Не по ленинским нормам

Еще при советской власти я пришла на работу в научно-исследовательский отдел ВНИИРА.
 Постепенно знакомилась с сотрудниками и вникала в подробности личной и производственной
 жизни.

У моей соседки Лидуни под столом стояла корзинка для мусора, но когда я хотела туда
 выбросить ненужные бумаги, Лидуня схватила меня за руку и, указав на корзинку около
 двери, сказала: «Мусор там».

Я удивилась, слегка растерялась, но вида не показала. Волей-неволей стала обращать
 внимание на происходящее вокруг загадочной корзинки.
Как-то увидела, что одна сотрудница принесла из дому вымытые консервные банки в
 полиэтиленовом пакете и стала перекладывать в корзинку под одобрительные возгласы
 Лидуни.

В другой раз пожилой холостяк Николай Антонович, перекусив на обед какой-то консервой,
 был пойман и отчитан Лидуней при попытке положить в корзинку пустую банку.
- Николай Антонович, банка же грязная, она завоняется! И потом нужны приличные банки,
 лучше импортные!
Несчастный Николай Антонович густо покраснел и начал что-то бормотать в свое оправдание.

Как-то раз девочки из соседней лаборатории принесли пакет и со словами: «Мы вот
 собрали…» - пересыпали содержимое в корзинку.
Градус моего любопытства повышался. Вокруг корзинки творилось что-то ирреальное.

Когда корзинка заполнилась, Лидуня позвонила по местному телефону и лаконично
 сказала: «Жанна, забирай свое добро».
Минут через десять к нам впорхнула Жанна, я ее уже знала и отличала. Она всегда
 улыбалась, была при макияже, красиво постриженная, на высоченных каблуках и одета,
 как в театр. Такая нарядная конфетка, у которой не жизнь, а вечный праздник.

В принесенный с собой яркий полиэтиленовый пакет с американским флагом Жанна начала
 деловито перекладывать консервные банки, попутно благодаря Лидуню.


* * *

В результате сложного квартирного обмена только что сыгравшие свадьбу Жанна с мужем
 вселились в шикарную дореволюционную квартиру с высоченными потолками, изразцовой печью
 и лепниной по периметру. Вся эта буржуйская красота была омрачена тем, что Советская
 власть сделала из этой квартиры коммуналку, заселив ее старыми питерскими большевиками
 и верными ленинцами.

Большевики на тот момент уже почти перемерли, а вот их жены, тоже большевички и верные
 ленинки, устроили коммунальный гадюшник с восемью выключателями в каждом из мест общего
 пользования. Чуть что, жаловались друг на друга ни больше, ни меньше, а в Смольный.

Жанна сразу же стала объектом всеобщего обсуждения и порицания.
Надела брюки – стиляга; увидели с импортным пакетом – безродная космополитка; приехала
 на такси – советские люди на такси не ездят! Также исследовалось мусорное ведро на
 предмет выяснения, чем Жанна с мужем питается – на какие средства вы так жируете?
Не по ленинским нормам живете!

После написания бабками коллективной кляузы, в которой приводились вопиющие факты, и
 длительной беседы с парторгом, Жанна объявила выжившим из ума большевичкам холодную
 войну.

Обычно Жанна возвращалась домой с работы на метро и полтора квартала шла пешком, теперь
 она стала ловить такси, чтобы проехать хоть сто метров, но с понтом хлопнуть дверцей
 перед окнами квартиры. Что характерно, таксисты после объяснения ситуации денег не
 брали.
Менялась с девочками украшениями, чтобы продефилировать мимо бабок с новыми кольцами
 и кулонами.
А консервные банки она по одной-две штуки выбрасывала в свое ярко-красное мусорное
 ведро, вызывающе стоящее на кухне в унылой шеренге из идеологически правильных бабкиных
 ведер.