Предновогоднее

Крутится предновогодняя карусель. Все сошли с ума, сметая с прилавков призывно разложенное. Еда и подарки. Подарки и еда. Елки, напитки, новые стрижки, фантазийный цвет волос. Маникюр, укладки, пилинг, сжигание в солярии. Продаются елки. Большие и  маленькие, с шишками и без. Неожиданно выпал новый свежий снег, сменив грязную жижу под ногами. В общественном транспорте немузыкальный набор звуков окружает толпы граждан. В домах в бешеном темпе наводят чистоту и порядок. Подметают, моют, протирают.

Денег как не было, так и нет. Предпринятая благородная попытка «подарить» дочке дорогую стрижку на Новый Год, как водится, закончилась неудачей. Парикмахер отказался возиться с ее безумно длинными и густыми волосами. Предложил вместо этого подстричься мне, пришлось согласиться, хотя и не собиралась. В процессе стрижки парикмахер раскрутил меня на дорогущее средство немыслимой цены ухода за волосами от Лореаль. Ужасаясь, я зачем-то согласилась, хотя все, что имела – был долг запредельного размера. По окончанию стрижки, глядя в зеркало, попыталась себя убедить в том, что есть некая разница с тем, какая я пришла в салон. Убеждалась с трудом. Зашла в туалет и случайно уронила в унитаз мобильный телефон. Теперь он не работает. Мобильник, не унитаз. Только вибрирует, по словам так и не подстриженной дочери «как трясущийся умирающий хомячок». Жалобное зрелище.
 
Частная школа, где в течение семи лет училась моя дочь, несмотря на разгар учебного года, решила закрыться. В процессе забирания дочкиных документов из школы, позвонила моя подруга и объявила, что ее муж тоже сейчас собирается появиться в школе для той же документальной цели. Он и довезет меня на машине до ее дома, куда я собиралась зайти в гости.

И вот, в приемной у секретаря показалась фигура мужа подруги – мужчины внушительной комплекции, бороды и прочих, подчеркивающих еврейское благосостояние признаков. Сын подруги, пришедший вместе с папой, завидев меня, знакомую тетю, бросился ко мне, обнимая со всей искренностью.

Тут до меня постепенно начало доходить, что школа не просто закрывается, а идет под снос, и, следовательно, там должны освободиться никому не нужные предметы, способные помочь мне в нелегком бытии на съемной квартире, где до конца никогда невозможно обустроиться. Внимательно оглядывая окружающее пространство, начинаешь видеть конкретные вещи:
- Можно мне взять вот эти валяющиеся файлы?... Спасибо. А папки, вон те, тоже ведь уже никому не пригодятся?! … Замечательно. У вас что-нибудь есть еще?

Только начала входить во вкус этой игры, как, увы! Увлекательный процесс был прерван безжалостным голосом мужа подруги, зовущий меня в машину. Бросая прощальные, неудовлетворенные взгляды по сторонам, проходя мимо классов, где наверняка я сумела бы найти нечто нужное и полезное, нагруженная папками и файлами, сопровождаемая скачущим мальчиком, я вышла на улицу. Супруг подружки, с портфелем подмышкой, деловито направился в сторону трех машин. Первую я определила как неплохой Мерседес, вторая не просматривалась, а третья была БМВ исключительной красоты. Но во всех машинах на водительском месте присутствовали уже имеющиеся в наличии головы. Вывод: мы поедем на машине с водителей? Вау! Я никогда еще так не каталась! И даже иномарка! Но дойдя до машины, я расстроилась. Нас ждали скромные Жигули, из которых, услужливо выскочил темноволосый водитель и подобострастно открыл перед нами дверь:
- Открой-ка багажник, Абдулла…, - сказал еврейский бизнесмен, добавив колорита в сцену.

Громадье папок мы скинули в багажник, меня усадили на переднее сиденье, сзади устроились чужой муж с сыном, и … следующий сюрприз. Окна закрылись с нездешним щелчком, красиво, по - западному, прямо в лицо мне задул ледяной ветер, означающий собой кондиционер. Внутри машинка была оборудована прилично. Все это было бы прекрасно, если забыть, что как раз тогда я заболевала со страшной силой, и поток холодного воздуха вовсе не способствовал моему выздоровлению.

Те, кто в начале девяностых годов занимался бизнесом, сегодня раскатывают на машине с водителем. Ну а те, кто рожал и растил детей, сегодня открывают рты, сталкиваясь с такими непривычными реалиями, как кондиционер. Машина, оборудованная кондиционером,  с водителем, … в этом было что-то от «впервые». Да, - подумала я, - пожалуй, еще никогда меня так торжественно не довозили до подъезда. Надо бы  запомнить сию знаменательную дату.

И в этот момент раздался локальный взрыв местного характера. Левое ухо стало плохо слышать. Дело в том, что именно  данную хрестоматийную минуту осваивания мною нового опыта, сын подруги и выбрал для взрыва небольшой петарды. Детка не стал утруждать себя выходом из машины. Семилетний мальчик купил петарду, готовясь к новогоднему посещению рок-магазина. Купил, чтобы, чтобы было чем отбиваться от скинхедов, если они вдруг узнают, что он – ортодоксальный еврей. Потирая ухо и заходясь тихим кашлям, я поняла, что действительно долго не забуду сие переживание.

А вокруг все покупают петарды, елочные игрушки, и печатают фотографии с детсадовских утренников. В преддверии Нового Года продавщицы треплются друг с другом ни о чем, используя разговор, как средство для взбивания воздуха. Рот - миксер для приготовления воздушного коктейля. Три часа болтовни с каждым встречным-поперечным, и воздушный коктейль почти готов. Подавать охлажденным. Украсить ломтиком юмора и кусочком эгоизма. Можно сдобрить свежевыжатой иронией. Не помешает в процессе приготовления добавить десертную ложку самокритики. Но это в идеале. А на самом деле всеобщий треп напоминает хвост издыхающей от старости собаки. Все грустно и противно. Только вкрадчиво шуршит подарочная упаковка. Только с нетерпением ждешь новогодних телефонных звонков от друзей. Обещают заискриться в темноте новогодней ночи бенгальские огни. Шарики-фонарики и толстые разноцветные свечи. Добрые мохнатые гирлянды, одиннадцать месяцев спящие в коробках на антресолях. Отказ от покупки живой елки, так как главной ценностью является жизнь во всех ее проявлениях, даже если это жизнь колючая, зеленая и пахнущая смолой. Всё вокруг крутится в предновогоднем ритме.