Буданов жизнь и смерть. Мнение бомжа

 С Ефимом, так он представился, познакомился случайно. Есть люди, чьи лица мелькают на TV даже после их смерти. Именно мелькают. Они в отличии от личностей, являются пешками в чужой, порой кровавой, игре. Их смерть запланирована. Пешка ещё не успела свалиться с доски, а кукловоды уже рассчитывают в связи с этим уже следующий ход.

 Ефим берет в пригоршню окладистую, пожелтевшую от курева бороду. Щурит азиатские глаза.

 -Узнал от друзей.

 Друзья кучкуются рядом. Многие из них такие же бывшие военные, крепко связавшие свою армейскую и последующую, гражданскую жизнь с Зелёным Змием. И уже не разглядишь в них голубую кровь, да белую кость. Выправку молодецкую и взгляд гусарский залили три семёрки и аптечная настойка.

 -Он правильно сделал,-Ефим делает большой глоток из бутылки.

 -Ефим, он же убил.

 -А сколько она наших положила!? -глаза бывшего, по его словам, подполковника на мгновение наливаются свинцом. -У нее была снайперская винтовка.

 Ефим называет марку. Очевидно, он хорошо знает, из чего лучше убить человека. По его словам, служил в спецназе.

 -Только надо было не так. На месте.

 -Дома?

 -Да,-калека, ловчее садясь, подворачивает пустую штанину.

 Смотрит вдаль гнойными глазами, словно выцеливая невидимую остальным жертву.

 -Кровь за кровь.

 -А кто по твоему, Ефим, убил полковника?

 -Заказное,-словно пресс-секретарь говорит спецназовец.

 -Чеченцы?

 -Навряд ли,-тянет осторожно и вполголоса, вновь лаптая бороду.

 -Националисты?

 Смеётся наивности собеседника:

 -Слишком мелкая сошка.

 -Не скажи, Ефим. По чину, первый такой осужденный за подобные преступления.

 Бывший разведчик, по его словам, вновь берется за флакон. Делает добрый глоток гадости и умело переводит разговор:

 -А ты блокнот и ручку принес?

 Вспоминаю, про обещанное. Этой ночью Ефима, беззаботно почивающего на газоне, обворовали. Скапитализдили куртку, правый кроссовок и очки. Явно не свои. Залётные.

 -А как же ты будешь писать, Ефим?

 -На ощупь.

 Ему не привыкать. И живет так же. Близорукость, по его словам, шесть с плюсом. А в жизни всё меньше их, плюсом. Может об этом и напишет свою войну и мир? Только мира, похоже, и не было у этого человека. Мололи жернова его. И до сих пор промалывают. Сколько таких ефимов на Руси?

 -Можно фотографию?

 Отводит взгляд.

 -Почему, Ефим?

 -Сколько их вокруг, сам видишь.

 Да, для калеки ещё не закончилась война. В душе пропащей свистит пулями из снайперской винтовки. Пока делит людей на своих и врагов.

 -А про убийство Губина, Ефим, что скажешь?

 -Кто такой?

 -Парнишка простой. Андрей.

 Лаптает седую бороду, делает очередной глоток из бутылки.

 -Вечером приходи. Напишу.