Выбрасывательница

"Here is a woman. She is shopping again. It's useless trying to understand that." (A sign on a shopping bag.)
"Вот женщина. Она опять что-то покупает. Пытаться понять это - бессмысленно." (Надпись на пакете.)

Этот пакет я нашел в подвале, в одном из локеров (чуланов). Он коробился oттенками серого и коричневого. В нем лежала лишь старая тетрадь - такая же заброшенная. Мне? То, что писал тетраедр, я разбирал долго. Не поручусь, что текст, который я привожу ниже, в точности соответствует первоисточнику.

***

Я нежно терзал руль и педаль газа. "Холидей Инн" осталась за поворотом, и - слава богу. Конечно, там было просторно - снимал огромный номер почти бесплатно - гостиница стояла практически пустой, и ее единственным постояльцем был я - посреди пустыни. Ночами какие-то зыбкие тени кособочились за моей спиной; они также отслаивались от потолка и нависали надо мной во время сна. Их щупальца, змеино шурша, осязательно тянулись ко мне, и, чувствуя их близкое прикосновение, я либо начинал зверски крутиться в кресле, либо выпрыгивал из сна: вопль ужаса потрясал гостиничные стены; это был крик в пустыне. Временами я боксировал в пустоту, чтобы разогнать кровь и взбодриться, но это помогало слабо. Клубящийся липкий шорох выкуривал меня из номера - я слонялся по коридорам, взлетал и падал в лифте, ёжился в пустом ресторане, торчал перед стойкой гостиничного портье. Официант и портье были единственными людьми, которых я там наблюдал, но и они постоянно где-то пропадали. Каждый раз, поджидая их, я терзался страхом, что не увижу их больше никогда. Наконец, решив избавиться от этого кошмара решительными действиями, я собрал вещи, расплатился, и упал в машину. Она взревела своим мощным "Долой!"

Я уезжал из города ублюдков, и слава богу. Позади лежала растерзанная, никчемная земля. Лишенный последнего индейца, искурившего свою последнюю порцию дымка от Марии, город был пуст, никчемно пуст; он был не нужен никому без своих сумасшедших индейцев, этих ****ных курильщиков мути; ванильная стерильность смотрелась пустыми глазницами обреченных на уничтожение зданий.

Грянул гром, пошел дождь. В его раскатах мне слышались взрывы зарядов в стенах гостиницы.

(Неоконченное).