Прозрение

Я вошёл в залу, наполненную людьми. Были тут и женщины, и мужчины; на всех, независимо от возраста, лежала печать какого-то уродства. Каждый гость был искажением нормы и красоты. Нет смысла описывать их многочисленные изъяны, достаточно того, что каждый был не похож на другого и отличался только своим оригинальным уродством.

Мы чинно сидели в каком-то зале, и люди общались друг с другом. Казалось, не было ни одного молчащего человека, каждая челюсть яростно поднималась и опускалась, каждые губы трепетали под воздушной струей, каждая гортань выплескивала всё новые хрипящие звуки. И музыке этих голосов не было никакого предела.

Минул час, для меня он оказался мучительно долгим, другие не заметили его. Я одиноко сидел на своем ряду, никто не хотел садиться со мной. Иногда я ловил на себе подозрительные взгляды и старался отвернуться.

Временами кто-нибудь из сидящих поднимался и бежал на сцену. Там он становился под луч прожектора, ярко обозначавшего уродство. Стоящий на сцене стремился выказать все свои изъяны, и так продолжалось до тех пор, пока шквал аплодисментов не возвещал о том, что цель достигнута.

Временами меня бил озноб, я силился подняться и выйти, но какая-то заповедная страсть оставляла меня на месте. Мне мучительно хотелось смотреть, я никак не мог побороть своего желания. Оно все более распаляло меня, и я вверял свой взгляд незнакомым мужчинам и женщинам.

Наконец, подошла моя очередь. Я вышел и на мгновение ослеп от устремленных на меня глаз. Только оказавшись на сцене, я увидел, что все эти мужчины и женщины - суть одно целое, они представляли один клокочущий организм, части которого были связаны трепещущими мембранами и каналами.

Я поборол приступ подступившей дурноты и начал расстегивать рубашку. Уроды, не дожидаясь пока я закончу, бешено зааплодировали мне. Долгие были аплодисменты. Сотни рук подхватили меня и бережно спустили на землю, о сцене было забыто. Все щупали, обнимали и целовали меня. Они признали во мне равного им, и теперь прониклись ко мне странным участием.

Я силился спрятаться в своем ряду, но его облепили непрошеные гости. Потом алые мембраны захватили мою грудь, я почувствовал, как теряюсь в алом теле, потом мысль исчезла и осталось ноющее чувство своего уродства и окружившей меня пустоты.