Судьба капитана

СУДЬБА КАПИТАНА
О. Берендеев
 

Машинально проведя рукой по груди (на месте ли орден?), капитан Непогода Иван Сергеевич, стал перебираться на инвалидную коляску. Эту процедуру изо дня в день он повторял уже четвертый год. Садиться самостоятельно в коляску учился шесть месяцев. Падая и плача от бессилия, он снова и снова упорно карабкался на неё, словно покорял Эверест. Ну а сейчас, после трех лет тренировок, это действие занимает минуту максимум. Используя прикроватную тумбочку и стул, он, как гимнаст, на одних руках перебирался на подушку, которую сшила ему мама.
Из кухни доносился запах яичницы и пыхтение чайника. Иван уже давно не был там из-за узкой двери, в которую не мог проехать на коляске. И мама каждое утро приносила ему завтрак в комнату. Вот и сейчас, с подносом в руках, она появилась в дверном проеме.
- Доброе утро, сынок.
- Доброе. Мам, а Саша звонил?
- Да, звонил, но сказал, что задержится минут на десять. Он на заправку заедет.
Саша - друг семьи и бывший сослуживец Ивана. Вместе окончили высшее командное училище, попали в одну часть и вместе воевали в Чечне. Именно Ивану Саша обязан жизнью.
…Вторые сутки рота капитана Непогоды держала оборону в одной из школ Грозного. Боевики, как шакалы добычу, обступили школу со всех сторон, и настойчиво, с завидным упрямством долбили из всевозможного оружия. «Интересно, кто им его поставляет? - думал Иван. - На зачистках, помимо наших «калашей», попадаются и американские М-16, и израильские «УЗИ»,и «стингеры». Откуда? От верблюда или, можно сказать от «Camala»?
- Что там, в эфире, Ухо? - спросил ротный у радиста - рядового Ушанова.
- Ругаются чехи, предлагают сдаться.
- А наших слышно?
- Тишина. Забивают эфир, гады!
- Мартын! - обратился ротный к одному из бойцов. - Позови старшего лейтенанта Челядина, он на втором этаже в одном из классов.
Иван снова взял у снайпера винтовку и стал через оптический прицел просматривать огневые точки противника.
- Что, командир? - это пришёл старший лейтенант Челядин, он же друг Саша.
- Сань, у нас сколько человек осталось?
- Ну, человек сорок где-то, плюс минус пять, да мы с тобой. Да ещё Валера где-то на крыше со снайпером, только что-то не слышно давно…
- Да-а. Значит так, Санек, собирай всех, будем прорываться.
- А с двухсотыми что будем делать? —спросил старший лейтенант Челядин, показывая на погибших солдат, накрытых плащ-палатками.
- Завьял, Мышь, возьмите ещё двоих и перенесите наших в кладовую, и растяжку поставьте, - приказал ротный. - Будем живы - потом заберём. Сань, готовность через сорок минут. Отправь «трассера» к Валере, предупреди.
«Куда пробиваться, в какую сторону? Вот блин! Где наши?».
- Товарищ капитан, «Зевс» в эфире, - радостно крикнул Ухо, снимая наушники.
«Легки на помине» - подумал Иван и взял у радиста тангенту.
- «Зевс», я - «Каштан», приём, ориентир - красная высотка, десять минут «град», двадцать - молчание и повтор, как принял? Всё, жду. Рота, сборы в левой рекреации!
Знакомый стук в дверь прервал воспоминания Ивана. Это Саша, выбивает дробь речёвки любимой футбольной команды. Он даже умудрялся её из автомата выстреливать: «СПАРТАК-ЧЕМПИОН». Мальчишка.
Мама пошла открывать дверь.
В комнату вошел Александр. Обдало запахом бензина и табачного дыма. Курил он много, хотя ему врачи запретили из-за контузии, полученной при прорыве в тот самый злополучный день.
Миномётчики били уже восемнадцатую минуту.
- У них что, часов нет, договаривались на десять, - сказал сам себе капитан Непогода.
- Челядин! Через минуту выдвигаемся, - сквозь грохот взрывов прокричал Иван.
Дальше всё происходило как в кино. Вернее сказать, как в чёрно-белом кино. Да и откуда взяться на войне цветным краскам? Даже огонь - и тот с чёрным оттенком.
Разбившись на две группы, рота капитана Непогоды метр за метром продвигалась к ближайшему дому.
Укрываясь от очередного взрыва, капитан прыгнул в воронку. Отдышавшись, он заметил рядового Мышанова, на коленях у которого покоилась голова командира взвода старшего лейтенанта Челядина. Лицо офицера было бледное и спокойное.
- Что с ним?
- Контузило, наверное. Так шандарахнуло! - возбуждённо сказал Мышь.
- Так. Надо эвакуировать, оставлять нельзя, - сказал ротный, ощупывая рукою друга, и проверяя, нет ли других повреждений.
Иван с помощью Мыши взвалил Сашу на плечи и вылез из воронки. Пригнувшись и петляя, он побежал как можно быстрее.
«Ещё чуть-чуть, терпи, - то ли себе, то ли своему раненому другу шептал Иван. - Давай, давай, на следующей улице наши, так по рации передали. Ага, вон и наши оборону заняли у сгоревшего БМП. Немного осталось, надо дотянуть, а там отдышусь и дальше двинем.»
Не успел Иван. Снайпер прострелил ему правое колено. Ваня только успел в последнее мгновение сбросить своего друга в воронку, и вторая пуля выбила левую коленную чашечку.
И темнота.
- Здорово, брат! Ты что сегодня хмурый? - сказал Саня, усаживаясь на табурет. - Ну что, поедем?
- Да, да, конечно, поехали.
Иван протянул руки к другу и ухватился за шею. Саша, как маленького ребёнка, понёс Ваню к своей машине. Валентина Васильевна дрожащей рукой перекрестила своих сыновей. Сашу она тоже считала своим сыном. Сколько лет вместе.
Иван висел на шее у Саньки и скрипел зубами. Мучило его это бессилие.
- Я тебя, Вань, всю жизнь буду носить на руках, - неоднократно говорил Саша своему другу. - Ты меня спас от смерти, теперь я - твои ноги.
- Да ладно, Саш, ты для меня тоже самое сделал бы.
Сидя в машине и дожидаясь, пока Саша сбегает за коляской, Иван успел настроить радио. Опять передавали об очередном теракте.
«И когда эти гады насытятся кровью?» - думал он.
Маршрут был один: булочная, молочный магазин и вещевой рынок «Динамо». Возле рынка, в подземном переходе, и было рабочее место капитана запаса Непогоды Ивана Сергеевича. Два года стажа.
Идея сидеть на паперти у Ивана появилась, когда услышал плач матери на кухне. Он как можно ближе подъехал к дверному проёму:
- Мам, что случилось? Почему плачешь?
- Сына, как же не плакать? У меня твою и мою пенсии украли на рынке. Денег теперь нет. Как жить будем?
Мама потом долго уговаривала сына не идти на позор, вызвала Сашу, просила повлиять, но, в конце концов последнее слово осталось за Иваном.
Поздоровавшись с соседями по рабочему месту, капитан сдал на коляске назад, прижавшись к стене.
Слева сидел беспризорник Петька – Воробей, жалостно выпрашивая милостыню и не по-детски матерясь, когда его оставляли без внимания. Кто и когда его прозвал воробьем, неизвестно, но в точку попали. Он действительно был похож на птаху, которая вылетела из печной трубы. Щуплый и всегда грязный, одним словом, - воробей.
Справа от Ивана разместился продавец газет, Юрий Ювенальевич Капинюк, кандидат биологических наук. Ему бы в институте преподавать, а он здесь.
Ивану много попадалось таких «выпускников» горбачёвской перестройки. Потерянные в жизни и во времени, живущие прошлым, ненавидящие настоящее, не представляющие будущее.
В коробку со звоном начала падать мелочь. Петька с завистью поглядывал на коробку капитана. Иван иногда делился с Воробьем, когда у того бывали неудачные дни.
- Опять непогода. Да, капитан Непогода? - попытался сострить Петька.
- Да, вон все воробьи от дождя в подземку забились, - парировал капитан.
- Что, Петька, как тебя капитан? А? – засмеялся Юрий Ювенальевич.
Малец, надув губы, отвернулся к выходу, высматривая клиентов.
-Дядя, подайте Христа ради на операцию сестрёнке, - жалобно пропел Петька. Мужчина в красивом галстуке, разговаривая по мобильному телефону, даже не посмотрел в его сторону, прошёл мимо.
- Вот жлоб! - выругался пацан и добавил тираду отборного мата.
- Петь, ты не ругался бы так, - попросил Иван.
- А чё он ?- пробубнил Петька, закутываясь в свою старую куртку.
К Ивану подошёл мужчина лет пятидесяти, в хорошем костюме:
- Добрый день. У меня к Вам, молодой человек, есть деловое предложение. Видите ли, я фалерист.
- Какой кавалерист? - влез Петька со своей нелепой шуткой.
- Не кавалерист, а фалерист. Коллекционирую ордена и медали. Меня заинтересовал Ваш орден, - коллекционер указал на грудь капитана, где висел орден «За мужество».
- Позвольте полюбопытствовать есть ли у Вас наградное удостоверение? - продолжал мужчина.
- Есть, отец, но орден не продаётся.
- Но всё же разрешите взглянуть.
Иван нехотя, но достал удостоверение и передал фалеристу.
- Любопытно, - сказал коллекционер, всматриваясь в номер ордена. – Одним из первых, можно сказать, получили. Номер ещё за тысячу не перевалил. И всё же, может продадите, моя оплата вполне могла бы поправить Ваш семейный бюджет. И вам не пришлось бы...
- Нет! — не дав договорить мужчине, злобно ответил Иван, забирая своё удостоверение.
- Жаль. Очень жаль, но я оставлю Вам свою визитную карточку. Надумаете, позвоните, - мужчина протянул визитку и одновременно другой рукой бросил пятьдесят рублей в коробку капитана.
- Богатый дядя, - сказал Петька, вертя в руке визитку. - Капитан, а чё не продашь - то свой орден? Несколько сотен баксов можно сорвать. Если экономно тратить, то зимой мёрзнуть в переходе не придется.
Иван ничего ему не ответил, а только смотрел куда-то в даль.
…Острожный стук в дверь оторвал Ивана от чтения книги. В больничную палату вошёл военный в белом халате и папахе. За ним - ещё трое, но без папах. «Наверное, генерал», - подумал он и не ошибся.
- Генерал-майор Зубров Геннадий Николаевич, - представился гость.- Мы сюда прибыли, чтобы вручить Вам, капитан Непогода, награду, которую Вы заслужили. Как у нас в армии говорят, «награда нашла своего героя».
Вперёд протиснулся маленький и упитанный офицер и зачитал приказ о награждении капитана за проявленное мужество и тому подобное.
После оглашения приказа генерал самолично нацепил на пижаму Ивана орден « За мужество», но почему- то не на правую сторону груди, а на левую. Потом, положив на тумбочку пакет с какой- то «гуманитаркой», он и вся его свита быстро удалились.
Иван долго вертел в руках орден и со вздохом бросил его в выдвижной ящик прикроватной тумбочки.
- А ты не разбрасывайся орденами -то, - сказал сосед по палате, прапорщик Степан Тарасович Голобородько, - этот орден просто так не дают. Я вот что предлагаю. Я сейчас сбегаю за территорию, куплю выпить и что- нибудь закусить. Обмоем твой орден как положено.
Степан Тарасович схватил костыли и быстро уковылял, а Иван остался лежать, глядя на потолок..
- Покупайте «Вести», программу телепередач на неделю, - выкрикивал Юрий Ювенальевич.
- Подайте Христа ради, - мямлил Петька.
- Средство от тараканов, средство от тараканов, - кричал кто-то ещё.
Кругом все кричали. Кто-то продавал, кто-то просил милостыню. Только Иван сидел молча. Его коляска и табличка в руках с надписью «ПОМОГИТЕ НА ПРОТЕЗ» не требовали пояснений.
В конце перехода показался милицейский патруль из трёх человек.
- «Мусора» идут, - прошептал Петька, - опять «бабки» будут требовать за место.
В серых униформах, с дубинками милиционеры обходили всех лоточников и попрошаек. Тыкали в лицо какой – то бумагой и указывали не выход. Те нехотя собирали свои вещи.
- Старшина Филиппов, - представился начальник патруля Ивану, - довожу до вас постановление администрации города об очистки подземных переходов метро от торговых точек и попрошаек. Одним словом, с сегодняшнего дня всем требуется убраться отсюда, а то за решетку упрячем.
Из подземного перехода показались капитан с мальчиком. Малец толкал перед собой коляску с инвалидом и возбуждённо тараторил:
- Ну, Лужков и даёт! Куда нам теперь деваться? С хлебного места выгоняет! Придётся воровать, а там и тюрьмой пахнет. Слышь, дядь Вань, тебе всё-таки придётся звонить кавалеристу.
- Фалеристу, - хмуро отозвался капитан.
Они уже доехали до станции «Рижская», а Петька всё бубнил и бубнил. В Москве стоял август 2004 года...

«Экстренный выпуск. Сегодня у метро «Рижская» произошёл взрыв. По последним данным погибло десять человек, из них один ребёнок. Восемнадцать тяжело раненых доставили в больницы города. Дополнительную информацию вы можете узнать по контактным телефонам, расположенным на ваших экранах...».
Валентина Васильевна быстро записала номер.
« А зачем, - чуть позже подумала она, - Ваня же на «Динамо»...