Поезд в никуда

Куда-то мчит меня поезд. Я сижу, прислонившись щекой к холодному и запотевшему от моего дыхания стеклу. Смотрю в окно – там темно, навстречу мелькают разноцветные огоньки симофоров, стрелок, путевых переездов. Слушаю стук колес, погружаюсь в него и уношусь куда-то в глубину своего сознания, вспоминаю какие-то прошлые моменты, проигрываю их, а, опомнившись, ловлю себя на том, что начинаю невольно улыбаться или даже посмеиваться  и тогда я снова в вагоне и снова вижу тянущийся, постепенно меняющийся зимний пейзаж за окном. Поезд давно покинул черту города и теперь за окном только бескрайние поля, сменяющиеся короткими деревушками и поселками, мостами и дорогами. И все это укрыто снегом, лишь мелкие, еще не замерзшие речушки, выделяются темными изгибами на огромном белом полотне и далекие леса. Кое-где из под снега торчит сухая травинка или жиблый кустарник. Все это как-то особо замечаешь, все это как-то особо волнует и иногда приливает какое-то странное осознание из глубины души, что все это ты видишь, что все это есть; проникаешься к этим травинкам и кустикам особым чувством и начинаешь ценить все это в отдельности. И еще то осознание, что ты куда-то едешь, в какой-то неизвестный край, куда-то туда… Ох, все это бьет  фонтаном по затылку. «Зачем я еду? Зачем я все это придумал?». Я знал, что такие вопросы обязательно возникнут, но не думал, что так скоро. С каждой секундой я все дальше и дальше становился от своего дома, в котором прожил двадцать лет, практически безвылазно. Стук колес стал для меня символом мечты. Мечты оторваться от родного места, ставшим ненавистным, и унестись куда-нибудь, все равно куда, лишь бы нестись и чем быстрее, тем лучше. Двадцать лет пребывания в одном и том же месте выработали во мне инстинкт к постоянной перемене мест. Это своего рода паранойя – боязнь постоянства и затишья, которая нередко доводит меня до бешенства и сумасшествия. В такие моменты мало даже Земного шара, кажется,  куда бы ты не поехал, везде ждет, в конечном итоге, постоянство.   
Куда я еду сейчас – не знаю. Вернусь ли я обратно – не знаю, точнее не хочу знать того, что через пару дней сработает пружина, натягивающаяся по мере моего отдаления от родного дома, и вернет меня обратно. Это привычка к тому, что я должен, боязнь остаться без опоры постоянства, к чему стремится всякий человек, без исключения. Даже если он чересчур резвый. Его резвость не более, чем стремление обеспечить себе постоянство, как можно защищеннее от внешних посягательств. Каждый вынашивает это заветное желание, что когда-нибудь я буду только отдыхать и спокойно наслаждаться жизнью. Но стоит этого достичь, как сейчас же хочется что-то делать и к чему-то стремится. Двадцать лет я был привязан к одному месту. Неужели так просто избавится от привычки постоянства. Нет! Даже если я куда-то уеду жить навсегда, меня будет тянуть обратно, но не потому что я соскучился по родному месту, а потому что это место пропитало всю мою плоть своим запахом, я уже неотъемлемая часть его, как отломленный палец памятника. Хотя я, конечно, знаю, что лет через десять, вернувшись обратно, чтобы просто посмотреть где жил, внутри что-то защипет, комок подкатит к горлу и я буду вспоминать особые моменты, связанные с этим местом.
Сейчас я знаю точно, что возвращаться не хочу. Вообще не хочу. А, по сути дела, я еду в никуда. Современная цивилизация придумала массу правил, ограничивающих естественные потребности человека. Там, куда я еду у меня нет ни места жительства, ни работы, ни малейшей зацепочки как-то устроится. И по меркам современного человека я оказываюсь никем. Меня просто нет. То есть я существую, как биологический организм, но как человек – нет. И к чему я обо всем этом думаю?
Поезд начал постепенно сбавлять ход. Люди в вагоне зашевелились. Кто-то стал собирать с полок вещи, а кто-то уже пошел в тамбур –готовились на выход. Не знаю, но почему-то было до боли приятно наблюдать за людьми. У каждого из них были свои цели, свои привязанности и родные места. Каждый ехал за чем-то.

2000