Засуха. Глава 14

Я сошла с электрички на крошечном полустанке, обозначенном лишь старым дощатым навесом да жалкой лавочкой. Не удержалась и свернула к озеру. Шла по тропинке среди высоченных сосен, слушала тиньканье неизвестных и невидимых пичужек и думала о том, как много в человеке остаётся с первых детских лет. Ещё и говорить младенец не научился, а память уже записывает «на плёнку» и звуки, и прикосновения, и запахи, и голоса….

Я выросла на большой реке, она всегда была рядом. Шумно ворочала огромные глыбы во время ледохода, плескалась половодьем, шуршала волнами по гальке, била в отвесный берег. Все самые важные и откровенные разговоры, все признания чаще всего почему-то происходили именно у Волги. Она стала свидетелем и слёз, и радости, и взросления. Мы с Лерой, а потом и с Виктором, часами бродили по набережной, сидели на высоких берегах, жаркими днями брали напрокат на станции  прогулочные лодки, крашенные зелёной краской. И всё лето купались, заплывали далеко и лежали на спине, провожая взглядами редкие и прозрачные облака.

Озеро обмелело, обнажился песок, который недавно был дном. Высохшие водоросли и ракушки речных мидий уже побелели от солнца. Вода была прохладной, потому что на дне били ключи, наполняя круглую чашу. Но и они уже не справлялись с каждодневной и неумолимой работой солнца: вода медленно, но всё же уступала метр за метром, увеличивая размеры естественного пляжа.

Я то плавала, то лежала под кустом ивы, и не хотелось уходить отсюда. И совершенно забыла о времени. Посмотрела на часы: скоро полдень. Опять придётся идти по жаре! Лучше сделать крюк и пойти опушкой вдоль леса, чем напрямик – по выжженному полю.

Поэтому появилась у Виктории, когда даже куры под навесом открыли клювы, а  победные головы золотых шаров в палисаднике склонились к самому забору. Зато как хорошо было в доме…. Вика освободила еловые полы от краски и они отсвечивали тёплым медовым цветом. Посреди – круглый стол, накрытый белой кружевной скатертью, и на нём синий глиняный кувшин с крупными маками.

Виктория лежала на кровати, свернувшись клубочком. Я подошла, присела рядом:
- Ты что? Заболела?
- Нет. Думаю…Ты знаешь, весь день в голове крутится эта строчка: только будут ангелы всё тише пролетать за окнами во мгле… Чьё это?
- Павла Антокольского. Но почему?
- Ида, скажи мне честно: ты боишься умереть?
- Нет. Я знаю, что меня ждёт Витя. Давно уже ждёт.
- Будете на облачке сидеть?
- Мы будем жить в маленьком доме с синими наличниками. На берегу тихой реки.
- Откуда ты знаешь? Специально говоришь. Чтобы меня успокоить…
- Тебя разве этим утешишь? Я однажды прочитала слова Ванги: «Если бы люди знали, что такое смерть, они не захотели бы жить». И как-то спокойно сразу стало. Будто нужного пазла в картинке не хватало. А до этого я видела сон. Лет пять назад у одной учительницы из моей школы умерла внучка. Такая славная девочка…. В семнадцать лет. И не особенно мы были близки с Верой, бабушкой её. Так,  коллеги – приятельницы. Но девочку я знала и всегда восхищалась: умница, красавица. Проглядели диабет. Была эпидемия, лечили от гриппа, а до больницы не довезли, кома. Так в сознание и не пришла…
- Ты что-то говорила о сне?
- Да, я всё к тому. И ночью мне снится, будто иду я по просёлочной дороге босиком. И прямо чувствую ступнями песок: мелкий-мелкий, почти пыль, и такой тёплый, нежный, что – век бы шла. Вокруг  поле ромашково-васильковое, жаворонки поют. А потом я увидела склон. На нём трава невысокая, такая, знаешь, - мурава. И бегут по склону парни в рубашках белых и девушки в белых платьях. Лица у них удивительные…. Счастливые.
Смеются весело так, заливисто. И тоже все босиком, на головах – венки из полевых цветов. А вдалеке видно дома бревенчатые, светлые, с синими наличниками. И тогда я поняла, что это и есть – рай.
- А та девочка? Она была там?
- Да, Танечку я среди них увидела.  И точно знаю: смерти нет. Будет совсем другая жизнь.
- Хорошо тебе. А я боюсь. Ночью так гремело вокруг, и молнии были. А дождя – ни капли. Так страшно умереть в такую ночь. И лежать тут одной….

Виктория плакала, а я гладила её по волосам, и шептала какую-то чушь, что обычно говорят маленьким детям. Потом подняла её, заставила умыться и сесть к столу.
- Ладно, Вика, я сама похозяйничаю. Но, учти: единственный раз! Я у тебя в гостях, будь любезна ухаживать.
- Я тебя ждала. С утра блинов напекла, а тебя нет и нет. Сама виновата!
- Вот и молодец. А я, конечно, виновата. Позволь уж и мне эгоисткой побыть. Не могла из воды вылезти, два раза озеро переплыла.
- Ида, ты мне обещала…. Слово ведь дала, что не будешь одна. А вдруг – судорога? Или сердце прихватит?
- Ну, чему быть, того не миновать. Давай лучше пить чай. Кстати, у меня сюрприз. Я  письмо от Марго привезла, сейчас почитаю.

Продолжение http://www.proza.ru/2011/06/25/340