Книга жизни ч. 42 Яковлев М. Ф

Когда я вернулся в цех, то увидел следующую картину: колонна дошла до уложенного нами дюралевого листа, прогнула его и остановилась. Думаю, что балки и шпала, подложенные нами, тоже сыграли свою роль, приняв на себя часть кинетической энергии падающей колонны. Если бы колонна пробила дюралевый лист, то последствия были бы ужасны. Мачта не только согнулась, но и начала рваться. Больше того, целого металла осталось всего 120 мм. На этом кусочке и удержалась мачта от падения. Падение колонны могло вызвать разрушение расчалками ферм под крышей здания и падения всей крыши. Могли быть и жертвы, т.к. не все успели выбежать из этого пролета.

Авторы проекта организации работ и конструкции мачты, защищая свой мундир, пытались доказать, что виной было нарушение технологии. Я просчитал мачту, и определил, что она рассчитана только на вес колонны, без учета трения при извлечении ее из посадочных мест, почти без запаса прочности на устойчивость.

Пока шло разбирательство, кто прав, кто виноват, для продолжения работ была приглашена монтажная организация "Востокметаллургмонтаж".

На заводе уже работала одна бригада этой организации во главе с прорабом на монтаже оборудования нового литейного цеха.

К нам в цех пришел прораб, Яковлев Михаил Федотович. Я считаю, что мне просто посчастливилось долго работать с этим человеком.

Сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что приходилось встречаться и с подлыми и нечестными людьми, как правило, мало компетентными и безграмотными, но все же тех, с которыми я с удовольствием работал, и у которых учился, независимо от их образования и возраста, было большинство. Михаил Федотыч был одним из них. Я не знаю, какое у него было образование, но только ему я обязан получению опыта работы на монтаже крупного оборудования. Возможно, и ему нравилось работать со мной.

Когда он готовился к продолжению демонтажа пресса, Шимко максимально освободил меня от остальных дел по цеху и поручил быть куратором на ремонте пресса, т.е. я должен был работать непосредственно с Яковлевым, московской бригадой сварщиков и обеспечивать их всем необходимым.

Когда я показал Яковлеву свои расчеты, он махнул рукой и сказал, что не зачем было считать. И так видно, что эта мачта, как соломинка. Он привез такую же мачту-трубу, сваренную у них на участке, по его заказу, но с приваренными к ней ребрами жесткости. Мачту подняли, закрепили расчалками. Мы с ним проверили крепление всех расчалок, кое-где изменили их направление. Но мне показалось, что он это делает не только для себя, но и исподволь начал учить меня.

Работать с ним было интересно еще и потому, что он постоянно "подначивал", вызывал на спор, при этом, подсмеиваясь, как бы проверял, на что я способен. Мне нравился такой стиль работы, он задавал мне вопросы и это напоминало решение кроссворда. "Почему мы лебедку поставили под этой колонной, а не под другой? Ты на линейке умеешь считать, вот и определи, в каком месте согнется мачта, если мы ее перегрузим. А хватит на лебедке троса, чтобы положить колонну, когда мы ее вытащим?"

На монтаже мелочей нет! Когда тяжеловес висит на крюке, времени на раздумье нет! Все должно быть рассчитано до начала подъема, до начала монтажа. Итак, если на первую колонну у нас ушло с начала установки мачты 2 дня, то на следующие колонны уходило по 1-1.5 смены. Бригады работали очень четко.


  Параллельно шло строительство печи для нагрева траверсы до 400 градусов перед сваркой и поддержания этой температуры во время сварки, а затем медленного охлаждения. В цех завезли два мощных сварочных агрегата постоянного тока. Слесари связывали электроды диаметром 6 мм в пучки по 4 штуки. Решался вопрос со столовой: рядом с рабочим местом сварщиков должны всегда стоять два ящика с молоком и кефиром. Для проковки каждого слоя наплавленного металла в каждой смене находилось по два слесаря с отбойными молотками, для которых мы заготовили кучу специальных зубил с закругленной поверхностью. Отбойные молотки также лежали запасные. Все шло четко по графику.

Правда по моей вине была и незапланированная работа. По моим чертежам изготовили новые цилиндры подъема траверсы (цилиндры обратного хода). Когда я замерял отверстия, в которые должны входить эти цилиндры, я округлил замеры (пресс американский и все размеры в дюймах) и диаметр отверстия оказался буквально на сотки меньше диаметра цилиндра. Как меня не уговаривали слесари, а в одно посадочное отверстие залез я с бормашинкой, а другим занимались они. Эта работа заняла у нас смену, но она не повлияла на общий график, т.к. шла параллельно остальным работам.


Когда все колонны были извлечены и аккуратно сложены в стороне, сдвинули на шпальную клетку архитрав (верхнюю часть пресса). Траверсу поставили на бок, ацетиленовыми горелками разделали трещины, затащили траверсу на под будущей печи и футеровщики продолжили обкладку траверсы стенками печи. Против разделанной трещины оставлялось окно, которое закрыли асбестовым полотном. Электрики внутри печи навесили спирали-нагреватели.

Недалеко от пресса, по указанию Таранухи, поставили два стола. Один для него, а второй для сменного механика. Днем он работал за этим столом.

Однажды вечером, когда на смену пришел Лутов, Тарануха подозвал меня и попросил не уходить, т.к. у него есть ко мне дело. Я продолжал заниматься своими делами. Смотрю Тарануха подозвал к себе Лутова и о чем-то с ним говорит. Лутов возбужденно спорит. Смотрю Тарануха встал и кричит ему: "Вон из цеха!".

Затем отворачивается от него, зовет меня и просит, чтобы я остался в цехе до утра. Тарануха не любил пьяных (да кто их любит, тем более на производстве), а Лутов пришел на ночную смену с глубокого похмелья.

Перед каждым ремонтом Тарануха требовал от нас составления подробного графика выполнения работ, в который включались не только сроки выполнения, но и задействованные люди, руководители, необходимые запчасти и инструмент для каждого этапа работ. Такой график делался в двух экземплярах: один вывешивался на рабочем месте, второй - у него в кабинете. Эти графики писались на большом листе бумаги и в процессе выполнения ремонта в них записывались все отклонения и замечания о ходе работ. Эти графики являлись дневниками ведения ремонтных работ и накапливались, для использования их при следующих ремонтах.

К графикам меня приучил еще в секции тяжелой атлетики ст. тренер Володя Гроссман. Он требовал, чтобы у каждого из нас был график тренировок на год с указанием результатов, которые мы собираемся выполнять на соревнованиях (ориентировочный календарь соревнований на год был известен). И я в своих группах также требовал представления таких графиков. Надо сказать, что они являлись психологической подготовкой к достижению определенных результатов. Спортсмен, составляя такой график, смирялся с мыслью, что этот результат выполним для него и соответствующим образом готовился к соревнованиям.




Продолжение следует:http://www.proza.ru/2011/06/19/477