САМУМ ((араб. ;;;; — знойный ветер) — сухие горячие местные ветры)
Ты пахнешь морем и закатом
Когда оранжевой стрелой
Тебя на берегу распятую
Ласкает солнца луч... не мой ....
Ты пахнешь номером в гостинице
Постелью, смятой простыней
Когда тебя, почти насильно
Уносит кто-то в мир... иной
И оба запаха, сплетаясь
С изящной линией бедра
Влекут меня... слегка касаясь
В ту бездну, что почти...
Без дна!!!
Selena
Было душно от жгучего света,
А взгляды его - как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
А. Ахматова
Оливка тонула в бокале мартини. Я смотрела на нее и завидовала ей. Она лежала в маслянистой ледяной жидкости. И наверняка ничего не чувствовала. Я бы сейчас тоже с удовольствием ничего не чувствовала. Но не получалось. Как это называется по восточной философии, когда совсем ничего не чувствуешь? Смерть? Я готова была даже на это, лишь бы бессонница и головные боли меня покинули.
Мама говорила мне, что я устала. С чего, интересно? Вагоны я не разгружаю. Семьи у меня нет. Забот семейных, соответственно, тоже. От чего же я устала? Кажется, от дикого одиночества и тишины. Я включала телевизор не для того, чтобы его смотреть, а чтобы убить эту тишину стен и заполнить комнату звуками. И зачем я только сделала этот евроремонт со звукопоглощающими панелями? Еще до ремонта я слышала, как чихал соседский кот за стеной. А сейчас его даже не вижу. Морда у него прикольная, шаловливая, словно он кувшин со сметаной вылизал за спиной у хозяйки. Или нитки для вязания ей перепутал. И глазищи у него зеленые – ух! Каждый вечер он встречал меня у подъезда, терся об мои ноги и преданно смотрел мне в глаза, требуя почесать его за ухом. Теперь и его нет. Загулял, зараза.
Начало лета. Июнь. Цветы распускаются и источают тонкий свежий аромат молодости. Солнце встает раньше обычного, и, тихо зевнув, пускается в медленное путешествие по небосводу. Обычно я люблю это время года – первую декаду лета, его тихое нежное дыхание, которое будит глубоко внутри совершенно неконтролируемые эмоции радости и безбрежного счастья.
Меня зовут Александра. Мне 32 года. Я – уверенная в себе образованная женщина без темного прошлого и вредных привычек. У меня длинные светло-каштановые волосы и зеленые глаза. Я верю в Бога и в то, что на этой земле мы не случайно. Я не люблю каблуки, но умом понимаю, что без них женщина – совсем не женщина, поэтому заставляю себя каждое утро влезать в эту неудобную обувь. Люблю Диснеевские мультики и фильмы Мэла Гибсона, хоть моя сестра и считает их слишком кровожадными. У меня есть отдельная квартира в центре Москвы в «сталинке». Я работаю дизайнером в крупном архитектурном бюро «Новый Дом» и иногда летаю в Штаты в командировки. Завтра вот собираюсь снова лететь туда. Уже в который раз лечу, а все никак не могу справиться со страхом перед перелетом. Все время с замиранием в сердце прислушиваюсь к гулу двигателя самолета и не могу смотреть на облака сквозь иллюминатор, когда самолет попадает в воздушную яму.
Завтра нужно рано вставать. А я сижу в баре одна, и мне очень грустно. Вокруг пляшут люди. Гремит музыка. Льются рекой спиртные напитки. Наверное, я тут не к месту со своей долбаной грустью. Но мне не хочется уходить. Я праздную похороны любви. Надо же где-то их праздновать. Не дома же этим заниматься. Почему я одна их праздную? Потому что мне не хочется плакаться в жилетку своим подругам. Потому что я не хочу слышать в n-й раз: «А куда ты смотрела? Ты что, не видела, что он из себя представляет? Что у вас ничего не получится? Что он не тот, кто тебе нужен?»
Я смотрела прямо перед собой долгих два года. Он работал со мной в одном отделе, и его рабочий стол был аккурат перед моим. Так что у меня было время его рассмотреть. Пожалуй, слишком много времени для того, чтобы понять, что он – герой не моего романа. Но я отказывалась это понимать довольно долго. Что ж, бывает. Он был слишком мил, слишком образован, слишком порядочен, чтобы закрутить со мной ни к чему не обязывающую интрижку. Но я как женщина его не интересовала. Очень жаль, он многое потерял. Нет, только вы не подумайте, что я занимаюсь самолюбованием, я просто трезво себя оцениваю. Забавно, да? Оцениваю себя трезво после четырех бокалов мартини! Хи-хи.
Так вот. Он оказывал мне знаки внимания. Или мне просто казалось, что оказывал? И я попалась. Вместо скупой мужской дружбы я умудрилась разглядеть в его жестах нежное романтическое чувство. А его не было. Я была для него как мужик в юбке, с которым можно пошутить, пообщаться, посоветоваться. В общем, можно делать все, что не овеяно пошлостью и эротизмом. А я в свои 30 уже не хотела мужской дружбы и этой чопорной порядочности. Промаявшись таким образом около года, я стала понимать, что ничего не выйдет, и стала тянуть себя из этого болота наружу. Вот сейчас я уже успела отмыться от болотного мха и стряхнуть с ушей цветки кувшинок. Правда, за это время я постарела на два года. Если бы я жила вечность, я бы махнула рукой на возраст, но добродушные соседки не давали об этом забыть. Каждый раз, когда они видели меня, то любопытствовали, не вышла ли я замуж. Нет, конечно, многоуважаемые свахи, без вас это событие не освятится! Иногда я мечтала переехать на окраину города, чтобы не слышать этих вопросов. Когда-нибудь, когда я смогу заработать достаточное количество денег, так и случится. Я куплю домик у реки с небольшим садом и буду выращивать там розы и магнолии. Когда-нибудь это случится…
А пока что ко мне клеится какой-то парень, приглашает провести ночь с ним. Я смотрю сквозь него, не отвечая на его приглашение. Он считает меня сумасшедшей и уходит несолоно хлебавши. Ох уж эти свободные нравы! Ну почему меня вырастили такой порядочной? Вечер пропал зря. А сколько их таких пропало! Однако пора уже домой. Похороны прошли успешно.
Дома все тихо. Только часы тикают в глубине квартиры. Тапочки с забавными собачьими мордашками стоят у двери и ждут, когда я нырну в них и потопаю в ванную. Извините, мои дорогие барбосы. Душ будет завтра. Я не могу стоять на ногах…
… Утро разбудило Сашу приветливыми лучами солнца и грохотом будильника, который она предусмотрительно запихнула под металлический тазик, чтобы не проспать. Беззвучно выругавшись, она приподнялась с подушки и огляделась. Дома. Как хорошо дома. Она сладко потянулась и щелкнула пульт телевизора. В недрах голубого экрана приятно булькнуло, и он включился. Как всегда, шло «Доброе утро» с неизменной Ариной Шараповой. Почему-то эта ведущая раздражала Сашу, несмотря на то, что та улыбалась во все 32 зуба, желая доброго утра.
- И вам того же, - пробасила Саша и перевернулась на другой бок. Однако лежала она недолго. Вспомнив, что у нее сегодня самолет, она подорвалась с кровати, и, одной ногой не попав в тапочек, побежала в ванную.
- Соня, вот же ж соня! – ругала она то себя, то оставшуюся лежать у кровати собачью морду, то зубную пасту, валившуюся из рук.
Зазвонил телефон.
- Ну что за бешеное утро!....Алло? Привет. Да я знаю, что самолет! Отвезешь? Замечательно. Тогда я тебя жду.
Саша продолжила остервенело мести щеткой по зубам, отчаянно пытаясь разглядеть в себе остатки мужества, сбежавшего перед перспективой долгого полета. Голова трещала, и даже утренний душ не смог ее утихомирить. Потом в ванной долго шумел фен, помогая изобразить на голове подобие прически.
Прошло, наверное, минут 40 после звонка, прежде чем в дверь позвонили. Саша отправилась ее открывать, предварительно покрепче завязав пояс халата на узел. В дверях стоял тот самый сотрудник, которого Саша с таким усердием закапывала в землю прошлым вечером. Непотопляемый, блин. Буратино, елки зеленые. Почти не глядя на него, Саша пробурчала «доброе утро» и жестом пригласила войти. Сотрудник (которого, кстати, звали Николаем) не стал долго церемониться и вошел следом.
- Располагайся, - махнула Саша на уютный диван, - а мне еще одеться нужно.
- Шеф сказал, чтобы ты поторопилась. Нам еще в офис нужно заехать.
- Зачем? Все документы у меня. Зачем нам в офис?
- Я не знаю, там что-то поменялось. Поэтому он попросил меня привезти тебя в офис, а потом отвезти в аэропорт.
- Хорошо, - прокричала Саша из-за шкафа.
«Если бы не просьба шефа, ты бы не повез меня в аэропорт, это уж точно!» - промелькнуло в голове у Саши. Однако она вовремя приказала себе остановиться и стала натягивать чулки на ноги. Наверное, со стороны это смотрелось сногсшибательно, но вот незадача – зрителя не было. Единственный потенциальный зритель невидящим взглядом смотрел в монитор телевизора и не обращал на ее манипуляции с чулками в спальне никакого внимания. Отчего-то Саше подумалось, что будь он ее мужем, он бы и тогда не стал бы обращать на нее внимания.
Одевшись и накрасившись, она вышла из спальни. Николай все так же сидел в одной позе на диване и смотрел короткие репортажи утренней телепередачи без особого энтузиазма.
- Что нового в мире? – спросила Саша между прочим. Не о погоде же с ним говорить? А других тем, кроме как о работе, у них и не возникало.
- Снова теракт в Ираке. Только что передали в новостях.
- Кошмар какой-то в этом Ираке творится. А еще?
- А еще Майкл Джексон оправдан.
- Ну хоть у кого-то все хорошо….- произнесла Саша, поправляя непослушную прядь волос. – Ладно, пойдем, а то шеф, наверное, уже волнуется.
- Не факт, что у него все хорошо.
- У кого? У шефа?
- Нет, у Джексона.
- Я не слежу за его жизненными перипетиями в отличие от своей младшей сестры. За своими бы успеть.
- Фанатка?
- Кто – она? Ага. Поклонница.
В машине работал кондиционер, и Саша покрылась гусиной кожей, пока они доехали до офиса.
- Почему ты не сказала, что тебе холодно? Я бы выключил, - твердил Николай, поднимаясь за ней следом по ступенькам.
- Я не хотела тебя беспокоить, - пробурчала Саша.
- Ты на меня обижена за что-то? Скажи, может, я что-то не так сделал? Я же вижу, ты ко мне стала по-другому относиться.
- Нет, все хорошо. Чем ты меня можешь обидеть? Ничем. Просто у меня сейчас период жизни такой…. сложный.
- Да? Может, тебе помощь нужна?
- Нет, спасибо, справлюсь.
«Ты бы мне очень помог, если бы испарился с глаз моих долой! Иначе придется провести эксгумацию!»
Шеф сидел в крутящемся кресле и озабоченно чесал макушку. Увидев Сашу в дверях, он подорвался с кресла и пошел ей навстречу.
- Привет. Как хорошо, что ты еще не улетела! Я уже беспокоился.
- Ну вы же знаете, что ранними рейсами я не летаю – слишком долго сплю по утрам, - засмеялась Саша.
- Да, знаю, знаю. Но проблема вот в чем. В Штаты ехать не нужно.
- Вот как? То есть….
- То есть лететь все-таки нужно, но не в Штаты. И не сегодня, а через неделю.
- А куда лететь-то?
- В Бахрейн.
- Куда?
- В Бахрейн, - терпеливо повторил шеф. - Это такое маленькое государство в Персидском заливе. Могу на карте показать.
- Спасибо, я сама найду. И что там?
- Там будет проводиться международная выставка недвижимости.
- А почему я? Почему туда?
- Потому что ты – практически единственный человек в нашей фирме, кроме меня, естественно, который может свободно говорить о недвижимости на английском языке. Эта выставка там будет проводиться впервые. А ты же знаешь, в странах Персидского залива сейчас идет бурный рост недвижимости и строительства. Так что это будет крайне полезно для нас.
- Ясно… Но в Бахрейне, я думаю, говорят на арабском….- робко возразила Саша.
- Правильно думаешь. Но они еще и по-английски говорить могут, эти арабы. Они сейчас стали, как это называется, бурно интегрироваться на Запад.
- Да, но как же Штаты?
- Я сам туда полечу. А ты готовься к Бахрейну. Подготовь все документы, может, какие-нибудь презентации с собой возьмешь. По итогам выставки будет проводиться семинар. Побудешь там, все прослушаешь. Вникнешь. Разберешься. И, повторяю, я думаю, это будет крайне для нас полезно.
- Надеюсь.
- Кстати, Николай летит с тобой.
- ???
- Ты против?
- Ну…. у него ж не очень хорошо с языком.
- С каким языком? – спросил шеф, поправляя галстук.
Саша едва подавила смешок.
- С английским.
- Ну и что? Зато с ним тебя в страну пропустят.
- Павел Александрович, а без него нельзя?
- Нельзя! Иначе визу тебе не дадут и в аэропорту Манамы развернут обратно. Поэтому лететь будете вместе.
- Ладно. Мне можно идти работать?
- Да, можешь идти. И, кстати, можешь позвонить в компанию «Экспо-Азия». Они тебя проконсультируют перед поездкой по поводу бронирования отеля, авиабилетов и проведения этой самой выставки.
- Хорошо, позвоню.
Саша бессильно плюхнулась в кресло. Николай сидел напротив и задумчиво смотрел на нее. Он, вероятно, еще не знал, что они вместе полетят в жаркую Азию. Саша поправила взъерошенные волосы и, откинувшись в кресле, положила ноги на стол. Николай в ужасе воззрился на нее – такого она себе никогда не позволяла.
- Ты еще закури на рабочем месте, - с сарказмом произнес он.
- Рабочий день еще не начался, - парировала Саша, - поэтому буду делать в эти полчаса то, что хочу.
- А ничего, что я сижу напротив?
- А ничего, что я сегодня чулки в соседней комнате одевала? – сорвалась она и тут же замолчала, поняв, что позволила себе лишнее.
- Все, молчу.
- Вот и молчи. И иди учи.
- Не понял?
- Иди учить английский. Мы через неделю в Бахрейн летим.
- Куда???
- Страна такая в Персидском заливе – Бахрейн. Нам нужно туда.
- А что там?
- Международная выставка недвижимости. Шеф направляет нас с тобой туда.
- А почему вдвоем?
- А нужно втроем?
- Да нет, в смысле, почему я? Почему не Анжела, не Катя, не Карина?
- Потому что ты - мужик. А без мужика меня одну туда не пустят.
- Понятно. Теперь понятно. И когда летим?
- На следующей неделе. Так что готовься. А я пока позвоню и закажу отель.
Николай только удовлетворительно хмыкнул и продолжил усердно стучать пальцами по клавиатуре. Он определенно не понимал, какая муха укусила Сашу.
Вся неделя прошла в суматохе. Саше пришлось не только готовиться к поездке в страну, о которой она ничего не знала, но и еще заодно руководить офисом на правах заместителя начальника, поскольку начальник улетел-таки в Штаты на форум, а заместитель начальника лежал с простуженным горлом, глотая молоко с медом и микстуры. Опыта руководства у нее, скажем прямо, не было. Зато были авторитет и уважение сотрудников, что ей сослужило неплохую службу. Николай помогал как мог. Он старался быть обходительным и милым, оказывая посильную помощь в подготовке документации и отчета, и попутно учил отдельные фразы на английском языке. Саша снисходительно принимала его помощь, хотя иногда рычала на него, причем довольно часто необоснованно. Ей не хотелось лететь с ним ни в Бахрейн, никуда. Он маячил перед ней целыми днями и не давал покоя, поскольку после увядшего букета чувств вызывал лишь одно чувство – раздражение. Она уже подумывала искать запасной плацдарм для трудовой деятельности. Такой намечался в Нью-Йорке, где она уже завела необходимые знакомства. Однако шеф испортил все планы с отменой ее поездки, и теперь оборудование плацдарма придется отложить либо до отпуска, либо до очередной командировки. А когда она будет – это еще неизвестно. Можно, конечно, поискать работу по специальности в другом месте, но шеф ей не простит бегства к конкурентам. Он замечательный шеф. Она не хотела его расстраивать. Именно он помог ей в трудную минуту жизни – руку протянул и спас. Другое дело – искать работу за границей. Шеф поймет и одобрит такое передвижение по вертикали. Но перемещение по горизонтали исключено. В свободное время Саша занималась шопингом, поскольку в Персидском заливе царствовала, судя по прогнозам метеобюро, адская жара, и необходимо было обновить летний гардероб, ну и конечно, изучала все о стране, в которую ей предстояло поехать. Бахрейн ей в целом понравился. Красиво звучало само название страны, особенно если произносить его либо приглушенным бархатным, либо грудным чувственным голосом. А вот Николай был в шоке от предстоящей поездки.
- Ты представляешь, это же Азия! – твердил он.
- Тебя это пугает? – спрашивала Саша.
- Меня – да. Рядом находится Ирак, в котором, как ты знаешь, далеко не все спокойно.
- Да, я в курсе. Однако это меня должна пугать эта поездка. Женщин с такой внешностью, как у меня, в этих странах обычно воруют для украшения гарема. Так что ты должен там за мной присматривать, - Саша откровенно веселилась. Она даже представляла себе, как будет удирать из отеля, завернувшись в паранджу, чтобы заставить поволноваться Николая.
- Ты серьезно? Значит, мне придется следить за каждым твоим передвижением, – Коля, казалось, не понимал ее шуток.
- Да, да, обязательно, а чтобы облегчить тебе задачу, я могу заказать нам номер на двоих.
Коля, понимая, что она над ним издевается, смиренно вздыхал и продолжал дальше заучивать распространенные фразы на английском языке.
День отлета настал. Утро, как всегда, было добрым, с Ариной Шараповой. И такое же бешеное, как это обычно бывает перед отъездом. Саша лихорадочно запихивала в чемодан остатки вещей, и они туда уже не помещались. Коля ждал у подъезда в такси, нервно теребя галстук. Ну почему он всегда такой чопорный? И почему у нее не получается выглядеть с иголочки? Проклятая несобранность, не поддающаяся воспитанию. Вздохнув, Саша перешагнула порог квартиры, пожелав удачи кактусу – единственному растению, выживавшему в жестких условиях жизненного графика его хозяйки.
- Паспорт взяла? – с ходу спросил Коля. – А то как обычно, в аэропорту будешь глазами хлопать.
- Я ни разу паспорт не забывала, - ответила Саша, и это было правдой. – И вообще, это что, приветствие такое?
- Извини. Доброе утро. Просто я волнуюсь. На Ленинградском шоссе вроде пробка образовалась. Боюсь, что мы не успеем.
- Успеем. У нас есть три часа с верхом.
Всю дорогу до аэропорта они молчали. Саша обиженно дула губы, отвернувшись от него. Коля следил за часовой и минутной стрелками, надеясь, что они все же сойдутся в нужное время в нужном месте. Пробки на шоссе, к счастью, не было. Регистрация прошла успешно и не заняла слишком много времени. Все оставшееся время они сидела в кафе аэропорта. Саша крутила чашку с кофе влево-вправо, мяла салфетку, Коля зачем-то ломал зубочистку. Оба были недовольны собой и друг другом.
- Ты все документы с собой взяла? – спросил он, нарушив тягостное молчание.
- Да, все с собой.
- А ноутбук тоже с тобой?
- Да.
- Отлично. А мобильник там ловить будет?
- Вроде роуминг у них есть.
- Там хоть есть какие-нибудь достопримечательности?
- Да, есть. Я путеводитель купила. Можешь почитать, пока мы будем лететь.
- Ты боишься летать?
- Да.
- Я тоже боюсь. Может, тебе что-то покрепче принести из бара, чтобы не было так страшно?
- Спасибо, не надо. Я должна быть в трезвом уме. Тем более лететь недолго, без пересадок.
- Как хочешь.
Снова тишина. Впрочем, недолгая – время начала посадки в самолет уже приблизилось.
Места в самолете у них были рядом. Саша села у иллюминатора. Она с детства любила смотреть на облака через иллюминатор, поэтому не стала нарушать традицию. Николай не возражал. Он углубился в изучение путеводителя, но, не найдя там ничего примечательного, откинулся в кресле и задремал. Саша не могла спать. Она прислушивалась к каждому движению самолета в небе и при попадании самолета в воздушные ямы почти влипала в кресло. Страх не покидал ее, но и не брал верх над ней. Он просто присутствовал рядом.
Через четыре часа самолет осуществил посадку в аэропорту Бахрейна, где их должен был ждать водитель из отеля. Выдержав все необходимые формальности, связанные с прибытием и получением отметки о получении визы, Саша с Николаем нашли автомобиль и, погрузив в него чемоданы, направились в отель Ritz Carlton.
- Когда будет открытие выставки? – поинтересовался Николай, умирая от удушающего зноя.
- Завтра в десять.
- Ты уже знаешь, как туда проехать?
- Да, я изучила маршрут. Закажу такси, и поедем. Можно еще узнать по поводу проката автомобиля, но это лучше сделать на выходные, чтобы поездить по городу, осмотреться.
- Да тут смотреть нечего. Подумаешь – оазис в пустыне!
- Ты ничего не понимаешь, - возразила ему Саша. – По мнению некоторых исследователей, в этом месте располагался Эдем. Райское местечко. Да, это мусульманская страна, и это очень сильно влияет на ее культуру, развитие и восприятие, однако именно этим она и интересна – своей самобытностью. Мне всегда было интересно, как живут люди в Азии. Каковы их обычаи, быт и прочие тонкости… - Саша вдохновенно рассказывала, жадно изучая пейзажи, которые все же были довольно скудны. Песок цвета сливочной карамели и синее небо. Растительности – ноль. Лента дороги темно-серого цвета, плавившейся под раскаленным солнцем. Но она знала, что где-то там, в Манаме, куда они сейчас направлялись, плещется теплое ласковое море нефритового цвета.
Николай слушал ее вполуха, также оглядываясь по сторонам. Водитель слушал похвалу стране, ничего не понимая, но по тональности голоса угадывая позитивное настроение Саши, и улыбался белеющими на фоне загоревшей кожи зубами, поддакивая девушке.
Разочарованию девушки не было предела, когда она узнала, что плескаться можно только в бассейне, расположенном на территории отеля. Городские пляжи были закрыты для купания.
- Мдя… Однако… - произнесла она, услышав разъяснение метрдотеля по данному вопросу. – Зря я, что ли, купальник покупала для поездки?
Николай откровенно хохотал над ее проблемой.
- Ничего смешного не вижу. И вообще, иди в свой номер и распаковывай вещи! – возмущалась Саша.
- Ты же хотела увидеть самобытную страну. Вот теперь любуйся на хиджабы и минареты с мечетями.
- Пошел вон в свой номер! А то я тебя быстренько отправлю в обратно в Москву! – Николай со смехом выскочил из ее номера, предоставив ей возмущаться в одиночестве.
Саша подошла к окну. Оттуда открывался чудный вид на город. Вдали виднелась бледно-голубая лента моря, которое ее так манило. Она и сама не понимала, отчего ее так тянет к нему. Оно было разным, как и она сама, то тихим и гладким, то бушующим и непредсказуемым. А прямо перед ней был бассейн с пальмами, лежаками и искрящимися на солнце кубиками льда в коктейлях. Конечно, можно поплавать и в бассейне. Не лежать же купальнику мертвым грузом. Нужно все-таки обновить его.
Пока Саша разбирала содержимое чемодана, Николай снова вернулся к ней в номер.
- Остыла?
- А у меня есть выбор?
- Вот и замечательно. Я тут подумал, может, пообедаем вместе?
Саша задвинула дверь шкафа-купе, перестав в нем возиться.
- Что ж, пойдем, пообедаем, - кивнула девушка, но заметя на его лице довольную хищную улыбку, добавила:
- Надеюсь, ты не забудешь о своих принципах?
- О каких принципах?
- Ну вот, уже забыл! Никаких интрижек на работе!
- А мы что, на работе? – Николай при этих словах хитро подмигнул ей.
- Но и не на отдыхе. Хорошо, ты можешь на них начхать, если тебе так хочется. Но я-то о них помню.
- Сомневаюсь, - протянул сотрудник.
- Что?!
- Я думаю, что ты бы с удовольствием забыла про эти принципы, если бы я хоть пальцем тебя поманил.
Саша состроила гримасу.
- Коля, ты забываешься. Я иду только обедать с тобой. А если ты продолжишь свои недвусмысленные намеки, я буду вынуждена заказать себе обед в номер. И я это говорю совершенно серьезно, – девушка действительно говорила без намека на сарказм в голосе. Она, похоже, действительно, верила в то, что говорила.
- Ладно, извини. Я тебя просто поверял. Пойдем.
- Я буду готова через 10 минут. Мне нужно переодеться.
- Хорошо. Кстати, а ты в курсе, какие тут требования к внешнему виду?
- Да, в курсе. Ни грамма лишнего тела.
- Помни об этом, когда будешь осматривать местные достопримечательности. Одна радость – их тут немного.
Саша вздохнула и захлопнула за ним дверь.
Помня о существующем дресс-коде, она отыскала среди вещей длинную льняную юбку и блузку-тунику с длинными рукавами кремового цвета. Любимые римские сандалии и пара золотых браслетов завершили образ. Слегка взъерошив волосы, брызнув пару капель духов и едва нанеся губную помаду, она оглядела себя в зеркале и, удовлетворительно хмыкнув, вышла из номера.
Николай ждал ее внизу за столиком.
- Привет, Николя, - она улыбнулась ему.
- Привет, привет, - он смотрел на нее так, словно видел впервые. Почти раздевал ее глазами. – Ты очаровательно выглядишь….
- Помни о принципах, - прошептала она ему в ухо, щекоча его прядью волос.
Николай заерзал на стуле, почесал шею и, собравшись с духом, спросил:
- Что будешь заказывать?
- Что-нибудь погорячее, - она явно флиртовала с ним, при этом давая понять, что не намерена идти далеко. Она его заводила, и это его бесило тем больше, чем больше она его при этом отталкивала от себя. Николай уже жалел, что поехал с нею. Это будет пытка, а не выставка-семинар.
Сделав заказ, Саша снова ушла в себя.
- Я тебя не понимаю, Саш, - прервал тишину Николай. - Ты то такая….. соблазнительная, то грустная, то ты веселишься, то срываешь на мне зло. Что с тобой? У тебя такие перепады настроения!
- Может, я беременна? – Саша театрально изобразила шок в глазах.
- Тебе виднее,- пробормотал Коля и принялся изучать меню.
- А может, я просто не твоя женщина? – томно прошептала Саша и изящно изогнула бровь при этих словах.
- Ты просто надо мной издеваешься.
- А почему бы и нет? Ты надо мной попытался поиздеваться в номере полчаса назад. Я беру реванш.
- Согласен. Ты его уже взяла. Может, давай поговорим о завтрашнем дне?
- Давай, - охотно согласилась Саша, вмиг сбросив с себя маску коварной соблазнительницы, – Ты едешь туда со мной и сопровождаешь меня. При этом ты молчишь и слушаешь. Наблюдаешь. Мотаешь на ус.
- Хорошо. Может, еще будут указания?
- Посмотрим уже на месте. Я еще не знаю, как проходят подобные выставки в Азии. В Америке свои правила, а тут – я даже предположить не могу. Так что будем ориентироваться на месте.
- Надеюсь, все пройдет цивилизованно.
- Я даже не сомневаюсь. Это их первая выставка подобного уровня. Так что они будут стараться, чтобы все прошло на высшем уровне. От этой выставки в некоторой степени зависит их дальнейшее благосостояние.
- Ты совсем не волнуешься.
- А зачем волноваться?
- Ну вот я, например, впервые за границей.
- Заметно.
- Почему? – Николай, видимо, обиделся этому заключению.
- Судя по тому, какой ты был неуверенный в аэропорту. Да и потом, в отеле, у ресепшена. Но это легко поправить. Пару раз съездишь и опыта наберешься.
В это время подали салат.
Николай решил продолжить допрос:
- Скажи, почему шеф так тебя выделяет среди остальных сотрудников?
- С чего ты взял, что он меня выделяет? Я даже не его заместитель.
- Ну это же видно. Он к тебе относится не так, как к другим.
- У меня с ним ничего нет и не было, если ты об этом.
- Тогда что у вас за отношения?
- Он помог мне, я потом помогла ему. Это называется – взаимовыручка. Поэтому я к нему отношусь почти как к отцу, а он ко мне – почти как к дочери.
- Интересные отношения….
- Нормальные отношения. По крайней мере, порядочные. И честные.
Николай ухмыльнулся, видимо, сомневаясь в существовании подобных отношений. Саше было все равно, что он думает по этому поводу, поэтому она продолжила копаться вилкой в салате и медленно потягивать апельсиновый сок.
Больше за обедом они не затрагивали никаких посторонних тем, понимая, что общего языка не находят вовсе. Впрочем, Саша признавалась себе, что могла бы пойти на уступки, но ей этого совсем не хотелось. Поэтому она заняла нейтральную позицию наблюдателя и взирала с высоты на жалкие попытки Николая наладить с ней контакт. Она устала от его общества и, глядя на него, совершенно не понимала, что она в нем находила раньше. Мама была права: не светились счастьем ее глаза на протяжении последних двух лет. Ей просто хотелось любви, а ее не было, и она ее придумала для себя самой. Неужели для того, чтобы это понять, нужно было ехать за тридевять земель в мусульманское королевство? Может быть, с этой целью Павел Александрович направил его с нею? Чтобы она прозрела?
- Извини, мне нужно носик припудрить, - Саша встала из-за стола.
В дамской комнате она долго и тщательно осматривала себя в зеркало. Признаков старости пока еще не было. Были признаки усталости. И в глазах вместо блеска – потухшие угольки. Темные круги под глазами. Коже явно не хватало массажа и чудодейственных масок. После тщательного осмотра решено было пойти в спа-салон и немедленно. Она набрала номер мобильника Николая и сообщила ему, что в ресторан не вернется.
В салоне приятно благоухало ароматами кофе и корицы. Саша таяла под руками массажистки, втиравшей в кожу масла, обещавшие ее бархатистость и мягкость. На лице была маска, приятно пахнувшая ванилью. Эти ароматы напоминали ей о детстве, по которому она тосковала в те минуты, когда ей было тяжело. Хорошо быть маленькой - можно прижаться к маме, забраться на плечи к папе, строить замки из песка и плескаться в бассейне в одних трусах с нарисованными смешными заячьими рожицами.
Расслабленная и благоухающая, Саша поднималась к себе в номер, когда раздалась трель мобильника.
Звонил шеф.
- Привет, ну как ты?
- Здравствуйте, Павел Александрович. Все отлично. Прилетели. Обосновались. Чемоданы распаковали. Сходили в ресторан пообедать. Завтра планируем посетить выставку.
- Ай, молодца. А я тут на форуме своего однокашника встретил. Так мы с ним всю ночь гудели!
Саша улыбнулась. Шефу было чуть за пятьдесят, а в душе у него мальчишка-шалопай сидел и изредка давал о себе знать.
- Ну хоть прилично все было? – поинтересовалась она.
- Да, прилично, прилично. А у вас с Николаем-то как?
- В смысле?
- В прямом. Я ж видел, как ты на него смотрела. Вот и отправил его с тобой. Думаю, дай помогу тебе жизнь личную устроить. Помогло?
- Помогло, - улыбнулась Саша, - еще как помогло.
- Ну, я рад за тебя. Завтра еще позвоню.
- Хорошо. До свидания.
«Помогло, да только уже поздно, и помогать нечему», - пробормотала еле слышно Саша. Поездка возымела свой терапевтический эффект – любовь утекала как с гор талая вода и испарялась под жарким солнцем Манамы.
Ночью она спала крепко, хоть за окном и было довольно душно. Спасал кондиционер, который Саша даже не стала выключать, закутавшись к утру в мягкое одеяло и высунув оттуда только кончик носа. Светало рано. Уличный шум пробудившегося города едва доносился сквозь толстые оконные стекла. Саша сладко потягивалась в кровати, радуясь полноценному сну и отсутствию назойливого будильника. На часах было 7.00. Выставка в 10.00. До ее начала три часа. Но они быстро разлетятся на решение мелких бытовых проблем – утреннего душа, завтрака, подборки гардероба и заказа такси. Саша не хотела вставать – ей было очень удобно валяться на огромной кровати. Она уже подумывала о том, чтобы отправить на выставку Николая вместо себя, но не рискнула. Он раньше не бывал на таких мероприятиях. В конце концов он здесь для того, чтобы ее в страну впустили без проблем. И работать в полную силу придется ей. Одно обстоятельство удручало ее – дресс-код, который она терпеть не могла, – на выставке придется потеть в блузке с длинными рукавами и в классическом костюме, пытаясь не обращать внимания на обжигающий ветер и зной.
Через два с лишним часа они с Николаем уже мчались в направлении выставочного центра, расположенного по адресу: Building 158, Road 28.
- Нам еще повезло, что отель совсем недалеко от центра находится, - бурчал Николай, пока Саша поправляла макияж, совершенно не реагируя на его реплики.
Здание выставочного центра Сашу разочаровало. Двухэтажное строение цвета кофе с молоком с отделкой темно-красного цвета. Скупые прямоугольные формы. Никаких излишеств. На парковочной стоянке уже была тьма машин. Около входа суетились мужчины в классических костюмах.
- Какая группа товаров нас интересует? – кричал Саше на ходу Николай.
- В основном светотехника и электрооборудование… - также на ходу отвечала ему Саша.
- Ты имеешь в виду систему «умный дом»?
- Да, именно это, - отвечала она ему, подходя к столику регистрации, протягивая регистратору заполненные анкеты и получая общие каталоги выставки и бейджики.
Посетителей было много, но все же меньше, чем в Штатах. Однако Саша не могла не признать, что реклама выставки была проведена довольно успешно, поскольку здесь были представители ведущих китайских, вьетнамских, японских, корейских фирм-поставщиков. Николай с любопытством осматривался по сторонам, стараясь при этом не упустить из виду Сашу, переходившую от одного стенда к другому и что-то фиксировавшую в блокноте. Он признавал, что Саша профессионал своего дела. Он всегда так считал, с самого начала его трудовой деятельности в архитектурном бюро, где Саша уже занимала ответственный пост. Но сегодня он также признавал, что начинал видеть в ней не только сотрудника, но и женщину. После того, как он подглядел, как она одевает чулки в то утро перед отлетом в Штаты, что-то в нем перевернулось. А может на него так повлияло нелепое расставание с бывшей пассией?
- Долго еще? – периодически спрашивал он.
- Выставка работает до 18:00. Но мы можем уйти пораньше. Мне осталось совсем немного.
- Мы будем здесь до ее закрытия?
- Да, мы здесь будем 5 дней. Впрочем, я могу продлить свое пребывание здесь за свой счет. Шеф дал мне небольшой отпуск.
- Вот как? А мне он отпуск не даст?
- Позвони ему и спроси, - улыбнулась Саша и направилась в другой конец зала.
- А впрочем, что здесь делать-то? Лучше тогда в Дубай полететь.
- Лети, Коль, счастливого пути, - улыбка на лице Саши была невозмутимой.
Николай бессильно злился. А что он мог сделать?
- Здесь кроме нас нет никого из России, - пробормотал он.
- Нам это на руку, - ответила Саша.
- А ты уже все осмотрела?
- Почти все. Завтра здесь уже будут другие выставочные объекты.
- Ясно. Ты видела тот проект – Всемирный торговый центр? У него башни-близнецы в виде парусов задуманы.
- Да, видела. Здорово, правда?
- Я сразу вспомнил башни-близнецы из Нью-Йорка.
- Я тоже. Но поверь, с ними такого не случится. А вообще очень интересная конструкция строения. И эти пропеллеры… Оригинально получится.
- Да, да…. – довольно пробормотал Николай, последовав за нею.
- Слушай, Коль, я тут подумала, может, взять автомобиль напрокат? – предложила Саша, когда они направлялись к выходу по окончании выставки.
- Зачем он тебе нужен, если можно воспользоваться услугами такси?
- Такси всегда обязывает. А автомобиль напрокат даст определенную степень свободы. Тем более дорогу я уже знаю от отеля до центра.
Николай махнул рукой – мол, делай, как знаешь.
- Пойдем лучше перекусим. Я проголодался.
- Пойдем.
- Саш, а ты в каком вузе училась? – начал свой допрос Николай, как только они присели за свободный столик в кафе «Hard Rock» за углом и сделали заказ. Он только сейчас начал понимать, как он мало ее знал.
- В Московском архитектурном. А еще раньше институт иностранных языков оканчивала.
- Так вот откуда у тебя знание английского!
- Да, оттуда. Сначала я хотела английский язык в школе преподавать. Но потом начались бурные девяностые, и мне пришлось переквалифицироваться.
- Не жалеешь?
- О чем?
- О детишках за партами?
- Нет, конечно. Я стараюсь ни о чем не сожалеть, потому что это мешает движению вперед. Что было – то было, нужно все простить, отпустить и наслаждаться жизнью дальше.
- Интересная теория.
- И очень, кстати, действенная.
- Надеюсь. Как тебе местная кухня?
- Мне нравится. Кускус просто бесподобен. Я в Азии впервые, но мне уже здесь все нравится.
- А мне не очень.
- Почему?
- Очень душно. Одуряющая жара.
- Да, это так. Зато зимой здесь чудная погода. Я буду сюда летать зимой, чтобы согреться после российских морозов.
Так, неспешно болтая о том, о сем, они закончили трапезу и вышли из маленького ресторанчика на улицу.
- Ну что, возвращаемся в отель? – устало произнесла Саша. – Я устала, хочу принять душ и переодеться.
- Да, в отель, - согласился сотрудник.
Упав на кровать, Саша долго не могла прийти в себя. Как они живут в этой удушающей жаре? Наверное, привыкли. Москвичи не были избалованы адской жарой. Если температура в столице зашкаливала за 30;C, то жители Москвы ошалело скупали холодные соки и напитки в магазинах, кондиционеры и сплит-системы в техномеркетах, либо нежились у водоема, прикрыв макушку панамкой или газеткой, в то время, как почти все средства массовой информации делали из аномалий погоды ажиотаж, нагнетая панику у населения.
Путеводитель по Манаме лежал рядом на кровати. Саша дотянулась до него и неспешно начала листать страницы одну за другой, одним глазом смотря один из каналов на арабском языке и потягивая свежевыжатый апельсиновый сок, пока ее внимание не привлек репортаж телеканала. Она ничего не понимала из речи диктора, да и не обращала в принципе на нее внимания. Ее взгляд притягивала как магнит фигура мужчины в черном костюме. Майкл Джексон. На днях он приехал в Бахрейн, если верить субтитрам на английском языке, белеющим на экране.
Саша до сих пор помнила, как он поразил ее воображение, когда она еще пешком под стол ходила. Взращенная в советской среде обитания, она с удивлением в лице смотрела на журнал «Мы» 1989 или 1990 года, где он был изображен на обложке в истерзанных джинсах на фоне пестрой стены с какими-то цифрами. «Ого, какие у него джинсы! Мам, это кто?» - вопрошала маленькая Саша, теребя ленту распустившегося банта. «Это, доченька, Майкл Джексон». «А почему у него джинсы порезаны? Где он их порвал?» «Не знаю, малыш, модно так, вот он и носит их». Саша еще плохо понимала, что значит модно, но раз мама ничего плохого не сказала, значит так ходить можно. Наверняка ему в изрезанных джинсах удобнее, чем ей в трикотажных колготках, собиравшихся гормошкой ниже колен. Повзрослев, она подзабыла про поразившего ее воображение певца и иногда посмеивалась над младшей сестренкой, которая была без ума от него и всю свою комнату увешала его плакатами.
Нахлынувшие воспоминания о детстве вмиг нарисовали их маленькую кухню в квартире, где они любили собираться всей семьей холодными зимними вечерами, где мама готовила кулинарные изыски на ужин, а Саша в это время сидела в углу в маленьком кресле и читала «Волшебника Изумрудного города» любимым куклам.
Саша вздохнула, отхлебнула сок из стакана и подошла к окну. Город звал и манил. Угасавшее солнце неровной полосой золотило горизонт. Башни и высотки погружались в тень и моментально вспыхивали огнями прожекторов и фонарей.
Саша мечтала пробродить по узеньким улочкам старого города. Вот бы встретить там незнакомца, поговорить с ним по душам и расстаться, не называя имен, адресов и явок с паролями. Безо всяких обязательств. Она была бы рада ему. Она бы с удовольствием рассказала ему о том, как прекрасен мир, о том, как чудесно, когда по утрам светит солнце, поют птицы. Она бы рассказала ему о своем детстве, надеждах и чаяниях, планах на будущее. Почему мужчин, встречавшихся ей в жизни, не интересовал ее внутренний мир? Почему они не хотели с ней просто поговорить? От этих невеселых мыслей защемило в груди, и на глаза стали наворачиваться слезы.
Ее невеселые размышления прервал Николай, внезапно появившись в дверях.
- Давай погуляем по пляжу, - предложил он.
Саша все еще пребывала под воздействием невеселых мыслей, поэтому даже не возмутилась, что он не постучал.
- Давай. Подождешь меня внизу? Я спущусь через 15 минут.
- Ладно.
Саша припудрила раскрасневшийся нос, поправила непослушные пряди волос и, спрятав их под платок, покинула номер отеля.
Пляж был почти пуст. Саша и Николай шли вдоль береговой линии, удаляясь от отеля, и молчали. Она чувствовала себя некомфортно. Николай тоже словно воды в рот набрал. Ну вот почему он молчит? Зачем тогда нужно было тащить ее на пляж? Она могла бы с таким же успехом прийти сюда одна и побродить по теплому песку, размышляя о прошлом-настоящем-будущем. Но Саша чувствовала, что Николай молчит неспроста. Он поглядывал на линию горизонта, но было видно, что он словно собирался с духом, чтобы что-то ей сказать. Не выдержав неопределенности и тягостного молчания, она спросила:
- Я, наверное, вернусь в отель, раз ты все время молчишь.
- Подожди… Мне тебе кое-что сказать нужно.
- Ну, говори.
- Я не знаю, как тебе это сказать…
- Тогда не говори, - вырвалось у Саши. Зря она это сказала. Николай тут же поменялся в лице.
- Может, ты прекратишь издеваться надо мной? – повысил он голос.
Саша опешила.
- Не ори на меня! – возмутилась она.
- А как иначе заставить тебя меня услышать?
- Ну уж точно не таким способом!
- Ладно, извини. Я и правда повысил на тебя голос необоснованно, - согласился он, утихнув так же быстро, как и вспыхнув.
- Хорошо, забудем. Теперь можно и в отель вернуться. Спасибо за приятный вечер, - пробурчала Саша, устремившись к возвышавшемуся зданию отеля. Николаю ничего не оставалось кроме как последовать за нею.
- Может, мы все-таки поговорим?
- Давай завтра поговорим. Я устала. И вообще ты выбрал неподходящее время для разговоров.
- Оно всегда неподходящее – то работа, то отчеты, то командировки, то выставки.
- Я думала, что ты хочешь что-то по поводу выставки обсудить. Это не касается работы? – Саша остановилась и с недоверием посмотрела на него.
- Да, это работы не касается.
- Тогда…. – она не договорила.
- Это касается нас, – перебил ее Николай.
- Нас? – Саша вздернула бровь в недоумении. – А с каких пор появились «мы»?
- С тех самых пор, как мы тут.
Саша была озадачена.
- Коля, мне кажется, ты заблуждаешься. На тебя просто эта жара так подействовала, - не очень убедительно пробормотала Саша.
- При чем тут жара? Это все ты.
- Я? А я тут причем?
- Ну… Просто я во время нашей командировки взглянул на тебя другими глазами. Ты мне с другой стороны открылась, что ли… Я же тебя совсем не знал. Только как сотрудницу Александру Михайловну. Незаменимого и бесценного специалиста. Мастера своего дела. А тут ты появляешься в ресторане отеля… такая…. неземная…
- Понятно… - Саша, услышав его слова и вникнув в их суть, лихорадочно соображала, что будет дальше. Сколько раз она прокручивала в уме этот сюжет, но такого сценария она не предполагала. Она ждала, что он приедет к ней среди ночи, ворвется в двери, прижмет к груди и будет говорить о том, как ему ее не хватало, и она – смысл всей его жизни. Но эти его полунамеки-запинания на берегу Персидского залива вперемежку с учащенной жестикуляцией… Все было не то. Уже не то. Даже если бы он сыграл свою роль, так тщательно написанную ею в полубредовых фантазиях, в полном соответствии с ее сценарием, и тогда это было бы уже не то. Она уже не видела в нем своего мужчину. Она вообще его видела? Она уже давно смирилась с тем, что он всего лишь сотрудник. И вот сейчас, когда все было мертво, и костер в груди уже не бушевал, перспектива служебно-командировочного романа пугала. Она вдруг поняла, что они с Николаем диаметрально поменялись ролями. Этот порочный круг никак не разорвется. И если она даст ему хоть какой-то намек на возможность отношений, то ей уже никогда не выпутаться из этой паутины. Значит, нужно действовать радикально.
Николай смотрел на нее и ждал ответных слов. Но вместо слов Саша предпочла действовать – она развернулась и медленно пошла прочь.
- Саша! Куда ты? – Николай сорвался с места, догоняя ее.
- Я продолжаю прогулку по пляжу, - женщина была совершенно невозмутима.
- Ты что? Ничего не поняла из того, что я сказал?
- Я все слышала и все поняла. Но будет лучше, если мы забудем об этом разговоре и оставим все как прежде.
- Почему?
- Ты и сам знаешь, почему. Мы вместе работаем. Если мы перейдем черту, то работать вместе будет сложно.
- Забудь о том, что я тогда тебе говорил про принципы. Да, я всю жизнь их придерживаюсь. Но сейчас исключительный случай.
- Прям таки исключительный?
- Саш, ты мне нравишься, - выдавил из себя сотрудник.
- Не убедил.
- Ну что мне сделать, чтобы ты мне поверила?
- А ничего не надо уже.
- Уже?
- Да. Уже поздно что-либо делать.
- Никогда ничего не поздно. Запомни…
Саша, устав от его разглагольствований, перебила его, не дав договорить.
- Коль, чего ты хочешь?
Он запнулся.
- В смысле?
- Ты хочешь переспать со мной? Закрутить курортный роман? Закрутить служебный роман? Жениться на мне? Или может, ты хочешь подняться по служебной лестнице вверх с моей помощью?
- О чем ты говоришь? Саш, я тебя не понимаю. Я тебе только что пытался признаться в симпатии, а ты и ухом не ведешь.
- А я должна была в обморок свалиться? Или в ноги броситься?
Николай был обескуражен. Привыкший к тому, что девушки отвечали ему взаимностью, и избалованный женским вниманием, он не ожидал такого исхода.
- Понятно. Взаимностью ты не ответишь, - подытожил он.
- Да, не отвечу.
Николай, поняв, что словами ее не переубедить, решил применить тяжелую артиллерию. Он схватил ее за плечи, прижал к себе и поцеловал. Но в ту же секунду почувствовав резкую боль в паху, охнул и согнулся в три погибели на песке, ругая на чем свет стоит женскую фигурку в белом, убегавшую вдаль.
Саша удирала от него, еще не зная толком – куда. Она четко знала, что сегодня вечером на глаза Николаю лучше не попадаться. Себе дороже будет. За нею он точно не пойдет, потому что города он не знает. Именно поэтому она решила углубиться в город, накинув на голову платок, чтобы не привлекать к себе внимания. Эх, жаль, она не успела попасть на восточный рынок, чтобы купить себе паранджу. И как эти арабы ходят в ней в такую жару? Да еще и черного цвета. Это ж мини-сауна, а не одежда. Впрочем, им виднее.
Саша отдышалась, прислонившись к стене здания, и осмотрелась. Смеркалось. На улицах было довольно пустынно. Машины изредка сновали по трассе. Кое-где уже зажглись фонари. Пальмы тихо шелестели листьями на ветру. Саше стало страшно от этой звенящей тишины незнакомого города. Насколько далеко она убежала от отеля? Она не помнила дороги. Путеводитель остался в гостиничном номере. Название улицы ей ни о чем не говорило. Таксистов, прудивших по Москве в невероятном количестве, здесь не было. Сжимая в руке мобильный телефон, она уже намеревалась позвонить на ресепшен. Но тут она увидела в конце улицы одинокую фигуру женщины в черной парандже. Увидев в ней свое спасение, Саша бросилась к ней навстречу.
- Простите, не могли бы Вы мне помочь, - обратилась она к незнакомке на английском языке, надеясь, что та его все-таки знает.
Фигура замерла.
- Я заблудилась, - разъясняла Саша, - а путеводитель остался в отеле. Не могли бы Вы подсказать, как мне добраться до отеля.
В сумерках лица незнакомки не было видно, Саша только лишь успела увидеть, как под никабом блеснули огнем черные как безлунная ночь глаза.
- В каком отеле Вы остановились? – спросила фигура в парандже на великолепном английском языке мягким голосом, чему Саша очень удивилась.
- Ritz Carlton.
- Я могу показать Вам дорогу до пляжа этого отеля. А там уже недалеко.
- Огромное спасибо.
- Следуйте за мной.
Саша повиновалась. Однако чем больше она вглядывалась в свою спасительницу, тем больше ей казалось, что под паранджой скрывается не женщина, а мужчина. Ну не ходят арабские женщины в сумерки по улицам одни, да еще и так уверенно. И не говорят они на безупречном английском без акцента. ….И не выглядывает у них из-под паранджи мужская обувь. Стоп! Мужская обувь? Это и правда мужик. Саша запаниковала. А вдруг это маньяк? А вдруг он ее утащит в гарем? И зачем она удрала с пляжа? И еще без путеводителя? Да еще в предсумеречное время? Вот дура! А что, если он ее не к пляжу ведет? А даже если и приведет, то не факт, что он там с нею что-нибудь не сделает. От этих мыслей, а может, еще и от удушающей жары Саше стало дурно. Она остановилась и прислонилась к стене дома, присев на корточки, снимая платок с головы, который, ей казалось, давил на виски.
- Что с Вами? – незнакомец, увидев, что девушка отстала, вернулся. – Вам плохо?
Саша, чувствуя, что не в силах сдерживать себя, разрыдалась. То ли от безысходности, то ли от того, что просто надо было дать выход эмоциям.
Выругавшись еле слышно по-английски, незнакомец протянул ей бутылку воды.
- Выпейте, - потребовал он.
- Не буду, - хныкала Саша. – И вообще, кто Вы такой? А вдруг Вы маньяк и хотите заманить меня на пляж, чтобы там надругаться надо мной?
Несколько секунд незнакомец молчал. Потом Саша услышала, как он смеется под никабом.
- Что смешного я сказала? – обиженно спросила она, перестав всхлипывать.
- Вообще-то Вы сами обратились ко мне за помощью. В противном случае я бы спокойно продолжал свой путь в одиночестве.
Отхлебнув воды, настойчиво предложенной ей незнакомцем, она обрела рассудок и способность трезво мыслить. Он прав. Она сама к нему обратилась. Но кое-что все-таки оставалось невыясненным.
- Тогда зачем Вам этот наряд? Если Вам нечего скрывать, то зачем этот маскарад? – она ткнула пальцем в паранджу.
- А это Вам знать необязательно. Пойдемте, а то уже совсем поздно, - ответил он, протягивая ей руку, чтобы помочь встать.
Саша с его помощью поднялась на ноги, ругая себя за излишние эмоции. Теперь, наверное, и тушь потекла, размазавшись по щекам. Приведя себя и растрепанные чувства в порядок, она продолжила путь с незнакомцем в сторону пляжа через узкие улочки.
Дорога к пляжу была недолгой, но такой путанной, что Саша и с путеводителем бы потерялась. И зачем она вообще удрала с пляжа? Ведь можно же было сбежать в отель и запереться в номере, скрываясь от Николая, пребывавшего в бешенстве.
Через некоторое время их взору открылся чудесный вид прощавшегося с морем солнца, обагрившего широкую ленту над горизонтом.
- Вот и пляж. Здесь до отеля недалеко, - произнес мужчина. – Если хотите, я могу Вас проводить до площадки с бассейном.
- Спасибо Вам. И извините за истерику. Просто у меня сегодня такой день был… слишком богатый на события.
Мужчина понимающе кивнул. Саша не понимала, какие он эмоции испытывает – то ли смеется, то ли сердится, то ли недоумевает. Лицо его скрывал никаб, оставляя открытыми только черные глаза, в которых отражались прощальные лучики солнечного света, и кромку белоснежной кожи лица.
«А он не араб» - промелькнуло в голове у Саши. – «И эти глаза… Они мне знакомы. Где я могла их видеть?»
Незнакомец вызывал в ней неподдельный интерес. Здесь, на берегу залива, она могла получше его рассмотреть. Под мешкообразным одеянием скрывался довольно стройный и высокий мужчина, обладавший кошачьей грацией. От кого он прятал лицо под никабом? Впрочем, Саша постепенно привыкала ничему не удивляться в этой стране. Другой мир, другая планета, другие люди. Марсиане. Она, наверное, для них тоже была марсианкой с ее персикового цвета кожей и зелеными глазами, точеным носиком, светло-каштановыми вьющимися волосами и английским с акцентом неизвестного происхождения. Саша знала, что мужчины в этой стране, как правило, не прячут лицо. Значит, этому мужчине есть что прятать. Логичнее всего было вернуться в отель, а не оставаться наедине с ним на пустынном пляже, тем более уже начинало смеркаться, и луна на небе медленно наливалась золотом. Но внутренний голос шептал Саше, что ей нечего опасаться этого незнакомца, что он не причинит ей вреда. И в то же время ей жадно хотелось общения с этим загадочным человеком, открывшим миру только свои глаза, в которых не страшно было утонуть.
Ветер теребил ее волосы, приобретшие гранатовый оттенок в красках заката. Она и сама не представляла, как была прекрасна в этот миг. Незнакомец невольно залюбовался ею.
- Любите море? – спросил он тихо.
- Да, - согласилась женщина. - Я люблю слушать музыку волн. А Вам нравится море?
- Очень. Особенно на закате, - с этими словами он взглянул на пенные следы набегавших на берег волн. Глаза его наполнились грустью.
Пока он размышлял, Саша смотрела на него, изучая каждый миллиметр не скрываемого тканью лица. И тут ее осенило.
- Я знаю, кто Вы, - прошептала она. Она даже не запаниковала при мысли об этом. Голос ее был на удивление спокойным.
- Что меня выдало? – обреченно спросил мужчина.
- Ваши глаза.
Он молчал. Шумел прибой, и волны лизали песчаный берег у их ног, оставляя кружевные следы.
- Не беспокойтесь, я Вас не выдам. Никто не узнает, что Вы здесь были. Я обещаю, - произнесла женщина.
- Спасибо Вам…. Простите, я не спросил Ваше имя.
Ей показалось, что она ослышалась. Он заинтересовался ею? Зачем ему знать ее имя? Оно сольется в хороводе других имен, врывавшихся в его жизнь бурной волной и исчезавших как морская пена на песчаном берегу. Он забудет его, отойдя на сто метров от пляжа отеля. Или еще раньше. Впрочем, какая разница, если он спросил. Имя. Всего лишь имя.
- Меня зовут Саша. Или просто Алекс… Что ж, уже поздно. Мне нужно возвращаться в отель. Еще раз спасибо, что помогли мне найти дорогу, - она уже готова была развернуться и уходить, но услышала его вопрос.
- Как мне Вас найти?
Саша молча протянула ему визитку.
- Здесь указан номер моего мобильника. Он всегда включен.
- Я позвоню Вам, чтобы спросить, как Вы добрались.
- Спасибо. Доброй ночи.
- И Вам тоже.
Лишь в холле отеля Саша поняла, что ноги у нее все-таки росли не из того места. Потому как они ее не слушались. Они хотели развернуть ее обратно на пляж, где осталась одинокая звезда из далекого детства в порезанных джинсах с прекрасно очерченным подбородком, игривыми кудрями, невероятной грацией рук, пронзительным вокалом и волшебством лунной походки. Он манил ее к себе. Она не понимала, чем. То ли грустью, поселившейся в его бездонных черных глазах, то ли врожденной кошачьей грацией, то ли мягким бархатным голосом, то ли своей загадочностью и сотканным из невероятных слухов образом.
Ей не помог даже обжигающе ледяной душ, после которого ощущение сна все еще не покидало ее. Запахнув полы халата, она подошла к окну, откуда открывался чудный вид на набережную. Но попытки увидеть знакомый силуэт были тщетными. Саша отдернула занавесь и пристроилась на широкий подоконник, как она часто любила делать в детстве, наблюдая за осенним дождем или разбушевавшейся метелью.
В голове был бардак. Словно погром после переезда на новое место жительства. И не было никаких сил, чтобы навести порядок в голове. Разве что только отформатировать ее как жесткий диск. Хорошо, хоть Николай не донимал ее своими упреками и присутствием. Впрочем, Николаю было не до нее. Он вовсю оттягивался в ночном клубе рядом с отелем, заливая свое горе от неразделенных чувств неразбавленным виски. Но Саша об этом еще не знала. Пока. Все ее мысли заполнил мужчина в парандже. Даже если бы она не знала, кто скрывается под нею, она и тогда бы думала о нем. От него веяло загадками. И летним дождем. Саша и сама не понимала, почему он вызывал у нее такие ассоциации.
Пытаясь отвлечься от мыслей о нем, она начала листать рекламные проспекты с выставки, но они навевали откровенную скуку.
Рассеянный поток ее мыслей был прерван настойчивым стуком в дверь. Открыв ее, она увидела Николая. Тот беспечно улыбался пьяной улыбкой, напрочь забыв о том, что она доставила ему несколько неприятных минут не так давно. Костюм был порядком измят, галстука не было, на рубашке виднелись следы губной помады.
- Хорошо погулял? – спросила Саша.
- А-а-атлииична! – промямлил он в ответ. – Ну, а ты как? – поинтересовался он, входя в номер и на ходу скидывая пиджак на пол.
- Прекрасно, как видишь.
- Я р-р-рад за тебя!
Саша была недовольна, что он вломился к ней в номер. Сейчас наверняка будет ей душу изливать! Только этого не хватало!
Но Николай вместо ожидаемых ею действий плюхнулся на кровать лицом вниз и захрапел. Попытки растормошить его ни к чему не привели. Он не издавал никаких других звуков, кроме мычания и еще некоторых букв алфавита.
Саша понятия не имела, что с ним делать, но понимала, что вынести или выволочь его из номера не получится. Поэтому она с минуту понаблюдала за его безжизненным телом, закипая от злости и бессилия. Что можно сделать с пьяным в стельку мужчиной? Оставить все как есть до утра – шептал ей внутренний голос. А утром прочистить ему мозги. Саша плюнула на все и спустилась вниз к ресепшену, чтобы предупредить метродотеля о том, что им с Николаем по техническим причинам пришлось поменяться номерами. Касим понимающе кивнул, пряча улыбку.
- Не беспокойтесь, мадам, утром горничная приведет все в порядок, - заверял он.
- Спасибо, - ответила Саша, мечтая о том, чтобы горничная пришла немедленно и убрала оттуда по крайней мере этого алкоголика.
Саша вернулась в номер. Там все было без изменений – то же безжизненное тело на кровати с раскинутыми в разные стороны руками, уткнувшееся лицом в подушку и мирно посапывающее. Саша вздохнула и еле слышно выругалась. Ей хотелось спать. Нет, даже не столько спать, сколько удобно расположиться на кровати и наблюдать за перемещением теней на потолке. Но сегодня ей это не грозило. Ключей от номера Николая у нее не было. Да она бы и не пошла туда. Что ей там делать? Саша взъерошила волосы. Ну и денек! А завтра продолжение выставки. Интересно, в каком виде туда Николай явится? Нет, проще будет оставить его здесь. Пусть отоспится и придет в себя. С Николаем все было ясно. Вот только что теперь делать ей? Она ходила взад-вперед по комнате, ругая алкоголь и его древнего изобретателя, хоть и понимала, что от ее возмущения мало что изменится.
Плюнув на все, она переоделась в льняные брюки и тунику и направилась к бассейну. Там, под сенью пальмовых листьев, у прозрачной воды, словно светящейся изнутри голубовато-зеленым огнем, было на удивление тихо. Саша упала на лежак и обмякла, почувствовав себя расслабленной. Вспомнив, что еще не звонила маме, она тут же набрала ее номер и, заверив, что с ней все в порядке, поболтав о том, о сем, захлопнула крышку мобильника. Хоть дома все спокойно. Тихая гавань. Как хорошо, что она есть.
Саша закрыла глаза и, завернувшись в плед, предусмотрительно лежавший у бассейна, задремала.
Зазвонил мобильник.
- Алло? – ответила машинально она, не открывая глаз.
- Еще не спишь? – произнес бархатный мужской голос по-английски. – Как добралась?
Саша вздрогнула и встрепенулась. Сердце предательски застучало сильнее, напоминая о своем существовании.
- Задремала немного, - ответила Саша, расплываясь в сонной улыбке, - все отлично, спасибо. А Вы еще там, на пляже? – вырвалось у нее против воли,
- Да, я еще здесь.
Сашу затрясло как в лихорадке. Он еще там. Он все еще там! Боже, пожалуйста, пусть он никуда не уйдет!
- Можно… можно мне прийти к Вам? – от волнения ее голос почти перешел на шепот.
- Да. Я буду ждать Вас, Алекс.
Если бы ноги могли передвигаться со скоростью мысли, она бы уже давно бежала к нему по хранившему тепло солнечных лучей песку. Дорога к пляжу была недолгой. Отель стоял почти на самом берегу. Но несмотря на это, ей казалось, что она шла, нет, почти бежала туда вечность.
Очутившись на пляже, Саша не сразу его увидела. Темнеющая в сумерках фигура была едва заметна на берегу. Мужчина сидел неподвижно на песке. Взгляд его был печален и устремлен вдаль. Казалось, что здесь, у кромки воды, присутствовало лишь его тело, а душа парила где-то далеко.
Почувствовав взгляд на себе, он посмотрел в Сашину сторону, и она виновато потупила взор, как бы извиняясь за то, что прервала ход его мыслей.
- Не хотите пройтись вдоль берега? – предложил он. Его чарующий мягкий голос околдовывал.
- Да, хочу, - ответила она.
Он поднялся, и они медленно шли по пляжу в северном направлении.
Ему нравилось, что она не задавала лишних вопросов. Ей нравилось, что он был рядом. Он как магнит тянул к себе своими загадками и таинственностью, но Саша понимала, что задай она хоть один лишний вопрос, он испарится как мираж в пустыне. Возможно, он и был миражом. Ее предсумеречным миражом. Но какая сейчас разница? Отель – ее позолоченная клетка. Николай – ключи от съемной квартиры. Работа – приемная дочь. Все было в тот миг несущественным, чуждым и пустым.
- Выставка продлится еще четыре дня. А через неделю я улечу домой, - тихим голосом удовлетворяла любопытство мужчины Саша, когда он поинтересовался, как долго она здесь пробудет.
- Кто Вы по профессии? – интересовался он.
- Дизайнер.
- Творческая профессия.
- Почти как и Ваша, - улыбнулась она, продолжая ступать по следам убегавших волн, - Я всегда восхищалась талантом композиторов и музыкантов, потому что мне это неведомо – сочинять музыку. Я ее даже воспроизводить не могу – слуха нет. Расскажите, как это происходит – процесс создания музыки.
- Я не могу его описать. Это необыкновенное ощущение. Я слышу музыку внутри себя, словно проникаю в неведомые миры, где она звучит, и приношу ее в этот мир.
- Звучит как волшебство, - тихо произнесла Саша.
- Да, - согласился он, - это и есть волшебство.
Потом они долго говорили о музыке, о вдохновении, не замечая ни сгустившейся темноты, ни бегущего невозвратно времени.
Саша давно так ни с кем не говорила, разве что с отцом в ее редкие приезды к родителям, да с подругой под коньячок с лимончиком. Но отец был далеко, а подруга большей частью не понимала того, что хотела ей сказать Саша, - просто слушала.
- Вам понравилось в Бахрейне?
- Да, понравилось. Самобытная страна. Я раньше не была в Азии. А Вам здесь нравится?
- Очень, хотя в Эмиратах интереснее. Там жизнь просто кипит. Зато в Бахрейне можно прийти в чувство и отдохнуть от суеты.
- Давно Вы здесь?
- Семь дней.
- Я недавно видела репортаж о Вашем приезде сюда.
- Видимо, журналисты все-таки узнали, что я приехал. Нужно быть осторожнее.
- Не волнуйтесь, я никому не скажу, что Вы здесь бываете.
- Почему Вы решили, что я здесь уже раньше бывал?
- Потому что Вы хорошо знаете дорогу к этому пляжу. А это значит, что Вы здесь не в первый раз.
Он снял никаб с лица, и она едва различила в темноте его улыбку. Его лицо теперь ничто не скрывало. И хотя она многократно видела его благодаря средствам массовой информации и уже успела изучить столь знакомые черты, в этот вечер она словно впервые его увидела.
- Здесь довольно тихо вечером, после заката. Вся отдыхающая в отеле публика, как правило, уходит в клубы и рестораны, - пояснил он.
- Любите одиночество?
- Иногда.
Саша о чем-то задумалась.
- Надеюсь, я не помешала Вашим сегодняшним планам по наслаждению тишиной?
- Нет, что Вы, Алекс. Если бы я хотел побыть один, я бы, наверное, и не позвонил Вам.
- Вы были уверены, что я приду на пляж?
- Нет, но я видел, что Вам плохо, а в этих случаях четыре стены – не самое подходящее место для пребывания. Даже если бы Вы не попросили о встрече, я сам бы о ней попросил.
- Зачем?
Он немного помолчал, прежде чем ответить.
- Вы мне интересны.
- Я? – ее удивлению не было предела.
- Да. У Вас такого разве не бывает? Вот Вы видите человека и понимаете, что он Вам интересен, и Вам хочется общения с ним.
- Бывает, конечно, - пробормотала Саша в ответ, понимая, что в данный момент она испытывала то же самое по отношению к нему. Ей не хотелось автографов, фотографий с ним в обнимку, дежурных фраз. Всего этого было бы мало. Нет, она хотела смотреть в его глаза, видеть его улыбку, слушать его голос, внимать ему, говорить с ним, следовать за ним… хоть на край света. От собственных мыслей ее бросило в жар. С момента их встречи не прошло и двух часов. А у нее уже подкашиваются ноги от волнения, когда он скользит по ней взглядом. Она уже и забыла, когда испытывала что-то подобное прежде.
- Я тоже люблю одиночество, - произнесла она, глядя вдаль и пытаясь унять нарастающее внутри беспокойство. - В детстве я любила залезать на высокий тополь, росший в конце сада у бабушки, откуда можно было наблюдать за закатом, а еще читать книги и слушать музыку в плеере. Жаль, в Москве у меня нет такой возможности.
Мужчина в недоумении посмотрел на нее. Неужели она такая же сумасшедшая, как и он? Тоже любит забираться на любимое дерево в поисках вдохновения и эмоциональных разгрузок? Интересно, что еще у них может быть общего? Он ощущал явный интерес к этой женщине.
- Вы не шутите?
- Нет, не шучу. Знаете, в подростковом возрасте можно многое себе позволить без оглядки на мнение окружающих. Я иногда жалею, что детство с юностью не вечны. Помимо посиделок на дереве можно было многое себе позволить.
- Например?
- Например, бегать босиком, в одних трусах, со смешными косичками, как у Пеппи-Длинный Чулок. Читали про такую?
- Ага, - согласился он и разразился смехом. – Ну, ходить босиком Вы и сейчас можете.
- Правда? Вы не против? – Саша заразилась его смехом.
- Не против.
- Ну тогда я воспользуюсь Вашим советом, - произнесла она и направилась в сторону моря, к пляшушим в лунном свете волнам, снимая обувь на ходу.
Теплая вода обняла ее щиколотки. Волны неспешно преследовали друг друга, разбиваясь в нежную шипучую пену на берегу. С моря дул легкий бриз, оставляя на губах солоноватый привкус. Так вот какой он, поцелуй моря. Саша невольно улыбнулась своим мыслям. Обернувшись, она увидела, что ее спутник стоит на берегу и восхищенно смотрит на нее.
- Майкл…- окликнула его Саша.
- Да?
- Пойдемте за мной, - поманила она его, - вода очень теплая. И приятно щекочет ноги. Походим босиком, как в детстве?
С минуту он колебался. Потом скинул с себя паранджу, оказавшись в брюках и рубашке, и направился к ней. Луна освещала его стройный силуэт, и Саша невольно залюбовалась им. Он перехватил ее взгляд и замер на мгновение.
«Что я делаю? Боже, что же я делаю? Я начинаю терять голову. И она, кажется, тоже. Зачем мне все это? Я еще не готов после всего того, что было. И даже не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готов к новой жизни. Но, Господи, как же хочется жить дальше, забыть то, что было!... Словно это был страшный сон. Ночной кошмар. Она наверняка все знает. Как она меня воспринимает? Что она думает обо мне? Но она так чудесна, хотя еще совсем ребенок!»
- Майкл…ну что же Вы…- прошептала она, и в ее голосе он уловил совсем не детские нотки.
«А может, я ошибаюсь насчет ее возраста…»
Он подошел к ней так близко, что она почти слышала стук его сердца в груди.
- Вода и правда теплая, - пробормотал он, глядя ей в глаза и пытаясь определить, какого же они цвета.
Она в свою очередь также не отрывала глаз от его лица, едва дыша от волнения, охватившего с головы до ног.
«Если я не удеру в отель, что-то произойдет, и я за себя не ручаюсь!» - промелькнула мысль в ее голове и тут же потерялась.
«Если я задержусь на пляже еще как минимум на минуту, я себя не смогу контролировать, и тогда уж точно утону в ее глазах! Откуда она тут взялась, в этой Богом забытой стране?» - размышлял он, глядя на Алекс.
- У тебя глаза цвета моря, - прошептал он, приближаясь к ней еще ближе, – как его неизведанные глубины.
Сашу затрясло как в лихорадке от его слов, непосредственной близости и его недвусмысленного взгляда на ее губы.
- Майкл…я…
Она не успела договорить.
В следующий миг он накрыл ее губы обжигающим поцелуем. Не вполне осознавая, что делает, она инстинктивно потянулась к нему, отвечая, чувствуя, что остатки разума покидают ее и растворяются в лунной дорожке на поверхности моря. Ее тонкие пальцы уже ворошили его волосы, пока он прижимал ее к себе, испивая по капле и опьяняя.
С трудом оторвавшись друг от друга, они смотрели друг на друга как нашкодившие подростки, не находя слов. В глазах обоих полыхало знакомое пламя.
- Алекс, ты вся дрожишь. Тебе холодно? – прерывисто спросил он.
- Нет… то есть да, - закивала Саша, мечтая лишь о том, чтобы он не выпускал ее из объятий, в которых было тепло и спокойно. И безопасно.
Что она о нем знала кроме тех жутко фантастических сплетен из желтой прессы и слухов, передаваемых из уст в уста? Ничего, по сути. Для нее сегодня было совершенной новостью узнать то, что он пишет музыку и тексты песен. Что у него есть трое чудесных детей, которым он по утрам варит кашу и готовит тосты. Что он увлекается живописью. Что он спит в кровати, а не в барокамере. Что он такой же человек, как и остальные, из плоти и крови. А его поцелуй – как глоток свежего воздуха…
Как же так получилось, как же так звезды сошлись, что они встретились за тридевять земель на обжигающем песке среди башен, минаретов и ультрасовременных зданий? Для чего эта встреча в ее жизни? Чему она ее научит? Ведь все в этой жизни не просто так. У всех жизненных событий-перипетий имеется свой тайный смысл. Ничто не проходит бесследно, хоть и ничто не вечно, кроме времени.
Слишком много вопросов. Слишком много событий.
Саша взглянула на сияющий диск луны, то и дело терявшийся в растушеванных по небу облаках. Неужели это пройдет? Этот чудный вечер? Теплое море? И ее таинственный спутник испарится с первыми лучами солнца? И она больше не увидит его бездонных черных глаз, разве что на фото в утренней прессе?
Чудес не бывает. Дед Мороз с мешком подарков у елки – ненастоящий, и у него отцовские глаза и голос. Сказка – всего лишь спутанный клубок выдумок народной мудрости, передающихся из уст в уши засыпающим младенцам. Рано или поздно, ей пришлось проститься с иллюзиями. Но в этот миг она готова была поверить в невозможное, лишь бы эта ночь не заканчивалась. Остановить время, и даже повернуть его вспять как магнитную ленту, нажав на кнопку перемотки.
- Алекс…Ты что-то хотела сказать…- прервал он беспорядочный поток ее мыслей.
- У тебя глаза цвета грусти… - прошептала она, едва касаясь кончиками пальцев его щеки. - Майкл, мне нужно возвращаться… Уже очень поздно…
Но в ее лице он отчетливо читал просьбу не отпускать ее. Он и сам не хотел этого. Он отчаянно хотел затащить ее к себе в особняк и не отпускать. Проснуться утром, утопая в ее волнистых прядях волос медового цвета. Вдыхая запах ее кожи. Ощущая ее мягкость и бархатистость. Глядя в ее глаза, чтобы наконец понять, какого они цвета. Почему он раньше этого не рассмотрел?
Но он не мог так поступить. Только не сейчас. Только не с ней. Она – другая. Как нежный цветок орхидеи, только что распустившийся. Как тонкий лучик солнца поутру. Как капля утренней росы на лепестке розы. Пьянящая и свежая.
- Алекс, прости меня. Я не хотел тебя напугать, - произнес он, чуть отстраняясь от нее.
- Ты не напугал меня. Вовсе нет. Я… я не тебя боюсь.
- Чего же ты боишься?
Она помолчала, не решаясь ему ответить. Но все же рискнула:
- Собственных мыслей. Себя. Если бы ты знал, о чем я думаю, когда ты рядом…и так на меня смотришь… Мне становится страшно… - она смущенно покачала головой, перейдя при последних словах почти на шепот.
- Мне тоже страшно, так же, как и тебе, - произнес он.
Саша посмотрела на него с сомнением.
- Ты не веришь? Но это правда. Начинать жизнь сначала всегда страшно, если ты действительно ее начинаешь, а не уверяешь себя, что вот-вот ее начнешь. Брать на себя ответственность за жизнь и судьбу других людей также страшно. Нельзя давать волю страху. Нельзя, чтобы он поселился в твоей душе. Иначе ты ничего не изменишь в своей жизни. Страх полезен лишь в умеренных дозах.
Саша заворожено внимала его словам, пока он говорил, устремив вдаль взор, полный горечи.
«Что же происходит в его жизни такого, чего я не знаю? Или происходило? Должно же быть какое-то объяснение этой грусти в его глазах… На той фотографии из детства, в изрезанных джинсах, он был так же грустен, как и сейчас. Впрочем, нет. То была просто грусть. А эта – какая-то безысходная».
Спрашивать она не решалась. Саша чувствовала, что один лишний вопрос – и он исчезнет из ее жизни так же быстро, как и появился в ней. Оставалось только ждать, когда он полностью раскроется, хотя она отчетливо понимала, что этого не произойдет никогда. Он даже перед самим собой не всегда откровенен, разве что когда остается с музыкой один на один. Или с танцами. Или со своими детьми, о которых он говорил с таким воодушевлением во время их прогулки.
Впрочем, какая разница? Если он сейчас рядом с ней, такой неземной и прекрасный. Обнимает ее нежным взглядом. Просто обнимает.
- Алекс, я бы очень хотел тебе завтра кое-что показать. Тебе понравится.
- Правда? - отозвалась Саша. – А что это?
- Хаджарат аль Хая.
- Что? И что это такое?
- Дерево Жизни. Многолетнее дерево, растущее посреди пустыни и являющее собой яркий пример приспособляемости живой природы к жестким условиям при отсутствии какого-либо источника воды.
- Ты там уже был?
- Да. Вчера. Это необыкновенное место.
- Ты неравнодушен к деревьям, - засмеялась она. - На это дерево можно будет взобраться и почитать книгу?
- Боюсь, не получится. Слишком оно высокое, да и в пустыне так жарко, что ты не сможешь там пробыть и часа.
- Я родом с Северного Кавказа. Летом в степных и полупустынных районах этого региона стоит сумасшедшая жара. Бывают пыльные бури, хотя и редко. А дождь после засухи – как божья благодать. Так что меня азиатской жарой не испугаешь.
- Чем же тебя можно испугать?
- Равнодушием, - ответила она, не задумываясь.
- Тебе это не грозит, - шепотом произнес он почти у самого ее уха, приятно щекоча прядью своих волос.
У Саши перехватило дыхание. Она понимала, что ходит по краю. Еще шаг – и падение в пропасть неизбежно. Но ради мгновения полета, феерического и невозможного по своей сути, можно и рискнуть. Чем дольше она оставалась с ним наедине, тем вероятнее было это падение. Тем сильнее она привязывалась к нему. Тем ярче вспыхивал ее интерес к этой грусти в его глазах. Ей не хотелось флиртовать с ним. Хотелось быть самой собой.
- Я согласна, - ответила она, срываясь на шепот, понимая, что ее слова можно истолковать по-разному. Впрочем, она сама вкладывала в них больше, чем просто согласие на поездку к чудо-дереву. Это было согласие на все. Аванс.
Как только ее слова сорвались с губ, волнение, владевшее ею все это время, ушло, испарилось в никуда, уступив место безмятежности.
- Отлично. Я за тобой заеду днем, когда ты выспишься. Потому что потом у тебя на это не будет времени.
- Правда? Мы еще куда-то поедем?
- Может быть. Я тебе потом скажу.
- Ну…хорошо… Майкл…
- Что?
- Ты… приедешь с охраной? – робко поинтересовалась Саша.
Он поколебался.
- Может быть. А ты против?
- Можно я за тобой заеду? Я приеду туда, куда ты скажешь. И я буду без охраны, - последние слова она произнесла шепотом.
- Ты же не знаешь города, - попытался возразить он. Но последние слова его, судя по выражению лица, заинтриговали.
- Я возьму машину с навигатором. Я поведу, - убеждала его она.
Некоторое время он пребывал в раздумье: стоит ли подвергать себя вероятной опасности. Фанатки часто бывают непредсказуемыми. Но она совсем не похожа на фанатку. Ею определенно двигал не фанатизм, а вмиг разбушевавшаяся страсть, ничем не прикрытая, – он читал это в ее глазах. И, кажется, что она сама не отдавала себе отчета в этом. Возможно, именно этим она и притянула его к себе – не чистым расчетом, а своими первобытными инстинктами.
- Что ж, я не против, - согласился он. – Справишься? Там ведь не просто трасса. Там пески.
- Постараюсь. Обещаю доставить тебя обратно в целости и сохранности, - улыбка осветила ее лицо. – А ты меня доставишь в отель в целости и сохранности?
- Сейчас?
- Ага.
- Конечно, - ответил он, жалея, что ночь слишком коротка, а бег времени жесток и беспощаден.
На горизонте алела тонкая полоса зари, и лучи солнца, поднимавшегося словно из глубин морских, уже золотили зеркальную поверхность залива, когда они прощались, чтобы встретиться вновь.
- Алекс, - позвал он девушку.
- Что?
- Скажи, как по-русски звучит мое имя?
Она засмеялась.
- Михаил, - ответила она. – Миша. Мне нравится последний вариант. Звучит очень нежно. Спокойной ночи, Миша, - прошептала она, проведя кончиками пальцев по его щеке.
- Доброго утра, Саша, - ответил он, прижимая ее к себе.
Когда она поднялась к себе в номер, солнце уже вовсю царствовало в голубом небе. Жизнь в городе закипала рано – с семи утра. Бахрейнцы активно пользовались утренней прохладой, пока еще солнце не успевало раскалить крыши домов и асфальт до немыслимых температур.
Николая не было. Кровать была аккуратно заправлена заботливой рукой. На прикроватной тумбочке даже лежала свежая пресса на арабском языке.
«Зачем она мне, если я не понимаю этот басурманский язык» - подумала Саша, падая на кровать. Глаза слипались, и не было никаких сил бороться со сном.
Вломился Николай, и снова без стука. От вчерашней попойки у него на лице не осталось ни следа. Бодрый, хотя немного хмурый, он подошел к кровати и присел на краешек, оглядывая Сашу.
- Привет, - пробормотала она.
- Доброе утро. А где ты была? – спросил он. – Я тут…это… проснулся, а тебя не было.
- Я была на пляже.
- А чего здесь не осталась?
- Не захотела нарушать твой покой. Кстати, спасибо за испорченный вечер.
- И тебе тоже спасибо за все, - не остался он в долгу, припоминая злосчастный удар на пляже.
- Всегда пожалуйста, - Саша перевернулась на другой бок.
Николай помолчал некоторое время.
- Саш, ты вставать будешь? Нам на выставку ехать нужно.
- Я не поеду. Ты же видишь, я спать хочу. Как я там сегодня работать буду? Поезжай один, ладно?
Николай не успел ничего ответить. В номер постучали.
- Откроешь? – попросила Саша сонным голосом.
- Открою, - пробурчал он, нехотя поднимаясь и шагая к двери.
Оттуда показался огромный букет роз кремового цвета.
- Это для мисс Алекс. Просили передать, - произнес незнакомый голос у двери.
Саша инстинктивно приподнялась на локтях, изумленно взирая на роскошный букет. Она уже догадывалась, кто мог прислать его.
Николай также недоуменно смотрел на нее и, казалось, требовал объяснений. Не дождавшись их, он достал записку, прикрепленную к цветам, и вскрыл ее, несмотря на протесты Саши.
- «Спасибо за приятно проведенный вечер. Надеюсь на скорую незабываемую встречу. М.» - прочитал он вслух. – Так-так. И кто этот «М»? Это с ним ты всю ночь по пляжу шаталась?
Саша устало опустилась на кровать.
- Послушай, Коль. Вот только не надо мне нотации читать. Я не в том возрасте уже. Да и мы с тобой вроде как только сотрудники. Я ж тебя не спрашиваю, где ты вчера куролесил?
- Если б ты спросила, я бы тебе ответил. Но я ничего не помню…
- Я тебе тоже, кажется, ответила - я была на пляже, - сонно пробормотала Саша, едва подавив смешок при его последних словах.
- Судя по букету и записке, не одна, - сверлил он ее взглядом.
- Да, не одна.
- Кто он?
- Какая разница?
Николай понял, что она ему ничего не скажет. Он устало махнул рукой и сел в кресло напротив.
- Ты на выставку поедешь?
- Нет, езжай один. Или ты переживаешь, что не справишься?
- Вообще-то переживаю. Я же не умею трещать на английском, как ты.
- Ну тогда лучше не езжай. Оставайся в отеле и отдохни. Тем более что сегодня там для нас ничего интересного не будет. Интересное будет завтра и послезавтра.
- Как скажешь. Ты в этом лучше разбираешься.
Саша не ответила. Судя по ее умиротворенному дыханию, она уже задремала. Николай вздохнул и покинул номер.
Саша не могла сказать, как долго она проспала. Солнце было уже зените, когда она открыла глаза, едва понимая, где находится. Зазвонил мобильник, окончательно прогоняя сон. Звонила Оля, московская подруга.
- Привет, Сашка, как ты там? Не зажарилась еще на азиатском солнышке? – трещала она в трубку.
- Привет. Нет еще, не успела…
- Ну а как там наш Николаша поживает?
- Лучше всех, но ему никто не завидует.
- Да? Почему, интересно?
- Потому что вчера он, судя по всему, кутил в баре отеля, заливая свое горе.
- Николаша горевал? Ты ему наступила на больную мозоль?
- Хуже. Ударила его между ног.
Из трубки послышался хохот.
- Да ну? А за что?
- За то, что позволил себе лишнего.
- Он к тебе приставал?
- Ага. Пытался.
- Ты его отшила? Не верю.
- А придется. Потому что я и правда его отшила.
- Да ну? А как же любовь?
- Да нету больше любви. Все уже. Похоронила я ее три недели назад. А может, еще раньше…
- Как? Без меня?
- Вообще без никого. Такие вещи нужно делать одному. Чтобы сомнений не возникало. Закопать – так закопать.
В трубке – снова неудержимый хохот.
- Ну а там у тебя все нормально?
- Да, все отлично. Выставка – класс. Хотя я сегодня туда не пошла. Не наш день.
- Да я не про выставку спрашиваю! – нетерпеливо протараторила Оля.
- А про что? Про личную жизнь?
- Ну да!
- С кем? С арабами? Ты шутишь?
- Саша, ты должна познакомиться с арабским шейхом – это программа-минимум! А там и я подскочу, чтоб ему совсем плохо стало!
- Не хочу портить ему гарем, - Саша веселилась от души. – И тебе не советую. А то нас с тобой депортируют из страны.
- Ну ладно, каши с тобой не сваришь. Хотела к тебе приехать – покорять шейха, а ты с ним даже еще не познакомилась!
- Как познакомлюсь – сразу позвоню тебе и скажу, чтоб ты чемоданы собирала.
- Договорились. Кстати, от мамы и папы тебе привет. Я вчера к ним заходила.
- Спасибо, Оль. А у тебя как дела?
- Да все так же, без изменений. С Пятачком вчера гулять ходили в парк, потом в кино.
Саша улыбнулась. Пятачок – Ольгин сынишка. Ему шесть лет. Забавный. В школу в сентябре пойдет.
- Мультики смотрели?
- Ага. А потом он требовал, чтобы я ему учебники купила.
- Ну а ты?
- Еле отговорила. Говорю ему – рано еще. В сентябре купим. Зато купила ему очередной альбом с красками. Он все уже изрисовал, что только можно. Ой, ладно, Саш, он меня зовет опять гулять. Побегу я.
- Привет ему передавай от меня.
- Хорошо, пока!
- Пока.
Не успел мобильник остыть после разговора, как он снова зазвонил. Номер был ей не знаком.
- Алло?
- Привет, Алекс, - произнес знакомый бархатный голос.
Саша расплылась в улыбке.
- Майкл…
- Ты приедешь за мной?
- Да, через час. Скажи, куда мне приехать?
- Я буду ждать тебя на пристани возле Калат Аль-Бахрейна.
Саша записала название на слух, не зная толком, как оно правильно пишется.
- Это португальский старинный форт на побережье, - пояснил он. – Я буду ждать тебя у западной башни.
- Хорошо, - Саша чувствовала, как по коже пробежала дрожь. После пробуждения ей казалось, что все, что было ночью, всего лишь приснилось ей. Но этот звонок был как никогда реальным. Как и букет роз, источавших нежный аромат.
Приняв душ и одевшись, Саша постучала в номер Николая. Его там не было. Судя по содержанию записки, оставленной для нее на ресепшене, он купался в бассейне. Это было более чем замечательно. Можно незаметно скрыться с его глаз, пока он плещется внизу, не объясняя, в какую сторону и с кем она направляется. Меньше знает – крепче спит.
Она вернулась в номер, размышляя, в чем ей идти на встречу с похитителем ее спокойствия. Потом зарылась в шкафу в поисках любимых шелковых брюк афгани шоколадного цвета, изумрудной туники, выгодно подчеркивающей глаза и фигуру, и маленькой сумочки, расшитой бисером. Покрутилась у зеркала, меняя прически и так, и сяк, и в конце концов рассыпала пряди по плечам. Нанесла легкий, едва заметный макияж, покрылась невесомым облаком духов и спустилась по ковровым дорожкам, устилавшим лестницу, к ресепшену.
Касим помог Саше взять внедорожник с GPS-навигатором и тонированными стеклами напрокат. Через полчаса она уже ехала по указанному адресу, радуясь, что в салоне имеется кондиционер, спасавший от удушающей жары. Внутри все замирало в предвкушении встречи с ним. Майкл. Миша. И он уже ее ждет. Хотелось кричать об этом всем и каждому.
У крепости она немного заплутала, перепутав, как обычно это случается у левшей, лево-право. Смеясь над самой собой, она подъехала к западной башне. В ожидании знакомой фигуры она разглядывала сие старинное творение рук человеческих и припоминала о том, что было указано про него в путеводителе по Бахрейну. Форт Калат Аль-Бахрейн. Включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Построен в XVII веке португальцами. На его территории находятся многочисленные археологические участки III-I тысячелетий до нашей эры. Ранее на этом месте располагался крупный торговый порт древней цивилизации Дильмун. Вот, пожалуй, и все, что смогла вспомнить Саша про возвышавшееся перед ней историческое наследие.
Из-за угла показалась фигура в черных парандже и никабе. Саша узнала его сразу по кошачьей грациозной походке. Она открыла дверь машины и выскочила ему навстречу. В следующий миг он уже душил ее в объятиях, шепча ее имя.
- Ты как Шахерезада из сказок «Тысячи и одной ночи», - восхищенно произнес он, выпустив ее из объятий и осматривая с головы до ног.
- Поедем? – спросила она, глядя в его сияющие глаза.
- Да, поедем.
В салоне он снял никаб и паранджу, открыв лицо и фигуру. На нем были белая рубашка и черные брюки, подчеркивающие фигуру.
«Он неотразим!» - подумала Саша, награждая его восхищенным взглядом, пока он поправлял воротник рубашки.
- Уверена, что справишься? Может, мне сесть за руль?
- Нет, я сама поведу. Смотри, какая тут есть вещица, - она указала на навигатор. – Благодаря ей мы приедем туда, куда нужно... И спасибо за цветы. Они великолепны, - добавила она с благодарной улыбкой.
Он взял ее руки в свои. Вчерашняя безысходная грусть в его глазах пропала.
- Я рад, что тебе понравилось.
- Мне – очень. А вот кое-кто был недоволен, - усмехнулась она, заводя двигатель.
- Вот как? Кто же это?
- Мой сотрудник, который приехал со мной на выставку.
Майкл хитро прищурился.
- Он на тебя имеет виды?
- Всего лишь виды, не более. Когда-то давно он разбил мне сердце, а теперь я разбиваю сердце ему, - отшутилась Саша.
- Как у тебя все сложно! – подыгрывал он ей.
- Да, зато интересно. Майкл, а туда долго ехать?
- Час-полтора, не больше.
- Отлично.
- Что отлично?
- То, что в салоне есть кондиционер. А в багажнике – запас холодного чая с жасмином.
- Да, ты очень предусмотрительна, - отметил он.
- Не всегда. Забыл, как я заблудилась в городе?
«Прям как Гадя Петрович Хреново, прыгавшая на батуте!» - усмехнулась про себя Саша.
- Нет, конечно, не забыл. Как такое забудешь! Если честно, когда ты ко мне обратилась, я уже подумал – неужели меня узнали в этом покрывале? А потом увидел твое растерянное лицо и решил, что тебе нужно обязательно помочь. Местность все-таки пустынная была. Сумерки сгущались. Ты одна, такая беззащитная… Я просто не мог пройти мимо.
Саша с трудом заставляла себя отрывать взгляд от его светившегося счастьем лица и следить за дорогой. Они уже выехали за пределы Манамы и ехали по полупустынному шоссе на восток.
- Ты выспалась? – поинтересовался он.
- Да. А ты, судя по глазам, - нет.
- Так и есть, - согласился он.
- Ты плохо спишь по ночам?
- Я почти совсем не сплю, - ответил он.
- Почему? Тебя что-то тревожит?
- Уже нет. А тебя?
- Только кошмары. Один сон, который снится в который раз подряд, - ответила Саша.
- Что за сон?
- Не хочу даже его вспоминать. Жуткий сон, - Саша помотала головой, словно пытаясь вытряхнуть его из головы. – А тебе снятся сны, когда ты все-таки засыпаешь?
- Нет. А может, я их не помню.
- Хотела бы я их не помнить… - пробормотала Саша еле слышно по-русски.
- Что? – не расслышал он.
- Да так, мысли вслух. Ты так и не ответил на вопрос.
- Какой?
- Что тебя тревожит? Или тревожило раньше?
- Моя дальнейшая судьба, - ответил он.
Саша вдруг вспомнила, что за последние полгода не было ни одного выпуска новостей без упоминания его имени в связи с обвинениями. Вспомнила и то, что его оправдали по всем пунктам обвинения. Она не следила за ходом событий, но была рада, что у него все благополучно завершилось, потому как не верила средствам массовой информации, предрекавшим обвинительный вердикт. Так обычно радуются успехам соседа-первоклашки по парте, которого лет двести не видишь и узнаешь о нем новости раз в году на рождественские каникулы, обзванивая одноклассников с пожеланиями счастья в Новом году. Но сейчас он более реален, чем все ее одноклассники, родственники и шеф с клиентами. Как так получилось? Она вдруг поняла, как это тяжело – быть им. Тяжело жить с этим шлейфом сплетен, слухов, которым так отчаянно верили простые обыватели. Тяжело быть как все. Тяжело жить как все. Может быть, поэтому он так тянулся к ней, обычной москвичке, нагрянувшей в Бахрейн по деловым вопросам.
«А когда ему надоест все это… Нет. Не хочу даже думать об этом. Впрочем, я уеду из Бахрейна гораздо раньше, чем ему все это прискучит».
- Майкл, все уже прошло. Смотри вперед и не оглядывайся. Бери от жизни лучшее, пока оно есть. И пока она есть.
- Если бы ты знала… - он не договорил, замолчал и отвернулся к окну.
Саша сбавила скорость и взяла его за руку.
- Я не знаю, что это такое. У меня такого никогда в жизни не было – судов, обвинений. Но я понимаю, что период у тебя был не из легких. Я хочу помочь тебе забыть о нем. Но я не знаю, как это сделать, - голос ее был таким нежным и проникновенным, что он повернулся и посмотрел ей в глаза.
- Просто будь рядом, - попросил он.
- Хорошо, - отозвалась Саша. – Сколько захочешь. И когда захочешь.
- Спасибо, Алекс.
Саша притормозила возле указателя «Tree of Life» и увидела вдали одинокое дерево с раскидистой кроной.
- Мы почти на месте
Майкл подался вперед.
- Да, - отозвался он, - Это оно, Дерево Жизни.
Пейзаж поражал воображение. Выжженная солнцем пустыня. Ни травинки вокруг на добрую сотню-другую метров. Сумасшедшая жара. Марево. Посреди этого отнюдь не мифологического ада возвышалось большое раскидистое дерево с зелеными листиками на ветвях и реденькими желтыми цветочками.
Саша заглушила двигатель и вышла из машины вслед за Майклом, не отрывая взгляда от этой фантастической красоты.
- Это акация, - произнесла она, подходя ближе.
Майкл кивнул в знак согласия.
- Сколько же ему лет? – спросила женщина.
- Никто не может сказать точно. Приблизительный возраст этого дерева – около двухсот лет. Но самое удивительное – то, что никто не знает до сих пор, откуда оно берет воду. Несмотря на адские условия выживания, каждую весну оно зацветает и покрывается маленькими желтыми цветочками.
Саша подошла к дереву и дотронулась до его морщинистой коры.
- Знаешь, вот это дерево…. оно здесь растет вопреки всему… как символ борьбы за выживание и победы над обстоятельствами и судьбой. Ты должен быть таким же стойким, как оно. Быть выше обстоятельств. Бороться за себя и свою семью.
- Может быть, поэтому меня так тянет сюда? Может быть, поэтому я сюда и приехал? Чтобы впитать в себя его жизненную силу…
- Эй, полегче, мистер Джексон. Если это дерево не зацветет следующей весной, я буду знать, кто выпил его жизненную силу, - произнесла она с улыбкой.
Ответом ей был его звенящий смех.
- Майкл, спасибо, что привез меня сюда. Здесь удивительно… И так тихо. Хоть и очень жарко.
- Если хочешь, мы сюда еще приедем.
- Да, обязательно.
«Обязательно, мой милый. С тобой я поеду, куда хочешь и когда хочешь. Только позови…»
Солнце клонилось к закату, совершив привычную прогулку по небу, когда они возвращались в город, мягко окутывая розовым цветом крыши высоток и минаретов. Лучи его преломлялись через призму новых зданий из стекла и металла, причудливо играя в свет и тени. Архитекторы все просчитали – и особенности ландшафта, и месторасположение, и преломление солнечных лучей, и воздушные, почти невесомые конструкции башен, гордо устремленных вверх.
Майкл был тих и безмятежен. Саша уверенно вела автомобиль по шоссе, не торопясь, изредка посматривая на него, пока он тихо напевал песню:
- I just wanna touch and kiss
And I wish that I could be with you tonight
You give me butterflies inside, inside and I
Саша, автоматически переводя ее содержание, краснела и бледнела, понимая, что он неспроста поет именно этот куплет. Она испытывала те же чувства и эмоции. Бабочки в животе порхали вовсю. Она почти на физическом уровне ощущала взмах их крыльев. Как же она так влипла? Да еще так быстро? Слишком быстро! Невыносимо! Как с ним теперь сегодня расстаться? Разве это пройдет безболезненно? Нет, конечно. Что ей сделать, чтобы не отпустить его? Не потерять? Умчать его вдаль? Похитить? Он, кажется, не будет против.
«Боже, боже, боже, что я делаю? О чем я думаю? Я… Взрослая женщина, перешагнувшая порог зрелости давным-давно…Но это не может быть любовью. Любовь… Она же не такая…Она не может быть такой… Хотя что это такое? Никто еще не дал толкового определения сего загадочного чувства. Ни Даль, ни Ожегов, ни Брокгауз и Евфрон, ни советская энциклопедия. Как ее определить? Нет, нет. Это просто наваждение. Просто наваждение…»
Убеждения не помогали. Возмутитель спокойствия тем временем взирал на нее недвусмысленным взглядом, в глубине его черных глаз то и дело вспыхивали искры.
Саша кусала губы, чтобы не натворить глупостей, пытаясь безуспешно собрать остатки разума в единое целое. Но при взгляде на него эта хрупкая конструкция разлеталась как карточный домик.
- Куда тебя отвезти? – робко спросила она.
Он молчал, словно не слышал вопроса. Потом медленно повернулся в ее сторону и тихо, еле слышно спросил:
- А куда бы ты меня отвезла?
«Он умеет читать мои мысли? Хотя какие мысли, если у меня на лице все написано, вместе со знаками препинания!»
Саша облизнула сухие губы.
- Честно?
- Честно.
- К себе в номер, - вырвалось у нее.
Зря она это сказала. В следующий миг он подался вперед и впился в ее губы. Она инстинктивно нажала на педаль тормоза, выворачивая руль свободной рукой, но несмотря не ее усилия, они все-таки съехали на обочину. Хорошо, хоть дорога была пустой, и встречных машин не было.
- Ты сумасшедший, - произнесла Саша, чувствуя, как адреналин пульсирует в каждой клеточке ее тела, а сердце гулко падает в бездну.
Он сгреб ее в объятия, и она зарылась в его волосах. Ноги не ощущали опоры, а сама она теряла стойкость и самообладание, пока его пальцы путешествовали под ее туникой. Ее трясло как в лихорадке, и она уже с опаской думала о том, что до отеля они не доедут. Потому что все случится здесь, в тесной машине с низким потолком на окраине города. Движения ее рук повиновались инстинктам, плавно скользя по его спине, теребя его волосы, которые она наверняка спутала на затылке.
- Скажи… - почти умолял он. – Скажи мне это, Алекс…
- Я…согласна… - ее слова потонули в его обжигающем поцелуе.
Он на мгновение отпустил ее и осмотрелся. Алекс полулежала под ним, судорожно дыша, и, судя по выражению глаз, плохо понимала, на какой они планете и в каком измерении.
- Алекс, нам нужно уезжать отсюда…И чем раньше, тем лучше.
- Почему? – поинтересовалась она.
- Потому что еще минута, и ни ты, ни я не будем в состоянии вести машину… А я не хочу, чтобы это произошло впервые здесь. Ты понимаешь, о чем я?..
Саша кивнула в знак согласия. Она поднялась, поправляя волосы. Хотя в тот момент ей было уже наплевать, что произойдет, как и где. В каком количестве. При свидетелях ли, или без их участия. Она хотела этого с той минуты, как рассталась с ним вчерашним вечером на пляже. Страсть ли, похоть или любовь – она не знала, что это. Не понимала. Но ощущения от этого не были менее сладостны.
«Какая разница, если я этого хочу? Он хочет. Я свободна. Он, кажется, тоже…»
В динамиках еле слышно пел Mustafa Sandal. Саша включила звук громче.
- Поехали?
- Да, - кивнул он.
Саша выехала на дорогу, установив на навигаторе пункт назначения – отель Ritz Carlton. Пока она вслушивалась в указания электронного проводника, Майкл звонил кому-то. Из-за многочисленных поворотов петляющей дороги на пути к отелю она не расслышала, с кем он говорил и о чем.
Темнота уже полностью пленила город, когда она подъехали к зданию отеля.
- Подъезжай к запасному выходу с южной стороны здания, - произнес Майкл из темноты салона.
- Ты уверен?
- Да. Они уже в курсе.
- Они?
- Сотрудники отеля. Не все, конечно, - произнес он, закутываясь в маскировочный наряд.
- Понятно, - кивнула Саша, выходя из салона автомобиля и неслышно хлопая дверцей. В темноте фигура Майкла в парандже была едва различима. У потайной двери их уже ждали, подавая знаки. Саша следовала за Майклом, пряча лицо под прядями волос.
Первое, что поразило Сашу, - в номере была просто королевская кровать. Та самая, о которой она всегда мечтала – круглая, с шелковыми нежно-розовыми простынями, усыпанными лепестками роз, на которой в творческом беспорядке были разбросаны маленькие расшитые подушечки. Благоухали свежесрезанные цветы. Легкий бриз, дующий с залива, развевал тонкие белоснежные занавеси, преграждавшие путь на балкон с чудным видом на город, утопавший в разношерстных огнях индустриальной иллюминации, и набережную. На тумбочке возле кровати нежилось шампанское во льдах, бокалы сияли, салфетки хрустели накрахмаленными нитями.
Саша прикусила губу – он заранее заказал номер. А из машины звонил, чтобы удостовериться, что все уже готово к их прибытию. Первой мыслью было развернуться и сбежать отсюда. Все слишком предсказуемо – он знал, что она капитулирует. И она тоже хороша! Вторые сутки пошли с момента их встречи, а она уже на все согласна. Непростительное безрассудство, Александра Михайловна!
Саша молча направилась к выходу.
- Алекс… Куда ты?
- Майкл, все было замечательно. Спасибо за чудесный вечер. Но мне уже пора. Мне… правда пора, - она отошла на безопасное от него расстояние, где он не мог притягивать ее своим магнитным излучением. Так, по крайней мере, ей казалось.
- Ты себя убеждаешь или меня? – его бровь изящно изогнулась.
Саша промолчала.
- Этот номер был забронирован молодоженами. И лишь благодаря вмешательству шейха Бахрейна, которому я звонил, он достался на эту ночь нам с тобой.
Она сглотнула.
- Ты мои мысли читаешь?
- Нет. У тебя и так на лице все написано.
- Извини, я думала…
- Я знаю, что ты думала. Но я тебе уже все объяснил. Алекс, пожалуйста, не уходи. Если ты не захочешь, ничего не произойдет. Только не уходи, побудь со мной.
«Если не захочу… А что мне делать, если я хочу? Что мне делать, если я горю от твоих прикосновений и взглядов? Что мне делать, если это «хочу» заслоняет все остальное и делает его несущественным?»
Она приблизилась к нему, снимая с него немыслимые черные покрывала и бросая их на пол.
- Я сдалась, но не капитулировала, - предупредила она его.
- Хорошо, пусть будет так, - закивал он послушно.
Но следующие ее действия говорили об обратном. Негнущимися от волнения пальцами она расстегивала пуговицы на его рубашке, затем принялась возиться с увесистой пряжкой ремня.
Он взирал на нее, едва дыша, боясь пошевелиться – вдруг она передумает и покинет его.
- Помочь? – спросил он, видя, что с пряжкой выходит заминка.
- Нет, я хочу сама. Пусть мне это будет стоить даже пары сломанных ногтей.
Он улыбнулся – раз она шутит, значит никуда не уйдет. А это значит, что уже можно быть и понапористей и взять инициативу в свои руки.
Довольно неожиданно он опрокинул ее на кровать, скидывая с себя рубашку и впиваясь в ее губы. Разум Саши почти отключился, когда он начал срывать с нее одежду, жалобно трещавшую нитками, рыча от нетерпения. Последнее, что она помнила, - то, как он навалился на нее всем телом, щекоча шелковыми прядями волос ее лицо. То, что он творил с нею на протяжении ночи, не поддавалось описанию. Это было сродни волшебству. Так, наверное, он колдовал над непослушными нотами в студии звукозаписи, добиваясь совершенства. Он был везде – на ее воспаленных губах, на шее, на груди, оставляя на ней свои метки, пока она выгибалась под ним струной, повинуясь движениям искусных рук, словно музыкальный инструмент, издавая такие звуки, на которые, как ей казалось, она была неспособна. Самым ласкающим из них для него были его имя, да еще это непонятно что означавшее слово «Да» на неведомом ему языке. Возможно, она даже оставила на его спине следы от ногтей, впивавшихся в кожу, но все было ничем по сравнению с тем, как она металась по кровати, отдаваясь ему, то судорожно вздрагивая, то растворяясь в его цепких объятиях, а ее волосы медового оттенка беспорядочными локонами скользили по розовому шелку в такт ее движениям.
На ее лице была чувственная маска страсти, а в ее нефритовых глазах он видел свое отражение. Как же давно он не видел его в чьих-то глазах. Это было сродни открытию новой планеты. Она – его планета, такая далекая и близкая. Только из другой галактики. Инопланетянка, говорившая на незнакомом языке, непривычном для его слуха. Инопланетянка, которой он сегодня насытится до точки невозврата.
«И что теперь?» - думала она на рассвете, покоясь в его объятиях и вслушиваясь в умиротворенное дыхание. – «Он получил то, что хотел. Я тоже. Что же теперь?»
Интуиция молчала. Молчали его глаза, опушенные ресницами.
Саша аккуратно, стараясь не потревожить его сон, выбралась из его рук, закуталась в его рубашку и вышла на балкон. Море было тихо и спокойно. Солнце, медленно выплывавшее из его глубин, красило небо в золотисто-багряный цвет. На горизонте – ни облачка. Город медленно пробуждался от сна. Скоро она его покинет. Скоро она Его покинет. И это неизбежно. Необратимо. Как с этим смириться?
Он закопошился, шурша простынями, и Саша обернулась.
«Что ж. Если разлука неизбежна, зачем терять время на сомнения? Надо брать от жизни то, что она дает, и в полном объеме. Пока он здесь, рядом со мной, я не буду думать о том, что случится в дальнейшем. Не буду думать об аэропорте и серебряных крыльях лайнера, уносящегося меня от него…» - думала она, любуясь его обликом.
Он – необыкновенный. Он – ванильное чудо, ворвавшееся в ее жизнь пушистым облаком. Он – обжигающий ветер пустыни, вздымающий оранжевые пески. Самум. Ворвавшийся в ее жизнь и затмивший небо, солнце, звезды и луну. Он стал ее солнцем. Центром ее маленькой Вселенной.
Она вернулась к нему, нырнув под шуршащий шелк и прижимаясь к его разгоряченному телу.
- Куда ты уходила? – сонно пробормотал он, не открывая глаз, уткнувшись носом в ее плечо.
- Смотрела на восход солнца.
- Уже рассвет? – он открыл глаза и осмотрелся.
- Да. Ты можешь еще поспать.
- А ты разве не можешь? – встрепенулся он.
- Мне нужно сегодня поработать. Выставка ждет, - ответила она.
- Забудь про нее. Останься. Я давно не спал так крепко. Это потому что ты была рядом со мной и охраняла мой сон.
Саша села на кровати, обхватив колени, обнажив стройные ноги. Бедра едва прикрывала его рубашка, в которой она щеголяла на балконе. Рубашка, впитавшая аромат его тела и духов, от которого она теряла голову, щекочущий ее воспоминания о вчерашней ночи.
- А как же те молодожены? Мы лишили их брачной ночи? – поинтересовалась Саша, обернувшись.
- Не переживай за них – им достался лучший номер в отеле Sheraton.
- Но почему мы не могли поехать сразу туда?
- Туда ехать дальше, чем в Rits Carlton. А я не мог столько ждать. Да и ты тоже, судя по всему. Или ты уже забыла, как все это началось? – он ехидно улыбнулся.
«Конечно же, я все помню!» - Саша покраснела до кончиков ушей.
Майкл приподнялся и обхватил ее руками сзади, неспешно расстегивая пуговицы рубашки у нее на груди.
- Останешься? – спросил он у самого ее уха, обжигая дыханием.
По ее телу пробежала до боли знакомая дрожь.
Она повернулась к нему с улыбкой, выражавшей абсолютное согласие.
Он повалил ее на кровать, зарываясь в подушки, нетерпеливо стаскивая с нее рубашку.
«К черту выставку. Ну какая выставка? Шеф все поймет…»
- …Ты как летний дождь после затяжной засухи…Долгожданный и проливной… - голос ее срывался от волнения, когда она с трудом оторвалась от его настойчивых губ.
Майкл ласкал ее взглядом черных глаз.
- Моя Шахерезада… - прошептал он.
- Ты хочешь сказку?
- Нет. Я хочу тебя…
- Я вся твоя… - последние слова потонули в зашуршавшем розовом шелке простыней и подушек.
В который раз она капитулировала за последние несколько часов? Она уже сбилась со счета. Но сдаваться ему… нет, отдаваться ему (впрочем, какая разница?) – все равно что парить в небесах среди миллиардов звезд. Он был так нежен и чувственен, что у нее готовы были навернуться слезы на глазах, когда он целовал ее ресницы и с трепетом ласкал подушечками пальцев бархат ее кожи и лепестки губ.
…Убаюканная теплом его объятий, утомленная неистовством его рук и нежностью губ, Саша заснула. Луч утреннего солнца, расшалившись, нескромно проникал в номер и скользил по ее лицу. Саша поморщилась и перевернулась на другой бок, медленно открывая глаза. Майкла рядом не было. Саша было напряглась, но тут же расслабилась, услышав, как он поет в ванной. Тихо засмеявшись, она потянулась за мобильным телефоном, лежавшим на тумбочке, но он, выскользнув из ее ладони, грохнулся на пол, рассыпаясь на батарейку и корпус.
- Алекс, ты уже проснулась? – услышала женщина его голос совсем рядом и обернулась.
Он стоял посреди комнаты, закутанный по пояс в полотенце, а с его черных густых волос бриллиантовыми каплями стекала вода, падая на обнаженные плечи и спину. Саша, увидев его, оцепенела. Он сражал ее наповал с каждым разом все сильнее, все глубже проникая в тайные уголки ее души, заполняя их до предела. И она сама была на пределе. Не в силах оторвать от него взгляд, она приблизилась к нему.
- Ты чудесно поешь, - это была первая фраза, которая пришла ей на ум. Фраза, которая должна была ей помочь побороть нескромные желания, которые он будил всем своим видом. Не помогла….
Он улыбнулся, закусив губу, отчего у нее непроизвольно закружилась голова.
- Спасибо. А ты чудесно…. – последние слова он прошептал ей в ухо, отчего она залилась краской. – Я заказал завтрак в номер. Позавтракаешь со мной?
- Да, - ответила она. И столько нежности звучало в этом «да», что он шагнул в сторону кровати, увлекая ее за собой.
- Алекс, ты чудо. Ты словно музыка, с которой можно творить чудеса. Ты откликаешься на каждое мое движение, отдавая себя без остатка, - шептал он ей, пока она таяла под его прикосновениями. В который раз за последние несколько часов…
Она вспомнила, что номер был для молодоженов, и захихикала. Майкл недоуменно посмотрел на нее.
- Я вспомнила, что номер предназначался для новобрачных, - объяснила она. –Может, именно поэтому мы себя ведем так несдержанно?
- Я думаю, мы ведем себя так, потому что нам этого хочется. Вот тебе хочется?
- Да. А тебе?
- Еще как, - произнес он таким тоном, что Саша сразу же угадала тайный смысл, заключавшийся в его словах. – Иди ко мне, - ловким движением руки он избавился от полотенца, склоняясь над ее податливым телом.
Казалось, утренний душ придал ему сил, которые он с надрывной безысходностью расходовал на нее. Саша трепетала под ним как лепесток на ветру, обхватив тонкими пальцами рук его запястья, не сводя глаз с его лица, ставшего ей родным и близким. Лица, которое никогда не сотрется из ее памяти. Уже не сотрется. Капли воды падали с прядей его мокрых волос ей на грудь, шею, лицо, стекали по разгоряченной коже, оставляя влажные следы, а затем испарялись. Так и он оставлял в ее душе влажные горячие следы. Так и она испарялась под его обжигающими взглядами, воспаряя к небесам.
- Майкл…где я? – спросила она, когда ее дыхание выровнялось, лежа поперек кровати на его животе. – В раю?
Он засмеялся.
- Не знаю, но если он будет таким, то я не против.
- Если тебя там не будет, то он мне не нужен, - произнесла Саша, играя с пальцами его руки.
- Никто не знает, какой он – этот рай, а тот, кто знает, тот уже никогда не расскажет.
Саша задумалась. О рае она знала так же мало, как и о жизни. Тепличное растение, ставшее самостоятельным намного позже свершившегося совершеннолетия – после окончания ВУЗа. Привыкшая жить по правилам и соблюдать режим дня, следовать законам жизни и заповедям, сейчас она ощущала неудержимый драйв от праздника непослушания. Все, начиная со встречи с ним на пляже, пошло не так. Все вышло из-под контроля. Она забыла, зачем приехала сюда, в эту пустыню с ее призрачными миражами. Она отдала всю себя практически незнакомому мужчине. С которым она расстанется, едва домчит до аэропорта. Можно, конечно, продлить этот праздник, взяв отпуск. Но это все равно, что продлевать агонию. Результат будет один. Щемящая тоска. Черная дыра одиночества и грусти. Море слез. Бессонница и тоскливые взгляды на луну сидя на широком подоконнике.
- Мне нужно идти, - тихо произнесла она.
- Куда?
- Сначала – в душ, а затем на выставку.
- В душ я тебя отпущу, а на выставку – нет.
- Но мне правда надо, - она приподнялась.
- Очень надо?
- Очень. Я не могу подвести шефа. Он на нее большие надежды возлагал.
- Как долго ты там пробудешь?
- Я не знаю, может быть, до шести часов вечера. Я и так уже опоздала. Странно, что Николай еще не звонил.
- Николай? Кто это?
- Сотрудник, с которым меня сюда направили.
Майкл о чем-то задумался.
- Я приеду за тобой и снова заберу тебя к себе, - предупредил он.
- Кто бы возражал? – Саша с трудом оторвалась от него и направилась в душ.
- Я могу туда неожиданно нагрянуть, - кивнул он в сторону двери.
- Пожалуйста, не надо, - попросила она, - иначе я…, - не договорив, Саша скрылась за дверью.
Когда она вышла из душа, благоухающая ванилью, он был уже почти одет. По крайней мере, в брюки. Они не спеша позавтракали, бросая друг на друга горящие взгляды. Саша, вспоминая прошедшую ночь, краснела до ушей словно нашкодивший подросток. Она уже и забыла, как это бывает, когда почва уходит из-под ног, а небо ходит по кругу облаками.
- Алекс, я заеду за тобой через час и отвезу тебя на выставку.
- Хорошо, - кивнула она, с трудом представляя, что будет говорить Николаю по этому поводу.
Пока Саша шла к себе в номер, губы ее горели от его жарких поцелуев, а талия спина, шея и грудь хранили на себе тепло его рук. Голова отчаянно кружилась, пока она прощалась с ним. Чтобы через час снова увидеться.
На кровати в номере лежала подарочная коробка, перевязанная бантом, и букет желтых роз, среди которых белел маленький конверт.
«Алекс, милая, это была незабываемая ночь. Твой М. P.S. Хочу, чтобы ты его одела сегодня», - прочитала Саша.
Когда он успел подготовить ей сюрприз? Пока она спала? Возможно. Она развязала бант и открыла коробку. На ее дне лежали маленькое черное платье от Chanel и нефритовое колье. И комплект белья нежно-зеленого цвета. Ее размер. Ее цвет. Выгодно подчеркивающий ее глаза. Как он все угадал? Снимал с нее мерки на ощупь? Она набрала его номер, не обращая внимания на пропущенные звонки.
- Спасибо, - произнесла она, услышав его голос. – Оно чудесное. И все остальное…
- Ты оденешь его сегодня? Сейчас? – вопрошал он.
- Сейчас? – она уже представила, как он будет нетерпеливо воевать с крючочками и бретельками, застежками-молниями и ее смущением, которое непременно потонет в пучине страстей. – Конечно, - она улыбнулась в трубку.
- Я скоро приеду за тобой.
- Я буду ждать тебя, - многообещающе произнесла она, нажимая кнопку отбоя.
Саша не слышала, как Николай вошел в номер. Последние слова он, конечно же, слышал.
- Доброе утро, Саша. А точнее, добрый день.
Она обернулась. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
- Привет, - робко произнесла она, готовясь к допросу.
- Я позвонил шефу. Сказал, что ты пропала. Он собирается лететь сюда.
- Что?! Почему?! Зачем? Зачем ты это сделал? – она почти сорвалась на крик.
- Затем, что я не знал, где ты. О выставке, как видно, ты совсем забыла. Что мне оставалось делать?
- Конечно, же сдавать меня шефу со всеми потрохами! – Саша была вне себя от гнева.
- А что бы ты сделала на моем месте?
- Я бы поинтересовалась у метрдотеля, куда ты делся. И то в крайнем случае. Потому что мне не интересно, где ты пропадаешь.
Николай побагровел от словесной оплеухи.
- Ах вот ты как! Не интересно! А что тебе вообще интересно? Где ты вообще пропадаешь? Почему не отвечаешь на звонки? Что с тобой вообще происходит?
Саша глубоко вздохнула, чтобы подавить очередную вспышку гнева. Сказать ему правду? Он сочтет ее сумасшедшей. А если сказать ему половину правды? Он поверит, но его ревность, которая уже выпирает наружу, загорится с новой силой, и работать вместе будет уже невозможно. Но иного выхода нет – слишком много улик ее увлечения. Он и так все видит и понимает.
- Коль, у меня любовь.
Николай недоверчиво посмотрел ей в глаза.
- У тебя – что?
- Любовь. Я встретила здесь мужчину, к которому испытываю определенные чувства. И вчера вечером, а потом и ночью я была с ним, - последние слова она словно выпалила.
Николай словно получил вторую оплеуху.
- Любовь… Ты хоть понимаешь, что это такое? Как ты можешь влюбиться в человека, которого не знаешь? Когда ты с ним познакомилась? Позавчера?
Она кивнула.
Николай бессильно опустился в кресло у окна.
- Знаешь, я всегда думал, что из всех наших сотрудниц в фирме ты – самая здравомыслящая. Выходит, я ошибался, - произнес он после недолгого молчания.
- Выходит, - согласилась она.
Николай почесал затылок и осмотрелся.
- Цветы от него?
- Да.
- И те – тоже?
- Да.
- Любовь… - усмехнулся он. – Я готов был бросить к твоим ногам весь мир, если бы ты ответила на мои чувства…
- Коль, ты никогда не говорил о своих чувствах, - перебила она его. – И не надо сейчас все преувеличивать. Я даже сомневаюсь, что они у тебя есть. Тебя просто зацепил мой отказ, и не более. Чувства – это другое. Ты потом это поймешь.
- Кто он?
- Я не могу тебе этого сказать.
- Почему?
- Потому что это не моя тайна.
Николай нервно заходил по номеру.
- Саша, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Ты даже не представляешь, как я переживал, пока ты отсутствовала.
- Представляю. Но я была здесь, в отеле. Просто я не могла позвонить. И ответить на звонки я тоже не могла. И, поверь, все будет хорошо.
- Надеюсь. Позвони шефу, он тоже переживает.
- Хорошо, сейчас позвоню.
- И все-таки странные у вас с ним отношения, - пробормотал Николай, выходя из номера.
Саша махнула рукой – не его это дело, какие у нее с шефом отношения. Но позвонить ему нужно. Тем более, что он сам ее безуспешно искал прошлой ночью, судя по неотвеченным звонкам. Она уже предвкушала несущийся на нее ураган возмущения и гнева – еще неизвестно, что ему напел этот ревнивец. Но шеф, конечно же, ее поймет. Это наверняка.
- Где тебя носило, Александра? – услышала она вместо приветствия.
- Павел Александрович, добрый день.
- Привет. Что там у вас случилось? Мне вчера и сегодня звонил Николай, орал как потерпевший о том, что ты исчезла в неизвестном направлении, на звонки не отвечаешь, на выставке не появляешься. Я уже думал обратиться в посольство. У тебя все хорошо?
- Более чем, - ответила она. – Я была в отеле. Просто в другом номере двумя этажами выше.
- Ну хоть не одна? – шутливо поинтересовался шеф.
- Конечно, нет. На выставку мы вчера не поехали, потому что в этом не было смысла. А сегодня поедем. Я собираюсь выезжать туда через сорок минут.
- Саша, ты мне зубы выставкой не заговаривай. Я знаю, что ты все сделаешь как надо. Для меня главное – чтобы ты голову от любви не теряла и глупостей не наделала. Он, надеюсь, не араб? А то еще станешь украшением гарема.
- Нет, он не араб. Он… - Саша замолчала. Кто он? Негр, ставший белым. У которого столько кровей намешано – адская смесь! Если она ему об этом скажет, шеф сразу поймет, о ком она говорит. И не поверит.
- Ну? Кто он? Какой он? – любопытствовал Павел Александрович.
- Он чудесный, - Саша зарделась от смущения. – Он самый лучший.
- Эх, Саша. Зря я с тобой Николая отправил. Он тебе нервишки-то потреплет своей ревностью, - вздохнул шеф.
- Кто знал, что так получится? Вы же хотели как лучше.
- А получилось как всегда. Ладно. Ты барышня взрослая, смышленая, что-нибудь придумаешь. А насчет выставки не переживай. Если необходимо будет – направляй туда Николая. Пусть опыта набирается. А сама можешь немного отдохнуть. Главное – держи ситуацию под контролем.
- Я б с радостью, но у него с английским проблемы есть.
- Пусть с диктофоном ходит на семинары. А ты потом расшифруешь записи, когда вернешься. Так что отдыхай. Но только не теряйся. Если что, лучше мне позвони, предупреди, чтобы хоть я в курсе дела был, где ты и с кем. А уж я тебя не выдам! – шеф от души веселился.
- Спасибо, Павел Александрович. Обязательно. Я тут вас еще попросить хотела о коротеньком отпуске… Пара-тройка деньков… Я была бы очень даже рада.
- Даю тебе после выставки неделю на отдых. Но чтоб через неделю как штык была на работе!
- Ой, спасибо, обязательно! Спасибо, Павел Александрович.
Неделя. Неделя! У нее есть десять дней. У них есть десять дней. И неважно, что потом. Хоть апокалипсис – все равно. С этими радостными мыслями Саша медленно натягивала чулки, расправляя кружевную резинку по бедру. С ума сойти – чулки в арабской стране! Хорошо, что их никто не увидит кроме него. Потому что они – для него. Все – для него. Она – вся для него.
Платье тонкой тканью приятно облегало бедра и талию, при этом нескромно открывая спину и плечи. Она собрала волосы в пучок и закрепила их на затылке, выпустив пару шаловливых прядей, осмотрела себя в зеркале и, удовлетворившись отражением, спустилась вниз.
По пути ее догнал Николай, тут же накинувшийся с вопросами.
- Ты решила ехать без меня?
- Да, Коль, за мной сейчас заедут. Без обид, ладно? И возьми с собой папку с документами и пропусками.
Он промолчал, но явно был недоволен.
- Спасибо за понимание, - она дружески похлопала его по плечу и помогла заказать такси.
Когда он вышел из фойе отеля, Саша облегченно вздохнула, откинувшись в глубоком кресле. Его оскорбленно-трагический вид раздражал. В любое другое время она бы посочувствовала ему, но сейчас у нее не хватало на это ни сил, ни эмоций.
Зазвонил мобильный. Майкл.
- Я приехал, - произнес он. Сердце бешено заколотилось в груди, пока ее уши наслаждались его мягким голосом. На ватных ногах она последовала к выходу, где ее уже ждал черный огромный внедорожник с тонированными стеклами.
- Это так ты не привлекаешь к себе внимание? – поинтересовалась она с улыбкой, когда он притянул ее к себе, зарывшись в ее волосах. Прическа исчезла бесследно.
– Ты чудесно выглядишь. Тебя прям не на выставку надо везти, а в ресторан, а потом к себе, - взгляд восхищенно заскользил по ней.
- Ты тоже неотразим, - и это было правдой. В классическом черном костюме и белоснежной рубашке он смотрелся по-королевски. Лицо его освещала довольная улыбка.
Наконец-то он не в арабских одеяниях! Хотя ему было все к лицу – и это маскировочное покрывало, и классические костюмы, и повседневная одежда, и даже ее отсутствие.
Пока они мчали по направлению к выставочному центру, Майкл одной рукой прижимал ее к себе, одновременно говоря с кем-то по мобильному телефону. Она положила ему голову на плечо и расслабилась. Зря она это сделала. С ним нельзя вот так просто расслабляться. Завершив разговор, он многозначительно посмотрел на нее, и она уже поняла, что последует за этими взглядами.
Она не успела произнести его имя, как он впился в нее губами и повалил на сиденье машины, нетерпеливо задирая подол платья. Нащупав кружевную резинку, он остановился.
- Ты в чулках? – он был приятно удивлен.
Она кивнула – говорить не было сил. Майкл загадочно улыбнулся.
- Непростительное безрассудство! Я же их порву на тебе.
Саша в этом даже не сомневалась. Она также не сомневалась в том, что еще пара минут, и пуговиц на его рубашке уже не осталось бы. Как и самой рубашки – на нем, к воротнику которой непроизвольно тянулись ее пальцы.
- Не надо, пожалуйста, - попросила она. – Не сейчас. Потом.
- Если бы ты знала… - шептал он, склоняясь на ней, - как я хочу сейчас…
- Я знаю…знаю… Я все вижу… Все будет, абсолютно все, как только я освобожусь.
Он с трудом пересилил себя, чтобы не повалить ее снова на сиденье. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся от столь резкого проявления чувств, с расширенными зрачками, трогательно-нежным голосом, срывавшимся на шепот, и рассыпавшимися локонами по плечам, она была столь желанна для него.
- Я приеду за тобой сюда после шести, - это было даже не просьбой, а почти требованием.
- Хорошо, - она погладила его по щеке и тут же поспешно выскочила из салона автомобиля, пока он не успел опомниться и вернуть ее обратно.
Николай ждал ее у входа с пропусками. От его взгляда не ускользнуло, как на стоянку подъехал черный Cadillac Escalade, как из его салона вышла Саша, поправляя на ходу платье, щеки ее пылали, а волосы пребывали в художественном беспорядке. Не ускользнул и стройный силуэт темноволосого мужчины в костюме, находящегося в автомобиле, до странности знакомый. Но двери машины тут же захлопнулись, и Николай счел, что ему это просто показалось. Мало ли что может в такую жару померещиться? В данный момент его мысли полностью занимала эта своенравная женщина, которая позволила себе дать ему отпор. Женщина в черном облегающем платье, с походкой богини, уверенно идущей к нему навстречу.
- Чудесное платье, - произнес он, когда Саша поравнялась с ним. – Тебе очень идет.
- Спасибо. Выставка в самом разгаре?
- Да, уже все началось.
- Ну тогда пойдем.
- Угу. Саш, а кто тебя привез? – Николай решил задушить ее вопросами, как только они прошли внутрь здания.
- Знакомый, - невозмутимо ответила женщина.
- Загадочный «М», - протянул он. – Ну-ну. Это он тебе такую прическу сделал по пути сюда? И румяна наложил?
- Что?
- Ничего, - Николай ехидно улыбался. – В фойе отеля у тебя волосы были собраны на затылке.
- Да? Я не помню, - отмахнулась она. – И вообще, какая разница, какая у меня прическа была? Она мне не понравилась… Мне показалось, что я выглядела старше… и я решила распустить волосы…
- Саш, да ладно тебе, я же все вижу. Кто он?
Саша заволновалась. Неужели он видел его? Он же стоял возле входа напротив стоянки и мог его увидеть. Что тогда?
- А.. а ты его видел? – запинаясь, спросила она.
- Слегка, - отчеканил Николай.
- Как тебе мой выбор? – попыталась пошутить Саша.
- Он не араб.
- Да, он не араб, - согласилась она.
- Он европеец. Судя по чертам лица, прическе, одежде… И он мне показался знакомым.
- Да, - засмеялась Саша, но смех получился неестественным, - он похож на одного американского актера. Я ему уже об этом говорила.
- Как интересно! И кто же этот актер? – Николай сложил руки на груди, внимая ей с любопытством.
- Джонни Депп, - выпалила она с дежурной улыбкой первое имя, пришедшее ей на ум.
- Саша, кто он? Не надо меня за нос водить. На таких машинах минимум шейхи катаются.
- Ты хочешь узнать его имя?
- Я хочу знать, что ты не впуталась в неприятности.
- Спасибо за заботу, но у меня все хорошо, - Саша вздернула нос и направилась подальше от него вглубь павильона.
- Надеюсь, - произнес он, сомневаясь, что она его услышит.
Ровно в 18.00 позвонил Майкл. Саша, порядком уставшая и от выставки, и от следовавшего неотступно за ней Николая, была рада его звонку.
- Я уже жду тебя. И я очень соскучился.
Через пару минут он уже душил ее в объятиях.
- Устала? – поинтересовался он.
- Немного. А у тебя как день прошел?
- Я был в студии.
- Записывал очередной шедевр?
- Работал над шедевром, - уточнил он. – А потом была пара встреч…
- У тебя уставшие глаза. И следы бессонницы на лице. Ты практически не спишь.
- Тебе напомнить, чем я занимался прошлой ночью? Ты уже забыла?
Саша покраснела. Она все прекрасно помнила. И эти жгучие воспоминания о проведенной с ним ночи в отеле сильно отвлекали ее от работы сегодня. Ей казалось, что она все еще ощущает на себе его прикосновения, обжигающие и манящие. Его руки. Его губы. Взгляд черных глаз. Если бы его многочисленные фанатки знали, какой он по ночам, да и не только по ночам, они бы вели себя гораздо настойчивее. Саша улыбнулась – она никогда не была его фанаткой. Даже поклонницей ее можно было назвать с трудом. Она могла вспомнить с десяток его песен, давным-давно ставших хитами, не больше. Она даже не знала, сколько ему лет и откуда он родом. Вот уж поистине безрассудство!
- Майкл, сколько тебе лет?
Он удивился – не ожидал, что она его об этом спросит.
- Сорок шесть… Ты не знаешь, сколько мне лет?
- Нет, не знаю, - она на мгновение задумалась. – То есть ты родился в 1958 году, так ведь?
- Да, это так. Неужели хоть кто-то обо мне что-то не знает, - он усмехнулся.
- Я многое о тебе не знала, пока не встретила тебя, - ответила Саша, прильнув к нему.
- Иногда мне кажется, что я тоже многого не знал, пока не встретил тебя… Алекс, почему я тебя раньше не встретил? – вопрос был скорее риторическим.
- Потому что я была еще крохой, когда ты покорял музыкальный олимп. Но я выросла, и вот я здесь, вся в твоей власти.
- Правда? – хриплым голосом спросил он.
Ответа он уже не услышал, но он и так знал, что он будет утвердительным. Ответ потонул в поцелуе, после которого ни он, ни она не могли сделать шаг назад, после которого грань уже была пересечена, хоть и неоднократно. С трудом оторвавшись от его настойчивых губ, она полюбопытствовала срывающимся голосом:
- А где твои телохранители?
- Я отпустил их, - ответил он. – А ты хочешь со зрителями?
- Нет, я хочу с тобой…
Он нащупал молнию на платье и рванул застежку вниз, высвобождая ее плечи и грудь из шелковых оков. Затем его руки стали медленно пробираться под подол платья, поднимая его вверх и обнажая тонкое кружево на ее бедрах. Саша закусила губу, наблюдая с замиранием сердца, как он наслаждается моментом. Затем он остановился на долю секунды, словно еще не решил, что сделать с чулками – снять их или порвать? Или оставить на ней? Да, оставить. Она в них восхитительна. Хотя здесь, в машине, он будет лишен возможности лицезреть ее всю, потом у него будет для этого время. Потом, когда огонь, который она разожгла, хоть немного утихнет, не застилая его разум. Когда они уедут со стоянки выставочного центра в Ritz Carlton. В номер с видом на залив. Где она будет выгибаться под ним в экстазе, а уходящие лучи солнца будут скользить по ее лицу и разметавшимся волосам.
Саша, заметив его кратковременное замешательство, приподнялась.
- Майкл…Что-то не так?
- Все даже слишком так, - произнес он. – Еще ничего не произошло, а я уже думаю, где это будет в следующий раз. Это какое-то наваждение.
- Да, наваждение, - согласилась она. - Но не все ли равно сейчас? Ты довел меня до точки кипения и сейчас снижаешь температуру. Я не могу больше ждать. И мне все равно, где это будет потом, когда и сколько раз.
- А ты безбашенная, - томным голосом произнес он, снова нависая над нею.
- Такая же, как и ты…, - парировала она, медленно снимая с него пиджак и рубашку, мягко скользя по его обнажившейся спине ладонями.
Когда он затих, а обнаженные чувства снова спрятались внутри ее окрыленной души, солнце уже скрылось за горизонтом. Было так тихо, что она слышала, как бьется его сердце в груди. Она закопошилась под ним, поправляя неудобно лежавшую руку, и он приподнялся.
- Поедем? – спросил он, жалея, что его мечта с видом на залив и игрой солнечных лучей в ее волосах сегодня не осуществится.
- Да, - она даже не спрашивала, куда он ее повезет на этот раз. Ей было хорошо и спокойно с ним рядом. – Кто поведет? Я такими огромными машинами никогда не управляла.
- Я поведу. Только ты пристегнись, - подмигнул он ей, одевая рубашку.
- Если б ты мне еще помог застегнуться, - засмеялась она, указывая жестом на расстегнутую молнию платья.
- А…Конечно. Просто расстегивать ее куда интереснее, - произнес он где-то возле ее уха, расправляя шелк по ее спине.
- Само собой, - отозвалась она, поправляя пряди его волос, которые взъершила полчаса назад.
«А он был прав, когда посоветовал пристегнуться!» - подумала она, когда они неслись к отелю на огромной скорости, - на поворотах у нее захватывало дух.
- Кто тебе выдал водительские права? – поинтересовалась она, когда они преодолели очередной поворот.
- Я тебя предупреждал, - смеялся он. – Такой у меня стиль вождения.
- Прекрасный стиль. Но в следующий раз я поведу, ладно?
- Ладно, - согласился он.
Они поднялись в номер, и Саша облегченно вздохнула, избавившись от туфлей на шпильке. Ей очень хотелось поваляться в джакузи, а потом в кровати, расслабив напряженное тело. Или просто посидеть в шезлонге у воды под открытым небом, наблюдая за мигающими в черном небосводе звездами. Хотя что там звезды, если рядом на расстоянии вытянутой руки такая звезда – мегамасштаба! Впрочем, Саша не замечала в нем ни звездности, ни отпечатков фальшивого блеска. Он явно был звездой из другого измерения. Он мог от души смеяться и шутить, а мог вмиг наполниться бездонной грустью до края. Мог быть скромным и тихим, и при этом притягивать к себе всеобщее внимание и чудовищные сплетни. Человек-загадка. Ребус. Головоломка. Кубик-рубик, многогранный в своем измерении, собрать который воедино не каждому под силу. Даже ей. Но может, лучше и не надо. Она чувствовала, что за его внешней невозмутимостью скрываются неведомой силы чувства и эмоции, и если дать им выход наружу, то это будет ураган разрушительной силы. И она к нему пока не готова. Пока – потому что… потому что она влюблялась в него. С каждой минутой. С каждой секундой. С каждым его взглядом, брошенным ли случайно, или готовым поглотить ее всю без остатка. С каждым прикосновением, обжигающим и волнительным, скользящим, обволакивающим и ласкающим. С каждым вздохом, отданным ему в порыве страсти. Разрушительный ураган сейчас совсем не к месту. Нельзя давать ему выход. Также, как и своему собственному, который по силе вряд ли уступит ему. Все держать под контролем. Тотальный контроль. Контроль. И почему рядом с ним это слово теряло всякий смысл? Потому что это – он. Рядом с ним практически невозможно себя контролировать. Рядом с ним надо быть или не быть вовсе. Не наполовину, а полностью. И не потому, что он отдавал всего себя без остатка, и требовал того же взамен, а потому что с ним по-другому было нельзя.
Пока он ходил по номеру, снимая пиджак и рубашку, Саша взирала на него с полуулыбкой, откинувшись в кресле. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Непосредственность и грациозность движений, завораживающая мягкость – все было настолько гармонично, что у нее захватывало дух. Вот так бы и любовалась им целую вечность!..
Он подошел к ней и тихо шепнул на ухо:
- Я пойду в ванную. Если хочешь, ты можешь ко мне присоединиться.
От его слов ее бросило в жар. Она заглянула в его глаза и вновь утонула в них.
- Я приду, - ответила она. – Мне только нужно позвонить родителям. Ну и еще шефу.
- Приходи быстрей. Для тебя есть небольшой сюрприз… - он загадочно улыбнулся и исчез за дверью.
Сюрприз? Очередной? Что на этот раз?
Пока она задавалась этими вопросами, мама терзала ее другими вопросами по телефону:
- Когда ты приедешь?
- Скоро, мам. Шеф дал мне небольшой отпуск. Я тут побуду недолго и приеду.
- У тебя все хорошо?
- Да, более чем. А у вас как?
- Нормально. Сашенька, девочка моя, мы скучаем…
Саша улыбнулась в трубку.
- Что тебе и папе привезти в подарок?
- Да я даже не знаю… Быстрее возвращайся. Я уже как-то привыкла, что ты летаешь в Америку по работе. А тут вдруг какой-то Бахрейн….
- Мам, не волнуйся. Это нормальная страна. Маленькая и довольно спокойная. Ладно, мам. Мне нужно еще Павлу Александровичу позвонить. Я тебе позже позвоню. Папе привет передавай.
- Хорошо, передам. Пока, Сашенька.
- Пока.
Шеф был менее чувствительным, но не менее любознательным.
- Привет, Александра. Я уж думал, ты не позвонишь. Как там у вас дела?
- Здравствуйте, Павел Александрович. Все нормально. Завтра пришлю вам отчет по итогам выставки по электронной почте.
- Это хорошо. Что-нибудь полезное для нас есть?
- Конечно, есть. Я вам все подробно расскажу, когда вернусь.
- Да ты ж пока вернешься! Зря я тебе отпуск дал, - засмеялся он. – Может, приедешь пораньше?
- Нет, раз уж дали отпуск, я его, так и быть, отгуляю. Тем более что мне есть чем тут заняться.
- Точно? Ну, я рад, Саш, что у тебя все нормально. Ты, главное, Николая направь потом в Москву с отчетами и документами.
- Обязательно.
- Ну пока. Счастливого отдыха.
- Спасибо. До свидания.
Саша захлопнула крышку мобильного телефона и, оставив его на журнальном столике, направилась в ванную. Открыв двери, она охнула от изумления. По всему периметру помещения порхали огоньки многочисленных свечей, отражаясь в зеркальном потолке. В джакузи плавали нежно-розовые цветки орхидеи. В воздухе витал еле ощутимый аромат лаванды. И посреди всего этого великолепия стоял Майкл, закутанный по пояс в полотенце, с двумя бокалами шампанского.
- Я уже заждался…
Саша робко приблизилась к нему.
- По какому поводу праздник? – поинтересовалась она.
- По случаю нашего знакомства, - ответил он, протягивая ей бокал.
Саша хмыкнула:
- Очень вовремя.
- Лучше поздно, чем никогда.
- Да, это так – согласилась женщина, делая глоток. – Знаешь, я каждую минуту словно знакомлюсь с тобой заново… Словно открываю тебя с новой стороны…
- И как тебе это открытие? – хриплым голосом спросил он.
- Впечатляет… - она отставила бокал в сторону, собрала волосы на затылке в пучок и подошла к нему еще ближе. Дотронулась ладонью до его груди, словно пробуя ее на ощупь. Теплая. Под ладонью гулко бьется его сердце. Он – человек. Мужчина. А она – женщина. И ничто сейчас не важно, кроме этих простых истин, существующих с момента мироздания. И сегодня она не просто будет отдаваться ему - она будет отдавать всю себя, взяв инициативу в свои руки. Ведь это так просто – слушать свое сердце… слушать его сердце. Угадывать его желания… Утопать в его объятиях…
Она отшвырнула полотенце на пол, следом туда же полетели платье, чулки и прочие предметы одежды. И еще ее неизменная спутница – робость, которую ломать приходилось кому угодно, но не ей самой. Но на сей раз она и ее поборола, сменив на более надежного союзника – уверенность.
Прохладные струи воды, падавшие на них сверху, не охлаждали, а напротив, имели противоположный эффект. Медовое золото ее волос смешалось с черным дождем его шелковых прядей.
- Я пьяна, - говорила она ему, захлебываясь водой и его обжигающими поцелуями, – пьяна тобой…
Он в ответ улыбался сводившей Сашу с ума улыбкой и сжимал ее крепче в объятиях.
- Я хотел подарить тебе романтический вечер, а получается эротическое шоу, - шептал он, убирая мокрые волосы со лба.
- Я совсем не против шоу…
- Я вижу…
Он перенес ее, расслабленную, в спальню, освещенную десятками свечей, расставленных повсюду, на кровать, щедро усыпанную цветками орхидеи. В его глазах плясали огоньки пламени, и Саша с трудом понимала, что это за пламя – желания ли, или только лишь отражение свечей. Он провел кончиками длинных пальцев по ее приоткрытым губам, и столько в этом жесте было бессознательной нежности и одновременно жгучего желания, что Саша мгновенно вспыхнула под ним, откликаясь на каждое его движение.
Романтический вечер, плавно переходящий в эротическое шоу. Или наоборот. Какая разница, если итог будет один – ненасытный блеск в глазах, спутанные черные волосы, воспаленные губы, серебро его голоса, хоровод бабочек в животе, прерывистое дыхание, звезды… звезды… много звезд…невесомость… и его руки, которые не отпустят ни на миг…
А затем рассвет обозначит в белеющих простынях два безжизненных тела, переплетенных между собой... Она проснется раньше обычного. Или вообще не уснет. Будет прислушиваться к его дыханию, слышать стук его сердца, вдыхать запах волос, щекочущих ее шею. Или ей все-таки повезет, и она провалится в глубокий сон? После сегодняшнего марафона – вполне может быть. Впрочем, он все равно уснет раньше. Хорошо, хоть следы бессонницы на его лице стали чуть менее заметны. И эта грусть, поселившая в его глазах… Она почти исчезла. По крайней мере, в ее присутствии она не давала о себе знать. Затаилась до поры до времени. Она никуда не уйдет – Саша это чувствовала. Она с ним навечно. Она – его дыхание, его второе Я. Она пугала своей безысходностью и в то же время притягивала загадками и тайнами, которые Саша ощущала всеми клеточками кожи еще при первой их встрече на пляже, когда он, закутанный в мусульманский наряд, провожал ее до отеля. Разгадывать загадки и открывать неведомые тайны у нее не было сил. Особенно сейчас, когда она лежала в розовых лепестках, нежась в его объятиях, трепеща как пламя свечи на ветру.
- Я люблю тебя…. – прошептала она спящему Майклу. Он улыбнулся во сне, не открывая глаз, оставляя Сашу в неведении – то ли приятный сон ему снился, то ли он все-таки услышал ее слова. Она уткнулась ему в плечо и спустя несколько минут также погрузилась в сон.
Открыв глаза, Майкл увидел, что Саши рядом не было. Он резко подорвался с кровати, кутаясь в халат, и вышел в гостиную. Тревога ушла, когда он увидел ее, лежавшую на диване перед лэптопом. На ней опять была его рубашка, едва прикрывавшая бедра. Непослушная прядь волос возле уха изящным локоном спускалась к полуобнажившемуся плечу. Лицо ее было сосредоточено, а взгляд устремлен в монитор. Услышав его шаги, она обернулась.
- Доброе утро, - на лице ее засияла улыбка. – Уже проснулся?
- Привет. А что ты тут делаешь? – поинтересовался он, присаживаясь рядом.
- Я отправляла шефу краткий отчет по электронной почте. А сейчас новости читаю. А то я как-то в последнее время не слежу за тем, что в мире делается.
- Ну и как там? Все спокойно?
- Не совсем. В России точно все не спокойно.
Майкл задумался.
- Да, этот мир не идеален. Если бы я знал, где находится самое безопасное и тихое место на земле, я бы уехал туда с детьми, - он помолчал немного, - и с тобой.
Саше показалось, что она ослышалась.
- Со мной? – переспросила она.
- Да, с тобой. Ты удивлена?
Саша кивнула.
- Я сам удивлен. Ты нужна мне, Алекс... Мне хорошо с тобой… С тех пор, как я встретил тебя, я снова слышу музыку внутри себя. Я думал, что это умерло во мне… Ты словно возродила это к жизни… Я не могу это объяснить…
Саша молча смотрела на него.
Быть музой – это хорошо или плохо? Она не знала. Она еще никогда ни для кого не была музой. Никого еще не возрождала к жизни. Ничью умирающую душу. По крайней мере, ей об этом никто не говорил. Но в этот момент он и сам был ее вдохновением, ее жизнью, ее дыханием.
Саша села рядом с ним, свесив босые ноги на пол, прислонилась головой к его плечу.
- Майкл… - прошептала она, - ты такой необыкновенный. Знаешь, я никогда раньше не была твоей поклонницей или фанаткой. Я относилась к тебе как к скандально известному шоумену. А ты, оказывается, замечательный человек, прекрасный отец и талантливый композитор.
Он сгреб ее в объятия.
- Спасибо, Алекс. Я хочу тебе вечером кое-что показать…
Глаза Саши заблестели от любопытства.
- Да? Что же это?
- Мои наработки в студии. Я вчера, пока ты была на выставке, кое-что записал. Это пока только наброски… Я не знаю, сколько нам с тобой отпущено. Поэтому я хотел бы, чтобы ты это услышала.
- С удовольствием, - Саша задумчиво устаивалась в одну точку.
«Сколько нам с тобой отпущено… И правда, сколько? Максимум – неделя. Время уходит как песок сквозь пальцы. Безжалостное и беспощадное. Неумолимое. Так сколько же?.. Он тоже этого не знает, хотя и явился инициатором этих остроугольных отношений… Интересно, ему будет больно при расставании? Наверное, да. Но мне будет в сотни раз больней…» - предательская влага заблестела в ее глазах. Саша уткнулась носом в его плечо, пряча глаза.
- Сколько бы это ни продлилось, я хочу, чтобы ты знал… Ты – лучшее, что есть у меня в жизни. И я благодарна Богу за то, что он позволил мне с тобой встретиться и узнать, какой ты замечательный, - произнесла она, с трудом подавив в себе волнение.
Майкл молча поблагодарил ее красноречивым взглядом.
- Отвезешь меня на выставку? – спросила Саша.
- Конечно, отвезу. И вечером снова заберу тебя.
- Чулки одевать? – уточнила она, соблазнительно улыбаясь.
- Обязательно. Только не напоминай мне о них в машине, иначе тебе придется идти на выставку без них.
- Можно подумать, ты меня о них спросишь, - засмеялась она.- Ты же сам и проверишь, как обычно, что на мне под платьем…
- Я просто очень любопытный, - пояснил он, медленно стаскивая с ее плеч рубашку и распуская ее волосы. – И сейчас мне очень хочется знать, что ты скрываешь под рубашкой…
Саша закрыла глаза, утопая в блаженстве, полностью отдавшись его требовательным рукам и губам.
«А он не только талантливый композитор…» - подумала она, пока ее разум еще не отключился. – «Он еще и очень искусный…. Оооооооооооо!»
Спустя час они ехали к выставочному центру, где ее уже ждал Николай. И снова салон черного огромного автомобиля. Только за рулем не Майкл, а один из его телохранителей. Майкл… Ммммм! Майкл – рядом с ней. И его рука собственнически покоится на ее талии. Он смотрит на нее смеющимися глазами. Доволен как мартовский кот. Потому что знает, что вечером она снова будет с ним. И еще несколько вечеров. А там… Кто знает, что будет дальше?
Он долго не отпускал ее из салона, пока вновь не вогнал ее в краску, пока не растрепал ее волосы и не заставил ее прерывисто дышать.
- Я… пойду… - едва смогла вымолвить она, когда он отпустил ее, и выскочила из машины, одергивая юбку.
- Жди меня в шесть, - произнес он вслед.
Николай нервно топтался у самого входа с пропусками. Лицо его было напряженным и сумрачным.
- Здравствуй, Саш, - скупо поприветствовал он ее.
- Привет, - ответила женщина. – Что ты такой хмурый? Или тебя солнце не радует?
- Ну что ты? Радует, конечно. Но вот беспокойство за тебя не покидает.
- Не стоит за меня беспокоиться, Коль. Правда. У меня все хорошо.
- Тебя нет в номере по вечерам и по ночам. Я вижу тебя только на выставке. Мне не с кем поговорить, потому что в отеле нет русских. Я тут никого не знаю. Я скучаю. А ты где-то пропадаешь с таинственным поклонником, с которым у тебя якобы любовь… И вообще, кто такой этот «М»? Нефтяной магнат? Русский олигарх? Мажорный сынок американского дипломата? Нет, Саш, послушай, - затараторил он, видя, что она собирается прервать его. – Это не просто праздное любопытство, я просто хочу понять, чем он лучше, чем я. Раз уж ты меня отвергла, чтобы в тот же вечер сбежать к нему, значит, что-то в нем такое есть, что привлекает женщин. Я просто хочу понять, что это. Чем он так тебя зацепил? Познакомь меня с ним, что ли? Я поболтаю с ним как мужчина с мужчиной. Перейму бесценный, так сказать, опыт покорения и соблазнения женщин.
- Коль, ты пьян? Уймись.
- Я не пьян. Я зол. Зол как черт, которому мешают напакостить в обители добродетелей.
- Зол? Ну значит, ты готов к работе. Растрать свою энергию на трудовую деятельность. Принеси пользу обществу, - с этими словами она подтолкнула его к входу в здание.
Николай преследовал Сашу по всему павильону, то подтрунивая над ее рассеянностью, то изводя ее излишними комментариями по поводу выставки.
- О чем ты все время думаешь? – то и дело спрашивал он, когда ее взгляд, устремленный вдаль, замирал на мгновение.
- О его волшебных руках, - отвечала Саша, мечтательно улыбаясь, на что Николай многозначительно покашливал и старался больше не задавать ей провокационных вопросов, однако сдерживал он себя ненадолго.
- Как ты думаешь, ваш роман продолжится, когда твой отпуск подойдет к концу? – снова пытал он ее.
- Настоящая любовь не знает границ, - вновь отвечала она с улыбкой. – И я уверена, что мы с ним все преодолеем.
Видя, что Саша никак не реагирует, Николай раздражался еще больше.
- Коль, ты б лучше о выставке думал, чем о моей личной жизни.
- Я думаю. Я все время думаю, что я тут делаю вообще. И зачем я согласился ехать сюда?
- В первую очередь это нужно тебе. Даже не шефу, не мне и не фирме. А именно тебе. И когда ты это поймешь, ты перестанешь зудеть у меня над ухом с дурацкими вопросами. До этих пор ты, конечно, можешь продолжать в том же духе, но учти – мое терпение не безгранично.
Николай молча кивнул, понимая, что она права во многом. Но ее счастливый вид не давал ему покоя. И эти сияющие глаза. И этот таинственный соперник «М».
Он бы еще долго изводил и себя, и Сашу до окончания выставки, но у него зазвонил мобильный телефон. Он отошел в сторону, чтобы поговорить. Обернувшись, Саша увидела, что он переменился в лице и заметно побледнел. Поборов сомнения – стоит ли подходить сейчас к нему или лучше повременить, она все-таки решилась.
- Коль, что случилось? На тебе лица нет, - поинтересовалась она, когда он завершил разговор.
- Мой отец в реанимации… Авария или что-то еще… Я должен ехать к нему.
- Да, да, конечно… Тебе нужно ехать. Господи, какой ужас! Как это случилось? Когда?
- Сегодня утром, по пути на работу.
- Я вызову такси, приедем в отель, и я провожу тебя в аэропорт.
- Да, спасибо, Саш. Поедем.
В отеле, пока он собирал вещи и упаковывал их в чемодан, Саша звонила шефу, чтобы предупредить его о случившемся.
- Вероятно, он возьмет отпуск без содержания по семейным обстоятельствам, - объясняла женщина.
- Само собой, раз уж так случилось. Ну тогда выставка за тобой, Саш. Я уже прочитал твой предварительный отчет. Ты молодец. Впрочем, как всегда. Жду тебя с нетерпением на родине.
- Спасибо, Павел Александрович. Я постараюсь оправдать ваши надежды.
В дверях номера появился Николай.
- Саш, я уже готов, - произнес он, входя.
- А, да, сейчас, - откликнулась она, делая ему знак присесть. – Хорошо, Павел Александрович, до встречи. Я позвоню вам завтра… Вот черт! Батарейка мобильного телефона разрядилась, - пробормотала Саша, окончив разговор, глядя в растерянности на черный потухший экран.
- Я готов к отъезду, - повторил Николай.
- Поехали тогда, раз ты готов. Такси уже ждет у входа.
Ресурс батарейки телефона был безнадежно исчерпан. Саша пыталась его включить, надеясь, что хоть ненадолго он оживет, но он, как это часто бывало, по не поддающемуся пониманию закону подлости безжалостно ее предавал в самые ответственные минуты жизни. При этом неважно было, какой он модели или марки. Он был для нее просто мобильником. Средством связи, не более.
- У вас есть зарядное устройство для Nokia? – спросила Саша таксиста. Тот отрицательно покачал головой.
Саша едва слышно выругалась. Скоро шесть. Майкл приедет за ней на выставку, а ее там нет. И ее мобильный телефон умер. Была одна надежда на Касима, которому она оставила свои координаты. Обратно в отель она попадет не скоро. Регистрация перед отправлением рейса начнется лишь через полтора часа. А до этого времени ей придется пробыть с Николаем в VIP-зоне аэропорта какое-то время, успокаивать его, подбадривая, пить горячий кофе с пирожными, щедро усыпанными корицей, и терзаться вопросом: где же Майкл?
Маленький город. Маленькая страна. Однотипные здания. Однотипные люди. И он, ее загадочный «М» – такой необыкновенный. Один такой в этом безликом городе. Неужели она его не увидит сегодня вечером? Неужели они разминутся? Только бы он позвонил до того, как мобилка умрет, утратив связь с сетью! Только бы он позвонил! Господи, как же жарко!...
Стрелка часов медленно проворачивала второй круг. Саша гипнотизировала то ее, то телефон, сжимая его во влажных ладонях.
Половина седьмого. Самолет взмахнет крыльями в семь пятьдесят.
Саша встала с мягкого дивана и нервно зашагала по залу. Николай взирал на нее безжизненным взглядом.
- Саш, возвращайся в отель. Ты устала. И глаза у тебя покрасневшие от бессонницы.
- Нет, Коль, я обещала шефу, что провожу тебя на самолет. Я просто переживаю из-за того, что батарейка разрядилась. А мне… мама должна позвонить.
«Как же – мама! А то я дурак, и ничего не вижу!» - подумал Николай, на удивление, без раздражения. Он уже, казалось, смирился с существованием таинственного соперника, махнув на ситуацию рукой.
- Позвони ей с моего телефона, - предложил он.
- Что? – Саша явно пребывала сейчас всеми мыслями в другом месте. – О, нет, Коль, спасибо, я позвоню ей позже, когда вернусь.
Чувствуя, что она слишком явно выдает свою тревогу, ничем не обоснованную, она молча присела рядом с ним на диван.
- Сколько твоему отцу?
- Пятьдесят пять исполнилось в декабре, - он помолчал немного, а потом вдруг неожиданно разоткровенничался, - Я помню, мне было пятнадцать лет, когда он ушел от нас. В один из ноябрьских вечеров пришел и сказал, что уходит. Вот так просто он разрушил мой уютный мир. Я долго не мог простить ему этого предательства. Не общался с ним, не разговаривал, хотя он не забывал про меня. Он каждый вечер приходил к школе, чтобы увидеть меня, а я шел мимо, словно не замечал его. А когда я приходил домой, то садился у окна, в надежде, что он все-таки вернется к нам. Мама плакала по ночам в подушку. Она думала, что я ничего не вижу. Но я-то видел. И, знаешь, хотя я его ненавидел в тот период, мне очень не хватало его. Его глаз, его смеха, его улыбки. Наших совместных походов на пикники и на рыбалку. Его подбадривающих похлопываний по плечу… Я ведь так и не сказал ему, что он мне очень дорог…что он – самый лучший отец в мире… - он встал и подошел к окну, прислонившись к стеклу и глядя на взлетную полосу.
Саша внимала этим откровениям с некоей долей жалости и страха. Она не знала, что такое семейные драмы, за что всегда мысленно благодарила родителей, избавивших ее от этого. И ей было отчаянно жаль всех тех, кто хоть на миг прикоснулся к маленьким жизненным трагедиям в ущерб семейной любви и ласке. Николай вмиг стал в ее глазах маленьким и беззащитным ребенком, которого хочется обнять, погладить по голове, а потом накормить ванильным мороженым и подарить игрушку. Она подошла и инстинктивно обняла его за плечи.
- Коль, я думаю, он знает, как ты к нему на самом деле относишься, что ты любишь его. Все наладится, вот увидишь…
Николай обернулся, оторвавшись от окна, и обнял ее.
- Сашка, спасибо тебе. Если б не ты, я б… я б не знаю, что делал бы сейчас…
Саша мягко отстранилась от него.
- Коль, ты всегда можешь на меня рассчитывать… - она не договорила. Ей казалось, что взгляд чьих-то глаз прожигал ее насквозь. Она обернулась и вздрогнула, увидев Его высокий стройный силуэт. Но, Боже, какой у него был взгляд! Он красноречиво выдавал все его эмоции, весь тот ураган, который он безнадежно пытался затолкать внутрь. Как он сюда попал? Да еще и тайком от вездесущих папарацци и фанатов? Но разве об этом ей сейчас следует думать? Да и есть ли у нее время думать? А вот он уже точно что-то надумал. Или, что еще страшнее, придумал. И не готов сейчас ее слушать. Зато, судя по выражению лица, готов ударить наотмашь. Саша уже приготовилась даже к этому, внутренне съеживаясь.
Шаг. Другой. Как в замедленной съемке. Как в немом кино. Словно в мире оживших статуй…
Он схватил ее за руку, развернул лицом к себе и почти впечатал в стену. Глаза горели мрачным огнем. Губы свело судорогой ревности. Взгляд, щемяще-пронзительный, требовал объяснений. Саша почти на физическом уровне ощущала, что в душе у него бушует ураган катастрофической силы.
Если бы он заорал на нее, если бы произнес хоть слово, издал бы хоть единый звук, было бы легче. Но вместо этого он смотрел на нее, не отрывая взгляд, полный отчаяния и горечи. Бессловесный поединок, беспощадный, пугающий своей остротой и обнаженностью нервов. Саша не выдержала его напряженной атаки, в бессилии закрыв глаза и склонив голову. В ту же секунду он отпустил ее руки и молча зашагал прочь. Не в силах позвать его, не в силах произнести даже слово, она медленно сползла на пол и затряслась от беззвучных рыданий.
С минуту Николай хранил молчание. Он смотрел вслед удаляющемуся мужчине, не удостоившему его ни единым взглядом. Потом перевел взгляд на скорчившуюся на полу Сашу. Когда ступор прошел, он склонился над ней.
- Саш… - позвал он ее, - Саша… Саша! – почти заорал он, тряся ее за плечи и глядя в ее заплаканное лицо. – Это он? Это тот самый «М»? Господи, да ответь же ты что-нибудь? – он отошел от нее и вернулся со стаканом воды. – Выпей.
Саша приподнялась и, перестав всхлипывать, жадно пила воду, убирая мокрые пряди волос с лица.
- У меня тушь потекла? – спросила она, собрав волю в кулак.
- Ага, - закивал он. – Вот, возьми платок.
- Спасибо, - глухо произнесла она, поднимаясь на ноги и бессильно плюхаясь на диван. – Да, это он.
Николай сел рядом. Пока она удаляла остатки растекшейся туши, он робко поинтересовался:
- Как ты его нашла? Господи, ты хоть понимаешь, кто он?
- Понимаю, Коль. Я все-таки иногда включаю телевизор. И прессу, нет-нет, почитываю. А нашла я его случайно… Здесь… В этом городе…
- Что ты теперь будешь делать?
- Домой вернусь. Вот провожу тебя, завтра съезжу на семинар, и все – домой.
- Мда… Саш, мне жаль, что все так получилось… Правда…
- Ты ни при чем. Просто, видимо, так было нужно. Что ж, - улыбнулась она сквозь слезы, - так даже лучше. Все равно это не могло продолжаться бесконечно… Ладно, пойдем, регистрация уже началась.
- У тебя точно все будет в порядке?
- Да, - Саша закивала головой, - точно. Если ты об этом умолчишь и никому не скажешь, я точно буду в порядке.
- Ты можешь на меня рассчитывать, - заверил ее Николай.
Через сорок минут серебристый лайнер взмыл в небо, унося Николай на родину, а Саша в это время возвращалась на такси в город, прислонившись к стеклу дверцы автомобиля и рисуя на нем незамысловатые фигурки.
Сердечко. Снова сердечко. Вот между ними цепь. Вот замок на цепи, сковавший их. Одно из них болит и кровоточит. Она так давно не рисовала эти сердечки. Лет пятнадцать, если не больше. Повода просто давно не было. Раньше рисовала от любопытства. А сейчас по велению измотавшейся, потрепанной души. Слез больше не было. Их и не будет больше. Явных – точно. Разве что внутри душа запотеет как плачущее стеклышко… И его больше не будет. Она заснет в огромной холодной кровати совсем одна. Не будет его голоса поутру. Его прекрасных глаз. Запаха его волос на подушке. Больших теплых рук… рвущих в экстазе ее тело и разум на части… Саша с трудом подавила всхлип. Солнце садилось за горизонт. На радиоволнах зазвучал знакомый мотив. «You are not alone». Его песня. Его обволакивающий голос. Снова он. Везде – только он. Он пропитал собой даже молекулы воздуха ее маленького мира, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.
- Выключите, - попросила она таксиста. Он недоуменно воззрился на нее. – Пожалуйста, выключите музыку! – повысила она невольно голос. - …У меня голова болит...
Пусть этот неизвестный водитель сочтет ее сумасшедшей – ей все равно. Лишь бы не вспоминать сейчас о нем, не думать. Загасить холодный свет фонарей шквалистым дождем. Замести путанные следы. Укрыться в темном чулане и тихо зализывать раны… И улететь послезавтра, махнув рукой на любезно предоставленный ей шефом отпуск…
В номере было тихо и темно. Саша приняла душ, смыв с себя груз тяжелого и насыщенного дня. Закутавшись в мягкий халат, она погасила свет и по старой привычке уселась на широкий подоконник, глядя на дрожавшие огни Манамы. Город неспешно жил своей жизнью, и ему плевать было на то, что у нее творится в сердце. А то, что там творилось, ей совсем не нравилось. Как можно было влюбиться в него за тридцать шесть часов? Как можно было потерять голову от него за такой короткий срок? Зачем она пошла на поводу у своих желаний? Впрочем, она и так слишком долго себе во многом отказывала. Ее отчаянно тянуло к нему. Даже сейчас, когда он находился неведомо где за километры от нее. Где он сейчас? Как он сейчас? Она вспомнила его лицо в аэропорту. В гневе он опасен…и невероятно сексуален. Если бы он только ее выслушал… Если бы не делал поспешных выводов… Но ему было достаточно того, что он увидел. К чему слова? Комментарии излишни. Она сама во всем виновата. И в этой спонтанной вспышке жалости к Николаю, и в удушливом безмолвии, и в том, что она так легко отпустила его.
Ночью ее снова мучил кошмар – старый сон, о котором уже следовало бы забыть, но он снова преследовал ее. Она металась по кровати в полубреду, не имея возможности проснуться, чтобы прогнать его.
…Темный коридор, освещенный парой свечей. Она идет по нему. Куда – конечный пункт ей неизвестен. Маршрут наугад. За цепью поворотов она видит незнакомца – мужчину. Лица его не видно. Он в темной одежде, скрывающей его фигуру с ног до головы. Мужчина молча берет ее за руку и выводит на солнечный свет, от которого слепит глаза. Саша осматривается и понимает, что они находятся в неизвестном ей городе на центральной площади. Она, наконец, может рассмотреть своего спутника. Это мужчина средних лет, брюнет, с роскошными волосами до плеч, черными глазами и обворожительной улыбкой. Его лицо ей знакомо – она где-то уже видела его. Он пытается ей что-то сказать, но она его не слышит – их вдруг окружает многочисленная толпа незнакомых людей. Толпа беснуется, преследует их, замыкает в круг. Неожиданно для нее мужчина выталкивает ее из этого круга и остается с обезумевшей толпой один на один. Саша пытается прорваться к нему, но безуспешно. Пытается остановить толпу… Слишком поздно: он падает замертво на землю, убивая самого себя…
Открыв глаза, Саша была рада осознать, что проснулась. Когда же этот кошмар перестанет ее преследовать? Когда она услышит то, что ей пытался сказать этот человек? Или когда она прорвется к нему сквозь толпу, чтобы спасти его от самого себя? Как же этот человек из сна похож на Майкла! Вытерев ладонью холодный пот со лба, она подошла к окну. Город спал под покрывалом ночи. А у нее сон как рукой сняло. И снова беспокойные мысли о Майкле полезли в голову. Где он сейчас? С кем? Думает ли о ней? Все так же зол на нее?
Майкл не спал. Уложив детей, рассказав им перед сном с десяток сказок, он направился в студию. Обычно музыка помогала ему отключиться от эмоций и заглушить воспоминания, впитывая, вбирая в себя все его эмоции и трансформируясь в стройный ряд нот. Но на сей раз не помогало. Едва он приближался к пульту звукозаписи, в памяти всплывало ее лицо при их первой встрече. «Простите, не могли бы вы мне помочь? Я заблудилась…» - звучал ее нежный голос в его ушах. Ее легкая полуулыбка, едва различимая в темноте… Ее волосы, развевающиеся на ветру в фантастичных красках заката… Он помнил все ее движения, каждый жест, каждое прикосновение. Он и сам в тот момент заблудился в лабиринте жизни. Уехал в Бахрейн наугад. Лишь бы уехать. Лишь бы сбежать от того продолжительного кошмара, что был в его жизни. Но сбежать от самого себя было невозможно. Так же, как и от мыслей о ней. Что в ней было такого, что она так влекла к себе? Влекла его, искушенного жизнью и повидавшего много такого, что если бы все это описать, то не хватило бы хранилищ Оксфордской библиотеки. Он знал одно – она как нежный цветок орхидеи, только что распустившийся, любоваться которым можно бесконечно. А он – словно проливной дождь в ее жизни после продолжительной засухи. И ему ее не хватало… Так не хватало, что у него щемило в груди. За что она с ним так поступила? Он не понимал. Ей ведь было хорошо с ним… Или она притворялась? Или, что еще хуже, использовала его? Как и все, кто его обычно окружал. Господи, когда же этот порочный круг разорвется?.. Неужели никому нельзя верить? Даже этой инопланетянке-иностранке с открытым сердцем и нефритовыми глазами? Почему все так? Почему?..
Рассвет застал его дремлющим на диване студии в обнимку с подушкой. Новый день наступал, но совсем его не радовал. День без нее. Как его провести? Как он вообще все это время без нее жил? Пока она была рядом, время словно останавливалось. Мир застывал в молекулах счастья. Она – его кислород. Его дыхание. И ему плохо без нее. Очень даже плохо…
Он набрал ее номер. В ответ – тишина. Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Неужели она улетела? Умчала в свою снежную и странную Россию? Неужели он ее больше не увидит? Он испытывал непреодолимое желание сорваться с места и умчать к ней хоть на край света, если б он только знал, где она находится. А вдруг она еще в отеле? Мысль была безумной, но она уже появилась. Может, послать туда телохранителя Криса? Он вполне мог бы узнать, где она, улетела ли из страны или все еще на этом острове. Всего один звонок в отель, и он располагал бы информацией. Всего одна поездка туда – и зудевшая в мозгу мысль утихла бы. Всего одно ее слово разрушило бы стену между ними, воздвигнутую ее предательством. Да и было ли предательство вообще? Сейчас, немного остыв, он вспоминал ее взгляд в аэропорту – в нем читались одновременно удивление и радость, сменившиеся страхом, когда он прислонил ее к стене. Но никак не виноватый испуг застигнутой врасплох изменщицы. А что, если он поторопился с выводами? Что, если она поторопилась уехать? Что тогда? Что же?
Через час Крис появился в дверях студии.
- Она здесь, мистер Джексон. Она никуда не улетела. Но в отеле ее нет. Метрдотель сказал, что она уехала в выставочный центр.
- Спасибо, Крис.
У Майкла словно гора с плеч свалилась. Она здесь, в этом городе. Ну конечно, выставка! Как он мог о ней забыть! И сегодня ее последний день! Как мало времени остается! Время… Как же неумолимо быстр его бег! Майкл посмотрел на часы. Он уже принял решение. Но пока что он побудет дома с детьми. Даже его собственные дети растут довольно быстро. Казалось, Принс еще совсем недавно умещался у него на руках, Пэрис начинала делать первые шаги. А Бланкет хватал его за мизинец маленькой ладошкой и засыпал в колыбели, не отпуская его… Какое счастье, что у него есть дети!
В половине шестого он уже был у выставочного центра, высматривая Алекс. Через полчаса ее стройный силуэт появился у выхода. Спрятав глаза под темными стеклами солнцезащитных очков, она шагнула на улицу и, минуя стройный ряд автомобилей, проскользнула в соседний переулок. Не ожидав от нее такого маневра, уверенный, что она направится сразу в отель, Майкл, сидя в салоне автомобиля, спешно кутался в паранджу, проклиная этот неудобный наряд. Сделав знак Крису следовать за ним, он выскочил из автомобиля.
Она не успела далеко скрыться – туфли на высоких каблуках отбивали всю охоту идти быстрым шагом. Майкл держался от нее на расстоянии, стараясь не выдать своего присутствия и гадая, куда же она направляется. К счастью для него, он недолго терзался этим вопросом – Саша зашла в первый попавшийся ей на пути интернет-салон, жалея, что отдала лэптоп Николаю.
- Мне нужен доступ в интернет на полчаса, - произнесла она на английском языке администратору салона.
- Присаживайтесь за пятнадцатый компьютер, - ответил ей молодой человек, указывая рукой его местонахождение.
Посетителей было немного, и Майкл, рискуя быть узнанным, последовал за нею. Пока Крис общался с администратором, он наблюдал за Алекс. Компьютер, перед которым он сел, находился аккурат за ее спиной, и у него была потрясающая возможность наблюдать за ней и выяснить, что же ей так срочно потребовалось во всемирной паутине. Как же он был поражен, когда она открыла сайт с его фотографиями!
Застыв в оцепенении перед монитором, глядя на фотографию Майкла, датированную январем 2005 года, где он выходил из здания суда в белом костюме, Саша не могла отвести от него глаз. Шелковая ткань блузки плавно сползла по ее плечу, обнажив тонкую кружевную бретельку, но она не обращала на это внимания. Майкл умирал от желания подойти к ней и обнять за эти хрупкие плечи. А потом содрать с нее эту блузку вместе с пуговицами и другую одежду, скрывавшую ее тело, взять ее прямо тут, у компьютера, в салоне, посреди города, среди бела дня… От этих нескромных мыслей его бросило в жар. Он много отдал бы, чтобы увидеть сейчас ее лицо, ее глаза цвета Саргассова моря. Но она не отрывала взгляд от монитора. Если бы она знала, что он здесь, в паре метров от нее… Реальный, а не виртуальный. Но он не готов был подойти к ней прямо сейчас. Ему хотелось хотя бы видеть ее. Хотя бы издали. Знать, что с ней все в порядке…
Полчаса пролетели незаметно и для Саши, и для наблюдавшего за нею Майкла, которого совершенно не волновала в данный момент всемирная сеть. Сохранив фотографию на флешку, она вышла из интернет-салона и не спеша направилась в сторону отеля. Майкл провожал ее взглядом, отметив про себя на ее лице следы бессонной ночи. Ей так же плохо без него, как и ему без нее. Кто-то должен это прекратить. Он должен это прекратить. Потому что он ушел первым. И потому что ночи без нее пусты и безлунны.
Саша вошла в номер и тут же сняла туфли. Подойдя к туалетному столику, она вскользь взглянула на свое отражение в зеркале, отметив про себя, что ей не мешало бы выспаться как следует. Затем опустила глаза вниз и увидела на столике букет белых орхидей. Рядом лежал маленький конверт. Машинально открыв его, она увидела знакомый почерк.
«Пожалуйста, включи телефон. М.»
Саша опустилась в кресло, сжимая в руках конверт. Телефон? Она и забыла, что он у нее есть. Оставила его заряжаться на ночь и уехала утром на семинар в выставочный центр, не взяв мобильник с собой. Впрочем, он и не нужен был ей в течение дня. Чтобы заглушить воспоминания о Майкле, она работала с полной отдачей. Расслабляться было некогда. Николай уехал, и никто не жужжал у нее над ухом. Обычно увлеченная творческими проектами, на сей раз Саша не получала морального удовлетворения от работы, хотя семинар был более чем полезным для дальнейшего развития фирмы. Она реально оценивала свое душевное состояние, заметно пошатнувшееся за последние несколько часов. Но она также знала, что это когда-нибудь пройдет. Все в жизни проходит. И это тоже.
Саша смотрела на черный экран мобильного телефона, не зная, на что ей решиться. Включать или нет? Включить в любом случае придется – родители наверняка уже переживают. Но она еще не вполне осознала, какие чувства владели и владеют ею с момента той безмолвной сцены ревности в аэропорту. Страх, растерянность, обреченность… Непонимание и горечь обиды – не поверил, усомнился, не выслушал, не простил, ушел… Она даже не знала, ответит ли на его звонок, если он вдруг наберет ее номер. Орхидеи, конечно, чудесны. Но она так легко не сдастся. Ей тоже больно. На руках остались следы от его резких прикосновений. Лучше всего было бы собраться и улететь прямо сегодня. Но у нее билет забронирован на завтра. На 16:50. Еще один день в далеком восточном королевстве. День без короля… Как же его провести так, чтобы не думать о нем? Саша инстинктивно закуталась в халат. Как же ей его не хватает! Еще одна ночь без него…
Телефон она все-таки включила…Правда, уже глубокой ночью…
Утро разбудило ее теплыми солнечными лучами, мягко скользящими по щеке. Саша поморщилась и открыла глаза. Шесть утра. Спать совершенно не хотелось – Саша спала так крепко, что даже ни разу не пошевелилась во сне, и даже сновидения этой ночью не посещали ее.
До отлета оставалась куча времени. Ну не сидеть же все это время в отеле? Саша приняла решение прогуляться по пляжу. Там наверняка в такую рань тихо и безлюдно. Саша нарядилась в небесно-голубые джинсы и белую рубашку и спустилась вниз.
И в самом деле, пляж был пуст. Солнце поднималось все выше по небосводу, порождая на водной поверхности залива множество солнечных зайчиков. Песчаная гряда тянулась на десятки метров, сворачивая налево к набережной, откуда еле слышно доносился шум на доках, издаваемый рабочими.
Саша присела на еще не остывший песок и уставилась вдаль, сняв платок и распустив волосы по плечам, обняв колени. Волны одна за другой набегали на песчаный берег и стекали обратно, оставляя размытые кружева на песке. Было так тихо и спокойно на этом берегу, что можно было расслышать стук сердца.
Странно, Саша никогда к нему не прислушивалась. Бьется – и пусть дальше бьется. Сейчас она слышала эти глухие звуки, отдававшиеся в грудной клетке с размеренной периодичностью, словно впервые.
«Интересно, далеко ли отсюда до форта?» - подумала вдруг Саша. За все время пребывания здесь она даже не успела осмотреть этот древний памятник архитектуры. Было бы очень скверно уехать отсюда, не полюбовавшись на эту красоту. Саша неспешно поднялась с песка и набрала номер фирмы, занимающейся прокатом автомобилей, чтобы заказать машину и покататься по городу, пока он еще окончательно не проснулся.
Она вернулась в отель, чтобы взять с собой водительское удостоверение и фотоаппарат, пока машина была в пути.
У ресепшена ее остановил метрдотель.
- Доброе утро, мисс Алекс.
- Доброе утро, Касим, - ответила Саша на его приветствие. Она уже намеревалась пройти мимо, но он остановил ее.
- Мисс Алекс. Могу я поговорить с вами?
Саша приблизилась к нему.
- Да, конечно. Что-то случилось?
- Позавчера вечером и вчера вечером вами интересовался некий мужчина. Он просил, даже требовал, чтобы я ничего не говорил вам. Но я решил, что вам следует об этом знать.
- Вот как? Кто он? Вы его знаете?
- Да, мисс Алекс. Знаю, - Касим понизил голос почти до шепота. – Это один из телохранителей мистера Джексона. Ну вы понимаете, о ком я?
- Да, конечно.
- И сейчас его машина находится на стоянке отеля, - добавил он.
То, что он мог отправить телохранителя позавчера вечером на ее поиски, когда она уехала с Николаем в аэропорт, ее не сильно удивляло. Она даже ожидала этого. А вот последнее известие ее поразило.
- Скажите, Касим, он здесь? – прошептала Саша срывающимся голосом.
Он заговорщически подмигнул ей.
- Да, со вчерашнего вечера. И, насколько мне известно, один… Прошу вас, мисс Алекс, не выдавайте меня. Я вам ничего не говорил.
- Конечно, конечно… - бормотала она, не скрывая озарявшей ее лицо улыбки.
Этой ночью он был рядом. Совсем неподалеку. Один. А это значит, что он здесь ради нее. А иначе зачем он здесь? Но сделать полноценный первый шаг он не решается. И правильно делает – она пока морально не готова встретить его с открытым сердцем и распростертыми объятиями. Хотя кто знает, что будет, когда она увидит его? Или когда он заскользит по ней взглядом? О, его взгляд! Он с одинаковой силой может ласкать и разрушать. Она испытала и то, и другое. И ей хотелось еще. Еще этого ласкающего взгляда. Бархата его рук, шелка волос, глаз цвета ночи.
Она не знала, что он уже ласкал ее взглядом этим тихим утром, пока она шла по пляжу, а он наблюдал за ее тонким силуэтом с балкона номера отеля. Не знала, что он уже поправлял манжеты рубашки, ожидая знака телохранителя, дежурившего на стоянке отеля, готовясь выехать за нею следом куда угодно, даже в аэропорт, чтобы помешать ей исчезнуть так просто из его жизни.
А вот и долгожданный звонок.
- Мистер Джексон, она заказала в прокате автомобиль.
- Хорошо, я уже спускаюсь.
Он бегом спустился на стоянку и почти запрыгнул в черный Мерседес с тонированными стеклами. Крис уже завел двигатель.
- Она отъехала секунду назад.
- Куда?
- В направлении города. Я запомнил и машину, и номера. Пара секунд – и мы ее догоним.
Майкл не сомневался в мастерстве Криса – за время работы у него он не раз себя проявлял. Но сейчас он нервничал.
- Она точно не в аэропорт направилась?
- Точно. Я думаю, она поедет к португальскому форту.
- Почему ты так решил?
- Слышал, как она говорила с кем-то по телефону. Но по-русски я не понимаю ничего, расслышал только название этого форта.
- Есть еще одно место, куда она может поехать, - пробормотал Майкл, шурша маскировочной одеждой, - Но у нее на это не будет времени, если самолет улетает сегодня. Едем к форту.
Крис кивнул и вырулил на дорогу.
Саша мчала по дороге, включив громко музыку и подпевая солисту «Scorpions»:
- Everybody knows
That I'm under the spell of your love
Got nothing but you on my mind
That's the way it goes
It's no wonder you're tearing my heart
Simply in pieces tonight…
За эти несколько дней она уже неплохо освоилась в этом маленьком городе, поэтому ехала, почти не задумываясь над тем, куда и где ей повернуть, даже не включая навигатор.
Здание форта, построенное в 1487 году, возвышавшееся на холме на фоне голубого неба, выглядело анахронизмом в этом городе со стеклянно-бетонной современной архитектурой. Однако оно было неотъемлемой частью истории Бахрейна. На одной из его башен гордо реял государственный флаг. Природный камень и кладка вразнобой, полукруглые арки и лабиринты проходов и помещений, узкие бойницы, редкие зубчики крепостной стены – все привлекало интерес. У подножия форта по-прежнему велись раскопки, о чем свидетельствовали специализированная техника и натянутая над изрытыми вдоль и поперек участками раскопок металлическая сетка.
Саша, подъехав к форту со стороны набережной, припарковала машину у подножия холма и начала медленное восхождение вверх по вырубленной в утоптанной земле лестнице. Она не видела, как рядом с ее машиной припарковался спустя пять минут черный Мерседес. Не видела, потому что была занята фотосъемкой открывшихся ее взору пейзажей. Майкл, наблюдавший за нею у подножия холма, испытывал непреодолимое желание запечатлеть ее саму на пленку – столько в ее движениях было природной грации и непосредственности, пока она неторопливо поднималась вверх, то вдруг застывая с фотоаппаратом в руках, то снова продолжая путь.
- Мне пойти с вами? – поинтересовался Крис.
- Нет, не стоит, - откликнулся Майкл, приходя в чувство. – Ты можешь вернуться домой.
Крис послушно кивнул, сел в автомобиль и, мигнув сигнальными огнями, скрылся за поворотом.
На площадке внизу не было ни души, чему Майкл был несказанно рад. Было еще слишком рано. А может быть, у археологов был выходной день, кто знает. Он не стал размышлять по данному поводу, потому что перед глазами у него маячил белоснежно-голубой силуэт Алекс. Он просто последовал за нею, надеясь, что и там, наверху, возле форта, посторонних также не окажется. Он держался на определенном расстоянии от нее, не решаясь выдать себя раньше времени, хотя сам факт того, что этого времени оставалось в обрез, терзал его сейчас еще больше, чем размолвка между ними.
Саша достигла площадки перед фортом и обернулась, чтобы окинуть взором окрестности. Вид был неописуемый, особенно вид на залив, чьи воды были гладкими как зеркало. Ветер, разыгравшийся на возвышенности, трепал ее волосы, вздымая мелкие частицы песка, и ей пришлось спрятать глаза под солнцезащитными очками. Пока Саша закрывала объектив фотоаппарата затвором, она даже не обратила внимания на приближающуюся к ней фигуру в черном, а потому она направилась в центральному входу в крепость. Вход был открыт, несмотря на ранее утро, и Саша шагнула в обитель древности, где все еще царствовал полумрак. Перед ней открылись многочисленные коридоры, запутанные, порой ведущие в тупик. Она пожалела, что не взяла с собой клубок ниток Ариадны, но это ее не остановило. Внутри крепости слышались чьи-то голоса. Должно быть, еще какие-то туристы решили посетить с утра пораньше этот памятник архитектуры. Саша уже жалела, что не воспользовалась услугами гида. Сейчас она бы уже слушала легенды и сказания об этой стране и этом мрачно-притягательном сооружении. Поворот. Другой. И вот женщина оказалась в большом помещении, в котором уже находилась маленькая группа туристов, жадно внимавших рассказам гида, говорящего на арабском языке.
«Должно быть, они из соседнего государства» - подумала Саша, но решила держаться от них неподалеку, чтобы не заблудиться.
Вид из бойниц крепости открывался чудесный – то виднелись в утренней дымке очертания города, залитого солнцем, то бледно-голубые воды залива подергивались пенными гребнями низких волн.
Пока Саша шла следом за группой, она не могла отделаться от мысли, что за нею наблюдают. Пару раз она оборачивалась назад, но так ничего и никого не увидела. Решив, что в конце концов это глупо – страдать паранойей поутру, она отмахнулась от этих мыслей. Но едва она успокоилась, намереваясь преодолеть очередной поворот, как почувствовала возле своего уха горячее дыхание. Чья-то рука зажала ее в тиски, а другая рука в черной перчатке зажала ей рот рукой.
Все это было так резко и неожиданно, что в голове Саши мелькнула шальная мысль – похищение. Дошутилась! Права была мама – не с ее внешностью по восточным странам в одиночку разъезжать. Ноги почти сразу перестали ее слушаться, сделавшись ватными. Еще пара секунд – и она бы упала в обморок, но незнакомец держал ее в крепких сильных руках. У нее даже не было возможности увидеть похитителя, потому как он был сзади, и от этого страх рисовал картинки одну другой страшнее. Даже если бы он не зажал ей рот рукой, она и тогда не смогла бы закричать и позвать на помощь – крик замер в горле комом. И какого ее понесло в эту крепость?...
Незнакомец ослабил хватку и развернул ее к себе лицом, и Саша услышала его голос, зовущий ее по имени. И она все поняла. Ком в горле растворился. С минуту она смотрела на своего похитителя широко открытыми глазами. Перед нею был Майкл. Она завороженно смотрела на него, боясь, что это всего лишь сон, навеянный ей ранним утром.
Когда он понял, что Саша не закричит в порыве истерики, он дал ей возможность говорить, убрав руку с лица, сняв никаб и перчатки. Лишь ощутив на своих плечах тепло его ладоней, она поняла, что он – самая настоящая реальность.
- Господи, какое счастье, что это ты, - прошептала она, глядя на него.
Он смотрел на нее в недоумении. Он ожидал выслушать кучу упреков в свой адрес. А тут – неконтролируемый поток благодарности в его адрес. Впрочем, он был кратковременным. Когда первые эмоции радости от того, что ее похищение для украшения гарема не состоится, прошли, взгляд Саши преисполнился горечи.
- Уходи, я тебя прошу, - прошептала она, отстранившись от него и отвернувшись.
- Не могу. Я не могу без тебя, Алекс.
- Я тоже без тебя не могу, - призналась она. – Но я сегодня улетаю. И мне было бы проще, если бы ты не приходил сюда.
- Проще?
- Да. Проще улететь. Зная, что все кончено.
- Разве я сказал тебе, что все кончено?
- А разве нет?
- Там, в аэропорту, я промолчал. Это была неконтролируемая вспышка ревности, не более.
- Хорошо. Пусть так. Тогда я тебе говорю, что все кончено.
Майкл молчал. Он понимал – в ней говорили обида и гордость.
- Ты уверена? – уточнил он.
- Да.
- Хорошо подумала? – спросил он еще раз.
Саша промолчала. Она была уверена, что ответь она утвердительно, он развернется и уйдет. Только уже навсегда. И он бы на самом деле так и сделал. А она не была уверена в том, что хорошо подумала. В конце концов шеф дал ей отпуск сроком в неделю… Отпуск, который бывал у нее редко. И который еще не скоро перед нею замаячит. Сейчас у нее есть выбор: возвращение в Москву сегодня или незабываемая неделя на острове с Майклом. Если он уйдет, выбора не будет. Тогда только Москва. Дни сурка. Работа. Дом. Снова работа. И безлунные ночи у окна, где уже не будет его глаз и рук. Тоска и одиночество. Грусть и боль. Черная дыра, пожирающая изнутри. И осознание того, что он находится в одном часовом поясе вместе с нею, на расстоянии четырех-пяти часов лета, при невозможности встречи… Нет, этого она не вынесет. На этот раз уже нет. Что ж, время покажет дорогу домой…
- Алекс, - позвал ее он. – Мне уйти?
Она подняла на него глаза, заблестевшие от слез, и отрицательно покачала головой.
- Я не хочу, чтобы ты уходил. Но если бы ты ушел, возможно, мне было бы проще вернуться в Москву… Мне все равно придется туда вернуться… рано или поздно…
Майкл приблизился к ней и обнял ее, прижав к груди, физически ощущая, как его разрушенный мир вмиг собирается в единое целое. Он не знал, чем ее сейчас утешить. Она была права. Рано или поздно она уедет. И ей действительно было бы проще, если бы он отпустил ее, пока она окончательно не успела к нему привязаться. Но отпустить ее он был не в силах. Это все равно, что лишиться воздуха, солнца и воды в одночасье. А иначе стал бы он ее преследовать поутру в этих развалинах? Да и тогда в интернет-салоне… А потом в отеле…
- Алекс… - шептал он ее имя, теребя ее волосы.
Саша подняла голову. Во взгляде читался вопрос:
- Да, Майкл?
- Мне хорошо с тобой…
- И мне… - прошептала она. Ее глаза уже подернулись дымкой безграничной нежности.
Напряжение, так терзавшее Майкла изнутри последние дни, ушло в небытие. Она была рядом. И больше ничего не нужно было. Пока ничего. Запах ее волос сводил его с ума. А ее непосредственная близость действовала на него опьяняюще. Он чувствовал, как кровь начала бурлить по венам, а в голову снова полезли непристойные мысли. Саша, кажется, была слишком расслаблена и опустошена, чтобы замечать шальные огоньки в его глазах и его нескромные движения рук, неведомо как оказавшиеся под рубашкой. Вот он уже нащупал тонкое кружево и непослушные крючочки…
Саша словно очнулась от сна.
- Майкл, что ты делаешь?
- Раздеваю тебя, - прошептал он, стараясь контролировать себя при взгляде на ее алые, чуть приоткрытые губы, – Ты не против?
- Здесь? – уточнила она.
- Тебя это пугает?
Она с секунду колебалась. Выброс адреналина гарантирован уже одним его присутствием.
- Нет. Напротив, возбуждает, - проурчала она.
Майкл, услышав ее слова, взял Алекс за руку, увлекая ее в одно из помещений крепости неподалеку, куда солнечные лучи почти не проникали. Отсутствие закрытого пространства и защищенности от посторонних глаз било в голову бешеным адреналином, который срочно нужно выпустить на волю и дать ему разгуляться. Он зажал ее в углу, прислонив к стене, раздирая на ней рубашку. Не ожидая от него такого натиска, поняв, что сопротивляться ему бессмысленно, Саша инстинктивно запрокинула голову назад, обнажив изящный изгиб шеи, выгнувшись в кольце его рук и закрыв глаза, предоставив ему возможность вытворять с нею все, что ему хотелось бы, чем он тут же воспользовался. С ее полуоткрытых губ слетало его имя вперемежку с непонятными ему словами на русском языке.
Инопланетянка… С бархатной кожей персикового цвета. С глазами цвета Саргассова моря. С чувственными губами, в которые давно пора впиться… А еще пора снять с нее джинсы… И освободиться от неудобной паранджи…
Она словно прочитала его мысли, ловким движением руки снимая с него маскировочный наряд и обхватывая его бедра ногами. Жест был более чем откровенным, и Майкл не стал долго церемониться с джинсами, рванув их вниз, обнажая ее упругие бедра. Саша густо задышала, обхватив его шею руками. Она уже не ощущала почвы под ногами, когда он длинными пальцами и губами скользил по ее шее вниз, ниже… ниже… еще ниже… освобождая ее грудь от белого кружева, сминая хлопковую ткань рубашки, лишившейся пуговиц парой минут ранее. Ее распухшие губы, которые он терзал, горели, ее тонкие пальцы утопали в шелке его волос. Она потянулась к воротнику его рубашки, подавляя в себе желание сорвать ее одним махом. Пряжка на его брюках – очередной рубеж, за которым последуют полет в невесомости и небо в алмазах…
Накал страстей, откровенно читавшийся в его взгляде, пугал и будоражил Сашу одновременно. Напряжение. 2000 ватт. Разряд. Электрический ток, передающийся от него к ней через чувственные касания рук и губ. Точка кипения медленно сползала вдоль позвоночника к месту обитания бабочек, крылья которых отчаянно звенели в щемящей пустоте. Он почти выворачивал ее наизнанку, глотая обрывки ее фраз, тонувших в сбившемся дыхании, выпивая ее по капле до пульсирующего дна…
«Моя инопланетянка… Моя Алекс… Моя и больше ничья…» - пульсировало в его воспаленном мозгу.
- Не смей исчезать из моей жизни, - прохрипел он, держа ее на сильных руках, не сводя глаз с ее потемневших зрачков, пока она убирала с его лба влажные волосы. Саша кивнула – говорить почти не было сил, да она бы и не узнала сейчас свой голос, утонувший в шелковой неге его губ.
- Я не исчезну… если хочешь… - едва вымолвила она, проваливаясь в пропасть.
Саша очнулась в его объятиях. Спутанные медово-черные локоны, алая припухлость губ, румянец на щеках и смятые рубашки – единственное, что выдавало следы бушевавших страстей. Буря в Саргассовом море затихла, уступив место безбрежной безмятежности. А его глаза по-прежнему полыхали неуемным огнем, и кольцо рук не разжималось, не отпуская женщину. Она не знала, сколько прошло времени – полчаса, час, может сутки. А может, только доля секунды, замершая в сумасшедшем беге времени по чьей-то таинственной воле. Главное – он рядом, и она слышит стук его сердца, звуки его голоса, видит блеск его глаз, его волшебную улыбку, чувствует его дыхание. Наваждение это или любовь? А может, просто слепая страсть? У нее есть неделя, чтобы это понять...
Майкл думал о том же. Неделя. Всего неделя. А что потом – он не знал. Нельзя ни в чем быть уверенным, даже в завтрашнем дне, – жизнь его много раз этому учила. Последний урок был самым жестоким. Урок, о котором он с удовольствием забыл бы напрочь. Но он не стирался из памяти словно чернильное пятно с накрахмаленной белоснежной сорочки… Он снова вспомнил бессонные ночи и стойкое отсутствие жизни в своих глазах, отражавшихся в зеркале. Вопли стоявших за него горой фанатов и ненавистников, разделившихся на два берега, между которыми он – тонущий в реке сплетен, обвинений и стервятников… Скучавшее лицо судьи и злые жидкие глазенки прокурора. Если бы не дети, он сошел бы с ума. Все, что он делал последние годы – все ради них. Он не мог даже подумать о том, что было бы, если бы вердикт присяжных был иным, если бы его лишили последнего оплота в его жизни…
- Майкл… вернись ко мне, - прошептала Саша, заметив его задумчивый взгляд, устремленный в неизвестность.
Он вздрогнул и обнял ее еще крепче.
- Я здесь, - откликнулся он вполголоса, напрочь отметая нахлынувшие воспоминания, - с тобой. Мне давно не было так хорошо. И это потому что ты рядом. Потому что ты…
- …моя жизнь! – прошептала Саша где-то возле его уха.
Это было ответом на все его вопросы, мучившие на протяжении двух дней, тянувшихся как никогда долго. Он улыбнулся и провел пальцем по ее чуть приоткрытым губам. Саша замерла в предвкушении продолжения.
- Да, - в его голосе вновь появилась привычная хрипотца, - это так. И поскольку ты лишила меня ее, исчезнув из поля зрения на долгих два дня, я намерен наверстать упущенное. И если ты не образумишь меня, то прямо здесь и сейчас.
Саша уже поняла тонкий намек. Кто бы ее образумил? Взгляд ее затуманился, и Майкл понял, что крепость станет пристанищем для их необузданных желаний как минимум еще на час. Что ж, он не против – давно он не вел себя как сумасбродный подросток. Да и Алекс, кажется, заводилась от этой же самой мысли. Только бы туристов не было! Только бы… - он потерял ход мыслей, когда Алекс нежно прикусила мочку его уха…
Саша не помнила, когда и как они вышли на солнечный свет. Солнце уже совершило свою прогулку по ярко-голубому небу и медленно, но верно клонилось к закату.
- Пора возвращаться в отель, - произнесла она.
- Да, пора, - согласился Майкл. – Я съезжу к детям и вернусь к тебе чуть позже.
Саша кивнула.
- Ты обещал мне что-то показать, - напомнила она, заводя двигатель автомобиля.
- Да, я помню. Завтра я тебе ее продемонстрирую.
- Ее? Это песня?
- Угу, - кивнул он, загадочно улыбаясь, - мелодия пришла мне на ум в тот день, когда я встретил тебя. А текст – уже в период нашей размолвки. Поэтому она посвящена исключительно тебе.
От его слов у Саши мороз по коже пробежал. Она не ожидала этого. Чего угодно, но не этого. Они знакомы всего неделю, а он уже написал песню. Для нее, о ней – какая разница? Никто и никогда не посвящал ей ни песен, ни стихов. Никто и никогда. Слезы навернулись на глаза, а пальцы предательски задрожали.
- Спасибо, Майкл, - голос ее дрожал не меньше, чем пальцы, сжимавшие руль автомобиля.
Ее волнение не ускользнуло от его глаз.
- Алекс, давай я поведу.
Она молча кивнула в знак согласия.
Когда они подъехали к отелю, Саша ужаснулась – возле входа толпилось с десяток журналистов, увешанных диктофонами, фотоаппаратами, видеокамерами и прочей аппаратурой.
- Майкл, тебе сюда нельзя. Здесь толпа журналистов. И я догадываюсь, что они тут делают, – ждут тебя с нетерпением.
- Да, ты права. Мы заедем на подземную стоянку. Крис уже ждет меня там, - с этими словами он повернул направо, огибая северное крыло здания отеля и заезжая на внутреннюю территорию, где в отдалении уже красовался черный Кадиллак.
Саша облокотилась на спинку сиденья. Ей не хотелось отпускать его даже на час. Она уже начала обратный отсчет. Неделя. Что ж так мало?
- Я скоро вернусь к тебе, - произнес Майкл и исчез в глубине салона внедорожника, одарив ее на прощанье ласкающим взглядом.
Саша поднялась к себе в номер, где ее уже ждал очередной сюрприз – букет алых роз. Саша улыбнулась и привычно потянулась к конвертику, белеющему среди соцветий. В письме – острая просьба позвонить и его номер телефона. И его инициалы. Как будто она не знала, от кого эти цветы… Наверняка он отправил их утром, накануне их встречи в крепости. На случай, если бы эта встреча не состоялась. Он мог бы и не указывать номер телефона – Саша прекрасно его помнила, хотя он не был сохранен в ее мобильнике.
Она не знала – радоваться ей или плакать. Она была рада их встрече и примирению, столь бурному, что при воспоминании о нем кровь растекалась расплавленным свинцом, хотя и понимала, что чем больше она запутывалась в паутине их отношений, тем меньше шансов у нее оставалось на дальнейшее относительно спокойное существование. А нужно ли оно ей? В данный момент ей нужен Майкл. А все остальное – к черту…
Последующие 168 часов ее нахождения в этой арабской стране казались волшебством. 168 часов счастья. Саша помнила каждую минуту их совместного времяпровождения, начиная со сцены примирения в крепости. Когда часы удовольствий загоняются в жесткие рамки, их ценишь тем сильнее, чем они скоротечнее. Воспоминания становятся ярче и острее, когда уверен, что это больше не повторится…
Первый день безбрежного счастья. Нет, вечер, потому что днем Майкл был в студии, сводя звукозапись. На закате они мотались на автомобиле по острову вдоль береговой линии, уходящей на юг, и он кормил ее с рук клубникой со сливками, а потом в сиреневых сумерках они занимались любовью на пустынном пляже, свидетелем чему была одинокая луна, мягкие волны и теплый песок.
Второй день счастья. Впрочем, все-таки утро, потому что его мечта сбылась – в утренних красках восхода солнца она в его объятиях на широкой кровати, на ней чулки, и больше ничего. И спутанные волосы медового цвета на подушке. Потом он возил ее в уютный ресторанчик, расположенный на Кинг-Фахд-Козуэй , а поздним вечером при серебристом свете луны устроил морскую прогулку на доу . И снова огромная круглая кровать в номере отеля… Север-юг-запад-восток…
Третий день счастья. Майкл повез Сашу на остров Аль-Мухаррак, сохранивший традиционный дух страны до начала нефтяного бума, где у нее была прекрасная возможность лицезреть и запечатлеть на пленку традиционные здания с колоритной архитектурой государства – дом шейха ХIХ века, форты Абу-Махир и Калат-Арад XVI века.
Откуда он знает, что она увлекается историей архитектуры? Майкл, ты чудо…
Четвертый и пятый день – снова отель, только теперь Sheraton, поскольку у здания отеля Ritz Carlton теперь частенько сновали журналисты, готовые на все ради бесценного кадра. Отель вперемежку с необычным шопингом. Майкл – еще тот выдумщик! Закутав Сашу также в паранджу и никаб, он сновал с ней по торговому центру, умудряясь оставаться незамеченным, пока она еле сдерживала смех. В этих арабских одеяниях они выглядели как две подруги или жены из одного гарема, решившие пройтись по бутикам.
Шестой день. Предпоследний и оттого самый... самый… Саша не могла подобрать определения этого дня. Он просто был предпоследним. Возможно, самым решающим в ее жизни. Потому что на следующий день она должна была улететь в Москву.
С самого утра шел дождь, и небо было закутано в разорванные серые облака.
Саша проснулась раньше обычного и, стараясь не разбудить безмятежно спящего Майкла, аккуратно выбралась из кольца его рук и одеяла, подошла к окну.
Должно быть, дождь в это время года здесь большая редкость. Прозрачные капли тонкими струйками стекали по стеклу. Интересно, когда сверху льется дождь, - это плачет небо? По ком оно плачет? Зачем?
Саша по привычке села на широкий подоконник, подобрав под себя колени, глядя на серый спящий город. Он не стал ей родным, но уезжать отчаянно не хотелось.
«Как же ты смог так быстро приручить меня к себе?» - задавалась вопросом Саша, обернувшись в сторону спящего мужчины.
Она уже так привыкла просыпаться рядом с ним, целовать его чуть припухшие ото сна, опушенные густыми ресницами веки, вдыхать запах его волос и ощущать на себе тяжесть его тела. И наблюдать, как он сонно открывает глаза, и улыбка начинает играть на его губах, когда он шепчет ей в ухо «С добрым утром!», а потом кутает ее в халат как младенца, чтобы срывать его с нее спустя какое-то время…
Майкл пошевелился под одеялом. Саша соскочила с подоконника и вернулась к нему, зарываясь под одеяло.
- Привет, - сонно пробормотал он, не открывая глаз, притягивая ее к себе, – Ты уже не спишь?
- Нет. За окном – дождь, - ответила она, одаряя его легким поцелуем.
- Правда? – он окончательно проснулся, открыв глаза, - Дождь в это время года здесь просто чудо. А я так хотел прогуляться с тобой по пляжу на восходе…
- Значит погуляем на закате.
- Угу. Или завтра…
При упоминании «завтра» Саша загрустила. Это не ускользнуло от его пристального внимания.
- Малыш, что случилось?
- Завтра я улетаю.
Он задумался. И, кажется, тоже сник.
- Уже завтра? Как же быстро летит время… - он помолчал немного. – Тогда я должен тебе кое-что показать уже сегодня. Ты должна это услышать.
- Хорошо, - кивнула Саша. – Вообще-то я уже неделю умираю от любопытства.
- Сегодня вечером я его удовлетворю. И не только любопытство… Но через два часа я должен буду, увы, тебя покинуть – у меня назначена встреча. Я не знаю, как долго она продлится, поэтому жди моего звонка. Как только я освобожусь, мы поедем в студию.
Номер стал чужим и пустым, как только Майкл покинул его, умчав на встречу. Дождь прекратился, но небо по-прежнему было серым. Телефон пронизывал царившую тишину насквозь звонкой трелью лишь по рабочим или ничего не значащим вопросам – шеф интересовался датой ее прибытия на родину, напоминая о необходимости скорейшего возвращения и его острой нуждаемости в верной помощнице. Николай звонил скорее просто из любопытства, не задавая лишних вопросов, хотя Саша чувствовала, что они готовы были сорваться с его языка, и он еле себя сдерживал:
- Я думал, ты уже в Москве, - недовольно ворчал он в трубку.
- Коль, я передумала. Решила остаться, - терпеливо ответила Саша.
- Сама передумала или он тебя переубедил?
Все-таки не сдержался… Вот зараза!
- Коль, какая разница? Как твой отец? – попыталась она увести разговор в другое русло.
- Спасибо, все уже нормально. Ему намного лучше. Когда тебя встретить?
- Я завтра возвращаюсь.
- Наконец-то!
- Коля! – Саша начинала терять терпение.
- Что Коля? Мы тут без тебя как без рук, между прочим!
- Я это уже поняла – шеф звонил сегодня.
- Ты хоть за нами скучаешь?
Саша выдержала легкую паузу, прежде чем ответить на вопрос:
- Мне некогда этим заниматься.
- Ах, ну конечно! Эх, я дурак! Когда тебе за нами скучать, когда рядом сам король поп-музыки?! Собственной персоной, так сказать. Кстати, ты хоть помнишь, в чем его обвиняли?
- Рот закрой и послушай внимательно! – рявкнула Саша, не сдержавшись, - Во-первых, продолжительность моего отпуска и то, чем я тут занимаюсь, тебя не касаются никоим образом. А во-вторых, он был оправдан, если ты помнишь. По всем пунктам обвинения! Еще раз об этом заикнешься…
- Ладно, ладно, спокойно. В общем, завтра я тебя встречу.
- До завтра, - она захлопнула крышку мобильного телефона, не дослушав его «Пока!»
Сашу трясло после разговора с ним. Хорошо, хоть потом Ольга позвонила, чтобы просто потрещать о том, о сем, ретушируя бодрым голосом неприятный осадок после разговора с сотрудником. Она сетовала на то, что у нее не получилось навестить подругу в далекой стране. Но Саша не сильно расстроилась этому по понятным причинам. Маме она позвонила уже сама, сообщив, что вылетает завтра. А затем позвонил Майкл.
- Малыш, я приеду через час, - сообщил он, тут же завершив разговор.
По собственному опыту зная, что во время деловых встреч обещанный час может растянуться на два, и чтобы хоть как-то приподнять настроение, Саша решила понежиться в джакузи. Ванильное облако взбитой пены било в ноздри и так расслабляло, что она чуть было не вздремнула, пока нежилась в теплой воде. Вновь трель мобильника.
Цифры, высветившиеся на дисплее, вызвали на ее лице довольную улыбку. Майкл. Неужели он уже приехал?
- Алекс, я внизу, на стоянке. Спускайся, - произнес он бархатный голосом.
- Может, тебе лучше подняться? – промурлыкала она в трубку. – Я сейчас нежусь в джакузи.
Он вмиг нарисовал в воображении эту картинку, и в глазах вспыхнул тревожный огонек. Его не надо было долго упрашивать. Пара минут, и он уже стоял в дверях ванной, неземной и прекрасный, в бордовой водолазке, спрятав руки в карманы черных брюк, прислонившись плечом к дверному косяку. Саша оцепенела на миг, увидев его, закусив губу, – так он был бесподобен.
- Пустишь к себе? – поинтересовался он. Она кивнула, не сводя с него завороженного взгляда.
Через час Майкл вез ее в святая святых – в студию звукозаписи. Там царила абсолютно рабочая обстановка. Пульт звукозаписи и прочее оборудование – все было для нее в новинку, для нее, столь далекой от мира музыки.
- Ты будешь исполнять ее вживую? – поинтересовалась она, присаживаясь возле микшерного пульта и цепляя наушники.
- Почти, - Майкл загадочно улыбнулся, произвел какие-то махинации на пульте и направился в комнату записи, подходя к микрофону.
В наушниках зазвучала нежная мелодия. Майкл закрыл глаза и запел, полностью отдавшись песне, мотиву, музыке, нотам, срываясь то на шепот, то замолкая, сжимая в руках микрофон. Он был бесподобен в своей тихой печали. Его голос ласкал ее слух. Саша смотрела на него, замерев, боясь пошевелиться, чувствуя, как по ее коже пробегает холодок. Мастер в своей мастерской. В своей стихи, в своей обители. Господи, как же он гармоничен! Слезы выступили у нее на глазах, когда она вслушивалась в текст. Это песня о тех двух днях, отравленных ядом его ревности и приправленных горечью ее обиды и непонимания. Эта песня – о них. Слишком скоро. Все это слишком скоро и слишком быстротечно. Она плавилась под воздействием его чудного бархатного голоса, заполнившего студию:
- She's there just sitting at the table
Thinking now that things won't be the same
and would you like to go with me?
And she answered no to me,
But I guess I learned my lesson much too soon…
…Take away this never ending sorrow
Take this lonely feeling from my soul
If only I knew what things bring tomorrow
She’d be sitting here beside me
And my heart would fill with gold
I hope to make a change now for the better
Never letting fate control my soul
And hoping that my prayers will see
The day that you'll come back to me - на предпоследней строчке голос его дрогнул, и он прикрыл рукой глаза, вздохнул и почти прошептал:
- Yes, I guess I learned my lesson much too soon…
«А хочешь ли ты пойти со мной?... И он еще и спрашивает! Хочу! И пойду!» - Саша искусала губы до крови, сдерживая соленую влагу в глазах, пока он ее вопрошал, стоя за стеклом, слившись с музыкой в единое целое. Первым желанием было сорваться к нему, броситься в его объятия, утолить его печаль. Но он опередил ее, выйдя наружу и увлекая ее на диван.
- Алекс, малыш, ты плачешь… - он был поражен.
Она прильнула к нему, спрятав лицо на его груди. Он кутал ее, дрожащую как осиновый лист, в кашемировый плед, согревая теплом своего тела.
- Зачем ты написал такую грустную песню? - прошептала она.
- Она просто отразила мое настроение, - произнес он тихим голосом.
- Ты и правда думал, что я скажу тебе «нет»? – она устремила на него пытливый взгляд зеленых глаз.
- Во время нашей размолвки я именно так и думал. Я был уверен, что ты улетела на свою странную родину. Слава Богу, что этого не случилось.
Саша улыбнулась.
- Странную? Да, ты прав, она и правда странная. Ну уж какая есть. Ее ведь не выбирают.
Майкл кивнул, соглашаясь с ней. Наверняка он сейчас вспоминал свою родину. А она даже не знала, откуда он родом. Спросить его? Расскажет ли он ей? Расскажет. Первый щит его неприступной брони сломан.
Свернувшись клубком у него на коленях, она внимала его неторопливому рассказу – биографии от первого лица, все больше поражаясь насыщенности его жизни и тому, какой он необыкновенный.
- Я не знала, что ты рисуешь, - произнесла она, когда он умолк.
- Немного. В свободное время, - ответил он.
- Нарисуешь меня? – поинтересовалась Саша, развернувшись к нему и выпрямляясь во весь рост.
Майкл был удивлен, но, судя по его выражению лица, идея ему понравилась.
- Нарисую, - согласился он. – Но не сейчас. Утром.
- Почему утром? – удивилась Саша.
- Потому что утром ты удивительна.
- Только утром? – уточнила она.
- Ты всегда удивительна, но утром – особенно.
Вот он когда-нибудь перестанет ее удивлять? Что в ней утром удивительного? Сонная, волосы в художественном беспорядке, без макияжа… Хотя она его отчасти понимала – сама испытывала то же самое. Его утренняя безмятежность, расслабленность и мягкость неповторимы и незабываемы.
- Алекс, тебе понравилась песня? – поинтересовался он, нарушая тишину.
- Да, очень. Красивая лиричная мелодия.
- Я еще не решил, что сделать с аранжировкой, - пробормотал он, рассеянно глядя на многочисленные кнопки на микшерном пульте.
- Мне очень понравилось в том исполнении, в каком я ее услышала, - только твой голос, без бэк-вокалов и многослойной, сложносочиненной музыки, - откликнулась Саша.
Он загадочно улыбнулся.
- Ну я только немного поэкспериментирую.
Конечно, Майкл. Ты будешь не ты, если этого не сделаешь. Перфекционист. Во всем и везде.
Саша улыбнулась своим собственным мыслям, еще не придавая значения тому, что его рука плавно заскользила по ее бедрам, а взгляд черных глаз устремился на ее губы.
- Экспериментируй сколько пожелаешь, - отозвалась она.
- Ты сейчас песню имела в виду или…? – со знакомой до боли хрипотцой в голосе спросил он. Однако не договорил – увидев в его глазах мерцающий блеск, Саша обняла его за шею, заглушив последние слова поцелуем, выгибаясь ему навстречу всем телом.
- Останешься у меня? – вопрошал он спустя минут сорок. – Я не хочу больше возвращаться в отель. Тем более дети сегодня вернулись из Лос-Анджелеса.
Саша кивнула, с трудом представляя, как это будет выглядеть со стороны – кто знает, вдруг ей навстречу собственной персоной вырулит сама миссис Джексон. Приятная будет встреча, нечего сказать!
- Майкл, можно мне у тебя кое-что спросить? Вообще-то мне следовало поинтересоваться об этом намного раньше…
Он внутренне напрягся, но ответил утвердительно.
- Ты женат?
Он улыбнулся, расслабившись, - а она и правда не фанатка, раз не знала таких подробностей о его личной жизни.
- Уже нет.
Она предполагала, что именно это и услышит от него. Хотя это и казалось ей странным. Отец-одиночка. Знаменитый отец-одиночка. Почему он один? И как он с тремя детьми сам справляется? Няня – не в счет. Все ее знакомые в один голос уверяли, что у них нет времени даже на одного сорванца, не говоря уже о двоих. А она и одному сорванцу была бы безмерно рада… Жаль, что так и не получилось…
- Я тоже уже нет, - пробормотала она, откликаясь на его краткий и содержательный ответ по поводу брака.
- Ты была замужем? – судя по голосу, он был удивлен.
- Недолго, - ответила она, немного помолчав, - Я тогда была молода и неопытна. Училась на 2-м курсе университета. Он был на курс старше. Долго покорял меня, пока не добился… - она умолкла.
- А что потом? – спросил Майкл, явно заинтересовавшись.
- Потом были свадьба, белое платье, цветы, шампанское… В общем, все как полагается. Но праздник быстро закончился. Буквально через месяц он стал ревновать меня без повода ко всем, даже к моим подругам.
- Ты любила его?
- Скорее думала, что любила. Все быстро прошло после его первых проявлений агрессии. Мне даже пришлось на время уехать из города, пока шел бракоразводный процесс, потому что он преследовал меня, постоянно устраивая беспочвенные сцены ревности… Все, я больше не хочу об этом вспоминать… - она сделала жест рукой, словно пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний.
Майкл вспомнил ее лицо в аэропорту в момент разыгравшейся сцены ревности. Так вот откуда эта паника в ее глазах! Как же глупо все получилось! Если бы он не делал поспешных выводов…
- Чего еще я о тебе не знаю? – спросил он.
- Мне нечего от тебя скрывать. Спроси – и я отвечу на любой твой вопрос.
- На любой? – переспросил он.
Саша кивнула.
- Алекс, ты любишь меня?
Она ожидала любого вопроса, но не этого. Вопроса, ответ на который загнал ее в тупик и не давал спокойно жить последние дни. Одно дело – шептать ему об этом, когда он еще витает во сне по утрам, а другое дело – сказать «да», глядя ему в глаза. А вдруг она ошибается? Вдруг это не те чувства, о которых он ее спрашивает? Что, если все это просто чудесный сон, и она скоро проснется? Но в этом волшебном сне она любила его – это она знала точно.
- Да… - ответила Саша, глядя ему в глаза, не смея признаться самой себе в том, что ее мучил аналогичный вопрос. Но она не стала его задавать ему.
Майкл обнял ее.
- Алекс, мне будет тебя не хватать, когда ты уедешь.
- Мне тоже, - призналась она.
- Мы еще встретимся?
Она чувствовала, что вряд ли это случится. Сон закончится, наступит утро будничного дня, она проснется. Они проснутся. И это не будет зависеть ни от него, ни от нее.
- Конечно, если ты захочешь.
- Захочу. Я захочу. Но есть одна проблема.
- Какая?
- Я не смогу находиться слишком долго в этой стране. Впрочем, как и в любой другой. Поэтому я не могу тебе даже сказать, где я буду через месяц.
- Почему? Майкл, от кого ты бежишь?
- Думаю, от самого себя.
- Убежать от самого себя невозможно.
- Но пока что ведь получается.
Саша умолкла – спор ни к чему не приведет. Он потом сам все поймет. Когда утихнут излишние эмоции, перекрывающие мудрый голос разума и жизненного опыта. Если они вообще утихнут...
- И как долго продолжится это бегство от самого себя?
- Я не знаю… - он был растерян. – Мне уже сорок шесть, у меня трое детей, а я не знаю… Я просто устал и хочу покоя.
Хочу покоя… Она потеряла его с момента их встречи в затерянном закоулке утонувшей в сумерках Манамы, едва услышав его смех под никабом и различив тонкую грусть в его бездонных глазах. И лишится навсегда, оставив его здесь завтра, едва серебристый лайнер умчит ее в микс из белоснежных облаков и синего неба.
- Все мы ищем чего-то, чего у нас нет, а, обретя желаемое, уже ему не рады, - произнесла Саша, обращаясь не то к нему, не то к самой себе. – Майкл, у тебя есть дети, и это замечательно… Сейчас – это самое главное…
«А у меня нет никого…» - с грустью подумала она.
- А у тебя? У тебя есть дети, Алекс? – спросил Майкл, словно сканируя ее мысли.
Она отрицательно покачала головой, устремив взгляд вдаль.
- Только племянники. Они мне как дети.
Майкл не стал больше терзать ее вопросами, понимая, что она сейчас не готова на них ответить, хоть и говорила только что об обратном.
- Погуляем? – предложил он.
- По пляжу?
- Где хочешь. Хочешь – по пляжу, хочешь – поедем снова к форту. Хочешь – в пустыню. Выбирай.
- Пляж. Только безлюдный.
Он улыбнулся.
- Безлюдный – так безлюдный. Я прекрасно понимаю, как тебе эти зеваки и папарацци надоели.
Саша расхохоталась над его шуткой, прогоняя осадок невеселых мыслей и застегивая пуговицы его рубашки на груди.
Паутина обаяния, которой он ее опутал, превратилась в прочную стальную нить. Но в ней было тепло и комфортно. Она даже не пыталась из нее выпутаться. Она – его жертва. Очередная, последняя – кто знает?... Да и не все ли равно?
Они неспешно шли вдоль берега, пока солнце привычно тонуло в водах залива, прощаясь с обетованной землей.
- Мне нужно будет завтра утром уехать на деловую встречу, - произнес Майкл. – Я буду там недолго. Не хочу, чтобы ты улетела, не простившись со мной. В котором часу у тебя самолет?
- В пятнадцать часов, - ответила Саша. – Раз тебя утром не будет, я поеду в город за покупками для родственников – хочу купить им подарки и сувениры.
Он улыбнулся.
- Я направлю с тобой женщину, которая говорит по-арабски, с ней ты себя будешь чувствовать уверенно.
- Боишься, что я потеряюсь?
- Боюсь. Тем более прецедент уже был.
- Ну, я тогда была молода и неопытна, - засмеялась Саша. – Хотя, если бы не ты, я бы заблудилась в тот вечер в городе. Какое счастье, что я тебя встретила!..
- Какое счастье, что я тебя встретил… - откликнулся он, устремив на нее восхищенный взгляд. Он был ей благодарен за то, что она позволила ему хоть на время убежать от мыслей о прошлом, от душившей его изнутри боли, от бессонницы и одиночества.
Дети у Майкла оказались просто чудом – вежливые, тактичные. У Принса – глаза Майкла, такие же темные, как безлунная ночь. А его руки – копия рук Майкла, при воспоминании о которых в животе у Саши начинали порхать бабочки. Пэрис с определенной долей любопытства взирала на гостью, улыбаясь ей. Девочка странным образом напомнила ей саму себя в детстве – тихая, молчаливая и наблюдательная. Бланкет… Это маленькое чудо сразу же стало центром внимания, кувыркаясь на коленях у отца, пока тот читал им сказки. Таким Майкла Саша никогда себе не представляла – семейным и домашним, в забавной пижаме с изображенными на ней спайдермэнами и разноцветных носках. При всем этом он обладал необыкновенным даром притяжения к собственной личности, и она готова была слушать его тихий голос часами, не прерываясь, - только бы он не останавливался.
- У тебя замечательные дети, - говорила она ему много позже, лежа в его объятиях, когда он уложил с ее помощью детей спать, отослав Грейс.
- Правда? – он выдержал небольшую паузу, прежде чем продолжить. - Я бы хотел, чтобы у них была совершенно нормальная жизнь, не как у меня.
- Ну… тут уж ты решать за них не вправе. Они подрастут и сами решат, кем им быть, чем им заниматься в дальнейшем.
- По крайней мере, я стараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы оградить их от мира шоу-бизнеса и повышенного внимания к себе со стороны окружающих.
- Я заметила. Ты – замечательный отец. Очень жаль, что об этом мало кто знает…
- Главное, что они знают об этом. А большего и не надо.
- Да, ты прав – большего и не надо, - согласилась Саша.
Утром она проснулась, едва взошло солнце, окинувшее лучами бледно-золотистый горизонт. Майкл еще спал, и черный шелк его волос, разметавшихся по подушке, выдавал его беспокойный утренний сон. Саша и сама спала в эту ночь беспокойно. Чувство тревоги не покидало ее со вчерашнего дня. Майкл определенно это чувствовал, но пока вопросов не задавал, а только лишь периодически вопросительно всматривался в ее лицо. Хотя даже если бы он и спросил о причинах ее беспокойства, она не смогла бы этого объяснить. Тревога шла изнутри. Саша даже позвонила домой, чтобы убедиться, что там все в порядке. Там – все тихо и без перемен.
«Что же, что это?..» - вопрошала она неизвестность, глядя в потолок - «звездное небо», сверкавший софитами.
Впрочем, вопрошать ей пришлось недолго – Майкл, приоткрыв сонные глаза, прижал ее к себе и засопел ей в плечо, шепча «Доброе утро».
- Привет, - откликнулась она, утопая пальцами в шелке его волос.
- Как спалось? – поинтересовался он.
- Мне снилась наша первая встреча.
Сонная улыбка на его губах заиграла ярче.
- Я снова пугал тебя паранджой и хиджабом? – засмеялся он.
- Нет, - Саша играла прядью его волос. – Ты снова поразил мое воображение своими истерзанными джинсами.
- Не понял, - на его лице отчетливо читалось недоумение.
- Я тебе не рассказывала эту историю?
Майкл отрицательно покачал головой.
- Мне было лет двенадцать, когда я тебя впервые увидела на обложке журнала. На тебе были изрезанные джинсы. Нет, не изрезанные, а искромсанные. А поскольку я выросла на отутюженных фартучках, воротничках и манжетах, была прилежной ученицей в школе, которой руководил мой дедушка, то я даже не представляла, как можно так ходить, - поясняла Саша с улыбкой.
- Представляю, что ты обо мне подумала!
- Я подумала – какой хулиган! И что он делает на обложке журнала? Да еще такой красивый? И с такой глубокой грустью в глазах? Вот так я познакомилась с тобой заочно. Ты поразил меня до глубины души. Иначе я бы не помнила этого.
Майкл смотрел на нее с улыбкой. Он – хулиган? Красивый? Поразивший воображение девочки-подростка одним своим видом? Он ушам своим не верил.
- Ты и сейчас думаешь обо мне так же?
- Ты про красавца-хулигана? Да, мое мнение не изменилось. За исключением того, что твое место на обложке журнала вполне оправдано – твой вклад в современную музыкальную культуру неизмерим.
- Правда?
- Правда.
Майкл приподнялся на кровати, прогоняя остатки сна.
- Алекс, ты чудо, - он помолчал немного, прежде чем добавить:
- Пора готовить завтрак. Дети скоро проснутся.
Саша поправила непослушную прядь его волос.
- Тебе помочь?
- Если хочешь.
- Хочу, - от ее тревоги не осталось ни следа – она растворилась под воздействием его обволакивающего своей нежностью взгляда.
- Тогда пойдем вниз. Я только зайду к детям – посмотрю, как они.
На кухне, как ни странно, Майкл был таким же мастером своего дела, как и в студии, ловко орудуя кухонными принадлежностями, чем немало поразил Сашу.
- Где ты научился готовить? – спросила она, подходя к нему сзади и обнимая его за плечи.
- Ты не поверишь – в Неверленде. Когда родились дети, то я решил, что пора освоить азы кулинарии, - ответил он, оборачиваясь.
- А Неверленд – это… - вопрос застыл у нее на губах.
В его глазах отразилась грусть, та самая, которую она увидела в первую их встречу. Та самая, которая ей не давала покоя.
- Это мой дом. Точнее, был домом когда-то, - тихо произнес он. – Ты правда ничего не знаешь?
Саша отрицательно покачала головой.
- Я жил там довольно долго. У меня там был замечательный дом с огромной библиотекой, парк со столетними дубами, озеро, парк аттракционов, кинотеатр, зоопарк – все, о чем только может мечтать ребенок. Я был там счастлив. Но до определенного момента.
- И что случилось потом? – еле слышно спросила Саша, начиная припоминать слухи о его фантастическом ранчо в Калифорнии.
Он вздохнул и продолжил.
- Когда мне предъявили обвинения, в доме был проведен обыск. Меня в тот момент там не было, и может, даже к лучшему. Я не видел того, что они творили там. Но я все равно узнал о том, что там происходило. Все было вывернуто наизнанку, наружу. Десятки полицейских, которые там были, все резали и кромсали на части… После этого мне казалось, что это место осквернено. Я не мог там жить. Но приходилось… До тех пор, пока судебные слушания не были завершены. После того, как я получил возможность уехать, я покинул страну сразу же. Не мог там больше находится… Это было выше моих сил. Я не могу туда вернуться. Там все мне напоминает об этом. Не могу…
Саша молча слушала его, не прерывая. Она отчасти понимала, что он испытывал, потому что сама пережила в подростковом возрасте подобные ощущения после ограбления дома ее родителей. Дом с тех пор не казался ей неприступной крепостью после того, как там побывали чужие. Они избавились от него при первой возможности, продав и забыв. Однако воспоминания об этом все равно всплывали в ее памяти.
- Дом – это не только место с четырьмя стенами. Дом – это место, где нас любят и ждут. Ведь так?.. – уточнила Саша.
Он не успел ответить - кудрявая головка Пэрис появилась в дверях, прервав их диалог.
- Доброе утро, - робко поприветствовала она Сашу.
- Привет, - Саша улыбнулась в ответ.
- Принс с Бланкетом уже проснулись? – спросил Майкл, оглядываясь с улыбкой на губах.
- Только что, - ответила Пэрис.
- Пора вновь заняться вашим режимом дня, - пробормотал он. – Малыш, поторопи их к завтраку.
- Хорошо. Пап, ты снова готовишь тосты на завтрак? – поинтересовалась Пэрис.
- Да, малыш, - ответил он.
- Папа готовит самые вкусные в мире французские тосты, - деловито сообщила Саше Пэрис, крутившаяся вокруг Майкла, – А ты умеешь готовить?
У Саши не всегда получались кулинарные шедевры, зато запеченная рыба с овощами и картошкой и осетинский пирог с сыром были ее коронными блюдами, о чем она и сообщила дочери Майкла. Та смущенно хихикнула и убежала в спальню, чтобы поторопить братьев к завтраку.
- Правда – самые вкусные? – переспросила Саша Майкла, приблизившись к нему на небезопасное расстояние.
- Правда. Сейчас сама проверишь, - ответил он, обнимая ее.
- Нет ничего лучше вкуса твоих губ, - прошептала она, зарываясь в шелке его волос.
После завтрака Майкл снова уехал на встречу, а Саша тем временем, пока время отлета не наступило, выбралась в город за покупками – подарками и сувенирами для родных. Попав в сердце арабского мира, от которого она все же была далека во время проведения выставки и семинара, а потом времяпровождения с Майклом, она была поражена обилию людей в восточных одеяниях и многоголосию арабского, английского языков, фарси и урду.
Ее мама очень любила жемчуг, и Саша, помня о том, что на протяжении столетий Бахрейн был крупным центром добычи жемчуга, решила приобрести для нее в подарок жемчужное колье. Она направилась в Бахрейнский международный выставочный центр, где каждый год, начиная с 1991 года, проводилась крупнейшая и самая престижная на Ближнем Востоке международная выставка драгоценностей, ювелирных украшений и часов JEWELLERY ARABIA.
Крис привез ее на стоянку перед выставочным центром и остался ждать в машине, пока она и ее спутница-переводчица, которую Майкл, несмотря на Сашины протесты, все-таки направил с ней, не вернутся.
Выйдя из машины, Саша услышала женский голос, привлекший ее внимание. Женщина, стоявшая неподалеку от нее, закутанная в паранджу, звала Сашу, протянув ей навстречу руки. Повинуясь не то неведомому инстинкту, не то любопытству, Саша шагнула к ней.
- Простите, - обратилась она по-английски к незнакомке, - вам нужна помощь?
- …;;; ;;; ;; ;;;;;; ;; ;;;; (За все в жизни приходится платить... (араб.)) - произнесла она, сверкнув глазами, и, спрятав лицо под никабом, исчезла за углом.
Саша в растерянности смотрела ей вслед.
- Что она сказала? Вы можете перевести? – обратилась она к переводчице, не отходившей от нее ни на шаг.
- «За все в жизни приходится платить» - ответила женщина.
- Что? Что это значит? Кто она? Откуда она тут? Она меня знает? – вопросы посыпались наружу в неумеренном количестве.
- Возможно, она – сумасшедшая, возможно, она... – переводчица была в замешательстве.
- Вроде Кассандры – предсказательницы из Трои? – предположила Саша. Это была первая мысль, которая пришла ей в голову.
- Не обращайте внимания, мисс Алекс. Может быть, она вас с кем-то перепутала.
Саша кивнула, но из головы не выходили слова странной женщины.
«За все в жизни приходится платить…»
Что это? Что она имела в виду? Ее? Майкла? Или их кратковременное счастье? И какова его цена?
Радость от приобретения подарков омрачалась лишь этим единственным странным инцидентом. Но Саша прогнала его из головы, когда Майкл позвонил и сказал, что уже возвращается.
Они пересеклись в ресторанчике на Кинг-Фахд-Козуэй, где уже бывали раньше. Майкл был загадочен, препроводив ее за столик и присаживаясь напротив, делая знак официанту.
- У меня для тебя подарок, - произнес он с улыбкой, в которой Саша вновь растворилась без остатка.
- Ты меня нарисовал? – спросила она, не утерпев.
Майкл вспомнил о ее вчерашней просьбе. Он мог ее нарисовать хоть сейчас даже по памяти, десятками штрихов передать ее утреннюю расслабленную улыбку и затуманенные негой глаза, художественный беспорядок медовых прядей волос. Мог… Только бы время остановилось, хоть на мгновение… Он готов был рисовать ее каждое утро, только бы она не покидала его…
- Закрой глаза, - попросил он. Саша повиновалась.
- А теперь можешь открыть, - произнес он несколько секунд спустя.
Перед нею лежал в бархатной коробочке причудливой формы браслет из белого золота, украшенный нефритом и жемчугом.
Саша ахнула.
- Ты тоже был на этой выставке?
- Несколькими днями ранее, - улыбнулся он. – Мне почему-то кажется, что это именно твой камень. Не могу понять, почему.
Он прав – всем камням она предпочитала нефрит, не понимая эту беспричинно возникшую связь с бледно-зеленым минералом. Камень жизни, силы и долголетия…
- Майкл, он чудесный, но… - она умолкла.
- Алекс, пожалуйста. Только не отказывайся.
Она не могла противиться его просьбам. Всем, кроме одной. Хотя, если бы он ее попросил, кто знает?...
- Спасибо… Я тоже приготовила для тебя подарок, - произнесла она, пока он надевал ей браслет на изящную кисть руки. – Теперь твоя очередь закрыть глаза.
Майкл не возражал. Открыв глаза, он увидел на атласной ткани коробочки ангелочка из белого нефрита.
- Боже, какая прелесть! – воскликнул он.
- Теперь это твой ангел-хранитель, - улыбнулась Саша.
- Спасибо, Алекс.
- Это еще не все. Я кое-что оставила у тебя в спальне на кровати…
- Что же это? – вопрошал он.
- Увидишь позже, - отвечала она ему, сжимая его ладонь в своей руке.
- Мне придется изнывать от любопытства до вечера, - сокрушался он, но Саша ни в какую не сдавалась.
До ее отбытия оставалось ни много, ни мало – три с небольшим часа. Майкл ждал ее в машине возле отеля. Саша в это время стояла у окна, молча прощаясь с Манамой. Она почему-то уже знала, что больше сюда не приедет. Если они и встретятся, то либо в другой стране, либо в другом измерении. Другого не дано.
Дорога к аэропорту показалась ей более короткой, чем обычно, и она со страхом думала о том, что еще пара часов, и она останется одна, один на один с разреженным воздухом, турбулентностью и обострившейся тоской. Она положила голову на плечо Майклу, глядя на пейзаж, не ставший более живописным. За время пути они не проронили ни слова. Впрочем, слова в данный момент не имели смысла, так как они читали мысли друг друга.
Он не хотел, чтобы она покидала его, но не решался ей об этом сказать.
Она не хотела, чтобы он отпускал ее, но понимала, что этих слов от него сегодня не услышит.
Он сжимал ее ладони в своих руках.
Она слушала стук его сердца.
- Пэрис приготовила для тебя подарок, - когда они прибыли на стоянку перед зданием аэропорта, Майкл нарушил тишину, протягивая ей фенечку. – Она, как правило, дарит их тем, кто вошел к ней в доверие. И еще… еще она очень жалела, что не могла поехать в аэропорт и вручить ее тебе лично…
Саша почти не дышала, борясь с предательской соленой влагой в глазах, пока он завязывал разноцветную фенечку у нее на запястье.
- Спасибо, - прошептала она.
За столь недолгий срок она привязалась к нему, к его детям. Хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что этот период затишья в его жизни не будет продолжительным. Пока он здесь, в Бахрейне, ему не грозит излишняя суета. Но стоит ему вернуться в Штаты или в Старый свет – все будет по-другому, колесо его жизни вновь закружится с невыносимой скоростью. И ей там не будет места. Все сложилось правильно – она должна улететь, простившись с ним. Только как ей пережить следующий день без него? И все остальные дни, следующие за ним? Как забыть его? Может, фармацевты уже изобрели лекарство, отключающее память? Ну или хотя бы эмоции…
Минуты прощания стирались из ее памяти со скоростью света, хотя она помнила до мелочей ее заочное знакомство с ним, грустившим на обложке журнала, хоть это и было давно. Она даже не помнила, как следовала к терминалу, проходила таможенный контроль и шла по телетрапу – ноги ее не слушались, да она и не ощущала их. Перед глазами стоял лишь его стройный высокий силуэт – черный костюм, черный шелк волос, рассыпавшихся по плечам, черные глаза, в которых снова поселилась грусть. Ему было в тот миг все равно, что его кто-то мог увидеть и узнать – будь то журналисты, папарацци, фанаты, поклонники или просто любопытствующие. Оригинальный получился бы снимок – король поп-музыки, не маскируясь и не пряча глаз под солнцезащитными очками, трогательно прощается на стоянке возле аэропорта с неизвестной брюнеткой. Какое счастье, что это бахрейнский аэропорт, а не лондонский Хитроу!
Майкл растерянно взирал на удаляющийся силуэт Алекс, вспомнив, что так и не сказал ей самого главного. Не отрывая от нее взгляда, он нащупал в кармане пиджака мобильный телефон и набрал ее номер.
- Алекс, я люблю тебя…Ты – мой ангел-хранитель… - прошептал он ей в трубку, услышав ее голос.
Он не видел, как ее глаза блестели от слез…
Бортпроводница настойчиво рекомендовала пристегнуться, возвестив о взлете самолета, а также просила отключить мобильные телефоны. Далее последовала продолжительная лекция об устройстве самолета, расположениях запасных входов и прочих важных сведениях, которые Саша уже знала практически наизусть. Она пристегнула ремни и расслабилась, включив автономный режим и плеер в мобильнике, закрыв глаза и полностью погрузившись в волшебство голоса Майкла, лившегося в наушниках. Но его последняя фраза не выходила у нее из головы. Может, нужно было послать к черту этот рейс и вернуться к нему? Но он ведь не просил об этом. Он просто признался в любви. Иногда признание в любви не означает ничего, кроме признания в любви. А иногда вообще ничего не означает.
Он лишь сказал, что хочет встретиться. Еще раз. А там, быть может, и не раз. Что ж… В конце концов, у него есть ее номер телефона. У нее есть номер его телефона. XXI век – это не тройка почтовых с ямщиком и драгоценным пакетом писем с тонким чернильным почерком на пергаментной бумаге у него за пазухой. Это – век мобильных технологий, рушащих немыслимые преграды и расстояния. Это – возможность слышать любимый голос и видеть родное лицо в любой точке мира в любое время. Так отчего же она волнуется?..
Саша не заметила, как задремала под песню «Speechless». Впервые за все время полетов задремала. Однако сон ее был недолгим и чутким. Голос стюардессы прорывался в ее потревоженное сознание:
- Уважаемые пассажиры! Наш самолет должен совершить вынужденную посадку в международном аэропорту Багдада в связи с погодными условиями – приближающейся пыльной бурей. Просим вас оставаться на местах и пристегнуть ремни.
- Опять самум… - пробормотал возмущенно американец, сидевший неподалеку, ёрзая в кресле.
- Простите… - обратилась к нему Саша, услышав его слова, – Самум – это пыльная буря? Так ведь?
- Да, это так, мисс, - лицо американца засияло от довольной улыбки. – Турки называют его S;m-jeli – ядовитый ветер. Он свойственен Западной Азии, господствует преимущественно в пустыне между Басрой, Багдадом, Галебом и Меккою, в Каменистой Аравии вдоль побережья Персидского залива. Дует в июне, июле и августе. Ветер весьма жаркий, сухой и крайне неприятный тем, что наносит массы мелкого песка. Самуму всегда предшествуют известные признаки: небо на той стороне, откуда он дует, становится красным, в воздухе замечается своеобразное движение, издали доносится сильный шум. Солнце кажется багрово-красным, в воздухе повисает красновато-желтая мгла. Также верный признак того, что начинается песчаная буря — внезапная тишина. Шорохи и звуки пропадают вместе с ветром. Пустыня буквально замирает. Резкое ощущение духоты усиливается состоянием неосознанной тревоги. На горизонте появляется маленькое облако, которое быстро растет и превращается в черно-багровую тучу. Поднимается пропавший было ветер и очень быстро достигает скорости до 150—200 километров в час. Ветер никогда не дует вплотную к земле, вследствие чего от вредного влияния его люди и животные ограждаются тем, что расстилаются по земле. Пыль и песок носятся высоко по воздуху, который в зависимости от цвета песка принимает красноватый, голубоватый или желтоватый оттенок. Самум дует несколько часов без перерыва, но свирепствует он, собственно, лишь несколько минут, и тогда жар превышает 40° по Цельсию.
- Откуда вы все это знаете? – изумилась Саша, прослушав его продолжительную лекцию.
- Живу на Ближнем Востоке давно и занимаюсь исследованиями природы пустыни. Поэтому нам лучше сделать аварийную посадку, чем лететь, не зная, на какую высоту поднимется облако пыли. Кроме того, самум сопровождается резкими изменениями атмосферного давления, поэтому лучше переждать это природное явление внизу, на земле.
Саша кивнула в знак согласия, не став комментировать только что услышанную от американца информацию, влипнув в кресло под воздействием турбулентности.
Одно ее настораживало – посадка в аэропорту Багдада – государства, в котором не все было спокойно, несмотря на уверения группы «Кар-мэн» в одной из своих песен. Однако выбора не было – в данный момент от нее ничего не зависело. Аэропорт, хотя и являлся действующим, но периодически то закрывался, то вновь возобновлял свою деятельность в связи с нестабильной обстановкой в стране.
Едва шасси самолета заскользило по взлетно-посадочной полосе, Саша расслабилась. Что ни говори, не любила она авиаперелеты. А еще вновь прохождение регистрации и паспортного контроля в трансферном зале международных авиалиний… Саша невольно поморщилась перед столь утомительными процедурами. А впереди – еще пункт контроля безопасности. Она вдруг снова вспомнила Майкла, его лицо, его глаза на стоянке возле аэропорта, и в груди защемило от внезапно нахлынувшей тоски.
- Вы не против, если я вас опережу при проверке контроля? Я бы еще хотел заскочить потом в Duty Free, – поинтересовался у нее американец, читавший ей в самолете лекцию про самум.
- О, что вы! Вовсе нет, – отозвалась Саша.
Ей было все равно. Она хотела быстрее... А, впрочем, что она хотела? Домой? Или к Майклу обратно? Она и сама толком не знала. Не знала, как совместить ее желания в одно целое. Ее дом и Майкл. Ее работа и Майкл. Она и Майкл. Нет, это не совместимо. Однозначно, не совместимо.
Саша приближалась к пункту контроля безопасности, на ходу копошась в сумочке в поисках билета и паспорта, не слыша и не видя, что возле пункта происходит какая-то заминка.
Хлопок – она подняла голову, оторвавшись от поисков паспорта. В следующую секунду оглушительный взрыв раздался где-то совсем рядом…
Падая в бездну, ощущая невыносимую резкую боль в области живота, она все же видела апельсиновые языки пламени, в ноздри резко ударил запах копоти и дыма... И тело американца рядом с собой, не подававшего признаков жизни, опередившего ее у злополучного пункта на несколько минут…
Приоткрыв глаза, словно сквозь густой туман Саша увидела перед собой белоснежный потолок. Он был далек и, казалось, вращался вокруг невидимой оси с определенной скоростью.
«С правом на надежду… С видом на огни…» - всплыла из глубин памяти песня «Наутилуса». – «Что-то там еще было про ремни…и шоколад…»
Ей остро хотелось сладкого. А еще – пить. Где она находилась, она не знала. Попробовала пошевелить рукой, но не смогла – рука была зафиксирована. С трудом переведя взгляд вниз, она увидела, что из запястья ее руки торчала игла, через которую по прозрачным тоненьким трубочкам в нее вливали бесцветную жидкость. А еще залитые алым простыни. Очень много алого. Твою дивизию, кто разлил здесь краску?... Она не чувствовала своего тела, разве что могла ощущать стук сердца, лихорадочно стучавшего в груди. Что это было? Эффект сильнодействующих болеутоляющих средств? Она не знала, что это такое. Каково это, когда ничего не чувствуешь? Смерть? Она не готова к этому. Только не сейчас. Только не тогда, когда она обрела тягу к жизни. Когда она обрела любовь. Все-таки жизнь – слишком жестокая штука…
«А хочешь ли ты пойти со мной?..»
В бессилии закрыв глаза, она растворилась в непонятной ей невесомости, прислушиваясь к звукам, раздававшимся где-то поблизости, и невнятным голосам.
«Теракт…. Столько жертв!.. Когда это закончится?... » Речь то внятная, то бессмысленная, то на английском, то на арабском языках. Гул сирен полицейских машин и «скорой помощи». Снова голоса, только теперь совсем близко. Мужской голос, говорящий с акцентом по-английски. «Россиянка. Летела сегодняшним рейсом из Бахрейна в Москву. Большая потеря крови… Шансов почти нет…Мы сделали все, что смогли…» Хоровод медицинских терминов, из которых она мало что понимала… Кроме одного – это все скоро закончится.
Сердце забилось еще учащеннее, а веки налились свинцом. Алым цветом в мозгу пульсировало одно лишь имя… Но она не могла его прочесть – мешал туман, становившийся то ярко-алым, то темно-бардовым.
«…Ты – мой ангел-хранитель…» - шептал ей знакомый голос. Откуда он доносился, она не знала. Он обволакивал ее всю с ног до головы теплом и бархатом.
«Я не ангел» - пыталась возразить она, - «У меня нет крыльев… Я их потеряла на этой безумной войне…»
«Все равно – ты мой ангел!» - настаивал тот же голос, - «Только прошу: не покидай меня…не покидай… я хочу быть с тобой…и я буду с тобой…»
«Я не могу это решать… это не в моей власти… Только Бог может решать…»
Голос утих, забрав с собой тепло. Остались лишь звенящая тишина, темнота и холод. Даже алый туман исчез…
Майкл поднялся по лестнице в свою спальню. На огромной кровати лежала папка с рисунками. Карандашные наброски Алекс, датированные днями их кратковременной разлуки. Видно было, что она торопилась, словно не поспевала за бурлящим потоком фантазии. Вот он изображен в парандже посреди затерянной улочки Манамы, протягивающий ей руку… Вот они вдвоем на берегу Персидского залива, на песке, обнявшись, наблюдают закат солнца… Здесь - он рядом с деревом жизни в пустыне, он смотрит в небо, на его лице – счастливая улыбка… Затем – они вдвоем в машине, и из разреза ее платья нескромно выглядывает кружево, с которого он не сводит взгляда… Вот они внутри форта, он нескромно ее обнимает, прижимая к стене… Вот он в студии, перед микрофоном, в наушниках, закрыв глаза, поет… Вот они прощаются перед зданием аэропорта – он обнимает ее, его волосы развеваются на ветру, рука скользит по ее спине…
Он невольно залюбовался ее порой резкими и поспешными штрихами, отмечая про себя, с какой тщательностью она прорисовывала его глаза, руки и волосы…
Но… Стоп! Что-то здесь не то…
Он еще раз глянул на дату. Форт. Студия. Аэропорт. Откуда она знала, что так и будет, если этого еще не было? Майкл в недоумении взирал на дату и рисунки, пытаясь все это сопоставить.
А вот и последний рисунок, потрясший его до глубины души. Ангел с черными крыльями. На руках у него – Алекс, не подающая признаков жизни, бессильно свесила руку. Ангел уносит ее ввысь, прочь от него… И подпись внизу. Цитата из его песни.
Only god could decide
Who will live and who will die…
Ангел с черными крыльями… Ангел смерти. Внутри у него все похолодело от нехороших предчувствий. Боже… Она все знала… Все знала заранее и ничего ему не сказала… И пошла в этот чертов самолет как агнец на закланье… Зачем? Зачем он не остановил ее?..
Сердце лихорадочно забилось.
«Не покидай меня, мой ангел… Не покидай…»
Он схватил мобильный телефон и выскочил из спальни, попутно набирая номер...
Самум
© Copyright: Елизавета Смолякова, 2011
Свидетельство о публикации №211061301624
Свидетельство о публикации №211061301624
Рецензии