Опус-жопус или никогда не говори опа-на...

«Пил сегодня пил, таки мля не перепил! Душу вот совсем разбил, не успел, не полюбил, да и водки недолил, вот дебил. Хотел, потел, глядел, без дел и на горку полетел…» – спускаясь вниз по лестнице, бубнил себе под нос мой старый карефан Генка, выходя из подъезда уже далеко за полночь. А дело то было на Новый год. В многоквартирном доме никто ещё естественно не спал. Да, что там, в доме! Весь квартал, а, то и весь город в это время не спал. Город гулял, весь народ скрутило в едином порыве праздничного восторга и всеобщего запоя с обжиранием! Это же Новый год, это же праздник. Сегодня пляшем, поём и танцуем, а всё остальное, включая больную голову с утра – это завтра.

Сам Генка характера был тихого и даже спокойного. Но это пока он «не принял на кадык»! После этого он сразу «лицом своим менялся». Преображался, как пожарная машина. То сразу был уже совсем другой человек. Тогда его «несло по-полной» на ниве сарказма, иронии и юмора. У него в голове появлялись всякого рода мыслишки, часто его компрометирующие. А что ещё страшнее, так и провоцирующие других к «нехорошим и противоправным действиям». После этого его часто можно было увидеть то с разбитой головой, а ещё чаще с лилово-кровавым фингалом под глазом. Рядом с ним в это время «поэтического порыва и безумства фантазий» находиться было очень интересно, хотя порой и опасно.

Любил, очень любил он городить «складухи-нескладухи», да «собирать не собираемое в кучу» и выдавать всё это в народ, иногда пафосно из себя изображая «классика-поэта». Или как говорила его жена, тоже нахватавшаяся уже от него: «Шлея под хвост попала, тогда держи своё еб…о, нет забрало!» Так вот они весело и жили…

Вышел Генка, стоит перед подъездом в «прекрасном праздничном загрузе», покуривает. Ночь выдалась морозная! Приятно бодрило его извращённый мозг, готовый выдать очередную порцию чего-нибудь заковыристого и прикольного. Но вокруг никого не было, только звёздное небо и «пьяный дом» за его спиной. Из окон через открытые форточки неслись крики, песни, где-то слышна была даже переливчатая музыка баяна, лихо и в перебор. Гармонист, как видно, тоже вошёл в раж!

В соседнем подъезде с грохотом открылась дверь и на улицу выкатились два человека. Они, лихо, отплясывая, понеслись от своего подъезда вдоль дома мимо Генки. Он с неподдельным интересом провожал их взглядом. Хоть кто-то, что-то, да как-то меняли его скучное ожидание перед подъездом. Ждал он всех остальных, чтобы потом двинуть на горки. Такая вот традиция у всех нас тогда была. Надо предельно напиться, «до отвала нажраться» всего-всего-всего и после этого идти на горку искать приключения. А что? Оно и понятно, скучно же просто так сидеть – пить, да есть. Ну, иной раз можно было мужикам потанцевать-подрыгаться, изображая из себя «танцора диско» с пьяной рожей, глазами навыкат, висящим животом и кривыми ногами. Радж Капур отдыхает и тихо плачет в сторонке.

Ну, так вот. Бегут эти двое так весело, видимо тоже в поисках горок? Один из них неожиданно поскальзывается и начинает, балансируя то на одной, то на другой ноге выдавать такие па, что не засмеяться просто невозможно. Хотя вот Генка на всё это смотрел совершенно по-другому. Он, как бы помогая бегуще-танцующему, крикнул: «Опа-на…» Тот мгновенно остановился на месте, словно только этого и ждал весь вечер, резко повернулся в сторону Генки и гортанно прорычал в ответ: «Пачэму брат ты гавариш мнэ опа-на? Чито такое опа-на? Зачэм опа-на?» Это было «лицо кавказской национальности», которому и в нормально-рабочий день трудно объяснить, что такое «опа-на»! А тут праздник, тут тебе у каждого минимум по литру уже влито в нутро. Генка начал ему долго объяснять и доказывать, что такое на самом деле «опа-на…», постепенно вроде бы понял.

Подбегает его приятель и, подозревая, что здесь что-то не так? А точнее как бы напряг в виде разборок приближенный к драке, спрашивает: «А чито тут, а-аа?» Приятель ему отвечает, что всё нормально, драки нет. Просто, когда вот я выбежал с тобой и поскользнулся, мне вот этот товарищ сказал: «Опа-на…» Его приятель, переведя свой безумный взгляд на Генку, изрык: «Э-ээ! Чито такое опа-на? Зачэм ты сказал опа-на?» И тут уже Генка вместе с первым «потерпевшим от опа-на…» стали объяснять ему, что всё нормально, это просто так принято говорить, когда человек поскальзывается. Ну, и как бы понятно стало, как бы успокоились…

Но тут из их подъезда вновь вываливается ещё человек семь-восемь «галдяще-кричащих и жестикулирующих» и тоже поскальзываясь, спотыкаясь и крича, направились в эту сторону. Увидев всех стоящих как бы «в многозначительном противостоянии», их мужчины отделяются от основной толпы и быстро добегают до Генки, думая, что начинается драка. И Генка объясняет им, что всё нормально, драки нет. Просто, когда вот выбежал ваш приятель-родственник-друг и поскользнулся, я ему сказал: «Опа-на…» Вся эта галдящая толпа на мгновение замерла в полном недоумении, непонимании и просто взревела: «Э-ээ! Ах-х…Чито такое опа-на? Зачэм ты гаварил опа-на?» Теперь уже втроём стали объяснять всей этой ораве, что всё нормально, это просто так принято говорить, когда человек поскальзывается. Ну, и как бы все поняли, и инцидент был уже исчерпан, но…

Неожиданно из подъезда точно так же, вываливается наша огромная и весёлая компания. Видя, что здесь что-то не так? Потому как Генка стоит в полном окружении «лиц кавказской национальности» и как бы назревает драка. И всё началось по новому кругу. Наши мужики тут же набросились «для выяснения», кавказцы тоже «встали в позу» и «завоёванный такими трудами мир», чуть было не рухнул. Уже всей толпой совместно с гостями из соседнего подъезда Генка стал объяснять, что всё нормально, драки нет. Просто, когда вот выбежал этот товарищ и поскользнулся, Генка ему сказал: «Опа-на…» И тут повисла леденящая разум тишина. Все обдумывали ситуацию. И в этой зловещем покое вдруг мы слышим голос одной из наших женщин: «Ген! А что такое опа-на? И зачем ты ему сказал это опа-на?» Вслед за этим произошёл настоящий взрыв хохота, многократным эхом отразившийся между многоквартирных домов и улетевший куда-то в морозную ночь Нового года.

Разрядили напряжение быстро, достав из сумок водку, коньяк, закуску. Налили, все выпили, произнеся тост: «За мир! За дружбу! За пришедший Новый год!» Большой, многонациональной и дружной колонной двинули к ледяному городку на горки. По дороге встречалось много народа, все шли кто туда, а кто уже оттуда. Поздравляли друг друга с Новым годом. Перед нами весело скользя, неслась и катилась молодая пара. На небольшом спуске они вместе поскользнулись и упали в сугроб на обочине дороги. А наши новые друзья, хохоча, им кричали: «Опа-на… Эй, брат! С праздныком тэбя!» А Генка и тут преуспел со своими опусами-жопусами, гундося прокричав: «Новый год, идиот! Бутерброд с водкой в рот, я качусь наоборот. Опа-на – болит живот, так коптим мы небосвод!»

И в итоге произошло то, чего никто не ожидал!
Молодая пара поднялись из сугроба, парень подошёл к одному из «лиц кавказской национальности» и, дыша ему перегаром прямо в лицо, зловеще проговорил: «Ты, морда нерусская! Ты это зачем мне при моей девушке сказал опа-на?» Тут у меня случился припадок безумного хохота и дикая истерика одновременно. Я повалился в сугроб, меня всего скрутило судорогами и просто колотило конвульсиями, от которых я уже и смеяться нормально не мог. Это было что-то! Лежал в снегу и смотрел, как вся наша компания теперь уже этой молодой паре объясняли, что такое это «Опа-на…»

Так что вот такой праздничный опус-жопус приключился на Новый год!
И одно мы все поняли, что не стоит говорить «впопыхах и навскидку» это магическое слово «опа-на…»! Откуда-то выплывшее из глубин нашей  памяти?

А впереди я услышал снова Генку, он шёл и орал-распевал «на всю округу»:
«Опа-на, да опа-на! Жопа вот у всех без дна! А даль неба не видна, вся деревня ё…на!»
На том и закончилось это наше «опа-на…»


Фото размещено из Интернета...