Море

Море – особенное. Что-то есть в нем такое, заставляющее восхищенно замереть и удивляться его бесконечности. На море можно смотреть часами, – и  не пресытить глаз: оно разное каждую секунду, как-будто в нем слились сотни морей, независимых, красивых каждое по-своему. Дыхание моря несет покой и гармонию; рядом с ним чувствуешь умиротворение и необычайную полетность тела и души. И ветер, оставляя соленые морские поцелуи на губах, дарит радость бытия, но, вместе с тем и ощущение величия и непонятности одного из чудес природы.
За день море проживает целую жизнь. Оно рождается с первыми лучами солнца и умирает на закате, чтобы завтра вновь огласить мир шумом волн; жизнь и смерть соединились в море навечно, перетекли друг в друга и нашли примирение.
Утреннее море девственно прохладное и спокойное, ласковое, как улыбка младенца. Оно доверчиво обнажает свои глубинные тайны прозрачностью воды, похожей на огромное зеркало. Стоишь – и не решаешься нарушить эту безмятежность. Кажется, что тишина не выдержит собственной мелодии и лопнет скрипичной струной где-то высоко в небе, и ее осколки упадут на море, смешаются с его хрусталем.
От этого звона просыпаются чайки и летят к солнцу просить, чтобы оно приласкало море. Вода еще холодна, и солнечные лучи, едва коснувшись ее, зябнут и спешат наверх – погреться.
Солнце сердится и убегает от них все выше, и лучи не успевают вернуться и растворяются в море, отдавая ему свое тепло. А море радостно распахивается навстречу, оживает, начинает заигрывать. Стайки рыбок, блуждающие в камнях крабики щекочут тело моря; ему становится весело, и волны разносят смех по побережью, и прячут его в песок, отчего он становится горячим. Воздух,подслушав то, что развеселило море, начинает колыхаться от смеха, сначала тихо хихикая, а потом все сильнее и сильнее вздрагивая от неудержимого хохота.
Идиллия молодой энергии достигает солнечной высоты, зовет светило присоединиться к полуденной эйфории. Но солнце уже изнывает от собственной жары и ждет тот момент, когда само сможет нырнуть с небесной вышки в бирюзовую свежесть. А морю хочется погладить солнце и оно поднимает коротенькие волны, чтобы потереться ими о теплую его щеку, но, не дотянувшись, белыми барашками бежит жаловаться чайкам.
Солнце любуется своим отражением. Море, стараясь умножить его красоту, выплескивает на поверхность тысячи маленьких солнц янтарными бликами, которые хочется поймать в ладонь и унести с собой. Иногда солнце кокетливо прячется за доверчивое облако; тогда море обижается, мрачнеет, дрожит от ревности. Но стоит показаться снова хоть лучику, – и море ликует и делится своим теплом и янтарным дождем.
Когда же, наконец, солнце окунается в волну где-то далеко, у края горизонта, море успокаивается, становится величественным в своей красоте, словно в ожидании вечного таинства. А солнце медленно отдается морю, с каждой секундой все больше растворяясь в нем, становясь его частью, даря золото без остатка. И только чайки знают что происходит потом, и пытаются об этом рассказать; но мы ничего не понимаем в их гимнах уходящему дню – глупые романтики, смотрящие на закат.
Луна – ночной бог. Море поет ему колыбельные, аккомпанируя манящим шорохом гравия. Береговые фонари трепещут отражением в воде – хотят обмануть море, думают, что они похожи на луну. Но разве можно быть похожим на бога?
Холодная луна тянет тепло моря, наматывая его на клубок своих сновидений, ее сверкающий нож скользит по его груди и, отыскав сердце, забирает себе. И некому спасти море: оно тихо умирает у самого берега, обняв камни, свернувшись в бухте одиноким зверем, мокрое от слез. Луна бледнеет, скрывается за пепельной дымкой, чтобы не видеть смерть моря.
Только чайки оплакивают свое море; но в их плаче слышны ноты тихой радости – ведь белые птицы знают, что завтра они снова полетят просить солнце подарить морю немного тепла и любви…


                28.11.99