Собрания персонажей анекдотов

 "С О Б Р А Н И Я  П Е Р С О Н А Ж Е Й 
                А Н Е К Д О Т О В"

О п р е д е л е н и е :
У всех людей судьбы разные, а в анекдотах она одна, общая


А н е к д о т :
Парторг спрашивает у товарища по партии, почему он не был на последнем собрании.  «Если бы я знал, что это собрание будет последним, я бы обязательно пришел», - ответил тот.

Э П И З О Д .
Классное собрание в школе назначалось после уроков, когда свободными были старший пионервожатый, секретарь комсомольской организации, завуч, председатель Совета дружины. В присутствии этих «посторонних» классный руководитель открывал собрание.

 В первой части своего выступления «Классный» подводил итоги учебного процесса, хвалил отличников, отмечал усердие «хорошистов», поощрял активистов- общественников. Вторая часть выступления посвящалась «позору нашей школы».  К этой категории относились «двоечники» и нарушители дисциплины. Живую мишень ставили у доски, и вслед за классным руководителем активисты «обстреливали» ее обличающими речами. В ход шли метафоры и гиперболы, в качестве примеров приводились герои гражданской и Отечественной войн, молодогвардейцы и герои труда.А «жертва» стояла и ждала того момента, когда от нее потребуют обещания «исправиться».

 На вторую часть собрания уходила большая часть времени: это был для всех воспитательный процесс.  Мы должны были знать: как и во всяком литературном произведении соцреализма, среди нас есть положительные и отрицательные герои. С последними мы должны вести непримиримую борьбу, но так, чтобы они всегда оставались живыми – «мишенью» для следующих классных и других собраний. Когда я это понял, на одном из таких собраний я встал, выразил свой протест и ушел. Наказания не последовало, беседовать со мной не стали, так как опасались, что я еще что-нибудь скажу.

Э П И З О Д .
А вот как проходили общешкольные комсомольско-пионерские торжественные собрания. Все начиналось в длинном коридоре. Шеренгами выстраивались пионерские отряды. Форма одежды – парадная. Девочки в белых блузках и не очень длинных юбочках, становилось видным то, что скрывалось черно-коричневой монастырской формой. Мальчики в белых рубашках и черных отглаженных брюках стараются не толкаться, чтобы не испортить внешний вид. А внешний вид задан образцами портретов героев-пионеров, развешенных в изобилии на стенах школьного коридора.

 Вот отряды построены, о чем рапортуют председатели совета отряда председателю совета дружины, а тот – старшему пионервожатому. Затем вожатый призывает пионеров ответить на призыв быть готовыми «к борьбе за дело…». Независимо от готовности и желания бороться, все дружно кричат, что «всегда…». Тогда гремят барабаны и по коридору проносят красное знамя дружины. Обряд окончен, отряды строем входят в большой зал, где состоится собрание с торжественными речами, поздравлениями, награждением  и концертом.
 
Сначала выбирают почетный президиум. Выходит на сцену красивая отличница и восторженно восклицает: «Я предлагаю выдвинуть в президиум дорогого и любимого…». Все встают, хлопают в ладоши в знак согласия.
 Выдвижение продолжается с мест из зала. Каждому громкоголосому пионеру секретарь парторганизации заранее выдал бумажку с двумя-тремя фамилиями. У меня такая же бумажка. Слово предоставили мне. Я копаюсь в кармане, нахожу измятый клочок, в полумраке зала вглядываюсь в незнакомый почерк и зачитываю «собственное» предложение «выдвинуть в состав президиума…». Стоит общий хохот. Собрание продолжилось чтением бумажек с высокой трибуны и закончилось традиционными песнопениями и славословиями.

 И я там был, и песни пел. Петь разрешали, а вот выступать мне уже не доверяли.

Э П И З О Д .
В институте объявили внеочередное закрытое комсомольское собрание. Читают секретное письмо Съезда партии о «культе» Сталина и его последствиях. Слушаем, поражаемся, в каком неведении и заблуждении шел наш народ к светлому будущему. Подробности ужасают. Наши молодые головы, воспитанные больше на вере, чем на убеждениях и знании, начинают тут же задумываться над тем, какой злодей создал такую репрессивную систему и кто исполнял его дьявольскую волю?

 Приходит на ум ответ: кто уцелел, тот и исполнял. Еще задаю себе вопрос, зачем они разоблачают своего «Хозяина»? И сам отвечаю: хотят уцелеть впредь, и не просто уцелеть, а продолжить свое «правое дело». Предложили выступить с одобрением. Я моментально подумал: не скажу сейчас – не скажу никогда, скажу сейчас – не посадят, время еще пока не то. Встал и высказал все, о чем подумал.

Э П И З О Д .
Мы на собрании трудового коллектива. Оно, как правило, комбинированное – «открытое партийное». Без такой окраски мало ли чего может быть:  в президиум могут  выбрать не того, председателем – не этого, в протокол впишут не то, проголосуют не за то. И вот собрание открыто. Все проходит так же, как нас учили в школе. Все по сценарию, все по готовым спискам, проверенным «там» текстам выступлений. Проект решения отработан еще до собрания и согласован там же. Все бы хорошо, если бы  по утвержденной повестке собрания не выступали «незапланированные» желающие. Ведь они высказывали незапланированные мнения и предложения. В таких случаях председатель собрания должен был «спасать» положение и предоставить слово руководителю.

 Свое выступление начальник насыщал критикой критиков. Он «выковыривал» недостатки в работе самих критиков и сводил на нет их замечания и предложения. Выступление руководителя по ритуалу считается заключительным. Председатель произносит «кто еще хочет…?», и это – его промах.  Напуганные и придавленные члены коллектива уже ничего не хотят, ему бы сразу поставить на голосование «подвести черту».

 Но в этот момент встаю я и заявляю, что хочу выступить.
 Для всех это выглядит кощунственным – выступать после  начальника. Я же выступаю, но не против начальника. Я поддерживаю его и всех товарищей в их лучших устремлениях и предлагаю внести в проект  Постановления собрания предложения  всех выступавших. Черту подводят, зачитывают заготовленный проект и предлагают за него голосовать. Я опять возражаю и предлагаю занести в протокол собрания мое выступление, текст которого передаю секретарю, где сформулированы дополнительные пункты Постановления. Собрание принимает  его с дополнениями. Я предлагаю свое  участие в редактировании протокола и Постановления собрания. Предложение принимается.

    Собрания – это процесс демократический. Демократию не нужно объявлять, нужно лишь осуществлять ее. Я этого добивался.

А н е к д о т :
 На собрании коллектива предприятия идет процесс Общественного суда над рабочим. Обвиняют его во всех “смертных грехах” перед социалистическим обществом. Наконец, дают слово “Общественной защите”. Адвокат (собутыльник обвиняемого) выступил со следующей речью: «Уважаемая общественность, это ничего, что подсудимый – пьяница и прогульщик, что он жену бьет и нецензурно выражает свои чувства и мысли, что он не ходит на субботники, воскресники и демонстрации, что он – бракодел и “несун”. Я ответственно заявляю, что он очень хороший человек. Я закончил».

 Р е з ю м е :

Собрания. Сколько их было за годы социализма! Классные, пионерские, комсомольские, партийные открытые и закрытые, профсоюзные, производственные, торжественные и общественные суды.… Сколько раз мы поднимали руки в знак согласия с решениями, резолюциями, постановлениями! Сколько людей было публично опозорено, осмеяно, оскорблено и унижено, с нашего согласия, в форме суровой критики! Сколько «критиков» сделало себе карьеру на этих сходках, разборках, «избиениях»! Сколько раз каждый из нас промолчал там, где нужно было кричать! Сколько раз мы подавили в себе лучший дар Божий – Совесть! А скольких сотен, тысяч драгоценных часов сидением на собраниях были лишены матери, отцы, молодежь для личной жизни, семьи, отдыха и самообразования! Собрания – это была всенародная беда.

  Не хотелось мне быть участником собрания людей с манипулируемым сознанием.