Глава 2. А почему бы и нет?

Размышляя о превратностях судьбы, Дэн летел, погружённый в себя, не разглядывая меняющиеся под ним пейзажи. Солнце заканчивало свой дневной путь, готовое утонуть за горизонтом. Далеко впереди на земле появилось множество огней. С наступлением ночи, они становились всё ярче, всё привлекательнее переливались в темноте, и когда ангел приблизился к ним, город во всей своей красоте, во всём своём величии распростёрся под ним. Внизу играла весёлая музыка. Подсвеченные фонарями и факелами здания выглядели загадочными. Главные улицы, запруженные людьми, танцующими и смеющимися, создавали впечатление живой реки, разгулявшейся, разлившейся, готовой выплеснуться из своих берегов. В городе буйствовал карнавал.

Выведенный из задумчивости, возбуждённый ритмичной музыкой и яркими красками, Дэн парил над городом, еле сдерживая желание оказаться среди толпы и посмотреть, что же там происходит.

Наконец, ему надоело смирять свой порыв, и он опустился на одну из боковых темных улочек, решив пройти по ней к площади и затеряться среди танцующих людей. Белая короткая туника и сандалии ангела вполне сошли за карнавальный костюм. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Дэн вышел к площади. 

В центре играл оркестрик - сборище музыкантов, пытавшихся приладиться друг к другу. Неслаженная игра не только не портила праздника, а, наоборот, создавала весёлую, задорную атмосферу, в которой все чувствовали себя совершенно свободно. Каждый готов был подпевать, подыгрывать нехитрой мелодии, используя всё, что попадалось под руку, от гребёнки до крышки медной кастрюльки. Звучание настолько не походило на райскую музыку, что о ней даже не вспоминалось. Дэн, пробиравшийся по примыкающему к зданиям булыжному тротуару, не мог оторвать взгляда от развесёлых красок широких платьев танцовщиц, блеска драгоценностей (скорее всего фальшивых) и лиц озарённых такой радостью, какой не встретишь и в самых заветных райских кущах. Оборки юбок взлетали выше колен, открывая стройные ножки. Каблучки туфелек дробно стучали по мостовой. И даже подвязки, украшенные нарядными бантами, выставленные прелестницами чуть ли не на показ, казалось, никого нынче не смущали.
   
Возле высоких домов царил полумрак, и никто не обращал на Дэна внимания. Зато он сам мог разглядеть всё и всех на освещенной огнями площади. Дэн считал, что он уже довольно хорошо познакомился со свойствами своего тела, и старался его  контролировать, надеясь, что оно не удерёт от бдительного присмотра и не начнёт опять жить своей собственной жизнью. Пока ангелу удавалось совместить два занятия: разглядывать карнавал и следить за поведением своего тела. А удержать тело становилось всё труднее, хотелось ринуться в саму гущу веселья. Дэн так бы и поступил, если бы его внимание не привлекла небольшая группа людей, разместившихся возле самого тротуара на краю площади. Мужчины, стоявшие в кружок, хлопали в ладоши. Один из них перебирал струны гитары. В центре круга танцевала женщина.

 Ритм музыки нарастал, движения танцовщицы, подчиняясь ему, становились всё быстрее, уже трудно было уследить за ними. У Дэна закружилась голова. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза. 
- Нет, так не пойдёт, - подумал исследователь земной жизни, решив немного отдохнуть от множества впечатлений, свалившихся на его голову, по его же ангельской воле. Ощутив прохладу каменной стены, её шероховатую поверхность, ангел почти вернулся в обычное рассудительное состояние, когда услышал голос, прозвучавший прямо перед его лицом:

- Что ты тут в темноте делаешь? Почему ты такой грустный? Пойдём со мной!

Ничего не успев ответить, Дэн только почувствовал, как чья-то ладошка ухватила его руку и настойчиво потянула за собой. Открыть глаза как раз было самое время. Но и открытые глаза не дали возможности быстро сориентироваться в происходящем. Внимание рвалось на две части. Даже не на две, а на множество: чужая тёплая ладошка не просто касалась руки, она сжимала его пальцы и упорно тянула за собой. Ноги едва поспевали передвигаться, приходилось не идти, а почти бежать. И никак не удавалось разглядеть, кто же его тащит. Перед лицом мелькали чёрные кудряшки и красная роза, приколотая к удивительно подвижным, разлетающимся в разные стороны волосам. Ангел слышал звонкий смех. Мимо него проносились радостные лица. Вслед летела музыка. Чья-то одежда касалась его ног, рук, спины. Всё вокруг плясало, пело, прыгало, смеялось… и кончилось так же неожиданно, как и началось.

Дэн оказался на противоположной стороне площади, за углом ближайшего дома. Рука, так напористо тянувшая его за собой, ослабила хватку, и ангел смог разглядеть свою спутницу. Здесь царил полумрак, но в отсветах огней площади ангел видел, что перед ним та танцовщица, на которую он, не более десяти минут назад, загляделся до кружения в голове. Смеющиеся глаза цвета ночи смотрели на него, и что-то было в этих глазах, что не позволяло оторваться от них. И ещё прикосновение… первое человеческое прикосновение, которое ангел чувствовал всем своим телом, а не только рукой зажатой в чужой до сих пор. Дэн стоял, завороженный происходящим, и краем сознания наблюдал, как его вторая рука поднялась, коснулась шёлка волос, дотронулась до красного цветка и медленно пошла по щеке незнакомки, ощущая нежность кожи сравнимой с лепестком. Ангел ловил себя на том, что тает в этих ощущениях, теряет очертания… И только собрав все остатки воли в одну точку, Дэн сделал шаг назад, оторвался от таких притягательных прикосновений, резко развернулся и взмыл над городом. Как вихрь пронёсся над ночной землёй и опустился на утёс, с которого начал своё путешествие.

Внизу плескалась вода, напоминая недавно слышанный смех. Ветер, поднимавший волны, казалось, вступил с водой в сговор, и они вдвоём, объединив силы, пытались  сломить сопротивление утёса, раскидать его, раскрошить и утащить в неведомую пучину, на морское дно, сделав его беспомощной игрушкой, попавшей в озорные руки.

- Так вот и я становлюсь «игрушкой» своего тела. Оно живёт своей жизнью, сталкивает меня с «пьедестала», прельщает новыми ощущениями и, в конце концов, когда-нибудь изгонит в небытиё, став хозяином положения, если я не угомонюсь со своими исследованиями, - думал Дэн, разглядывая игру воды и ветра.

Ангел сидел на скале, прислонившись спиной к сосне. Мысли его бродили, перебирая впечатления, полученные с того момента, как он свалился на Землю. Но долго предаваться размышлениям не дало всё то же тело, оно провалилось в сон, и вместе с ним в страну сновидений оправился и ангел.

Задача помнить сны перед сознанием не ставилась, поэтому наутро и тело, и Дэн чувствовали себя отдохнувшими, как физически, так и от расстраивающих мыслей.

- Что-то здесь не совсем так… Может, я слишком активно принялся изучать окружающий мир? Может, нужно как-то осторожнее, постепеннее в него входить? Хотя куда уж «постепеннее»? Я и так почти ничего ещё не видел, - рассуждал ангел, расхаживая по пяточку свободного пространства, зависшего над водой. – Может, всё дело в «теле»? В неудачной его конструкции?

Мысли путались, решения не находилось. К полудню, так ничего и не придумав, Дэн спустился с утёса на соседствовавшую рядом полоску песка, и побрёл вдоль воды, рассматривая камешки, выброшенные волнами. Вода пенилась под ногами, заигрывала, казалась беззаботной и безопасной, но провести Дэна на этот раз ей не удалось. Он уже знал какой коварной она может быть. Так гуляя вдоль берега, ангелу удалось отвлечься от своих мыслей и направить внимание на окружающий мир. Мир жил своей жизнью. Ветер нёс по небу облака. Солнце расцвечивало брызги во все цвета радуги. Песок шлифовал камешки. Птицы, перекрикиваясь друг с другом, пролетали над головой. Всё вместе создавало очень законченную и к тому же обособленную картинку. Дэн не вписывался в неё. Он оставался от неё отделённым.

Отойдя от воды, улёгшись на прибрежный песок, закинув за голову руки, ангел засмотрелся на облака. Небо полетело вверх и в разные стороны, развернулось куполом и сомкнулось с землёй линией горизонта. 

- Я внутри? – возник вопрос. - Нет, внутри тело. Я снаружи, раз могу наблюдать за тем, что происходит, - тут же последовал ответ.
 
Рука «сама» закопалась в тёплый песок, подарила ощущение текучести, рассыпчатости, разобщённости и вместе с тем общности. Дэн сел, зажав в кулаке горстку песка, выпустил её сквозь пальцы золотыми струйками, и вдруг ему пришла в голову мысль:

- А почему, собственно, я начал с мужского тела?

Ничего умнее на этот момент ему в голову не пришло. Поэтому, недолго думая, ангел сосредоточился на «женских» качествах и тело послушно вслед за мыслями трансформировалось. Пролетавшая мимо чайка (похоже, всё та же) теперь видела сидящую на песке возле моря девушку.

Дэн полусидела, блаженно вытянув ноги, чуть спустившись к воде, и волна, набегая на берег, размывала песок под её розовыми пяточками. Откинув назад голову, ангел опиралась локтями на песок,  подставляла лицо солнцу, и со стороны создавалось впечатление, что она вся устремлена вперёд и вверх. Но это была лишь видимость «стремления». Дэн ловила открытыми участками тела солнечные прикосновения. Она никуда не стремилась, ничего не предпринимала. Она не совершала ни единого, даже внутреннего движения, превратившись вся в сплошное чувствование. Прикрыв глаза, ангел была сейчас – позволением, позволив окружающему миру изучать себя. Внутренняя метаморфоза, произошедшая с ней при смене тела, забавляла. Шевелиться не хотелось. На ангела напала блаженная лень. Дэн позволила солнечным лучам рассматривать себя и улыбалась, вспоминая своё недавнее динамичное стремление познать мир.  А солнечные лучи, как тёплые невидимые руки, чуть касаясь, знакомились с её телом. Насытившись этими эфемерными прикосновениями, привыкнув к ним, Дэн сняла тунику, перевернулась и легла животом на песок, не открывая глаз. Шёлк песка коснулся кожи, ощущение пробежало волной вдоль тела и утонуло в волне моря, ласкающей ноги. Ветер, тёплым влажным покрывалом, накрыл нагое тело и спрятал в своих объятиях.

Не просто замечая, а принимая от мира все подаренные ощущения, Дэн лежала, нисколько не беспокоясь, что её тело может раствориться от всех этих нахлынувших подарков, превратившись в облако света. Она не сливалась с миром, она принимала его дары. Разум не мутился от желания, сознание разглядывало каждое новое подношение, радуясь его неповторимости. Ветерок играл кончиками перьев сложенных крыльев. Ласковое щекотание, чуть заметное шевеление за её спиной убаюкивало.

- Насколько удобнее и приятнее женское тело, - думала Дэн, - и кто бы мог подумать, что оттенков у каждого восприятия может быть так много. Какие они все разные и какие неповторимые. Сколько новых ощущений добавляет тело, как оно чувствительно и как интересно его иметь. Оказывается, его можно любить…

- Любить?!! -  воскликнула мысленно Дэн, резко перевернулась и села на песке, - почему же мне раньше не пришла такая мысль в голову? Почему, находясь в мужском теле, я ни разу не задумалась об этом? – недоумевала она, разглядывая свои руки, ноги, живот и даже умудрилась так повернуть голову, что смогла оценить верхнюю часть спины. Спина понравилась тоже… Оставшись довольной своим осмотром, Дэн подобрала тунику, одела её и отправилась вглубь берега. Песок кончился, под ногами расстелилась трава и, оставив сандалии в руках, не одевая их, ангел позволила траве коснуться своих ног.

- Хорошая трава, я тоже такую люблю, - раздалось у неё в голове. От неожиданности ангел чуть не подпрыгнула. За время (пусть и короткое) путешествия по Земле, Дэн уже успела отвыкнуть, что кто-то может к ней обратиться мысленно, напрямую и намеренно. Другое дело, что она могла знать при желании чужие мысли, но тут кто-то явно обращался именно к ней.

Подняв глаза от земли, ангел уставилась на любителя травы. Им оказался крылатый конь. Не райский эфемерный, а плотский земной. И только раскинутые над спиной крылья резко отличали его от обычного собрата. Белый крылатый конь, как ни в чём не бывало, жевал траву.   

- Как ты сюда попал, Пегас? - удивилась ангел, узнав с первого момента своего давнего друга. - Тебя тоже изгнали?

- За что, скажи мне, можно выгнать коня из рая? Конечно – нет. Я сам покинул небеса. Не мог же я оставить тебя без присмотра, - произнёс Пегас чуть погодя, проглотив очередную порцию любимой травы.

- Как же я по тебе соскучилась, - прижавшись лбом к щеке коня, обнимая его за шею, вдыхая незнакомый, но уже ставший родным запах, шептала Дэн.

Теперь, когда их стало двое, когда старинный друг оказался рядом, только теперь Дэн поняла, как одиноко чувствовала она себя всё время, пока путешествовала по Земле. Оказывается, она скучала. Оказывается, ей всегда не хватало этого заботливого, вечно ворчащего, тревожащегося за неё коня. И только сейчас она поняла, как удивительно хорошо, что он её нашёл.

- Ну, всё, я пообедал. Тебе, как я понимаю, еда не нужна. Ты можешь сама создавать и рассоздавать своё твёрдое тело, переходя из одного состояния в другое, и питать его напрямую окружающей энергией. Я так не могу, мне нужна еда. Но я уже покончил с этим занятием на сегодня. Куда отправимся? – проговорил Пегас, повернув голову и тихонько тычась носом в ухо ангела.

- Погоди, объясни толком, почему ты не можешь поступать так, как я, - забеспокоилась Дэн.

- Очень просто, я могу быть только в твёрдом теле на Земле, причём только в таком. Я же – Пегас, а не ангел. Это на небесах я светящееся лучезарное существо, а на земле я конь. С крыльями, правда, умеющий летать, но всего лишь конь. А коню, было бы тебе известно, нужна трава или сено и ещё хорошо бы овёс. Теперь нам об этом придётся позаботиться, - вздохнул белокрылый конь, оставив ухо Дэн в покое.

- Хорошо, хорошо. Я об этом буду теперь помнить, - согласилась Дэн и, погладив Пегаса по щеке, подобрав и одев брошенные сандалии, застегнув все ремешки, устроилась у него на  спине. Вместе они решили, что днём обойдутся без полётов, будут передвигаться как обычные всадник и конь, спрятав крылья, она под туникой, он под попоной. Попону требовалось добыть как можно быстрее, поэтому их путь должен лежать в место обитания людей.