Лесной гость

- О! Привет, Пашка! Приехал погостить?
- Здорово, Ваньша! - махнул я рукой Ваньке Тутышкину, - приехал, вчера ещё. А я гляжу ты рыбалить ходил?
- Догадливый, - шмыгнул носом Ванька. Поправив на плече удочки, он горделиво поднял руку и потряс добычей: - Во! Карасиков надёргал!
 На сделанном из проволоки кукане, вяло трепыхалось десятка два рыбок, золотом отливающих на ярком, летнем солнце.
- Ух, ты! - вырвался у меня восхищённый вскрик. - И, что ты  с ними делать будешь?
- Мамке отдам, она их в сметане приготовит. М-м-м - объедение, - довольно прищурился Ванька и предвкушении облизнулся. Затем подозрительно на меня посмотрел, и спросил: - А ты куда?
- К дед Макару, - кивнул я в сторону дедовой избы, - там уж, почитай все наши собрались. Решили навестить старика, а то давненько мы у него не были. Ну, ничего,сейчас времени - целый воз, каникулы ведь, теперь чаще к нему будем захаживать.
   Ванька топтался на месте. Было видно, что ему тоже хочется со мной, но и улов домой отнести надо.
- Вань, - говорю, - чего ты топчешься как конь неподкованный. Беги домой, рыбу мамке отдай и к деду приходи.
- Точно! - на Ванькиной, конопатой мордахе расцвела улыбка, - Я мигом!
И только пыль взвилась из под подошв его растоптанных сандалий...

     Во дворе у деда Макара галдела наша деревенская ребятня. Каждый пытался перекричать другого, и из-за этого, вместо нормального разговора, получался резкий, бивший по ушам, гвалт.
 Я вошёл. За моей спиной громко хлопнула калитка ( у деда Макара к ней была приделана довольно жёсткая пружина) и все разом замолчав, оглянулись на этот хлопок.
- А, вот и Паша пришёл, - в образовавшейся тишине прозвучал голос деда Макара, - здравствуй. Ну, что,  давай, присоединяйся к нашей дискуссии.   
Дед хитро улыбнулся: - Правда наш спор сейчас уже перерос в « кто кого перекричит», но сути дела это не меняет.
- Здравствуй, дедушка, -  ответил я, - а о чём кричим-то, ну, в смысле дику.., короче, о чём спор?
- Тут, у нас разговор зашёл, - отозвался Санька Стоев, - о том, где лучше жить: в городе или в деревне?
- Да, вот такая тема, - усмехнулся дед Макар и кивнул на ребятню, - как видишь - мнения разделились.
- Вот это вопросик! - подумал я. Хм, где лучше жить? А вслух произнёс: - Честно говоря даже не знаю. Мне и в городе нравится, там кино, мороженое, парк с аттракционами, друзья; и в деревне нравится, здесь лес, рыбалка, грибы-ягоды, птицы красиво поют, опять же друзья. - Я обвёл вглядом галдящую ребятню. - Нет, не могу вот так вот сказать: мне больше нравится в городе или мне больше нравится в деревне. Нет, не знаю я…
 Ребята снова загалдели, заспорили, руками замахали, а дед Макар смотрел на спорщиков, и только крутил головой да тихонько посмеивался.
 Снова хлопнула калитка и во двор вошёл, нет - не вошёл, и даже не вбежал, а точнее будет сказать влетел Ванька Тутышкин, и с места в карьер: - Чё кричим, о чём спорим? Скажите мне, я тоже хочу…
 Что тут началось! Каждый начал объяснять ему в чём суть спора и почему он отстаивает свою позицию. В общем гвалт перерос в ор!
 Глядя на это, дед Макар чуть нахмурился и исчез в дверях своей избушки, откуда появился через пару минут, пряча что-то за спиной.
 - Динь-дзинь-динь-дзинь…- раздался звонкий голос колокольчика, который сжимал в своей руке дед Макар. Шум и гам стихли как по команде. Все с недоумением уставились на старый школьный колокольчик, которым раньше подавали сигналы на урок или на перемену. Это сейчас в школах звонки электрические, да ещё с мелодиями разными, а вот раньше…
 - Вот, что, ребятки, - сказал дед Макар опустив колокольчик, - расскажу я вам историю одну, а там и подумаем: где, кому, как и почему жить лучше.
 Он присел на ступеньку крыльца, оглядел нашу конопато-вихрастую команду и начал: - Это случилось лет этак десять, аль пятнадцать тому назад. Марфуша моя тогда жива ещё была, царствие ей небесное...
 Дед немного помолчав, продолжил: - Дело было летом, но уже ближе к осени…
 - В августе? - подал голос Петюня Зайцев.
- Точно, внучок, в августе, - ответил дед и снова оглядев нас, сказал, - а чего это вы, ребятки, стоите? Вон лавки, тащите их сюда, да  рассаживайтесь, в ногах правды нет.
 Мы быстро сделали так, как сказал дед, расселись и приготовились слушать дальше.
- Ну, так вот, в августе это было, а точнее в самом его конце. Дни стояли хмурые, дождливые, словно и не лето уже. И вот от этой непогоды дождливой, в избе уж так засырело, что аж в дрожь кидать стало. Вечер уже был. Я, передёрнув  плечами, говорю жене: - Растопи печь, Марфушка, а то зябко как-то.
Она в ответ: - А и то правда, чего же это мы мёрзнем? Сейчас, сейчас.
 Подошла она к печи, погремела чем-то и говорит мне: - Макарушка, ты бы дровишек ещё принёс, а то мало осталось.
 Ну, что ж, дровишек, так дровишек. Пошёл я в дровник. Нет, ну, конечно дождевик на себя набросил, сапоги одел… Чего ж за зря под дождём мокнуть. Корзину взял, чтобы дрова было куда складывать…
 - Какую корзину? - перебил деда Ванька, - зачем? Мне если мамка скажет, чтобы дров принёс, я тогда прыг-скок в дровник, быстренько дрова в охапку, и хоп-хоп-хоп, обратно.
Дед Макар улыбнулся. В который раз, возле его, ну никак не стариковских глаз, разбежались в стороны морщинки, словно вспыхнувшие лучики солнца. - Так ты молодой совсем, мальчик или как в старину говорили - отрок, а я уже старый, у меня «быстренько в охапку», да « хоп-хоп-хоп» - не получится. Мне в корзину-то сподручней.
- А, что за корзина? - поинтересовался я.
-Да вот она, - дед Макар указал на потемневшую от времени, свитую из ивовых прутьев большую корзину, по форме напоминающую цилиндр, с прилаженным к ней широким, брезентовым ремнём. - Это, чижики вы мои, ещё та корзина, - дед как-то загадочно хмыкнул, - тут целая история… Ну, да ладно, сейчас не о ней речь. Так вот, набрал я дров в корзину - и обратно в избу. Поднялся я на крыльцо, только в сени шагнул, как вдруг услышал истошный Марфушин крик. Ну, думаю, беда! Вломился я в избу как был: в дождевике, сапогах… Дверь чуть с петель не сорвал. Стою я посреди избы, вода дождевая с меня на пол стекает. Стою и понять не могу, что происходит? Марфа моя на столе сидит и прижав ладони ко рту тихонько подвывает, а глаза от испуга круглые как блюдца. Огляделся я по сторонам, вроде нет никого.
- Чего, ты? - спрашиваю, - кого испугалась?
  Она у меня, ребятки, никогда ни мышей, ни какой другой живности не боялась. Вот меня и удивило такое её поведение.
 А она сидит, подвывает и как будто меня не слышит. Я уж тогда как рявкну: - Что случилось?!!  Она от этого моего рявканья аж на столе подпрыгнула. Потом медленно повернула ко мне своё лицо и молча потыкала пальцем в сторону чулана, который был отгорожен от общей комнаты цветастой занавеской. Она, кстати, до сих пор там висит, занавеска эта.
 Опустил я корзину на пол, потихоньку вытащил из неё полено, что первое в руку попало и вот так вооружившись шагнул к занавеске.
 - Ну, - говорю, - выходь, гость не званный. Покажись-ка хозяину, а я ужо тебя попотчую, - и половчее полено перехватил.
Тишина за занавеской не долго длилась. Что-то там зашебуршало, зашуршало, кто-то тихо кашлянул. Занавеска отдёрнулась и из тени чулана, на свет шагнул…
 - Кто-о-о-о? - дрожащим, то ли от страха, то ли от волнения голосом, почти прошептал Славик.
 - Кто! - воскликнул дед Макар, - вот именно - кто! Друг мой лесной шагнул мне на встречу! Леший!
- Ой! - вырвалось у Славика. Дед Макар, желая подбодрить, потрепал его по белобрысым вихрам, мол спокойно, всё будет хорошо.
- Значит шагнул он ко мне и говорит: « Вот, ты, оказывается, как гостей встречаешь, друг ты мой разлюбезный. С дубьём, да с дрекольем.»
 Полено выпало из моей руки и с громким стуком упало на крашеные половицы, а сам я стою и не верю глазам своим: - Леший? Ты, что ли? Ох, ущипните меня кто-нибудь!
 Забыл я, что с лешим общаюсь, зря я так сказал. Подошёл он ко мне поближе и со словами :« Чего только для друга не сделаешь?» как пребольно ущипнёт меня за нос, из моих глаз слёзы так и брызнули. А он: - Ну, ну, ну, ну. Я, конечно, понимаю, что ты рад нашей встрече, но плакать-то зачем? Перестань, а то я сейчас тоже заплачу от радости и умиления.
Потом он повернулся к Марфе и с поклоном произнёс: - Извинения прошу, хозяйка, за то, что напугал. Не входило это в мои планы, честное слово, не входило.
Я, придя в себя от внезапности встречи, тоже обернулся к Марфе и говорю: - Успокойся, родная. Это мой друг, он в гости пришёл. Ты бы вместо того, чтоб скулить как раненный заяц, слезла со стола-то , да вместо себя, на него выставила бы то, чем гостя можно попотчевать.
Видимо моё присутствие на неё успокаивающе подействовало. Марфа слезла со стола и подойдя к буфету достала из него графинчик с брусничной наливкой, две рюмки. Посмотрела на меня, на лешего и достала ещё одну рюмку. Со словами « Надо снять стресс» поставила это всё на стол и пошла за закуской. Когда вернулась, неся в руках поднос со снедью, мы (то есть я и леший) уже сидели за столом. Расставив блюда, тарелки она присела за стол и взяв в руку мною наполненную для неё рюмочку, спросила: - Кто ж гость-то наш? Из каких краёв?
 Мы с лешим переглянулись. У меня в голове зазвучал его голос: « Давай, рассказывай. У тебя лучше получится.» Я в ответ молча кивнул.
- Значит так, - говорю, - тут, Марфуша, дело такое. Ты главное не удивляйся. Так вот, разреши тебе представить: мой друг - Леший, из заповедного леса.
У Марфы от моих слов аж рука дёрнулась и наливка на скатерть пролилась. Ну, думаю, сейчас начнётся. А леший слез с лавки и в пояс поклонился. Потом посмотрел ей в глаза, улыбнулся и развёл руками, мол ничего не поделаешь, здесь я уже. И как не странно это на жену мою подействовало. Она в ответ тоже поднялась, передала мне рюмку и поклонилась лешему поясно. Затем улыбнулась в ответ и жестом пригласила гостя снова за стол.
-Ну, что ж, гостюшка, незванный, но дорогой и желанный, - произнесла она, - давай выпьем за встречу, да за знакомство.
 И тут я заметил, что гость наш как-то заёрзал на лавке, глаза опустил.
- Что такое? - спрашиваю.
- Извините, хозяева, не в обиду будь сказано, но я это не пью, - он указал на наливку и посмотрел на меня виноватым взглядом.
-А, что же пьют лешие в подобных случаях? - растеряно спросила Марфа.
Лицо лешего прояснилось и он довольно улыбаясь ответил: - Мы в таких случаях пьём простоквашу, кислое молоко. Но, конечно, лучше всего к такому случаю подошло бы свежее, коровье молочко. А?
- Да, боже ж мой! - Воскликнула Марфа и метнулась в сени, где на лавке стояли крынки с молоком вечернего надоя и быстро вернулась обратно, неся в одной руке крынку, а в другой - глиняную кружку. Налив в кружку свежего, ароматного молока, сохранившего в себе тонкий, пьянящий запах летних, цветущих полей, она протянула её лешему: «Угощайся, гость дорогой.»
Леший, довольно щурясь, обхватил кружку обоими руками и с благодарностью посмотрел на Марфу.
-Да, пожалуйста, - произнесла Марфуша, потом подняв ко лбу глаза, ойкнула и добавила, - ой, это что такое?
Я сразу догадался, что леший решил приобщить Марфу к мысленной беседе, но как обычно сделал это неожиданно и не предупредив.
- Эх, дружище, вот наверное, за это тебя ангелы и недолюбливают, - усмехнулся я. И посмотрел на Марфу, - я ж тебе давеча говорил, чтоб ничему не удивлялась. Это леший решил с тобой мысленно пообщаться.
- Телепатически! - произнёс вслух леший, приложив к своему лбу указательный палец.
-Ага! Вот так значит? - подытожила Марфа, - ну, ладно, телепатически, так телепатически. Что ж, гость дорогой, угощайся молоком, кушай что по душе придётся, а я всё таки наливочки-то тяпну. За встречу, за знакомство, ну и так… нервы успокоить.
Сказала она это и действительно «тяпнула», да так лихо, что во времена Дениса Давыдова, гусары бы ей точно поаплодировали. Ну и я решил от неё не отставать. А леший, всё так же щурясь от удовольствия, наслаждался молоком от нашей Зорьки.
   Немного закусив, я обратился к лешему: - Дружище, не сочти за обиду и не подумай чего, я ведь тебя на самом деле очень рад видеть, но всё таки, что привело тебя ко мне? Может помощь моя нужна? Аль ещё чего?
- Скорей всего « аль ещё чего », - ответил леший.
- Ну, ну, я тебя внимательно слушаю, - придвинулся я к нему.
- А чего тут слушать? История простая и короткая. Без дома я остался.
- Вот это да! Да как же это? - всплеснула Марфа руками.
- Как? А просто, хозяйка. Стояла моя избушка, стояла, уж не помню сколько лет…
- А может веков, - добавил я.
- Почему же может, совсем даже без может. Несколько веков и есть, уж за пару-то я точно могу ответить. Так вот, стояла, а теперь - не стоит. Ураган прошёл по нашим краям…
- А разве в заповедном лесу ураганы тоже бывают? - удивилась Марфа.
-Бывают, хозяйка, - кивнул ей леший, - редко, правда, но бывают. Ну, так вот, прошёл ураган. А возле избушки моей сосна росла, я всё ей гордился, вот мол какая красавица возле моей хатки стоит. И, чтобы вы думали? - леший обвёл нас взглядом, - эта красавица возьми и рухни, да прямо на мой домик. В щепы его разнесла. Так, что я теперь без дома, без домный, бездомный, бр-р-р-р-р, - леший передёрнул плечами, - аж жутко становится.
Он немного помолчал, громко отхлебнул из кружки и продолжил: - Начал я думать у кого могу пожить, пока новую избушку себе смастерю. И как не странно, а оказалось, что самый близкий друг к которому могу обратиться с такой просьбой - это ты, Макар. Ну, что, не прогонишь?
- Да, что ты такое говоришь? Живи, конечно, - замахал я руками. И Марфа тихо добавила: - Ну, конечно, а то как же… без дома-то, от болезный. Вот только… - Марфуша посмотрела на лешего. Тот понимающе кивнул: - С домовым я постараюсь договориться.
- Вот и ладно, - с облегчением выдохнула Марфа.
- Послушай, - обратился я к лесному гостю, - а чего ты такой чёрный?
Я только сейчас обратил внимание на то, что леший наш, не тёмный как обычно, а чёрный и с него, то и дело сыплются какие-то чёрные хлопья.
Марфа прыснула в кулак, а отхихикавшись произнесла: - Ты, леший, не обижайся, это я не над тобой, это я над собой смеюсь. Ой, как я поначалу перепугалась.
Леший тоже пару раз хихикнул, спина его затряслась в беззвучном смехе.
- Что вы всё хихикаете? Марфа, толком расскажи, что было? - возмутился я.
-Что было, что было, - проворчала она, - а то и было! Начала я печь-то растапливать, а оттуда как кто-то полезет! Чёрный, да ещё и чихающий в добавок. Тут поневоле на стол запрыгнешь!
- Так ты в печи, что ли сидел? - посмотрел я на лешего.
- Ага, - как ни в чём не бывало отозвался тот, - в печи, в ней родимой. Я туда ещё днём забрался, через дымоход. Хотел пошутить, да пригрелся, да и уснул. На улице погодка-то сам видишь какая. Пока до вас добрался промок, да продрог весь. А в печи хорошо: Сухо, тепло, уютно. Вот меня в сон-то и сморило. Сплю я, никого не трогаю, а тут запах дыма. Вот я и всполошился, да из печи и выскочил.
- Ясно, - подытожил я. И тут у меня одна мыслишка в голове мелькнула.
- Слушай, - говорю, - а ты в баньке помыться, попариться не желаешь?
- В баньке? - растерянно посмотрел на меня леший, - не знаю. А, что это такое - банька?
- Марфуша? Как у нас с банькой?
- Хорошо с банькой. Ты ж её сам сегодня протапливал, аль забыл? Так, что сейчас в самый раз будет, иди да парься.
- Идём, дружище. Покажу я тебе, что такое наша русская баня.
- А это не больно? - настороженно спросил леший.
- Нет, не больно. Это приятно, - ответил я и мы поднялись из-за стола…
   
   Часа через полтора, с полотенцами на шеях, распаренные, чистые и довольные мы снова сидели за тем же столом и пили из самовара душистый, травный чай.
Отмывшись и расчесав свои длинные кудри, леший стал напоминать собой невысокого, коренастого мужичка лет пятидесяти, с длинной бородой, усами и с не совсем пропорциональной фигурой. Одет он был в мою старую, холщовую, длинную рубаху-косоворотку, которую я ему подарил, потому что его одежда из дубовой коры, да бересты пришла в совершенную негодность. На его больших ступнях красовались лапти, непонятно от кого у нас оставшиеся, но в конце концов нашедшие в лешем своего хозяина.
- Ну, что, как баня? - спросила лешего Марфуша, расставляя на столе розетки с мёдом и вареньями.
- Ух, здорово! - восхищённо ответил тот, - надо будет и мне у себя такую соорудить.
Он бросил на меня вопросительный взгляд: - Поможешь?
- Да не вопрос, - улыбнулся я в ответ, - мне главное в лес заповедный попасть.
- Ну об этом не беспокойся и заведу, и выведу, - подмигнул мне леший, - со мной, как с грамотой пропускной.
   Попили мы чайку, да и на боковую. Я с Марфушей на кровати как обычно легли, а леший…
Дед Макар помотал головой и хмыкнул: - Вот чудак, в печь снова хотел забраться, еле отговорил.
- А куда же он тогда?.. - спросил Петюня.
- Как куда? На печь, конечно. У меня печь с лежанкой. Лежаночка хоро-о-ошая, удобная. Так и уснули.

   Неделю жил у нас леший, неделю я с ним в лес заповедный ходил. Смастерили ему избушку новую, баньку состроили. Всё чин по чину. Но вот, что я за это время, ребятки, за собой заметил: чем дольше я в том лесу заповедном находился, тем больше чувствовал неудобство, что ли? И вроде всё  так, да, что-то не так. И деревья есть, и трава, и кусты, и птицы со зверьём лесным, а чего-то: то ли не хватает, то ли  наоборот - с избытком. А уже в самом конце, когда баньку уже достраивали, леший мне и говорит: - Ты, Макар, не обижайся, но, что-то мне у вас не так как-то. Не могу объяснить - не по себе, что ли?
 Я ему тоже свои чувства рассказал. Подумали мы над этой странностью и вот к какому выводу-заключению пришли: ни лешему у нас, ни человеку в лесу заповедном - не жить. Гостить - да, а если постоянно - то нет. Наш мир для них не подходит, а их лес заповедный для человека не пригоден.
- Это всё равно, что как рыбку из воды вытащить? - робко подал свой голосок Славик.
- Точно, внучек, - подтвердил дед Макар, - как рыбку из воды, да, к примеру в керосин. И то , и другое - жидкости, а вот только в одной она живёт, а в другой - нет. Так, что для меня - город как тот заповедный лес. И всё там есть, а мне тоскливо. Было дело, гостил я как-то у племяша своего, Игоря - он в городе живёт. Неделю-то всего и погостил, а извёлся весь, места себе не находил. А как домой, в деревню нашу вернулся - опа, всю мою маяту, да тоску словно ветром сдуло.
- А почему это так, а, деда? - спросил Петюня.
- Тут, чижики мои, всё просто, - усмехнулся дед Макар, - здесь я дома, на своём месте, а в городе - чужой. Так, что, ребятки, надо в жизни это «своё место» найти. Для одного человека оно в городе, для другого - в селе, в деревне. Вы сейчас дети ещё, а вот когда подрастёте, то начнёте своё место в жизни искать. Кто-то с этой задачей быстро справится, кто-то - нет. А кто-то и за всю жизнь свою этого «места» найти не сможет. Ой, что-то я в философию ударился, - махнул дед Макар рукой, - головушки ваши заморочил. Идёмте ка лучше к самовару, чай пить будем.
   Мы дружной гурьбой устремились к длинному столу, что под старой яблоней стоял. На столе весело играл солнечными зайчиками пузатый самовар.
- Дедушка, - Ванька подёргал деда Макара за рукав, - так я не понял, а лучше-то где? В деревне или в городе?
  Дед Макар остановился, посмотрел на проплывающие по небу белые барашки облаков, затем обвёл нас взглядом и хитро прищурившись, ответил: - А это уж кому как, внучок, кому в городе, кому в деревне, а кому и в лесу заповедном.


                Конец.       

                16.06.2011г.