Кнга вторая. Глава 3. Мытарства Фильси

И настали для Фильси трудные времена. ..

Как часто вспоминал он те головокружительные полчаса в трапезной и пожимал плечами: чего, мол, радовался сдуру? Никогда за неполные четырнадцать циклов своих он не переживал таких тягот, что выпали в первую же неделю его ученичества у Кайсара.

Муки начинались с утра. Во-первых, на беду Фильси, этот Мастер оказался весьма ранней пташкой! Когда бы Фильси ни проснулся, хоть затемно, тот был уже на ногах. И более того, успевал наплаваться в озере, слетать на разведку и вообще совершить множество разных дел.

А потом, естественно, возвращался в келью. С песнями! Кто-то, видите ли, его убедил, что он хорошо поёт. И вот он поёт, а то ещё примется играть на кожаном мешке с трубками, так вся окрестная живность... полиняет!

А ученика несчастного хвать - и тащит его, бедненького, куда бы вы думали? Заниматься "гимнастикой и акробастикой", как он говорит. Голенького, дрожащего, в одной набедренной повязке.. !

- Что полезно старым костям, то и молодым не повредит, - говорил Мастер. Ну, со своими "старыми" костями он проделывал такое, что и не снилось даже бывалым воинам. Ахая и охая, Фильси влачился за ним, в душе проклиная Устав.

А впереди его ждало истязание массажем и долгое - предолгое висение на перекладине - для роста. После завтрака новые муки - учёба. Они отлетали далеко, в западное Заозёрье. И начинался Урок..

- Слушай память этого места, - велел Мёрлин, нацелясь в прогалину между бурыми купами деревьев. Там блестит речка. На берегу видны несколько прямоугольных крыш, кусочек поля. Свежевспаханные борозды..

А кругом грозный, могучий лес. В сравнении с лесом и высотой муравьиная деятельность бескрылых представляется Фильси такой микроскопически-мелкой, ничтожной, лишённой всякого смысла. А в просторном небе весело: сияет солнце, воздух звенит от свежести, тысячи лёгких паутинок играют с ветром, несясь навстречу Фильси. Облепляют лицо, щекочут.. смешно!

- Не отвлекайся! - одёргивает его Мастер, - слушай память этого места.
И Фильси добросовестно "слушает" память этого места и других мест, по указке Мёрлина. Но не слышит.. ничего. Ну.. не совсем ничего, что-то он всё-таки слышит, отчего в душу мальчика закрадывается тревога и страх.

- Здесь недавно шли бои..
И Фильси учится находить среди позднейших наслоений искомый фон: миазмы ненависти, гнева и страха, выплески боли и отчаяния.
- Плохо, - в конце урока говорит Мастер. - Целитель должен быть быстрее.

Временно отпущенный, Фильси стремглав улетает лечить истерзанное самолюбие. Однажды Мёрлин его спросил об отце. И Фильси ответил по-эльфийски исчерпывающе:
- Он был хорошим рудознаем.
Что тут скажешь - был, значит был. Вот к ним и летал Фильси в минуты отдыха, к рудознаям в холм. В память о погибшем отце у него имелись некоторые привилегии.

Замечательный этот холм - обитель рудознаев. Если остальные холмы гряды эльфийской обнимают одноимённое озеро ровной широкой дугой, то этот существенно выдаётся к югу, примерно на два корпуса горы. Этакий кривой зуб в улыбке гиганта.

Замечателен холм и тем, что в нём имеется горячий источник. Вот эти два обстоятельства заметно подорвали в рудознаях присущий эльфам дух коллективизма. Настолько, что они построили у себя ватерклозет, да-да, настоящий ватерклозет! - не желая как все ходить "до ветру" по старинке. А недовольных соседей успокаивали так:
- Мы на пустыре живём, никому не мешаем.

Дорого обойдётся в недалёком будущем приверженность рудознаев к удобствам! Из удобств холм располагал ещё прачечной и бассейном. И вот, отмокая в горячем бассейне и созерцая узор трещин на потолке, Фильси отчаянно себя.. жалел! Страдал он, конечно, молча... впрочем, рядом обязательно плескался кто-нибудь из рудознаев - поневоле разговоришься.

И Фильси рассказывал про " гимнастику с акробастикой", про необычайную строгость Кайсара, про..  "А ещё он горячей воды.. не любит," - мстительно добавлял Фильси. У доверчивого слушателя округлялись глаза. И вот уже с лёгкой руки ученика молва окрестила Мёрлина "железным". Железный или нет, Мёрлин был хорошим учителем. Умел и похвалить, когда надо.

- Неплохо, - услышал однажды Фильси скупую похвалу. И заплакал.. Вот ведь как - и ничуть ему было не стыдно! И глаза у Мастера, как и в первый день, были добрые.
- Ничего, сынок, - подбадривал его Мастер, - одна ступенька есть! Будем карабкаться на следующую.

Вскоре Фильси научился не только быстро находить цель, но и делать стремительные уточняющие посылы. Мёрлин доволен.
- Хорошо, хорошо..  Целитель должен знать, куда летит и зачем. Теперь ты это умеешь.

Так проходили дни, длинные-предлинные, наполненные бесконечными усилиями. "Тяжело в учении - легко в бою," - словно в шутку скажет, бывало, Мёрлин, но всегда потом вздохнёт и опечалится:
- Поменьше бы их было, боёв..

А боёв было много! Осенние бои с руггами навсегда кровавой строкой запечатлелись в Хрониках людских селений. И у Большого Летописного Свода эльфийского за осень тоже.. прибавилось страниц.

Так бывало: посреди урока Мастер вдруг оборвёт себя на полуслове и сделает отсылающий жест - всё. И бесполезно упрашивать. Всё равно он с собой не возьмёт. Отряд спасателей уже вызван по тревоге. Предстоит опасное сражение.

И вот уже лавина взрослых, гремя доспехами и с шумом пронзая крыльями воздух, устремляется в неизвестность... И Фильси остаётся один - ждать. Но он не просто ждал. Используя приобретённые навыки, он вслушивался в ежесекундно меняющуюся действительность над местом боя.

Подлетит поближе - и слушает... Иногда особенно везло, удавалось даже увидеть картинку - зрительный всплеск, экстаз!  яркий фрагмент, запечатлённый кем-либо из участников сражения. Чаще всего героем таких фрагментов бывал Мёрлин. Фильси вглядывался, и увиденное его потрясало.

О эти незаконно подслушанные и подсмотренные сцены! Если бы Мёрлин знал, какое впечатление они произведут на мальчика.. Но Мёрлин был не в курсе. Фильси нипочём бы не сознался строгому Мастеру, что шляется в опасной близости от стрел, копий и прочей воинской "чепухи". Это такое любимое словечко Мёрлина. Чепуха, дескать! А вот голову сложить в младые лета - уже не чепуха, а, батенька мой, дурь!

Нет, сложить голову Фильси не боялся, потому что знал, на что способен его Мастер. Сам видел! Как под искусными его руками поднимаются павшие... "Великий эльф", "Повелитель молний" - вот какие имена заслужил у людей его Мастер, его учитель! Ну разве ещё у кого-нибудь есть такие имена? И разве у ещё кого-нибудь есть такой Мастер!

...Так рождалось в неискушённом сердце Фильси новое чувство - беззаветное мальчишеское обожание и преданность. Он дал себе слово учиться всему, что может дать ему Мёрлин, и учиться только у Мёрлина! Другого Мастера он не желал уже.

- Ничего, пусть трудно, - думал мальчик, начиная в первый раз обезболивать. - Ничего, всё равно я справлюсь! - подбадривал он себя, приступая к первому самостоятельному исцелению.
То была крохотная ранка на руке у мальчишки, но Фильси взмок, словно за раз переворочал груду камней. И был удостоен снисходительной похвалы Мастера.

И за ним, долговязым, изо дня в день Фильси спешил в цеха, склады и другие службы обширного хозяйства эльфов - всюду, куда тому было угодно сунуть свой любопытный веснушчатый нос. Спешил и думал, с ног валясь от усталости:
- Ничего, лишь бы быть рядом!

Над видом несколько комичной пары цеховые посмеивались. В цеху ведь как, ежели кто не обучен ремеслу, от того советов не примут. А уж чтобы Мастер спрашивал совета у постороннего..!  Но у Мёрлина спрашивали. Сперва как бы в шутку, словно на зуб пробуя, что за штучка такая Старший Мастер,  какими знаниями он располагает?

Оказалось - немалыми. Охотнее всего Мёрлин делился ими  с металлургами и гончарами. Предложил, например, частично заменить ковку на литьё и тотчас вариант особой литейной печи изобразил. У него это быстро: нарисует в воздухе, объяснит, что к чему.. конечно, если он сам этим делом заинтересовался, Мёрлин. Бывало, что и нет. Бывало, он просто расспрашивал. И Фильси чувствовал, его Мастер знает о каждом эльфийском ремесле больше, чем говорит. То же чувствовали и цеховые.

Постепенно эльфы привыкли уважать своего Кайсара - за знания. Хитроумный Истан, к примеру, только что не молился на Мёрлина! И ведь знал, чем привадить: в его угодьях всегда "случайно" обнаруживалась пара-другая фляг с элем - "завалялись". Как глава сельскохозяйственной общины, Истан боролся с "неучтёнкой", но.. по-своему. И нипочём бы ему в этой "борьбе" без Мёрлина не победить..

Вот как бывало: зазовёт Истан нужного гостя в зернохранилище или на скотный двор, ему-де небольшая консультация требуется. Мёрлин по простоте душевной и вклюнется в работу - посевное зерно по зернышку перебирать для лучшего роста, также и другие семена. От Кайсаровых рук будто бы токи исходят растениям полезные.. А и скотину он пользует умело, Мёрлин, у коров удойность повышается, у коз и овец шерсть быстрее растёт.

Хитрый Истан зазовёт гостя и, сославшись на дела, шмыгнет куда-нибудь: хозяйство-то эвон какое! А часа через два-три возвращается. К тому времени Мёрлин обычно дела заканчивал. Потом Мастера угощались.. Честный Фильси в таких случаях неизменно цитировал Устав. И про пьянство он им говорил, и про будни, в кои, согласно Уставу, полагается пить одну лишь воду.. И всё это каждый раз, как Мастера прикладывались к чаше.

И уж будьте спокойны, он нипочём бы в сем пункте не уступил, если бы не рот. Когда рот мальчишки бывал набит сластями, цитаты из него..  не вылетали! Зато уж как доставалось Мёрлину дома..! Горьких упрёков и праведного гнева удостаивался он. А всё почему? Фильси попросту не мог стерпеть на сияющем ореоле своего кумира ни одного пятнышка!

Случись Мёрлину сделать одинокую вылазку в мужскую компанию, как бы он тихо ни вернулся потом, всегда с узкого ложа Фильси ему грозил непреклонный маленький палец. Это уже превратилось в своеобразный ритуал.
- Опять надрался! Всё про вас расскажу, про тебя и про дружков твоих.. Будете краснеть перед Советом, будете.. Выпивохи несчастные!Ты, Истан, Эмис - загинал пальцы юный праведник, - Феосат... И где только эль находят?!

- Ябеда! - обычно скажет Мёрлин с усмешкой. И щёлкнет по носу небольно.
- Ну что у меня за жизнь, - хнычет Фильси, - с утра до вечера с мусором воюю, а он всё тащит и тащит.. Камни, ракушки какие-то.. Вот ещё корягу зачем-то притащил. Ну скажи на милость, зачем нам коряга? Разве что камин растопить.. Так холода ещё не настали!

- С ума сошёл! - пугается Мёрлин. - Такую красоту в камин! Она на русалку похожа..
И Фильси ловил его на слове. И заставлял рассказывать о русалках, а также леших, водяных, кикиморах и прочей чертовщинке. Обычно немногословный, Мёрлин в такие минуты оживлялся, вспоминая свои мир и место, где родился и где, как он уверял, хотел бы умереть.

Последнее особенно удивляло Фильси. "Вот ещё новости, - думал он, - место, где приятнее умереть, чем жить! Уж наверно, Мёрлину там нелегко приходилось." По отрывочным сведениям, подкреплённым воображением, у Фильси сложился собственный образ этого мира. Причудливый и противоречивый мир! Вместо простой здоровой жизни - всякие выдумки и хитросплетения..

Сложный мир. Тревожный  мир. "Верно, нелегко там жилось Мёрлину, потому и нравится ему у нас,"-  заключил Фильси.Да.. нравиться-то нравится, а всё же он о родине тоскует. С тоски и пьёт! Но хуже всего, что он это даже за пьянство не считает, смеётся только и называет "детской дозой". В его будто бы мире наш эль сойдёт за безалкогольный напиток. Скажите пожалуйста!

Ночные отлучки Мёрлина не всегда объяснялись столь прозаично. Сана - вот была главная причина. Любовь и .. страсть. Ну как объяснишь всё это мальчику? Мёрлин даже не пытался. Он не раз замечал, сколь болезненно реагирует ученик на знаки внимания, расточаемые ему, Мёрлину, особами женского пола.

Подобных "знаков" мальчишка насмотрелся во время практики... Примерно через месяц, когда Фильси уже достаточно окреп в ремесле, Мёрлин его прикрепил ко второму отряду. Бои к этому времени уже пошли на убыль, ругги выдохлись, теперь крылатые отряды занимались исключительно лечением раненых и больных. И  попутно развлекались, используя пороткие недели осени - в приграничье эльфов особенно любили.

И уж конечно, особенно любили Мёрлина.   



    
    


Рецензии