Чудовище для Золушки. 23 часть

                Уже сидя в машине, я озабоченно спросила:
- Ну и что за цирк ты устроил?
- Это не цирк, дорогая, это я доказывал тебе, что ни к чему непричастен. Этот сосед - свидетель убийства, и я посоветовал ему молчать, чтобы он «случайно» не вылетел со своего балкона.
- Как я могу судить объективно, если этот человек, до смерти напуган? Он бы сказал все, что ты захотел. Даже в убийстве сознался, лишь бы ты отстал от него.
- Не преувеличивай. – Отмахнулся Игнат. – Он – мое алиби, а это многое.
- Тебе так важно, что я о тебе подумаю? – Удивилась я. - Даже  когда в квартиру ворвался Змей, и ты, избегал встречи с ним, продолжал думать, как бы подтвердить свою непричастность?
- А чему ты собственно удивляешься? Ты смогла бы мне поверить на слово?
- Нет. – Покачала я головой.
Что правда, то правда.
- Вот видишь. Поэтому, мне, бедному и беззащитному, пришлось окружать себя людьми, которые бы подтвердили мои слова. Старался специально для тебя.
- Выпендрежник, - цокнула я языком. – Всегда им был.
- Мне бы не пришлось ничего этого проделывать, если бы ты верила мне, как раньше.
- Никому не верю больше. – Покачала я головой, отворачиваясь к окну, давая понять, что разговаривать на данную тему не желаю.
Через пятнадцать минут, мы заехали в придорожное кафе, перекусили, затем Игнат поехал по своим срочным делам, оставив меня возле своего барака, всучив ключи.
- Буду поздно. – Бросил он и умчался.
Я поднялась в квартиру. Побродила словно призрак от стены к стене, не зная чем себя занять, и обдумывала смерть Игоря. Меня терзал вопрос: зачем Змею убивать Игоря прежде, чем получить ключ? Глупо, по-моему. Даже если Игорь и был олухом – словами Игната, - но ведь даже он мог перестраховаться: спрятать ключ к примеру. А почему нет? Очень даже осмотрительно, имея дело с такими «товарищами», как Игнат и Змей. Не думаю, что Игорь был настолько наивен, чтобы не знать этого. Со слов Дашки, так он вообще, некое исчадие ада. Вечные словесные перепалки, а иногда и драки – не оставили светлой ноты в душе подруги.
Хорошо, допустим, что Змей такой идиот - убил сначала Игоря, а затем уже начал искать ключ. Не найдя ценности, он просто сбрасывает Игоря с балкона, и уходит. Что он делает потом? Конечно же, идет к Маринке! Она любовница Игоря, и по идее, должна быть в курсе всех событий. Обманутый и разъяренный, он направляется к Маринке… через три дня после убийства Игоря? Не очень-то и расторопно что-то. Черт, что же его так задерживает? По замыслу, он должен был сразу же примчаться к ней, а не ждать три дня... Или, еще как вариант, Змей был ее любовником. Надеялся, что она сама заговорит о ключе, но Маринка так ничего и не говорила, и он решил ее убить. Вполне вероятно. Смущает только одно: человек убивший Маринку, был в плаще (и возможно в шляпе). Это говорит о том, что, либо он еще тот фрукт как и Игнат – любовь к спецэффектам, и красочным появлениям, - либо… либо это Игнат и убил Маринку. Возможно, они и не были любовниками - опять же, по словам Игната - но знакомы уж точно. Именно так, я и объясняю наличие этого дурацкого плаща. Нужно иметь определенную степень безумия, чтобы вырядиться в плащ, и пойти на убийство. Это в стиле Игната.
Чтобы не мучиться бездельем весь день, и не выносить мозг самой себе, я пошла на кухню в поисках какого-нибудь дела. Нашла муку в шкафчике и мясо в холодильнике - решила налепить любимых пельменей. Замешивая тесто, раскатывая, и делая фарш – сама не заметила, как увлеклась, что пропустила приход Игната.
- Это что, поздний ужин? – Удивился он, и посмотрел на часы: без пяти двенадцать.
Однако, время пролетело.
Игнат сел за стол и закурил.
- Мог бы помочь. – Смущенная его неожиданным появлением, сказала я, поправляя челку. – А говорил, поздно будешь.
- Я передумал. – Сказал он.
Докурил, ополоснул руки, решительно закатил рукава рубашки и сел мне помогать. Я лишь посмеялась, видя его приготовления:
- Ты же не хочешь сказать, что…
- Я умею готовить, – перебив меня, усмехнулся он. Забрал скалку, стал раскатывать тесто, предоставляя мне лепку. Я лишь округлила глаза от удивления: свободный ликвидатор-киборг – раскатывает тесто для пельменей? Это надо было записывать на видеопленку! Игнат катал мне тесто так быстро, что я не успевала за ним, тогда он откладывал скалку и помогал лепить. Я была готова просто аплодировать (сперва подобрав свою челюсть с пола) – он лепил в сто раз быстрее и лучше меня. – Я хорош во всем, дорогая, – заметив мои сравнения пельменей, усмехнулся довольно он.
Через двадцать минут, мы сидели сытые и довольные ужином. Игнат курил, а я рассматривала двор, как будто там было что-то интересное, избегая, таким образом, изучающий взгляд человека напротив. Снова наступил тот момент, когда я тряслась как былинка от его близости. С каждым наверняка такое было: молча сидишь, стараешься держаться молодцом, но все летит к черту, потому что изнутри ломает.
- Мне нравится твоя реакция на мое присутствие. – Неожиданно заговорил Игнат, выпуская сигаретный дым.
- О чем ты? – Спросила я, стараясь унять внутреннюю боль, и дрожь в голосе.
- О том, что все твои эмоции, отражаются на твоем лице.
- Да? – Вымученно улыбнулась я. – И что же написано на моем лице?
- Ты любишь меня. – Просто ответил он, а у меня сердце бешено застучало. Нельзя, нельзя вот так взять, и говорить об этом, так открыто. Это опасная тема. Опасная для меня, не для Игната. Он просто наслаждается моими мучениями, терзаниями. Как душа моя разрывается, как все сворачивается от боли. Ему доставляет огромное удовольствие смотреть на все это, не осознавая, что, в конце концов, я могу и не выдержать.
- Я уже говорила тебе, что «переболела». – Пожала плечами я. – Все просто: ты меня предал – я тебя забыла. Ты меня сломал, зато многому научил.
- Я ведь из-за тебя вернулся. – Потушив сигарету и прикурив новую, спокойно сказал он, глядя прямо мне в глаза. – Понял, что дурак был – и вернулся. Нельзя было оставлять тебя одну. Нельзя было использовать...
- Поздно.
- Возможно. – Тихо отозвался он. В его глазах появился нездоровый блеск.
«Зачем, - возмутилась я, - ну зачем ты своими голубыми в мои синие? Я же не железная».
Игнат словно прожигал во мне дыру, пристально и неотрывно смотрел в мои глаза, что мир стал медленно-медленно вращаться вокруг нас. Ноги становились ватными, биение сердца приглушилось, и тело на каком-то высокочастотном уровне, ловило сигналы либидо Игната. Так захотелось прижаться губами к его губам, не целовать даже, просто почувствовать вкус. Вдохнуть до боли знакомый запах, уткнуться  в плечо и чувствовать его дыхание  у себя на щеке. Большего и не надо – просто провести с ним остаток жизни…
Оторвав взгляд от меня, Игнат затушил сигарету и, в мгновение оказался рядом. Его лицо напротив моего, его дыхание на моих губах, его руки на моих плечах… Словно во сне: он поднимает меня, проводит рукой по лицу, следит за моим дыханием, опускает руку ниже, ниже, водит по груди, кладет руку на талию. Притягивает вплотную к себе, и крепко держит. Взгляд глаза в глаза. Резким движением поднимает на руки, и несет на диван. «Я сошла с ума», - думаю я про себя, затаив дыхание. И вот, мы сидим на диване, безумный и голодный взгляд у обоих, и не шевелимся даже. Кажется одно движение, и весь самоконтроль полетит к чертям, потом уже ничего не изменить, не остановиться. Игра проста: кто первый сломается?
Наконец Игнат не выдерживает и минуты, наклоняется близко-близко, и, от желания хрипло, шепчет:
- Ма-аленькая моя… Как же я скучал…
Сердце так защемило от тоски по прошлому. Он всегда так меня называл, растягивая «ма-аленькая». Плюнув на всё и всех, я потянулась к нему - в конце концов, не монашка, - но что-то внутри все-таки удерживало. Я поцеловала Игната, и он с вызовом ответил, но я прервала поцелуй, отстранилась, и, приводя дыхание в порядок, спокойным тоном сказала:
- Спокойной ночи.
Не веря своим ушам, Игнат с ненавистью порезал взглядом. Я поднялась, и хотела было выйти из комнаты, как он схватил меня за руку, соскочил с дивана и наотмашь отвесил звонкую пощечину, с риском повыбивать мне все зубы одним разом, с его-то силой.
- За то, чтобы думала, прежде чем играть со мной, дорогая! – Бесцветным голосом сказал он и вышел из комнаты сам.
Через минуту хлопнула входная дверь.
«Прости», - прижав ладонь к горящей щеке и кусая губу до крови, чтобы не разреветься, попросила я.


Продолжение: http://www.proza.ru/2011/06/20/379