Скрипичный футляр

      Согласитесь ли вы, что в жизни существует много вещей, которые заставляют нас вдруг задуматься над ними, хотя они имели место свершиться в недавнем или далеком времени? В тот момент мы воспринимали происходящее как за само собой разумеющуюся действительность, со своими причинами и обрастающими следствиями – она прямо или косвенно касалась нас. Потом ни с того ни с чего (а может это и не совсем так), в нашей памяти всплывает видимое когда-то, которое начинает рассматриваться иначе, переосмысливаться и принимать особую значимость для нашего разума и сердца.
      О том, что предметы, слова, какие-либо действия и события обладают определенной своей энергетикой, никто уже спорить не будет. И этот заряд энергии, в зависимости оттого, какой вы человек, начинает вдруг срабатывать и действовать тайной силою на внутренний мир ваш, отчего вы меняетесь, дай бог, становитесь лучше. Приходит понимание скрытого ранее неосознаваемого смысла. Что вы на это скажете? Верно ведь, случалось? Вам даже пытались рассказывать об этом другие люди. Но, подозреваю, что трудно передать словами то, что касается интимной области нашей жизни. Правда, искренность, поверьте, является весьма простой штукой.
      Мне хотелось бы поведать об одной небезынтересной, как мне кажется, истории, случившейся со мною в недавнем прошлом и подвергшейся этой странной метаморфозе.
 
      Начался последний месяц осени. Моросит дождь. Аэропорт «Шереметьево-2». Стою в толпе провожающих у линии поста таможенной службы. Провожающие машут руками, кивают кому-то из своих на прощание, выкрикивают что-то важное. Уезжающие – кто домой, кто в деловую поездку или в гости, среди них моя мама  – уходят дальше ко второму кордону таможни. Большое табло передвигает, отщёлкивая на экране поочередное время строчек вылета рейсов в большие города земного шара. Самолет взлетел – верхняя строчка исчезла. Вижу как мама проходит следующий более тщательный досмотр багажа, не найдя меня, махнула рукой в сторону провожающих, встала в очередь на проверку документов к пограничникам. Расстояние между нами большое и я теряю ее из вида. До вылета еще полтора часа. Но я не ухожу, чтобы убедиться в благополучном прохождении мамой границы. Постепенно погружаюсь в свои мысли, задумываясь о своём; шум и голоса, шарканье подошв и цокот каблуков, звуки вокзала отдаляются. Время от времени пристально всматриваюсь в очередь у пограничных кабинок. Минуты начинают растягиваться, приобретая закон относительности.
      Вдруг в мое сознание врывается звук скрежета скользящего по полу футляра из-под скрипки. Он медленно остановился и чуть развернувшись, замер. Успеваю заметить, что хозяин футляра, явно восточного происхождения, убегает к «красной линии». Потом понимаю, что ему необходимо передать что-то срочное или обязательно проститься с близким человеком, который уже у пограничного поста. Но музыканта не пропускают с футляром. Он пытается оставить его на таможне – это претит уставу службы. Музыкант принимает быстрое решение:  бросает – он торопится – свой футляр за пределы территории проверки багажа, то есть к ногам провожающих. Случившееся привлекло внимание людей.   
      Футляр покачнувшись в реверсе, вздохнул. И уже через какое-то время мало кто проявлял интерес к предмету, отблескивающему лакированным красным деревом. Он лежит на грязном холодном полу, его обходят, стараясь не пнуть нечаянно. Кто-то неуклюже все-таки задел, отчего футляр, еле слышно скрипнув, отреагировал мелкой дрожью. Запомнилось, что никто даже не пытался перешагнуть его, проявляя уважение к благородному происхождению.
      Судьба скрипичного футляра подвешена в воздухе, она уже зависит не от хозяина, а от различного стечения обстоятельств. Его могут поставить в темный угол – хозяин не найдет, случайно раздавить или просто украсть. Вообще может произойти то, что футляру трудно и представить себе. У него, оставленного без присмотра, перехватило дыхание – неожиданное одиночество в непонятной людской суете. Какая-то женщина в роскошном пуховом платке на плечах поверх светлого пальто встала рядом с футляром, беспокойно поглядывая в сторону убежавшего раскосого музыканта. В конце концов, она поставила футляр к стойке, отгораживающей провожающих от таможенной территории. Потом она попросила уборщицу, подметающую здесь, присмотреть за ним, и куда-то исчезла. Футляр, тщетно цепляясь кистью грифа за ограждение, неловко повалился, ахнув своим драгоценным нутром. Вот подошла та беспокойная женщина, что-то сказала строгому таможеннику, после чего брошенный футляр перекочевал на пост таможни.
      Я еще раз бросил взгляд в сторону пограничных кабинок. Купил сигарет. Строчка рейса «Чикаго» исчезла. Я вышел на улицу. Падал хлопьями мокрый снег.

      Какова дальнейшая судьба скрипичного футляра?
      Можно только догадываться.
      По всей видимости, музыкант забрал его, при этом получив нотацию от таможенника. Потом, удобно устроившись на коленях хозяина в машине, футляр благоговейно ощущал тепло родных ему рук. Дома он занял свое привычное место и, раскрасневшись дорогим деревом, тихонько вздыхал и думал, как все-таки много пришлось ему испытать за уходящий день. Как хорошо быть среди знакомых близких ему вещей. По непонятной причине будет отводить глаза от пристальных и любопытных их взглядов. Затем, разомлев от душевного комфорта, погрузится в сладкую дрему, будет еле слышно посапывать и ждать, когда хозяин возьмет его скоро – ведь хозяин не может обойтись без него.
      И только одна скрипка будет знать обо всех переживаниях футляра. А люди, слушая ее, подумают, что когда-то в их жизни случалось подобное.