В тройном размере

Фельетон



Объяснительная записка

 
   Константин Трофимович! Намедни уж очень шумно вы на меня кричали и требовали на бумаге словами описать, отчего не был я на работе - будто бы прогулял ради собственного удовольствия. Да если бы я и вправду всю неделю сил для нового труда набирался, одна  польза от того происходила бы. Нет, за те муки, что пришлось мне испытать, заработную плату прошу в тройном размере выдать. Потому как все дни я стремился прийти отдохнуть в родном цеху под гул милого станка.
   У вас, понимаю, заботы куда повыше: про сырье, прибыль, запчасти. А у меня одна мысль: где сахару достать, что давно кончился. То в магазинах по спискам выдавали (неизвестно, правда, когда и в каком), потом новый слух объявился: за «сахарными» талонами надо в ЖЭК явиться. Как всегда, никаких объявлений и объяснений.
Но найти нетрудно — по самой огромной толпе измученных старушек и сбежавших, как я, со своего производства работяг. Уж лучше бы уполномоченным домов раздать или на худой конец депутатам — хоть какая-то от них польза...
   Попутно к другой двери ЖЭКа сунулся, в бухгалтерию — у меня ж квартплата просроченная, вот-вот из дома выгонят, а сколько нести после очередного вздорожания,  узнать негде. И здесь за перерасчетом долго-долго стоять надо, и в рабочее время только. Если уж кто-то наверху такую дурость надумал, то не проще ли бумажки с новыми суммами заранее  рассчитать да каждому разнести с почтальоном?
   Ну, короче, на завод в тот день идти уже нечего было. На следующий — в сберкассу заторопился. А там, за своими же кровными, — снова очередюга. Как цены вздувать, правительство радо стараться, а как собственные обещания насчет индексации вкладов  выполнить, так то лишь на 40 процентов через четыре года, когда деньги вконец обесценились, то
в два раза вместо ста, то по одной сберкнижке, а обдурены-то мы были по всем вкладам! До работы ли, когда измаешься-излаешься, скорее бы до дивана
добраться.
   В среду из дома вообще не выходил: полтора месяца назад обещались баллон газа привезти.   Просидел, прождал   без пользы. Еще день печника караулил - плита вовсе рассыпалась. Потом за углем на пустой склад ездил, затем...
   Тут надо  подробнее разъяснить. Есть в городе такое благое дело, как магазины для избранных. Нет, я не про буфет,
что в исполкоме для тамошнего начальства - про точки обслуживания «льготной категории граждан». Это чтобы людей между собой рассорить: он вот льготный, а ты,  работяга, не дорос. И самих льготников поделили... В любом продуктовом - тишина, а где моего родича прикрепили — всегда толпы многочасовые. За того старика беспомощного стоять мне приходится, куда деваться? Ясно теперь, на что еще чуть не весь день ушел?
   Кроме того, понятно, «хвосты» за колбасой, сметаной, на прием в горисполком, горгаз —
открыты-то все конторы и магазины
только в самое что ни на есть трудовое время.
   Измучился, аж сердце закололо — такая жизнь лучше всякой анатомии научит, что у тебя в каком боку размещено. В поликлинику подался  — вместо станка, значит, к семи утра, не позже. К дежурному регистратору на запись. В зале — ни скамеечки, хотя люди один другого старее, один другого больнее. Час на ожидаловку, пока окошко раскроется, еще полчаса — на талончик. А талончик на 12.00. Где четыре часа ходить?
  Доктор два слова — и кардиограмму посылает делать. А там опять очередь, потому как на кушетку только с 9 до 11 и с 15 до 17 укладывают, в другое время наши телеса отчего-то не проходят... 
  Как мог я, скажите, при всем своем горячем стремлении приносить пользу родному государству и предприятию при таком уплотненном расписании хоть на минуту в свой цех заглянуть?
    Смогу ли прийти завтра, не знаю - обещались явиться телевизор  ремонтировать. Еще электробритва не действует, ботинки совсем развалились...
   А зарплату, господин директор, в тройном размере прошу. Не зря ж я так старался...

1993 год