Сценарий к спектаклю По М. Павичу

Действующие лица:
    Писатель
    Скила - служанка писателя
    1-я дама - принцесса Атех
    2-я дама - Витача Милут
    3-я дама - Ерисена Тенецки
    Авраам Бранкович - Ловец снов
    Коэн
    Исайло Сук
    Масуди

   Сцена черная, без света, занавес. / музыка Terry Oldfield / раздвигается занавес, появляется бледно-желтый свет на сцене. По середине стоит маленькое кресло, перед ним чайный столик, на котором два конверта, сигара, пепельница.
  Под музыку заходит герой - медленно, сонно (утро). Потягивается, зевает... Он одет по домашнему: тренировочные штаны, тапки, футболка на выпуск. Берет сигару, крутит в руках, потом кладет обратно. Разваливается в кресле, берется за первый конверт / музыка обрывается/
   Декорации: На заднем плане большой холст, с изображением продолжения кабинета, т. е. нарисованы шкафы, рабочий стол, и окно, в котором утро.
   Писатель: / задумчиво рассматривая конверт/ Часто мне приходится получать письма от незнакомых людей... /переворачивает конверт/ / берет второй - рассматривает, тоже переворачивает// удивленно и заинтересованно наклоняется к столу, сравнивает конверты и поднимает глаза/ - Снова приглашают... Пока не знаю, куда... / Встает, обходит стол, встает слева (если смотреть на зрителя) от стола, облокачивается на него правой рукой/ - Но вот, что интересно./ берет оба письма, перечитывает адрес и время/ - Тут указано совсем одинаковое время. На обоих письмах... /кладет одно обратно, второе на стол, раскрывает. Проходит и встает перед столом, садится на стол и начинает читать вслух /при этом болтает ногами.
 
       Первое письмо:

  Любовь моя, какая большая любовь не сталкивалась с непреодолимыми трудностями?
В моих снах сейчас снова осень и ночь, а после тебя осталось немного невыметеных теней и запахов фруктов. Ожидая тебя, я убрала в комнате и украсила ее цветами, причесалась гребнем из козьего рога, но мои сны остались в беспорядке, а мои волосы во сне растрепаны, и нет там цветов, которые пахли бы явью, но цвели во сне, и нет гребня, который может причесать и тебя и меня...
   В зеркалах я вволю отоспалась в спальнях и накупалась в ванных комнатах. Сейчас мне хочется вон из них, хочется в жизнь.
   Сегодня вечером, как только засветится циферблат часов на соборной церкви, я буду ждать тебя на маленьком городском рынке. Приходи еще раз посмотреть на свою былую любовь. Окружи меня любовью и милостью своею: в каждом уголке уст моих горькая слеза учит о чистой небесной слезе, которая лечит. Подумай, что это, возможно, последняя наша встреча перед страшным концом.
   Тебя зовет та, судьбу которой ты скроил.
                Твоя В.М.

   Писатель: Так, теперь это... / читает про себя, музыка-тихо// заканчивает читать, поднимает голову - Музыка- стоп./
   Писатель: И кто бы это мог быть?.../В раздумьях садится в кресло/ А впрочем! Все равно. Зачем мне собственно туда идти?/ поворачивается к кулисам, делает жест/ Скила, неси чай. / выходит бабуля с чашкой на блюдце. Ставит и уходит //Писатель снова берет в руки конверты с письмами, начинает рассматривать// А манера расставлять препинания - моя..// усмехается// Да кто ж это мог быть-то, черт возьми, а?!... Может, сходить? Уж очень забавные эти письма...Скила, неси мой галстук!
   //На сцене суетливо появляется Скила - служанка с галстуком.//
  Писатель: А булавку? Куда ты смотришь, вообще?!/раздраженно/
   Скила: Ой, минутку! /Снова убегает. Писатель проходит по комнате/
   Писатель: Ну? /подходит к старушке, которая села вязать/
   Скила: Ой! Господи, Боже мой, а я-то и забыла! Бегу - бегу! /суетливо/ Вот же она /Прикалывает к галстуку/ Вот и отличненько.../старушка уходит за кулисы, писатель еще переминается с ноги на ногу, потом машет рукой и уходит по лестнице за дверь // занавес закрывается/.свет гаснет, в это время на сцене ставят круглый стол// ставят декорации/
                КОНЕЦ ПРОЛОГА

   /музыка - чуть тише // из двери выходит писатель, уже нормально одетый - в шляпе, пальто, в очках. Озирается по сторонам, идет медленно, подходит к занавесу, последний раз оглядывает зал, как будто бы боится, что заметят.// занавес чуть раздвигается, он проходит( сцена освещена желто - красными огнями) Занавес отодвигается еще больше, писатель снимает шляпу // занавес полностью раздвигается, / музыка затихает/
  /За столом сидят три девушки, одна из девушек, сидящая справа от писателя протянула ему колоду карт/
   1-я дама: Ты должен взять только три. //писатель тянет только три карты//
   2-я дама: Вы знаете, зачем нужны эти карты? //загадочно/ ее перебивает 1-я//
   1-я дама: Я тебе расскажу, - эти карты выполняют роль меню... Вытянув три карты, ты выберешь, что тебе подадут на ужин. Каждой карте соответствует одно блюдо.
   2-я дама: /больше обращаясь к дамам, чем к писателю/ Однако, я вижу, ты нас не узнал. /взгляд с легкой улыбкой переводит на писателя/ Впрочем, ничего удивительного, ты и тогда не обращал на нас никакого внимания, ты нас забыл еще в прошлом веке. /махнув рукой отворачивается/
   Писатель: /приподнявшись со стула, руку положив на грудь, как бы извиняясь/ по правде говоря, в 21 веке, я чувствую себя не самым лучшим образом. Может, поэтому...
   1-я дама: /встает, проходит, встает вполуоборота к писателю, но в то же время говорит в зал/ Я помогу тебе вспомнить, кто мы... / читает наизусть какой - то хорошо заученый монолог/ - Итак, ты не узнал меня? Нет? А когда - то ты так меня любил.../мечтательно закидывает голову/
   Писатель: / откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди/ Главнвя особенность всех нас, живущих в 21 веке это то, что мы забываем все, что было в прошлом, 20. Душа наша стала короткой и неясной.
   1-я дама /резко посмотрев ему в лицо безнадежным взглядом/ Но те слова, которые я сказала, неужели ты и их не помнишь?...
   Писатель: /уверенно/ Нет.
   1-я дама: / с презрением и насмешкой/ Это же твои слова, их сочинил ты, а я им научилась от тебя. Я принцесса Атех, героиня твоей книги "Хазарский Словарь". / Писатель уверенно смотрит на зрителя, потом медленно поворачивает голову в ее сторону// музыка включается/ Все смотрят на него, он проходит задумчиво по комнате, останавливается в стороне, вполоборота к столу //музыка - стоп./
   1-я дама: /не отводя взгляда с булавки на галстуке/ Против сглаза?
   Писатель: /игнорируя вопрос, кивает на другую даму/ А дама рядом с вами? Кто она? /та, про которую шла речь, ни говоря ни слова, начала выкладывать на стол из сумочки гребни, самые разные по цвету и форме/
   2-я дама: /взглянув писателю в глаза/ Ты узнал их?
   Писатель: /отрезал/ Нет.
   2-я дама: /со вздохом/ Их подарил мне ты. /гудок парахода// открывается дверь, в комнату входит крупный человек// человек подал всем руки, пропустив писателя, сделал вид, что не видит его// одна из красавиц что-то шепчет писателю// приносят закуску/
   1-я дама: Вообщем, это Витача Милут, героиня Вашего романа "Пейзаж, нарисованный чаем" 
    Писатель: А кто же вы, простите мне этот вопрос/ к третьей красавице/
   3-я дама: Когда-то в прошлом веке ты любил и меня...
   Писатель: И Вас? Не припомню... однако, Вы не должны удивляться. Я давно уже не тот, что был в прошлом веке. Но в конце-концов, кто же тогда Вы?
   3-я: Я амулет. Я - Ерисена Тенецки, из твоего романа " Последняя любовь в константинополе". /протягивает писателю раскрытую книгу/.
   Писатель: / с усмешкой / Значит, я могу Вас любить, но не могу до вас дотронуться?
   3-я: Это не совсем так. Мы пришли сюда, потому что заключили пари: если ты с нами поужинаешь, то может быть, этой ночью увидишь во сне ту, что любил больше остальных. Господин, сидящий во главе стола, умеет читать сны, соответственно, он поможет нам.
   /писатель повернулся к мужчине за столом/
   Бранкович: Разумеется, ты меня не узнал? /Не глядя на писателя/
   Писатель: Неужели и с вами мы знакомы?
   Бранкович: Я Аврам Бранкович, ловец снов, которого ты трижды убил.
   Писатель: / с интересом/ Ввиду того, что вы мертвы, о чем вы сами только что заявили, объясните нам, каким образом вы сможете оказать этим дамам услугу ловца снов?
   Бранкович: / ухмыльнувшись/ Я отвечу на твой вопрос, относительно дам. Свобода, которая дана вашим предкам, целым умершим народам, состоящих из ваших отцов  и матерей - свобода время от времени навещать вас в ваших снах. В них мы передвигаемся, встречаемся с какими - то новыми людьми, меняем партнеров в своей ненависти и любви, и обретаем нечто похожее на видимость жизни, так что и сегодня вечером, возможно, я смогу оказаться полезным этим трем дамам /встал/
   Писатель:/тоже уверенно встав/ Я хорошо знаю, что именно могут сделать живым мертвые, если проникнут в их сны. мне очень жаль, дорогие дамы, но у меня нет намерения доле оставаться здесь.
    Бранкович: /пожав плечами/ Безразлично, останешься ли ты здесь, или уйдешь отсюда, потому что все, что ты видишь - во сне, а я нахожусь здесь оттого, что охочусь на тебя в твоих снах. И уже поймал тебя. /с насмешкой/ А милейшим дамам хочу сообщить, что они снились тебе все три вместе... Кроме того, не будь все это сном, я вообще не смог бы здесь оказаться.
   3-я девушка: / в отчаяньи/ Не верь ему!Ты находишься здесь, с нами, вовсе не потому, что видишь это во сне, не мы вышли из книги, и вошли в твой сон, а наоборот - ты оказался в книге. Потому мы и встретились. Пространство. в котором мы находимся - не сон, а книга. Но если он /впивается взглядом в Бранковича/ отправился на охоту в твоих снах, ты бессилен ему помешать!!!  /в истерике тихо начинается музыка/
   Писатель: /в зал/ Эти слова привели меня в ужас. пока принцесса говорила, я вдруг понял, что Авраам Бранкович меня не видит, ведь мертвые не могут видеть живых, более того, мне показалось, что стоя за столом, он видит меня во сне, то есть охотится на меня / начинается музыка // писатель спускается со сцены и выбегает из зала//занавес задвигается//.
                КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕИСТВИЯ

                ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
  На сцене, вместо занавеса декорация — двухэтажный дом (стена с дверью и шестью окнами). Около двери табличка «улица Карагеоргия 42». Дом в голубых тонах, или подсвечивается синим светом снизу.
   /на сцену поднимаются два человека в длинных плащах, третий — в белом, украшенном сверкающими камнями (разноцветная фольга). Все одеты как для карнавала. Сначала не могут найти дом, размахивают руками в разные стороны, и только потом поднимаются на  лестницу, к дому. В то время, как они ищут, за декорацией меняется обстановка, делается помещение, похожее на парадный зал (множество зеркал...)/
   Три человека входят в дом, /внешние декорации дома раздвигаются./. За большим круглым столом сидит пожилой человек на стуле. Вокруг стола полукругом стоят кресла. Все садятся.
   
   Масуди: Известно ли, кто нас сюда позвал и зачем?
   Сук: Это я. Могу гарантировать, что вы никогда обо мне ничего не слышали, поэтому, позвольте представиться. Доктор Исайло Сук. Профессор университета, хотя уже давно ничего не преподаю. Письма, которые вы получили, написал вам я, и спасибо, что вы на них откликнулись./тихо заходит писатель, озирается, но его никто не замечает/.
   Писатель: /шопотом обращаясь в зал/ Я вам сейчас все объясню. Нужно объяснить./переходит в другой конец сцены/ Ну, вот, эти люди... я их когда-то убил в своих рассказах. Так что перед вами настоящие мертвецы. Мертвые не могут видеть живых, поэтому, они меня не замечают. Но главное, что бы они не проснулись от звуков, поэтому надо тихо... Очень тихо. А пока они тут рассуждают, мне приспичило чуть-чуть — совсем малость /кривляется, расхаживая по аванс-сцене/ над ними поиздеваться.
   Масуди: А где же тот, ради которого мы пришли сюда?/складывая руки на груди/ Вы уверены, что он появится? И сумеет ли кто-нибудь из нас его узнать?
   Сук: /кладя руку на стол/ Будем надеяться, что нам это удастся. Уж собственного убийцу узнать наверное нетрудно.
   Коэн: /встает. В это время писатель вытаскивает из под него кресло/ Но кто нам может гарантировать, что вы вообще что-нибудь знаете о нас, и о том, кого мы здесь ждем?
   Сук: Доказать это несложно./облокачивается на стол/ Вот, взять Вас, господин Коэн. Помните, как вы были убиты?/коэн садится на пол/Аккуратней, уважаемый, вы не ушиблись?
   Коэн: Не помню /пододвигает кресло обратно, садится/ Такого никто не помнит. Собственная смерть не запоминается. /Писатель аккуратно отодвигает свободное кресло в сторону от стола, садится/
   Сук: Прекрасно. /встает на стол//начинается негромкая музыка/Я напомню вам о том, как вас убил тот, ради которого мы здесь собрались. Дело было в 1689 году, неподалеку о кладова. Вы умерли во сне, который превратился в предсмертный хрип.//писатель подбегает к столику и начинает его катать по всей сцене, вместе с Исайло Суком на нем// В мгновение ока, со всех вещей, окружавших вас, попадали их имена, словно это были их шапки, и мир предстал перед вами девственно чистым, как в первый день от сотворения. Одни лишьпревые десять цифр и те буквы алфавита, которые обозначают глаголы, как золотые слезы сверкали над всем, что вас окружало. И тогда вы поняли, что номера 10 заповедей — это тоже глаголы и что их забывают последними, тогда, когда забывают свой язык, однако они продолжают существовать, как эхо, даже после того, как сами заповеди исчезают из памяти. В тот миг вы снова пробудились в собственную смерть.../столик подъезжает к своему первоначальному месту, Сук снова спускается на кресло/ Вот так это было.
   Коэн:/улыбаясь/ Хорошо. Это то, что касается меня, однако, господин Сук, как вы можете знать, как он убил всех троих? Вы что же, были во всех трех местах?
   Сук:/с насмешкой/ Нет. /встает из\за стола/ Но этого и не требовалось. Потому что всех вас троих он убил в одном месте. И в одно время. /в зал/ Присутствующего здесь кира Авраама Бранковича он тоже убил на Дунае, неподалеку от Кладова, в в том же году. Стояла весна, дул ветер, который  аплетал в косички ивовые ветки, и все ивы от Мориша до Тисы и Дуная, стояли в таких косичках./Расхаживает по сцене/ Что-то похожее на стрелывонзалось в ваше тело, кир Авраам, но события текли в обратном направлении, с каждой новой стрелой вы сначала чувствовали рану, потом укол / наверх, кричит/ а потом боль исчезала, в воздухе слышался свист, а затем звон тетевы, пославший стрелу. /поворачивается к Бранковичу/ Так, умирая, вы пересчитывали стрелы — от первой до семнадцатой, а потом упали со столпа и перестали считать. В конце этого падения вы столкнулись с чем-то твердым, неизменным и огромным. Но это была не земля. Это была смерть.
   Бранкович:/ не понимая, к чему весь этот разговор/ Где же здесь доказательства?
   Сук: Доказательство на вашей голове, кир Аврам. Приложите палец к темени /показывает на себе/ С того момента, который я описал, у вас нет ни единого волоска //дико хохочет//
   Масуди: /успокаивая Бранковича, который уже пошел на Исайло/ Это все разговоры вокруг да около./обращаясь к Исайло/ Сначала ответь нам, ты-то сам тоже мертв?
   Сук: Да.
   Масуди: Когда ты умер?
   Сук: Недавно. И меня убил он.
   Масуди:/задумчиво садясь на место/ Значит твоя смерть моложе наших смертей. По меньшей мере лет на триста. Как же может кто-то, кто настолько моложе нас, знать, как умерли мы, люди, которые старше его на три столетия? Итак, доктор, откуда тебе известно, как мы умерли?
   Сук: Это проще простого, я об этом прочитал в книге./с улыбкой/ Вы — Масуди. Я прочитал, как вас убили. Вы даже не успели заметить человека, который рассек ваше тело одним-единственным взмахом сабли, так что пояс упал с вас не размотавшись.Этот удар носит имя одной из звезд созвездия Овна...
   Масуди: /недоверчиво/ Так это вы там и прочитали. Однако, я сомневаюсь, что в той же книге вы могли найти описания смертей остальных, тех, кто погиб не от удара саблей.
   Сук: Ну, разумеется, что я нашел это все не там. Остальные смерти описаны в книге «хазарский словарь». /кладет руку на плечо Масуди/ Другими словами, тот, кто вас убил,  оставил подробный отчет о том, как это было сделано.
   Коэн: /развалившись в кресле, и положив ноги на стол/ Пожалуй, пора уже рассказать, что вы планируете. И почему пригласили именно нас?
   Сук:/снова выходит на аванс-сцену/ Вы в ваших смертях, вероятно, не помните, кем были, и чем занимались при жизни. Но я это знаю. ВЫ ловцы снов. При жизни вы умели читать чужие сны, располагаться и обитать в них...Однако, прежде, чем перейти к делу, хочу вам кое-что предложить. Видите эту дубовую дверь? Она ведет в соседнее здание, которое называют «Домом, выкрашенным чаем». Там, в этом доме, того же человека ждут к чаю дамы, которые питают к нему совершенно другие чувства. Ввиду того,  что им нужен ловец снов, правда, по совершенно иным причинам, я предлагаю киру Авраму пройти туда, предложить им свои услуги и подождать прихода гостя. Таким образом, и там он от нас не уйдет. /Аврам поднялся, открыл дверь, и оттуда, с улицы загудел пароход/.Вот так. /доктор Сук садится в кресло, закрывает глаза/ Теперь мне остается только подождать, а вам придумать самый лучший способ действий.
   Коэн: /легко улыбнувшись/ Мы можем сделать только одно... Правда, не уверен, что от этого будет больше пользы, чем вреда./задумчиво водит рукой по воздуху, как будто бы поглаживая его/.
   Масуди: Ты имеешь ввиду синдром Януса?
   Коэн: Да. Тоже самое с ним может сделать и кир Аврам. Мы убьем в нем время. Удвоим нашего гостя. Разделим в нем мужское и женское время. И пусть он, такой удвоенный и расщипленный на собственные мужскую природу, проведет остаток жизни в попытках привести свои четыр руки  и две головы в гармонию со своим одним сердцем. Таким образом, рано или поздно он сам себя подстережет в засаде...//в это время чуть-чуть выдвигается декорация, чтобы было одно окно. Коэн подходит к нему, смотрит в окно /слышно, как идет трамвай/Коэн облокачивается на подоконник, высовывает голову//Это может получиться у нас даже раньше, чем он заснет, если мы сможем пробраться в один из его прежних снов...
   Масуди: /уставившись в потолок/ Откуда ты знаешь, что он придет сегодня вечером? Сколько нам его ждать? Всю ночь?
   Сук: /не открывая глаз, и медленно разминая шею круговыми движениями/Он приглашен. Что помешает ему явиться?
   Коэн: /всплескивая руками/ Ну если так, то он просто сумашедший! Он ведь знает, что от нас ему добра ждать не приходится.
   Масуди: /вставая и разминая пальцы/ Он придет не из-за нас. Придет, из-за тех, кто собрался в соседнем здании, в доме номер сорок четыре. Их жизни он пощадил! Они примут его, как благодетеля. Впрочем, мертвые не могут видеть живых. Весьма возможно, что он уже заявился, и сидит где-нибудь прямо в этой комнате, и слушает о чем мы говорим /как слепой озирает комнату/ Или ужинает по-соседству, в «Доме, выкрашенном чаем». Так что я предлагаю начать охоту!/музыка начинается, писатель вскакивает/
   Писатель: /обращаясь к зрителям//на заднем плане встают все ловцы снов/ А сейчас я вынужден вас покинуть... /оглядывается/ потому что эти товарищи начинают охоту, и мне следует удалиться... Вот... Все! /убегает — музыка громче, (музыка — Vangelis - Conquest Of Paradise )/\//
               
  КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ*

*По шествию второго деиствия писатель подкалывает всех ловцов снов по очереди, издевается над ними, и по его поведению заметно, что он делает это не впервые.