Сладкая мука творчества

  Хмурая осень, хмурый погост. Холод "собачий".
  Военный оркестр «лабает жмура» - играет на гражданских похоронах.
  Оплата наличными. Вот они, первые ростки коммерции в Красной Армии.
  По меркантильным соображениям, численность  творческого коллектива
  была сокращена до минимума.
  В околомузыкальных кругах, такой состав, именуется «скрипка, бубен и утюг».
  Пять сверхсрочников с трубами и молодой воспитанник оркестра.
  Последний присутствует здесь, не за мастерство исполнения  Шопена,
  на тарелках и большом барабане.
  На мальчишеских плечах лежит «сверхзадача»:доставить усталые инструменты,
  в расположение оркестра и единственным "бонусом" ему,
  будет сегодняшний прогул школы.
  Траурный митинг идет своим чередом.
  Оркестр «гнездится» за надгробиями.
  В холодных сумерках растворяется медь труб. Сверхсрочники, подпитывая
   свои тела дешевым портвейном, где то в недрах шинелей, греют металл мундштуков.
 Курят в «кулачёк». Вполголоса травят байки.
  Всё как всегда.
  Воспитанник  нервничает. Он  боится глядеть в сторону  гроба,
  так как впервые присутствует на траурной церемонии, а портвейн,
  в четырнадцать лет, пить ещё не положено, да и уставы не велят.
  Церемония явно затягивается. Люди говорят речи, склоняются к  усопшему,
  в общем скорбят.
   Старшина оркестра, мохнабровый  валторнист, обращается к музыкантам:
-«Ну что, кого сегодня будем посылать, от оркестра,целовать усопшего?».
-«Дык, это, как всегда, самого молодого выделим», отзывается  седой трубач            
  с фиолетовым носом, -«Мы-то все, уже по сто раз целовали…»
 Пять пар глаз смотрят на воспитанника,
 которому хочется спрятаться в большой барабан и накрыться тарелкой.
 Он затравлено оглядывается по сторонам, выискивая пути для бегства,
 а вся мировая музыкальная общественность, готовится идти, по хорошо
 известному на Руси адресу.
  В этот момент митинг заканчивается. 
  С первым, взятым наспех, аккордом траурного марша,
  юного музыканта охватывает сладкая мука творчества и в  ней,
  растворяются остатки пережитого страха. 
  Звучит  Шопен, на тарелках и большом барабане одновременно.
  Слезы из глаз!!!
   Позже, в тепле пропахшего табаком и луком автобуса,
  сверхсрочники делили заработанные деньги, при этом продолжая
  «тренировать»   талантливые организмы неизменным  портвейном.
  Мохнабровый старшина,
  закусывая любимый напиток ароматным плавленым сырком,
  всё-же выдал молодому музыканту его первый заработок,
 1 рубль 50 копеек.
  Шла осень 1974 года.
         До Афганистана оставалось пять лет.