Счастье моё-дочка Сонечка

Мои друзья, мои школьные годы

В пятидесятые годы в районах старой Москвы можно было еще встретить небольшие дворики, а в них старые, построенные ещё в начале прошлого века, одно или двухэтажные дома. В таком дворе все знали друг друга, ссорились, мирились, дружили. После войны во дворе вздохнули. Кто остался жив, вернулся домой. Вдовы продолжали оплакивать и ждать. Многие вернулись к вере, ходили в Церковь. Люди стали жить мирной жизнью. 
А двор жил своей, особой жизнью - соседи знали, кто, где работает, как живёт, словом, всё и про всех. Дети играли в лапту, в прятки, в салочки, все девочки ловко прыгали через скакалку, играли в классики и другие игры. Обычно дети из одного двора учились в одной школе. Моя семья жила в таком дворе. Мы были единственной еврейской семьёй, но ни во дворе, ни в школе я никогда не чувствовала к себе какого то особого, неприязненного
отношения.
В нашем  дворе жила семья Гришиных, с дочкой Ларисой мы дружили. Мы с Ларисой выросли вместе, учились в одной школе и в одном классе и, к моему большому огорчению, полюбили одного и того же мальчишку из нашего класса - Лёньку. Лариса -  очень красивая девочка, у неё большие голубые глаза, русые косы, бело- розовый цвет лица.
Все мальчишки от неё без ума, она их выбирает и дружит, с кем захочет. Я - темноволосая, черноглазая, стройная девчонка, у меня длинные косы, длинней и толще, чем у Ларисы. И глаза больше, и ресницы длиннее, но мальчишки этого не замечают, особенно Лёнька.
Он только, что и делает на уроках, так глазеет на Лариску, и  потому получает двойки. А я отличница и, как говорит моя мама: «Всем нос натяну».
Но всё равно, мы с Ларисой дружим, она мне говорит:
- Отдаю тебе Юрку, он парень хороший и тоже отличник, всегда тебе помогает по английскому и ты ему нравишься. Что ты по Лёньке сохнешь, не видишь, что он ко мне прилип.
Вот и выпускной вечер. Лёня от Ларисы не отходит и танцует только с ней. Объявили «Белый танец», танго. Я пригласила Леонида, но он даже не дотанцевал со мной, извинился и побежал к Ларисе. Юра подошел ко мне, пригласил, и мы танцевали до конца вечера, а потом вместе со всеми пошли на Красную площадь.
Юра мне говорит по дороге:
- Тамара, что ты за Лёнькой бегаешь, он на тебя и не смотрит. Весь класс об этом знает. Хорошо, что школу кончили, найдешь себе кого- нибудь, например, меня.
 - Спасибо, Юра, там видно будет.
Но я оказалась однолюбкой на всю жизнь и, как сказала моя мама «большущей и непроходимой дурой».
Жизнь свою я не устроила, замуж не вышла. После школы я поступила в медицинский институт, а Лариса - в институт Иностранных языков.

Студенческие годы

В Москве в пятидесятые годы в институтах учились молодые люди из разных стран. Очень много студентов были из стран Азии и Африки. Много было студентов из Китая. Они учились вместе с нами. На одном из  студенческих вечеров в институте Лариса познакомилась с молодым, симпатичным эфиопом. Бурея, так звали этого молодого человека, он был высоким, стройным, красивым парнем. Его лицо поражало какой-то особой красотой, как будто вылепил хороший скульптор: все черты были правильной формы и очень выразительные, большие оливковые глаза. Он был из богатой, образованной семьи
адвокатов. Наизусть декламировал целые отрывки из Шекспира, хорошо пел и играл на гитаре, прекрасно танцевал. Лариса и Бурея стали встречаться, а я этому была очень рада потому, что у меня наладилась дружба с Лёней. Он учился в строительном институте.
Я втайне мечтала, выйти за него замуж. Мои родители одобряли мой выбор и хорошо относились к Леониду.
Мы все вместе, вчетвером, иногда ходили в театр или на концерт. Во время таких встреч Леонид всегда, как-то по особенному смотрел на Ларису, я ревновала и очень переживала, но Леониду никогда ничего не говорила.
Родители Ларисы не одобряли её выбор. Мама Ларисы говорила мне часто, когда я бывала у них дома:
-Тамарочка, подумай только, сколько ребят около неё увивается, а она выбрала негра.
Я отвечала:
- Во-первых, он не негр, а эфиоп, и у него совсем другие черты лица и, во-вторых, посмотрите, какой он красавец.
- Да, что смотреть, Тамарочка, черномазый и всё, горе одно.

Каждому свое - жизнь продолжается

Ну, вот окончили институт. Я иду работать гинекологом в роддом им. Грауэрмана,
что на Арбате. Там, заведующим отделением работает мой дядя Рабинович Абрам
Давидович. Он взял меня к себе, никто не знает, что я его племянница. Я буду учиться у него всему.
Лариса работает переводчицей в Иранском посольстве, а её Бурея уехал к себе на родину, и они  расстались. Леонид опять стал встречаться с Ларисой, и наши отношения с ним испортились.
Вскоре Леонид и Лариса поженились. На свадьбе гуляли до утра. Родители Ларисы были очень довольны её выбором. Она вся в белом, очень красивая: нежное лицо, едва тронутое румянцем, голубые глаза, отливающие зеленью, полураспущенные русые волосы, заколотые дорогой булавкой. Но сама Лариса выглядела какой-то невеселой, на лице блуждала печальная улыбка. Леонид сиял от счастья, а я в душе обливалась слезами, сердце моё щемило, но я запрещала себе плакать.
Юрий тоже был на свадьбе и не отходил от меня:
-Тамарочка, что ты грустишь,- сказал он,- выходи за меня замуж, посмотри на меня - чем я тебе не пара, скоро аспирантуру закончу, начал писать диссертацию, знаем, друг друга со школьных лет, я тебя люблю, и ты меня полюбишь.
- Не знаю, Юра.
- Что знать? Зачем тебе сохнуть по чужому мужу? Леонид с тобой встречался просто так, ведь он Ларису любит, Тамарочка, подумай.
- Подумаю, подумаю, - ответила я.
Вскоре у Ларисы с Леонидом родилась девочка, она сказала, что семимесячная. К нам в роддом она ложиться не захотела, а рожала в роддоме на Щипке. Девочка родилась хорошенькая. Больше на Ларису похожа, но глаза черненькие, носик точёный. Очень красивая девочка.
А я так и не вышла замуж: что выходить без любви, только себе и другому человеку жизнь портить. Юрий заходил ко мне, мы дружили, а потом он встретил  девушку Нину, она пианистка, преподает в институте Гнесиных, и они поженились.
В моей жизни были мужчины, но до замужества так и не дошло. Осталась, как говорится, старой, но не девой. Ну, что делать? Не я первая, не я последняя, таких одиноких женщин много.
Леонид с Ларисой жили хорошо, а дочка  у них просто красавица: стройная, высокая, как берёзка. Я часто бывала у них - они самые близкие мне люди - родители мои умерли, а братьев и сестер у меня нет, только одна двоюродная сестра. Я часто греюсь у их очага. Леонид, в шутку говорит:
- Вот я, какой богач - у другого человека нет жены, а у меня две, и обе красавицы, не знаю какая лучше? Посмотришь на Тамарочку: душа радуется - фигурка, волосы, глаза, как южная ночь, но и моя жена красавица - русская царевна из сказки. Так, что я богач.
Скажет так, я улыбаюсь, а на душе кошки скребут. Люблю я Леонида, и ни на кого смотреть не могу.

А жизнь бежит и дорожки сглаживает

Я уже доктор медицинских наук, заведую отделением в том же роддоме, где начинала работать. Много работаю и реже бываю в семье Ларисы. Я стала довольно знаменитой лич-ностью в мире гинекологии. В личной жизни у меня не получилось, но преуспела в науке. Дядя мой давно умер, но вспоминаю его часто. Он был хорошим специалистом в своей области.
Вот я уже профессор, а листки календаря, отсчитывают год за годом. Как-то вечером прихожу домой с работы. Звонит Лариса:
- Тамарочка, приглашаем тебя на свадьбу Наденьки с Робертом.
- Спасибо, а где свадьба?
-  В ресторане «Баку» в пятницу, в шесть.
- Спасибо, приду.
- Я очень рада, Жду тебя, моя подружка.
Я купила в ювелирном магазине гранатовые серьги и кольцо в серебряной оправе, и пошла на свадьбу. Роберт мне очень понравился. Он армянин, красивый парень: высокий, густая шевелюра, очень мужественный. Он инженер- электрик, а Наденька окончила институт Культуры, работает в библиотеке. Свадьба удалась, молодые счастливы и родители довольны. Родители Роберта и Нади купили молодым кооперативную квартиру.
Молодые живут дружно, хорошо. Часто мне звонит Лариса, и мы обмениваемся семейными новостями.
Но вдруг, она позвонила мне на работу, и сообщила, что Надя беременна и они хотят, чтобы она рожала в нашем роддоме.
- Ну, что же, - отвечаю, - пусть придёт, я её осмотрю, скажу, что бы открыли карточку. А потом, когда настанет срок, привезёте.
Приехала Наденька вместе с Ларисой, я её осмотрела и успокоила, сказав, что нет оснований для волнений и всё должно быть нормально.

Рождение Сонечки, хлопоты, счастье

И вот, однажды, вечером, в моё дежурство привозят Наденьку. Я её осмотрела, вижу, скоро родит. Я вызвала сестру и срочно отправила в родильное отделение. Лариса хотела остаться и ждать пока Надя родит, но я сказала, что, как только родится ребёнок, ей сразу же сообщат, и отправила её домой. Лариса уехала, а часа через два начались роды. Наденька рожала хорошо, обошлось, даже без разрывов.
И вот,  в руках у акушерки девочка, совсем необычная: темно- коричневая, крепенькая и здоровенькая. Я показываю её Наде, а она смотрит и говорит:
- Тётя Тамара, а чей это ребёнок?
- Твой, Наденька, ты только что родила её.
- Да, что вы? Это негритёнок. Это не мой ребёнок, вы мне подменили ребёнка.
- Наденька, успокойся, я здесь не одна, вот акушерка, которая принимала роды, да и, кроме тебя здесь только две роженицы, перепутать детей невозможно. У каждой роженице на руке номерок, как у тебя, видишь? Точно такой же номерок надевают на ножку родившегося ребенка. Теперь, ты понимаешь, что это только твоя девочка. Она отвернулась и заплакала.
Её отвезли в палату, а я позвонила Ларисе и все её рассказала. Она не поверила, и стала кричать:
- Ты не подруга, ты преступница, как ты могла подменить нам ребёнка? Это твоя месть мне за Леонида, змея. Мы подадим в суд, а ребёнок нам  этот не нужен.
- Лариса, но ведь можно без труда установить отцовство, для этого надо, чтобы Роберт сдал кровь на анализ Д Н К.
- Нам такой ребёнок не нужен, мы подадим в суд на тебя. 
Надя с мужем от ребёнка отказались и подали на меня в суд. А девочка осталась пока в роддоме.
При разборе заявления в суде, я предложила родителям ребёнка сделать анализ крови для установления отцовства, и решить дело без суда. Судья меня поддержал, и Роберт вынужден был сдать кровь на  анализ. Как и следовало ожидать, анализ подтвердил отцовство Роберта.
Суда не было, принять ребёнка они отказались окончательно. Ребенка, через месяц должны были сдать в Дом малютки. За этот месяц я так привязалась к этой девочке, что на работу ходила, как в тумане, каждую свободную минуту я бежала посмотреть на неё. Я решила воспитать эту девочку, оформила удочерение, и забрала её к себе. Взяла положенный мне отпуск, наняла домашнюю работницу, молодую девушку Варю. И начала растить мою приемную доченьку Соню, так я её назвала. В честь моей покойной мамы. Растет моя шоколадная доченька, растёт, как все дети, иногда болеет, задает свои детские вопросы. Нежная и ласковая, она для меня свет и радость в жизни. Господи, какое счастье моя Сонечка. Кем я была до неё? Ученый медицинский сухарь. Грелась у чужого костра. Откуда у меня эта любовь, нежность, забота? Зачем задавать эти вопросы. Я самый счастливый человек.
Однажды мне звонит Леонид и спрашивает:
- Тамарочка, можно мне приехать к тебе.
- Приезжай - отвечаю.
Сонечке было уже пять лет, приезжает Леонид, какой-то осунувшийся и говорит:
- Тамарочка, ты меня извини, пожалуйста, за все неприятности, которые мы тебе причинили. Скажи мне, как ты думаешь, чья дочь Надя?
- А ты, как считаешь?
- Наверно, это Бурея наградил нас такой внучкой, я так думаю. Надя дочь Буреи. Надя с мужем разошлись. Он сказал, что хочет иметь нормальных белых детей, а не негров. Да и мне с Ларисой стало трудно жить, могла бы рассказать, чья дочь Надя. И  Надя бы знала, и не пережила такое.
- Ладно, Леонид, не расстраивайся, посмотри какая хорошенькая доченька у меня растёт.
- Тамарочка, ты не суди строго Надю за то, что отказалась от ребёнка. Испугалась Роберта, да и кто это поймёт, только врач. Мы с тобой в любом случае друзья, были и останемся. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.
- Заешь, Леонид, уж, коль мы с тобой говорим откровенно, то хочу тебе сказать, что надумала я уехать с Сонечкой в Израиль. Ты понимаешь, ей там будет легче жить, там много евреев из  Эфиопии и темной кожей там никого не удивишь. А если ей будет хорошо, то и мне будет хорошо. Я живу этой девочкой, моей дочкой.
- Да, всё  это так, Тамарочка, но поверь - мне будет очень грустно, если ты уедешь. Я думал, что буду навещать ребенка, а потом и Наденька захочет её увидеть,
или …. Я не дала ему договорить и очень резко сказала:
- Нет, нет и, поэтому тоже мы уезжаем. Сонечка моя дочь и только моя, и я её никому не отдам.
- Да, я всё понимаю, но ведь, ты уже немолодая, ты ей в бабушки годишься. Тебе скоро, как и нам будет 52 года. Кроме того ты не знаешь, что тебя там ждет.
- За нас не беспокойся, я переписываюсь с одной моей ученицей, она тоже врач, работает в больнице, мы с ней обо всём договорились. А тебя прошу, если можешь, помоги в хлопотах: продать квартиру, собрать вещи и прочее.
Через два месяца в Шереметьево нас провожал Леонид и моя  двоюродная сестра. Леонид хотел прийти с Ларисой, я сказала:
- Я её видеть не хочу.
Прощаясь, Леонид, еле сдерживая слёзы, попросил:
- Тамарочка, давай будем переписываться или еще как? Только не исчезай из нашей жизни, ты нам, как сестра. Прости меня за всё. Будьте счастливы с Сонечкой. Он обнял нас обеих и поцеловал.
Прощай моя дорогая Москва, прощай все, что было. Я со своей пятилетней дочуркой еду начинать новую жизнь.
Пусть нам повезет с Сонечкой.