Рассказ 104

Очень мрачно. На желтеющей остановке стоял человек с небритым лицом в толстой кожаной куртке, держа в правой руке кусок большой шахматной доски. Вокруг пустынно. Безлюдно. Белый пакет и лист картона катились по пыльной мостовой, убегая от ветра в сторону уходящего солнца. Человек стоял неподвижно. За его спиной из прогалины в бетонной стене показался рыжий котенок. Пытливо осмотрев улицу, он скоропостижно скрылся в серой пучине. Вокруг царила тишина, кроме шума листвы. Сквер был на той стороне улицы. Высокие каштаны нависли над одиноко темнеющими лавочками. Через минуту по улице прокатился грохот приближающегося мотора.
В автобусе было спокойно: два пассажира, а из кабины доносился тихий шум радио и легкий табачный дым. В окнах сгущались портовые сумерки - мы проезжали речной вокзал, а затем спустились по извилистой дороге вниз. Я решил сойти на остановке, несколько раньше обычного. Здесь, внизу, было темно и тепло. Меня встретили желтые уличные фонари.
Сначала я шел вдоль проспекта. Некоторые лавки уже закрывались. Я смотрел в окна ресторанов, в их унылую вечернюю пустоту. Дамы неподвижно курили, а элегантные мужчины разливали вино. Все они походили на скучных манекенов; их жесты были механическими и одинаковыми. Они улыбались, смотрели друг на друга своими томными глазами, подносили ко рту хрупкие бокалы. Вино казалось темным, как кровь.
За витринами магазинов женщины выбирали себе вычурные платья, позабыв вдруг об окружающем мире. Всевозможные надписи и вывески текли ручьем по всему проспекту, вдоль которого по мощеным тротуарам прогуливались молодые парочки.
Пройдя пару кварталов,  я свернул с проспекта на узкую улочку, что змеей поднималась вверх. Дорога росла в русле крепостных стен; здесь было темновато, фонари горели все реже друг от друга. Внезапно я заметил на дороге странного рода пятно. Приблизившись, я ужаснулся - это была кровь. Целое месиво из крови на тротуаре и дороге. Меня охватило странное чувство, дежавю. Но нет, все прошло, и я заставил себя быстрее двигаться дальше.
Дорога вывела меня на более освещенную улочку,  вдали уже виднелся мой дом. Вокруг совсем стемнело: солнце провалилось и исчезло за гладкими холмами, - ночь поглотила день. Окошки домов сияли ласковым и теплым светом. Безмятежно, они рассыпались вдоль узкой площади, робко освещая кусты. И тихая аллея совсем опустела.
У подъезда на скамейке в свете желто-тусклого фонаря меня встретила страстно целующаяся парочка. Заслышав меня, парень резко повернул в мою сторону свою песью морду. Его девушка с невероятно счастливыми глазами нежно улыбалась. Я вошел в парадное и вдруг понял, что меня встревожило. Лицо девушки. Там у скамейки ее лицо показалось мне знакомым.
Консьерж сидел на привычном месте, склонив голову. Серебряные волосы топорщились на его затылке грязными клочьями. Я попытался его разбудить, но напрасно. Мне вдруг показалось, что он мертв. За ним пришли и убили его. Неожиданно он резко вскочил и, взвизгнув, оборвал ход моих мыслей. Я понял, что рукой впиваюсь в его шею, и одернулся. Он испуганно отдал мне ключи.
Дома было хорошо: прохладно и одиноко. Я долго стоял и рассматривал себя в зеркале в прихожей. Все казалось каким-то сонным, немыслимым: лай собак, гудение парохода, звон колоколов. Я прошел на кухню и распахнул окно, за которым были дома, что гнездились на погребальных холмах, а под ними клокотала река. Резкий ветер подхватил меня. Он был груб и свеж. Сверкающие звезды таились в глубине свода; небо начало плыть волнами и смешиваться с холмами. Вокруг скользнули, смешиваясь в дикой вакханалии огоньки. Они отразились в реке, которая обнимала землю своей прохладной рукой. Затем холмы вскружили к небу, а река, взлетев вверх, растворила звезды и земля смешалась с тенями. Но через мгновение все вернулось на свои места. Рвы между холмами наполнились мглою, а река, выхватив свой кусок неба, вернулась в свое русло. Стало очень тоскливо и печально. Я достал из шкафа ружье и спустился вниз. Консьерж сидел неподвижно и безмолвно, а затем поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах застыл ужас и удивление. Я выстрелил ему в голову, и он забрызгал зловонный чулан своими мозгами, а затем упал на пол, и я заметил, как на нем лужицей стала причудливо собираться кровь. Выйдя, я увидел парочку. Кажется, они держались за руки и пятились назад. Я выстрелил парню в лицо, и он обмяк, плямкая кровавой массой. Девушка с криком ринулась бежать, мне удалось бросить в нее ружье и она, споткнувшись, покатилась на асфальт. Тогда я ее схватил. Она что-то говорила, но я потащил ее по улице. Затем мы начали спускаться вниз вдоль крепостных стен. Время тянулось бесконечно. Девушка начала истошно кричать, я повернулся к ней. Ее лицо, милое, скривилось в ужасной гримасе; голубые глаза, слезы, белокурые волосы. Она была прекрасна, и даже напомнила мне грустную куклу. Я ударил ее прикладом прямо в лицо. Она схватилась за голову и взвыла. Я продолжал бить ее и слышал, как под прикладом что-то хрустело. Так длилось весьма долго, пока я не устал. Она молчала. Взяв за руку, я потащил ее через темный двор и выкинул в реку.

Было темно, но на небе ярко светила луна. Она игралась в реке и ухмылялась. В ней было что-то холодное и опасное. Внизу лязгали цепи, и бормотал прибой. Небритый человек в кожаной куртке сидел на голом пирсе, свесив вниз ноги. Через час, когда встанет солнце, он отправиться в сквер, где найдет шахматную доску.