Книга 2-я. Мужская школа. Вступление

АВТОР - О СУДЬБЕ РУКОПИСИ ЭТОЙ КНИГИ

Она была задумана и выполнена как естественное продолжение моих «Записок без названия», а  начата ещё в 70-е  годы.  Завершив вчерне работу над рукописью, я  распечатал её на принтере в 3-х или 4-х экземплярах  с соблюдением основных правил книжной вёрстки,  собственноручно переплёл, снабдив титульными листами с указанием «Авторское издание», зашёл в типографию, где мне аккуратно обрезали  эти книжки на гильотине, в результате чего они приняли вид, близкий к товарному.

Пижонское стремление приблизить внешний вид книги к профессиональному  привело к неожиданному для меня результату: двое живущих в Харькове однокашников из числа моих близких и любимых друзей, которым я передал свой труд на обсуждение и был готов учесть их критические замечания, вообразили, что это уже готовая продукция, что моя книга где-то уже опубликована, и что, таким образом, сообщённые мною факты  преданы широкой гласности.  Оба  высказали автору своё мнение о нём как о человеке, нарушившем  элементарные основы порядочности. При этом один  из них, призывая автора осмыслить  всю пакостность   такого его  поведения, писал:  «Если у тебя есть остатки совести…». 

Другой, имея роскошь не быть евреем,  отнёс  действительные и мнимые проступки  автора на счёт всей его (автора)  известно какой национальной натуры…

В результате автору пришлось вычеркнуть юдофоба  навсегда из состава своих друзей. Тем не менее, просьбы и замечания обоих – в той мере, в какой они не противоречат моему понятию правды и чести, – в предлагаемом варианте учтены. Да ведь я для того и посылал  им свою рукопись, чтобы свериться, посоветоваться,  обнаружить изъяны собственной памяти.  Хамский  выпад бывшего друга не заставил меня вычеркнуть из памяти то, что я в нём любил, но утвердил меня в правильности  нашего отъезда:  если черносотенным духом проникся человек, с которым  я дружил более полувека, мне там, на горячо любимой родине, места нет.   

ВСТУПЛЕНИЕ:

ПРОГУЛКА НА СТАРОМ ПЕГАСЕ

Рифм и образов шпоры,
снова вздыбьте коня:
мальчикОвая школа,
ты взрастила меня.
И тридцатого марта*
из пучин лет и бед
одинокая парта
шлёт мне горький привет…
Знают разные страны –
те, где нынче живём:
пацаны-стариканы,
все вы – в сердце моём.
   
Их  сегодня помянем
мы с тобою, мой стих.
Но сначала - молчаньем:
тех, кто вовсе затих…
Светлой скорби минуты –
людям  с солнцем в крови,
нас учившим науке
чести, правды, любви.
   
А теперь нам стаканы
осушать за живых:
пацаны-стариканы,
вам и сердце, и стих!
Дружбы радостной данью
пусть взыграет струна!
Всем: и ближним, и дальним –
золотая строка.
               
Сил не хватит мне, что ли?!
Поклонюсь до земли
школе мужества, школе
нашей, други, семьи!
Рифм и образов шпоры –
снова взмыльте коня:
школой жизни, о, Школа,
стала ты для меня!

Харьков, 18 мая 2001 года.  Перед встречей с одноклассниками из выпуска  1949 года.

Читать дальше главу "Возвращение" http://proza.ru/2011/06/18/1080

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ! В ГРАФЕ "РЕЦЕНЗИИ" НАПИШИ НЕСКОЛЬКО СТРОК О ПРОЧИТАННОМ: МНЕ ВАЖНО ЗНАТЬ ТВОЁ МНЕНИЕ И ЗАМЕЧАНИЯ! Спасибо.
------------------
* 30 марта – день ежегодной традиционной встречи выпускников 131-й Харьковской средней школы.