Однажды, в студённую зимнюю пору

Однажды, в студеную зимнюю пору,
Господь сохрани, повторять их пример,
Четыре товарища двинулись в гору,
Полезли с востока на пик МНР

Ах, белые горы романтикой дышат,
Здесь голос рассудка чего-то не прёт,
Как он ни кричи, всё равно не расслышат,
И лезут наверх, на нетающий лёд.

Конечно, Кавказ не чета Гималаям,
И пик МНР Эвересту не брат,
Но здесь, как и там, человек промерзаем,
Коль нету ума возвратиться назад

Застыли под ветром холодные стены,
Загладили скалы натечные льды,
Но влезли на крайнюю башню спортсмены,
И двинулись дальше, на поиск беды.

Ну что же, что руки синеют и пухнут?
Такой уж крутой этот зимний маршрут.
Ползи, если с гребня карнизы не рухнут,
А пальцы и сами собой отпадут.

Был первый ударен обломком по каске
Не в силах на гребне себя удержать,
Слетел он за край, на лету, без подсказки
Припомнив зачем-то какую-то мать.

Второй, от рывка, задубев на страховке,
Заклинился задом в ледовый разлом.
Хоть бей топором, хоть стреляй из винтовки,
Не вынешь оттуда без рубки кайлом.

Но третий с четвёртым достали обоих,
И двинулись дальше, себе на беду,
Таща за собой пострадавших, у коих
Остались фрагменты от попы на льду.

Центральная башня легла им под ноги,
И встала последняя, наглой стеной.
Меж ними провал, из которого ноги
Пока ещё целы, сбежали б домой.

Но нет отступленья, сомнения нету,
Пред западной башней свернуть не моги,
Хотя бы назад закрутили планету!
Да, нету управы ноге на мозги.

И третий, на «дюльфер» подсев неудачно,
Порезал себя от яйца до бедра.
Чего-то сказал экспрессивно и смачно,
И, кажется даже, совсем не «ура».

Спускался четвёртый, -  близка седловина,
Но вырвался крюк, проморожен зимой,
Понятно, однако, - здесь вам не равнина,
Здесь климат, известное дело, иной.

Такое сказал он, - приличьям не пара,
Не здесь повторять, ну, да, Бог уж простит.
А что вы хотите, когда от удара
Потрескались обе берцовых кости?

Гора им поставила жирную точку,
Теперь только вниз, да к тому же ползти.
Схватили ребята холодную ночку,
А это не каждому можно снести.

А утром, ещё и такого не лучше,
Уж Бог ли попутал, а может и Бес,
Попали ребята, а это покруче,
В суровые руки самой КСС

О, сколько таких на счету у СС-ов,
Кого и побьёшь, - а ведь это же труд.
Ведь нету ума у подобных балбесов,
И эти чего-то сейчас наплетут.

Ну что, забрели, заплутали куда-то,
А нам на себе вас, извольте, нести?
-А мы мазохисты, - сказали ребята, -
И вы не вставайте у нас на пути.

А как же иначе? Сидим на вершинах,
На скалах, где даже не вытянешь ног,
В таких вот крутых сексуальных глубинах,
Которых не ведал и Захер-Мазох.

Но стали спасатели тёртыми ныне,
Особенно главный инструкторский босс.
-С чего это нижние лезут к вершине? –
Задал он ребятам нелёгкий вопрос.

Так кто же здесь главный, кто правит другими,
Он здесь, вашу мать, перемать, у-ю-ю?
Пускай назовёт своё подлое имя,
Его-то уж я непременно побью!

-Ну что же, попробуй, - сказали ребята,
Ещё и смеясь при таких-то делах,
-Ведь нашего верхнего, это же надо,
Возможно побить только там, в небесах.

Он тот, кто над нами, хоть в это непросто
Поверить, и в каждом из многих один.
Наш верхний такого огромного роста,
Что выше он самых высоких вершин.

Вот он и вложил в наши души сознанье,
Зовущее вверх, на небесные льды,
Коль это стремленье его наказанье,
То мы только рады от этой беды.

Давно это было, а эта дорога
Была не из тех, о которых поют.
Прозвали ребят «альпинистами Бога»,
Теперь уже так никого не зовут.