Я не твоя мама!..

«Я не твоя мама!..»

         - Слышите мужики, хотите верьте, хотите не верьте, только мы так облажались однажды, до сих пор стыдно. Чуть своего товарища не угробили. Лишний раз убеждаюсь, чтобы ни делал – «думай Федя», думай головой, а не ж…
Собрались мы на рыбалку, с удочками, с сетёнками. На Малинихе, где наши покосы были, там по камышам речки есть, из озера в озеро.
Рыба весело ходит.
Хорошая такая рыба, мерная. Там колки ещё есть и пристань. Ну, добрались мы до места, настроение хорошее. На вёслах шли, не впервой. Товарища своего, негодного, это я его  так сейчас называю, по происшествии события, оставили на берегу. Сами на озеро, по камышам, да в речку. Тычками машем, размышляем, как лучше сетки в воду побросать, чтоб гуще попалась. Соображаем. Ну, управились. Ещё и с удочками успели посидеть. На ушицу, на жарёху есть рыбка! К жарёхе у нас вспотевшая где–то на берегу оставлена, у костерка посидим, поговорим за жизнь…Хорошо! Тоску прогонит, что накопилась.
Вернулись мы к пристани, костерка нет и ничего нет. И красавец наш, косой в дупель, в сторонке притомился, отдыхает. Тронули, пошевелили, мычит что–то.
Пришлось всю работу за него выполнять. И обидно нам как–то стало, разъярились, разгорячились. Не водки жалко. Засранец, мечту загубил, вечер испортил. Во - проблема!..
Ну, тут возьми и кто–то из нас и скажи: «Давайте его разденем да к берёзе привяжем, вон там в кустах. Там от речки продувает. Комар его быстро в чувство приведёт да и ветерок обдует». Сказано–сделано.
Расположились у костра, каждый своим делом занят, уха подходит, сейчас жарёху поставим. Отвлеклись совсем и о товарище забыли…
А он, блаженный, дал о себе знать. Как подал голос, так я такого голоса никогда в жизни не слышал. У него  и строй речи нарушился.
Орёт: « Я не твоя мама! Я не твоя мама!» Подскочили мы к нему, а он горемычный весь.
Комар его заел до последнего, вот такой вот, с ноготь!.. И рядом телёнок, охотно так жуёт его причандалы. Со мной дурно сделалось. Я как представил всё это, по спине судорога пробежала, и морду, кажется, набок перекосило. От жуткой этой картины все мы чуть ли в обморок не попадали. Ну, отбили его у телка. Поняли, что жестоко обошлись. Давай его, товарища–то своего, жалеть. Обтёрли, в одеяло завернули, к костру подтащили, давай ушицей с ложечки кормить. А он зубами ложку ловит, стучит и говорит: « Му…му…жи..
жи..ки…Вы че…го..го…А – а – а ?!»
Испугался сильно…протрезвел.
****