Немного nostalgia. Жара

    Недавно фразу слышал: «Кто видел войну, с тем она останется навсегда».

    То, что видел я, слишком скромно даже для фразы.

   
    На дозаправку падали куда поближе или где было лучше ждать открытия Кабула. А лучше всех было в Джелалабаде – там была «бучила». Это такая запруда на ключах. Вода чистая – чистая. И тёплая. А живности там всякой – уйма. Я таких рыбок только в аквариуме и видел, а тут они на воле. Маринки, или белый амур – большущие рыбины – серыми тенями ходят над ключами на трёхметровой глубине. А вокруг буйные заросли камыша. На берегу оборудована банька (русскому человеку без бани ну никакой жизни), под пологом из парашютного шёлка большой дощатый настил, на котором млеют туши… нет, не котиков, и не моржей, но очень похоже – туши голых мужиков. Рай, да и только.

    Если бы не близкая канонада – как раз в это время там, совсем рядом, операция очередная проводилась. И воздух то ухал и гудел, то визжал, то разрывался треском пулемётной очереди. А на «бучиле» ничего, тихо, даже сонно-блаженно.

    Вот мы туда и упали тот раз. Посадка сходу и катимся в конец полосы. А там карман слева, заруливаем, выключаемся и, не дожидаясь когда винты встанут, быстренько раздеваемся. Нетерпёж аж тело зудит, будто под напряжением. Скорее в водичку. Господи, спасибо тебе за сии малые радости! Поистине, много ли человеку надо для счастья. Вот, к примеру, замочил потную задницу в прохладной водице и уже душа с телом расстаётся. Наплескались до икоты и – полежать на настиле. Ка-а-й-ф-ф!!! Вроде в тени, под пологом, а сало топится – будьте любезны, аж шкворчит! Лежим, млеем. В воду скатился с края настила, охолонул чуток и опять сало вытапливать.

    - Товарищи офицеры! Кто из вас командир фотосъёмщика?

    Вот тебе раз, вроде бы мной интересуются.

    - Ну, я. А кому понадобился? – поднимаюсь с настила, в глазах цветные круги, напёкся, - Извините, сейчас оденусь,- натянул трусы. Ополоснул лицо. У края настила стоит сержант.

    - Капитан Гораев. Что случилось?

    - Сержант Данилов. Товарищ капитан, вы когда в Кабул вылетаете?

    - Да как только так сразу. А в чём дело-то?

    - Да пассажиров с вами хотели бы отправить.Возьмёте?

    - Святое дело. Передайте им, что как только Кабул откроется, сразу вылетаем, чтобы не опаздывали. А пока пусть ждут. Искупаться им предложите, водичка прелесть!

    - Да они не пойдут купаться. Они уже у самолёта ждут.

    - Ну ладно, это их личное горе, - что-то меня подмывало, - передайте им, что я сейчас подойду.

    Сержант ушёл. Обливаясь потом, натянул раскалённый комбез. Правак вопросительно посмотрел на меня снизу, я махнул рукой: расслабляйтесь, я сам, и медленно побрёл к самолёту. До него метров сто пятьдесят, а кажется не меньше километра, от жары силы тают с каждым шагом. Скорее в тень под крылышко родного аппарата.

    У самолёта стоит «санитарка» с открытыми задними дверками. В салоне на полу и на подвесных носилках лежат парни, солдатики. Спят, как сурки. Намаялись, видать, и жара нипочём. Рядом топчется старлей. И уже знакомый сержант.

    - Старший лейтенант Потапов. Вот, командир, пассажиры до Кабула. Возмёшь?

    - Что за вопрос, конечно! Надо же, ухайдакались-то как! Жара такая, а они спят и хоть бы хны!

    - Да…

    - Ты бы сводил их на бучилу. Успеют ещё выспаться, а тут такая прелесть! Лови момент!

    - Да… они не пойдут.

    - Так ты ещё и не предлагал! Может кто проснётся…

    - Они не проснутся.

    - Почему?

    - Потому что не проснутся уже!

    - …дак… Твою мать!... они…

    - Да.

    - Извини, не сразу дошло, - я опустился на горячий бетон. Старлей присел рядом на корточки, закурил.

    - Раненых вертушками отправляем, а этим спешить некуда. Как думаешь, скоро разрешат лететь? А то мне назад надо, там… уже опять есть… пассажиры. А здесь сержант останется.

    У меня будто вата в ушах. Не могу отвести глаз от открытого чрева «санитарки» - у того, что на полу лежит голова стриженая, а рука свесилась наружу.

    - Не раньше шестнадцати. А там ветер обещали боковой. Часам к двадцати двум, может, начнут принимать. Опять же не факт. И заночевать можем. От погоды зависит. Пойду-ка я к диспетчеру схожу.

    Вылетели в начале девятого. В Кабуле нас уже встречали машины, пассажиров забрали.
Спали плохо. Сквозь дремотное мучение слышал, как кто-то из ребят выходит покурить.

    Вот такая фраза. Душная «санитарка», стриженая голова, рука наотмашь… Почему-то испытываю чувство вины. Не знаю… не знаю…

    Простите меня…