Большая игра. Глава 16. Крылья судьбы

Я пролежал на полу несколько часов, все ждал, что сейчас придет куратор. Но никто не пришёл, тело онемело на бетоне. Я уселся спиной к стене, начал изучать пальцами лицо. Нос, кажется, целый, зубы тоже, а вот в левом боку болело. Наверное, трещина надкостницы после ударов кураторских ботинок. Не болело слишком уж сильно, так что не перелом. Смог подняться. Надо было чем-то себя занять, чтобы не думать о будущем. И всегда же надо искать шанс на спасение. В абсолютной темноте прошел по помещению, держась стены. Щупал бетон, но ни щели. Маленькая комната, пять шагов в длину и четыре шага в ширину. Никаких намеков на окна и никакой мебели. Подвал. Я проверил пол, достал рукой и до потолка. Сплошной бетон, без вариантов.
Только после этого сел, застонал, потому что болело в боку. Куратор почему-то не возвращался. Видимо, согласовывает мой вопрос с руководством. Думаю, просить поработать со мной лично. Ему очень хочется выпустить пар, отомстить мне за всё. Интересно, меня прямо здесь и пристрелят, или решат, что это слишком легко, здесь просто отмудохают, а потом отправят подыхать в пункт перераспределения? Нет, думаю, всё произойдет здесь. Если будет хоть какой суд, то буду настаивать, что убитый напал на меня с ножом, но я успел увернуться, ударил его камнем, потом, в состоянии аффекта, выхватил нож и добавил ещё ним. Не слишком убедительная версия, но другой у меня не было. Я пытался придумать какой-то ход конем, но ничего в голову не шло. Решил держаться старой версии, а там уже будь что будет.
Я лёг, потом опять сидел, потом встал, искал позу, в которой бы бок не болел. Но такой позы не было. Надо было отвлечься от всего этого. И я вспомнил, с чего всё начиналось. Санаторий в «Карпатах», еще живая Настя, наша пьянка, звонок Сэма с рассказом о каких-то террористах, в которых я не поверил. И закрутилось. Несколько раз я был рядом со смертью, вот снова, а ещё я убил человека.
Меня начало трясти. Вот так сбежал в мысли! Думал и вспомнил взгляд того парня. Господи, он же просто хотел спасти свою сестру. Так, утопив других, но спасти сестру, а не сделать карьеру. Он видел по Нине, что творят с девушками в пунктах перераспределения, поэтому решил во чтобы то ни стало спасти сестру и ...
Нина. Я вскочил, упёрся лбом в стену и стал лупить кулаком по бетону. Она пошла за мной, малое дитя, которое еще жизни не видело. И вот я привел её в такое дерьмо.
- Черт! - я разогнался и врезался плечом в дверь. Отскочил от них, словно мячик. Прочные двери. Если бы во мне был хоть центнер, но во мне меньше шестидесяти килограммов, я для этой двери не существую. Только мне страшно было думать о Нине, я снова разогнался, снова ударился о дверь. Бил правым плечом, потому что левый бок болел. Затем бил ногами. Упал на пол. Сжал кулаки. Успокоится. Железное правило - надо волноваться за то, на что ты можешь повлиять. Все остальное - оставить. Отставить. Не думать.
Я закрыл глаза и лежал. Вспоминал времена, когда писал про Мирро. Там было что вспомнить. Потом почувствовал, что хочу в туалет. Ко мне чего никто не приходил. Что там куратор мог так долго выяснять? Не понимал. Лёг на правый бок, подогнул ноги, подложил ладони под щеки и старался не думать про туалет или воду, чтобы не оказаться в обосцанном помещении. Более-менее могу управлять мыслями, так что не думал. Так же, как и о Нине. Отшлифовывал свою версию убийства при самозащите. Убирал логические противоречия, находил дополнительные объяснения. Это было смешно, меня могли убить в любой момент, но я не собирался просто ждать смерти.
Не знаю, когда я заснул. Думаю, что прошло достаточно много времени, часов семь-восемь. Мне снилось что-то неспокойное: я бежал, нервничал, пытался спастись, но враг не отпускал меня, враг был рядом и я чувствовал панический страх, который едва сдерживал. Потом голоса, крики, звуки шагов.
- Остап! Остап! Где ты? - это был голос Вани! Странный сон! Я проснулся и понял, что слышу голос по-настоящему. - Остап! Остап!
- Я здесь! Я здесь! - я хотел крикнуть, но спросонья горло пересохло, а еще когда вскочил, то заболел бок. Застонал, глотнул слюну, чтобы хоть немного промочить горло. - Я здесь! Здесь! Ваня! - Я крикнул, а потом испугался, потому что это могла быть провокация, проверкой, знаю ли я Ваню или нет.
- Остапчик! - это был его голос. - Несите сюда лом! - крикнул он, а потом тяжелые удары в дверь.
Что происходило? Если бы ребята решили бежать, то делали бы это тихо. Да и обо мне, вряд ли бы вспомнили, потому что самим бы спастись. Я был реалистом. Но они кричали, стучали в дверь, шумели не таясь! Подняли восстание? Но охраны много! И почему я не слышал выстрелов? Смогли убрать всех тихо? Не верю! Может какая-то ловушка?
- Ваня, что случилось? - крикнул я.
- Ты не поверишь! - удары в дверь, от которых они дрожали все больше и больше.
- Говори!
- Охрана исчезла! - кричал Ваня.
- Что?
- Охрана исчезла!
- Как?
- А так! Я ночью вылез посмотреть, что и как, полез к постам, а там никого!
- Куда они делись?
- Сбежали!
- А куратор?
- Тоже!
- Что происходит?
- Не знаю! - очередной удар и лом пробивает дверь. Иван начинает работать им как рычагом и быстро выламывает остатки двери. - Остап! - Ваня бросается ко мне обниматься.
- Что с Ниной?
- Я здесь! - слышу ее голос. Бросаюсь к малышу. У меня даже слезы проступают, но темнота, ничего не видно. Целую её, обнимаю.
- Пошли на улицу!
Выходим. Утро. Прохладный крымский утро, сейчас около пяти. Ваня, Нина, еще несколько ребят, среди них и блондинка-ведущая.
- А где остальные? - спрашиваю.
- Боятся выходить. Думают, что это или проверка или ошибка и охрана вот-вот вернется. - говорит блондинка. Анна, ее зовут Анна.
- И что, они будут ждать, пока охрана вернется? – удивляюсь я.
- Мне насрать, Остап. Что будем делать дальше? - спрашивает Ваня.
- Во-первых, уж извините, но я схожу кое-куда. - бегу в кусты и делаю то, о чем мечтал еще вчера.
- Кто там сцит, как корова? - шутит Ваня. Мне не очень весело, но подыгрываю, чтобы снизить напряжение.
- Это я, мама!
- Писяй дочка, писяй! – ржёт Ваня.
Когда возвращаюсь, то люди хоть немного улыбаются.
- Что дальше? - спрашивает Анна у меня.
- Не знаю, потому что мы ничего не знаем. Надо найти радиоприемник. Пошли в админкорпус. Охраны точно не осталось?
- Ни одного человека! И персонала тоже!
- Так что на завтрак можно не рассчитывать. Наши коллеги за день-два умрут с голоду, но из номеров не выйдут. - грустно шутит Анна. Вижу, что Нина смотрит на неё со злобой. Малыш ревнует.
Мы спешим к админкорпусу. Ваня рассказывает, как заметил отсутствие охраны на одном посту, потом на другом, потом и во всем санатории. Начал бегать и кричать, что охраны нет и можно бежать. Но вышли лишь единицы.
- Как можно быть такими овцами, Остап? – спрашивает Анна.
- А здесь львов и не было. К тому же вонь трупов возле столовой впиталась в кровь.
Мы почти бежим. Нужно спешить, возможно, у нас немного времени. Двери в админкорпус открыты. Забегаем внутрь.
- Разобраться по кабинетам! - приказывает Ваня. - Нам нужно оружие и радиоприемники!
- Особенно радиоприемники! - добавляю я и бегу в кабинет, где сидел куратор. Двери закрыты, выламываю их с помощью Вани. Бросаюсь к столу. Пистолет куратора на месте. Странно. Значит, спешил, раз даже оружие не прихватил? Вижу приоткрытый сейф. Лезу туда. Куча бумаг. Видимо, доклады. Какой-то ящик. А там пачки денег. Доллары, евро, российские рубли. Достаточно много. Беру. Тут заходит Анна. Удивленно смотрит.
- Деньги всегда пригодятся. Как и оружие.
- Вот приемник. - говорит она и я наконец-то замечаю у неё в руках что-то черное. Действительно дешевенький радиоприемник. Хочу включить свет, чтоб рассмотреть его, в комнате темновато. - Электричества нет. - говорит она.
В комнату забегает Нина. Смотрит на нас чуть ли не с ненавистью.
- Ваня! Есть приемник! - кричу я, когда включаю и слышу шипение. Кручу колесом настройки. Ищу нужную волну. Прибегают остальные коллеги. Стоят вокруг и смотрят, словно у меня в руке меч джеддая или какое-то другое небывалое сокровище. Слушаем шипение. Вот первая станция. Незнакомая речь, я кручу дальше.
- Стой! – Ваня хватает меня за руку. - Это арабский, я немного знаю арабский! Здесь говорят о нас! - я возвращаюсь на станцию. Слушаем чужую речь, которая звучит приятно, словно песня соловья, потому что даёт надежду узнать, что же наконец происходит. Ваня слушает, поморщился, пытается понять.
- Что, Ваня?
- Да чушь какая-то!
- Что за чушь? Рассказывай!
- Говорят, что в России война.
- В России?
- Да, гражданская. Что войска подходят к Москве, Кавказ отделился, какие-то бои на Волге. - ошеломленно говорит Ваня. У него на лице выражение, как у барана, смотрящего на новые ворота.
- Может это транслируют какой-то фантастический роман? – предполагает Анна.
- Да не, это новости! – крутит головой Ваня.
- А что об Украине?
- Тут какая-то революция, я ничего не понимаю.
- Тогда ищу что-то попонятнее. - кручу колесо дальше. Все тяжело дышат, смотрят друг на друга. О войне в Украине догадывались, но при чем здесь Россия?
- Слушайте, как бы то ни было, надо бежать. - говорит Ваня.
- Куда?
- А у нас немного вариантов. Или в горы, или в море. Предлагаю сейчас спуститься на пляж, посмотреть, что там есть из плавсредств. Если есть что-то приличное и с горючим, то поплывем, а потом уже будем слушать радио и думать, что делать. Если лодки нет, тогда бежим в горы и там действуем по ситуации. Всё равно, здесь нам оставаться нельзя.
- Ваня прав. - соглашается Анна.
- Тогда так, Аня, бери людей и двигай к столовке. Посмотрите, что там с едой. Нам нужна еда, хоть в море, хоть в горах. Мы с Ваней - на пляж, смотрим, есть ли там лодки. Нина вот тебе радио. Найди станцию с новостями и узнай, что происходит. Потом расскажешь нам. Действуем быстро! Вперёд!
Мы побежали. Все побежали. Все были на нервах, потому что в любую секунду за нами могли придти. 
- Что? - крикнул Ваня, который бежал чуть позади и наткнулся на меня. Потому что я вдруг остановился и стал пялится на корпус. - Что такое? Остап!
Я смотрел на балкон. Третий этаж. Там висел шеф. Прямо на балконе, лицом к окну, но его легко можно было узнать по лысине и татуировке на спине, сделанной в пьяном виде на каком-то кинофестивале.
- Это твой шеф? - наконец сообразил Ваня, куда я смотрю. - Чёрт!
Я смотрел на шефа. Видел испуганные взгляды из окон. В санатории уже никто не спал, но и никто больше не выходил. Боялись.
- Побежали! - я рванул вниз, к пляжу. Надо было бежать очень быстро, чтобы убежать от шефа в петле. Он же был мой учитель, старший брат или отец в профессии. Без него меня бы не было. А теперь не было его. Я бежал и вовсю махал левой рукой, чтобы в боку болело сильнее. Боль может очень хорошо отвлекать.
Уже через несколько минут мы были у большого сарая за волнорезом. Калитка с пляжа, декорированная колючей проволокой, была открыта настежь. Так же, как и двери в сарай. Там стояли несколько лодок и катер.
- То что надо, Остап! - обрадовался Ваня, мигом осмотревший технику.
- Неизвестно, работает ли.
- Вон бочки с топливом! Если бы не работал, на чёрта им топливо? Давай спускать его на воду!
Для этого использовалась электрическая лебедка, но не было электричества. Стали думать, что делать.
- Янек выгнал москалей! - это прибежала Нина с приемником.
- Выгнал?
- Только что закончилось его обращение к народу Украины. Он сказал, что попытка российского правительства узурпировать власть провалилась, он – легитимный президент и он возглавляет борьбу с террористами, захватившими Журбы!
- Йоперний театр! - удивляется Ваня.
- А ещё он призывал уничтожать представителей оккупантов.
- Уничтожать?
- Да.
- Хорошенько его напугали москали, что он так озверел!
- Так что будем делать? - спрашивает Ваня.
- Не знаю. Но я точно не хочу оставаться здесь.
- Плывём?
Я не знал, что делать. Если москалей замочили, то все их планы по созданию единого телевидения уничтожены. А значит, нас не должны держать здесь. Однако, это совсем не факт. Не хочется полагаться на судьбу и просто ждать.
- Тихо! – шепчет Ваня. И мы слышим, что в горах началась стрельба.
- Ну всё, решено. Плывем, потому что в горах война! Давай думать, как дотянуть катер в море без лебедки. – решаю я.
- Янек первым указом закрыл все пункты перераспределения! Но ни слова о наказании виновных! Просто пункты ликвидировать, людей распустить. - продолжает политинформацию Нина.
- Те, кто вертухаил в пунктах - хребет его режима, он не может их наказать. И не исключено, что скоро в пунктах появится новый контингент. Давай, лом подставь!
Мы лазим возле катера, но он тяжелый. Вдвоем его не поднять. А ребят из столовой всё нет. Почему они медлят? Неужели не слышат, что стрельба приближается?
- Нина, сбегай в столовую, узнай, чего они там возятся? Только приемник оставь здесь! - приказываю я, хоть от приемника сейчас мало выгоды, какого-то чёрта играет классическая музыка, а не передают новости.
Нина убегает. Все на нервах, невозможно просто ходить, только бегаешь.
- Остап, смотри, если все возьмемся, то поставим катер вот на эту вагонетку и на ней довезем до моря. Нужно открыть ворота! – Ваня быстр в действиях.
- А ты умеешь управлять катером?
- Слушай, я же военный корреспондент! В Нигерии я наплавался на катерах достаточно! - Ваня находит внушительную кувалду и начинает сбивать замки с ворот, ведущих к морю. Я ищу на приёмнике другие станции, нахожу несколько иноязычных. Там будто бы говорят об Украине. Но не очень много понимаю. Война, партизаны, президент обратился за помощью, к чему-то приплетается исламский терроризм. Ваня уже сбил замки, дорога к морю открыта.
- Остап! Их окружили и не пускают! - это прибежала перепуганная Нина.
- Кто? Охрана? - нервничаю я.
- Нет! Свои! Журналисты! Их несколько десятков, кричат, что не выпустят, потому что за беглецов будут отвечать другие!
- Дерьмо! Ваня, оставайся здесь, выкатывай бочки с горючим на пляж! Я сейчас вернусь! Где они? - спрашиваю у Нины. Она рассказывает. - Оставайся здесь!
Бегу в санаторий. Быстро начинаю задыхаться, но я знаю, что организм блефует. Так всегда бывает, когда метров через двести-триста я едва не помираю. А потом все успокаивается и могу пробежать и десять километров. Не убавляю скорости, хотя бежать приходится вверх, трудно. Вот уже первые корпуса. Обхожу тот, где висит шеф. Выскакиваю на площадь перед столовой. Там, где висели трупы. Толпа, человек тридцать коллег, которые обступили Аню и парней. Не просто обступили. Бьют. И бьют жестоко. Если бы я прибежал минутой позже, было бы уже поздно. Их бы просто убили. Растоптали, забили. Не какие-то кровожадные убийцы, а смиренные работники офисов, коллеги, которые в обычной жизни и мухи не тронули, на треть, если не больше, вегетарианцы и вообще тихие европейские люди. Но тут не люди, а толпа. Напуганная толпа, нюхнувшая крови. Где-то читал, что у животных, в которых насилие является обыденным, наработаны механизмы торможения. У волков слабейший подставляет шею сильному и это сигнал для остановки драки. Сильнее не будет перегрызать горло, хотя мог бы это сделать легко. А вот у существ, которые с насилием сталкиваются редко, таких механизмов нет. Поэтому те же голуби легко могут заклевать друг друга, пустив кровь. Здесь было то же, офисные овцы стали хищниками.
Я не стал кричать им, не просил остановиться. Не было времени, не было желания и не было смысла, потому что они уже разогрелись до той температуры, когда слова не действовали. Я снял кураторский «Глок» с предохранителя и выстрелил. Сначала поверх голов, а потом в жопу первому попавшемуся. Мне нужен был хороший крик и я получил хороший крик, который, на пару со звуком выстрела, произвел необходимый эффект. Толпа остановилась. 
- Разойтись! – заорал я.
- Они хотели убежать! - начал объяснять мне один из коллег, который еще не понял, что я тоже хочу убежать. Выстрелил ему в колено. Говорю же, я неплохо стреляю.
- Разойтись! Или кто ещё хочет получить пулю! - заорал я и замахал пистолетом. Выглядело, должно быть, убедительно, потому что они разошлись дрожащим, смиренным стадом.
- Нас накажут за них! – вякнул кто-то и я снова выстрелил в ноги. Больше никто голоса не подавал. Подбежал к ребятам. Они лежали на земле, вывалянные в пыли, сквозь которую проступала кровь. Ане досталось больше других. Почему её подружек здесь не было.
- Встаем, встаем! - начал я подбадривать ребят. Сам подхватил Анну, еле смог положить её на правое плечо. В левом боку стало совсем плохо, аж в глазах темнело. - Берите, что можете и пошли! Быстро!
Вот так мы и отступили. Я с пистолетом и очаровательной блондинкой на плече, ребята с несколькими ящиками жратвы. Тогда я не подумал, что если бы меня убили в тот момент, то это была бы сильная закольцовка, как в романах. Всё началось с блондинки и закончилось блондинкой, хотя в обоих случаях блондинки были не причём.
- Стойте! - крикнули нам сзади, я услышал, что кто-то бежит к нам и развернулся с пистолетом, готовый стрелять. Но вместо этого расхохотался, несмотря на боль в боку. А как можно было не расхохотаться, когда ко мне бежали известные украинские тележурналистки, подруги Ани, бежали вооруженные ножами, топориками для мяса и даже молотком для отбивных. Это начинало походить на второсортный боевик.
- Мы собирались отбивать их! - крикнула одна из дам, у которой было по ножу в каждой руке. Обычному ножу, взятому, видимо, на пищеблоке столовой. Оказалось, что девушки немного замешкались в столовой, когда увидели что их товарищей обступили хищные овцы. Начали искать оружие, чтобы отбивать атаку, но тут прибежал я с пистолетом.
- Девушки, вы выглядите будто валькирии. Это прекрасно! Помогайте ребятам, а то они достаточно подтоптанные у нас.
Двинулись к пляжу. Хорошо, что где-то на полпути Аня пришла в себя, потому что тащить её дальше уже не было сил. Поставил на землю, она обхватила меня и так пошли. Когда нас у моря увидела Нина, то я думал, что сейчас она нас испепелит взглядом. 
- Ваня, командуй! Привел тебё целый отряд!
На самом деле отряд был так себе. Барышни, хоть и смелые, но не очень привычные к подъему тяжестей, а парням изрядно досталось. Но, с горем пополам, спустили катер на воду. Ваня залил топливо в баки и взял еще бочку про запас. Погрузили продовольствие, Ваня еще немного поваландался с зажиганием, наконец-то завёл двигатель, развернул катер и мы поплыли.
- Куда дальше, Остап? - он уважал меня за репортажи про Мирро, понимал, как тяжело их было сделать, так что советовался со мной, как с человеком бывалым.
- Давай отойдём километров на пять в открытое море, чтобы никакая зараза нас не достала с берега, а потом решим.
И мы поплыли в море, оставляя берег позади. В горах продолжалась стрельба, взрывы, рев двигателей тяжелой техники. Но нас это уже мало волновало. Я нашёл на катере аптечку. Там было кое-что из лекарств. Попросил девушек помочь ребятам обработать раны, а сам сел помочь Ане.
- Как ты?
- Нормально.
- Извини, что так получилось. Не подумал, что свои же могут быть опасны.
- Стадо, блять.
- Я что-то не очень фартовый для дам, которые рядом. Сперва Нина, теперь ты. - я ещё вспомнил Настю, но решил так глубоко не копать.
- Ну, если сейчас нас не потопят, то нормально. - улыбнулась Аня. Я мазал йодом ранки на её лице. Она сжала зубы и не жаловалась, что больно. - Поговори со своей девушкой, а то она сейчас в море бросится. – шепнула Аня.
Нина действительно сидела на корме с каменным лицом. Подошел к ней, взял из рук приемник.
- Почему не слушаешь?
- Батарейки сели.
Батарейки действительно сели. Я попытался обнять Нину, но она вырвалась. Сидела мрачная и обиженная. Возможно раньше я начал бы раздражаться, но сейчас сил на это не было. Присел прямо на дно катера. Посмотрел в небо. Облака скрыли солнце, ветра не было, а с ним и волн. Штиль. Мы отплыли довольно далеко, Ваня выключил двигатели. Все молчали. Слышно было стрельбу далеко позади. Но она не пугала.
- Блять, мы живы. - сказал я и засмеялся. Следом засмеялись все остальные.
- Почему тебя заперли в тот подвал? Что-то начали подозревать? - спросил погодя Ваня.
- Я убил стукача. Того, который подсаживался к нам несколько раз? Он услышал, как ты убеждал кого-то отдать кольцо, чтобы купить приёмник. Пошёл докладывать. Но он был никто, решил заручиться моей помощью. Ну и у меня не было выхода. - говорю я и понимаю, что выход был. Если бы я тогда ничего не сделал, то было бы лучше. Ну, пусть бы он застучал, пусть даже схватили бы Ваню, но больше бы сделать ничего не успели. Но кто же знал!
- А как ты его убил? - Ваня любил подробности.
- Не хочу об этом говорить.
- Давайте лучше выпьем. – предлагает Аня. Оказалось, что в одном из ящиков, которые припёрли из столовой, был коньяк.
- Ну вы даете джазу! Надо же было еду брать! – ржёт довольный Ваня.
- Мне хотелось коньяка. И теперь нам есть чем отпраздновать. - говорит Аня. - Рюмок нет, так что будем с горла. Открой бутылку. - просит меня. Могла бы и сама, но оба кулаки у неё сбиты до костей. Видимо, отбивалась, как тигрица. Она боевая девка, молодец. Открываю. Даю бутылку дамам. Нина, Аня и еще четверо. Шестеро. Я, Ваня и еще трое ребят. Пятеро. Одиннадцать. Футбольная команда. Быстренько заканчиваем одну бутылку, потом еще одну и третья уходит, как в сухую землю.
- Предлагаю сделать перерыв по коньяку, надо решить, что делать дальше. - говорит Аня. Она права, долго здесь маячить мы не можем.
Садимся думать. Вариантов три. Попытаться бежать заграницу, в Турцию или Грузию, плыть к большой земле, либо через Севастополь в Херсон, или через Керчь на Азов. Ну или высадиться здесь, в Крыму.
- Через Керчь опасно. Если в России война, то в проливе может быть жарко. - говорит Ваня.
- Предлагаю плыть на Херсон. А оттуда уже попробовать добраться до Киева. Всем же нужно в Киев? - спрашиваю я. Все кивают. - Тогда так, сейчас немного поплаваем, потом еще бутылочку и в путь. Все согласны?
Согласны все, так что я раздеваюсь и ныряю. Плавок у меня как не было, так и нет, так что ныряю голышом. После того, что мы все пережили, это вряд ли кого шокирует. Прыгает и Ваня, а также девушки кроме Анны и Нины. Ныряет и один из ребят, но у него начинают печь ссадины, так что быстро возвращается на катер. Плаваем и ныряем минут двадцать, потом лезем на катер. Аня достает очередную бутылку, Ваня заводит двигатели. Плывём. Катер старый, ещё советских времен, идёт не скоро. Девушки начинают делать бутерброды из масла и колбасы, которые взяли в столовой. Удивительно, колбасы нам ни разу не давали, наверное только для охраны и администрации.
Я смотрю за берегом. Там шла какая-то война. Перестрелки то там, то там. Я сломал несколько ящиков у руля катера и нашёл таки карту, с которой стало легче. Вот прошел мыс Сарыч, дальше был мыс Айя.
- Остап! - крикнул Ваня и показал на море. Там плыло с десяток крупных военных кораблей. Целый флот, вероятно Черноморский. Он плыл на встречу нам, но значительно дальше от берега. - Куда это они?
- Возможно, их вызвали в Россию? - я схватил батарейки от приемника, надеясь их реанимировать. Потёр, поставил в приёмник, их хватило всего на несколько минут. Успели услышать очередное обращение президента, обвинившего террористов в попытках насильственного захвата Украины с тем, чтобы провозгласить здесь исламскую республику, которая бы подчинялась Чеченскому ханству, уже захватившему весь Кавказ и сейчас развивающему наступление к Волге. Потом еще нашлась станция террористов, которые извещали о боях под Оклунковым и Сумами, т.е. им удалось отодвинуть фронт от Журб. Говорила девушка, которая призвала войска переходить на сторону Освободительной армии и не выполнять приказы преступного режима. На самом интересном батарейки сдохли и как я их не тер, более оживать не желали.
Военные корабли постепенно удалялись в море, а мы подходили к Балаклаве. Взяли в сторону от берега, чтобы никому там глаза не мозолить. Видели, как два самолета атаковали что-то в горах. Несколько громких взрывов. Ваня, который хорошо разбирался в военный технике, сказал, что это были Су-24.
- Главное, чтобы они на нас не охотились, а то мы, словно на ладони. - Я понимал, что если самолет нами заинтересуется, то спасения не будет.
Когда стали приближаться к Балаклаве, стрельба там усилилась. Шёл настоящий бой. И танки и пушки. Непонятно, кто против кого, но отчаянно. С берега даже по нам несколько раз выстрелили, слава богу, недолёты. Ваня взял еще дальше в море.
- Что ты по этому поводу думаешь? - спросила Аня.
- Я думаю, что это похоже на какое-то фантастическое кино. Херовое фантастическое кино. Еще когда был в санатории, я всё думал, что вот-вот проснусь и вздохну с облегчением, что всё это приснилось. Но это происходит наяву.
- Как такое могло быть?
- Что именно?
- Ну, война в России, война у нас?
- Что касается России, то это можно было прогнозировать. Её режим был настроен на распил нефтегазового бабла. Не просто на распил, а на распил опережающими темпами. То есть аппетиты росли быстрее, чем бабло. Проблемы, которые были, загонялись в подполье силой или засыпались деньгами, но не решались. Чайник кипел и вот снёс крышку, взорвался. У нас ситуация была не столь критична, хотя бы из-за значительно меньшего этнического разнообразия населения. Но ведь и у нас система уничтожала и давила, забирала у граждан и настоящее и будущее. А тут появились партизаны, которые давали шанс на изменение. Ну и началось. Далее была роль личности в истории. Эта женщина, которую мы слышали по радио, генерал Розтынайко. Понимаешь, вся эта псевдоэлита, олицетворяющая собой режим, она была настроена лишь на дерибан. Прихватить побольше здесь и сейчас, накупить дорогих машин и девок, тратить, не имея ни образования, ни вкуса. Они не могли подумать о большем, поэтому и не видели дальше своего носа, торчащего в государственном корыте. Но были и другие люди. Мало, как исключение, но были. И эта женщина и генерал, они хотели не получить копеечку, а что-то изменить. Они не хотели смиряться со злом, не хотели отворачиваться. И ради своих убеждений они готовы были бороться, готовы были сделать наибольшую ставку – на свою жизнь. Они - настоящая элита, поскольку имеют цели, отличные от набивания карманов и готовы пожертвовать ради этих целей собой. Так что они сила, поэтому и побеждают, или хотя бы не проиграли, хотя имели гораздо меньше ресурсов. Примерно так. – я аж немного стыжусь своего монолога, учитель жизни, блять. - Дай ещё коньяку. Последнюю бутылку и хватит.
- Бери бутерброд, ты ничего не ешь. - беспокоится Аня.
- Я не люблю есть. - беру бутылку, делаю глоток. Коньяк так себе, дешевенький и резкий, но после поста и рыбка за колбасу.
- Что-то впереди! - кричит Ваня. - И дайте мне бутылочку, не забывайте капитана!
Впереди какой-то корабль. Не военный, гражданский, похожий на обычный пароход, какие плавают между крымскими курортами. Почему-то быстро уходит в море, хотя такие обычно держатся берега. Вот бы бинокль, посмотреть что там. Кажется, на палубе полно народу.
- А воды нет? - спрашивает кто-то из ребят. И я думаю, что вот коньяк мы взяли, а, воду - нет. И напрасно, потому что уже понемногу выходит солнце и день обещает быть солнечным. Пить захочется быстро.
- Что, не взяли воды? - удивляется Аня, видя моё хлопанье кулаком по голове.
- Не взяли. - развожу я руками, потому что дурак! Как можно было о воде не подумать?
- Да вон три канистры на носе, спокойно! – ржёт Ваня, выждавший паузу, чтобы показать свою хозяйственность . Оказывается, он набрал воду из какого-то бака на берегу. Вода не вкусная, может даже и дождевая, но радуемся и такой. - Натягивайте брезент, а то солнце припекает! – командует Ваня. Он и брезент взял, мы начинаем его натягивать, чтобы лежать в тени, когда в небе грохочет самолёт. Летит от берега. Думаю, что если к нам, то надо прыгать в воду, может там будет шанс, иначе на катере посечёт с пулеметов. Напряжённо смотрим, но самолет мы не интересуем, он берёт курс на тот пароход, который мы видели. Быстро приближается к нему. С парохода начинают стрелять по самолету. Автоматы, пулеметы, ещё что-то.
- Это они из ручных гранатометов херачат! Но таким самолет не собьёшь! - кричит Ваня, который увлекся созерцанием боя.
Вот самолет выворачивается, заходит на вираж и от него отлетает две ракеты. Они как-то неторопливо летят и попадают прямо в пароход. Два взрыва, огонь, пароход содрогается. Затем начинает понемногу клониться в сторону. Кажется, с него прыгают в воду люди. Самолет делает большой круг, возвращается и начинает сечь пароход длинными очередями. На пароходе уже пожар, он наклоняется всё больше, а затем переворачивается и быстро исчезает под водой. Зрелище всего на несколько минут. Самолет достреливает тех, кто в воде и спокойно улетает.
- Да, отсюда надо бежать подальше! Полный вперед! - кричит Ваня, который, пока мы смотрели, допил коньяк. Двигатель ревет, мы плывём дальше.
Проходим какой-то поселок, это, согласно карте, Флотский. Видим еще несколько военных кораблей, которые уходят в открытое море. Доплываем до мыса Херсонес. Ваня спрашивает, поворачивать и плыть вдоль берега, или идти в открытое море. Но у нас нет ни навигационного оборудования, ни умения им пользоваться. Компас и тот не работает. Можем банально заблудиться в море, так что решаем держаться берега, но подальше, на самом горизонте. Сам думаю, что если проскочим Севастополь, то дальше море будет более или менее чистым. Но снова военные корабли. Ваня берет к берегу, чтобы их обойти. А от берега, из какой-то бухты, выскакивает военный катер и несётся к нам.
- Уходим! - кричит Ваня. Добавляет газу и наш двигатель глохнет. Попытки его завести безуспешны. Ваня ругается, прыгает вокруг двигателя, но безуспешно.
- Прекрати. Садись. - говорю я. – Этот катер быстрее нас и у него оружие! Он расстреляет нас! Теперь только ждать!
Ваня соглашается. Смотрим, как катер приближается к нам. Небольшой, но раза в три больше нас, военный, без флагов и других знаков различия. Наши? Русские? Или какая-то третья сила? Вижу на его палубе нескольких автоматчиков. И большой пулемет наведённый на нас. Вон кто-то рассматривает нас бинокль. Машу рукой, подставляю лицо, чтобы хорошо можно было разглядеть. Хотя у меня синяки после общения с куратором, но всё равно должны узнать.
- Остап? Это вы что ли? - спрашивают в мегафон с катера.
- Я! И ещё группа журналистов!
- У вас только журналисты?
- Да!
- Поднимитесь все, что бы вас видели!
Мы поднимаемся. Прошу девушек, чтобы улыбались. У них тоже известные по телевидению лица.
- О, узнаю! - кричит голос в мегафон. Видимо, капитан катера. Приближается. Нас всё равно держат на прицеле. Только когда уже близко и могут заглянуть в наш катер, увидеть, что там кроме нас никого, тогда успокаиваются. Из рубки выходит офицер в каске и бронежилете. Это он с нами разговаривал. - Капитан третьего ранга Овсиенко! – протягивает он руку.
- Телеведущий Остап Перламудров! - докладывает ему я.
- Что вы здесь делаете? Неужели снимаете шоу? - удивляется офицер.
- Пока пытаемся выжить.
- Подбитый корабль видели?
- Да, а что это происходит?
- Чеченцы хотели отплыть на нём в Абхазию, а русские потопили. – объясняет Овсиенко. Из контекста ясно, что он не те и не те, значит, перед нами доблестные военно-морские силы Украины.
- А почему русские топят чеченцев? Оно что, разве не вместе? – удивляюсь я.
- Были вместе. А теперь воюют. Чеченцы захватили весь Кавказ, сейчас подходят к Новороссийску и Сочам, туда отправился весь Черноморский флот, чтобы помочь отбиться.
В этот момент над нами пролетают два самолета. Я заметно нервничаю из-за них.
- Да не волнуйтесь, это русские, полетели добивать спасшихся с парохода. Они меня просили там почистить, но ВМС Украины придерживаются нейтралитета.
- Капитан, мы приглашаем вас на борт нашего скромного корабля. У нас есть несколько бутербродов и коньяк, разделите с нами трапезу и расскажите, что происходит, потому что мы немного не в курсе событий. – говорю я и заметно радую капитана своим гостеприимством.
- А откуда вы плывёте?
- Да из Фороса.
- Вас держали в том санатории? У меня так кум служил. Кажется там было херовато?
- Да. И мы были полностью отрезаны от информации. Что происходит?
- Честно говоря, ***ня полная. Война. В России вообще ****ец, да и у нас не лучше. Партизаны наступают. Их вроде бы уже задавили. Даже Журбы взяли, оставалось почистить леса вокруг. А потом генерал Розтынайко перешёл к партизанам. Его та баба убедила.
- Что за баба? - я подаю капитану бутылку и бутерброд, который сделала Аня.
- Понамка Хаос.
- Кто?
- Понамка Хаос!
- Она что, иностранка?
- Нет, просто у неё отец - грек.
- Да, совпадение! Партизан возглавляют товарищи Хаос и Розтынайко! Ну и фамилии у освободителей Украины!
- Она - боевая баба, хоть и фамилия странная. Эта Понамка - подруга Вернигоры. Её прихватили, пообещали убить. Вернигора сказал, чтобы её отпустили и сам сдался. Эти лохи думали, что Вернигора - главный, а баба - так себе. А она начала восстание в Журбах, лично застрелила тамошнего прокурора! Представляете?
- Но как она убедила Розтынайко?
- Да не знаю. Он же её почти дожал. Окружил, мог бы уже уничтожить последней атакой, но людей берёг. Он своих людей всегда берёг, настоящий генерал! А потом эта Понамка пришла к нему. Она красивая баба, блондинка, при сиськах, боксом занималась, но вряд ли, чтобы соблазнила. Говорят, показала видео про пункт перераспределения. Это ж уже россияне здесь руководили. Розтынайко увидел, что там с людьми вытворяли и разозлился. А может понял, что, если киевским курвам продажным служить, то максимум еще медальку какую-то дадут и отправят в отставку, потому что боятся его, боевого генерала. А тут можно самому власть брать. Прекратил наступление и перешел на сторону партизан. Со своей дивизией. Вся дивизия, как один, за ним пошла, потому что настоящий генерал, а не говно! Любили его! Ну, сразу начал наступление. Наши побежали, как зайцы. Если бы русские не перебросили несколько тысяч из кадыровской гвардии, то ****ец был бы. А тут чеченцы фронт понемногу держали. Но неуверенно. Тогда россияне решили ударить сами, с севера. Собрали несколько лучших дивизий и бросили их в бой. А для надёжности подперли их чеченцами. Потому что доверия к своим войскам не было. Начали наступление, а Розтынайко, он же еще по Советской Армии многих знал. Связался с российскими генералами, сказал, что или они овцы, которых чеченцы под нож ведут, или люди. Или они убийцам полковника Буданова прислуживают или России служат. И действительно ли хотят погибать за тех пидарков, которые в Кремле бабло пилят. Если не хотят, то надо на Москву идти походом, а не на Журбы. Власть брать, спасать страну. - капитан делает еще один глоток, они у него такие приёмистые такие, граммов на пятьдесят каждый. - Ну, генералы прикинули *** к носу, что лучше же Москву брать, чем в болотах под Журба головы положить. И знали, ведь что Розтынайко бешенный, не сдастся. И люди у него такие, что будут биться до последнего. Договорились. Начали наступление, Розтынайко свои войска отвёл, эти от чеченцев оторвались, перегруппировались и дранг нах Москва. Разбили чеченцев и уже сейчас берут столицу. Товарищи из Кремля, услышав, чем пахнет, сразу в самолёт и съебались к банковским счетам поближе. А Россия рассыпалась. Сибирь отдельно с Дальним Востоком, Урал отдельно, на Волге татары с башкирами воюют, Кадыров весь Кавказ взял, сейчас Ростов штурмует и Новороссийск. Но у него всё тоже не слава богу, потому что там другие деятели вылезли. Вот и делается, хер знает что.
- Так а в Украине что?
- А что в Украине. Президент, увидев такую херню, приказал всех российских советников, которые здесь командовали, расстрелять. Потому что какого это он будет России подчиняться, если нет уже никакой России? Янек собирает сейчас под Киевом войска, чтобы последнюю битву партизанам дать. А те понемногу города берут. Оклунков уже у них и Сумы, говорят, не сегодня завтра Харьков возьмут. Наш помощи в Батьки белорусского попросил, но тот сейчас в России завяз, не до нас ему.
- Вас тоже на фронт забирают?
- Нет. Наш командующий сказал, что флот воюет только на море, так что никого не отдал. Молодец. Ждёт, чем всё закончится. А милицейский генерал был дурак, отправлял своих на фронт, вот его и пристрелили неизвестно кто.
- А что за бои были в Балаклаве? И в Форосе неспокойно.
- Так все со всеми рубятся. Оружия теперь полно, склады раскрыли ж. Россияне с чеченцами воюют, которых здесь несколько тысяч. Чеченцы с татарами, потому что при русских в зачистках участвовали. Милиция отдельно воюет. А еще бандитов разных куча. Такая фигня, как в Гражданскую. Атаманы скоро появятся. Мы вот пока порядок в центре Севастополя держит и Бельбек охраняем. А вокруг хер знает что.
- Бельбек, это аэропорт?
- Аэропорт.
- А самолеты там есть?
- Да, вчера стояло несколько.
- Слушай, капитан, а как нам до Бельбека доехать? Помоги! А мы тебя потом на телевидение пригласим, известным сделаем! - соблазняю я, потому что понимаю, что даже если удастся завести двигатель, не факт, что хватит его до Херсона. А вдруг шторм? А в Бельбеке можно будет попробовать упасть на хвост какому-то самолёту и уже через час быть в Киеве! Вот это манёвр! – Будешь программу вести, капитан! На телевидении! 
- Да какое там телевидение? - сомневается капитан, но его начинают убеждать девушки. Умеют это делать, так что уже через несколько минут нас взяли на буксир и мы плывем к так называемой Северной стороне Севастополя. Оттуда, по словам капитана до Бельбека близко. Может, даже, охрану даст. – Потому что в городе сейчас неспокойно. Мы все семьи свои собрали в военном городке, под охраной. Туда сейчас многие приехали. Богатые люди большие деньги платят за безопасность.
- А что вы в море делали?
- Есть приказ останавливать все корабли, которые будут пытаться причалить.
- Зачем?
- Есть опасение, что будут везти оружие. Ни и пошлину надо брать.
- О, пошлина это хорошо. - я подаю капитану ещё бутылку. Контролирую ситуацию, чтобы господин офицер не нажрался до того, как мы сойдём на берег. Капитан между тем был уже хороший и приглашал дам следующим летом в Севастополь.
- У меня здесь теперь дача у моря, три этажа, двести семьдесят квадратов! И белый «Инфинити»! Приезжайте, весь город будет ваш! - хвастался капитан. По его намекам я понял, что такое резкое улучшение жизни уже сегодня состоялось в результате сделок с местными богачами, которые  уж очень хотели получить место в спокойном военном городке. Также что-то капало и с контрабандистских дел. - Представь, Остап, приходят ко мне два турка. Говорят, надо сопроводить один груз. Ну, думаю, наверное, шмотки какие-то. Говорю, что пять. Они дают мне пять. Только я просил тысяч и гривен, а они мне в зубы пять пачек по десять косых баксами в каждой! Представляешь? - шепчет мне капитан, когда мы отошли на корму покурить. Я то не курю, за компанию. И катер у них, небольшой, но быстрый, капец! Я его довел до берега, выгрузили несколько ящиков. Помог в Бельбек доставить, там их погрузили на чешский самолет и полетел! Понимаешь?
- Наркота?
- Наркота! Говорят, с самого Афганистана прут. Таджикская граница сейчас же открылась, оно и понесло. Но через Россию не пройдешь и через север Украины тоже, потому что там война. Так что с юга заходят. Милости просим!
До берега капитан, таки наклюкавшийся, успел рассказать ещё с десяток истории, как он зарабатывал миллионы или побеждал врагов. Получалось, что на нём держится и граница и порядок и наркотрафик, а ещё все женщины Севастополя по нему сохнут. При этом, на ухо шептал, не согласится ли кто-то из девушек ему отсосать. Обещал сто гривен. Пришлось ему объяснить, что это звезды телевидения, они могут и в морду заехать за такие предложения. Про звёзд он понял и сказал, что не подумал.
Вообще-то я не люблю пить с дураками, но иногда это необходимо, так что сдерживался. Когда увидел, что капитана мы теряем, начал рассказывать интересные истории и анекдоты, отвлёк его от коньяка. Так что на берег капитан вышел сам, хоть и при моей активной поддержке. Пошли договариваться про конвой до Бельбека на блокпост. Офицер там был уже пьяный в стельку, только стонал на лежаке. А вот прапорщик из морской пехоты был только навеселе. Но хватку не терял. Требовал тысячу баксов за БТР к Бельбеку. Я торговался, хотя деньги были. Но не надо светить деньгами, когда ты без оружия. Сторговались за триста. Погрузил людей, катер подарил капитану, выпил ещё с ним и мы поехали.
В БТР было неудобно. А еще тревожно, чтобы не подбили его. Но прапорщик успокаивал, что у бандитов только автоматы и против бронетехники они не лезут. К тому же не хотят портить отношения с ВМС, которые после ухода Черноморского флота, стали главной силой в городе.
- Не полезут, знают, что мы можем и танком долбануть и «Градом» и с воздуха достать! - хвалился прапорщик, который тоже не отказался от коньяка. - Сейчас в Балаклаве чеченцы орудуют, вот там опасно!
- А что они там делают?
- Их же на фронт собирались отправлять, а тут России капец. Янек приказал перестрелять российских советников. Чеченцы здесь остались, никому не нужные. Хотели уходить морем, но россияне их топят. Может, будут на Керчь пробиваться. А может и на Севастополь. Тогда трудно будет! У нас же пацаны необстрелянные, а там - боевики! Ну ничего, прорвёмся! - он снова потянул коньяка. Бойцы были рады нажраться на халяву, значит магазины пока еще грабить не начали. По крайней мере в Севастополе.
Пока ехали, стрельбу было слышно несколько раз, но не по нам. А когда приехали в аэропорт, то увидели там огромную толпу. Сотни, если не тысячи людей, много военных и техники. С облегчением увидел несколько самолетов на расстоянии. К ним никого не пускали. И среди самолетов тот Як-40, на котором мы с Ниной летели в Крым! Вон и капитан! Побежал к нему поздоровался.
- Остап, вы живы? – удивился он.
- Живой! А ваши как дела?
- Да ну его! Заебали! - капитан был грустен и устал. Рассказал, что уже второй день не может отсюда вылететь. - Не дают разрешения на вылет!
- А почему?
- Трясут пассажиров!
- Что?
- Много народу хочет вылететь. Командование берёт деньги, а разрешения на вылет не дают. Устраивают аукцион, кто больше заплатит! И так бесконечно! Мы уже трижды двигатели заводили и никак не взлетим! Твари ненасытные! И всё же себе гребут! Нам же ни копейки! Только заправили и всё!
- А вы из Киева? Что там?
- Я думаете видел тот Киев? То россиян возили, теперь их вон повесили, разрешения на вылет не дают! – сокрушается капитан.
И показывает на несколько мачт для флагов, стоявших неподалеку. На мачтах висели какие-то люди. Мужчины в штатском. К сожалению, куратора нашего среди них не было. Я побежал в аэропорт узнать, что и как. Своим приказал держаться возле капитана, не разбегаться, потому что в толпе легко было потеряться. Бегал, но ничего не выбегал. Самым главным в аэропорту был заместитель командующего ВМС, но к нему на личный приём была очередь человек в двести. Очень уважаемых людей и все с чемоданами или с дипломатами. Я понимал, что тех денег, которые я взял у куратора, не хватит и на одного, а не то, что на всех. А бросать товарищей по несчастью не хотелось. Начал даже жалеть, что поехали в Бельбек. Может нужно было таки попытаться катером до Херсона. А там уже может бы выбрались. Говорили, что на Юге тихо, местные руководители ждали, чем закончится война между центральной властью и партизанами, которые наступали по всем фронтам.
Я пошел в туалет аэропорта. Там ужасно воняло, потому что канализация не справлялась с пребыванием такого количества людей. Всё было забито, ушёл оттуда. Вышел из здания. Взлетную полосу отгородили металлическим забором, вдоль которого сидели вооруженные морпехи. А в сторону можно было отойти. Там прямо в поле сходил по нужде. Когда возвращался, увидел парня в комбинезоне техника, которой спал в тени автобуса, прямо на асфальте. У парня на лицо был надвинута фуражка. А вот кулаки было выдно. Я обратил внимание на его кулаки. Большие, поросшие рыжими волосами и со сбитой кожей на косточках. Где-то их я уже видел. И знал где. Куратор. Конечно, раньше он был в дорогом костюме, а этот парень в грязном  комбинезоне. Но разве много нужно времени, чтобы переодеться?
Подошел и убрал с его лица фуражку. Парень проснулся и испуганно посмотрел на меня. Это был куратор. Он!
- Какая неожиданная и приятная встреча, господин куратор! - обрадовался я. Он оглянулся, я достал пистолет. - Не рыпайся, дружок. И спокойно, я не собираюсь тебя убивать, потому что хочу спросить.
- Что тебе нужно? – захрипел он.
- Кто из моих коллег согласился на сотрудничество? - я делал вид, что очень заинтересован. А куратор смотрел на меня испуганным взглядом.
- Ты не будешь убивать?
- Я? Нет. Вот она - будет. - старый детский фокус с тем, чтобы смотреть за спину. Куратор подумал, что сзади кто-то есть и оглянулся. А я подхватил тяжелый металлический гаечный ключ, лежавший рядом с ним и ударил его по голове. В затылок. Можно было попытаться сделать это рукоятью пистолета, но я опасался, что удар не получится достаточно мощным из-за болей в боку. А так я свалил куратора на асфальт. Пошёл к зданию аэропорта, взял тележку для багажа, прикатил, погрузил куратора и повёз. На меня никто не обращал внимания, хотя я вёз окровавленного человека без сознания. Но всем было всё равно, люди хотели просто сбежать из этого ада.
- Сука! - это к нам бросилась Аня. Она узнала груз и хотела поработать с ним лично. Но я её остановил.
- Прекрати!
- Я убью его! Убью! – кричала она. Дал ей пощечину, встряхнул, поморщился, потому что опять больно в боку. Нужно к врачу. – Успокойся! Слышишь? Успокойся! Смотрите мне в глаза.
- Дай мне убить его! - хрипела она и я видел, что ведь убьёт.
- Аня, поверь мне, это херня. Не надо убивать. Потом будет херово.
- Он не должен жить!
- А он и не будет. Просто не беги впереди паровоза. Успокойся и смотри.
Я покатил тележку с куратором к охране. Объяснил, что это русских советник, который издевался надо мной и моим коллегам. Солдаты меня узнали, а еще этот дурак не выбросил своё удостоверение советника, видимо, на что-то надеялся. Его повесили рядом с коллегами. Пытался вырываться, то ещё и избили. Я вернулся к своим. Они стояли молча. Смотрели на судороги куратора в петле. Несколько секунд и он уже висел тушей. Большинство людей этого и не заметили.
- Девочки, приготовьте поесть. - приказал я.
Ящики с едой мы взяли с собой и не зря. Только начали делать бутерброды, набежали люди, предлагали за еду деньги. Чуть ли не сто баксов за буханку хлеба. Я не знал, что делать. Тут к нам подошел патруль. Начали затирать, что мы что-то нарушили и где наше разрешение на пребывание в аэропорту. Ребята явно решили сами заработать на наших харчах. Вели себя нагло, тыкали стволами автоматов в грудь. Всё могло закончиться плохо, когда гулкий выстрел. Где-то рядом. Я и внимания не обратил, привык уже к канонаде, но Ваня, который едва сдерживался, чтобы не сцепиться с патрулём, вдруг крикнул: - Ложись! - и сам первым упал на асфальт. Все были на взводе, готовы ко всему, так что попадали, словно груши. А через мгновение взрыв прямо у входа в аэропорт, среди толпы людей. Кромешный ужас. Куски тел разлетались во все стороны. Ещё выстрелы. И взрывы. Стрельба.
- Чеченф! – заорал кто-то и началась страшная паника. Патруль где и делся. Я увидел, что исчезла и охрана взлетной полосы. Где-то за неё шел бой. Вон подбили танк. Стрельба, взрывы. Чеченцы наступали оттуда, так что все убегали от полосы.
- Командир, самолёт готов? - крикнул я капитану.
- Что?
- Самолёт готов?
- Нет разрешения!
- Нахуй разрешение! Чеченцы наступают! Хочешь везти их на Кавказ?
- Нет!
- Все за мной!
И мы побежали к забору. Бой продолжался впереди нас. Люди бежали прочь, а мы бежали навстречу стрельбе. Метров триста до самолета. Командир крикнул своему помощнику, который выбежал из салона. Помощник вернулся и вот уже загудели двигатели. На полосе, мы были как на ладони, бери и стреляй, как мишени в тире, но нас не замечали, потому что воевали между собой. Мы заскочили в самолет и тот сразу же двинулся с места.
- Резко вверх, чтобы не подбили! – орал я. Капитан побежал к кабине. Стюардесса закрывала вход в самолёт. 
- Всем сесть! - крикнула нам.
Самолет начал набирать скорость, двигатели ревели, стрельба всё ближе, мы оторвались от земли и резко пошли в гору. Я припал к иллюминатору и видел бой. Несколько сотен чеченцев опрокинули охрану аэропорта и бежали вперед, к самолётам. Увидели нас и начали стрелять. Я слышал, как затарахтели пули по металлу. Подумал, что если хоть одна попадёт в бак, то мы - покойники. Воображение предложило кучу картинок из голливудских фильмов про самолеты, взрывавшиеся в воздухе. Я вжался в кресло, слушал стук пуль и впервые за все время начал молиться. Видимо, близость к небесам действовала.