Непрошенный гость

Кладков Иван Никитич пришел на работу в такси из милиции. Получил пенсион во внутренних органах и стал таксистом. Не для ради дополнительного заработка, а для личного удовольствия стал таксистом. Проработал он в этой сфере изрядно, сменил три машины за свой срок службы, одна другой краше, машины те. Но не так давно, во время смены, улучив момент для небольшого отдыха, буквально, минуток десять, закусив парой бутербродов и теплым кофе из термоса, разомлев в теплой машине, жевал Кладков дзежерье из инжира турецкого производства и помер ни с того ни с сего. Без всякой видимой причины на то помер. Как после выяснили специально обученные люди, умер он от закупорки кровеносного сосуда тромбом.
В силу того, что Кладков при жизни своей был человеком общительным и позитивно настроенным по отношению к той самой жизни, друзей и знакомых на похоронах набралось до неприличия много. Так много, что иным пришлось встать на цыпочки, а кому-то – так и вовсе места в поминальном зале в урочный час не хватило. Народ, пришедший проводить Ивана Никитича в последний путь, оказался довольно-таки разномастным: были здесь и милиционеры при исполнении, и депутаты, теснившие всех своими большими животами, и диспетчерши такси с рациями, отдававшие прямо по ходу похорон между всхлипами указания и заказы на вызов очередной машины. Были здесь старые и молодые, пожилые и не очень, женщины и мужчины, интеллигенты и просто хорошие люди. Плач и скорбь стояли в воздухе, вся округа, казалось, напиталась этими горестными чувствами. Бескрайние очереди тянулись к гробу новоприставившегося. Кто-то клал цветы подле него, кто-то склонялся и ронял слезы на бездыханное тело, кто-то молча, собрав волю в кулак, прощался с усопшим. А одна так вообще ухитрилась тайком подержаться за ботинок Кладкова. Из суеверного страха. То была Евдокимова Василиса Сергеевна, одна из приближенных семьи Кладковых.
Василиса Сергеевна женщина не молодая, но еще и не пожилая, добрая и не менее общительная, чем Иван Никитич в прежние времена, добродетельная и до крайности суеверная. Поэтому, в силу довлевшего на нее страха, боясь появления в ночной тиши покойника в своем доме, она незаметно для всех взялась за каблук парадно-выходной туфли ныне умершего Кладкова, как требует того примета.
У каждого из нас есть свои приметы, поверья, обычаи и какие-то ритуальные действия, как то пятак в башмаке на экзамене, тройной плевок через плечо, крестное знамение на рот в момент зевания. И в действиях Василисы Сергеевны ничего предосудительного нет. Тем более что она, берясь за каблук усопшего, как в воду глядела, - явился в полуночный темный час мертвец аккурат под ее дверь.
Вернувшись вечером с затянувшихся похорон домой, подгулявшая Евдокимова посмотрела непременный сериал и легла спать. А в это время Иван Никитич, весь как был – в новом костюме, надетом на него до скончания века, напомаженный и чуть отдающий тленом, покинул свой новый приют и пошел прямиком к Евдокимовой на квартиру. Чего уж он хотел, не понятно. Но вот только взялся он за ручку дверную, чтобы проникнуть внутрь, да пройти в квартиру не смог. Ни посредством открывания двери, ни посредством просачивания сквозь стену, ни через замочную скважину пройти в квартиру не смог. Как ни старался, не смог. Не пускает сила какая-то внутрь – и всё тут, хоть святых вон выноси.
Расстроился сильно покойничек, до слез даже расстроился. Постоял, повздыхал горестно на лестничной площадке, пошмыгал носом и поплелся страшить остальных участников похоронного действа.
<28-30.03.11.>