Приключения двух братцев окончание

                3 глава

     Решив  посмотреть  на  удушенную  бабушку,  мальчишки  выползли  из  малинника  и, крадучись, пошли  к  дому.             
     Бабушки  у  стенки  не  было.  Это  они  увидели,  когда  выглянули  чуть-чуть  из-за  угла. 
     Почему  чуть-чуть?  Да  чтобы  дед  не  увидел!  Он  же  испуганный  остался,  когда  они  убежали.  А  вдруг  тоже  прилепился  к  стенке?  А  их  увидит,  отлепится  и  ремнём  ударит?  Разве  кто-нибудь  захотел  бы  ещё  раз  ремня  получить?  Вот  то-то  же!   А  так,  выглянул  из-за  угла  чуть-чуть,  только  нос  показал – и  всё!  Тебя  не  увидели,  а  ты  рассмотрел,  что  бабушки  около  стенки  нет.  Значит,  отлепилась,  и  её  можно  в  главные  командующие  определять. 
    А может, её  дед  открепил  от  стенки?  Вдруг  она  так  и  осталась  с  открытым  ртом  удушенная,  только  теперь  в  доме  лежит?  Посмотреть  надо,  проверить. 
    Хотя,  на  что  смотреть?  На  рот  открытый?  А  вдруг  у  неё  ещё  и  глаза выпучились?  Ведь  она  же  испугалась,  а  с  испугу  глаза  на  лоб  вылезть  могут. 
    Что,  если  глаза  у  неё  уже  вылезли  и  сидят  на  лбу,  их  дожидаются? 
    Зачем  дожидаются?  Ну,  чтобы  посмотреть  на  внучиков  любимых.  Ведь  дед  ремнём  больно  ударил,  вдруг  превратились  в  монстров,  или  в  человека- паука,  чтобы  за  обиду  отомстить?  Только  как  нужно  мстить?  Ладно,  потом  придумаем. 
       А  сейчас  бабушку  повидать  надо.   Глаза-то  на  лбу  долго  сидеть  не  могут,  назад  залезут.  Так  и  не  увидишь  больше  никогда,  как  они  сидят.  Потому  что  бабушка  больше  удушаться  не  будет,  да  и  они  банки  побеждать  больше  не  собираются:  победили  один  раз, и  хватит.  А  то  понравится,  банки  и  будут  их  всегда  дразнить.  А  других  когда  побеждать?  Всем  же  в  войнушку  играть  хочется.    
    Пригнувшись  и  слегка  присев,  ребята  мелкими  шажочками  крались  под  окнами  дома. 
    Пригнуться  надо  было  пониже,  чтобы  дед  из  окна  не  увидел.  Не  стоит  же  он,  к  стенке  прилепленный,  значит,   из  окна  выглядывает,  их  поджидает.  Ремнём  же  только  один  раз  ударил,  а  ему  же  много  надо,  чтобы  плакали.  А  они  не  заплакали.  Просто  убежали.  А  дед  же  бегать  не  может.  Ленивый,  наверное. 
     Нет,  они  не  ленивые!  Когда  ленивый - сразу  страшный  становится.  Вон,  у  деда  нос  большой  и  синий  почти  что.  И  морщины  на  лице,  и  щёки  совсем  как  тряпки.  Если  бы  бегал,  щёки  тряслись  бы  и    тряпками  не  становились  бы. 
     Ай,  совсем  его  не  жалко!  Пусть  ремнём  не  дерётся,  тогда  и  жалеть  можно.          
    Сейчас  самое  главное – глаза  на  лбу  у  бабушки  посмотреть.  Потихоньку  в  дом  войти,  посмотреть  и  убежать,  чтобы  дед  не  догнал.  Он  хоть  и  не  любит  бегать,  но  поймать  может.  А  если  поймает,   ясно – ремнём  бить  станет.  Ведь  ремень  у  него  остался.  Забрать  надо  было,  когда  он  испуганный,  к  стенке,  может  быть,  приклеился.  Только  некогда  было – спасаться  же  нужно  было. 
    Ну,  пусть  с  ремнём  живёт.  А  внучиков  любимых  не  увидит,  потому  что  они  в  малине  жить  будут.  Колется  она,  но  ничего.  Ремнём  больнее. 
    Ночью  страшно  будет?  А  Бобик  зачем?  Он  же  друг,  в  беде  не  бросит.  Да  и  куда  ему  уходить?   К  деду,  что  ли?  Он  же  бегать  с  ним  не  будет,  ленивый  потому  что.  А  с  ленивыми  неинтересно  совсем,  они  только  сидят,  да  сидят  и  жалуются:
- О-о-ох,  болит  всё!
    А  зачем  сидите?! 
    Ай,  пусть  сидят,  если  болеть  хочется.  Сейчас  бы  глаза  на  лбу  увидеть,  да  деду  не  попасться.
   
                4глава

     Вот  и  дверь.  Осторожно  заглянув  внутрь,  мальчишки  убедились,  что  дед  за  дверью  не  спрятался,  можно  заходить.         Потихоньку  прокрались  в  дом  и  увидели  бабушку,  лежащую  на  диване  с  белой  тряпкой  на  голове. 
    Замерев  на  месте,  они  жестами  показывали  друг  другу,  что  глаза  у  бабушки  действительно  вылезли  на  лоб,  и  она  их  прикрыла  тряпкой,  чтобы  они  назад  не  залезли.  Любимым  внучикам  же  надо  чудо  такое  показать!  Вот  и  сохраняет  их  на  лбу,  да  ещё  и  тряпочкой  прикрыла,  чтобы  не высохли,  наверное.  Потому  что  как  они,  сухие,  потом  назад  полезут?  Не  смогут,  пожалуй. 
     Только  как  их,  глаза  эти,  на  лбу  сидящие,  увидеть?  Бабушка  их  под  тряпку  спрятала.  Тряпку  снимешь,  а  бабушка  вдруг  испугается  и  закричит?  Дед  сразу  прибежит,  а  ремень  у  него.  И  что  хорошего  получится? 
     Надо  рот  бабушке  как-то  закрыть,  чтоб  совсем  не  открывался.  С  закрытым  ртом  громко  не  закричит,  только  как  корова  баб  Машина: «М-м-му»  скажет.  А  «М-м-му» - это  не  страшно. 
     Дед  подумает,  что  корова  в  дом  зашла,  и  не  придёт.  А  бабушка  помукает  немножко  и  успокоится,  тогда  и  глаза  вылезшие  посмотреть  можно  спокойно. 
     Ведь  быстро  такие  глаза  не  рассмотришь.  Ну,  не  каждый  же  день  они  на  лоб  вылазят.  Где  их  увидеть  можно? 
     Даже  в  цирке,  куда  ребят  мама  с  папой  водили,  ни  один  фокусник  такой  фокус  не  показывал.  Наверное,  испугаться  сильно  не  смог,  как  вот  бабушка,  например. 
    А  если  бы  смог  фокусник  испугаться  и  глаза  свои  на  лоб  высадить,  чтоб  люди  все  увидели,  то  и  у  бабушки  смотреть  не  надо  было.  Видели  уже.  Ведь  много  раз  одно  и  то  же  делать  неинтересно,  даже  глаза,  на  лоб  вылезшие,  смотреть. 
    Ладно,  надо  придумывать,  как  рот  бабушке  закрывать,  а  то  дед  вдруг  посмотреть  придёт  на  вылезшие  глаза,  а  мы  вот  они:  бей – не  хочу! 
     Это  мы  не  захотели  бы  бить,  потому  что  знаем,  что  ремнём -  очень  больно.  А  деду  что,  научился  ремнём  размахивать,  а  в  кого  попадёт – не  важно.  Главное,  чтобы  больно  было.  Себе  бы  попробовал,  может,  тогда  ремень  забросил  и  с  собой  не  носил. 
    А,  ладно  про  деда.  Вылезшие  глаза  смотреть  надо,  пока  бабушка  без  движения  лежит.   
    Чем  же  рот  закрыть?  Ворюги  в  кино  всем  рты  заклеивают  лентой  липучей.  А  где  её  у  бабушки  найти? 
    Почему  «ворюги»?  Да  это  бабушка  всех  бандитов  киношных  «ворюгами»  называет.
     - У-у-у,  ворюга  проклятый,  опять  рот  заклеивает  бедняжке,-  всегда  говорит  бабушка,  когда  рот  заклеивают.
     Нет,  мы  не  ворюги,  рот  лентой  бабушке  заклеивать  не  будем.  Да  и  найти  её  где?  Другое  придумать  надо. 
     А  что  придумаешь,  когда  в  комнате,  кроме  разных  вещей  тряпочных  ничего  нет. 
     Вот,  подушки  ещё  маленькие  всякие  лежат.  Они  на  диване  всегда  лежат,  вообще-то.  Только  сейчас  там  бабушка  удушенная  лежит,  подушкам  места  нет.  Они  в  кресле  лежат.  Наверное,  если  подушкой  плотно  рот  закрыть,  как  раз  кричать  и  не  получится,  только  мычать,  как  корова. 
     Да  любая  корова  мычит,  не  только  баб  Машина.  Вот  и  пусть  бабушка,  как  любая  корова,  помычит  немножко,  пока  мы  глаза  её  на  лбу  посмотрим. 
     Мы  немножко  посмотрим,  что  там  много  смотреть?  Много  и  неинтересно  вовсе.  Ты  же  знаешь,  когда  чего-нибудь  мало,  то  всегда  очень  вкусно.  А  когда  много  этого,  то  и  есть  не  хочется. 
    Самое  главное,  чтобы  дед  не  вздумал  тоже  глаза  на  лбу  посмотреть.  Пусть  позже  придёт,  ему  же  всё  равно,  а  нам  в  малину  бежать  надо,  если  он  появится.  Он  же  ремень  принесёт.  А  ремень  нам  зачем?  Мы  же  уже  знаем,  как  больно  он  бьёт,  зачем  много  раз  показывать?  Мы  понятливые,  одного  раза  хватит.  Но  дед  же  он  не  понимает,  что  много  и  не  интересно  вовсе.
    
                5гл

     Мальчишки  с  помощью  жестов  стали  роли  распределять:  кому  подушкой  рот  закрывать,  чтобы  только  мычание  получалось,  а  кто  тряпку  с  головы  убирать  станет,  чтобы  глаза  вылезшие  рассмотреть. 
     Распределили,  как  положено,  и  приступили  к  исполнению.  А  чего  долго  ждать?  Подушка – вот  она,  бабушка  удушенная  тоже  рядышком  без  движения  лежит.  Рукой  даже  ни  разу  не  пошевелила.  Руки,  наверное,  болят  после  своего  задушивания. 
    Не-е-ет,  никогда  себя  задушивать  не  надо.  Зачем,  чтобы  руки  болели?  Сам  задушенный,  да  ещё  руки  болят.
    Ну,  пусть  пока  не  шевелит  руками:  так  легче  подушкой  рот  закрывать.  Когда  руками  не  машут,  подушка  ведь  не  упадёт?  А  раз  не  упадёт,  бабушка  рот  открыть  не  сможет.  И  не  закричит  громко.  Дед  с  ремнём  не  прибежит  бабушку  выручать. 
    Хотя,  зачем  же  выручать?  Они  же  не  ворюги,  рот  заклеивать  не  будут.  Ну,  прикроют  ненадолго  подушкой.  Ну,  так  что  с  того? 
     Что  ли  подушкой  нельзя  рот  закрыть?  Не  такой  он  большой,  чтоб  подушка  его  не  закрыла.  Закро-о-ют! 
    Здесь  что  самое  главное?  Подушку  по  размеру  подобрать,  чтобы  бабушке  удобно  с  ней  было.  Совсем  маленькая  рот  может  не  закрыть,  и  тогда  бабушка  не  только  мычать  сможет,  а  большая – глаза  вылезшие  закроет,  не  увидишь  ничего.  Тогда  зачем  вообще  закрывать,  если  ничего  не  увидишь? 
     Ай,  ладно,  как-нибудь  закроем,  чтобы  громко  не  закричала.
     Мальчишки  выбрали  подушку  нужного  размера,  и  тихонько  подкрались  к  дивану. 
     Бабушка  всё  так  же  лежала  без  движения.  И  руками  совсем  не  шевелила.  Вот  только,  дотянуться  до  её  рта  с  полу  было  невозможно:  рост  не  позволял. 
    Оглядевшись  вокруг,  ребята  увидели  табуретку,  стоявшую  под  окном.  А  зачем  она  тут  стоит  без  дела,  когда  подушкой  рот  закрыть  невозможно? 
     Вдвоём  подтащили  табуретку  к  дивану,   туда,  где  спинка  расположена.  Один  из  ребят  влез  на  табуретку,  затем  на  спинку  дивана,  взял  подушку  и,  наклонившись,  попытался  прикрыть  ею  бабушкин  рот. 
     Но  подушка,  наверное,  оказалась  очень  тяжёлая,  потому  что  вместе  с  нею  на  бабушкин  рот  опустился  и  его  "закрыватель".  Бабушка  вскочила,  мальчишка  вместе  с  подушкой  отлетел  сначала  на  колени  бабушки,  а  потом  свалился  на  пол. 
     Бабушка  с  испугу  издала  такой  вопль,  который  совсем  не  был  похож  на  мирное  мычание  коровы.  Белая  тряпка,  прикрывавшая  бабушкину  голову,  свалилась,  и  на  лбу  не  оказалось  даже  ни  одного  вылезшего  глаза.    
     Мальчишки  разочарованно  смотрели  на  бабушкин  лоб.  Наверное,  опоздали,  и  глаза  успели  залезть  назад. 
     Зачем   гадать,  да  придумывать?  Нужно  просто  спросить  у  бабушки,  она  скажет.  А  чего  ей  скрывать?  Ведь  глаза  только  у  неё  вылезли.  Гордиться  надо,  а  не  скрывать. 
     Вот,  если  бы  у  них  глаза  вылезли  на  лоб,  они  сразу  бы  на  улицу  пошли,  чтобы  всем  показать.  Да  не  жалко  вовсе.  Всем  же  интересно  на  вылезшие  глаза  посмотреть.  Когда  ещё  такое  увидишь? 
    А  бабушка  вот  не  захотела  даже  внучикам  любимым  показать.  Жадина  она,  что  ли?
     На  крик  бабушки  прибежал  дед,  а  ребята  его  и  не  заметили.  Да  и  забыли  они  о  нём  совсем. 
     Ну,  как  можно  помнить  о  каком-то  деде,  когда  вылезшие  глаза  уже  на  место  залезли,  а  ты  их  не  увидел?! 
    Только  дед  о  них  не  забыл.  Он  только  и  ждал,  чтобы  бабушка  закричала  не  как  корова.  Сразу  прибежал,  подождать  не  мог,  когда  они  в  малину  спрячутся. 
     Хоть  бы  привыкнуть  к  нему  дал,  что  уже  пришёл,  а  он  сразу  за  уши  схватил  и  в  угол  потащил. 
     Нет,  не  по  полу,  они  своими  ногами  шли,  а  он  их  тащил,  чтобы  быстрее  в  угол  поставить.   
   
                6 гл.

     Деду  совсем  не  нравилось,  когда  углы  без  дела  стояли.  Ведь  все  же  работать  должны.  А  у  углов  какая  работа?  Конечно,  смотреть  на  мальчишечьи  носы,  когда  дед  их  в  угол  ставит. 
    А  что,  интересно,  наверное.  Носы  ведь  все  разные.  Вон,  у  деда  нос  совсем,  как  слива,  а  у  них,  как  у  поросёнка. 
    Почему,  как  у  поросёнка?  Наверное,  потому,  что  с  двумя  дырками.  Да  и  бабушка  всегда  говорит:
     - Давайте  умываться,  а  то  носы  уже,  как  у  поросят.
     А  углы,  когда  работают  и  рассматривают  носы,  то  думают:  «А  какие  же  носы  у  поросят?  Ах,  во-о-от  какие!» - и на  наши  смотрят.    Зачем  им  поросят  искать,  когда  вот  же  мы!   
     И  ещё  углы  рассматривают  уши,  когда  к  ним  приходят,  чтобы  работа  у  них  была. 
     Ведь,  когда  в  угол  приходишь,  уши  обязательно  разными  бывают.  Никогда  одинаковых  не  может  быть.  Одинаковые  они,  когда  просто  играешь,  или  бегаешь,  или  на  бабушку  удушенную  смотришь.  А  когда  в  угол  пришёл,  всё -  уши  разными  стали. 
     Ты  думаешь,  что  ли  это  секрет?    А  пусть  тебя  дед  твой  за  ухо  в  угол  притащит,  хотя  ты  своими  ногами  идти  будешь,  и  сразу  увидишь,  какими  разными  бывают  уши  у  людей. 
       Ай,  ладно!  В  углу  ведь   можно  с  пользой    постоять.  Мы  же  не  стоим  в  одном  углу  два  сразу  вместе.  Нас  дед  по  разным  углам  растаскивает.  Да!  Потому  что  углов  в  доме  много  и  все  работать  должны.  Вот  и  приходится  думать,  как  же  с  пользой  постоять.  Хотя  в  глаза,  да  и  просто  так,  эту  пользу  никогда  не  видели. 
     Ну,  стоишь,  ждёшь,  ждёшь,  а  её  всё  нет.  Может  в  стенке  она  сидит,  польза  эта?  Как  её  увидеть,  если  она  в  стенку  спряталась?  Обои  отрывать  надо.  Оторвёшь,  а  там  всё  равно  её  нет.  Приходится  стенку  поковырять,  чтобы  пользу  выковырнуть. 
    Но  только  ни  разу  ещё  не  выковырнули,  потому  что  дед  или  бабушка  не  ко  времени  из  угла  освобождать  приходят.  А  когда  освободят,  то  кричать  начинают:
     - Хоть  бы  раз  в  углу  с  пользой  постояли!  Зачем,  спрашивается,  вас  в  угол  ставили?
    А  как  с  ней  постоишь,  если  её  нигде  нет?   Всё  равно  найдём  когда-нибудь.  Потому  что  всё  тайное  становится  явным. 
     Так  бабушка  всегда  говорит.   А  бабушка  всё  знает.  Она  даже  очки  на  нос  надевает,  когда  что-то  делает.  А  очки  не  каждому  ведь  надевают. 
     Нам  кажется,  что  очки – это  приз  за  то,  что  ты  очень  умный.  Хотя,  умных  слишком  много,  потому  что  все  в  очках.  Но  бабушка  всё  равно  самая  умная.       
     Вот  и  польза  к  нам  явится,  мы  её  и  увидим.  И  специально  с  ней  в  углу  постоим,  потому  что  именно  в  углу  надо  стоять  с  пользой. 
     Сегодня  пользу  что-то  искать  не  хочется.  Просто  так  стоять  будем. 
     Дед  же  задание  дал:  носом  в  угол  встать.  Вот  и  будем  нос  ставить  в  угол.  Уже  попробовали,  но  он  не  становится  почему-то.  Может  быть,  ухо  мешает,  которое  разное,  когда  в  угол  приходишь?  Только  нос  в  угол  никак  не  становится.  Толкаешь  его,  толкаешь,  а  он  всё  равно  не  достаёт. 
     И  зачем  дед  такие  задания  даёт?  Ведь  сам  же  знает,  что  носом  в  угол  не  попадёшь,  а  всё  равно  велит. 
    Ай,  ладно!  Не  будем  угол  злить.  Лучше  спиной  к  нему  повернёмся. 
    Так  лучше  же  стоять!  Спина  сразу  в  угол  попадает,  и  руками  можно  шевелить.  А - то,  как  бабушка  удушенная,  без  движения  стой,  да  стой. 
     Но  мы – то  не  удушенные,  нам  руками  двигать  надо,  чтобы  не  отвыкли,  пока  в  углу  стоим.   
     Вдруг  они  забудут,  как  двигаться  надо?  Выйдем  из  угла,  надо  рукой  пошевелить,  а  она: «Не-е-ет,  я  забыла,  как  шевелиться  надо!»   
     И  что  делать?   Садиться  и  сидеть?  И  говорить: «О-о-ох,  всё  болит»?   
     Лучше  в  углу  руками  шевелить,  а  не  нос  в  угол  ставить. 
     Дед  просто  неправильное  задание  даёт.  Так  он  же  старый.   Забыл,  как  правильные  задания  давать.  Надо  его  поставить  в  угол,  чтобы  он  показал,  как  нос  в  угол  поставить. 
    Его-то  нос  в  угол  встанет,  потому  что  вон  какой  большой.  Он  почти  как  груша  большая,  только  цветом  на  сливу  похож.  У  нас  таких  носов  нет.  Всё  равно  наши  в  угол  не  поместятся.      Надо  его  спросить,  как  вырастить  такой  нос,  как  у  него.  И  сразу  начинать  выращивать,  потому  что,  зачем  каждый  раз  мучиться,  чтобы  нос  в  угол  поставить?   
     Ну  вот!  Руками  шевелишь,  а  ноги  опять  без  движения  стоят.  Станут  палками,  гнуться  не  будут.  Походить  немножко  надо,  чтобы  они  не  забыли,  как  ходить.  Нет,  лучше  побегать.  Ведь  никто  же  не  мешает,  места  вон  сколько. 
     А  зачем  без  дела  бегать?  Можно  в  футбол  поиграть.  Подушки  вон  тоже  без  дела  валяются,  устали  уже. 
   - Ура-а-а!   Го-о-ол!   
    И  снова  дед  не  ко  времени  появился.  Всегда  не  ко  времени!  Надо  маму  попросить,  чтобы  часы  ему  купила.  Посмотрит  на  часы,  как  все  люди,  и  скажет:
- Нет,  ещё  не  ко  времени.  Подождать  надо  немножко.
      Он  подождёт,  а  мы  свои  дела  доделаем  до  конца.  Тогда  и  ругать  нас  не  за  что,  только  хвалить.  Даже  если  в  футбол  в  комнате  играли,  мяч  порвался,  всё  перо  из  него  высыпалось,  и  в  комнате  как  будто  снег  выпал.  Красиво  же  стало,  зачем  ругаться?   
     Дед  красоту  уже  не  видит,  пожалуй,  потому  что  у  него  глаза  залиты.  Это  бабушка  так  говорит:
- Опять  глаза  залил.
     Чем  залил?  Неизвестно  нам.  Мы  у  бабушки  хотели  спросить,  но  она  в  это  время  тоже  сердитая  бывает. 
     А  с  сердитыми  лучше  не  вязаться.  Потом  спросим,  когда  сердитость  пройдёт.
     Сейчас  перо  из  мяча  с  себя  счистим,  и  пойдём  дела  делать.  Много  времени  зря  ушло,  пока  в  углу  стояли. 
     И  зачем  людей  в  угол  ставить?   Вон,  солнышко  скоро  спрячется,  а  мы  всё  в  углу,  да  в  углу.  Так  и  здоровья  не  наберёшься. 
     Оно  же  в  угол  не  заходит,  потому  что  у  него  деда  нет,  за  ухо  тащить  некому.   Его  на  улице  набираться  надо,  даже  если  солнышко  уже  почти  ушло  спать. 
     Когда  солнышко  спать  уходит,  то  забирает  с  собой  горячее  здоровье,  а  посылает  прохладное,  которое  потом  ещё  прохладней  становится. 
     Вот  посидишь  под  совсем  прохладным  здоровьем,  и  сразу  спать  захочешь.    Бабушка  перед  сном  молока  с  мёдиком  даст  попить,  и  спать  отправит. 
     И  ещё  сказку  добрую  расскажет.  Сказки  у  бабушки  всегда  почему-то  добрые,  монстров  в  них  нет,  и  потому  мы  сразу  засыпаем  до  самого  утра. 
            
                7 гл. 
      
     Утро  началось  очень  хорошо:  бабушка  кашей  кормить  не  стала,  солнышко  светило  ярко-ярко,  птицы-воробьи  чирикали  во  весь  голос,  Бобик  дожидался  у  порога,  чтобы  побегать.  А  ноги  сами  уже  бежали  на  улицу.  Только  без  завтрака  бабушка  не  отпускала.  Быстренько  всё  съели,  что  бабушка  дала. 
     Что  она  нам  дала?   Мы  забыли,  потому  что  не  смотрели  в  тарелку,  а  только  на  улицу.  Съели,  да  и  всё. 
     Бабушка  сказала,  что  это  полезно  для  здоровья.  Вот  мы  для  него  и  поели,  а  нам–то  что.  Нам  же  это  не  полезно.  Вот  здоровье  и  пусть  запоминает.   
     Нам  бы  на  улицу  не  опоздать,  потому  что  утром  солнышко  самое  лучшее  здоровье  даёт,  самое  крепкое  и  непобедимое.  А  нам  такое  и  надо,  непобедимое.  Поэтому  мы  и  торопились.  И  настроение  у  нас  было хорошее  и  весёлое,  пока  дед  не  пришёл.  Всё  испортил.
     И  почему  надо  весёлых  людей  грустными  и  печальными  делать?   Бабушка  нас  печальными  редко  делает,  а  дед  почти  всегда.  В  нём  черти  играют  всегда,  так  бабушка  говорит,  когда  он  из  весёлых  людей  грустных  делает.   
    Какие  черти?  Мы  их  ни  разу  не  видели,  потому  что  дед  их  растерять  боится,  поэтому  никому  не  показывает. 
    А  может  быть,  боится,  что  черти  от  него  к  другому  убегут?  Так  тоже  ведь  бывает. 
    Сделал  он  из  нас  грустных  людей,  и  пошли  мы  на  улицу.  А  что  делать  на  улице  грустному  человеку?  Конечно,  придумывать,  как  деда  наказать  за  то,  что  печальными  сделал.          Вот  и  стали  мы  придумывать.  Сидим  на  скамейке  у  ворот  и  придумываем. 
     Оказывается,  придумать  наказание  для  другого    трудно.  Как  это  дед  всегда  сразу  придумывает?   
     Надо  у  него  учиться.  Вот  нос  надо  вырастить,  как  у  него,  чтобы  в  угол  ставить  легко  было.  Теперь  ещё  и  наказания  научиться  придумывать  у  него  же  учиться.  Пусть  учит  любимых  внучиков,  а  то  совсем  неучёные  останемся. 
     Ну,  а  пока  дед  нас  учить  не  хочет,  потому  что  не  знает,  что  мы  у  него  учиться  хотим,  мы  сами  наказание  ему  придумаем. 
     Если  дед  умеет  много  наказаниев  придумывать,  то  одно-единственное  придумать  можно.
    А  вообще-то  наказаниев  много  придумывается,  только  какое  лучше  для  деда – не  знаем.  Надо  такое,  чтобы  потом  нас  наказать  не  смог,  потому  что  очень  больно  дед  наказывает.  Вот  и  его  накажем  больно,  чтобы  знал.  Пусть  тоже  учится,  не  одним  же  нам  учиться  надо!
    Вот  так,  то  криками,  то  шёпотом,  ребята  выбирали  наказание  для  деда.   
    Наверное,  придумали,  потому  что  с  Бобиком  наперегонки  побежали.    
    Набегавшись, мальчишки  вернулись  и  в  сарай    потихонечку  прокрались,  чтобы  дед  не  увидел.   Если  увидит,  наказания  не  получится.
    Взяв  с  собой  то,  что  было  нужно,  они  вернулись  в  сад  и  стали  ждать,  когда  дед  спать  в  свой  гамак  ляжет. 
    Что  такое  гамак?  Это  такая  паутина  из   верёвок,  которая  растянута  на  двух  палках  и  к  двум  деревьям  привязана.  Дед  после  обеда  всегда,  как  паук,  в  эту  паутину  ложится  и  начинает  храпеть,  или  хрипеть – не  поймёшь.  Только  он  спит.  Вот  и  накажем  его,  как  паука  спящего.   
     Здорово  было  бы,  если  бы  дед  под  мухой  оказался.   К  обеду  он  как  раз  под  мухой  бывает.  Бабушка  всех  к  обеду  зовёт,  а  сама  приговаривает:
     - Опять  под  мухой!  И  когда  человек  успевает?  Наверное,  никогда  не  надоест.
     Под  какой  мухой?  Не  знаем,  потому  что  мы  муху  искали  на  нём,  но  не  нашли.  Ну,  раз  бабушка  рассмотрела  её,  значит,  она  есть,  только  не  все  её   рассмотреть  могут.  Волшебная,  наверное.   А  бабушке  она  показывается,  потому  что  не  боится.  Мы  же  её  сразу  убьём  или  победим,  вот  она  и  прячется  от  нас.
     Сегодня  пусть  дед  под  мухой  будет.  Он,  когда  под  мухой,  ничего  не  видит  и  не  слышит,  а  нам  и  надо  так.   Если  всё  слышать  будет,  мы  наказать  его  не  сможем.  Нам  же  подкрасться  надо,  как  шпионам:  тихо-тихо.  А  вдруг  муха  его  волшебная  нас  увидит?  Или  услышит? 
     Ай,  ладно!  Сладим  как-нибудь.  Вон,  банки  же  победили,  они  даже  и  спастись  не  смогли.  Так  и  деда  под  мухой  победим,  только  муха  большой  бы  не  оказалась.         
     Ну  вот,  бабушка  обедать  зовёт.  Сейчас  и  увидим,  дед  под  мухой  или  нет.
    
                8 гл.

Но  деда  за  столом  не  оказалось.  Быстренько  съев  обед,  для  здоровья  полезный,  мальчишки  кинулись  в  сад,  где  висел  гамак. 
     Деда  не  было.  Спросить  у  бабушки?  Нет,  тогда  придётся  рассказать  о  наказании.  Ведь  бабушку  обманывать  нельзя.  Она  для  них  всё  делает.  Даже  кашей  сегодня  не  кормила. 
     Каша  ведь  не  самая  вкусная  еда,  и  едят  её  только  как  полезную  для  здоровья.  Конечно,  если  приехал  здоровья  набираться,  то  и  кашу  есть  надо,  хотя  и  не  хочется.  А  бабушка  знает,  что  не  хочется,  и  даёт  что-нибудь  вкусненькое.  Оладушки,  например.  Да  ещё  со  сметанкой  вкусненькой.  Вот  это  вкусно.  И  здоровью  полезно.  Ведь  всё  вкусное  здоровью  полезно.
    А  деда  дожидаться   придётся.  Вот  ведь  вредный  какой!  Знает  же,  что  наказывать  будут,  и  не  идёт.  Всё  равно  дождёмся.  Что  ли  зря  наказание  придумывали?
    Из-за  куста  смородины  следить  будем,  когда  придёт.  А  придёт,  то  и  накажем  сразу,  как  только  храпеть,  или  хрипеть  начнёт.
    Дед  вскоре  появился  и,  кряхтя,  стал  устраиваться  в  своём  гамаке.  Вот  уже  раздался  тихий  храп. 
    Интересно,  он  под  мухой,  или  нет?  Теперь  не  узнаешь.  Ведь  только  бабушка  муху  видит,  а  её  рядом  нет.  Значит,  без  мухи  обойдёмся.
    Мальчишки,  крадучись,  подошли  поближе  к  гамаку.  В  руках  у  каждого  был  молоток,  которым  вчера  были  побеждены  банки.  Дед  не  догадался  закрыть  свой  сарайчик.  Остановившись  неподалёку,  они  заспорили,  кто  и  куда  будет  бить.
     Дед  сквозь  сон  услышал  рядом  с  собой  голоса  и  открыл  глаза.  Над  его  головой  были  уже  занесены  два  увесистых  молотка,  готовых  сделать  свою  работу.  Он  закричал  страшным  голосом,  выпал  из  гамака  и  растянулся  на  земле. 
    Но  вот  он  медленно  стал  подниматься,  встав  сначала  на  четвереньки  и  пытаясь  оторваться  от  земли.  Вид  у  него  был  такой  грозный  и  страшный,  что  на  него  невозможно  было  смотреть.       
    - А-а-ай!  Монстродед! – закричали  мальчишки.   
    Они  кинулись  бежать,  но  яблоня,  под  которой  висел  гамак,  вдруг  опустила  свои  ветки  и  преградила  путь.  Дед  в  облике  Монстродеда  приближался  к  ним,  кряхтя  и  причитая.
    Деваться  было  некуда.  Мальчишки  поднырнули  под     опущенные  ветки  яблони  и,  взявшись  за  руки,  побежали  прочь  что  было  сил.   Молотки  они  тоже  держали  в  руках,  потому  что  забыли    выбросить.
     Что  произошло  потом,  мальчишки  не  помнили.  Да  и  как  запомнишь,  когда  рядом  совсем  Монстродед  появился  и  от  него  спасаться  надо,  пока  не  поздно.    

               


                Глава  9

      Мальчишки,   очнувшись,   увидели,  что  находятся  в  чужом  незнакомом  саду,  заросшем  высокой  густой  травой.  Деревья  здесь  были  тоже  большие  и  высокие,  густо  покрытые  листьями,  сквозь  которые  почти  не  проникал  свет.  В  саду  царил  полумрак,  который  вызывал  непонятный  страх. 
- Тю-ю-ня!  Дрю-ю-ня! -  Доносился  издалека  бабушкин  голос,  зовущий  их.
    Но  ребята  не  откликались,  потому  что  ещё  неизвестно,  кто  придёт,  когда  услышит.  Сад  был  очень  непонятно  подозрительным.  Сначала  надо  самим  разобраться,  а  потом  уж  и  бабушку  можно  позвать.  Зажав в  руках покрепче  молотки,  мальчишки  двинулись  в  путь.
    Сад,  наверное,  был  очень  большим,  потому  что  нигде  не  было  забора,  как  в  дедовом  саду.  Деревья  были  толстые  и  извивались  в  разные  стороны,  как  будто  их  закручивали  и  сгибали.  Некоторые  из  них  напоминали  змей  и  ящериц,  которых  Тюня  и  Дрюня  видели  на  картинках.  Многие  ветки  наклонялись  низко  над  землёй,  переплетались  между  собой,  образуя  высокий  непроходимый  забор.  Тогда  приходилось  искать  проход,  обходя  переплетённые  деревья. 
    Кусты,  росшие  средь  высокой  травы,  когда-то  плодоносили,  но  сейчас  на  них  не  было  ни  одной  ягодки.  Только  густая  паутина  окутывала  их  со  всех  сторон.  Кусты  казались  больными,  закутанными  в  бинты. 
     Наверное,  они  и  на  самом  деле  были  больны,  потому  что  листочки  их  были  покрыты  бурыми  пятнами,  напоминавшими  кровь.   Кое-где  в  паутине  барахтались  запутавшиеся,  пронзительно  жужжащие  мухи.      
    Если  долго  пробыть  в  таком  саду,  то  конечно  больным  станешь.  Солнышка  здесь   почти  не  видно,  только  паутина,  да  пауки  с  гусеницами,  которые  ползают  по  деревьям. 
    А  если  солнышка  нет,  то  кто  здоровья  даст?  Нет,  надо  отсюда  выбираться  быстрее,  пока  своё  здоровье  ещё  есть.
    С  трудом  пробирались  ребята  сквозь  густые  заросли,  когда  услышали  жалобный  тоненький  голосок,  доносившийся  откуда-то  со  стороны.  Казалось,  будто  кто-то  звал  на  помощь. 
    А  если  тебя  зовут,  то  надо  идти.  Даже  когда  по  имени  не  называют,  всё  равно  тебя  зовут,  потому  что  в  таком  саду  больше  никого  нет. 
    Ведь  никто  же  не  захочет  сам  прийти  в  такой  страшный  сад,  где  здоровье  можно  потерять.  Это  их  по  воздуху,   наверное,  сюда  принесло,  сами  бы  ни  за  что  не  пришли.   
    И  непонятно  вовсе,  чей  это  сад.  Ведьмы  какой-нибудь,  не  иначе.  Зачем  не  ведьмам  такой  страшный  сад?  Они  же  детей  не  пугают,  не  ведьмы  кто.  Только  ведьмам  такой  сад  и  нужен.  Они  его  специально  выращивают  страшным:  ветки  закручивают,  деревья  сгибают  в  разные  стороны,  из  кустов  кровь  выпивают,  а  капли  по  листочкам  разбрызгивают,  чтоб  ещё  страшнее  было. 
    Только  Тюню  и  Дрюню  не  запугаешь!  Они  вон  банки  все  победили.  Те  даже  на  помощь  позвать  не  успели,  а  они  уже  победили. 
     Деда  тоже  почти  победили,  только  не  до  конца.  Его,  наверное,    муха  волшебная  разбудила,  когда  они  наказание  своё  приводили  в  исполнение.  Не  честно  это,  конечно.  Когда  дед  их  наказывал,  никто  их  не  предупредил. 
    Надо  тоже  муху  завести  и  всегда  под  мухой  ходить,  чтобы  всё  заранее  знать.  Откуда  знать?  Муха  же  скажет!  Её  хоть  и  не  видно,  но  наказанной  она  не  захочет  быть,  поэтому  и  нас  никто  не  накажет,  вон,  как  деда. 
     Вот  выберемся  из  этого  сада  и  сразу  у  деда  спросим,  как  муху  можно  завести,  чтобы  под  ней  ходить.
    Как  же  мы  его  спросим,  когда  он  уже  вовсе  не  дед,  а  Монстродед?  Ему  на  глаза  даже  показываться  сейчас  нельзя.  Как  увидит  близко,  сразу  проглотит,  пожалуй.  Клыки  у  него  уже  выросли,  наверное.  А  пасть  огромную  они  видели,  когда  он  кричал  зверским  голосом. 
    Мы  не  испугались,  конечно.  Почему  убежали?  А  чтобы  не  кричал  так  громко.  Не  любим  мы  этого,  да  и  никто  не  любит.  Вот  и  пусть  теперь  молчит  со  своими  страшными  клыками,  всё  равно  не  испугаемся. 
     Сейчас  на  помощь  спешить  надо.  Вон,  опять  кто-то  жалобно  зовёт. 
    
               
                Глава  10 

     Интересно,  кто  бы  это  мог  быть?  Ведь  в  такой  сад  просто  так  не  попадёшь.  Они-то  по  воздуху  прилетели. 
     Кто  ещё  по  воздуху  летать  может?  Птички?  Они  как  прилетят,  так  и  улетят.  У  них  крылья  есть,  никто  их  не  задержит. 
     Лягушки?  А  что  им  в  саду  делать?  И  летать  они  не  умеют. 
     Пауки  кричать  не  станут.  И  на  помощь  звать  не  будут,  потому  что  они  здесь  живут  и  никого  не  боятся. 
     Значит,  ещё  кто-то  по  воздуху  прилетел.  Пойдём  искать,  может,  узнаем,  чей  это  сад.
    Пробираться  надо  потихоньку,  чтобы  никто  не  увидел.  А  кто  увидеть  может?  Вон  уже  сколько  прошли,  а  никого  не  встретили.  Вдруг  у  этого  сада  совсем  хозяина  нет?   
    Не-е-ет!  Хозяин  обязательно  есть.  Ведь  посадил  же  кто-то  эти  деревья?  Да  ещё  закручивал  изо  всех  сил,  чтоб  страшнее  были. 
    Только  какой  он,  этот  хозяин?  Вдруг  и  в  самом  деле  ведьма  какая-нибудь?  Хорошо  бы  добрая  была.  А  вдруг  злая?  Тогда  лучше  её  не  встречать.         
     Мальчишки  шли  на  звук  голоса,  жалобно  звучащего  в  мрачном  саду.  Голос был  слышен   уже  совсем  близко,  но  подобраться  к  нему  мешали  перекрученные  ветки.  Они,  как  нарочно,  преграждали  дорогу,  мешая  продвигаться  вперёд. 
    Вот  ведь  вредные  какие,  эти  ветки!  Знают  же,  что  на  помощь  зовут,  так  обязательно  помешать  надо! 
    Ну,  ничего!  Вот  поможем  тому,  кто  зовёт  на  помощь,  а  потом  и  с  ветками  разберёмся.  Они  не  знают  ещё,  что  мы  банки  все  победили  и  совсем  даже  не  испугались.  А  уж  с  ветками  какими-то  справимся  легко! 
     Вот  и  молотки  есть.  Им  тоже  поработать  надо,  потому  что  деда  наказать  не  смогли,  а  без  дела  им  неинтересно  вовсе.
    Тебе  тоже  неинтересно  было  бы,  когда  дед  ненаказанный  остался,  да  ещё  в  Монстродеда  превратился. 
     А  сможет  он  снова  дедом  стать,  или  так  и  останется  Монстродедом? 
     Лучше  пусть  снова  дедом  станет.  Когда  просто  дед,  то  бояться  его  сильно  не  надо.  Ругается  он,  конечно,  кричит.  Но  ведь  так  же  интересней  бывает.  Дед  ругается,  а  мы  убегаем  от  него,  как  будто  нам  страшно.  Прячемся  где-нибудь,  чтобы  бабушка  нас  искала. 
     Получается,  что  просто  в  прятки  все  вместе  играем.  А  когда  все  вместе  играют,  то  это  очень  даже  хорошо.  И  весело,  если  даже  кричит  кто.
      Вот  не  кричит  сейчас  никто  и  грустно  почему-то.  И  шалить  да  баловаться  совсем  не  хочется.  Потому  что  никто  не  увидит. 
    Оказывается,  когда  балуешься,  нужно  обязательно,  чтобы  кто-то  видел.  Выходит,  что  шалим  мы  всегда  для  других?  Тогда  почему  же  нас  наказывают?  Ведь  мы  же  другим  радость  доставляем.  За  что  же  тогда  наказывать,  если  радость  другим  доставляешь?  Несправедливо  это.
    Деду  про  это  рассказать  надо,  может  тогда  не  станет  наказывать  сразу,  а  у  других  спросит,  радость  для  них  была  или  нет.  И  только  потом  накажет.  А  лучше,  пусть  совсем  не  наказывает.  Без  наказаниев  жить  лучше,  потому  что  убегать  никуда  не  надо.  Прятаться  в  малине  тоже  не  надо.  Бегай  себе  преспокойненько,  здоровья  набирайся.  Лето  может  кончиться,  а  мы  здоровья  не  запасли,  сколько  положено,  чтобы  противный  грипп  победить.  Нет,  надо  обязательно  деду  про  это  рассказать.      
     Только  как  ему  рассказать,  если  он  ещё  Монстродед?  Он  же  слов  не  понимает!  Может,  муха  у  него  осталась?  Она  же  все  слова  слышала,  когда  с  ним  была.  Запомнила,  пожалуй.  С  ней  разговаривать   придётся.  Одно  плохо:  никогда  мы  её  не  видели.  Не  знает  она  нас.  А  с  незнакомыми  разговаривать  нельзя.  Так  мама  нам  всегда  говорит.  Попросим  бабушку,  чтобы  познакомила  нас  с  ней.  Познакомит,  тогда  и  поговорим.
    А  сейчас  надо  спешить,  потому  что  опять  жалобно  кто-то  зовёт,  дождаться  не  может.
   
                11 гл.

С  трудом  пробираясь  сквозь  переплетённые  ветки,  высокую  траву  и  высохшие  кусты,  ребята  приблизились  к  тому  месту,  откуда  раздавался  жалобный  голос.  Остановившись,  они  стали  прислушиваться,  но  голос  исчез.  Неужели  опоздали?  Ведь  же  помощи  просил  у  них  кто-то!  В  беду  же  попал,  поэтому  так  жалобно  звал.  А они  не  успели.  Всё  этот  сад  заколдованный!  Идти  даже  не  давал,  всё  за  ноги  хватал,  удержать  старался.  Вот  и  не  успели.
    Ребята  загрустили:  ведь  победители  же,  а  на  помощь  не  успели.  Что  теперь  делать?  Где  искать  того,  кто  так  жалобно  звал?  Надо  подумать  хорошенько.
    Мальчишки  уселись  на  траву  и  стали  рассуждать,  что  дальше  делать.  А  что  придумаешь,  когда  вокруг  бабочки  летают,  стрекозы?  Кузнечики  трещат  так,  что  даже  оглохнуть  можно.  Думать  в  тишине  надо,  тогда  всё  придумывается,  как  надо.  Ладно,  посмотрим  немножко  на  красоту  вокруг,  а  потом  придумывать  будем.
    Но  только  посмотреть,  как  положено,  не  получилось:  снова  раздался  жалобный  голосок.  Он  доносился  из-под  куста,  что  находился  совсем  рядом. 
     Тюня  и  Дрюня  ползком  подобрались  к  кусту  и  в  глубине его,  среди  веток,  увидели  маленького  котёнка.  Он  раскрывал  свой   розовый  ротик  и  жалобно  мяукал.
     Мальчишки  хотели  вытащить  его,  но  не  тут-то  было:  куст  был  густо  увит  паутиной,  в  которой  сидел  огромный  паук  и  сердито  смотрел  на  них.  Он  встал  на  свои  изогнутые  ноги,  которых  было  больше,  чем  у  всех,  и  приготовился  сражаться.          Они  сразу  поняли,  что  сражаться  паук  обязательно  станет.  Кто  же  просто  так  отдаст,  если  что-то  у  него  есть?  Никто  не  отдаст.   Они  тоже  не отдали  бы.  Жалко  же,  когда  у  тебя  забирают.  Вот,  если  взамен  что-нибудь  дают,  тогда  можно  отдать.  Только  если  то,  что  дают,  лучше  того,  что  забирают.  А  по-другому  ни  за  что  нельзя  отдавать.
     Котёнок  продолжал  жалобно  мяукать.  Ему  уже  надоело,  пожалуй,  сидеть  в  плену  у  страшного  паука.  Надо  сражаться.
    Ребята  подняли  свои  молотки  и  обрушили  на  паука.  Паук  оказался  умным  или,  может  быть,  трусливым  и  сразу  сбежал  с  поля  боя.  Сняв  паутину  с  куста,  ребята  вытащили  котёнка. 
    Он  был  очень  напуган  и  продолжал  кричать.  Ну,  зачем,  спрашивается,  кричать,  когда  тебя  уже  совсем  спасли?  Вот  когда  паук  страшный  рядом -  кричи,  сколько  хочешь.  Это  ему  кричишь,  чтобы  он  испугался.  Мы  же  спасли  и  ещё  пугаться  должны,  что  ли?  Не  честно  это!
     Ай,  ладно!  Спасли  же  и  ладно.  Домой  принесём,  бабушка  обрадуется.  Она  котят  любит.  Молочка  ему  нальёт  в  маленькую  чашечку,  которую  плошкой  называет.  Это  неправильно,  наверное.  Ведь  все  из  ложки  едят.
    Только  как  домой  возвращаться?  Там  же  дед   в  Монстродеда  превращённый  сидит,  их  дожидается.  Ещё  и  ремень,  наверное,  приготовил.  Ну  и  пусть  сидит  со  своим  ремнём!
     Сейчас  узнать  бы,  чей  это  сад.  Вдруг  здесь  ведьма  живёт  и  ещё  кого-нибудь  спасать  надо?  Только  вот  почему-то  никого  нигде  нет.  Только  деревья  да  кусты  полуживые.  А  ещё  пауки  с  гусеницами  по  веткам  ползают,  чтоб  ещё  страшнее  было.  Но  нас  испугать  им  не  удастся,  потому  что  мы - победители.  А  победителей,  если  они  даже  банки  победили,  ничем  не  испугать.
      Ну  вот,  котёнок  успокоился.  Понял,  наверное,  что  его  не  обидят.  Кузнечиков  послушали,  на  бабочек  посмотрели,  теперь  можно  дальше  идти.
    
                12 гл.

     А  сад  всё  не  кончается  никак.  Кто  же  его  посадил?  Деревьев  вон  как  много.  Великан,  наверное,  потому  что  простому  человеку  не  под  силу  столько  деревьев  перетаскать.  Они  же  тяжёлые  и  большие.  Их  же  ещё  в  ямку  поставить  надо,  а  потом  поддержать  и  землёй  закрепить,  чтобы  не  упали  на  кого-нибудь  нечаянно.  Точно,  великан.  Больше  никому  не  под  силу  такая  работа. 
      Вот  кусты  простой  человек  посадить  мог.  Как  дед,  например.  На  такую  работу  у  него  силы  хватило  бы.   Стал  бы  дед  деревья  сажать  сейчас  если,  а  они  помогать  бы  стали.  Научились,  как  правильно  сажать  и  всегда  бы  сажали.  Стали  бы  главными  деревьесажателями.  Всем-всем  посадили  бы,  кому  надо  было.  Стало  бы  вокруг  зеленым-зелено  от  деревьев,  когда  лето  наступит.  От  солнышка  жаркого  прятались  бы  под  деревьями  и  от  дождика,  если  зонтика  нет. 
     Хотя  от  дождика  прятаться  вовсе  не  надо.  Когда  дождик  льёт,  весело  всегда,  потому  что  мокрый  весь  и  по  лужам  бегаешь.   Брызги  во  все  стороны  летят,  как  будто  фонтан.  А  это  сам  ты  ногами  делаешь.  И  никто  не  ругает,  даже  дед,  потому  что  весело  всем.
      Интересно,  дед  уже  стал  дедом?  Или  всё  ещё  Монстродедом  остаётся?  Жалко  будет,  если  он  уже  никогда  дедом  не  станет.  Мы  у  него  вон  научиться  хотели,  как  наказания  придумывать,  чтобы  долго  не  думать.  А  ещё  нос  хотели,  как  у  него  вырастить.   Да  и  муху  завести  тоже  надо  же,  как  у  него. 
     Ну  и  как  же  мы  это  сделаем,  если  он  Монстродедом  останется?   Вот  и  останемся  неучёными  на  всю  жизнь  свою,  потому  что  учить  нас  некому  уже.  Только  дед  мог  научить,  а  мы  его  в  Монстродеда  превратили. 
    Нет,  мы  не  хотели  его  превращать,  так  получилось.  Он  рот  сильно  открыл,  когда  кричать  стал  зверским  голосом.  Вот  и  превратился.  Потерпел  бы  немножечко,  пока  мы  его  наказали  бы,  и  не  превратился  бы  в  Монстродеда.  Так  ему  кричать  же  захотелось  раньше  времени.  Мы  же  не  кричим,  пока  нас  ремнём  не  ударит.  А  он  раньше  времени  закричал.  Жалко. 
     Деда,  думаешь,  жалко?  Нет,  жалко,  что  не  научимся  деревья  сажать  и  красоту  вокруг  делать  для  всех. 
     Да  и  деда  жалко,  если  хорошо  подумать.  Один  он  у  нас  такой.  У  других  совсем  другие  деды.  Может  быть  и  лучше  нашего,  только  нам  наш  дед  нужен.  Мы  привыкли  к  нему.  И  любим  очень,  потому  что  он  самый  лучший  дед  на  всём  свете.  Нам  даже  всего  золотого  не  надо.  Пусть  снова  в  деда  из  Монстродеда  превратится.
    Вот  придём  домой  и  сразу  прощения  попросим.  Может  он  как  раз  ждёт,  чтобы  кто-нибудь  у  него  прощения  попросил?  Приятно  же,  когда  другой  кто-то  прощения  просит.  Вот  и  ему  приятно  станет,  он  и  обернётся  нашим  дедом  любимым.  Мы  его  потом  всегда  любить  будем  и  в  обиду  никому  не  дадим.  Только  бы  снова  дедом  стал.  Даже  если  ремнём  побьёт,  стерпим.
    А  зачем  же  терпеть?  Бегать  же  мы  умеем  быстро,  а  дед  не  умеет.  Вот  и  убежим,  если  он  за  ремень  возьмётся.  Пусть  только  снова  дедом  станет.  Нам  бабушки  удушенной  хватит  вполне.  Насмотрелись,  больше  не  хочется  почему-то.
     Надо  из  этого  сада  выбираться  уже.  Вдруг  все,  кто  попадает  сюда,  тоже  заколдованными  становятся?   Нет,  не  надо  нам  такого,  чтобы  заколдовываться.  Лучше  к  деду  скорей  вернуться  и  его  расколдовать.   
               
                Глава  13   
   
    Загрустили  Тюня  и  Дрюня,  домой  захотелось.  Стали  пробираться  дальше  по  непроходимому  саду.  Котёнок  на  руках,  молотки  в  руках.  Ничего  не  страшно,  только  грустно.  Скорее  бы  уж  деда  увидеть,  да  прощения  попросить.
    Немного  времени  прошло,  и  увидели  ребята  между  деревьями  домик.  Маленький  он  был   и   печальный  какой-то. 
    Подошли  поближе,  но  из-за  деревьев  выходить  не  стали.  Надо  же  узнать,  кто  здесь  живёт,  а  потом  и  показываться  на  глаза.  Долго  за  деревьями  стояли,  но  никого  не  увидели.  Успокоились  и  вышли  к  дому. 
    Дом  и  вправду  грустным  каким-то  казался.  Был  он  таким  низеньким,  что  окошки  его  маленькие  почти  у  самой  земли  находились.  Были  они  тусклыми,  совсем  не  блестели  на  солнышке  и  поэтому  казались  старыми  и  больными.   Дверь  в  домике  тоже  старая  была,  покосившаяся  совсем.  Может  быть,  её  уже  давным-давно  никто  не  открывал,  потому  что  никто  здесь  уже  не  живёт?  И  дом  потому  такой  печальный  стоит.
   Совсем  грустно  стало  Тюне  и  Дрюне,  даже  плакать  захотелось.  Только  вспомнили,  что  они  победители  и  стыдно  стало  плакать,  хотя  слёзы  сами  почти  капали  из  глаз.  Вытерли  они  их  незаметно,  чтобы  никто  не  видел.
    И  не  заметили  мальчишки,  как  из  покосившегося  домика  вышла  старая-старая  старушка.  А  когда  увидели,  то  совсем  испугались,  хоть  и  победители.
    Стояли  они  перед  той  самой  старухой,  которая  по  их  улице  ходила  с  палкой,  которую  бабушка  клюкой  называла.  Это  её-то  считали  мальчишки  ведьмой,  хотя  никто  так  не  называл.  Издалека  страшная  была,  а  вблизи  ещё  страшнее  оказалась.    
    Хотели  ребята  убежать,  да  ноги  не  слушаются.  Стоят  себе  на  одном  месте  и  не  бегут.  От  деда  бы  уже  побежали,  а  тут  стоят  да  стоят – и  ни  с  места.
    А  она  смотрит  на  них,  глаза  прищурила,  только  щелочки  маленькие  оставила.  Примеривается,  как  лучше  заколдовать  бы,  чтобы  убежать  не  успели. 
     Они  рады  бы  убежать,  да  словно  к  земле  приросли.  Уж  не  в  деревья  ли  она  их  превратить  хочет?
     Посмотрели  они  на  свои  ноги.  Ничего  странного  не  заметили,  только  с  места  сдвинуться  не  могут.
    Старуха,  кряхтя,  ближе  подходит  и  смотрит,  смотрит  на  них.  Совсем  страшно  стало  мальчишкам,  рот  уже  открыли,  чтобы  закричать,  как  дед  недавно  кричал,  зверским  голосом.  Только  не  успели  закричать,  потому  что  из-за  калитки  бабушкин  голос  послышался:
     -  Тётушка  Матрёна!  Дома  ли?
     -  Дома,  дома,-  прокряхтела  ведьма. – Проходи.
    Во  двор  вошла  бабушка.  Тюня  и  Дрюня,  с  трудом  оторвав  от  земли  ноги,  бросились  к  ней.
     - Вот  вы  где, - проговорила  бабушка, - а  я  уж  всю  улицу  обежала,  вас  искала.  Спасибо  тебе,  тётушка  Матрёна,  что  присмотрела  за  сорванцами.  Ведь  убегут,  и  не  знаешь,  где  искать.
     - Несмышлёныши  ещё,-  проговорила  чуть  слышно  тётушка  Матрёна, - ничего  не  боятся.  Сада  моего  не  испугались,  а  туда  дед  ваш  ходить  боится.  Просила  его  от  гусениц  помочь  избавиться,  так  отказался.  Испугался,  видно.  Ну,  да  Бог  с  ним.
     - Бабушка  Матрёна,  а  ты  не  ведьма? – Спросили  Тюня  и  Дрюня.
     - Ишь,  чего  удумали, - обиделась  тётушка  Матрёна.- Пойдёмте  в  дом,  покажу,  какая  я   была  недавно  совсем.
      Мальчишкам  уже  не  было  страшно,  потому  что  бабушка  рядом.  А  она  своих  внучиков  в  обиду  никому  не  даст.  Они  это  знали  и  потому  смело  вошли  в  старенький  печальный  домик.
    Бабушка  Матрёна,  кряхтя,  вытащила  из  ящика,  который  «сундук»  называется,  старые  фотографии  и  показала  мальчишкам.   На  старых  фотографиях  была  бабушка  Матрёна.  Только  там  она  совсем  не  бабушка,  а  красивая-красивая  и  совсем  молодая,  как  вот  мама. 
    Не-е-ет,  из  таких  красивых  ведьмы  получаться  не  могут.  Значит,  и  бабушка  Матрёна  вовсе  не  ведьма,  а  только  очень  старая  женщина.
    Стыдно  стало  ребятам  за  то,  что  «ведьмой»  её  назвали.  Попросили  прощения  у  неё.  И  пообещали,  когда  подрастут,  сад  от  пауков  и  гусениц  освободить. 
     А  чтобы  бабушке  Матрёне  грустно  не  было,  подарили  они  ей  маленького  котёночка,  которого  от паука  страшного  спасли.      Понравилось  котёнку  в  маленьком  домике,  играть  стал,  бегать.
     - Спасибо  вам,  ребятки, -  сказала  бабушка  Матрёна, -  веселее  мне  теперь  будет  с  котёночком  вашим.
     Пошли  Тюня  и  Дрюня  с  бабушкой  домой,  чтобы  у  деда  прощения  попросить  и  из  Монстродеда  в  деда  любимого  превратить.
     Превратили,  наверное.  Потому  что  весёлые  по  улице  побежали  наперегонки  со  своим  другом – Бобиком.