Бессмертие в хрустальном бокале

Когда мне в лицо сквозь узкую щель между задернутыми шторами начало бить солнце, уже почти касающееся горизонта, я с ужасом посмотрела на часы. Оставалось меньше часа…
Даже не потрудившись запомнить страницу, на которой остановилась, я захлопнула книгу, кинула ее на журнальный столик и дважды обошла всю квартиру, пытаясь понять, как лучше потратить оставшееся время и ничего не забыть. Ведь сегодня особенный день. Пять лет назад мы впервые встретились…
Я подлетела к шкафу и начала судорожно искать…. Нужно найти то самое короткое черное платье, в котором я была тогда. Раньше оно носилось по любому поводу, в любую погоду, но после той встречи я надевала его только для тебя.… Ведь оно тебе нравится.… Скинув ворох вынутой из шкафа одежды с кровати, я разложила на освободившемся месте свой черный бархатистый наряд…
А я ведь до сих пор в мелочах помню тот вечер. Это и неудивительно, такое не забывается…. Тогда было слишком поздно для одинокого похода до метро. Было слишком темно, несмотря на горящие фонари. И очень одиноко …. Я шла, слыша только завывания весеннего, но холодного ветра и рев проносившихся мимо желтоглазых машин. Знаете, бывают ночи, когда все кажется совершенно нереальным, происходящим не здесь и не с тобой, как будто читаешь книгу. Именно так я себя и чувствовала. Читательницей мистической книги ужасов. Ведь города не бывают так пустынны и холодны по вечерам, машины не косятся на тебя фарами, когда проносятся мимо на огромной скорости…. Ветер не поет тебе прямо в ухо всеми забытые песни, которые помнят разве что вековые дубы.… И, как и положено в мистических триллерах, я услышала шаги за спиной. Сначала они были едва различимы, но становились все ближе. А мне все больше хотелось оказаться за много километров и от этой улицы, и от этого ветра, и от этих шагов…
И вдруг кто-то бережно положил руку мне на плечо, а секунду спустя шаги в нерешительности остановились.
- Дорогая Леди, в такое время нельзя ходить по улицам одной, - произнес некто, приобнимающий меня за плечи. У него был чудесный, завораживающий голос, такой, что я перестала бояться всего на свете, как будто знала, что обладатель этого голоса защитит меня. – Позвольте проводить Вас до метро?
- Д-да, конечно… - тихо выговорила я.
Пока мы медленно шли по безлюдным улицам он, кажется, что-то говорил, о чем-то увлеченно рассказывал, шутил, а я в ответ даже смеялась. На самом деле в те минуты я просто слушала этот голос, теплый и мягкий… Несколько раз я хотела заглянуть своему спутнику в глаза, но поля шляпы отбрасывали на его лицо непроницаемую тень…
Так мы и шли по замерзшему городу, то ли пару минут, то ли пару столетий… Какая, все-таки, условность – время. Оно любит определять мелочи. Но оно не определяет дружбу, привязанность, любовь, наконец. И тоскливое одиночество времени не подвластно… Можно ждать полчаса, а внутри пройдет целая вечность…
Внезапно ветер перестал кидать в лицо снежинки и, последний раз разметав во все стороны волосы, исчез. Мы были в метро, где ровное освещение электрических ламп наконец позволило мне разглядеть незнакомца, благодаря которому я спокойно доберусь до дома этим вечером. Разглядеть Тебя…
Пожалуй, ты с тех пор ничуть не изменился. Тот же открытый высокий лоб, прямые черные волосы, собранные в хвост, пронзительно серые глаза, зрачки,  постоянно меняющие свой размер, прямой нос, тонкие губы, всегда изогнутые в полуулыбке. Ну, или в ядовитой усмешке, но это уж как повелит случай… Ты тогда улыбнулся, снял шляпу и стряхнул с нее снег, а потом, внимательно оглядев меня, смахнул снежинки с моих плеч… Наверное, глупо я тогда выглядела: взъерошенные ветром волосы, серебрящиеся от снега, огромные удивленные глаза, полурасстегнутое пальто, не по погоде тонкие перчатки на руках, нервно сжимающих сумочку… а ты снова улыбнулся.
- Леди, Вы просто искритесь. Я смею надеяться, что от счастья.
В тот вечер ты поил меня горячим шоколадом в кафе, совсем недалеко от моего дома… А все потому, что почти всю поездку  в метро я пыталась согреться, но заметно дрожала… Пожалуй, именно тогда, с чашкой горячего шоколада, я наконец смогла привыкнуть к твоему чарующему голосу и твой монолог превратился в занимательную беседу. Расстались мы тогда далеко за полночь, но спать не хотелось, то ли от чашки шоколада, то ли от твоего присутствия. Скорее второе, потому что потом, несколько позже, такие посиделки вошли для нас в привычку, и всегда любые намеки на сонливость покидала меня, стоило взглянуть в твои глаза, посмотреть на твою сдержанную, и даже в чем-то аристократическую улыбку или просто взять тебя а руку…
Я еще раз посмотрела на часы и принялась торопливо одеваться.
… После той первой встречи месяц, а то и два, мы сталкивались в абсолютно непредсказуемых местах и в почти непредсказуемое время: или когда я совсем переставала о тебе думать, что бы напомнить о своем существовании, или когда я очень хотела снова тебя увидеть, что было, несомненно, чаще, или когда случалось что-то крайне неприятное…
Я помню нашу вторую встречу, через два дня после первой, когда я уже совсем поверила, что ты был моим сном… Нужно было срочно доделывать какой-то документ, так что я опять задержалась на работе до темноты… Я даже не успела почувствовать, что таит в себе городская ночь на этот раз, потому что пройдя с десяток шагов я увидела тебя, неспешно идущего мне на встречу… Как же я тогда счастливо улыбнулась… А ты просто сказал:
- Улыбайтесь чаще. Ваша улыбка напоминает мне солнце, которое я так редко вижу… - и ты протянул мне небольшой, но как будто сияющий букет нарциссов.
…Меня всегда поражала твоя любовь к желтому. И как ни странно, этот цвет отвечал тебе взаимностью. Ты любишь дарить мне желтые розы, и, когда ты держишь их в руках, протягивая мне, они как будто светятся…. И ты всегда говоришь «Улыбайся… Без твоей улыбки они завянут…» И когда я смотрю на эти желтые цветы, внутри становится тепло, как будто я снова держу тебя за руку…
Я достала из старой шкатулки кольцо с янтарем. Пусть и этот день будет черно-желтым…. Я  внимательно осмотрела себя в зеркале и принялась приводить в порядок прическу.
… Еще один цвет, который любит тебя сопровождать, куда бы ты ни отправился – черный. И дело совсем не в том, что это обычный цвет твоей одежды. Если честно, я даже не могу тебя представить одетым во что-то другое. Разве что в чистый белый, но с белым у тебя отношения особые… Нет, дело не в одежде. Просто тьма всегда идет рядом с тобой, отставая на шаг, но не больше… Какое бы место в ресторанчике мы не заняли, в нем сгустится полумрак, померкнет даже электрическое освещение… Когда мы прощаемся и ты уходишь – ты исчезаешь из поля видимости через несколько метров, и эта тьма поглощает даже звук твоих шагов. Но тебя эта тьма ничуть не смущает. Наверное, ты живешь с ней так долго, что она стала твоей частью и тебе без нее было бы неуютно… интересно, при свете солнца она остается с тобой?... Я ни разу не видела тебя при свете солнца… Однажды я спрашивала, почему мы неизменно встречается так поздно. Ты ответил, что работа не позволяет тебе освобождаться раньше, и что солнце ты видишь исключительно через щель между шторами, висящими на окнах твоего кабинета… Больше я не решалась начинать этот разговор, заметив, в который раз, как при слове «солнце» в твоих глазах на мгновенье появилась невыразимая теплота, а потом лицо исказилось как от резкой боли… Я не хотела делать тебе больно… И всячески избегала подобных тем… И иногда мне даже стало казаться, что кусочек твоей темноты перешел ко мне и в солнечные дни рядом со мной висит легкий сумрак… Казалось, наверное…
Я собрала волосы в высокий хвост, и, взглянув еще раз на часы, поняла, что уже пора выходить… Солнце совсем село, и до места нашей встречи, до моста над небольшой речкой на окраине города идти минут пятнадцать. Собственно, столько у меня и было в запасе.
Проходя через гостиную к двери, я не могла не дотронуться до бархатистого лепестка белой розы, не могла ей не улыбнуться.
… С белым цветом у тебя были особые отношения, и белые рубашки в счет не идут… Ты очень трепетно относишься к белым цветам, и полученная от тебя в подарок белая роза означает много больше, чем банальная нежность… Я помню, как однажды осенью мы сидели в парке под развесистым деревом, как всегда болтали ни о чем… Начал накрапывать дождик… И к нам под дерево пришел маленький котенок, мокрый, тощий, непонятного цвета. Он пугливо покосился на нас, и ты замолчал буквально на полуслове и внимательно и озабоченно смотрел на него. А потом протянул руку и погладил его… Котенок, как ни странно, не испугался, а благодарно пискнул и преданно посмотрел на тебя.
 - Интересно, какого он цвета? – зачем-то спросила я, когда котенок уже сидел на скамейке между нами, а мы с тобой гладили его и угощали купленной в ближайшем магазине колбасой.
- Ну посмотри на него… - ты аккуратно посадил его себе на ладонь и поднес к моему лицу. Котенок с любопытством попытался дотянуться лапой до моего носа.
 - Ночью все кошки серы, - я улыбнулась, - тем более при моем сумеречном зрении.
Ты внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Он белый. Без единого темного пятнышка. Просто его надо чуточку помыть… и характер у него белый…- я пожала плечами.
Странное определение. Белый характер… Ты часто применяешь его к животным и почти никогда к людям. У людей на твой взгляд характер чаще синий или черный. Реже желтый. Только про меня ты говорил, что он белый с голубыми искрами. Жаль, подробно ты об этом никогда не рассказывал, хоть я просила, и не раз… Но одно мне выяснить удалось. Белый характер ранимый и нежный, любой может перекрасить его, переделать по своему… А голубые искры – как маленькие льдинки, как зачатки защиты равнодушием.
…Примерно через год после этого события, следующей осенью, сильнейшая гроза застала нас недалеко от твоего дома. Тогда я в первый раз оказалась у тебя в гостях и убедилась, что ты был прав – нам на встречу выбежал очаровательнейший белый кот. Ты тогда шутил, что его игривость растет вместе с ним, и жаловался, что у всех штор его стараниями появилась бахрома… Когда я вошла в твою гостиную, если бы я не заметила слегка порванные шторы, я бы решила, что оказалась в музее.  В царстве теплого красного бархата и лакированного красного дерева. Видимо, заметив, как мой взгляд мечется по каминной полке, картинам на стенах, стоящему в углу мольберту, рядом с которым в творческом беспорядке разбросаны кисти, ты увел меня на открытую веранду, где мы и просидели до самого окончания грозы, играя с котенком длинным павлиньим пером и разговаривая о путешествиях, странах…Тогда ты впервые показал мне свои наброски, готовые картины и фотографии тех мест, где ты побывал. И свой дом на другом конце света, куда ты уезжаешь каждый год на все лето, возвращаясь лишь к середине августа. Глядя на фотографии и слушая твои рассказы о тех краях, я осознала, что и сама проводила бы там столько времени, а может даже больше… Но, все-таки понимать и принимать – разные вещи. А скоро будет еще одно лето, и ты снова уедешь…
…Ты у меня дома бывал несколько раз, но, по большей части, заходил на несколько минут. Но полгода назад мне удалось задержать тебя у себя на довольно длительное время. Мне тогда принесли какой-то ужастик про вампиров, а в одиночестве смотреть его не хотелось. Ты фыркнул, но согласился…

…Я как и всегда пришел несколько раньше назначенной встречи и в течение уже десяти минут стоял, облокотившись на металлические перилла старого мостика, и смотрел, как черная вода, уже не скованная льдом неспешно перебирается с камня на камень минуя искусственный порог… Сегодня дует ветер. Как и в нашу первую встречу… Ты не знала, а это ведь я тогда нашептал ветру ту старую и такую теплую желтую песню. Она вспомнилась мне, едва я увидел тебя… Ветер этой весны такой же холодный. Он играл с моим легким плащом и плащ отвечал ему взаимностью… Он продувал насквозь, но я не хотел застегивать пуговицы – я давно не чувствовал холода… Чего, к сожалению, нельзя сказать о нарциссах. Белые лепестки покрылись тонкой мерцающей пленкой инея, но я не мог никак согреть их…
Я закрыл глаза и вслушивался в шаги на мостовой. И ждал стука твоих каблуков… Ждать тебя всегда было страшной пыткой и огромным счастьем… Ты не знаешь, однажды я ждал твоих шагов три часа, в сквере, рядом с местом твоей работы. Наверное, проходящие мимо считали меня ледяной статуей, и тебя, когда ты наконец-то появилась, привели в ужас моя бледность и холод рук… Я не хотел пугать тебя еще больше и беззаботно сославшись на слишком легкую одежу, повел тебя гулять…
Рядом зазвучал чей-то смех, но я даже не стал открывать глаз. Не ты. Твой смех мягче. Его можно узнать среди сотен других… Он звенит в тусклом воздухе, наполняя его светом…
И я неподвижно стоял над темной водой и продолжал ждать…

- …Так почему ты не хотел смотреть этот фильм? – меня не покидало ощущение, что что-то не так
- Не люблю выдуманных существ, – ты задумчиво смотрел на экран, по которому неторопливо ползли титры.
- А по-моему они получились совсем живыми и настоящими. В существование таких можно и поверить…
 - Нет, – ты уверенно качнул головой. – вампиры не такие.
 - В этом и прелесть снимать фильмы о придуманных существах. Никто не знает, какие они, какие у них повадки, что они могут, чего не могут…
Тебе явно не нравилась тема разговора, но на этот раз мне не хотелось отступать. Ты фыркнул и перебил меня.
- А ты вспомни легенды. В них сказано многое и они на удивление похожи, у многих народов. Тебе не кажется, что над такими совпадениями стоит задуматься? А эти, - ты махнул рукой в сторону экрана, - кровопийцы опровергают половину неписанных истин всякой уважающей себя нечисти.
 - А мне эти вампиры нравятся… Вот бы с ними познакомиться…
Ты улыбнулся.
 - И ты думаешь, их сразу очарует твой невинный облик и они преподнесут тебе бессмертие в хрустальном бокале? – я весело закивала, а он рассмеялся. – Ну нет, зная тебя, ты еще будешь долго бегать за ними по кладбищу с криком «Ну вампииирчики! Ну покусайте меня!!!» А они будут отмахиваться от тебя с воплями «Сгинь, нечистая сила!…» Да, да, так ты и сделаешь, хоть это и не в духе таких приличных леди, какой ты хочешь казаться…
Когда мы оба отсмеялись, ты посмотрел на меня уже серьезнее, и даже с грустью. Наверное, именно так смотрят родители, когда рассказывают ребенку, кто на самом деле кладет игрушки под елку в новогоднюю ночь.
 - Только скажи мне, зачем тебе знакомиться с вампиром? Ну зачем тебе это?
 - Это здорово… Я смогу летать. Мне не придется тратить такие чудесные ночи на сон. – Я вдруг осознала, что неимоверно хочу спать под взглядом этих льдисто-серых глаз. А твой голос въедался в память.
- Ну да, на сон ты будешь тратить не менее чудесные дни. Ты останешься без солнца, без пронзительно синего неба, без белых облаков… Луна тебе этого не заменит… А чем бы ты питалась, где работала, где жила? Ты бы потеряла всех своих друзей, родных, ты бы не смогла повидать их перед их смертью. Ну сама представь, как ты, молодая, красивая, ничуть не изменившаяся, разве что чуть бледная, придешь к 80-летней старушке, с которой ты когда-то давно сидела за одной партой. А если это будет не подруга, а твоя младшая сестра? А потом и ее дети?... Не нужно желать такого, моя леди… Лучше отсыпайся, завтра будет еще одно тяжелое утро…
И через несколько мгновений я услышала звук захлопывающейся двери, а еще через секунду провалилась в сон…
… У самого моста мои шаги на миг стали неуверенными, семенящими. А вдруг, тебя еще нет? В этой мысли было столько испуга, незащищенности… Конечно, такого ничего не случалось, но… Вдруг? Нет… Я тебя вижу… Ты стоишь облокачиваясь на перилла и смотришь куда-то вниз, как будто в глубь воды… Развевается плащ… Как всегда, я забываю обо всем на свете… и мне почему-то не верится, что нас ждет еще одна сказочная ночь. Вместе…
Ты поднял взгляд от воды и посмотрел на меня. Только под этим обжигающе нежным взглядом я осознала, что уже больше минуты стояла на одном месте. Я пошла тебе на встречу, как всегда с улыбкой глядя на распахивающуюся за твоей спиной черноту. И мне показалось, что я сама начинаю светиться. Будто у меня тоже появился свой сопровождающий, идущий на шаг позади меня…
Твое лицо исказил страх, я никогда раньше не видела этого. Я обернулась и успела увидеть два белых светящихся круга. Круга.
А за ними пришли боль и чернота. И, кажется, чей-то крик… или мне показалось…

Я услышал твои замедляющиеся шаги, почувствовал твой взгляд и, не отрывая глаз от воды, улыбнулся. Наконец-то. Как всегда вовремя и ни минутой раньше… Твой взгляд согревает, даже на таком расстоянии… Кажется, даже больше ожидания тебя мне нравятся вот эти секунды, этот переход, эта тонкая грань между «уже близко» и «я счастлив коснуться твоей руки»…
Я знаю, ты улыбаешься… И гадаешь, какой будет эта встреча… И не знаешь, что я приготовил для тебя нечто совсем особенное…
Бросив последний взгляд вглубь черной реки, я повернул голову, посмотрел на тебя и улыбнулся тебе … Ты всегда теряешься от этой улыбки… А через миг смущенно улыбаешься в ответ…
Вот и сейчас я увидел легкий изгиб твоих губ, ощутил усилившееся тепло твоих глаз и неспешно пошел к тебе по заледенелым камням моста, сквозь порывы ветра, бьющиеся в плащ, прикрывая ладонью хрупкий нарцисс… а ты уже летела ко мне, не замечая ничего вокруг, заворожено глядя мне в лицо… Мне всегда хотелось знать, что ты в нем видишь…
… Не было ни визга тормозов, ни криков… Лишь пролетела между нами сияющая галогенными фарами машина и унеслась дальше, а ты осталась лежать, удивленно глядя уже не на меня, а на небо, на сереющие послезакатные облачка… Загорались первые звезды…
Мгновенно вокруг собралась шепчущаяся толпа. Черт бы побрал людей, которые смотрят на боль других, не предпринимая ничего!
 - Отойдите! – от звука моего голоса толпа замолчала и через миг я снова смог тебя увидеть. Еще через секунду я держал тебя на руках и нес к своей машине, а рядом бежал кто-то и лепетал
- Ее нужно срочно отвезти в больницу… она не выживет…
- Я знаю.

Я остановил машину через несколько минут на тихой улочке вдали от оживленных дорог. Ты лежала на заднем сиденье и едва-едва дышала.
Я знал, что ты меня слышишь.
 - Прости меня… Я не хотел, что бы этот день так кончился.
Я наклонился и коснулся твоих губ.

На небе гасли последние звезды, но за тяжелыми красного бархата шторами клубилась темнота. Темнота поедала свет от пламени свечей, сиротливо стоящих на небольшом столике посередине комнаты. Их света было настолько мало, что он не отражался в зрачках того, кто сидел в кресле и терпеливо ждал. Ждал всю эту ночь…То нервно ходил по комнате, то садился обратно в кресло, то одним глотком опустошал бокал с вином… За эту ночь бутылка, несколько десятилетий лежавшая в подвале опустела больше чем наполовину…
А он все ждал, терпеливо вглядываясь в очертания той, что лежала на диване, силясь увидеть неуловимое дыхание или поймать сонную улыбку. Но она лежала неподвижно, и он снова ходил по комнате и наполнял высокий бокал старым вином…
…Ведь ждать так сложно. Так сложно ждать встречи, когда знаешь, что в любой момент может раздаться звонок и такой любимый голос словами «прости… Давай встретимся завтра» отрежет от и так израненного сердца еще один кусочек…
За тяжелыми шторами уже кипела утренняя жизнь, вставало солнце, о чем-то переговаривались люди, рычали моторы машин, а он сидел в своем кресле, почти касаясь подбородком груди, когда она наконец-то пошевелилась. Ее вздох разбил мрачную тишину комнаты и прогнал витающий вокруг него сон. Через миг он уже стоял на коленях рядом с ней и держал ее за руку.
Она открыла глаза и посмотрела на него.
- Доброе утро! – улыбнулась она.
- Приятного пробуждения…
- А что случилось?... Это был еще один твой фокус? – она хотела встать, но он удержал ее
- Полежи пока… Тебе рано вставать… Ты ведь очень голодна?
Она закивала головой, а потом хитро прищурилась
- Ты мне не ответил…
- Нет, это не мой фокус, но… Можно сказать, к тому, что сейчас здесь творится, я приложил руку…
Он поднялся, открыл новую бутылку и наполнил пару кубков.
- И знаешь… Если бы не эта машина, я бы еще долго не мог решиться исполнить твою мечту… И преподнести тебе бессмертие в хрустальном бокале… - он улыбнулся и протянул ей кубок. – За тебя, моя леди!
Жидкость была теплой, с приятным металлическим привкусом…