Временной рубеж

   
     ВРЕМЕННОЙ РУБЕЖ


      В это утро на Новоселовке царила тишина, нарушаемая порой грохотом проходящего поезда или голосом диктора со станции, объявляющего об очередной электричке. Иногда бывало, каркнет птица, да залает собака, или изредка, очень изредка, издали, с Кривомазовской донесется скрип трамвая, разворачивающегося на кругу, или ветерок зашуршит в кронах деревьев. Более ничего не беспокоило жителей двора, равно как и всего района. Лишь на Москалевке, за речкой мерно шумел  большой завод.
        Да еще шумела, отходя от станции, очередная электричка.
Здесь, в одном перегоне от  Главного Вокзала, есть район. Сейчас большой квартал этой части города застроен многоэтажками. К северу и югу от этого квартала еще остались одно-двух-этажные дома с общими двориками; еще со старины там располагались только малоэтажные домики с дворами, так называемый «частный сектор».
      

     В иное же  время, сто лет спустя, то есть как раз в наше время, в одном из домов по улице Конторской, № 95, жили двое друзей-изобретателей – Николай Петрович и Виктор Анатольевич. Николай Петрович вот уже три дня работал над путешествиями во времени, но пока безуспешно.  С утра пораньше он съездил на Новожаново на речном трамвае. Можно было бы и на нормальном, но на речном ехать все же приятнее. Обратно же он вернулся на  грузовом такси с запчастями, довольный , хоть и уставший.   
     Ближе к вечеру Николай Петрович с Виктором Анатольевичем решили прогуляться, и пошли через мост Свет Шахтера на Степной переулок, откуда свернули на Черепановых. Выйдя на место, где Гончаровский бульвар сходится с улицей Октябрьской, они решили зайти в магазин № 3. Тот располагался в угловом доме, между двух улиц, сходящихся под острым углом и выходящий на Октябрьскую. Когда-то здесь стояла Преображенская церковь, снесенная в шестидесятых годах при прокладке и расширении дороги по Гончаровскому бульвару.

Раздел I.      
   
1. Аномалия.

    
     Вот именно здесь, в районе  улицы Конторской и Гончаровского моста, и произошел любопытный случай. Правда, лет на сто ранее, чем было в начале, то есть в начале ХХ века. Что не помешало перенестись сюжету в наше время.
     Итак, в начале ХХ века, вечером июня в году где-то 190…, вниз по Купеческому спуску направлялся молодой человек лет 20. Это был студент университета, Иванов Петр Николаевич, квартирующийся в доме на  улице Конторской, 95.
     В этом доме, на втором этаже, он и жил. Идти домой, точнее на квартиру, предстояло далеченько – по всей Конторской, опоясывающей речку Лопань по внешней дуге. Впрочем, можно было бы срезать путь. Для этого надо было бы пройти по Москалевской улице до Основянского моста, а там - по-над речкой. Или же можно было срезать угол и пройти через мост Дмитриевский, а там – по  Гончаровке к Степному переулку до моста, ведущего на другую сторону – на Новоселовку. Таким образом,  сократилось бы расстояние, хоть пришлось бы перейти через Лопань по двум мостам, а точнее трем – по Лопанскому – раз, по Дмитриевскому – два и там, с Москалевки на Новоселовку – три.
Короче, как ни ходи, а мосты, хоть раз, но придется переходить. Пойди он через Москалевку, ему пришлось бы вместо Лопанского переходить по деревянному Рыбному мостику, а там – либо по еще одному деревянному, либо через Основянский.  Как ни крути, а через речку переходить придется и, когда Петр перешел Лопанский мост, то решил пойти в обход, вдоль реки, по Конторской. Торопиться ему было некуда – он сдал последний в этом семестре экзамен и теперь должен был провести пару дней в Городе, прежде чем будет срок ехать домой, на Галичину. Билет на поезд был взят заранее – на послезавтра. Это решение стало для него роковым.
     Ехать на конке ему не хотелось – она двигалась медленней, чем с пешеходной скоростью, нещадно скрипела и дребезжала. Кроме того, был вечер, когда все едут с работы домой, так что на то, чтобы в нее влезть, не стоило и надеяться. На днях в городе должны были пустить нормальный, электрический трамвай, но и он обещал быть битком набитым. Поэтому Петр, любя ходить пешком, отправился по знакомой ему дороге – он  свернул на Конторскую, прошел мимо ночлежки с романтическим именем «Версаль», и вышел к Рождественской церкви. Миновав сквер с церковью, он прошел мимо бывшего пансиона «Немца», находящегося по правой, четной стороне улицы, а он шел по своей, левой. Пройдя с пару кварталов, Петр на свою беду решил всё-таки срезать через Дмитриевский мост, и повернул в сторону речки - на Дмитриевскую. Тут, сделав пару шагов, Петр внезапно почувствовал легкое головокружение; попутно он заметил, что впереди, на противоположной стороне речки, ландшафт меняет очертания – все плывет, становится неясным, а сам он словно попал в туман.
 Когда туман рассеялся, оказалось, что пейзаж за рекой изменился – там появились довольно высокие здания, а Дмитриевская, заканчивавшаяся всегда мостом, такового не имеет. Выйдя на берег, и убедившись, что  Дмитриевского моста всё-таки  нет, зато появилась дорожка, ведущая вдоль реки, которой не помнил – дворы вроде бы выходили прямо на береговой откос. Теперь же откос береговой изменился - он стал покруче, и был огражден парапетом, состоящим из каменных тумб, точнее из кирпича, покрытых бетоном, кое-где отвалившимся. Между тумбами находились чугунные ажурные решетки с круглым узором посредине, выкрашенные в зеленый цвет, причем создавалось впечатление, что красили их давненько, лет этак пятьдесят тому назад, а самим им, по крайней мере, лет сто. Обернувшись назад, на Дмитриевскую, на ее пересечение с улицей Конторской, он также увидел дома, которых ранее не было – высокие здания этажей в девять, облицованные керамической плиткой бежевого цвета. По крайней мере, сегодня утром, идя на экзамен, он проходил по Конторской, но ничего такого не видел. Теперь же  все было так, словно кто-то перенес его в другой, очень похожий на привычный ему, город, но в то же время не тот. Пройдя к набережной, он повернул направо и пошел вниз по течению.   Мало того – если еще секунду назад солнце вовсю жарило, то теперь всё было затянуто лёгкой дымкой, а солнце тускло сияло с небес через пелену жемчужных облачков мрачным белесым диском без лучей и ореола. И было прохладнее, хоть и ощутимо душнее – казалось, где-то вдалеке назревает гроза.
     Река, судя по всему, осталась прежней, Лопань как Лопань. Взглянув в сторону Гончаровского бульвара, Петр увидел огромный новый мост и плотину рядом с ним. Мост ему  очень понравился, да и плотина тоже. Впрочем, его смутили даты постройки плотины и моста, прочитанные на чугунных табличках, прибитых к тумбам на мосту и к плотине. По датам выходило, что мост был, то есть, будет построен с пятьдесят лет тому вперед, а плотина – лет через двадцать. Еще его поразило то, что по Гончаровскому мосту, равно как и бульвару, мчались автомобили  такого странного вида, что Петр задумался всерьез – а где же все-таки он? Уж не в другом ли измерении, или даже времени? Неужели он перешагнул, сам того не подозревая, какую-то черту, рубеж между веками? Недолго думая, он перешел речку по мосту. Мимо шли люди, одетые в высшей мере странно. Женщины были почти что голые – длина подолов их юбок и сарафанов была такова, что они лишь слегка прикрывали бедра, а некоторые были одеты в брюки, штаны, лосины, как какие гусары. Одна девушка лет пятнадцати-семнадцати, перебегавшая через дорогу наискосок, прямо перезд носом у «моторов» была одета прямо-таки вызывающе – на ней были надеты, как ему показалось, панталоны, плотно облегающие мощные бёдра и задницу, и нижняя маечка, еле прикрывающая мощные – размера пятого, груди. Как потом Петр узнал, майка такая называется топиком, а панталоны - это вовсе не панталоны, а шорты. И то и другое – верхняя легкая одежда для лета. Мужчины были одеты тоже необычно, но все же не казались такими голыми, и не вызывали такого удивления как женщины.
     Впрочем, он перевел взгляд с людей на вид, открывшийся ему с Гончаровского моста со стороны плотины.
     С моста, особенно влево, со стороны центра города, ему открылся воистину незнакомый и непривычный вид города, но, судя по всему, того же самого. Город очень изменился, и как! Перейдя через мост на Нетеченскую набережную, он увидал, что перейти дорогу не так-то просто. По ней ехали автомашины сплошным потоком – прямо по набережной и поворачивали на Гончаровский бульвар, на мост и встречные, съезжавшие с моста и поворачивающие на набережную.
     Тут на противоположной стороне он заметил странный фонарь с двумя круглыми стеклами. К переходу подошло еще несколько человек, в том числе молодая мама с девочкой лет пяти. Очевидно, она спешила, так как потянула ребенка через дорогу, не взирая на гудки автомобилистов и осуждающие крики стоящих на краю тротуара людей. Фонарь горел ярко-красным огнем.
Машины притормозили. В этот миг огонек на той стороне дороги зажегся зеленым.             
     Увидев зеленый свет, пешеходы спокойно начали движение через дорогу, и Петр пошел с ними. Переходя, он увидел такой же светофор, смотрящий на стоящие машины. Висел он над дорогой, и соответственно для машин он горел красным светом. Впрочем, на этом светофоре, поскольку он служил для регулировки движения транспорта, был еще желтый промежуточный свет.
«Ну и правильно, - подумал Петр, - ведь машине остановиться труднее, нежели пешеходу». Перейдя дорогу, он оглянулся на светофор для транспорта. Тот вместе с красным зажег желтый свет и моторы взревели. В то же время пешеходный светофор, горящий зеленым, замигал и, когда светофор над дорогой погасил красный вместе с желтым, включив сразу зеленый огонек, пешеходный переключился на красный. Машины тронулись в дальнейший путь, а мамаша с девочкой вскочили в подошедший к остановке трамвай номер 9. Петр перебежал через дорогу вслед за толпой, и также вскочил в уже закрывающиеся двери, немало подивившись тому, что двери здесь сами закрываются. Трамвай этот был необычный, словно сошедший со страниц фантастического романа у футуристов. Вместо бугельной дуги на его крыше была непонятная, довольно массивная конструкция, в виде железной рамы на шарнирах. Сам же вагон был красный, с желтыми дверями и полосками между окнами. Трамвай шел, как гласил маршрутоуказатель, с Главного вокзала на Новоселовку, где Петр и квартировался. Петр обрадовался, что сел в такой хороший трамвай и пробрался к освободившемуся месту, собираясь сесть. Радость, впрочем, оказалась преждевременной. Петр с ужасом понял, что придется брать билет, а платить за проезд ему нечем. Кто знает, какие здесь ходят деньги? 
     Кондукторша, судя по всему, увидела его и ещё нескольких новых пассажиров, и направилась на заднюю площадку, расталкивая толпу в проходе.
«Кто на Гончаровском мосту зашел, готовим за проезд! Передавайте за билеты!»      
     Впрочем, она не дошла до Петра, застряв где-то на средней площадке, посредине вагона, ругаясь с очередным безбилетником. А Петр забыл о кондукторше, поскольку внимание его привлек календарь-плакат, висящий за стеклом, в кабине на двери, увиденный им через всю длину вагона. Надпись на календаре заставила его выскочить из вагона на первой же остановке. Надпись гласила: «С новым годом». Но с каким! Этот год отстоял вперед от его родного ровно на сто лет! На целый век, то есть...
    Выскочив из трамвая, едва раскрылись двери, и отсидевшись на скамейке, в которой не хватало половины досок,  а остальные были сломаны, Петр задумался и очень глубоко. Что теперь, в две тысячи…бог знает каком году делать? Что есть, где, на что жить, в конце концов? Стоило ли удивляться, что мост построен пятьдесят лет назад, точнее вперед.

 
2. Люди и жизнь будущего.

      
     «Как-то непонятно, почему это писатели-фантасты никогда не задумывались, живописуя приключения своих героев, как им находить еду, где спать, чем платить за обед, за проезд и прочие услуги?» - размышлял Петр, - ему немилосердно, не смотря на не очень поздний час, уже хотелось есть, пить и спать. Впрочем, не только. Если человек уже поел и выпил, то через некоторое время ему захочется еще и освободиться от этой еды и жидкости. В конце концов, всем что-то хочется. Когда природа зовет, то…»
     Итак, решив для начала найти, где можно быстро подкрепиться, Петр пошел посмотреть, какие деньги здесь в ходу. Дойдя до угла Гончаровского бульвара и бывшей Москалевской улицы, почему-то именуемой теперь «Октябрьской», он увидел, что на месте Преображенской церкви стоит серый дом, в первом этаже которого разместился магазин. Со стороны Гончаровского бульвара, как раз недалеко от остановки, где он слез с трамвая, был небольшой сквер со скамейками. Лицом к улице там стояла непонятная конструкция, изображающая что-то непонятное. При ближайшем рассмотрении Петр понял, что это - эмблема завода, что подтверждала надпись на этой дикой футуристической или авангардистской, Петр не знал, как этот стиль назвать, композиции. Название гласило: «Завод Свет Шахтера». Стоя на остром углу двух сходящихся улиц, Петр с интересом глянул вдаль, к началу бывшей Москалевской. Там, в направлении Центра, виднелся Покровский собор, блестел золотом Успенский, - все, как и при виде с моста. Впрочем, кроме соборов виднелось непонятное здание с башней, заинтересовавшее его еще на мосту. Башня была четырехугольной, каждая грань имела три высоких окошка, по углам, на крыше, располагались обелиски. Ориентировочно, это здание находилось в районе Николаевской площади, на месте Городской думы. Как Петр узнал в дальнейшем, это и была Дума, или по современному Горсовет, перестроенный после страшной, разрушившей почти весь Город, войны, которая должна будет для него грянуть почти через сорок лет. Впрочем, Петр не забыл  всеобщую политическую забастовку, прошедшую год назад на Университетской горке, баррикады и отряды военных, переговоры и требования рабочих и студентов. К счастью, Петр в это время должен был ехать домой и еле уехал в связи с чрезвычайным положением в  городе.
     Жизнь, впрочем, шла и здесь, своим чередом, так что, есть хотелось довольно сильно. Зайдя  в магазин, Петр увидел небольшое кафе-бар. Возле бара располагались странные столики. Они были круглые и сделаны из непонятного материала. Из такого же материала были сделаны и стулья. Из застекленной витрины продавщица доставала холодное пиво и напитки с непонятными названиями – кока-кола, фанта, спрайт, ситро, дюшес, а у стены стояли автоматы для продажи газированной воды с сиропом и без, кофе и еще бог знает чего. Как оказалось, для того, чтобы купить что-либо, надо опустить в автоматы монетки или вставить купюры в специальное отверстие. Ценники на аппаратах повергли Петра в смущение.
     «Однако цены же и поднялись», - удивился Петр. В его время бутыль сельтерской стоила девять копеек, а за кружку кваса надо было платить пятак. За пять копеек можно было проехать на конке, а с пересадкой на другой номер – с доплатой всего в две копейки. Таким образом, экономилось целых  три копейки. Потом же вообще и две копейки убрали, и с пересадкой ехать было ничуть не дороже чем на одном вагоне – надо было просто предъявить талон при пересадке и с тебя ничего не взимали.
     Впрочем, кое-какая деньга у него при себе была. Но он понимал, что ее здесь никто не примет – только разве коллекционеры или антикварная лавка.
     За стойкой бара, беседуя с продавщицей, наливавшей им по кружке холодненького пива, стояло двое средних лет, которые чем-то привлекли внимание Петра. Впрочем, сам он тоже привлек их внимание, скорее всего своим внешним видом.
       - Так вы говорите, Николай Петрович, что путешествие во времени невозможно? – спросил один из них, помоложе.
      - Конечно, нет, невозможно, Виктор Анатольевич, посудите сами, - заметил его визави, очевидно, будучи, как и Виктор Анатольевич, уже слегка навеселе. Он был постарше своего товарища.
     - А вот, видите, юноша стоит? – Виктор Анатольевич обращался и к другу и к Марысе, - Такое ощущение, что он приехал к нам из девятнадцатого века, - заметил Виктор Анатольевич, указав на Петра, который не знал, что ему делать.
    - Из начала двадцатого, - ответил Петр, и осекся, оглянувшись по сторонам. Как окружающие воспримут? Скорее всего, подымут на смех. Ведь кто в такое поверит?
   - Пить меньше надо, - иронически заметила продавщица, высунувшись из-за холодильного прилавка. А то совсем уже допились... Гости из прошлого мерещатся. А динозавров вы не видели? - Тут она поглядела на Петра, окинув его с ног до головы. Одет он был явно не так, как надо было в начале двадцать первого века, так что она вытаращила глаза и разинула рот.
      - Что за маскарад?
      - Не бойся, Марыська! – ответил в шутку продавщице Виктор Анатольевич. -  Прорвемся и тебя с собой возьмем. («А парень действительно странно одет») – отметил про себя Виктор Анатольевич, потягивая новую, нылитую Марысей кружечку пивка.
     - Куда же? – поинтересовалась продавщица, косясь на странно одетого парня, - возьмете?
     - В прошлое, - ответил ей Виктор Анатольевич.
     - В натуре или по приколу? – Удивилась Марыся, - А в будущее не возьмете?
     - А в будущее попасть нереально, его еще нет.
     - Как это – нет? Пётр подался на провокацию и нашел возможность включиться в разговор. – Вот я, к примеру, сегодня еще с час тому назад был у себя и теперь попал в это самое будущее, – и Петр указал на календарь на стенке.
     - Может быть. Но учтите, юноша, что для нас это всё же - настоящее, а твое время, если бы ты мог перенестись из своего времени сюда, было бы прошлым. На дворе начало XXI века.
     - Я же говорил, - заметил Виктор Анатольевич, что путешествие во времени реально, хоть и сам этому парню не  особо верю. – Впрочем, Марысь, налей-ка и ему ноль-пять пивка! - И тут же он обратился к Петру:
     - Молодой человек, как вы к нам сюда попали?
     - Никак, то есть, как-то попал… И сам уже не знаю, - Петр задумался, припоминая все в подробностях, - шел по улице и вдруг оказался в вашем веке. – Это – в конце дмитриевской, там где мост…был. Там и сейчас столбы торчат из воды.
    -  Не столбы, а опоры. – поправил Николай Петрович. - То есть где-то здесь, недалеко, есть временная аномалия, - подытожил он, - и нам надобно ее разыскать. А как тебя звать?
     - Петр.
     - Николай Петрович.
     - Виктор Анатольевич.
Все пожали друг другу руки.
Через пару минут Виктор Анатольевич купил Петру у Марыси ещё одно пиво, за что он его тут же поблагодарил.
     Продолжался довольно оживленный разговор, показавшийся продавщице более чем странным, но Марыся и виду не подавала, а на ус-таки мотала – такова была её польская натура, доставшаяся ей от родителей и дедов, живших в Кракове, пока не переехали в бурные годы Гражданской войны сюда – на Восточную Украину – в молодую столицу Советской украины, где дед устроился на строительство площади нового – делового центра города – к северу от старого города.  К середине 1930-х он-таки закончил строительство основных зданий Новой Площади – крупнейшей в Европе. Прямоугольная в восточной части, примыкающей краем к Главной улице, носившей временно имя Карла Либкнехта, южной частью – к Городскому саду, площадь в западной части имела круглую форму, которую кольцом огибал целый ряд зданий. Зданий хоть и было немного, но каждое – поражало непривычных к такому гигантизму не только обывателей, но даже иностранных гостей – великих политиков, писателей, публицистов.  Дед Марыси, Яцек Пшимановский – тогда молодой 32-летний красавец с не меньшей красавицей невестой – 18-летней Зосей, с которой познакомился при поездке в родной Краков и забрал её из Польши в Украину – через неделю была помолвка с подачей заявления в Дзержинский ЗАГС, новая квартира, как семейному человеку – он собирался жениться как можно скорее. Была слава, почет, трехкомнатная квартира…свадьба, первая брачная ночь, которой хватило ему, чтобы продолжить потомство. После 5-минутной любви с женой, он пошутил, что если она теперь беременна, то его миссия в этой жизни выполнена! Увы! Он и не знал, как пророчески пошутил – не успел он заснуть, как услышал стук в дверь – четкий, мощный и строгий. Так запоздалые гости стучать не могли – он был солдатом и знал, что так стучали польские пилсудчики, петлюровцы на Западной Украине, или белогвардейцы здесь, приходя за кем-то, кого собирались увести на допрос или на арест…но чаще на расстрел.  Этот солдатский стук оборвал его жизнь – зная, кто за ним пришел – год-то был 37-й, и все знали, кто может прийти и требовательно постучать в двери любого дома и любой квартиры.  Он уже знал свою дальнейшую судьбу – в худшем случае – вышка, то есть высшая мера наказания, коей являетс смертная казнь через расстреляние приговоренного. В лучшем – лет 15 мотать на зоне срок, а потом – в ссылку, возможно, вечную - куда-нибудь в Сибирь или Среднюю Азию.  Поэтому инженер попрощался с молодой красавицей-женой, сказав «Прощай, любимая! Буду любить тебя всегда – тебя и твою дочку. Даже оттуда…». После чего, вынув из-под подушки наган, отправился открывать дверь. В квартиру вошло трое энкаведешников – рослых парней-амбалов в кожанках. Яцек выхватил из кармана наган и сначала решил застрелиться сам, но, через миг передумал и пальнул в лоб ближайшему из силовиков – тот ошалело смотрел на такую наглость со стороны арестовываемого – девять грамм, вес по сути ничтожный, но, как стало доказано с момента изобретения стрелкового оружия, сметрельный,  уложили служивого наповал – его коллеги в ответ вытащили маузеры и расстреляли в упор Яцека – то выпустил своё оружие, не успев ещё выстелить, и грохнулся на пол рядом со своей жертвой – он ушел, но забрал с собой на тот свет врага, как истинный воин, хоть последние годы занимался мирным граждагнским строительством.   И вот  теперь молодая Зося, убитая горем, но знающая что так лучше чем гнить в застенках в казенной арестантской робе в ожидании той же участи. Зосю почему-то не арестовали, но переселили из квартиры в рабочий коммунальный барак – вода в колодце во дворе, туалет – где присядешь, в комнате – пятеро таких же несчастных, как и она, работяжек военного завода. Только они были комсомолками, а ей теперь, после всего, предстояло быть вдовой врага народа. Но она не отреклась, и в конце концов от неё отстали все – власти, куомсомольская ячейка – в конце концов в комсомоле была такая же молодёжь, как и она. Все сочувствовали ей, и уважили стойкость. А узнав, что она-таки в положении, так и вовсе стали оказывать участие и поддержку – жена за мужа не в ответе. Она имелеа достаточно ума не возражать, а они – не сильно напоминать о прошлом. Слова покойного мужа оказались пророчесими – она родила-таки через девять месяцев – схватки начались прямо у станка, где она как раз обтачивала конус для бомбы новой констркуции – от том, на чей город будет падать столь жуткий груз, ей в голову не приходил…Родила она дочку, тут же – в медпункте при цехе – ни до какого роддома её довезти бы просто не успели бы! Когда она рожала, она была так обеспокоена, что не успела доделать бомбу, что когда родила, и сестра милосердия протянула ей дочку, она, отдышавшись, пробормотала: «Бомба»…недалекая медсестра, спрашивавшая её, как она дочку хочет назвать, не расслышала предыдущий вопрос роженицы – Зося спрашивала: «…доделали ли за нее ту бомбу в цеху? Поставили ли на её место другую рабочую?» Но сестра милосердия, решив, что слово матери в плане как назвать ребенка, записала в документах «Бомба». В самом деле – дочка весила килограммов пять – для новорожденного вес воистину бомбовый! Поэтому, если бабушка по матери у Марыси была Зосей, то мать звали Бомбой – та ой, как гордилась своим необычным именем!  И, хотя немцев в войну она бомбить ещё не могла – Вторая мировая война началась, когда ей был всего год. К началу Отечественной ей было три года, к концу – семь. Пережив тяготы войны и послевоенный голод – стране предстояло наладить  всё, включая сельское хозяйство – основной источник еды. Их приютил у себя на квартире отставной солдат Петренко. Зося наконец решилась сменить фамилию – из уважению к хозяину, предложившему ей и дочке руку и сердце. Теперь Зосе было 26 – возраст состоявшейся женщины, родившей и выращивающей ребенка. Бомба пошла в первый класс начальной школы – её попытались было дразнить за смешное имя, она рассказывала историю имени, что она родилась на военном заводе, а мать её в этот миг вытачивала на станке какую-то бомбу…                - Не немецкую хоть? – спросил её какой-то белобрысый и конопатый пацан – у него в войну немецкой бомбой убило всех родных – его спасло, что он гулял во дворе, а все домашние при шуме немецких самолетов сдуру попрятались в хате…Теперь он жил в приюте для сирот, учился в интернате, и был зол на всех, кто имел родителей. Бомба ходила в приютскую школу вместе с другими детьми – до ближайшей нормальной было ехать порядка десяти вёрст на автобусе, которого не было уже лет семь…а предвиделся он не скоро. Через десяток лет, в 57-м, Бомба поехала в Город – мать осталась с мужем в деревне. В Городе – при поступлении в Университет она столкнулась с одним парнем, показавшемся ей знакомым…Едва она сказала «Бомба», он, вытаращив глаза, спросил:      - Не немецкая хоть?» и сразу резко уклонился.                - Нет, польская! – рассмеялась она – узнав своего обидчика десятилетней давности. Тогда она засадила ему в глаз, да так, что он пролетел пару метров, кувыркаясь по полу и ругаясь так, что покраснел бы и старый солдат, прошедший все круги фронтовонго ада! Как бы там ни было, парень, а звали его Андрей, тоже имел польские корни и фамилию тоже, так что они ходили вместе – в клуб, в кино, в дни стипендии – в ресторан «Театральный» на углу Главной улицы и Центральной площади. Там им хватало только на два бокала минералки и пирожка, но им нарвилось, что едят они как светские люди – не в универской столовке, или в дешёвом кабачке со старыми пьяницами! Впрочем, гуляя, они не только ели или пили, но и познали физическую сторону любви. У Бомбы это был первый парень, что она и заявила Андрею. А через пару недель Бомба прибежала к Андрею и поделилась опасениями, но начала издалека:                - А  ты кроме меня ни с кем не гуляешь?                - Нет…а что? А ты?                - И я – нет! Только вот…задержка у меня уже больше чем на две недели!                Схватив её за руку, Анджей потянул её куда-то, как она опасалось, в клинику, на аборт. Она сопротивлялась, но он был куда сильнее, хоть и меньше ростом и худее. Мимо дверей женской консультации он промчался, даже не остановившись…зато, свернув за пару кварталов, остановился  возле ЗАГСа. Решили обойтись без помолвок, подачи  заявления и свадьбы  - их просто расписал пожилой делопроизводитель, на вид вылитый Киса Ворбьянинов из старосветского ЗАГСа города N, которому было всё равно что регистрировать – рождение ли, свадьбу ли, смерть ли…                Вышли из ЗАГСа они полноправными супругами, что и отметили в «узком» студенческом кругу – гудел весь Универ….                Девять месяцев спустя и родилась дочка – назвали её тоже по-польски – Марысей, хотя порой называли её и Машей и Мариной и даже...Марьяной. Сейчас Марыся работала в третьем магазине в первом этаже темно-серого четырехэтажного дома на углу Гончаровки и Окрябрьской….
      - Эй! – окликнул Николай Петоривич продавщицу, вспоминавшую свою родословную, - Анджеевна! Пан Пётр хцем шче едну пляшку добжего, бардзо добжего пивка!!!                - Добжего? Тераз мы цо то зжобым! – Марыся налила Петру трелью кружку – после пива, что пил до того Петру показалось, что до того он пил воду – эта кружка сильно отличалась от тех двух, что он выпил в течение ближайших пары десятков минут… новые знакомые ему положительно нравились!                В конце концов, Виктор Анатольевич спросил его:
     - Петр, ответь мне на один вопрос - а пробовал ли ты найти это место, и вернуться?
     - Нет, не догадался.  А что если…
И тут ему в голову пришла счастливая мысль. Если добежать  до этого рубежа и пробраться назад, в свое время.
     - Побежали! – Петр припустил, а Николай петрович и Виктор анатольевич – вместе с ним. Выскочив из магазина с таким видом, словно там был, как минимум, пожар, все трое помчались по Гончаровке в сторону моста.  Марыся недоуменно уставилась на хлопнувшую дверь – с чего это они так резко сорвались с места?! И что они там потеряли?


3. Еще человек из Прошлого.

    
    В надежде увидеть, как тот покажет им это место и переместится в старое время, в свой век Виктор Анатольевич и Николай Петрович неслись с не меньшей, чем Пётр, скоростью.
Не обращая внимания ни на гудки автомашин, ни на окрики прохожих, они бежали туда, где Дмитриевская упирается в речку и где, как помнил Пётр, он заметил странные перемены вокруг. Домчавшись до Гончаровского моста, все одним махом пересекли его. Добежав до места, Пётр увидел свою знакомую Зину, учащуюся гимназии. Она жила на Конторской, недалеко отсюда и вышла прогуляться. На беду она решила пройти на Нетеченскую набережную по Дмитриевскому мосту, дабы скорее дойти до подружки, жившей на Москалевке. Поэтому, увидев ее, Петр тут же решил, что с хода промчался через таинственный столетний рубеж. Впрочем, Зина выглядела также растерянной. За свои пятнадцать лет она ни разу не попадала ни в какие приключения и теперь удивленно осматривалась вокруг, не понимая, что же произошло.
     - Привет, Зизи, - с хода крикнул Петр, -  я сейчас был в интересном месте…
     - Похоже, ты в нем и остался, да и я тоже. Где мы? Всё – как и у нас, но и не так…
И тут, словно в подтверждение её слов, по Конторской промчался серебристый автомобиль обтекаемой формы, низенький и стремительный в своих аэродинамических формах. Взревев мотором, он пропал в конце переулка, свернув на Конторскую, даже не сбросив газ, оставив после себя дух сгоревшего бензина.
     - Зин, как бы тебе это сказать, все то, что ты видишь вокруг, похоже на наш мир?
     - Да, вот и речка, но чего же мост передвинули?
     - Это другой, новый мост, построенный ниже по течению на один квартал, на бывшем Гончаровском бульваре. А тут остались столбы от Дмитриевского, - он подвел Зину к ограждению и показал на воду, из которой торчали деревянные обрубки.
     - Молодой человек! Петр! Ну, и где же твой портал?! – спросил  Виктор Анатольевич - Это еще кто с тобой? – поинтересовался он.
     - Зинаида Петровна, - представилась Зина и сделала книксен. – Для близких друзей – Зизи.
     - Ну и ну! Вы, барышня, себя ведете, как светская дама из старины. У нас так не делают.
     - Да, Зинаида Петровна, надо просто представиться по имени. Здесь тебя никто по имени-отчеству величать не будет… тебе сколько?
     - Неприлично женщину о таком спрашивать, - ответила Зина.
     - А ты что, уже жен… - И тут же Николай Петрович почувствовал удар коленом вбок – это более воспитанный и верящий в то, что его собеседники действительно из прошлого века, Виктор Анатольевич, попытался приструнить своего не в меру остроумного и болтливого друга.
     - Не слушайте его, сударыня, он – первый остряк в нашей компании. А, кроме того, еще и бабник. Ни одну юбку не пропустит, хоть и женат. Но пока я с вами, Зинаида Петровна, вам нечего бояться. Кстати, меня зовут Виктор Анатольевич, а моего друга – Николай Петрович. Эй, Николаша, ты чего,  язык проглотил?
     - Сам ты остряк! Решил, что эти пассажиры из какого-то мифического прошлого, а они вырядились и дурачат тебя! - Николая Петровича прорвало. Дало знать и количество выпитого в кафе пива пополам с более крепкими напитками.
     - Успокойся и не выражайся при даме, Коля! Виктор дернул друга за рукав. Пошли лучше поищем эту аномалию. Мне все-таки кажется, тут где-то открылся портал.
    - Зиночка, где вы провалились в наше время?
    - Так значит, я все-таки провалилась в Будущее? Но тогда ведь мы можем вернуться той же дорогой в прошлое.
    - Вот и я о том же, - ответил Петр. – только я проскочил его. А он не открылся на этот раз.
     - Неизвестно, но можно попробовать с другой стороны, - наши герои стали ходить взад и вперед по переулку, выискивая аномальную зону. И не зря…
     В какой-то миг перед ними предстал образ прошлого. Там также текла та же речка, а по Конторской ехал экипаж. Петр и Зина, а вслед за ними и Виктор Анатольевич вместе с Николаем Петровичем ломанулись туда. Но не тут-то было! Не так то просто – пролезть в другое время оказалось невозможно. Прямо перед ними было прошлое, а пробраться в него никто не мог. Едва они проходили условную черту, как видение исчезало, как наваждение или мираж, а они спокойно шли дальше, никуда не переместившись.    
     Удрученные, наши герои уселись прямо на парапет набережной.
     У Зины на глазах выступили слезы страха. – она впервые осознала всю серьезность приключения. Впрочем, она не подозревала, что приключения –то как раз только начинаются. И какие!
    - Что же это, я должна буду здесь навечно остаться? – спросила она, слегка успокоившись.
    - Конечно же, нет. – Николай Петрович, очевидно, поверил им, - А что, если нам, Виктор Анатольевич, что-нибудь с ними придумать. – Теперь и он поверил в прошлое, так как видел его перед собою так же хорошо, как и собеседников.
    - Предлагаю, - Петр подал идею, - насколько я понимаю, вы работаете над созданием машины времени? – Так давайте строить вместе. А мы пока поживем где-нибудь здесь, хоть у вас в сарае. Поможем вам со стройкой Машины.
- Да. И вы оба – доказательство того, что для человека перемещение во времени тоже возможно. А также доказательством может служить вот этот рубеж – Николай петрович и Виктор Анатольевич внимательно осмотрели геопатогенную зону.
     И Николай Петрович достал фотоаппарат, поставил всех троих перед окном времени. После чего направил на них, поставив на выступ на столбе, и взвел затвор, после чего подбежал к компании, примостившись у них в ногах.
     Следующий кадр он сделал, стоя рядом с ними. Еще несколько кадров Прошлого было сделано без людей, и Николай Петрович спрятал аппарат в чехол.
     После еще нескольких  бесплодных попыток  пробиться сквозь Временной Рубеж, наши герои прекратили их. Усевшись на скамейке в сквере за мостом, куда они, сами того не заметив, приплелись, решили все спокойно и обстоятельно рассчитать и обдумать.

    
     На повестке дня было пять вопросов…
- Во-первых, есть двое, кто попал из своего времени, судя из их рассказа, на сто лет вперед.
- Во-вторых, кроме этих желающих вернуться туда жителей прошлого века, есть еще и два исследователя, которые не прочь бы побывать в прошлом. Тем более, что Виктор  Анатольевич увлекается историей старого Города и ему было бы интересно увидеть всё воочию, а  не с пожелтевших от времени старых потрепанных открыток, и так бывших не лучшего качества.
- В-третьих, имеется рубеж, проходя через который, можно попасть из прошлого века в нынешний. Но ни в коем разе не наоборот – было проделано достаточно бесплодных попыток  проникнуть назад! Но есть ли еще кто, попавший сюда из девятисотых в двухтысячные??? И вообще – не угасает ли патогенная зона – вдруг портал уже закрылся?
- В-четвертых – как отследить, чтобы никто еще не попал, а если и попал, то взять его под свой контроль, так как такой «гость», пока сообразит, что и где, такого натворить может, что пиши -  пропало! Но тут уж ничего не поделаешь – для этого надо переместиться туда. А это, как поняли все – было невозможно.
- В-пятых, им - двоим людям из прошлого века, необходимо что-то есть, где-то спать и вообще адаптироваться к новой для них среде, пока не смогут попасть назад.
     Вернувшись к Рубежу времени через полчаса, они заметили, что он стал менее явственным, вид через него теперь был как в тумане, что подтверждало их догадку, что портал исчезает.
     Вот навстречу им по прошлому идет господин иудейского типа - в котелке, с пейсами и в пиджачном костюме-тройке. Пройдя мимо, он тут же испарился, очевидно, оставшись в своем времени и не перелетев через вековой рубеж к нашим наблюдателям.
     - Вот как! – Изумился Николай Петрович, - теперь он вообще перестал быть активным, иначе этот жидок попал бы к нам, прямо сюда.  Так что четвертый пункт отпадает – больше никто не попадет сюда. А вот когда наши юные друзья прошли через него, он был в пике активности.
    - К сожалению, так и есть. Теперь нашим юным друзьям придется немного обождать с возвращением в свое время. Пока мы не построим Машину Времени или не подвернется еще какой-нибудь случай.
    -  Что-то сомневаюсь, чтобы Время еще раз сыграло такую шутку в наших краях. Ты же видел, что на того джентльмена в котелке переброска не подействовала.
    - Не знаю. Впрочем, наверное, это не просто аномалия, а чьих-то рук дело. Может, таких же, как мы, изобретателей, а, может, высшего разума. – И он ткнул пальцем вверх.
     Вверху, впрочем, ничего примечательного не было, только черная грозовая туча медленно шла с северо-востока, громыхая и сверкая молниями. – дождь таки собрался.
- Не знаю, как там высший разум, или такие же как и мы земляне, но, если мы сейчас же не найдем хоть какой-то навес, то рискуем промокнуть. Того и гляди, ливень пойдет.
     Так они вышли на Гончаровку. Тут они увидели подходящую со стороны вокзала, как им показалось, девятку. Трамвай был еще далеко, но скоро стал хорошо различим, и стало понятно, что это не маршрутный вагон.
- Ага!  Вот и наш трамвайчик!  Ремонтный.
Трамвай тем временем тяжело перевалил через мост.
- МТВ 82! – Виктор Анатольевич хорошо разбирался в марках и моделях трамваев и не преминул блеснуть своими познаниями. – Москва, 1950-е годы.
    Был он не таким, на котором ехал Петр. Вагон этот был продолговатый, даже очень, но имел только две площадки, а на крыше был привычный бугель, именуемый в народе дугой. Вагон был кремово-желтый, лишь внизу, спереди на всю высоту стенки от оконного ряда до колес тянулась красная полоска, волной сходящая на нет к заду. Между дверями было целых двенадцать окон, узких и с овальными форточками над ними. Чувствовалась тяжесть вагона – он грузно и низко дребезжал по рельсам, сотрясая мостовую. Фары его горели, то ли потому что потемнело перед дождем, то ли чтобы его не спутали с пассажирским.   
     - Эй, рулевой! – Это Виктор Анатольевич, будучи с трамвайщиками на короткой ноге, окликнул вагоновожатого. – Подкинешь? - А то вон, - он многозначно указал на тучу, - дождь пойти может, намокнем, пока девятку или семерку дождемся.
     Трамвай, уже почти проехавший мимо, с визгом затормозил, проехавшись пару метров по рельсам юзом. Из кабины высунулся водитель, это оказался Антон, знакомый Виктора Анатольевича.
      - Один? – поинтересовался Антон, словно не замечая его спутников.
      - Видишь же, что нас четверо. Что же спрашиваешь? – Тем временем остальные трое лихо забрались в вагон.  Трамвай астматически пыхнул, и, вздохнув, потащился дальше, выдерживая всё ту же тягучую скорость – не больше двадцати километров. Сильнее разогнать его было можно только, если сзади подталкивать более новым и мощным
      - Ну, купе я вам не предоставлю, у меня не спальный вагон, хоть и СВ. Барышня пусть сидит, а вы постоите. Кстати, чего это она, да и парень так странно одеты?
     - На мероприятие одно едут.
     - А что значит «СВ»? – поинтересовался Петр, - если на спальный вагон?
     - Сварочный вагон. Не знаю, брать вас или нет…начальство увидит…
     - Ну и что? Ну, не мокнуть же нам тут. А там сзади девятки нет?
     - Есть, но она по Свердлова на Новожаново поедет.  Через Зирку. А семерки уже не ходят – поздно.
     - Странно. Обычно даже тройки в депо по Гончаровке идут, а тут девятка – и через Зирку…
     - Так послал диспетчер…Не иначе головой ударился.
     - А ты куда? На Новожаново или на Новоселовку завернешь?
     - А я, если по гривне с пассажира, то могу и на Новоселовку завернуть. Заодно с новоселовским диспетчером поговорю, что делать. А то новые трамваи закупили, а старье ходит. Вот теперь думай, либо на ремонтный пересаживайся, либо переучивайся.
     - А у тебя какой это? – спросил Николай Петрович, забывший, что говорил Виктор Анатольевич минуту назад.
     - «МТВ-82»! А вот у товарища до сих пор «РВЗ-6» есть – он на нем ездит, как на ретро-вагоне.
    - Тебя же можно с пассажирским вагоном спутать. Да и его на РВЗ тоже
    - Да, вот, перекрасить в синий не успели, а переоборудовали. Люди, особенно старики, привыкшие, к временам, когда  этот трамвай был пассажирским, теперь ещё ведутся и готовятся к посадке.  Я думал, что и вы обознались, - заметил Антон, - а то на чешском трамвае – Татре Т3 ездить неохота – там ногами управлять надо. Педали жать.  З асмену ног не чувствуешь…
     - Зато руки свободны! Да, и мы и обознались поначалу, а потом я вспомнил, что такие уже не ходят. А старые двойки, семерки двухосные, как их там, КТМ-2 и КТП-2.  Они по два – моторный-прицепной ездили, или, например, одиннадцатый, с одной фарой, рижского завода?
    - «РВЗ-6»? На свалку. Точнее, на металлолом. Да что там, ездили бы еще да ездили, износу бы им не было. А то новые, чехословацкие, пражского вагоностроительного, не такие уж и новые, уже лет двадцать, как ездили  у них. А нам старье по дешевке сбыли. И эти бы ездили и ездили. А то еще, слышь-ка, в Ленинском депо давно уже как закупили трамваи Усть-катавского завода, КТМ-5. Так они уже на ходу разваливаются, дребезжат и плохо на рельсах держатся. Топорные они какие-то, аляповатые. Недавно дверью сдвижной старушку прибило.
     - Да ты что?
     -  А ты двери их видел? Как перегородки на корабле, с грохотом едут в пазах, сдвигаются вбок. Ладно бы две половинки в разные стороны, а то одна, да огромная.
     -  Да, вот КТМ 19 – куда лучше. Хоть и называется четырехдверным, двери по большому счету – три если передние и задние половинки в одну соединит то трехдверный выйдет. А накопительная площадка между двумя средними входами – без сидений. Зато сколько народу напихать можно!
     Трамвай тем временем продребезжал через перекресток возле Косметологической поликлиники, и через пару-тройку минут уже выезжал на Основянский мост. Минуя парк имени Квитки Основьяненко, он прошел до здания музыкальной школы имени Чайковского, где свернул на Кривомазовскую. Уже по этой улице он проехал две остановки, но прежде чем доехать до диспетчерской, предварительно высадил пассажиров на улице Красного Пахаря, некогда носившей имя Николаевской. Проводив дребезжащий и скрипящий на весь квартал трамвай, завернувший за угол, наши герои направились по Рябиновой улице к улице Конторской. Улица постепенно выходила к станции, и рельсам, так что одна сторона ее была пустырем. Тут, на пустыре против станции, она плавно перетекала в Конторскую. Вокруг стояли одноэтажные дома, местами стояли и двухэтажки. Этот район не сильно изменился с тех пор, как его помнил Петр – те же небольшие домики, те же участки под дворы, те же, в конце концов, заборы, те же тополя и ивы по-над речкой. Все здесь было такое же самое, как и сто лет назад – вот только Рябиновая более обжитая – ведь на ней уже живут люди, причем давно, лет сто с чем-то. Уже нету и тех самых рябин.  Да, впрочем, были ли эти рябины, он и не помнил, просто не обращал внимания. Не было и некоторых домов по правой стороне – между Рябиновой и Лютовской всё пространство было застроено девятиэтажными коробками с гаражами и дворами между ними. Туча, что  казалось, прошла стороной, коварно описала круг и теперь висела с другой стороны, двигаясь, как оказалось, прямо сюда. При ярком свете солнца с запада и прояснившейся голубизне неба эта туча казалась еще темнее, темно-фиолетовой, с каким-то красноватым оттенком, виной чему была, может, пыль, поднятая бурей, а, возможно, преломление света в каплях дождя.
   

4. Новая старая квартира.

      
     Итак, только наши герои зашли в подъезд дома номер 95, настал черед удивиться Петру.
     Ведь в этом доме он квартировался во время учебы в университете и еще сегодня, всего лишь несколько часов назад думал, идти ли ему туда, где он жил либо же искать другого приюта. И тут оказывается, его новые знакомые живут в этом же самом доме. Да еще и в той же квартире – Пётр квартировался в нынешенй квартире Виктора Анатольевича.      Виктор Анатольевич, как и обещал, предоставил Петру и Зине комнату в своей квартире, благо он, живя один, имел трёхкомнатную квартиру, и мог позволить разместить гостей. В третьей комнете жил художник Виктор Николаев, но сейчас его не было – сдав сессию, он уехал домой – в Галичину. Итак, жизнь постепенно налаживалась.            Петр перенес столько приключений, что даже не сразу заметил, что обстановка в квартире та же самая, что и в те времена, когда он снимал её. Комната была обставлена с удивительной простотой – та же железная кровать с прутьями в голове и в ногах, тот же шифоньер с зеркалом на внутренней стороне дверцы и то же зеркало, стоящее в проеме между двух окон. А вот и люстра на лепном потолке, правда, не та, а другая, с электрическими лампочками. А вон, в углу, печка, вернее, задняя стенка печки, стоящей в смежной комнате. Интересно, топится ли она до сих пор? Хотя, вряд ли – вон, под окнами стоят чугунные радиаторы парового отопления. А в кухне располагались АГВ, газовая колонка и плита, да и водопровод имелся в наличии.
     Петр не знал, что при газовом кризисе и при плохой подаче воды приходилось, как встарь, топить углем и дровами, а за водой порой приходилось ходить в переулок, к колонке, а то и вообще – на источник, расположенный у реки. До него было целых пять минут хода, и находился он между станцией и вокзалом. Пока Зина и Петр устраивались на новой квартире, Виктор Анатольевич принес дровишек и растопил голландскую печку. Не смотря на лето, погода была прохладная, да еще и дождь зарядил. Газа в этот день не было в связи с низким давлением в магистральной трубе. Через двадцать минут пришел Николай Петрович с самоваром, чтобы ему вскипятили воды – угля у него не оказалось. На что Виктор Анатольевич полез в буфет, откуда появился электрочайник со свистком на носике. Чайник был старый, но грел исправно, никаких неполадок не испытывал за всю свою более чем 30-летнюю жизнь.
    
       - Значится, так, - сказал вдруг Николай Петрович, - сегодня мы уже ничего делать не будем – вон какая страшная гроза на дворе. Даже если она быстро кончится – будет сыро.
      - Да, - отметил Виктор Анатольевич, - а завтра, если погода будет хорошая, то устроим нашим гостям прогулочку ознакомительную по городу. Пускай посмотрят, как за сто лет поменялся город.
     - А как же мы обратно попадем? – поинтересовался Петр.
     - Наша Машина Времени почти готова. Вам повезло, что мы строим ее. Осталось несколько недостающих деталей. Завтра я поеду на базар, может, что-то подберу, а вот через пару-тройку дней будет готов мой спецзаказ на заводе Шевченко.
       - Почему не на Свет Шахтера, где ты работал в молодости?
       - Там нет нужного оборудования для изготовления таких деталей.
       - Ничего, я на Хартрон схожу, может, там кто подсобит. Или на ХАЗ. У меня там много знакомых. Толковых мастеров. А еще есть Тетя Маша с пригорода. Та тебе без чертежа сделает, что скажешь, с точностью до миллиметра – ей автомобилисты заказывают запчасти – лучше, чем заводские выходят. А видел, на чем она в город ездит?    
      - Не-а. А на чем?
      - На чертопхайке.
      - На чем?
      - На пепелаце…помнишь «Кин-дза-дзу»? Такому транспорту никакая дорога не нужна. Местные называют ее транспорт «чертопхайкой», а она же – дала ей имя «аэромобиль».
     - Понятненько. И что она на ней ездит в город?
     - Еще как. Едет, да на удивленных людей покрикивает: «Ну, чего уставился?»
     - А ты бы не уставился?
     - Думаю, тоже бы удивился на такое, если не знать, что это за вещь.
    - А я все-таки, - подумав, сказал вдруг Николай Петрович, - не дергался бы раньше времени. Жизнь – она покажет.  Вдруг хозяева аномальной зоны вернутся за Петром и Зиной? Они-то засекли наверное, перемещения напредвиденные.
     - Но и сложа руки сидеть, тоже не стоит.
     - Ладненько, потопал я домой, а то там меня уже супружница со сковородой в руках у двери ждет, - сказал Николай Петрович, посмотрев на часы. А то уже вон – одиннадцать часов вечера. Да и нашим гостям из прошлого тоже, верно, спать пора. Так что до завтра. - - А завтра прогуляемся, - обратился он к Петру и Зине, уже обосновавшихся и вышедших посмотреть на квартиру да на город посмотрите. Только вот что, вас переодеть надо. А то все смотрят на вас,  как на экспонаты в музее восковых фигур.
     С этими словами он прикрыл двери и по галерее, соединяющей его квартиру с этой, перебрался на свой балкон, оттуда в спальню. Там его поджидала Елена Александровна, дабы всыпать хорошей взбучки.
     Виктор Анатольевич закрыл двери на террасу, задернул гардины, после чего проводил гостей в отведенную для них комнату.
     Вернувшись к себе, он открыл заслонку под плитой, поворошил угли, запер дверцу на крючок, дабы угли не выпали на пол, после чего завалился спать.
     Петр и Зина долго не могли уснуть. Наконец со стороны кровати Петра донесся храп, - он уснул крепким сном – полный приключений день вместе с экзаменом, длившимся чуть ли не целый день, а точнее – на целый век, затянувшимся путем домой, фантастические картины незнакомого, но знакомого города, электрическая конка и Граница времени. Так, его мысли постепенно становились все расплывчатей, пока он не заснул. Теперь его мысли приобрели черты глубокого крепкого сна. Под необычный для него шум новых поездов, он крепко уснул. Скоро и Зина, сморенная приключениями и убаюканная шумом поездов и гудением разгоняющихся с дробным перестуком колес электричек, она уснула.   
        Под утро небо прояснилось и к ним в комнату, выходящую на юго-запад, заглянула полная Луна. Словно огромный фонарь, висела она над ночным пейзажем, периодически нарушаемый последней электричкой или товарняком, грохочущим где-то далеко, за Тройным мостом. Глухой район спал, как и  прежде, как и сто лет назад, его покой нарушала только железная дорога, изменился лишь ее шум.
     Она жила своей жизнью, отдельно от города и, тем не менее, неразрывно была с ним связана.
     По ней из других городов и стран прибывали в город люди, другие же уезжали в дальний путь, кто по делу, кто на отдых или в гости к родственникам или друзьям, разделенными между ними городами. С позиций Луны это предоставлялось бы как суета в муравейнике, и если бы она была обитаема, то наблюдатели с нее могли бы много чего заметить. Шар земной предстал бы перед ними в виде диска во много раз большего по диаметру, нежели Луна для землян. Мало того, в таких условиях Земля предстала бы и более ярким объектом, чем Луна для землян. Так, Земной диск светит для Луны в девяносто раз ярче, нежели лунный для землян. Впрочем, разглядеть что-либо на Земле с Луны не представилось бы возможным в связи с плотной атмосферой, окружающей нашу планету.


5. Астрономическая сенсация.

      
    Астроном с третьего этажа хорошо знал, что на Луне нет жизни как таковой. Этой ночью он, услышав, что дождь перестал, и сразу же проснулся – не прояснилось ли небо? Он выглянул в окно, заметил несколько звёздочек, пробивающихся сквозь разрывы в облаках, оставшихся после грозовой тучи и,  как только достаточно прояснилось, забрался по винтовой лестнице в круглую мини-обсерваторию у себя на крыше. Все жильцы этого дома хорошо знали этого человека, но, сколько ему лет и как его зовут, не знал никто. Он работал ночью, а днем спал. Лишь иногда выходил он за продуктами в магазин на кругу, либо шел в бар на бугре, где выпивал в зависимости от настроения пару-тройку кружек пива, или брал кое-что покрепче. Иногда он шел на станцию, откуда уезжал в неизвестном направлении, прихватив с собой пару переносных телескопов. А вот сегодня ночью он увидел в телескоп, как вокруг Луны облетел непонятный аппарат. Возможно, это был один из спутников, или ракета, о которой он не знал, что, впрочем, было невозможно. Как всякий астроном, который в курсе событий, он не пропускал ни одного факта из астрономической или космической, в том числе, был в курсе всех космических запусков. Все наблюдения свои он записывал в толстенный журнал, или дневник наблюдений, точнее «ночник». Также он располагал сведениями из календаря ВАГО, из Интернета, но, тем не менее, постоянно, каждую ночь обозревал небеса в поисках нового – вдруг откроется новый метеор, должный, например, упасть на Землю и учинить глобальную катастрофу. А он вовремя сигнализирует куда следует и метеорит успеют перехватить ракетами…Никогда, тем более, не знаешь, что тебе в космосе встретится. Так что, разглядывая космические дали в мощный телескоп, он каждую ночь заносил в свой журнал наблюдения. Обычно эти наблюдения совпадали с указанными в официальных источниках, но сегодняшний объект, обращающийся около Луны, его заинтересовал.
     Прикинув, каков должен быть по размерам и массе данный объект, какой скоростью он обладает, Астроном всерьез засомневался, ибо ни одна ракета, ни один спутник не мог быть таким огромным, чтобы быть заметным с расстояния около трехсот пятидесяти тысяч километров. «Возможно, это какой-то неземной объект, НЛО, либо же – просто астероид, попавший в поле притяжения Луны», - решил Астроном и записал наблюдение в свой дневник. Этот дневник был толстенный, и насчитывал несколько тысяч страниц разных наблюдений.
     Укрепив на окуляре телескопа камеру, он заснял объект в режиме фото и в видео формате. Теперь он получил возможность увеличить объект, рассматривая его на мониторе компьютера. Впрочем, сколько бы он ни прокручивал запись назад, сколько бы ни увеличивал объект, кроме яркого светового пятна, так ничего и не увидел. Причислив объект к категории НЛО, он взглянул в телескоп еще раз – объект пропал. Сколько бы Астроном ни смотрел на Луну, так ничего нового там он и не увидел. Диск висел за железной дорогой, клонясь к закату и, словно бы усмехался Астроному своей круглой физиономией. Еще несколько раз Астроном поводил телескопом по всему небу, однако, ничего кроме пары уже не раз рассматриваемых им кометы и  пары астероидов, не заметил.   
     Звёзды мерцали неровным светом, что говорило о нестабильном состоянии атмосферы, лишь на юго-востоке горел яркий диск Юпитера. На юге Марс блестел красным стоп-сигналом хвостового вагона, а на юго-западе по-прежнему висел, почти подойдя к горизонту, красновато-оранжевый диск Луны, словно ухмыляющийся незадачливому Астроному, не раз к нему возвращавшемуся. Наконец посвежело, выпала роса, а на северо-востоке голубоватым фонариком засияла Венера.  А вскоре за нею появилась и узкая сероватая полоска зари. Вдалеке, на Успенской колокольне в Центре, пробили три раза старинные часы. Полоса зари расширилась на полнеба и превратилась в розовую, потом, разгоревшись, стала ярко-оранжевой. Лик Луны совсем потускнел, стал кроваво-красным и вскоре вообще скрылся за горизонтом. Сфотографировав Венеру, Астроном отправился спать – уже изрядно рассвело,   и на небесах все скрывалось за пеленой ярко-голубого купола атмосферы, освещенной ещё не взошедшим Солнцем.   
     Одна за другой гасли звезды. Давно, еще до рассвета, на куполе мини-обсерватории уселась птичка – горихвостка, оглашавшая округу своими  трелями. Начало каждой трели выходило сдавленным, словно кто придушивал ее перед каждой попыткой издать новый звук. Но трели прорывались наружу, довольно лихо и бойко. Часы на соборе пробили пол четвертого, потом четыре – время двигалось вперед без остановок и пауз. Дорога уже перешла на дневной режим – количество поездов резко повысилось, особенно пригородных. Электрички, битком набитые дачниками и огородниками, мчались из Города в область, а навстречу шли в город электропоезда, везшие жителей пригородов на работу – на заводы, на службу и так далее.  Заскрипел на кругу первый трамвай №7 – круг этот был особый – он охватывал целый квартал из четырех домов.   Квартал был ограничен такими улицами – с востока шла Сухаревская, с севера – Красного пахаря, с запада – Лютовская, с юга – Кривомазовская. По Кривомазовской трамвай, постояв у диспетчерской с минуту, поехал, прыгая по кривым рельсам, по своему маршруту – по улице Октябрьской революции  и так далее, через Центр, по Пушкинской, в Лесопарк.
    


6. Экскурсия по городу

    
     В семь часов утра Петр проснулся. Поскольку у себя, в своем веке, он жил в этой же комнате, то, проснувшись, не сразу вспомнил то, что было вчера, приняв всё за ночной кошмар, и опомнился лишь, когда увидел изменения в интерьере. В нише между шкафом и  буфетом, на тумбочке, стоял ящик со стеклянной передней стенкой. Стенка была матово-черного цвета и немного выпуклой. От ящика к розетке тянулся электропровод. Еще с секунду Петр смотрел на странный аппарат, а потом ему вдруг разом все вспомнилось – и попадание в мир иной, на сто лет убежавший вперед, и новые знакомые, по странному совпадению жившие в том же доме, и даже в той же квартире, где и он. 
     Подойдя к окну и посмотрев вниз, он убедился, что либо  это был не сон, либо это сон, но ещё продолжается, - он, однако, унывать не стал. Раз он попал в ХХІ век, то, может, это и к лучшему. Посмотрит все вокруг, расскажет потом своим современникам, как будут жить сто лет спустя, какой у них строй, государственный уклад, и так далее. Всё это ох как интересно. Так что надо вставать, умываться и идти оглядывать двадцать первый век. Ведь что он увидел за несколько вчерашних часов? Не так, правда, и мало.
     Порядком поустаревшие физически и морально, но наовые для него  трамваи, автомобили, цены в магазине, повергшие его в недоумение и относительно новые здания. Видел он непонятную машину, именуемую «маршруткой», как оказалось, для перевозки пассажиров. Те же пыльные улочки, ставшие грязными после дождя. Видел полную Луну, хотя сегодня вроде, как и не должно быть полнолуние. Видел он новые здания, правда, издали, хотя – нет, при переходе через Гончаровский мост он обратил внимание на огромное здание института, стоящее возле остановки в сторону Новоселовки. За ним стоял какой-то завод, тоже расположенный в многоэтоажке, речка, делающая изгиб да пешеходный мост ниже по течению. По реке проплыл катер или пароход, но это все, хоть и модернизированное здесь, есть и в его времени. Недолго думая, Петр оделся. Потом подошел к кровати Зины и принялся ее расталкивать:
        - Вставайте, Зинаида Петровна, завтрак к вам не придет в постель!
        - Ой! – Зина открыла глаза.- Петр! Что ты здесь делаешь, в моей комнате?
        -Это вообще-то моя комната. То есть.… Тьфу! Не моя, и не твоя, а нашего хозяина, соизволившего милостиво приютить нас в своей квартире. Он нас здесь устроил, кстати это моя бывшая комната, а сам спит в своей комнате. 
       - У него что, не было где устроить меня?
       - Видишь ли, у него трехкомнатная квартира. Но у него в одной из комнат, что в мансарде, живет квартирант - художник. Я сто лет назад снимал эту комнату, - Петр посмотрел в потолок, - Вон та трещина мне знакома, я ее каждый день видел, так за сто лет никто не победил потолок.
     - Ладно тебе, - Зина усмехнулась, - вот поверил, двадцать первый век, двадцать первый век! А как ты объяснишь, что здесь все то же, что и сто лет назад?
      - Да мы вчера с тобой на трамвае ехали, помнишь?
     - Ну да, - ответила Зина и задумалась, – ну пошутили они над нами.  Возможно, трамвай специально такой фантастический сделали.
     - Ага, и трамвай сделали, и домов новых настроили тоже для нас!
     - Пошли лучше посмотрим, что там хозяин делает, но для начала выйди я оденусь. – Зина подошла к окошку. С неба послышался всё нарастающий рёв, а через пару мгновений над домами пролетел громадный аэроплан, блестящий на солнце фюзеляжем и крыльями, что ещё раз подтвердило, что Зина не у себя дома, а в двадцать первом веке.
     Виктор же Анатольевич давно был на кухне и готовил завтрак. Две порции из яичницы на сале и по тарелке тушеной картошки стояли напротив него, очевидно, для гостей. Сам же он поставил на стол подставку-досточку, и принялся уминать завтрак прямо со сковороды.
     Петр и Зина уселись за стол, не заставив себя ждать.
     Поев, они вместе с Виктором Анатольевичем и зашедшим в это время к нему Николаем Петровичем, вышли из дому, направившись к остановке. Впрочем, до Кривомазовской они не дошли – Рябиновая улица довела их до угла с Богомольца, где они заняли очередь на маршрутку № 219. Не прошло и пяти минут, как подошла их очередь – очередная «Газель» подъехала как раз к ним. Оказавшись первыми, Петр и Зина заняли места впереди, возле шофера, а Николай Петрович с Виктором Анатольевичем – за ними. Водитель выжал сцепление и дал газ. Взревел мотор. Микроавтобус, набившись пассажирами, тронулся в путь. Поехав мимо 54 школы и Новоселовского рынка, маршрутка свернула на улицу Октябрьскую и поехала мимо завода Шевченко.
      - Посмотрите налево, - сказал Николай Петрович, - здесь находится парк Квитки Основьяненко. Посмотрите направо – вы можете видеть завод Шевченко. Далее будет Основянский мост через Лопань.
     Переезжая мост, Петр успел заметить вдалеке, за речкой, в сторону Новоселовки, дом со шпилем, находящийся за железной дорогой. Этот дом он заприметил еще вчера, и все интересовался, что это за здание – церковь или что?
     - Да, это же  цыганский особняк, - ответил Николай Петрович, - по-моему, на Старо-Мало-Основянской улице.
     - А вон, - Виктор Анатольевич показал направо, когда маршрутка проехала мимо Косметологической поликлиники, - улица Первой Конной армии, бывшая Заиковская, но мы едем прямо.
Проехали мимо вчерашнего магазина №3 на углу с Гончаровским бульваром. Однако маршрутка повернула направо и пошла к центру, где и начиналась Октябрьская. Там, пройдя Марьинскую улицу, она доехала до Красношкольной набережной, оттуда на Нетеченский мост, по улице Университетской домчала их в самый центр. Петр и Зина рассматривали здание универмага на углу улицы Университетской и площади Павловской, которой почему-то дали имя Розы Люксембург – революционерки и лидерши феминизма в девятнадцатом веке. Гадая, что же могла сделать для Города эта барышня, чтобы в ее честь назвали одну из главных площадей города, Петр и Зина смотрели вокруг, и в то же время подымались в маршрутке на крутой подъем Университетской. Здесь, на знакомой улице, Петр заметил, что многое осталось без изменений. Вот только вместо университета в зданиях расположилась Инженерно-педагогическая академия.
       - А Университет что, тоже переименовали? – поинтересовался Петр.
       - Нет, Университет это Университет. У нас, правда, за последние 20 лет все институты переименовали в академии и университеты. Но Университет это Университет с большой буквы. Это Национальный, бывший Государственный, бывшая Свободная Академия, бывший Императорский университет. Ныне же это Национальный Университет имени Каразина. Каразин его основал, его имени универ и посвятили – до того он был имени Горького. Первый в Украине и второй в Российской империи ВУЗ. Вот в таком университете ты, дружочек, и учишься. Гордись этим.
     - А где находится сейчас Университет?
     - Да на Площади.
     - На какой площади? – поинтересовалась Зина.
     - Не на площади, а на Площади. Эта площадь – всем площадям Площадь. Майдан Свободы называется, историческое название – Площадь Дзержинского. Если все площадя города взять вместе, то получится, и то вряд ли, эта Площадь. На ней стоят административные здания, Университетский сад, Госпром и отель «Харьков». На ней находится троллейбусный круг  8, 18 и 38 марки. А также круг ряда маршруток, 44 и 45 автобусов.
     - Ну, вы, экскурсоводы дикие!  - Это шофер обратился к увлекшимся пассажирам, - конечная остановка! Освободи салон!
     - Ой, пардон. Извините, -  заговорил Николай Петрович, смущенный тем, что не заметил конечную, - спасибо за поездку.
     - Что же вы, Николай Петрович, - усмехнулась Зина, конечную остановку проморгали?
     - Стар я стал. Мне ведь уже аж пятьдесят пять стукнуло в этом году.
     - Вот Витя помоложе, ему всего пятьдесят один.
     - Да заболтался он просто, - ответил Виктор Анатольевич, - он это дело любит.
Тем более что он всю жизнь мечтал быть экскурсоводом.
     - Мечтал, - ответил Николай Петрович, - да вот как-то не сбылось.
     - Кстати, - заметил Виктор Анатольевич, - вас надо одеть в одежду современную, а то вы одеты, как в старину. На вас уже и так весь народ и вчера и сегодня таращится как на восковые фигуры.
     - Но одевать вас мы не будем, - заключил Николай Петрович, у нас маленькая зарплата. А вот сказать, что вы приехали на съемку кинофильма, будет вернее. Тогда все отстанут с дурацкими вопросами.
     - А вот в кафе вас сводить пару раз у нас жалованья, или по-современному – зарплаты нам для этого  хватит.
     - Ну что вы? - Запротестовали Зина и Петр в один голос, - Мы и так объедаем вас.
     - Вовсе нет. Я, - заключил Виктор Анатольевич, - готов вам платить за все то время, что вы здесь. Вы можете дать мне кучу полезной информации о вашем времени.
      - У нас в прошлом году была всеобщая политическая забастовка. Многих участников – как студентов, так и рабочих, позадерживали и отправили в тюрягу на Холодной горе.
     - Потом, насколько я помню, задержанных отпустили.
     - Отпустили, только  после того, как все рабочие собрались под стенами тюрьмы. Кроме того было много беспорядков, а тех, кого отпустили, потом все равно взяли на карандаш, - заметил Петр. – Многих потом всё-таки выгнали из университета, других уволили с заводов и фабрик.
     - А как же ты?
     - А я купил билеты в оба конца, так что мог делать в городе что хотел, а когда меня поймал казачий разъезд спустя месяц после беспорядков, я сказал, что в это время был в отъезде и предъявил им билеты. А там родичи подтвердили, что таки – да, был дома, гостил. Отмазка железная.
      - А мусора и поверили? – поинтересовался Николай Петрович.
      - Кто?
      - Ну, эти…менты, или как их там, у вас – полицейские...Жандармы, что ли?
      - Ага, увидели у меня билеты и решили, что я их надурить решил.
       - А ты что?
       - А я ничего. Просто взял да и заявил, что я – бедный студент и если бы никуда домой ни поехал, то билеты бы сдал – за них деньги платил и чтоб не поехать?
      - Ловко придумал. У нас бы это за оправдание не посчитали бы. Или послали бы агента проверить, ехал ли по этим билетам человек в то-то время в том-то поезде, до той-то станции.
     - И ничего они бы не добились, - заметил Петр, - у меня билеты были без места. Я взял билет в бесплацкартный, общий вагон.
     - Тогда тем более твои билеты бы не могли  бы послужить алиби. Если в них мест не указано. Разве что компостер проводника…
    - Короче, придирались, придирались и отстали.
    - Это тебе повезло. Лет через двадцать с чекистами такой номер не пройдет!                Пётр не понял, что такое «чекисты», равно как и что такое «менты», и чего это полицию, или как она тут называется, милицию называют «мусором», хотел спросить, но промолчал – он прибыл из таких времён, что лучше сидеть да помалкивать! Кто знает, что здесь за такие разговоры бывает!
     В это время они, пройдя по площади Конституции,  ненадолго зашли  вПокровский монастырь,  где также всё нашлось в первозданном виде кроме одного – купола на храмах сто лет назад были не позолочены, а покрашены некогда зеленым, а к временам Петра ставшие темно-коричневыми. Такими они и оставались до недавнего времени – лишть в начале 2000-х годов их позолотили, отчего собор не особо выиграл, а стал казаться каким-то ненатуральным.
 После собора они прошли в верхнюю часть Университетской – до самого ее начала - до Бурсацкого спуска. Тут по-прежнему ничего не изменилось, вот только Петра и Зину заинтересовал подземный переход.
Прогулявшись вчетвером по переходу, они подошли к дверям метро.
      - А это что такое, - поинтересовались гости из прошлого.
      - А, - махнул рукой Николай Петрович, - ничего особенного. Метро. Вам, правда, стоило бы посмотреть.
      - Что? Какое метро? – спросил Петр. Метро же только в Лондоне и Нью-Йорке есть…
      - А, подземная железная дорога. Уже во всех городах больше миллиона метро стало обязательным – по международным стандартам. Наземный транспорт – трамваи, троллейбусы и маршрутки не справляются с тамим количеством людей!
      - Так давайте посмотрим на метро. Проедемся, - заметил Виктор Анатольевич.
И четверка наших героев вошла в метро. Там, оплатив проезд жетонами, они спустились по эскалатору на станцию, вернее, в этом месте шли две линии, и станция была пересадочной.
      - На какую линию сесть – на первую, или на вторую? – поинтересовался Николай Петрович у Виктора Анатольевича.
      - А давай по всем трем прокатимся, - ответил Виктор Анатольевич, - только выходить на улицу не будем, чтобы опять не платить.
     - Лучше, может, выходить, потому что так на них метро не произведет эффекта?
     - Это почему?
     - А они не будут знать, где находятся. Ведь под землей все – и скорость и время, и расстояние воспринимается по-другому. Они же  просто не поймут, куда и как их везет.
     - Тогда да, выйдем где-нибудь на окраине и вернемся наземным транспортом, чтобы они почувствовали разницу.
     - Ну, тогда поехали по второй линии до конца. Обратно вернемся на двадцать седьмом.
     - Решено.
     Через полтора часа катания по всем трем линиям, Петр и Зина уяснили, что данный транспорт в городе работает вот уже без малого 40 лет, что планируется продлить третью линию еще на несколько остановок в оба конца, и она недостроенная. На первой линии было 13 остановок, и она тянулась с запада на восток, на второй – 8, и шла она из центра на северо-восток, а третья – с юга на северо-запад, причем имела 7 остановок и еще две были в фазе завершения уже с 20 лет. 
     Доехав по Второй линии до конечной остановки, они вышли наверх. Там они вышли на остановку трамвая в сторону центра, причем здесь был трамвай, могший довести их почти домой, а был такой, что шел прямо, до  Горпарка. Решили ехать на том, какой первым подойдет. Подошел трамвай № 30, везущий до вокзала. Немало подивившись этому факту, (Николай Петрович и Виктор Анатольевич были уверены, что его уже пару лет как отменили), они вместе с гостями забрались в вагон. Двери закрылись, и вагончик тронулся в дорогу. Всем четверым достались двойные места со стороны дверей, так что ехали с комфортом. Гости сидели у окна, а хозяева степенно показывали им город. Возле одного из базаров в вагон набилось фантастическое количество народу – люди лезли во все двери, свешивались с подножек.
     Доехав до центра, трамвай переехал через Университетскую улицу, миновал ЦУМ, свернул на Пролетарскую площадь. Решено было сойти и осмотреть Центр. Петр смотрел на Лопанский мост, по которому вчера, в это же время, вышел на Конторскую, решив срезать путь.
     Теперь Дмитриевская в этом месте представляла собою тупик, в чем он еще раз убедился, когда они, вчетвером, прогулялись по району Конторской. Город даже здесь, в переулках, казался нереально шумным. Шум транспорта с Нетеченской набережной, Большой Гончаровки и со Свердлова, сливался в единый шумовой фон.
        - Господи, шумно-то как, - заметила Зина, - Прям, голова раскалывается.
        - А, это что, - заметил Николай Петрович, - вот у меня дружок живет на Дергачевском шоссе, его окна на проезжую часть выходят. Так там у него и трамваи по рельсам скачут, грохочут, и машины день и ночь шумят. Сейчас еще в бывшей пирожковой кафе «Вика» открылось, через дорогу кафе «Арарат», и то и то кафе имеют стоянки, площадки для фейерверков. Как ни вечер, так стрельба, музыка, караоке. А по ночам с Сортировки слышно как  товарные вагоны с горки катают и те скрипят в замедлителях.
       - А давайте пойдем на вокзал, - предложил Петр, - Я хочу посмотреть, как он сейчас выглядит.
       - Ну, давайте, - согласились Виктор Анатольевич и Николай Петрович.
  Через пятнадцать минут все четверо стояли на Холодногорском мосту и смотрели на прибывающие и уходящие составы. Мост, хоть и был крепким, покачивался, когда по нему проезжала фура, или дребезжал трамвай.
       - А он не завалится? – Спросила Зина, когда мост в очередной раз содрогнулся под промчавшимся мимо КамАЗом – фурой с дальнобойными знаками.
       - Конечно, нет! Он здесь давно стоит, и еще ни разу не завалился.
       - Вот предыдущий мост таки завалился, точнее его завалили. Наши подорвали в войну, дистанционным взрывом с Воронежской радиостанции, дабы перекрыть немцам дорогу. Убили двух зайцев – парализовали движение и по Полтавскому шляху и по железной дороге.
      - А разве можно, - Зина удивленно посмотрела на собеседников, - уничтожать родной город? И как это – с Воронежской? Это же соседняя губерния.
      - В военное время – да. Приходится жертвовать стратегическими объектами, то есть мостами, железными и авто мобильными дорогами,  рядом зданий, где обосновались или страмятся обосноваться враги. Много зданий уничтожали перед отступлением, чтобы врагу не досталось. Придет враг, а там голая пустошь. За что, спрашивается, воевали? Деморализовало это врагов. Два с половиной года наступали на нас немцы. А потом – пошло-поехало. Отбили их со своей территории и прогнали назад, до самой Германии. До Берлина дошли. На Рейхстаг немецкий наши флаг повесили. Знамя победы так сказать.
      - Ладно, ты им не про войну, ты им про город рассказывай, - усмехнулся Виктор Анатольевич. – У них впереди три революции и две мировых войны, не считая Гражданской, как продолжение Первой мировой.
     Николай Петрович смутился, впрочем, несильно.  Тем более что некоторые исторические моменты в разных учебниках трактовались по-разному. Поэтому гости из Прошлого часто спрашивали наших героев: «А что было тогда?», «А как жилось тогда?»,
«А что было, то есть будет в тысяча девятьсот …году?», и так далее.  В итоге в первые дни нашим героям, как из настоящего, так и из прошлого, приходилось нелегко
     Если происходили неприятности, что случалось не так редко из-за недоразумений, то, обладая тактом и чувством юмора, наши герои с честью выходили из таких тупиковых вариантов.       




Раздел ІІ.



7. Незачет.

     Лунный филиал учебной базы практики Межпланетного Института Времени шумел, как растревоженный улей – группа временщиков-практикантов возбужденно галдела, обсуждая последние новости. Лишь одна подгруппа – тринадцатая – печально ковыляла в аудиторию, где их, возможно, уже ждал строгий и суровый, но справедливый начальник и руководитель практики.
      - Ну, давай, заходи! – Лили подталкивала Эйджан, а та – её.
Антонин зашел первым, прикрыв своих дам:
     - Так, девочки, я беру огонь на себя. – Антонин, староста подгруппы из трёх человек, властным жестом отстранил девочек от дверей и прошёл первым. Барышни мышками прошмыгнули за ним. -  А вы стойте и поддакивайте капитану, что бы он ни кричал! Петренко – человек строгий но справедливый!
       - Хорошо!
       - Хорошо, хорошо! Думаешь, Лиль, не знаю твой характер?! Ты же, как сорвешься с рельсов, тебя ничем не остановишь! Так как ты, с начальством не разговаривают! Как же ты работать будешь?
       - Буду говорить начальнику то, что о нем думаю. Прямо и в лоб! – Лили тряхнула кучерявыми золотыми локонами.
      - Зря ты так! Если нас зашлют на другую базу практики, я за вас отдуваться не буду, и защищать тоже. Ведь и моя вина не больше вашей. Препод, кстати, скорее всего, ещё и не пришёл – он равно в момент звонка появляется.
      Зайдя в аудиторию, все обнаружили, что преподаватель действительно еще не пришел – кафедра пустовала,  и расселись по своим местам в середине зала.
     Ровно по звонку в аудитории появился преподаватель – их руководитель практики.
Он возник прямо на трибуне, раскрыл дипломат, достал оттуда,  и сразу же раскрыл  журнал.
      - Садитесь! – он, казалось бы, не особо обращал внимания на аудиторию, - скажу вам что зачет сдали все. Отличный результат. Практическое занятие по установке  межвременных порталов вообще вне конкуренции. Прошло все как по маслу. Были правда некоторые недоработки. – Были же, да? – Он вонзил свой взгляд в троицу, пытающуюся затеряться в рядах других студентов, - а вы что приуныли?  Зачет я вам ещё не поставил. То есть поставил, но авансом. Но если не выполните моего задания, то считайте, я вам ничего не ставил. Значит так, в учебную часть за хвостовками! Шагом – Марш! Ать-два! Ать-два! Что, строевым шагом ходить разучились? Носок тяни, носок! Отставить! – Петренко переклинило на армейской молодости, где он прапорщиком гонял бойцов звёздно-десантных войск.
      - Виноваты, - проговорил Антонин, - сами виноваты, что не дождались, пока портал рассосется сам и не оградили его.
     - Да? Не дождались? А у людей там была аномальная, гоепатогенная, как они называют такие места,  зона, в которую провалились люди. Каково? И вы хотите, чтобы я вам зачет поставил? – Проворчал он сварливо. – Можно было бы конечно отмотать время назад, и дать вам возможность исправить огрех. Но тогда вы бы не учли ошибок и в будущем повторяли и не такие финты. А к чему это может привести, знаете? Время – оно шуток не любит. Читали «И грянул гром» Брэдбери? Хрестоматийная вещь, хоть и написанная фантастом. Как в прошлом экскурсант бабочку раздавил, а в его родном будущем не того президента выбрали.
       - Нет, не читала, - ответила Лили.
       - Так вот! До завтра чтобы все трое прочитали. Рассказ коротенький. Где библиотека, знаете?  А потом подумаем, как нам быть.
       - Нам? – удивилась Лили.
       - Товарищи учащиеся! Сколько раз говорить можно – я не бросаю своих практикантов в беде. Но требую по максимуму. Если вы с достоинством выйдете из этого приключения, то получите зачет еще до начала экзаменационной сессии и таким образом сохраните шанс на стипендию. У вас в запасе месяц времени. Но если вы сейчас пойдете в бар или завалитесь спать, отложив дела на последний миг, скажу, так не пойдет. Поскольку времени у вас мало.
        - А может, как вы и говорили, переместиться назад, в то время, да и исправить ошибку на месте? – поинтересовалась Эйджан. – А практику мы по хвостовке сдадим – в теоретическом виде?
       - Практику – в теоретическом виде? Ничего себе, каламбур…Эх, молодёжь!  – Капитан Петренко сверкнул глазами, - если вы совершили оплошность, то имейте мужество признать это, и исправить ее своим собственными силами. Вы же уже на практике, считай без пяти минут специалисты. Считайте что вы – на работе.  А я – ваш начальник!
      - Что же нам теперь делать? – спросил Антонин.
      - А вот что, - Капитан задумался, - у нас есть недостроенная машина времени – специально для таких вот, как вы, практикантов. Конечно же,  она нерабочая. Нет в ней некоторых деталей. Вам надо эти детали достать, наладить аппаратуру, и только тогда уже слетать на ней в Прошлое. Там вы подберете этих двоих товарищей – Петра и Зину. Они остановились, как доложил Патруль Времени, у надежных людей. Так вот, вам надо будет всего-то, что слетать за кристаллом Времени. Вы же знаете, что без него Машина Времени – что пепелац без гравицапы.
       - Как что…без чего…
      - Короче как трамвай без дуги! Ясно?
      - Теперь да. Но дугу можно с любой железяки с любой арматурины склепать.                А кристаллы растут за несколько сот световых лет от Земной системы.
      - Ну и что? Это сейчас, в конце двадцать второго века,  когда корабли летают со сверхсветовой скоростью? Согласен, путь дальний. А сейчас садитесь на местный корабль до Плутона. Он отходит из Лунопорта через полчаса. Впрочем, наша база и в начале ХХІ века и в начале ХХ века тоже неплохо работает. Но вам сначала надо полетать в нашем времени. Порассматривать все, поразведать какие последствия своей халатности вы найдете. Короче, каждый день будете мне отчет присылать по Галактической почте. И помните – вы под негласным наблюдением Патруля Времени. Потому прошу без глупостей. Кстати, это и преимущество – не дай бог что – к вам всегда придут на помощь. Но особо рассчитывать на это не стоит. А теперь бегом на Лунопорт! Отлет через 25 минут. Счастливого пути и удачи!!! – Капитан лично проводил своих стажеров до Лунопорта и посадил на корабль местных космолиний до Плутона.
    

8. Отлет.

     Двадцать пять минут спустя с поверхности Луны стартовал летательный аппарат до Плутона с злосчастной троицей на борту. Там нашим героям предстояло сделать пересадку на Трансгалактический рейс направлением на созвездие Плеяд. Именно там, на заброшенной планете, обращающейся около одной из звезд и жил Хранитель Кристаллов, использующихся в машинах Времени. 
     В одной из секций корабля  сидели трое – Лили, Эйджан и Антонин.
       - Ничего, девчонки, - усмехнулся Антонин, - прорвемся! Значит так, разрабатываем схему действий:
- Один: Добываем камушек;
- Два: Летим на Землю, в двадцать первый век с отчетом;
- Три: Устанавливаем его на Машину.
       - И все? – лили удивлённо вскинула брови домиком, изобразив милое смущение.
       - По первой позиции – да. – Антонин на миг засмотрелся на неё – он любил её, правда, безответно, с первого курса, но сейчас сразу вспомнил, что он всё-таки староста и сделал строгое лицо, придав ему деловой и сухой вид – почти как капитан намедни. -  Дальше самое сложное – найти этих гавриков и вернуть в родное время. Дело вроде нехитрое, но делать будем его вместе с капитаном.
        - Это почему? – Эйджан пожирала Антонина взглядом влюбленной гимназистки, увидевшей на светском вечере знакомого курсанта военного училища.
         - Молоды мы слишком. – Антонин проигнорировал и это проявление заигрывания – он знал, что женщины для облегчения своей жизни пользуются природным шармом, и бывают отличными актрисами. Знал он, что Эйджан реально в него влюблена не менее сильно чем он в Лили..и так же безответно.   И кто нам самим доверит такую важную процедуру?
       - Интересно, больше никто не пострадал от этого долбаного портала, - поинтересовалась Лили.
       - Не ругайся!  Пострадал бы кто – капитан нам бы все высказал, что о нас думает, - заключил Антонин.
      Вскоре Антонин вышел в коридор, а девушки стали переодеваться ко сну – лететь до Плутона им предстояло как-никак целые сутки и теперь им захотелось поспать.
Антонин встал у окна и задумчиво смотрел в иллюминатор – мимо проносились обломки астероидов, метеориты, кометы и прочая «звездная пыль».
«Как столбы из окна поезда», - вспомнились Антонину слова покойного прадеда – сам Антонин не застал классический вариант данного транспорта в силу своего молодого возраста, потому что у поездов его времени не было ни столбов за окнами, ни окон. Тем не менее, он благодаря силе воображения кое-как представил себе железный вагон, квадратное стеклянное окошко в деревянной раме, полуопущенное со шторкой на леске, развевающейся от быстрого движения вагона, и столбы, столбы, столбы…то есть, опоры контактной сети, мелькающие за ним. 
     Он так замечтался, что вздрогнул от неожиданности, когда сзади подкралась Эйджан. Огненно-рыжая двухметровая Эйджан обняла его и мягко, но весьма плотно прижалась сзади. Он почувствовал мощное пульсирующее тепло молодого тела семнадцатилетней девушки, льнувшей к нему. На полторы головы выше его, она наклонилась, чтобы попытаться заглянуть ему в глаза, для чего ему пришлось бы задрать голову.
        Будучи самым красивым с точки зрения девушек парнем на курсе, Антонин имел один в свои шестнадцать небольшой недостаток – небольшой рост, но при этом имел мастера спорта по савмбо – старинной русской борьбе, обучающей человека уметь постоять за себя, не имея оружия, даже против вооружённых противников. Неудивительно, что рядом с двухметровой метиской Эйджан он при росте в метр шестьдесят два чувствовал себя не совсем в своей тарелке – рядом с ней и более взрослые и высокие мужики терялись. Что же говорить ему в таком молодом ещё возрасте? Куда лучше, однако, с его точки зрения, была Лили – миниатюрная, как изящная статуэтка, с точеными формами девушка очень нравилась ему. В свои пятнадцать она имела рост в метр пятьдесят восемь, точеную фигурку с уже созревшими округлостями и являла собой для него эталон женской красоты.
     Эйджан же, хоть и имела в свои 17 лет много всего, включая внимание молодых людей со всех курсов, но полюбила именно Антонина. Или внушила себе, что его завоевать нетрудно и что она ему сможет понравиться. Но судьба показывала совсем другое – он упорно избегал ее, отдавая предпочтение миниатюрной Лили. Та, впрочем, вела себя с ним так же, как и он с Эйджан – упорно игнорировала его, уделяя ему не больше внимания, чем другим юношам, чем доводила его прямо таки до ураганного состояния в душе. Впрочем, душевные бури практически не вырывались на свободу – Антонин, как любой потомок северян, не отличался внешней темпераментностью. То, что они сейчас активно общались, было обусловлено делом, и больше ничем – будучи старостой, Антонин был одинаково строг с однокурсницами, и в то же время за его строгим и деловым тоном проскакивали человеческие нотки по отношению к девочкам. Но личное – только по окончании задания, иначе какой он начальник? «Ну и ответственное же дело – быть начальством для кого бы то ни было, даже простым старостой подгруппы», - вздохнул он про себя.
     Поэтому он осторожно и мягко, но властным и сильным движением развернулся и отошел на расстояние в метр, после чего присел на откидной стул, достал инфоприемник и настроил его на режим популярного мужского журнала – на экране появились дамочки в вызывающих позах.
     - Красиво, - пробормотала Эйджан, заглянув через плечо.
     - Может быть, - ледяным тоном проговорил Антонин, - тебе же виднее.
После чего перенастроил приемник на последние известия:

«….космический корабль «Странник» с полутора тысячами пассажиров на борту отправился на Новую Землю, открытую капитаном Петренко двадцать лет назад - говорил диктор, - провожать корабль вышла вся Земля. Так некогда в старину провожали шлюпы, шхуны и бриги великих мореплавателей, отходящих из Европы в Новый Свет. История повторяется…»
   
      Антонин отключил и захлопнул инфоприемник и пошел в ресторанный отсек – хотелось отдохнуть, а эта двухметровая мулатка его уже, мягко говоря, достала.
     Робот-стюардесса приняла запрос и укатила его выполнять – из пищевого концентрата надо было сделать борщ украинский на первое, картофельное пюре с отбивной – на второе и компот на третье. Придав пищевому концентрату нужную структуру, вкус и внешний вид, можно было добиться полной имитации оригинала – хоть русских щей или борща, хоть пиццы или яблочного пирога, хоть кавказского шашлыка.
     Через двадцать минут синтезированные блюда стояли перед Антонином,  впрочем, он никогда не ел нормальных настоящих продуктов. Так что он как любой молодой землянин ХХIІ века воспринимал подобную еду как должное.
     Корабль тем временем делал остановку за остановкой, впрочем, пропустив систему Сатурна, о чем диспетчеры предупредили пассажиров еще при вылете с Луны. И не мудрено – Сатурн вместе со спутниками был на другой стороне Солнечной системы и был вне зоны досягаемости данного корабля.
         - Итак, сатурняне останутся без транспорта? – послышался у него за спиной низкий грудной женский голос с небольшим гортанным акцентом.
        - Ну что вы, - послышался другой, мужской, но очень визгливый, тонкий, - ничего страшного! К ним с Земли вышлют другой космический корабль.
        - Подумать только, до чего же природа расточительна! – послышался третий, словно принадлежащий роботу, металлический голос, - Сатурн и Юпитер имеют такие огромные поверхности, а для жизни они не пригодны.
       - Насколько я знаю, - отметил сосед из-за столика напротив, - на Юпитере поверхность вообще из газа. Из плотного сжиженного, но газа.  Поэтому мы садились не на Юпитере, а на Калисто.
       - Такие площади пустуют – прям грех! Хотя толк от них есть, да еще какой! Полезные ископаемые качать можно.
     Антонин прошел в свое купе и не обращая внимания на своих дам, улегся на полку и, привязавшись, заснул – прилет был рано утром (конечно по земному времени).
     Наутро их корабль стал замедлять полет – началась подготовка к высадке. Предстояло садиться в кратер планеты, приспособленный под космопорт – в глубине Плутона было все что надо – и воздух и температура в пределах нормы для человека – обустроена планета была по высшему разряду, как окраинная станция для проходящих межзвездных кораблей, не заходящих в глубину Солнечной системы.
     Неподалеку от посадочной площадки, куда приземлялся их летательный аппарат, на космодроме стоял звездолет – огромный космический корабль на пару тысяч человек отправлялся в путь сегодня же вечером. В сравнении с местным кораблем, на котором они прилетели, этот звездолет выглядел как круизный лайнер рядом с гребной лодкой
     Пройдя в Главный зал ожидания Космопорта, Антонин вместе с Лили и Эйджан заняли место у огромного окна или скорее стеклянной стены, за которой виднелись стартовые площадки космодрома.  До регистрации и посадки оставалось совсем ничего.
        - Ну что там? – Эйджан волновалась, - скоро посадка?
       -  Пока не объявляли, - отметил Антонин, - как только так сразу. Сначала мы произвели посадку на Плутон, а сейчас произведем посадку на звездолет. Через сколько времени прибудем на нужную планету непонятно. И то там звездолет не садится – это же «Галактический экспресс»! Так что нас просто высадят на космическую станцию, а там  нас отправят на спускаемом аппарате.
        - Да, - задумалась Лили, а как же мы обратно полетим?
        - Обратно? – Антонин вздохнул, - вы сначала туда долетите! И дело сделайте потом. И уже потом летите назад. Да не волнуйтесь, барышни! «Экспресс» будет лететь назад через пару дней. А на планете, думаю, есть какой-нибудь космический корабль или другой летательный аппарат, который нас забросит на орбиту, на станцию. А там нас «Экспресс» и подберет на обратном пути. Надо было капитана слушать. Петренко – он всегда дело говорит. Прилетим – сразу на связь выйдем.
     Внезапно ожил репродуктор под ажурным сводчатым потолком: Внимание! Космический межзвездный корабль «Галактический экспресс» отправляется от Главной стартовой площадки в двадцать часов десять минут! Регистрация и посадка на корабль началась!»
       - Идемте! – Антонин взял вещи, - наш рейс!
    
       Звездолет с романтическим названием «Галактический экспресс» стартовал четко по расписанию. Впереди было несколько дней пути на сверхсветовой скорости и волнений – как их встретит Хранитель кристаллов? Как они оборудуют свою машину времени и отправятся в Прошлое? Смогут ли они настроиться на начало двадцать первого века, чтобы забрать оттуда Петра и Зину? Или может лучше полететь еще на сто лет назад и закрыть портал до того, как Петр и Зина через него пройдут? Последний вариант капитан не очень одобрял – довольно опасно, да и что сделано, то сделано. Антонин больше склонялся к последнему варианту, но, зная нрав капитана Петренко, решил не рисковать, оставив его на крайний случай. Что будут делать его очаровательные спутницы, ему было безразлично – сейчас его целью было найти Хранителя кристаллов и объяснить, зачем им этот кристалл нужен. Придется, видимо, рассказать ему всю историю – от «А» до «Я».
И ничего не скрывая. Впрочем, скрыть все равно не удастся – Хранитель – известный телепат и что надо все равно вычитает.…Даже если ты об этом постараешься не думать.
    


9. Хранитель кристаллов.

    
      На планете – пункте их назначения Хранитель сидел в саду фиолетовых растений и смотрел в зеленое небо с красноватыми облаками, подсвеченными синим местным солнцем, клонящимся к закату. Планета вся представляла собой огромный сад огромных растений – листья на некоторых растениях были размером с небольшую городскую площадь. Вдали стояла стена Гигантского леса – каждое дерево высотой с километр, а диаметр любого ствола – с добрые десять-пятнадцать метров. В этот лес никогда никто из людей не ходил. Взирая желтыми глазами из-под рыжих бровей на закат, он медитировал – лучше всего это делать на закате или на рассвете. Небо быстро темнело, на нем зажигались звезды, лишь на западе синел догорающий закат.
     Как всегда вечером, после медитации, Хранитель прошелся по своим владениям, проверяя, растут ли кристаллы? Те, как всегда, светились во мгле ярким волшебным светом, как маленькие фонарики.
     Кристаллы казались отражениями звезд на поверхности планеты. Хранитель поднял глаза в небо – там одна из звездочек двигалась в небе.
«Астероид!», - подумал Хранитель, следя за звездочкой – вот она приблизилась к другой, замедляя ход. Что за другая звездочка, Хранитель хорошо знал, так как он сам принимал участие в этом строительстве. И станция была построена на славу. Обнаружив, что подлетающее тело вспыхивает и на глазах замедляет скорость, Хранитель понял, что ошибся. Ни одно метеорное тело не станет тормозить при подлете к другому, более крупному, и при этом менять яркость.
«Прилетели, голубчики!» - Хранитель смотрел в небо, выискивая спускаемую капсулу, должную появиться в ближайшее время. Впрочем, спускаемый аппарат мог появиться на небе и через несколько минут, и через час. В зависимости от того, сколько они пробудут на станции. Поэтому Хранитель пошел домой и расположился под навесом-листом – за последние годы навес разросся, увеличившись раза в два. Поднявшись по внутреннему пространству стебля на лифте в обсерваторию, Хранитель прильнул к окуляру. Объектив телескопа был направлен на космическую станцию, видную так, словно до нее был какой-то километр. Хранитель знал, что не смог бы заметить спускаемую капсулу до входа её в атмосферу. Он начал опасаться, а не случилось ли, что, пока он поднимался, аппарат уже пролетел? Но почему тогда молчат радары?
     Впрочем, увидев яркую вспышку в небе, он понял, что не пропустил их прилет. Через полминуты протянувшаяся за вспышкой линия прошла через небо, очевидно капсула должна была упасть где-то неподалеку, в полях.
«Если это не один из миллионов летающих здесь астероидов, то они скоро должны будут прийти. Впрочем, не мешало бы их и встретить».
     Хранитель открыл гараж и выкатил гравимобиль. Заводя мотор, проверил наличие био- и метало- искателей. Захлопнув гараж, Хранитель сел за руль и дал ходу.  Он видел, что из падающей звезды протянулся второй хвост – как у кометы при приближении к Солнцу. Это включились тормозные двигатели, замедляя падение капсулы. Затем спускаемый аппарат исчез где-то за лесополосой – в степи. Но в темноте восприятие расстояния обманчиво – до капсулы может быть и один, и сто километров…
     Взревел мотор – машина рванулась с места в карьер и через секунду взвилась в небо. Отследив по радару место посадки, он направил свой транспорт прямо к капсуле. Металлоискатель также подтвердил, что в паре десятков километров к северо-западу появилось что-то большое и металлическое. Биолокатор отметил три точки, отделившиеся от капсулы – очевидно, гости решили сами выйти навстречу хозяину. В этот момент у Хранителя запищал аппарат связи – на вызове был молодой мужской голос.
      - Здравствуйте! Мир вашему дому и планете!
     - И вам, гости дорогие, мир! Издалека?
     - С земли. Со мной тут еще две девушки – однокурсницы.
     - Знаю. Вас трое. Вы в полутора километрах от моего транспорта. Остановитесь на открытом месте, выпустите ракету, и ждите гравимобиль. Через полминуты буду.
     Антонин нашел местечко посвободнее и вышел на средину. Запустив сигнальную ракету, он поднялся на холм и принялся смотреть на юго-восток. Вскоре невысоко над горизонтом появились всё приближающиеся огни фар и габаритов – гравимобиль стремительно приближался…вот он резко затормозил, развернувшись на сто восемьдесят градусов,  и сел на площадку. Антонин помог сесть девушкам на заднее сидение, а сам занял место рядом с водителем. Хранитель выкрутил штурвал на сто восемьдесят градусов, машина покорно развернулась  и помчалась домой, к гаражу. Хранитель откинулся в кресле и с интересом оглядывал своих пассажиров. Одна – хрупкая, как фарфоровая статуэтка, голубоглазая блондинка, другая – рослая, метра под два, мулатка с огненно-рыжими волосами. Парень – интересный человек славянской наружности. Невысокий рост не ввёл Отшельника в заблуждение – судя по движениям, реакции, и по физической силе, парень явно занимался каким-то боевым спортом, в котором был явно не новичком. 
     - Ну рассказывайте, какова цель визита в столь отдаленные месса? – Поинтересовался Хранитель, - Может за приключениями пожаловали?
    - Да за какими приключениями? – Антонин усмехнулся, - приключения же нас сюда и привели.
     За то короткое время, что гравимобиль довез их до дома, Хранитель узнал все, что хотел.
      - И кто же вам приказал установить портал? Да еще в таком месте?
      - Да вот, - Лили грустно вздохнула, - сами решили.
      - Время, друзья мои, самоуправства не любит. Ну, сами натворили – сами теперь и расхлебывать будете! А я и, капитан вам в этом поможем.
      - Вы будете, - Эйджан задумалась, - чем-то вроде ангелов-хранителей?
      - Можно и так сказать, - Хранитель ловко сбавил высоту и нажал кнопку – ворота гаража раскрылись за миг до того, как машина в них влетела. Резко затормозив, он разблокировал двери, и все выбрались наружу. Сам он, как капитан корабля, последним покинул гравимобиль, а потом и гараж, задраив все двери.
       - Красиво тут у вас под листок навес стилизован, никогда бы не подумала, что это – металлопластик! - отметила Лили, - люблю природный дизайн!
      - Природней не бывает, - отметила Эйджан, - Это же не металлопластик, а самый что ни на есть настоящий листок вон от того стебля!
      - Это растение – мой дом, - рассказал Хранитель, - листок этот – навес над верандой, в стволе есть полость, где находится шахта лифта на верхние этажи моего дома. Но лифт не только поднимает, но и спускает в глубины – там, в полостях расположены целые города.
     - Красиво, наверное, но мрачновато.
    - Не согласен, молодой человек, - Хранитель показал несколько открыток, - вот посмотрите какие красивые места!
     Не, это нельзя было назвать «нутром планеты»! Окрашенные голубой краской своды «неба» освещались искусственными солнцами. Улицы украшали нарядные домики. А во дворах…зеленели сады из самых настоящих земных растений.
     - Мы с Капитаном в свое время облетали всю Галактику – где только не останавливались.
Но особую ценность представляют растения с Земли – родное всегда радует!
     - Так вы - землянин? – удивился Антонин.
     - Такой же, как и вы. Родился на Земле, в Украине. Полтавская область, Миргородский район…деревня вам все равно ничего не скажет, но скажу, места отличные. Рай на Земле.
Помню, полхаты занимала русская печка, топившаяся дровами и углем. Там мы готовили и первое, и второе, и тепло держалось долго. А пеплом мы удобряли растения в саду и огороде. Впрочем, кроме пепла земля удобрялась навозом и компостом – перегноем из навоза, прелых листьев и многого другого, включая и пищевые отходы – что сами не съели. Впрочем, за нас все доедали животные – наше село держало как личных во дворах, так и общественных – на коммунальной ферме – животных, птиц, в прудах разводили рыбу. И еще город кормили – как общественным через магазинную сеть, так и своим, у кого было чем. В общем, села и сами не голодали, и город кормили. Так и жили безотходным производством.
        - А это что – город, или деревня? – поинтересовался Антонин, показывая на населенный пункт на открытке.
        - Это скорее гибрид того и другого. Как видите, улицы имеют вполне городской вид – частного сектора в любом городе хватает, а во дворах держат, кто что желает.
        - Понятно. А где наш кристалл?
- Кристалл? Выбирайте любой. Сейчас мы пойдем ко мне во двор, и там вы сможете понять, какой кристалл вам нужен…впрочем, если что, я подскажу.
     Через пять минут все вышли во двор – там, как звезды на земле, светились кристаллы Времени, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги.
     - Ого! – Эйджан усмехнулась, сколько звезд, - и какая из них – наша?
     - Вам выбирать – какой при подходе к нему засверкает, тот и ваш.
Троица в сопровождении Хранителя пошли по ночному саду Кристаллов.
     - Как по звездному небу летишь, - заметил Антонин, - и что он делает? Кристалл-то?
    - Кристалл, - заметил Хранитель, вставляется в механизм Машины Времени, - главное не нарушить поляризацию. С одного полюса он красный, с другого – фиолетовый. Как у солнечного спектра.
        - Понятно. Если он вспыхнет, то это – наш?
        - Ну, это, смотря каким светом. Для начала я протестирую ваши биополя, тогда будет понятно какой кристалл – ваш.
       - Но у нас они, скорее всего разные, - резонно заметила Лили.
       - Это точно, - заметил Хранитель, - но он выберет среднее между всеми вами. Готовьтесь, сейчас я буду измерять ваши ауры.
     Хранитель вынул из сумки через плечо что-то походящее на фотоаппарат, но работающее в режиме распознавания невидимых лучей.
         - Становись все трое! – Хранитель нажал кнопку – послышался декоративный щелчок затвора.
         - А теперь каждый по отдельности!
     Наши герои каждый по очереди «сфотографировались».
        - Вижу, вам всем подходят белые кристаллы,  а это – идеальные и лучшие в работе современных Машин Времени. А теперь идемте в поле – выбирайте! Кристалл с одной стороны, а сердце с другой вам подскажут.
     Антонин подошел к одному из Кристаллов – тот вспыхнул красным.
        - Этот не подойдет, - заметил Хранитель, - знаете, что за знаки делаются красными?
     Следующий сверкнул холодным, синим огнем, словно газовая горелка.
       - Этот слишком холоден к вам, - добра он вам не принесет!
       - А вот этот? – Антонин подошел к яркому кристаллу в глубине двора, - кристалл тут же вспыхнул ярким, но не режущим глаза белым светом, теплым как солнечный.
      - Вот этот хорош! – отметил Хранитель, - но выбирать вам.
      - Думаю, подойдет, - Антонин протянул руку к Кристаллу, тот загорелся ровным белым огнем, словно граненая лампочка.
      - Отлично! – Хранитель улыбнулся, - через пару дней он созреет. И тогда можете забирать его. Надо только довезти его до дома. Машина у вас есть?
      - Да, - ответила Эйджан, - Машина у нас есть. На базе практики.
      - Хорошо, - заметил Хранитель, - и можно будет выполнить вашу миссию. А пока поживете у меня! И храните ее пуще зеницы ока! Чтобы с ним что случилось – вам повезло, что вы так быстро нашли такой хороший Кристалл.
     - Сколько пожить? – поинтересовался Антонин, - когда он созреет?
    - Скоро, очень скоро. Дня через два. Ну, максимум три.
    - Так, - Антонин задумался, - три дня на созревание, полтора суток на полет – это дня четыре с половиной, округлим до пяти, ну, грубо говоря, неделя, с учетом возможных транспортных проблем. Короче, за неделю должны управиться, плюс-минус пару дней, с учетом расписания Галактического экспресса. Кстати, у вас тут есть какой-нибудь летательный аппарат, чтобы добраться до станции?
       - Видите ли, - хранитель запнулся, - аппарат, конечно, есть, но он не на ходу. Точнее не на лету, если быть точным. Его бы отремонтировать, так и до Земли бы вас довезти можно было, правда, за месяц.
      - Ну, - Антонин задумался, - за месяц – это слишком долго. Но если не починим корабль, как тогда на станцию попасть отсюда можно?
        - Элементарно. Пошлем запрос на Станцию, - Отшельник ткнул пальцем в яркую звезду над головой, -  и за вами спустят космический катер. Пять минут, и вы на станции, катер – автоматический. Так что здесь не останетесь. О том, как вам доставить Кристалл, я уже подумал. Есть у меня контейнеры, специально для перевозки Кристаллов. Один могу вам дать, но с возвратом. Впрочем, вернет его мне капитан, ведь это он протежировал вас для меня.
       - И что, - спросила Эйджан, - как на ваш взгляд, мы поступили, не проверив дезактивацию Межвременного портала?
     - А что тут говорить? Сказано – молодо-зелено. Себя вы всего-то, что стипендии лишить можете, а вот других людей, попавших в другое время, вы на весьма серьезную опасность обрекли. Об этом вы подумали? Читали Брэдбери «И грянул гром»?
      - Это где мужик в прошлом бабочку раздавил и в его времени в Америке не того президента выбрали?
      - Скажу как на духу, - вступился Антонин, - мы просто хотели поскорее закончить занятия и получить зачет первыми.
     - Да, это так, - подала голос Лили, - мы хотели как лучше…
     - А получилось как всегда. Эх, молодежь! Ну, куда вас несет?! Разве вы не знаете Основной Закон?
     - Да вот, - Эйджан запнулась, - учила когда-то на правоведении. На первом курсе училища.
    - Я говорю не о государственных законах – их придумывают такие же, как и мы с вами люди – для своего же удобства. И подгоняют их под себя все государственные деятели всех рангов – кто как может и хочет. А кто не у дел, те страдают от этих законов. Но не о том. Я – о Вселенских законах. Когда-то это называлось судьбой, потом – божьим провидением, потом просто законом жизни. Но суть – та же. – Хранитель задумался на минутку.
      - Один из них, - продолжил Хранитель, помолчав минутку-другую, -  гласит, что если ты чего-то не доделал, то жизнь тебе об этом напомнит поздно или рано. Хоть через преподавателей, если это учеба, хоть через сотрудников или начальство, если это – работа. Или просто через случайных людей. Все мы – не идеальные, не герои, не боги и не ангелы. Над нами нет ореола святости, и мы все время в чем-то ошибаемся. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Просто необходимо не бояться признавать свои ошибки. И исправлять их. Тогда все будет в вашей жизни хорошо, хоть и не без трудностей. Вот теперь вместо того, чтобы готовиться к следующему зачету и к экзаменационной сессии, вы вынуждены мотаться по Галактике за Кристаллом и строить Машину Времени. А это – с одной стороны плохо, а с другой – вам же легче будет на следующем курсе. Так что вам решать. Но недоделки необходимо по возможности устранить. За вас ваши огрехи никто корректировать не будет! Так что – вперед. Считайте, что я вас благословляю, как это было принято в древности.
     Далее, за вечер Антонин узнал много интересного – девушки отправились спать, а ему не спалось. Не спалось и Хранителю – было видно, что его тоже что-то гложет.
       - Знаете, молодой человек, - произнес он после долгого молчания, - это неправильно.
      - Что – неправильно? Что я натворил со своим порталом?
      - Нет, я уже о другом. Когда молодежь уходит из жизни раньше стариков. Впрочем, может она еще и жива.
     - Кто – она?
     - Дочка. Она пропала полгода назад, и где ее только ни искали. Ничего не помогало.
     - А сколько ей было, то есть – Тьфу! Сколько ей сейчас?
     - Завтра было бы шестнадцать, как тебе, сынок. Ну ладно, я пошел, - старик встал из-за стола и пошел в свою келью, чтобы Антонин не видел его горя.
     Антонин, постояв на балконе еще с полчасика, за которые выкурил целую пачку сигарет,  также пошел спать…


10. На планете Кристаллов.

   
     Наутро Антонин проснулся от яркого света, бившего ему в лицо через окно-иллюминатор. На  северо-востоке поднималось ярко-голубое Солнце, окруженное синеватыми протуберанцами. Антонин подошел к двери и вышел на балкон.  Небо зеленело, как весенние растения Земли, зато местная флора поражала обилием красок – от красного до фиолетового. Зелеными же были только цветки, очевидно, чтобы отличаться от окружающей их листвы. На соседний, смежный с ним балкон, из девчачьей комнаты вышла Эйджан.
«Что-то она мне частенько попадается в последнее время, - подумал Антонин, - что-то тут не чисто». Конечно, он понимал, в чем тут дело и не только в том, что они учатся в одной группе и у них одна практика. Здесь дело было явно в личной заинтересованности, но Антонин просто не обращал на нее внимания, возможно, не воспринимая всерьез эту двухметровую крашенную метиску. Другой парень на его месте сам бы искал с ней встреч, а тут…Антонин отвернулся в другую сторону и закурил…
«Банальный треугольник», - подумал Антонин, ведь он любил Лили, пожалуй, не меньше чем Эйджан его. Впрочем, любит ли его Эйджан, Антонин не думал – его больше волновало отношение к нему Лили.
        - А Лилька твоя куда-то ушла, - подколола его Эйджан, - наверное, с новым женихом.
        - Возможно, - отозвался Антонин делано-равнодушным тоном, - и тебе пора обзавестись парнем. Вон, какая красавица!
      - Да, только некоторые парни меня не замечают, - вздохнула Эйджан.
      - Ну не обращай внимания, - Антонин ответил ей в тон, - мало ли на свете дураков?
      - Да, немало. Один из них, самый большой, стоит на соседней лоджии и строит из себя пофигиста.
     - Ну, может у него другие планы? – отпарировал Антонин. – Того он и равнодушен.
     - Я вообще-то тебя имела в виду.
     - Я тоже- себя. Но ты не права. Я тебя замечаю. Просто не так, как ты бы этого хотела. А то бы ты не стала Лилькой меня подкалывать.
     С этими словами Антонин достал из кармана халата портсигар, вытряхнул еще одну сигарету. Постучал ею по крышке портсигара – он всегда смеялся, глядя на него – там, на крышке была выгравирована голая женщина, усевшаяся на траве в непотребной позе,а у неё в ногах сидел кучерявенький мальчик – ангелочек лет четырёх-пяти. При этом пацан внаглую тянулся ручонками к арбузным грудям красавицы, а  курчавая головка находилась на уровне бедер дамы, взгляд был устремлён туда…при этом миниатюрный детородный орган у мальчонки находился в боевой позиции, торча вперёд под прямым углом, упираясь ей в коленку. Судя по выражению лица дамочки, ей внимание мальчика доставляло явное удовольствие – она не прочь бы была научить пацана хотя бы азам камасутры, если уже не научила…Спрятав портсигар с пошлой картинкой, он направился на лестничную  площадку.
     Спустившись вниз на спиральном лифте, Антонин прошел на плантацию Кристаллов. Они сияли в лучах солнца, но не светились. Очевидно, они напитывались светом за день и потом ночью испускали свой, ни на что не похожий свет. По тропе, пересекающей его путь, шли Эйджан и Лили, о чем-то оживленно болтая. Антонин отступил в тень – не хотел лишний раз попадаться на глаза девушкам. Низко над растениями пролетел крылатый зверь – птерозавр, или птеродактиль. Здесь была жизнь сродни земному Юрскому периоду – по дебрям бродили фантастические ящеры, летали насекомые устрашающих размеров. За время прогулки Антонин успел увидеть комара размером с доберман-пинчера и муху, размером с  ротвейлера.
«Интересно, а стрекозы у них тут размером со льва, что ли? – подумал Антонин, отмахиваясь от надоедливой мушки – она была совсем небольшая, размером с крысу.
А то такие крокозябры и до смерти закусать могут».
Внезапно он услышал крик - Эйджан с визгом отбивалась от комара размером с хорошую борзую. Комар выпускал жало размером с антенну от радиоприёмника, и пытался ее укусить. Эйджан махнула палкой, точнее обломком ее – тонкое тело комара переломилось надвое, и он упал к ее ногам. Отскочив от агонизирующей твари, она побежала к дому. Когда Антонин подбежал, помощь уже не требовалась. Лили, возможно, убежала еще раньше Эйджан, поскольку ее не было видно нигде. Антонин подошел к издыхающему кровососу.  Тот был добрый метр в длину, а размах крыльев составлял полтора. Длина хоботка, как определил он, была порядка ьридцати пяти-сорока сантиметров в вытянутом виде, так что стоило держаться от него подальше…
     Выломав дубинку подлиннее и покрече, Антонин направился в глубину леса. На поверку это оказался не лес, а травяные джунгли – настоящий древесный лес рос километрах в пяти и поднимался дальней стеной, так что Антонин почувствовал себя Гулливером в стране великанов. Внезапно он услышал шуршание и свист и инстинктивно пригнулся – мимо него пролетело огромное щупальце, принадлежащее то ли зверю на дереве, то ли само дерево имело хищный нрав и ловило проходящих мимо животных. Включив реактивный рюкзак за спиной, Антонин легко ушел от следующей скользящей петли, чуть не захлестнувшей его за ногу. Рассматривать, обладает ли ловушка пастью и к какому царству ее отнести – растениям или животным, времени не было – прибавив газу, Антонин вылетел на вольный воздух, прямо в небесную зелень…прямо навстречу какому-то дракону, или ящеру впрочем, небольших размеров, очевидно молодому.  Приняв Антонина за грозного врага, более страшного чем он сам, дракончик, затормозив в воздухе, развернулся на месте, после чего дал стрекача, истошно визжа.
     Рассудив, что дракон, если, возможно, молодой, и где-то поблизости имеется его старая мамаша. А встречаться с взрослой самкой дракона, возможно, размером с небольшой космический корабль, Антонин не хотел, потому он летел ни высоко, ни низко – как раз так, чтобы быть недосягаемым для наземных хищников, но и не попадаться на глаза летающим ящерам. «Прямо фэнтези какое-то». - Антонин вспомнил волшебные фантастические сказки. Там повествовалось о драконах  и рыцарях – доблестных воинах, якобы сражавшихся с ними во имя спасения прекрасных принцесс.
     Поэтому Антонин тоже изменил курс, полетев к гигантскому дереву, в котором жил Хранитель. Тот уже стоял на крыльце и встречал его.
      - Молодой человек! Вы знаете, что здесь в одиночку ходить, да и летать, пожалуй, тоже, весьма небезопасно? Или вы в этом еще не убедились?
     - Трижды! Раз меня чуть не закусала до смерти гигантская муха, второй раз – дерево-ловушка чуть не поймала в петли, а в третий раз – я столкнулся с Малым дракончиком. Прямо фэнтези какое-то. Сказочная фантастика…
      - Придется тебе поиграть роль доблестного рыцаря, спасающего свою даму сердца от Змея Горыныча. Или от дракона, кому как нравится. Сразу скажу, зверь опасен, но огнем не пыхает. Впрочем, бармаглот тот еще!
      - А кого же мне предстоит спасать? – Страшная догадка пронзила ему сердце – а где же Лили? – Неужели? И как она пропала?
      - Да, - Эйджан, вся в слезах стояла рядом со стариком Хранителем, - Я отбивалась от комара, а в это время Лили подхватил какой-то зверь. Я и его ударила дубинкой, но она сломалась как от удара о железо. С таким же успехом я могла бы ударить летательный аппарат или космический корабль. А ты куда-то подевался…
      - А за мной погнался малый дракончик… Интересно, - задумался Антонин, - я в школе ходил на фехтование. Но чем можно одолеть бронированную тварь размером с космический аппарат? Да и молодой я еще для таких подвигов…хотя, что ни сделаешь ради Лили!
     Антонин осмотрел свою амуницию. Это были реактивный ранец, бластер на поясе, лучевые пистолеты. Их он ещё ни разу здесь не использовал, почему-то при нападении гигантской мухи схватив дубинку…должно быть, в нём возобладал инстинкт первобытного дикаря.
        - Вот тебе еще и лазерный меч, - Хранитель протянул Антонину грозное оружие, - его лучевое лезвие регулируется в длину и в ширину и режет любую поверхность независимо от твердости и плотности.
       - Да, - Антонин вздохнул, - теперь я точно чувствую себя чудо-богатырем из сказочной фантастики!
       - Ты куда? – крикнул Антонину вслед Хранитель, - а поесть на дорожку? Отведай каши богатырской! Она даст тебе Силу Трех Богатырей. Состав каши я храню в секрете и передам только тому, кто сможет быть доблестным бойцом и будет достоин ее. Тарелки хватит, чтобы восстать после самой страшной болезни. Никакого упадка сил не остается и в помине. А ты - мужик здоровый. Съешь тарелку-другую – будут силы победить дракона. Вызволишь любимую – полюбит она тебя. Только Эйджан о нашем разговоре ничего не говори, а то приревнует и козни строить станет.
     Антонин прошел в трапезную – там он съел тарелку с дымящейся кашей из незнакомой ему крупы.

11. Полет в логово.


     Поев и почувствовав прилив сил, Антонин схватил меч и отправился, было в путь, как Хранитель остановил его.
- Молодой человек, рыцарь без коня – что пепелац без гравицапы. Я тебе железного коня дам. Пошли в сарай. Вы что это – пешком решили пойти? До логова – полторы тысячи километров!
     Хранитель подвел Антонина к сараю и открыл двери – сарай своими размерами и высотой помещения больше напоминал ангар для космокатеров, чем деревянный сарай. Каркасом служили огромные деревянные брёвна, каждое толщиной в пару метров, поддерживающие  крышу, стропила которой в своей мощности не уступали сваям-опорам здания. В глубине, под брезентом стояло что-то поистине устрашающих размеров и форм, не менее страшное и стремительное, чем  сам дракон.
     - Что это? – Антонин с опаской подошел к махине и откинул край брезента.
     - Это – реактивный самолёт – истребитель двадцатого-двадцать первого веков. Страшная вещь, хоть и раритет. Под крыльями несет четыре ракеты, имеется пушка, пулемет скорострельный, выпускающий триста пуль в минуту. Пушку я поставил лазерную – бомбой такую тварь не возьмешь. От его шкуры снаряды все как горох от стенки! Пулемет же стреляет разрывными пулями, там надо в нос и в глаза бить – это самое чувствительное место твари. Ну и в глаза попадёшь – ослепишь зверя.
      - А зачем же тогда нужна была вся эта комедия с латами, кольчугой, энергетическим щитом и лазерным мечом? И с кашей богатырской?
     - Все бывает. Самолет и разбиться может. А если боеприпасы все кончатся, и тебе придется ближний бой вести? Тут-то тебе меч лазерный и пригодится. А латы и кольчуга – не простые, они с примесью асбеста, так что любой жар сдерживают. Дракончик-то огнедышащий. И не забывай – на твою даму сердца ты – не единственный освободитель. К логову посъезжаются все окрестные рыцари, богатыри и прочие воины с окрестных краев.
      - И планет?
      - Да, - ответил Хранитель, - и планет, включая нашу космическую станцию. Поэтому тебе пригодится смекалка и ловкость. И твои конкуренты тоже прибудут не на живых конях, а на летательных аппаратах не менее крутых, чем наш реактивный истребитель. Впрочем, у этого самолетика есть одна функция – полная герметизация и возможность космических полетов на близкие расстояния – до десяти-пятнадцати тысяч километров.
       - Да чего с ними церемониться? – Это Эйджан зашла к ним в ангар и все слышала, - сбрось на них на подлете пару бомбочек. И из пулемета приласкай! И считай, победа у тебя в кармане.
       - Нет, так нельзя, - Хранитель строго посмотрел на нее, - допустим, против дракона все средства хороши. А против соперников по рингу надо применять соизмеримое оружие. А бомбить воинов, стоящих на площадке – это не по-спортивному. Не по-рыцарски. А если тебя они так? То-то же оно…Вот тут-то ему и пригодится меч и щит. Впрочем, думаю, до драки между освободителями дело не дойдет. Тем более что воин-освободитель будет только один. Остальные останутся не у дел, и будут вынуждены признать его как победителя. Но после победы освободителю придется отстаивать свою принцессу – это тоже верно. Тут-то тебе пригодится и истребитель для скорости и оружие – для ближнего боя.
     В общем, вскоре самолет был заправлен и выведен из ангара-сарая – выталкивали его  все – и слуги Хранителя, сам Хранитель, и Антонин. Антонин сел в кабину и внимательно изучил все функции. Тут были и вертикальный взлет и посадка, и смена вектора движения в помощью смены угла атаки моторов, и полная герметизация кабины на время перелетов в безвоздушном пространстве. Внизу ярко-красным цветом было предупреждение:
    
«Использование самолёта на планетах без атмосферы воспрещается!»

     Антонин включил моторы, прослушал их – он в детстве ходил в аэрокосмоклуб, но там он летал на старинном аэроплане – легком одномоторном самолетике из пластмассы и алюминия. Здесь же был стальной монстр, вооруженный до зубов.
«Хоть бы боекомплект не рванул! - подумал Антонин, и не безосновательно, ведь если что случится, дай бог, чтобы катапульта сработала». Дав вертикальный взлет, он оторвался от земли, и, взлетев на километр в высоту, взял курс на юго-запад.
     Дракон, унесший Лили, жил в паре тысяч километров отсюда и Антонин надеялся, что успеет прибыть на место раньше других, дальних бойцов, желающих победить дракона и завоевать прекрасную даму. В конце концов, как они узнают так быстро?
     Антонин еще не знал, что на этой же планете жила целая компания рыцарей всех мастей. Космическим провинциалам рыцарские турниры были одним из немногих удовольствий, доступных здесь. Все остальное время эти суровые крепкие парни и мужики сидели в многочисленных тавернах, поглощая невероятные дозы жидкого топлива и устраивая массовые потасовки в своих поселках. Те, кто был рангом повыше, жили в замках, построенных из огромных каменных глыб и окруженных широкими рвами и валами.   
     Единственным отличием от средневековых замков здесь были посадочные площадки для летательных аппаратов, а также радарно-зенитными установками на крышах. Крепкие парни со стальными кулаками и толстой кожей прогадали, строя свои крепости – в высоких и прочных стенах и башнях не было смысла, если можно было сесть на территории замка с помощью мало-мальски летающего транспорта – просто перелетев через стены. Так что замки были скорее данью древней рыцарской культуре, чем необходимостью. А если ты живешь на пустынной планете, ты ещё молод и полон сил, то времени у тебя – вагон, то можно и замок возвести. Хоть какая-то защита от агрессивной среды.
     Антонин поднажал – самолет взревел и рванул вперёд с новой силой!
     Впрочем, пролетая над одним из замков, Антонин понял свою наивность и понял, что недооценил местных. Из амбразур замка торчали не мушкеты и карабины, а бластеры и лучевые пистолеты, а на башнях располагались самонаводящиеся лазерные пушки и радарные установки. А в одном у замков из амбразур торчали…ядерные ракеты. На что рассчитывал хозяин, надеясь привести в действие это грозное оружие, можно было только гадать – такими боеприпасами надо стрелять на сверхдальние расстояния, чтобы при взрыве самому не пострадать.
«Да, - подумал Антонин, - либо боеголовки на них – не ядерные, либо хозяин замка намерен всерьез ото всех отгородиться».
     В такой замок на территорию так просто не сядешь – необходимо запрашивать разрешения. На крышах замковых построек виднелись антенны, вращались радиолаокторы.
     Антонин благоразумно облетал крепостные сооружения, чтобы не провоцировать местных воинов на боевые действия. Истребитель при всей своей мощи и убойной силе был уязвим именно этим – достаточно было одного меткого попадания по боекомплекту, чтобы аппарат превратился в падающую огненную бомбу. Поэтому Антонин сквозь стеклопластик кислородной маски и фонарь кабины рассматривал округу на предмет попыток атаки. Поэтому когда ожило бортовое радио, Антонин сразу же ответил – это оказалась система ПВО ближайшего замка – Антонин пролетал всего в трех километрах от него – таким было минимальное расстояние, на котором он промчался – пока он отвечал, расстояние увеличилось, и замок почти исчез за горизонтом. Антонин увеличил высоту – истребитель летел со средней скоростью около тысячи с небольшим километров в час.
     Чем ближе он приближался к логову дракона, тем больше виднелось на бортовом радаре других аппаратов – часть прилетала с других планет, часть с дальних районов планеты Кристаллов и гигантских растений. Антонин почувствовал себя мальчиком, вышедшим во двор с  новеньким велосипедом, обнаружившим, что у других ребят велики есть и покруче! Но, памятуя старую мудрость «Используй то, что у тебя есть, и тебе не будет нужно то, чего у тебя нет!», Антонин спокойно взялся за штурвал – он успел сродниться со своим истребителем!
     Очевидно, дракон насолил изрядно не только Антонину, но и многим другим жильцам планеты – на площадке перед логовом, являющим собой просто пещеру  со входом на высоте в сотню метров над поверхностью земли, расположилось боевые апппараты практически всего мужского населения планеты. Один, наиболее активный боец повел свой боевой гравилет на отверстие и открыл, было, огонь, но в следующий момент оттуда пыхнуло таким огнем, что незадачливый воин вместе со своим аппаратом грохнулся на скальную площадку, не успев долететь до отверстия каких-то десять метров. Все затаили дыхание, смотря на изувеченный гравитационный аппарат – живой ли пилот?
     Через минуту обломки зашевелились и из-под них выбрался воин – подняв обе руки вверх и расставив их пошире, он помахал товарищам, показывая, что цел. Ну, а то, что пара шрамов протянулась через все тело и кровь где-то протекает, так это не проблема – перевяжет раны и снова в бой!
     Антонин выискивал место для посадки – с таким видом он выискивал в родном двадцать втором веке на Земле местечко, где бы среди других аппаратов на стоянке посадить свой аэромобиль.
     Вскоре он нашел пустую площадку, и, перейдя в вертикальный режим, плавно зашел на посадку. Впрочем, солнце уже клонилось к закату, а воевать на ночь глядя никто не хотел. Дракон, очевидно, тоже не намеревался вылетать из пещеры. Впрочем, боевой готовности среди воинов, осаждающих пещеру, никто не отменял – кто знает, когда этой твари вздумается высунуться, или вообще вылететь из своей пещеры? И еще всех волновал один вопрос – а нет ли у пещеры Дракона еще выходов? Они караулят у парадного, а зверь выберется через запасный выход и атакует сзади, со стороны, куда и оружие-то не направлено?! Поэтому пара-тройка осаждающих применило тактику обзорного обстрела – их лазерные пушки были направлены в разные стороны от пещеры – на юг, север, запад и восток. Сама же пещера была к западу от площадки и теперь по темноте дыра пещеры была практически незаметна, и ждать можно было всего чего угодно.



12. Битва.

   
     Ближе к середине ночи все успокоилось никакого шума, все знали – дракон внутри логова. Площадка тонула во мгле, зато лучи большей части прожекторов были сфокусированы на черном отверстии в отвесной скале. Остальные же полосовали небо в целях предупреждения неожиданного налета снаружи – как знать, не выбрался ли дракон через запасной выход и не нанесет ли удар с тылу, откуда его меньше всего ждут?
«Там же и моя Лили, - подумал Антонин, и с любопытством разглядывал толпу воинов. Некоторые покинули свои боевые машины и расхаживали по площадке под прикрытием пушек, нацеленных на черное логовище. В случае если кому-то из них удастся победить дракона, остальные могут кинуться в пещеру и захватить освобожденную. В ходе спора за освобожденную вполне может возникнуть битва, притом весьма серьезная – не один воин, вероятно, сложит здесь и голову, и оружие, и доспехи.
     Антонин в свете, отраженном от стен скалы, рассматривал воинов – тут были и русские богатыри; и викинги с рыжими бородами и в рогатых шлемах; и рыцари, закованные в латы; и  еще многие боевые типажи, стилизованные под древних воинов.
«Жуть, - подумал Антонин, - откуда их столько набралось?»
     Шло время, Антонин устал изучать бойцовские костюмы противников, решив, что кто бы ни убил дракона, и кто бы ни спас «принцессу», скорее всего после всего этого устроят турнир с общим зачетом, потом с четверть финалом, полуфиналом и, наконец, с финалом. Кто в финале победит, тот и возьмет себе приз, а заодно освобожденную девушку. Знай Антонин, насколько он далек от истины, он бы не иссушал себе мозги напрасными догадками, а просто расслабился бы и принялся бы лучше целиться в берлогу.
     Внезапно воины на площадке пришли в движение – оружие всех типов и калибров задвигалось на турелях, зашевелилось в амбразурах и просто вскинулось наизготовку в умелых руках воинов.
     И не зря – в пещере блеснули чьи-то страшные глаза, показалась страшная морда с более светлым носом, словно сделанным из огнеупорного металла. С адским рычанием зверь высунул голову на длинной шее из пещеры…Судя по пропорциям головы, зверь обещал быть просто гигантских размеров! Как такая тварь могла летать, Антонин не знал. На Земле в древности жили динозавры, но там вроде, такие здоровые не летали.
Антонин судорожно перебирал всю типологию и классификацию из курса палеонтологии.
     Один, нетерпеливый и молодой боец, совсем еще мальчишка – лет тринадцати, вскинул свой бластер, но товарищ постарше отодвинул ствол и покачал головой: Не время, мол, пацан, зазря палить! Пусть он весь высунется. Как начнет стартовать с площадки, тогда все разом под брюхо пли!
«Что за тварь? - подумал Антонин, - Как же я его тогда не заметил, когда он Лили схватил? Летающий ящер таких размеров – это же фантастика. Да и он ли это был?» Тут Антонину и вовсе пришла в голову мысль, что, возможно, и не следует его и убивать? Но он тут же прогнал подобную мысль из головы: как же он иначе узнает, есть там, в пещере кто, и вообще…не он один сюда прикатил. Вон сколько охотников. С такими парнями справиться будет потруднее, чем с самим драконом.
     Времени на раздумья тем временем практически не оставалось – дракон, очевидно, рассерженный светом в глаза, высунулся из берлоги и, взмахнув крыльями, тяжело отвалил от края отверстия. В тот же миг ему по глазам, по крыльям и под брюхо ударило прядка сотни разных боевых бластеров – лазерные лучи просто полосовали его, но он, успев набрать воздуху, чтобы дать огневой залп, изрыгнул из пасти столб огня. Лазерные лучи просто отскакивали от бронированной шкуры зверя, отражаясь от полированной до блеска чешуи. А в глаза попасть было не так-то просто. Многие, решив, что нос – самое чувствительное место, стреляли по нему. Но, судя по всему, нос у него, как и губы и рот, были огнеупорными, и лазером их было не поразить!
     Антонин вспомнил гигантские деревья в пяти километрах от дома Хранителя, как беспечно они пошли прогуливаться среди бесконечных травяных джунглей. В самом деле, если мухи с комарами – величиной с приличную собаку, то какими же должны быть другие животные? Но что-то ему не верилось, что, будучи в нескольких шагах от него, эта тварь могла похитить Лили, притом незаметно. И еще мене вероятным казалось, что Эйждан ударила его палкой, и дракон испугался и улетел – скорее всего, он бы и не заметил этого. Эйджан, конечно, крепкая, сильная девушка, и ростом бог не обидел – под два метра ростом, но все же не богатырской же она была силы. Да и палка для дракона, что горошина слону. Впрочем, у страха глаза велики – кто знает, что это было?
     И еще раз в сердце закралось сомнение, но Антонин отогнал его и, получше прицелившись, выпустил все четыре ракеты. Дракон в это время как раз разинул пасть за новой порцией кислорода, так что все снаряды влетели ему прямо в пасть и он непроизвольно сглотнул.  Раздался оглушительный взрыв – все четыре ракеты рванули у него где-то в брюхе. Дракон удивленно остановился, очевидно, решив, что у него началось вздутие живота…тут он принялся раздуваться, превращаясь в огромный шар с лапами, головой и хвостом, и вдруг…лопнул, словно гигантский фейерверк!    
      На площадку обрушилось агонизирующее тело зверя – только теперь всем стало понятно, каких размеров была тварь. Правда, упав, останки дракона придушили добрую половину воинов, но оставшимся это было на руку. И они бросились на него как стая муравьев на атакуемое насекомое, стреляя по нему из лазерных пистолетов, махая лазерными же мечами, хотя там и добивать было нечего – он издох ещё во время взрыва!


13. Победа!


     Антонин, не став дожидаться, пока драка кончится, и рыцари начнут бить друг друга. Поэтому он сразу же поднял свой истребитель и, дав вертикальный взлет, направился прямо к пещере. Вход в логовище был свободен. Антонин направил аппарат прямо в середину – вход в пещеру был не меньше чем ангарные ворота. Да и сама пещера оказалась громадной. А если учесть, что истребитель Антонина еще обладал свойством разворачиваться в воздухе на месте, то пещера оказалась и вовсе свободной. Антонин откинул фонарь кабины, и выпрыгнул на каменный пол пещеры, оказавшейся на удивление чистой.
«Ну, конечно, - подумал Антонин, - у себя дома кто же гадит?»
Обойдя все закутки пещеры, с биоискателем, Антонин отправился в ближайший длинный и узкий коридор, уходящий куда-то вглубь. Углубившись внутрь горы чуть ли не на милю, он запеленговал какое-то живое существо. Пройдя вперед, он убедился, что слабенький сигнал растет, становясь более мощным – очевидно, это была не крыса или какое-то другое животное, а именно человек. Так, по крайней мере, идентифицировал объект искатель – он уловил биоэнергетику разумного существа. К сожалению, он не мог определить пол, расу и возраст объекта, и Антонин приостановился – а вдруг это кто-то из его противников? Вскоре Антонин услышал дыхание – так мог дышать только человек, притом только женщина.
     Подойдя к объекту, Антонин убедился, что это – действительно девушка, но похищенная, судя по ее внешнему виду, уже давно, и никак не вчера утром. И уж никак не Лили. На него смотрела рослая девица – не меньше Эйджан ростом, да ещё и с богатырской статью. Одета она была в лучших традициях викингов – лишь длина юбки, из-под которой виднелись крепкие ладные ноги в вязаных длинных чулках, говорила о том, что это – не выходец  из Средневековья, а вполне современная девушка. За спиной у нее чуть ли не до пола спадали две толстых косы соломенного цвета, а с широкого и красивого лица на него смотрели два широко расставленных, огромных синих глаза. Смотрели они на него заворожено и влюблено.
     Антонин хотел, было, дать тягу – нужна она ему? Пускай другие богатыри приходят и спасают! Отберут, и – слава  богу.  Но, вспомнив данный накануне рыцарский обет, он передумал – кому нужен недостойный богатырь?! Сохраняя воинскую честь и доблесть, он взял девушку за руку и повел  к истребителю.
Увидев самолет, барышня упала без чувств.
     Антонин, хоть она и была раза в полтора крупнее его,  подхватил ее на руки и погрузил в кабину, после запрыгнул сам, захлопнув фонарь. Развернувшись, он направил истребитель к выходу – тот вылетел из пещеры на небольшой скорости и завис над площадкой – удирать с добычей от воинов не было смысла, да за ним никто, в общем, как бы, и не гнался.  Приземлившись на площадку, он показал всем, что вернулся цел и невредим, да еще и с «принцессой» на руках. Его встретил гром выстрелов в воздух, рев восторженной толпы. Не было похоже, что кто-то собирался оспаривать его добычу. Лучше всего было отпустить ее – пусть берет, кто хочет! Антонин высадил, было, ее из самолета, а сам полез в кабину.
      - А ну, стой! Куда? – послышались крики с разных сторон, - ты ее освободил? Освободил. Дракона ты убил? Убил!
       - С вашей же помощью, - заметил Антонин, - один бы я не справился.
       - Это не важно, - прокричал из толпы рослый, рыжебородый викинг лет тридцати, - ты девушку спас? Спас!  Значит, она – твоя! Бросишь – догоним, и насильно отдадим, понял? Свои завоевания не бросают!
        - Да я думал, что тут другая, того и поехал…
       - Не отмазывайся! Ее у тебя теперь только силой можно отобрать!
       - Вот и отберите в честном бою!
       - То есть, убив тебя? Выбирай!
       - Не убивайте его. Пусть он отвезет меня к отцу! А там, как отец мой скажет, так и будет!
      - Молчи, женщина! – прогремело несколько голосов.
      - А что? – проговорил один, наиболее властный и громкий. – Пусть отвезет.
     Антонин посмотрел, пытаясь найти обладателя такого голоса – тот, впрочем, никуда и не прятался. Из толпы вышел рослый мужчина лет тридцати трёх. На голове его блестела золотом корона.  При его голосе вся орава замолкла – возможно, это был местный король
        -  Закон гласит, - продолжил «король», -  что если воин, освободивший девушку, не хочет по какой-либо причине брать ее себе, то у нее есть право голоса. А освободить его от обязательств может только родитель девушки, то есть ее отец. Всем ясно?
        - Ну, ваше величество, - принялся кривляться тот самый рыжий викинг, что только что требовал от Антонина, чтобы тот забирал свою «добычу», - это же и ежу ясно.
       - Послушай, дружочек! Что-то ты языкатым стал. Мне тут гильотину недавно исправили – интересно, язык твой она отрубит или нет?
      - Да рубите уже всю голову, - послышалось из толпы, - что мелочиться?
      - Дружочек, - продолжал Король, - запомни – выражение «ежу ясно» смысла не имеет, ибо в священных книгах сказано, что ежу, аки твари неразумной, хотьи божьей, плевать на твои человеческие проблемы в виду его неразумности. И вообще – если даже ежу-то ясно, а тебе – нет, то что выходит? Значит что - ты хуже ежа?
        - Спасибо, ваше величество, Антонин запрыгнул в свой истребитель, предварительно подсадив спутницу,  и захлопнул фонарь кабины. Самолет взмыл на пару километров над толпой и завис.




14. Дочь Хранителя.


        - Ну, - обратился он к своей спутнице, - куда тебя везти?
       - Туда! – Девушка указала на северо-восток, в сторону разгорающейся зари, - солнцу навстречу.
     - А дальше?
     - Норд-ост! – подтвердила барышня.
      - Тогда нам по пути, - Антонин посмотрел на датчики, - как бы топливо не кончилось раньше времени! А все же что за место, куда тебя везти?
     - Дом Хранителя!
     - А что ты там забыла?
     - Да я отца полгода не видела, а ты дурные вопросы задаешь!
     - А кто он у тебя? – Антонина внезапно осенило – он вчера говорил со стариком, у которого пропала дочь. И теперь выходит, что он спас её? И везёт Хранителю? А вдруг нет?
     - А угадай, кто? Догадался?
      -Тогда с днем рождения! Тебе сколько?
     - Шестнадцать сегодня стукнуло. И увидеть отца для меня будет лучшим подарком.
     - То-то обрадуется старик!
     - Тебе не понять, - отметила она, - Молодой еще. Сколько лет?
     - Ты-то старая?! –удивился Антонин, - Мне как и тебе, шестнадцать!
     - Кстати, как тебя зовут?
     - Антонин.
     - Хельга.
     - Вот и познакомились! – Антонин откинулся в кресле, выжимая полную скорость, - через час-другой будем дома!
        - Я, как самолет увидела, сразу поняла, от кого ты прилетел!  А что там отец? Не болеет? Жив хоть?
     - Жив твой батя! А вообще-то я – только второй день на вашей планете, то есть уже третий будет,  я прилетел вечером позавчера. Вчера вечером я прилетел на сражение. Так бы и не знал, что такие твари водятся, если бы не…
     - Что, «если бы не»?
    - Да так, мы прилетели с Земли по учебным делам – практика у нас производственная – выращивание кристаллов. Я в институте при НИИ Времени учусь. На лунной базе, что располагается в ХХI веке. Сам же я из ХХП столетия.
    - Понятно. И что там у вас на Земле?
    - А что – на Земле? Это, смотря с какой стороны посмотреть. Земля как Земля. У всех свои проблемы, свои интересы, свои хлопоты.
    - Вот бы побывать на Земле, - мечтательно задумалась Хельга.
Антонин задумался. Если он спас не ту, то где же Лили? Уж не случилось ли чего похуже? Впрочем, сомнения его тут же рассеялись, когда, заходя на посадку перед гигантским деревом, в котором располагалось жилье Хранителя, он увидел знакомую фигурку – Лили, как ни в чем не бывало, встречала самолет, стоя на посадочной площадке и размахивая красным шарфом.
     Через минуту истребитель плавно сел на площадку. Откинув фонарь, из кабины выпрыгнул Антонин, потом подал руку новой знакомой. Хельга ловко спрыгнула на площадку. Навстречу ей бежал сам Хранитель.
      - Отец!
     - Хельга! Но откуда?!
      - Из драконова плена. Это он меня утащил полгода назад. Когда я с девчонками поехала на море.
    - Я думал, что ты то ли утонула, то ли тебя похитили. А что ты находилась в какой-то тысяче километров, я и подумать не мог!
     - Странные у вас понятия о расстояниях, - усмехнулся Антонин, - а все-таки – где же пропала Лили?
     - Да никто не похищал ее, - Эйджан усмехнулась, - а я действительно с каким-то зверем огромным столкнулась. Лили, как, оказалось, провалилась в яму-ловушку. Я пошла сразу после твоего отлета, и увидела, что она в яме сидит и кричит. Я и вытащила ее. А тебя уже не остановить – улетел. Мы тебе кричали вслед, махали, а ты не слышал, и не видел, наверное.
     - Да как бы я увидел, если удалялся на бешеной скорости? Еще сзади?
     - Если бы ты не полетел, то не спас бы моей дочери, - заметил Хранитель, - я незадолго до того, как тебя в путь снарядить, подумал еще, что хорошо бы ты мою дочь спас. Я-то уже стар, и летать на дальние расстояния не могу. Силушка уж не та.
     - Да, - Антонин присел на торчащий неподалеку от площадки пенек, - вот кончились наши приключения. Все в сборе. Давно не отдыхал. Кажется, только вылетел, а уже сутки местные прошли. Кстати, сколько они здесь длятся?
     - Двадцать ваших часов.
     - Вот. Потому-то мне и кажется, что дни как-то быстро идут. Что там Кристалл?
     - Кристалл созрел. Я вчера ходил проверять, вечером после твоего отлета. Сегодня ночью можно будет сорвать и погрузить в контейнер. А Дракон – это был последний из самых страшных зверей на планете. Теперь мы сделаем из него чучело.
    - Боюсь, это невозможно, - Антонин замялся, - Нечего набивать. Шкуру разнесло в клочья. А местные бойцы растащили останки на трофеи.
     - Ну и ладно. – Хранитель поправил мантию и уселся рядом с ним. За дочку спасибо. Теперь по всем правилам ты обязан на ней жениться. И она не против. Даже скорее за. Но я знаю, что ты любишь другую. И поскольку ты Лили все равно не спас, то она тебя все равно не полюбит, хоть ты перед ней из кожи вон лезь. Ничего тут не поможет. Говорю тебе, не как заинтересованное в том, чтобы ты женился на Хельге, лицо, а просто, как отец. Поверь моему опыту, я – старик, много чего повидал за свою жизнь. Если бы ты Лили спас, то да. И то не факт еще. Все-таки жизнь – такая штука. Есть старая поговорка: «Пути господни неисповедимы». Иногда человек стремится к чему-то, но не получает желаемого, а теряет и то, что есть. И потом вдруг понимает, что он кроме потерь что-то еще и обрёл – что-то очень важное, - в ходе жизни, сам того не ожидая. Ты не думай, что я отговариваю тебя от Лили, чтобы ты на моей дочери женился. Вовсе нет. Но вот на Эйджан я тебе тоже бы не советовал останавливаться. Она тебя как полюбила, так и разлюбит, добившись взаимности. Эйфория пройдёт. Она же поздно или рано поймёт, что ты согласился из жалости, и возненавидит тебя. А ты как не любил, так и не полюбишь, и расстанетесь вы явно не друзьями. Ты же её не любишь, так ведь?
      - Нет, - Антонин задумался, - и рад бы полюбить ее, знаю, что она меня любит, да вот не лежит душа и все тут.
     - Так вот и Лили также думает по отношению к тебе. Так что должен понимать и не держать ни на кого зла. Ни на себя, ни на своих одногруппниц. Просто вы все – очень разные люди. Вот и все. А моя Хельга – я за то, чтобы ты на ней женился. Но я тебя не неволю. Пообщайтесь пока недельку до отлета – галактический экспресс стал на профилактику на Плеядах на пятть дней.
       - Ты Хельги главное не сторонись, но и не ставь в случае чего в укор, что ты ее спас. Веди себя с ней обычно. – напутствовал старик. -  А вот и она.
     С крыльца вышла Хельга. Антонин не сразу и узнал ее – на ней было новое платье, новенькие ажурные чулки и лаковые сапожки. В толстые светло-желтые соломенные косы ее были вплетены шелковые ленты разных цветов, а глаза блестели задорным синим огнем. 


15. Будни на планете Кристаллов.

    
     Антонин и Хельга гуляли вместе – их теперь было не разлучить. Хельга помогала ему и его однокурсницам ухаживать за Кристаллом. Антонин лично проверял Кристалл по нескольку раз в день.
     Кристалл всех радовал и вскоре созрел, хоть и за более долгое время, чем думали наши герои – пришлось задержаться на целую неделю.
Вскоре Кристалл был снят со своего места и помещен в контейнер.
     Разлучить Антонина с Хельгой теперь было невозможно – куда он, туда и она и наоборот. Эйджан и Лили посматривали на них искоса – то сторонился ее, а теперь как приворожили! И хоть обе знали, что приворотов не бывает, удивлялись. Тем более что подходил день отлета – до  него оставалось всего три местных дня. Впрочем, считать дни времени не было – даже Хранитель возился с кристаллами на плантации – откуда только силы взялись?
     Дочь как могла, помогала отцу, на пару с Антонином. А Эйджан и Лили почувствовав себя брошенными, денно и нощно гуляли возле окрестных замков и перезнакомились со всеми рыцарями возрастом от 15 до 40 лет. Лили также приревновала Антонина к Хельге – уж очень рьяно Антонин за ней приударил, верно, полюбил по-настоящему.
     Поэтому в обратный рейс отправлялись шестеро – маленький отряд пополнился ещё одной девушкой – Хельга тоже, испросив благословения у отца, летела на Землю, поступать на первый курс Института Времени. А Эйджан и Лили также обзавелись парнями –  оба рыцаря также захотели посмотреть Землю, впрочем, летели они туда не с такими серьезными намерениями, как Хельга, и учиться желанием не горели и, скорее всего, были просто рады прокатиться на дальнюю планету-прародителя всего человечества, погулять по Солнечной системе.
     Тихими летними ночами все собирались у Хранителя в доме и начинали разговоры за жизнь – воины вспоминали поединки, турниры, дуэли. В ходе воспоминаний рыцарями устанавливалось, сколько шпаг, мечей и сабель было сломано и сколько богатырского здоровья потрачено зря.
      - Да, - говорил Арн, - вот помню, затеял я дуэль с господином Эртелем. То ли француз, то ли нидерландец. Чернявый такой парень, вертлявый. Я пока взмахну шпагой, он меня трижды утыкает. Ну, да он маленький был – метр шестьдесят два, когда в шляпе и в сапогах. А я с высоты своих двух с гаком смотрю, когда же он выдохнется?! Вот, значит, устал он, а я его тут шпагой так аккуратненько – тык! Проси, мол, пощады! Вот как надо на дуэлях драться.
       - Я бы просто взял да ногой ему заехал, - ответил Эрик, - либо же коленом. Сам знаешь куда.
       - Ну, уж и туда…а если тебя так?! На то и правила придуманы, чтоб была какая-то спортивность.  Впрочем, для того и созданы легкие доспехи, чтобы предохранять бойца от несанкционированных травм. Да и вообще – в любом спорте есть запрещенные приемы и ограничения. Даже в боях без правил. Иначе бойцы просто за секунду поубивают друг друга.
     - Это точно, - Антонин вспомнил недавнее сражение, - сколько пришлось энергии сжечь, чтобы поразить дракона.
     - А что, - усмехнулся Арн, - здорово ты тогда шарахнул ракетами ему в пасть. Долго целился?
     - Да я случайно гашетку нажал. Я же даже не взлетел.
     - Рассказывай! – Эрик доел свой бутерброд, вытер бороду тыльной стороной ладони, - и все четыре – прямо в пасть? Таких совпадений не бывает.
     Антонин чувствовал себя героем дня, впрочем, скоро предстояло отправляться – завтра вечером надо прибыть на Станцию. Решено было, что со Станции за ними прилетит специальный челнок…новая компания в два раза больше прежней готовилась к отлету весь вечер и следующие утро и день.




Раздел  ІІІ.

16. Выращивание Кристалла на Земле.

     Виктор Анатольевич  и Николай Петрович сидели на веранде и беседовали с Петром и Зиной.
       - Значит так, говорил Николай Петрович, - для того, чтобы вам попасть в ваше время, то есть в Прошлое, необходимо построить Машину времени. Без неё во Времени  никак не переместишься. А для того, чтобы Машина могла перемещаться во Времени, необходим Кристалл. Но вот только, где же его взять? Мы решили его вырастить в лабораторных условиях. Я уже договорился с НИИ Кристаллов, они сказали, что вырастить кристалл – не проблема. Но не Кристалл с большой буквы. Я им естественно не сказал, для чего мне понадобился такой Кристалл. Кроме того, имеются другие моменты.
      - Предлагаю, - Виктор Анатольевич, - вырастить свой Кристалл дополнительно, отдельно от НИИ. Все-таки надежнее.
Вот что, Николай Петрович задумался на минутку, а потом опять заговорил, - давай выращивать свой Кристалл и по ходу, строить Машину Времени. Одно другому, как говорится, не мешает.
      - Это точно,  - Виктор Анатольевич посмотрел на Петра и Зину, - вы нам помогать будете?
      - Почему бы и нет, - отозвался Петр, - это даже интересно – строить Машину Времени, на которой отправишься в своё, родное время.
     - А я считаю, что машина Времени – фантастика, - проговорила Зина, - ведь если бы путешествия во Времени были реальными, то мы бы в любом веке встречались с представителями Будущего. А раз мы их не встречали в Прошлом, значит, Машины нет и в Будущем. Да и попали мы к вам безо всяких Машин. Сами собой.
      - Мне кажется, эту геопатогенную зону, этот провал Времени, кто-то установил, возможно, какие-нибудь работники Времени, а сами они скорее всего, из Будущего. А вы, двое, случайно в этот портал угодили. Возможно, они забыли его закрыть вовремя.               
       - Из еще большего Будущего, чем мы сейчас? – Поинтересовался Петр.
       - Именно. Время, как и пространство, имеет общее свойство – и то и другое – бесконечно!
       - А Кристалл будем выращивать у меня на даче, - Виктор Анатольевич просиял так, словно открыл Америку, - кроме меня там мало кто бывает, да и я редко хожу туда.
     - Вот это-то и плохо, - заметил Николай Петрович, - такие дачи чаще всего грабят. Залезут и упрут твой Кристаллик. Ведь он же, если его не в срок сорвать, превратится в алмаз. Чувствуете, на сколько такой брюлик затянет? Только мы его и видели!
      - Тогда где же?
      - У Андрея Трофимовича. Он – толковый мужик, ни о чем спрашивать не будет. Да и охранять будет – лучше не надо. Сейчас лето и он живет там, скорее всего круглосуточно.
      - Разве что у него. Надежнее не придумаешь. – Виктор Анатольевич и сам подивился, что ему в голову не пришла подобная мысль.
     Наутро, предварительно созвонившись с Андреем Трофимовичем, оказавшимся на даче, как и ожидалось, все отправились на станцию – пригородный поезд нужного направления должен был прибыть с минуты на минуту. Андрей Трофимович как раз вышел их встречать, когда с гребня холма увидел появившуюся из-за лесополосы электричку из Города. Через пару секунд послышался негромкий стук колес, все замедляющийся – электричка уже подходила к станции с пневматическим свистом. Через полминуты послышался нарастающий характерный рев двигателей – именно с таким шумом отправляется электричка марки «ЭР 2». Электропоезд уже прошел, а шум еще некоторое время метался по зеленому коридору, отдаваясь то от дальних холмов, то от стены леса за речкой. Здесь рельсы проходили по выемке, затем был мост, а за ним рельсы терялись за лесополосой. И лишь к следующей станции, минуя ровный участок, железная дорога круто выходила на насыпь, прямо к райцентру с одноименной станцией.
     От времени отхода электрички от станции прошло несколько минут, она уже прогромыхала по мосту, а это значило, что от станции до его дачи гости прошли уже где-то полпути. Значит еще через столько же они дойдут до проходной. Ну и тут еще минут пять по Главной аллее – быстрее никак по такой жаре!
     Андрей Трофимович вооружился старым армейским биноклем, и вскоре увидел всю компанию – приехали все четверо. Вообще-то собиралась приехать и Елена Александровна, но Николай Петрович отговорил ее – не хотелось посвящать её во все планы. Поэтому ей пришлось остаться на хозяйстве. Добиться ни от Виктора Анатольевича, ни от мужа, кто такие эти двое молодых людей – юноша и девушка – ей так и не удалось. Впрочем, недавно Виктор Анатольевич рассказывал ей, что к нему приехали племянники из Конотопа. А работают они киноактерами, поэтому одеваются по-старинному, иногда так входят в роль, что ведут себя как их герои – жители прошлого века. Чему удивляться не стоит – уж очень хорошие они артисты.
     Елена Александровна сначала поверила ему, но в душу ее закралось сомнение – в самом деле, что подумать о людях, не имеющих мобильных телефонов и не знающих, что такое компьютер, телевизор, холодильник? И это в наше-то время?! Нельзя же так вживаться в роль!  Но больше спросить их она ни о чем не могла – Виктор Анатольевич и Николай Петрович запретили им общаться с Еленой Александровной, ну, разве что кроме стандартных  «Что у нас сегодня на обед?», «Здрасте - до свидания», и еще ряда дежурных фраз. По той же  причине наши герои взяли Петра и Зину с собой, от греха подальше.
     Николай Петрович хорошо понимал, что его жена, если что заподозрит, так это не оставит, поэтому всячески усмирял ее любопытство. Виктор Анатольевич поддерживал товарища во всем – он не меньше его опасался утечки информации в случае, если Елена Александровна вдруг узнает истинное происхождение Петра и Зины, а это уже будет сродни катастрофе. И каковыми будут эти последствия, не могли бы представить себе ни изобретатели, ни Петр с Зиной.
     Поэтому Петр и Зина поехали вместе с изобретателями с той же легендой – Андрею Трофимовичу тоже решили не говорить всей правды. Впрочем, старый командир все равно бы не поверил.
     Когда же Андрей Трофимович все-таки встретил наших героев, то даже не поинтересовался, зачем им вздумалось выращивать Кристалл. Поместив Кристалл у внутренней стены дачного домика, не видной с улицы, как раз на грядке, он пообещал следить за ним. Вот только заинтересовало его, как это так бывает, чтобы кристалл рос в земле, словно овощ какой.
- Ну, - ответил Николай Петрович, - это же экспериментальный Кристалл. Значит, посадить его надо в качестве эксперимента.
     Старик согласился – к нему на участок никто заходил, и он был спокоен, что никто не обратит внимания, даже если тот ночью будет светиться – может, это – фонарь? А то, что в кустах и на земле, так это модно – такой дизайн последнее время становился очень популярным. В конце концов, он мог работать ночью и положить рядом лампочку на переноске – для подсветки. Дачный участок в 12 соток окружала сетка - забор высотой в два метра.
     Посадили Кристалл, и потом решили пройтись прогуляться. Дошли до речки, вышли на гребень холма, откуда открывался просто удивительный обзор во все стороны. Простор был такой, что хоть на дельтаплане взлетай! Погуляв по поселку и  посмотрев самые красивые большие дачи, притом самая крутая была у председателя и его зама, наши герои снова отправились на речку. Покатавшись на парусной лодке, наши герои вернулись на дачу, где уже готовился на мангале шашлык. Загулялись допоздна, поэтому все уезжали от Андрея Трофимовича все уже поздно вечером, на последней электричке, решив вернуться через пару дней.
     Через два дня Кристалл принялся, а за это время Николай Петрович и Виктор Анатольевич продолжали постройку экспериментального экземпляра Машины, с которой происходили досадные недоразумения, так что времени потребовалось дольше, чем планировалось. Прошло изрядное количество времени, а Машина все еще не была готова, несмотря на давнюю готовность Кристалла.
     Тем временем Виктор Анатольевич выкатил аэромобиль, построенный им уже давно. Петр сразу же научился им управлять и вскоре поехал по свету покататься, мир посмотреть, да еще и Зину взял с собой. Чему Виктор Анатольевич не препятствовал.
    

17. Трамвайный вокзал.

    
     В этот день Астроном спал очень плохо – Солнце светило во весь опор, а на небе не было ни облачка. Был вечер – то самое время, когда солнечные лучи проходят через пыльную и уставшую от дневного света атмосферу и косые солнечные лучи заглядывают в такие места, куда в полдень не могут из-за того, что солнце стоит почти отвесно.
     Впрочем, Астроном знал, что Солнце никуда не сдвигается, а сдвигается земная ось относительно лучей солнца, а те лишь освещают Землю с разных сторон. Но от этого ему не становилось легче – он всю ночь проработал и теперь ругался в адрес висевшего, казалось, прямо перед окошком, плазменного шара, светящего прямо в глаза. Внизу прошла компания молодежи, бренча на гитарах и затянув песню.
     Наконец наш герой, поняв, что более ему не поспать, поднялся с кровати, и пошёл вниз, к умывальнику. Холодная вода привела его в порядок и вернула способность четко мыслить. Решив прогуляться, он оделся, сварил и выпил крепкого кофе и спустился со своего третьего этажа.
     Выйдя на Рябиновую, он прошел по ней три квартала на юг – пересек улицы Ключевую, Арсенальную, Академика Богомольца и улицу Красного Пахаря, мимо моста через пути, и дошел до магазина. Рядом с магазином располагалось бывшее ателье мод – квадратное здание белого цвета с пирамидальным куполом, увенчанным шпилем, в котором обосновался клуб «Бомба». Здесь же находился трамвайный круг – он опоясывал квартал из четырех домов, принадлежащих улицам Кривомазовской, Красного Пахаря, Лютовской и Сухаревской.  На кругу было пусто, наш герой решил зайти в магазин, дабы купить некоторые продукты перед тем, как поехать в Университетскую обсерваторию. 
     Однако когда он вышел из магазина, трамвая еще не было. Пройдясь по Лютовской один квартал назад, он убедился, что трамвая нигде нет, после чего вернулся, на остановку, идя навстречу движению трамвая, по Сухаревской обратно, к диспетчерской. Тут он застыл в удивлении – на остановке…стоял трамвай. Как он попал на круг, когда он сам ходил навстречу и  обошел все кольцо?
«Не мог же трамвай материализоваться из воздуха», - подумал Астроном, разглядывая странный трамвай. Впрочем, трамвай был не только странный, но и старый. 
     При виде такого чуда старик совсем забыл, что собирался ехать в Университет.
     Действительно, трамвай был старым, как из давнего детства. Он имел два двухосных вагона, сцепленных между собой – моторный серии «Х» и прицепной «М». Каждый из вагончиков имел две площадки – переднюю и заднюю. Двери были неавтоматическими, точнее полуавтоматическими – открывать можно было, кроме как из кабины ещё и руками самих пассажиров, которые бессовестно дёргали их, залезая и соскакивая на ходу – это он чётко помнил из детства и юности. Зато выход из вагона был на обе стороны, как в метро или в железнодорожном поезде.
     С правой стороны вагонов площадки были открыты для всех, а с левой, нерабочей, были закрыты железными раздвижными решетками, чтоб никто не влез. Фара трамвая, одна единственная, располагалась посредине передка, оформленного в виде звезды. Над кабиной виднелся круг номера с продолговатой табличкой под ним, указывающей маршрут его следования, впрочем,  в круге номера было написано две буквы «ТВ», а на табличке стояла дата «1912»-«2012».
«Что за оказия? – подумал Астроном, - Живу в городе около семидесяти лет, а такое чудо в первый раз вижу. Куда бы ни шло, если бы я в небе увидел тарелку, хоть я в тарелки не верю. Но здесь, посреди города трамвай, взявшийся из ниоткуда, это что-то не то.
  Тут его окликнул голос соседа,  Виктора Анатольевича:
       - Чем  заинтересовался, соседушка? - Виктор Анатольевич как раз также решил пройтись в магазин «семерочка».
      - А вон трамвайчик, видишь, Витек, стоит странный?
      - Где? – А, да, таки странный. Откуда он тут взялся? Впрочем, Николай Петрович мне рассказывал накануне, но я его на смех поднял. Только он видел другой трамвай, какой-то длиннющий, сквозной. Передний и задний вагоны сделаны с кабинами, а средние связаны между собой  и с моторными головным т хвостовым гармошками. Да и формы он был обтекаемой. Не дать не взять, маленький метропоезд.
        - Что за притча? - Удивился Астроном, - Таких трамваев не бывает.
        - Их нет в нашем городе, по крайней мере, в наше время. И маршрут странный –
«1912-2012».
        - Кажется, я начинаю понимать кое-что.
        - Да и я тоже. По ходу, эти трамвайчики не только по рельсам ходят.
        - А еще и по Времени, так что ли?
        - Не иначе, как так и есть, - усмехнулся  Анатольевич.
          - Фантастика какая-то. Это я о трамваях. Машина Времени – это понятно.
          - Ну, а, это – Трамваи Времени.… А я для Зины с Петром Машину Времени до сих пор монтирую, а она не пашет. Так и живут ребята уже третью неделю в чужом веке. А этот трамвай куда идет?
        - В 1906 год.
        -  Так им же туда и надо.
        - Давай, беги  к ним, и скажи, что тут ходит транспорт в их время.
        - Не поможет. Они на моем аэромобиле где-то катаются. Теперь нескоро они в наш город вернутся, так что не получится. Да и всё равно Кристалл нескоро еще созреет.
       - Вы их приютили, а они так, - покачал головой Астроном.
       - Хотя понять этих любителей развлечений можно – заметил Виктор Анатольевич. Всю жизнь провести во времени, как думали, прогрессивном – начало двадцатого века. А тут. Помню, как я им вместе с Николаем Петровичем город показывал – метро, транспорт, компьютеры. Помню, как я им в комнату – тогда они там прямо «прописались», магнитофоны с проигрывателями и приемники принес,  кассет, пластинок, компактов им дал – тут и рок, и попса, и джаз.
     Петр - он больше инструменталку любит – Ласта, Мориа, Клайдермана, Папетти, а также инструментальные мелодии вроде «Зодиак», «Спейс»,  Раймонда Паулса, Вигнерса, оркестры эстрадные. Зина – та больше на современную попсу подсела – малолетка есть малолетка.  Одевается так, что – караул!  Модница – она и в старину модница.
         - Да, - заметил Астроном, - за какие такие шиши она так одевается?
         - А я недавно гонорар за новую разработку в области техники получил и запатентовал ряд своих изобретений. Вот мне денежка-то и капает.
        - Хорошо ей за твои денежки одеваться. Тунеядка.
        - Что ж ты так? Это гости из прошлого века. Их впереди такое ждёт. Революции, войны, голодоморы. Неизвестно еще, выживут ли? Так что, пусть себе повеселятся на досуге. Посмотрят  на жизнь нашего времени. Просили разузнать, что с ними будет в двадцатом веке, от чего помрут. Я и разузнавать бы не стал. Но им частично рассказал, но наказал не верить ни единому слову.
          - А ты не боишься, что они там расскажут, где побывали?
          - Вот ты о чем беспокоишься. К этому надо отнестись с пониманием – установить в подсознании психологический барьер. Только они рассказать о двадцать первом веке захотят, как тут – раз! Барьер срабатывает, и они ничего не сделают и не скажут.
         - Но они же рассказали вам, кто они и откуда.
         - Конечно. Нам можно. Мы же прошлое не изменим. А о будущем они рассказать не смогут. А если попытаются что-то круто поменять, что узнали в будущем, то барьер сделает так, что они забудут, где были.
         - А вещи?
         - А вещам свойственно изнашиваться. Да мало ли, где они это взяли? Подсознание их заставит непроизвольно соврать, что за границей где-то. Но такого еще не придумали
         -То есть, барьера этого психологического нет вообще?
         - Вот именно, всё то, что мы считаем вообще из области фантастики. И эти «аномальные дыры» кто-то делает, может, по ошибке. Активизировал временной рубеж, кто-то угодил в него и вынырнул в другом времени, а, кто-то его для каких-то нужд поставил. Потом  его отключили, а тех, кто в другое время попал, хозяин портала и проморгал. И все тут. Из-за таких болванов и застревают люди в других измерениях. Потом удивляются, почему это столько людей пропадают. А им хоть бы что.
        - А кто это мог быть? Тот, кто портал поставил.
       - Возможно, это кто-нибудь из будущего. Я где-то читал, что в будущем такие опыты будут проводиться.  Возможно, и здесь создали временной рубеж, а потом спохватились, ан нет – уже поздно!
       - Возможно. А сколько здесь всегда путей было?
       - Всего два, как видишь. Точнее, один путь раздваивается, потом сходится. И что в том такого?
      - А то, друг мой, что путей гораздо более. Смотрите! Только пройдем через здание диспетчерской, - И Виктор Анатольевич направился к задней стенке.  Товарищ последовал за ним.
     Через миг наши герои прошли прямо через заднюю стенку.
     Если бы в этот момент кто-то посмотрел на них, был бы удивлен. В самом деле, двое человек врезались в открывшийся перед ними просвет. Внезапно все вокруг озарилось мертвенным серебристым светом.   
     Пройдя через него, они вышли в другой, точно такой же павильон, только зеркально отображенный. Остановка тоже выглядела зеркальным отображением той, на которой они только что были. 
Перед нашими героями открылась изумительная картина. Точнее, зеркальное отражение их мира. Небо, правда, было сверху, а земля снизу, как. Кривомазовская так же шла с запада на восток, но – много что отличалось не только зеркальным видом. Например, надпись на здании диспетчерской?
       - Вокзайный трамвал. Не знаю…
      - Возможно, «Трамвайный вокзал»?
      - Вполне. Вон, глянь, сколько путей. И вообще все не так. А давно ты Зазеркалье, точнее перпендикулярный мир, нашел?
     - А что же тут не так? - усмехнулся Виктор Анатольевич. Все на месте, только в зеркальном отображении. Но не так-то все просто. Недавно я это Зазеркалье нашел. А вот Трамвай Времени впервые вижу.
     В самом деле, все было не так просто, как сказал Виктор Анатольевич. 
Во-первых, солнце светило не с той стороны, во-вторых, север и юг поменялись местами, а в-третьих, прочитать что-либо на стенах домов было невозможно. Вот, например, по дороге в магазин стоит ателье мод, а вот – напротив павильона остановки расположилась будка сапожника. Но названия прочитать можно только при помощи зеркала. Подойдя к киоску «Союзпечать», наши друзья взяли газету «дурТ». Как оказалось, по внешнему виду газеты, было нетрудно догадаться, что эта газета называется «Труд», н6о казалось, её неправильно отпечатали.
        - Ну, и как нам теперь ее прочитать? – изумился Астроном, - и вообще – чувствую, как Алиса в Зазеркалье. Солнце с севера – где это видано?
       - Да это же не север, а юг. Просто с другой стороны. Стенка-то находится к югу от нас, значит, отражает северную сторону.
         - А садится Солнце, как и раньше, на западе? – Астроном, подумав, решил, что это не более страшно, чем если бы они попали в южное полушарие, где Солнце ходит по северной части неба.
         - А то где же ещё? – Виктор Анатольевич махнул рукой в западном направлении, - как видишь, просто юг теперь с севера, а север – с юга.
        - Ничего не понимаю! Всё рано! – вздохнул Астроном.
       - Эх ты!» А еще Астроном! Ничего, придем домой, там посмотрим, что и как?
       - Да как же мы пойдем домой? – Астроном осмотрелся вокруг – его окружала знакомая местность, но в зеркальном отображении. – Там же такие как мы живут. Только зеркально отражённые.  Ты ешь правой рукой, а твой двойник – левой. И так далее.
        На круг выехал трамвай – старый тем временем продолжал стоять. А этот – самая обычная «Татра Т3». Только двери у нее соответственно были с другой стороны – слева.
      - Прямо как в Лондоне, - усмехнулся Виктор Анатольевич, - транспорт с левыми дверями!
      - Интересно будет прокатиться и посмотреть на трамвай в какой-нибудь витрине – думаю, там будет все как положено.
      - Кто бы сомневался? – Виктор Анатольевич полез в карман, посмотрел на деньги и поморщился, - только нас с такими денежками, как эти, никуда кроме как в милицию не примут.
      - Это почему? – Астроном достал из кармана десятку, - деньги как деньги!
      - Не совсем. Мы – в Зазеркалье. И деньги тут должны быть зазеркальными. А наши для них – точно отпечатанные неправильно, с точностью до наоборот. Подумают, что мы – фальшивомонетчики, неправильно бумагу в аппарат вставили.
       - Это точно, - Астроном посмотрел на свою десятку, а потом подобрал оброненную кем-то пятерку – деньга была такая, словно ее действительно неправильно заправили в печатающий аппарат.
     Поскольку зазеркальные деньги у них теперь были, наши герои вошли в трамвай и сели на свободные места. Вагоновожатая зашла в кабину, подержала трамвай еще пару минут для порядка и, лязгнув дверью, поехала. Ехать в зазеркальном трамвае было несколько необычно – мало того, что он шел по левой стороне, а дорога для машин тянулась справа, так ещё и дома поменялись местами – частные дома были слева, впрочем, со стороны дверей, как и в их мире. И то, что цифра «7» была зеркально отображена, уже не смущало наших героев. Тем более, что у Виктора Анатольевича оказалось в кармане зеркальце – он-то знал о Зазеркалье и о Трамвайном вокзале. В самом деле, этот мир совсем не являлся просто отражением нормального. Об этом свидетельствовало и большее количество трамвайных путей, чем в реальном мире, и еще некоторые факторы – и свет здесь был более яркий, насыщенный, и запахи более крепкие и острые. И люди здесь были куда более колоритные и яркие личности, и более красиво одеты.
     Впрочем, это могло и показаться в связи с психологией восприятия – в новом месте всегда все кажется более колоритным и выделяющимся.  А может, виной всему было яркое солнце и прозрачная атмосфера…
     Свернув направо, трамвай поехал в центр – здесь центр был тоже к северу, но север, как известно был с другой стороны. Зеркальный город выглядел весьма экзотично – всё казалось каким-то неестественным и фантастическим. Доехав до Лесопарка, наши герои почувствовали, что хватит с них зазеркальных путешествий на первый раз. Поэтому, даже не выходя из трамвая, наши герои развернулись на Лесопарке и поехали домой. Вышли они из Зазеркального мира через тот же остановочный павильон и направились по домам, удивляясь, почему для того, чтобы идти вперед, не надо смотреть в зеркало, чтобы узнать местность вокруг, и что названия на заборах написаны нормально, а не как на типографских «зеркалках». Однако вскоре оба привыкли к нормальному миру – быстрее, чем к Зазеркальному.
         - А все-таки, - спросил Астроном, - как же это так?
        - Думаю, это явление – сродни той дыре, что образовалась на углу Конторской и Дмитриевской, куда попали Петр и Зина. Либо кто-то на внутренней стенке павильона установил Волшебное зеркало. Самое страшное, что если бы кто разбил стекло, а мы бы были там, то мы остались бы там навсегда!
      - Ну, уж нет! – Астроном поморщился, - смотреть на звезды и Солнце, идущие против часовой стрелки? Здесь все-таки вам не Аргентина или Африка. Больше туда не полезу. А кстати, где же зеркало? Такового как раз-то и не наблюдалось.
      - Естественно, - усмехнулся Виктор Анатольевич, - это ж тебе не салон мод. «Зеркало» – понятие условное. В данном случае «зеркало» – задняя стенка, отражающая все и всех. Именно благодаря ней мы попались в эту ловушку. Впрочем, ловушкой это не назовешь – в ловушке – односторонний вход. А тут в обе стороны. В отличие от временного портала на улице Конторской. Правда, тот портал был установлен входом в Прошлом столетней давности, а выходом – в нашем времени. А что до этого, затрудняюсь даже сказать что-либо о природе того мира – параллельный ли то мир, или зеркальный, какой он там?  Но пошли – время не ждёт!


18. Время не ждет!

     Время действительно не ждало – часы тикали, неумолимо приближался час отправления Петра и Зины в своё время, в свой мир. Те же, сами горя не зная, поселились в нашем времени. И вскоре совсем думать забыли о своём времени, о своём веке.
         Вскоре, однако, все собрались к Андрею Трофимовичу на дачу – за Кристаллом.
Петр и Зина для этого случая вернулись к Виктору Анатольевичу – тот их еле вызвонил, дабы успеть на ближайшую электричку.
         Все вчетвером забрались в набитый вагон. Через час с лишним электропоезд доставил их на станцию назначения. Андрей Трофимович, предупреждённый о приезде, на этот раз встречал электричку с биноклем – не успела она выехать из-за холмов, как он уже заметил её. Через пару минут послышался дробный перестук колес, все замедляясь, пока не затих. До Андрея Трофимовича донесся пневматический вздох и присвист открываемых дверей. В то время электричка, тяжело урча моторами, уже трогалась с места. Шум моторов дошел до него только полминуты спустя, когда состав скрылся за мостом.  – звук, как известно, движется с меньшей скоростью, чем свет.
     Все четверо его гостей пришли, как и думал он, через четверть часа. Раскалённый воздух звенел сотнями кузнечиков, цикад и еще непонятно каких насекомых. На угловом столбе сидела горихвостка, выводя свою сдавленную трель – здесь она начинала петь часа в три часа утра и заканчивала затемно.
       - Похоже, - усмехнулся Андрей Трофимович, заметив интерес всех к ней, - что она к этому столбу привязана. Впрочем, все птички данного вида выбирают место повыше, а что в таком случае может быть лучше, чем ближайший столб в чистом поле?
      - Что там наш Кристалл? – спросил Николай Петрович.
      - Созревает ваш Кристалл.  А вы его для чего выращиваете? Тут уже любопытные по вечерам собирались – интересовались, что это за штука такая?
      - Сказал бы что лампочка! – Николай Петрович усмехнулся, - на переноске. Упала в кусты и озаряет все изнутри.
       - Не помогло бы, - заметил Андрей Трофимович, - у нас же три дня света не было. Какая же лампочка светить может без электричества?
      - Действительно. – Виктор Анатольевич задумался, - сказали бы, что у тебя альтернативный источник энергии.
      - Тогда они бы все потребовали его себе, - усмехнулся Андрей Трофимович, - не знаете, какие здесь люди?
      - А как же жители крутого посёлка без света обходились?
      - Да, так же как и все, - усмехнулся Андрей Трофимович, - Кризис, знаете ли!
     Кристалл созрел, а Машина ещё не была готова – не хватало ряда деталей, которые предстояло заказать или сделать на заводе. Николай Петрович мотался по заводам с чертежами, а Виктор Анатольевич собирал и строил. Машина разместилась в задней части двора, в большом сарае, для чего пришлось вставить в него еще двери, так что промежуток между старыми внешними и новенькими и бронированными внутренним   являл собой подобие тамбура или шлюза на космическом корабле. Внутренняя дверь была оснащена кодовым замком, для получения доступа к которому необходимо было мало того, что открыть наружную дверь, еще надо было набрать специальный шифр, который знали только Виктор Анатольевич и Николай Петрович. Только потом часть стенки сдвигалась, открывая кодовый замок. Набрав код уже на нём, можно было попасть внутрь. Стены изнутри были укреплены стальными листами, наружные деревянные стены были чем-то вроде маскировки под обычный сарай, такой же, как и соседние. Стены были готовы, оставалось установить оборудование и электронику. Для этого был сделан специальный компьютер, рассчитывающий ускорение и замедление при движении во Времени; его же дублировал простой аппарат управления вручную, отстоящий из двух рычагов. С помощью одного останавливалось время, а с помощью другого уже осуществлялось перемещение. Также кроме рычагов на пульте управления были всевозможные кнопки, клавиши и ряд датчиков из красных и зеленых лампочек.


*  *  *

     И вот однажды в тихий район Новоселовки, в дворик на улице Конторской ворвались новые события. Все это произошло со скоростью вылетевшего на простор скоростного поезда.
     Виктор Анатольевич и Николай Петрович сидели в надвигающихся сумерках за столиком  посреди двора, и отдыхали. Тут же стояло несколько бутылок горилки, притом одна – уже, пустая, валялась под столом. К столь нехитрой выпивке была и не менее нехитрая закуска – плавленый сырок, варёная колбаса. Контрастом служили несколько бутербродов с красной и черной икрой – большим дефицитом в это время и бутылка французского коньяка, принесенные Астрономом – он тоже присоединился к компании.  Над столиком вился виноград и горел старенький фонарь на деревянном столбе с обычной лампочкой накаливания ватт на сто. Шляпка фонаря раскачивалась, поэтому световой круг то и дело смещался.
     - Как бы грозу не надуло, - пробормотал Николай Петрович.
     - Вполне может, - Виктор Анатольевич прислушался, - целый день парило. Да, вон и лягушки на реке что-то разошлись не по сезону, кричат как бешеные.
     - Даже сюда слышно, - пробормотал Астроном – он был третьим в этой компании, - как думаете, все-таки будет дождь?
     Астроному очень не хотелось, чтобы дождь пошел – он не терял надежу снова увидеть странный объект вокруг Луны. Было полнолуние, и он посматривал на юг, где красовалось ночное светило. Впрочем, из-за низкого расположения Луны над горизонтом (а в летние месяцы полная Луна всходит над горизонтом не выше, чем Солнце – зимой), ему удалось обнаружить только оранжеватое зарево в южной части небосклона.
       - Может, это ты факел от коксового завода видел? – усмехнулся Николай Петрович, - он тоже к югу!
       - Да нет, коксовый завод – чуть правее, а это – на юге и слишком высоко над горизонтом. Поднимусь на свою обсерваторию – посмотрю.
      - Значит где-то какое-то зарево.
      - Что-то оно увеличивается.
      - К чему бы это? – Николай Петрович высунулся из-под беседки, - Ого!!! Вы такое видели когда-нибудь?
     Все высунулись, но тут же отпрянули назад, под виноградный навес.
       - Туши свет! – Николай Петрович протянул руку к выключателю на столбе, в то время как посветлело настолько, что лампочка, казалось, потускнела, а в небе образовалась светящаяся  туча. Пока наши герои гадали, что это такое, туча стала светиться еще ярче, заволокла собой половину неба и передвинулась прямо в зенит, закрыв собой все небо. Внезапно туча разорвалась в центре и начала вращаться, а из отверстия, откуда лился мощный поток желтоватого, какими бывают тучи над городом зимой ночью, света, только гораздо ярче. Из середины тучи ударил мощный направленный световой луч.
        - У них там что, оранжевый городской фонарь? – поинтересовался Николай Петрович, - тогда понятно, почему наша жалкая лампочка так потускнела.
     В пылу любопытства и некоторого страха наши герои забыли выключить свою лампочку и теперь сидели как на картине, прикрытые сверху лишь плотным слоем виноградных лоз.
     Внезапно из отверстия в облаке вынырнул летательный аппарат, напоминающий летающую тарелку – он-то и испускал свет! Туча закрутилась еще быстрее, при этом ветра, как ни странно, практически не было – внизу был полный штиль.
     Аппарат, выпустив посадочные распорки, медленно и плавно приземлился в десятке метров от них, удачно вписавшись в площадку в центре двора – там не было ни проводов, ни деревьев. Место, куда он сел, было не намного больше, чем сам аппарат и над ним не было ни проводов, ни веток деревьев.
     Сидящие в беседке Николай Петрович, Виктор Анатольевич и Астроном переглянулись – что за оказия?
     В принципе они сидели в беседке, увитой виноградом и не были видны со стороны пятачка, но как знать?
     Виктора Анатольевича посетила мысль о побеге и будь он сам, он бы безусловно воспользовался бы случаем – благо, прямо за беседкой с его стороны был проход между сараем и соседним забором, ведущий в глубину и разветвляющийся на две части. Одна тропинка вела  направо – в частный сектор, прямо на Ключевую. Другая же дорожка – налево, в сторону зарослей у реки и дальше к мосту Свет Шахтера, что соединяет Новоселовку и Речной переулок.
     Но бросать друзей на произвол судьбы он не хотел – это было бы в высшей мере неблагородно и не по-дружески. Тем более, что как он убедился вскоре, летательный аппарат не предпринимал никаких агрессивных действий по отношению к ним. Когда верхняя стеклянная (или пластиковая) часть откинулась, исчезнув в прорезях корпуса, обнажила салон, наши герои ожидали увидеть что угодно – гуманоидов, космических пиратов с бластерами и лучевыми пистолетами, и даже вообще монстров, совершенно не похожих на человеческие существа.
     Но то, что они увидели, превзошло все их ожидания – в кабине НЛО оказались не инопланетяне и не монстры, а …самые обычные люди.
     Первым из НЛО выбрался молодой человек лет шестнадцати. Он был среднего роста, широк в плечах и крепко сложен. Он помог сойти двум своим спутницам – высокой, на голову выше его мулатке лет семнадцати и изящной, как фарфоровая статуэтка, миниатюрной блондинке вполне европейской наружности, цвет глаз которой в вечерней синей мгле рассмотреть было непросто – то ли серые они, то ли зеленые. На вид ей было около пятнадцати-шестнадцати.
     Едва они вышли из аппарата, и подошли к беседке, как свечение в небе прекратилось и туча, перестав вращаться, превратилась в обыкновенное грозовое облако темно-серого цвета, удаляющееся в сторону запада – за пути.
      - Добрый вечер, - отозвался молодой человек – говорил он на чистом русском языке безо всякого акцента. – Позвольте представиться. Антонин. Это – Эйджан, - он указал на мулатку, - а это – Лили. При этом он проговорил имя с таким выражением, что все трое в беседке почувствовали его расположение к ней.  Девушки удивлённо переглядывались – зачем это Антонин привёз их к этим старикам? Тем не менее обе взяли себя в руки.
      - Здравствуйте! – Здравствуйте! – заговорили сразу обе девушки. У блондинки оказался звонкий как колокольчик, голосок, а мулатка говорила грудным, низким голосом.
       - Виктор Анатольевич! Николай Петрович! – Представились наши герои.
      - А меня просто Астрономом зовите, - добавил Астроном – он на старости лет давно уже забыл свое имя и вспоминать не собирался.
       - Мы к вам прилетели по вот какому делу. – Антонин обвел взглядом присутствующих в беседке, - мы – учащиеся институту при НИИ Времени. Где Петр и Зина?
     - Так это по вашей вине они попали к нам в наше время?! – проговорил Виктор Анатольевич, - они сейчас не здесь.
      - Рассказывайте! – Николай Петрович весь превратился во внимание.
     - Присаживайтесь! – Виктор Анатольевич указал на скамейку напротив. – И угощайтесь!
     Антонин вместе со спутницами забрались в беседку и, присев напротив наших героев, принялись за повествование.
     Астроном же сидел рядом и слушал такое, что могло бы послужить сюжетом для фантастической повести. При этом он не забывал наливать каждому из пришельцев по стопке коньяку и делать бутерброды, на выбор – кому  с икрой, кому со шпротами, кому с колбасой. 
       - Значит так, - начал Антонин, - в конце зачётной сессии мы должны были пройти итоговый тест. Для этого необходимо было установить портал из одного века в другой. Нам попалось задание – из начала ХХ века в начало ХХІ. Мы успешно справились с задачей, но не дождались, пока портал по окончании эксперимента исчезнет, так как он обычно некоторое время после дезактивации еще держится. В итоге мы, не дождавшись, пока он потеряет свою силу, переместились в свое время – в ХХП век. Потом наутро мы поехали в начало ХХІ века, в  ваше время, где у нас на Луне – филиал НИИ Времени….
     Естественно, за это время еще не до конца дезактивированный портал принял и перебросил двоих человек на сотню лет вперёд. Начальству Института НИИ это стало известно, так как все практические занятия наших временщиков записываются и отмечаются на датчиках. В результате об инциденте стало известно, и капитан Петренко – наш руководитель практики, получил втык от начальства. После чего он передал этот втык нам…
     Далее Антонин рассказывал все подробности своих приключений за последнее время.     Но в данной аудитории был еще и седьмой человек – Елена Александровна незадолго до появления  летающей тарелки, по крайней мере, так она охарактеризовала данный аппарат, вышла на веранду  на втором этаже с целью спуститься во двор. Да так и осталась, с изумлением наблюдая всё, что происходило во дворе, и естественно слышала все - от начала и до конца, оставаясь при этом незамеченной. Свет на веранде она не успела включить, чему потом немало порадовалась.…
     Она ничуть не удивилась данной информации – она давно подозревала, что Пётр и Зина – не простые артисты. Уж больно странно они себя вели – не так как следовало бы киноактерам. Да и одежда старинная была похожа скорее на повседневную, чем на киношную.
«Ну и Витя, - думала она, - и что это за актёры такие? Обычной одежды у них нет – Витя купил. И зачем он мне про Конотоп наврал?»
    Впрочем, удивляться было нечему, и она незамеченная ушла с веранды назад в квартиру, размышляя про себя: «Впрочем, что тут странного – Витя – человек холостой, свободный. Живет один в трёхкомнатной квартире… Вернее в двухкомнатной, еще с мансардой. Во второй живут Пётр и Зина, кстати, подозрительно – парень и девушка, не родственники, а живут в одной комнате. Мог бы Петра к себе в комнату поселить, что ли? Так нет же, живет как царь, в самой светлой, угловой комнате с тремя окнами в двух стенах и балконом!» Размышления её были прерваны рёвом моторов – летательный аппарат взмыл вверх. Взмыв, тарелка помчалась куда-то на юг…

*  *  *

     Тем временем Пётр и Зина работали на даче у Андрея Трофимовича и как раз собирались срезать созревший уже Кристалл – тот сиял в ночи как мощная лампочка.
     Была вечерняя тишина – сумерки наступили и дневные птицы умолкали. Лишь горихвостка, сидя на столбе – самой высокой точке на данной территории, выдавала свою сдавленную, немного булькающую вначале трель, да где-то в дальнем лесу перекликались соловьи. Да еще ветерок поигрывал листьями в ближайшей лесополосе, отделяющей поле от пригородной станции, куда пошел Андрей Трофимович – встречать соседку, попросившую его выйти к вечерней электричке из города.
     -  Что будем делать? – спросил Пётр, - срежем Кристалл?
      - Думаю, надо подождать Николая Петровича и Виктора Анатольевича.
      - А может, давай срежем Кристалл, на электричку и в город? Представляешь, какой сюрприз им будет?
     - Ну, не знаю…Давай без самодеятельности!
      - Давай! – Зина, настаивая на своём, подмигнула Петру, - представь, как приятно им будет!
     - Ну, если так…- Петр взялся за нож, - давай срежем.
     Он подошел к Кристаллу – тот лучился и блестел во мгле, освещая всё вокруг.
      - Такую красоту и срезать жалко, - Зина взяла Петра за руку, - подожди, дай посмотреть ещё.
     Внезапно свет кристалла стал тускнеть, точнее, вокруг становилось всё светлее и светлее. Пётр и Зина подняли глаза вверх и застыли в изумлении…
     С неба лился ярчайший свет, исходящий от непонятного круглого объекта.
Внезапно с небес прогремел голос:
       - Эй, на земле, опустите нож! Не срезайте Кристалл – он потеряет свою волшебную силу!
      - Что это? – Зина была воспитана в религиозной семье, воспитывалась в религиозной гимназии, и ни на миг не усомнилась в природе света и голоса с небес, приняв их за знамение Божье.
     Петр, хоть и верил в Бога, но воспринял данное явление скорее как инопланетное вторжение, и как оказалось, был недалек от истины, как оказалось в дальнейшем.
     В самом деле – над ними висела небольшая летающая тарелка – размером не больше легкового автомобиля. Неподалёку, за участком была гладкая полянка – на ней и приземлился аппарат, которому удивился бы любой житель и двадцать первого века. Из кабины летательного аппарата выскочил молодой человек атлетического сложения в странном костюме. В кабине оставались еще две девушки – мулатка очень высокого роста и миниатюрная блондинка. Они не стали раньше времени выбираться из аппарата. Мулатка все смотрела на красиво сложенного Петра, а Антонин поглядывал на Зину. И у Антонина и у Эйджан взгляды были весьма оценивающие и испытующие сверх меры, что их оппоненты заметили практически сразу. Но сначала все приступили к делу. Необходимо было проверить – готов ли Кристалл? Что Антонин незамедлительно и сделал.
      - Так значит, - Антонин повел разговор с Петром, - ваши изобретатели, приютившие вас, взяли на себя миссию отправить вас назад, в родное время. Мы с ними разговаривали с пару минут назад. Когда они сказали, что вы собираетесь сорвать Кристалл и приехать в город с последней электричкой, мы естественно, рванули сюда. По счастью, нам удалось довольно быстро разыскать ваш посёлок – мы летели вдоль рельсов. Хорошо что мы успели вас остановить. Срежь вы Кристалл, он потерял бы всякую ценность и превратился бы в обычный алмаз. Бриллиант, так сказать, весом в пару кило и толку от него не было бы никакого, кроме разве что денежной ценности.                Для перемещений во Времени он бы уже не годился. Но есть одно «но». Дело в том, что я прилетел с планеты Кристаллов и уже с Кристаллом, готовым к межвременной работе. Таким образом, у нас два Кристалла. И две Машины Времени. Одна из них – у нас, другую строят ваши изобретатели. Этот Кристалл нельзя срывать – его надо выкопать с корнями и поместить в специальный контейнер. Машина Времени – уже готова к переброске вас домой. Поэтому мы оставляем вам этот Кристалл, что вы вырастили. А вы сейчас пройдете с нами, и мы доставим вас в Город, на Конторскую улицу, к Николаю Петровичу и Виктору Анатольевичу. Там уже и решим, какой Кристалл в чью Машину установить. А пока этот пусть здесь будет. Только подождем хозяина – нехорошо, если он придет, а во дворе – никого.
      - Только лучше не говорить ему, что при срывании Кристалл превратится в бриллиант, - проговорил Петр, - а то он его сразу сорвет!
      - Это почему? – Эйджан усмехнулась, что он будет с ним делать?
      - Видите ли, - Пётр сделал таинственное выражение лица, - алмазы здесь – очень дорогие! Поэтому бриллиант в два кило весом может обеспечить старику и его детям внукам и правнукам безбедную жизнь в течение нескольких веков. Знай он, что выращивает, он бы давно уже сорвал бы его. Или наоборот, дождался, пока он достигнет максимального размера и тогда уж срезал.
       - Тогда не будем ему пока говорить, - ответил Антонин, - а теперь давайте в наш транспорт. Десять минут и мы на месте!
     Когда Андрей Трофимович вернулся вместе с соседкой, у которой взял рассаду понравившенгося ему сорта,  то увидел незабываемую картину – посреди полянки за его участком стоит летающая тарелка и Пётр и Зина общаются с пришельцами. Естественно, он схватил первое что попалось под руку – а это оказались вилы, и бросился на подмогу.
Впрочем, подбежав, он опустил вилы, поняв, что пришельцы не проявляют никакой агрессии, мало того они сильно похожи на обычных людей, к тому же очень молодых и красивых.
        - Здорово! – Андрей Трофимович помахал им, - кто вы такие, к кому прилетели?
         - К Петру и Зине. Николай Петрович и Виктор Анатольевич передавали вам привет! Кроме того, они попросили, чтобы мы их привезли на Конторскую.
       - Понятно. А что с этим Кристаллом делать?
       - Пускай пока что у вас порастет. Его срезать нельзя – иначе потеряет свои волшебные свойства.
      - Понятно. Буду беречь как алмаз…
     Петр чуть было не спросил «почему как?», но вовремя спохватился – в каждой шутке есть доля правды... или шутки.
      - Ну что же, тогда летите! Только я позвоню Коле …- Андрей Трофимович достал сотовый и набрал Николай Петровича. Тот подтвердил, что таковые прилетали к ним.
      - А что это у вас за летательный аппарат?
       - Это – гравилёт.
      - Гравилёт? В смысле. Почему «грави»? Он что гравием питается вместо бензина?
       - Потому что на нем гравитационная установка. Она помогает ему преодолевать силу тяжести и таким образом, если поставить ее на антигравитационный режим, то она оттолкнется от Земли с той силой, с которой Земля ее сейчас притягивает. Меняя силу гравитации, мы можем изменять положение аппарата над поверхностью Земли и его направление движения. Стоит с одной стороны приоткрыть щит и аппарат полетит в эту сторону, влекомый силой тяги. Если надо затормозить, то мы меняем полярность гравитационной энергии и гравилет тормозит, как самолёт, реверсом. Работает наш гравилет не на бензине, а на солнечных батареях, так что экологию мы не нарушаем.
     В наше время вообще не осталось экологически вредных энергоресурсов – только на нецивилизованных планетах. А теперь попрощайтесь, и полетим! Николай Петрович и Виктор Анатольевич потом решат, что делать с вашим Кристаллом.
      - Скорее бы! А то он мне с одной стороны стал обузой, а с другой я к нему вроде, как и привык!
     Через минуту из дачного поселка стартовал гравилёт, увозя с собой Петра и Зину. Андрей Трофимович лишь головой покачал – нагрузили своим Кристаллом, и в кусты! Точнее в небеса! Впрочем, Николай Петрович всё равно собирался забрать его на днях, как он понял из разговора.


19. Прощание, которого и не было.

    
     Пётр и Зина не ожидали с одной стороны, что им придется так скоро покинуть двадцать первый век. А с другой стороны они обрадовались. Что скоро вернутся в свое время. Они не подозревали, что на их долю выпадет не одно трагическое событие, что впереди ещё Первая Мировая война, как следствие ее в России -  две революции в семнадцатом году – Февральская и Октябрьская. Сами по себе революции будут не особо страшными, но их последствиями станет разброд в стране и как должное Гражданская война, потом после пары десятилетий мирного строительства – Отечественная, она же Вторам Мировая. И лишь потом – относительно спокойные годы пожилой зрелости. Не знали они и о своих судьбах, что ждет именно их, так как Николай Петрович и Виктор Анатольевич ничего им не сказали. Но они не сильно переживали – ведь они увидели  Будущее. Многого они, конечно, не знали и так и не узнали. Да и Николай Петрович с Виктором Анатольевичем не раскрывали им все тайны их Будущего, а своего прошлого. Поэтому они испытывали смешанное чувство радости и грусти расставания, какое обычно испытывает странник, посетивший новые края и возвращающийся из дальнего пути в родные края.
     Пока они обо всем этом думали, гравилёт доставил их в Город, на Конторскую 95. В пути они имели возможность убедиться, насколько гравилёт быстрее электрички – они обогнали идущий в Город пригородный поезд, отправившийся пятнадцать минут назад от их станции. Пока тот стоял на Водолаге, наши герои промчались мимо, и были вскоре уже над Мерефой. Еще через минуту на северо-востоке замаячил факел Коксового завода, что значило, что они вошли в черту Города. Еще через две минуты аппарат промчался над Липовым Гаем, тройным мостом и подлетал к Новосёловке – факел отошёл к юго-востоку…
     Николай Петрович и Виктор Анатольевич ждали их во дворе. Тут же был и Астроном, и даже Елена Александровна. Последняя никому не рассказала, что слышала все от первого до последнего слова пришельцев и теперь вместе со всеми прощалась с молодыми людьми.
       - Значит так, - сказал Николай Петрович, - вот эти трое товарищей из Лаборатории Времени доставят вас в ваше время. Гравилёт  оказался довольно вместительным, поэтому Николай Петрович и Виктор Анатольевич также влезли в него. Им было интересно, как же будет происходить перемещение Петра и Зины.
     Зина и Пётр попрощались со всеми; Николай же Петрович и Виктор Анатольевич отправились вместе с ними.
     Проделав путь от Новосёловки до угла Конторской и Дмитриевской, Антонин плавно приземлился.  Выйдя из аппарата, он достал пульт и нажал какую-то кнопку. Тут же перед ними возникла Машина Времени – яйцеподобный аппарат серебристого цвета. В борту образовался проём, из которого полился яркий, но мягкий, не режущий глаза рассеянный свет. Антонин посмотрел на показания индикаторов и показал Петру и Зине, куда садиться. Кристалл, выращенный Антонином на планете рыцарей и драконов, доминировал над панелью управления, и сиял всеми цветами радуги, что означало полную готовность. Антонин с точностью до миллисекунды выставил время, когда Пётр попался в портал, после чего приказал Петру выйти через другой люк в противоположной стенке. Тот вышел и…точно и не было ничего. Перед ним простирался знакомый пейзаж Конторской – с керосиновыми фонарями и деревянными столбами. Городской шум вокруг представлял собой сплошное цоканье копыт и дребезжание извозчичьих пролёток на мостовой. Где-то на Гончаровке между вокзалом и Новоселовкой пыхтел паровоз. Улица, на которую он попал, была типичной для его эпохи. А через мгновение из Машины Времени выбралась Зина. Они оказались в своем времени – миг в миг от того момента, как покинули его – точно и не  было никакого Временного рубежа. Только Машина Времени говорила о том, что это было с ним на самом деле. Она еще немного постояла, а потом из ее нутра на землю выбрались…Николай Петрович и Виктор Анатольевич.
       - Вы попрощаться?
       - Нет, мы решили, а нам разрешили побывать в вашем времени. Чтобы знать в будущем, что нас тут ждёт, - ответил Николай Петрович. Виктор Анатольевич внимательно посмотрел вокруг и помахал рукой Антонину: Значит, через неделю прилетите за нами!
      - Куда? – спросил тот.
      - Как это – «куда»? На Конторскую 95, ясное дело! – Виктор Анатольевич помахал Эйджан и Лили, - Не забыли, где это? Только на сто лет раньше!
       - Хорошо! – Антонин повернул какую-то ручку и Машина Времени стала менять контуры, расплываться, становясь прозрачной – через нее просматривались ивы и тополя, растущие вдоль речки и дома. Еще миг – и на ее месте остался легкий туман, который вскоре развеяло ветром.
       - Ну, всё, - усмехнулся Виктор Анатольевич, - ведите нас к себе.
       - Думаю, - заметил Пётр, - вы и сами дорогу найдёте. Где Конторская 95 находится, знаете?
       - А то нет? – Николай Петрович зашагал по мостовой, - а где у вас тут ближайшее ателье мод? А то нам в таких костюмах долго ходить, не привлекая внимания, никак нельзя.
       - А мы скажем, - Зина внезапно придумала, что бы такое сказать, - что вы – актёры. Что вы снимаетесь в картине.
       - В какой же? В исторической картине - не подходит.
       - Значит, в фантастической, - ответил Петр.
       - Хорошо, - ответил Николай Петрович, - с вас завтра экскурсия по городу.
       - Согласен, - ответил Петр.
      И наши герои зашагали в известном им направлении – Николай Петрович и Виктор Анатольевич в нём были уже не хозяевами а гостями в отличие от Петра и Зины.
     Прощания не получилось – его отложили на две недели.


20. Эпилог.

     Погуляв две недели по Прошлому, Николай Петрович и Виктор Анатольевич вернулись в свое время с точностью до секунды. Когда  они пришли домой в тот же день, точнее вечер после отбытия, как они сказали Елене Александровне, в Прошлое, где гостили полмесяца, та не поверила, заявив, что тогда они  должны бы были и отсутствовать столько же, а они никуда и не улетали.
     Поняв, что объяснить ей ничего не удастся, Николай Петрович попросил временщиков прокатить её саму, чтобы та на практике убедилась в их правоте, но та отказалась наотрез, сославшись на плохое самочувствие – не для её возраста подобный экстрим! 
     Антонин рассказал Николаю Петровичу и Виктору Анатольевичу о кристалле на дачном участке у Андрея Трофимовича, что тот не пригоден для перемещения во Времени, если его сорвать, но тогда он превратится в бриллиант.
     После чего подарил другой Кристалл – из запасника института Времени.
Николай Петрович и Виктор Анатольевич в тот же день первым же электропоездом поехали к Андрею Трофимовичу, чтобы сообщить ему данную новость.
     Тот же, ничуть не задумываясь, спросил, что они намерены с ним делать, тем более, Кристалл с тех пор вырос вдвое и весил теперь добрых пять кило.
     Виктор Анатольевич предложил поделить его на троих, но Андрей Трофимович возмутился подобным эгоизмом, сказав, что не на троих его делить надо, а…на пятерых. И поскольку Кристалл – на его территории, то он требует на правах хозяина, чтобы его поделили на пятерых – на равные пять частей. Часть – ему, две части им, и еще две части – Петру и Зине, ведь они над ним ночей не спали, выращивали.
     Восхитившись подобным великодушием своего бывшего командира, наши герои согласились с ним безоговорочно, так что вскоре каждый из них, включая Петра с Зиной, стал владельцем довольно большой суммы, вырученной за бриллиант. Ведь килограммовый алмаз – это уже кое-что.
         - А больше мне и не нужно, - заявил Андрей Трофимович, - всё равно он больше, как сказали ваши временщики, не вырастет, а пока вы соберёте Машину, он уже будет непригоден в качестве ее главной детали.
     В самом деле, на старости лет Андрею Трофимовичу, как он заявил, хватит и той доли, на которую потянет килограмм этого алмаза. Как и каждому из них.
     Пётр и Зина в перспективе тоже должны были получить свою долю в золотом эквиваленте – ее должны были доставить со временем, как закончат постройку своей Машины Времени Николай Петрович и Виктор Анатольевич. Теперь они были просто обязаны закончить постройку Машины, дабы выполнить миссию по отправке в Прошлое золота, предназначавшегося Петру и Зине.
     Что и было сделано ими в этом же году, этой же осенью…*


*Планируется продолжение «Временного Рубежа»  - повесть под названием «Машина Времени»