Мисапавлов. К 22 июня, Дню памяти и скорби

    Причина поражения...

    Знаете ли вы, что Западным округом в ночь на 22 июня 1941 года командовал вовсе на Дмитрий Григорьевич Павлов, а сам товарищ Сталин?.. Как это?!.. А вот так: сразу же после получения шифровки от товарища Рихарда Зорге о том, что 22 июня начнётся война, Иосиф Виссарионович, деятельный вождь, недолго думая, переоделся, загримировался, сбрил усы подковкой, не менее знаменитые, чем шляпа Наполеона и трость Николая Первого, и совершенно не отличимый от настоящего Дмитрия Павлова ( не грим ли творит чудеса?), инкогнито прилетел спецсамолётом в штаб Западного округа, в Минск. И сей малоизвестный подвиг (товарищ Сталин не любил славы) великий вождь совершил только для того, чтобы доказать всем фомам неверующим правототу своего мудрого указания: войны с Германией в 1941 году не будет.
    Естественно, у Западного округа не могло быть двух командующих, а потому товарищ Сталин, то бишь на вид уже "аки Павлов" (Мисапавлов по-библейски) приказал природного Павлова загримировать под вождя (долго ли умеючи, точнее, имея такие возможности?..) и, посадив в самолёт, отправил на Кунцевскую дачу руководить великой страной. Павлов, конечно, отнекивался, но товарищ Сталин возвысил голос: "Вспомни о своём долге коммуниста! Так надо! - И - уже мягче закончил: - Да там ничего сложного: ешь, пей, ещё больше спи, до полудня, а я скоро вернусь"... Даже свою знаменитую трубку отдал на время... 
   Сам же товарищ Сталин, оставшись в Минске на месте Павлова, разумеется, не мог не посетить театр, где выступала труппа из самой Москвы. "Это надо посмотреть",- сказал ещё настоящий Павлов, до прилёта Сталина, так что деваться было некуда, - влез в шкуру Павлова, не говори, что не дюж! Да и что там было опасного и сложного, в работе того Павлова?!.. В Курейке и в Тифлисе и не такое пришлось пережить!.. А Дмитрий Павлов, калиф на час, причём, поневоле, не решился изменить "своё" собственное мудрое указание о том, что в 1941 году войны не будет... "К еб. матери!"- выругался он ещё раз, наедине, без присутствия даже Берии и Меркулова, - вот почему пометка сохранилась, а сказанное ненастоящим Сталиным не вошло в историю. И, сказав так, а не иначе, Павлов - уже Мисасталин, просто лёг спать, чтобы проснуться в полдень следующего дня, двадцать второго июня, как и указывал вождь.
  А настоящий товарищ Сталин, Мисапавлов, сам себя хитро понизивший на час до звания генерала армии, никаких мер по отражению возможного нападения врага не принял: ведь теперь он был всего лишь Павлов, пусть и участник империалистической, гражданской и испанской войн! Ума и образования не хватило, чтобы быть инициативным Кузнецовым... К тому же - прими он меры, все подчинённые начнут подозревать, что он - не он, вовсе не Павлов, да ещё и заорут: "Демоны командующего подменили!" ...
  А когда под утро, в предрассветной мгле, кончилась тишина и громом загрохотала над Родиною война, подменённый Павлов, сжившийся с ролью ( какой артист, Нерону равный!), понимавший, что на должности Павлова он - всего лишь козявка в глазах Кремля,не отдал никаких толковых приказаний, заметался, растерялся, возможно, даже струсил! Он "в шкуре быка", то есть Павлова, не имел права быть Сталиным! и не то что Гинденбургом, а и Кузнецовым быть - и то оказался неспособным. Что дано было сделать Кузнецову, то не было дано Павлову...
  Так и длился весь этот лермонтовский маскарад до 30 июня, пока Мехлис из Москвы не приехал арестовывать Павлова. (И Мехлис, и Молотов, и Берия не знали, а не то что Хрущёв, что на Кунцевской даче в шоке находится Лжесталин)... Мехлис выполнил свой долг коммуниста - арестовал труса, паникёра и бездаря Павлова, и привёз его в Москву. "Да я тебя собственными руками задушу!"- якобы кричал также Мехлис... Жуков успел сурово сказать Мисапавлову: ты-де и своей властью мог бы сделать то-то и то-то, и тогда нападение не было бы таким внезапным и разгромным... И только тут товарищ Сталин сорвал с себя весь грим, даже знаменитые усы подковкой, при этом сделав себе больно - спецклей!-и все члены Политбюро увидали, что перед ними вовсе не Павлов, а незаменимый и неповторимый товарищ Сталин! Мехлис тут пал на колени: "Прости, отец родной, за то, что нагрубил тебе! Кто бы мог подумать, что ты окажешься в Минске, в глуши, не на своём месте!.. И в страшном сне не могло присниться, что ты займёшь место, которое тебя не красит!.. Не можем мы без тебя! Какое неземное счастье, что мы снова обрели тебя, единственного и незаменимого! Повязал нас исторический процесс одной верёвочкой, Иосиф Виссарионович, - куда ты, туда и мы!.."  Наверняка ещё что-то хотел сказать, но товарищ Сталин оборвал его довольно добродушно: -"Да полноте, кто из нас не ошибался?". (Позже припомнит, после весенней катастрофы в Крыму). А Жукову истинный Сталин тем более до поры до времени простил нелицеприятные слова. (После Победы припомнит, сослав в Одессу, но это уже другой разговор. Да и до Победы было далеко. А сейчас надо было спасать не только свою шкуру, но и страну)...
   Повидался он и с настоящим Павловым, уже разгримированным, - не сказал, что расстреляют, но приказ о расстреле чуть позже вождь подписал без колебаний. Кто-то должен же ответить за катастрофу лета 1941 года?.. И товарищ Сталин вовсе не обзывал Павлова даже козлом, а не то что козлом отпущения, хотя, как бывший семинарист, не мог не знать этой идиомы. И всё лишь потому, что дядя Джо был хорошо воспитан, в отличие от Черчилля!..
  А 22 июля, ровно через месяц после начала войны, Павлова, Климовских и ещё двух военных, расстреляли. Перед этим Павлов успел достать бутылку коньяку " и так напилси, так напилси, до помутнения в мозгу"... Начальник охраны не препятствовал. А ведь тогда Павлов впервые прилюдно сказал не подобострастное "товарищ Сталин", а просто искренне, даже неуважительно, как, возможно, даже думать боялся: "Сталин не простит мне!" (И начальник охраны не поправил еретика). Павлов же впервые почувствовал себя человеком, а не закомплексованным рабом. И, слава богу, если это вернувшееся чувство собственного достоинства, даже неожиданного прозрения, сохранившись в душе генерала до самого рокового выстрела в лоб, помогло ему достойно принять смерть.

   Прим. авт. Мисапавлов - кто аки Павлов. Но то Мисаил - "кто аки бог", заместник бога, но разве товарищ Сталин - бог?.. Или заместник бога - тем более, не на час, а на целых тридцать лет?..
   Д. Г. Павлов посмертно реабилитирован в 1957 г.
   В деревне Павлове (бывш. Вонюх) установлен обелиск. Сталин - не бог, но разве Павлов -герой?.. Ведь "было" время, когда переодевшийся в бездомного комиссар Жюв огрызался задержавшему его полицейскому: "Я коммисар Жюв!" -"Тогда я президент республики",- ответил полицеский на велосипеде, принявший комиссара за воришку. А на велосипеде полицейский ездил, чтобы не нарушать тарахтением мотора покой спящих парижан, отдыхающих после трудового дня, - понимать надо, что тоже устали за день, тем более, что, скорее всего, работали по найму не только на себя, но и на какого-нибудь хозяина - миллионера и всё равно кровопийцу в глубине души, даже в давно цивилизовавшейся Франции.
  Умели и у нас делать бесшумно, когда хотели! Ресстреливать, например. В тех же подвалах Лубянки, того же Павлова... Муха не залетит туда и не вылетит оттуда, а не то что звук! А если иная муха и залетала, то и сама была не рада: тут же прихлопнут её заразу, и есть ей нечего, и потомства не оставит, - счастлива та муха, которая всё же успела оставить после себя потомство хотя бы в виде "младенцев-личинок", прежде чем по роковой случайности залетела в подвалы Лубянки!