Кепочка

Петр Григорьевич сегодня ухватил удачу за усы — рыжего, длинного сома килограммов на семь, и решил попотчевать нас дикой юшкой, за городом.
А почему нет?
Вот она — лебедь белая, жизнь течет, так что ж не ухватиться за эту юшку и не выпить, и не забухать по любому поводу, тем более сегодня это хорошо и не накладно!  Этот очень древний и замечательный обычай был завезен в наши края одним известным болгарским пророком, а теперь вот поддержанный Петром Григорьевичем получил такие масштабы в феврале. Убитое тело сома уже покоилось в багажнике, по нему был уже отслужен скорбный молебен и тело готовилось к отпеванию. Алтарь, на котором ему предстояло отправиться в вечность, большой кучей дров свидетельствовал о своем безусловном наличии.
Компания была полна решимости приобрести бутылок десять водки и компенсировать таким образом февралю его недостатки, имеется в виду погодные. Все было подчинено одной-единственной идее фикс — сожрать сома в походных условиях. И человеки, движимые тоже очень древним инстинктом охотника, подчинили всю свою волю и терпение этому дикому празднику, возникшему у Петра Григорьевича во время обеда. Нам предстояло переживать утомительные ситуации, пока случится изготовленный сом. Поэтому все, что оттягивает нас во времени от праздника, считалось нами как нечто, не заслуживающее нашего внимания. В лифте мы обнаружили на голове Петра Григорьевича отсутствие кепочки. «Февраль, улица, фонарь, аптека». Без кепочки — даже неловко. Правда, стыдно перед сомом возвращаться за кепочкой. Тока Петр Григорьевич и так за ней решил не идти. А оно, февраль. Мы ему и так про кепочку рассказали и так, а он все-таки решил не идти за кепочкой. А мы ему про облысение. А мы ему про печень. А Фазаилка даже про импотенцию интересовался. Никаких сдвигов на мнение Петра Григорьевича это не произвело. В конце концов это стало по-спортивному интересно — уговорить Петра Григорьевича вернуться за кепочкой. Мы приводили настолько веские аргументы, что Фазаилка даже плакал и закутывал свою голову шарфом и только потом натягивал ушаночку потуже. А Петр Григорьевич ни в какую!  Короче — февраль, все свои пацаны, а один — без кепочки! Бред какой-то! Мы выходили из подъезда, готовые разорвать кого-нибудь, но уговорить Петра Григорьевича вернуться за кепочкой.
— Петя! — донеслось из окна кухни Петра Григорьевича. — Держи кепочку! — И жена его Люда... бросила кепочку вниз, на прошлогоднюю траву.
Петр Григорьевич ловил ее, а мы аплодировали женщине! Великой, мудрой, обаятельной, молодой и любящей.
Будь здорова, Людочка! Будьте здоровы, друзья мои! Совет да любовь Вам!