Книга жизни ч. 46 корпус 85

Осенью, когда я вернулся из отпуска, Яковлев сказал мне, что ему предлагают начать монтаж оборудования в новом 85 корпусе и предложил мне в шутливом тоне пойти в этот корпус главным механиком (ст. механиком корпуса). Я также шуткой спросил, не он ли набирает туда штат. На что он ответил, что штат он не набирает, а механиком пойду туда я.

Весной меня направили в командировку в Верхнюю Салду на завод нашего профиля, чтобы я там произвел осмотр и приемку горизонтальных гидравлических прессов усилием 1500 и 1000 тонн производства Коломенского машиностроительного завода.

Мне предложили зайти в отдел снабжения и узнать, когда туда полетит наш заводской самолет АНТ-2.

Я так и поступил. В отделе снабжения меня спросили, когда мне нужно лететь и предложили прибыть к 9:00 на заводской аэродром, который находился за территорией завода.

На следующее утро я прихожу на аэродром, самолет уже готов к вылету. Летчик Пряхин, сосед по гаражу (его “Победа” стояла через один гараж от моего, а между нами был гараж Присмотрова), встретил меня и предложил садиться в самолет. Я смотрю, что больше никого нет. Спрашиваю, а кто еще полетит.

Пряхин: “А разве не ты заказывал самолет? Тебе нужно в Салду, вот и летим в Салду”. Вдоль бортов были скамьи. Я уселся около иллюминатора и смотрел, как мы взлетели. Внизу, как на ладони, виднелись корпуса нашего завода. А дальше дым из труб Уральского алюминиевого завода и ТЭЦ. Слышу, Пряхин что-то кричит. Я подошел к кабине, а он предложил мне сесть между ним и вторым пилотом. Между сиденьями была прикреплена широкая лента, и я уселся на нее, как в гамак. Летели мы около трех часов.

Во время полета он показал мне пробоины, которые получил самолет в результате обстрела около двух месяцев назад, пролетая над какой-то закрытой зоной на севере Тюменской области. Одна пуля прошла у него между руками, которые он держал на штурвале и чудом не задела его. Вторая - за его спиной, буквально в миллиметрах от тросов управления, которые идут вдоль самолета к хвосту. После этого случая им запретили летать по одному.

Примерно за час до подлета к Салде Пряхин связался с ними по рации. Когда мы сели Пряхин спросил, когда за мной прилетать. Я ответил, что еще не знаю. Тогда он предложил мне заранее по телефону сообщить о дате на Салдинский аэродром, чтобы они передали ему.

В Верхней Салде я был впервые, если не считать скоротечной поездки на такси из Нижнего Тагила, когда мы вместе с Анатолием Рыжовым покупали телевизоры “Неман”.

В заводоуправлении меня встретил Николаев, наш бывший главный энергетик, который перешел на работу в Совнархоз. На заводе я его мало знал и никогда не общался с ним, но он меня сразу узнал и начал расспрашивать о цели моей командировки. Я рассказал ему и показал командировочное предписание. Он предложил мне свою помощь. Он объяснил мне, что цель его командировки помочь салдоманам (мы их так называли) в перепланировке цехов.

Он показал мне планировку завода и цехов, в которой, по его словам, никак не может разобраться, не то, что оказывать помощь по перепланировке. Я не возражал и мы, пользуясь его схемой, направились в отдел главного механика.

Николаев был крупным представительным мужчиной, и я рядом с ним, наверное, выглядел студентом-практикантом. В отделе главного механика он представил меня и гл. механик вызвал к себе механика прессового цеха. Мы познакомились и отправились в цех.

То, что я увидел, потрясло меня. На полу вокруг прессов были грязные лужи ржавой воды. На работающем прессе из уплотнений в цилиндрах били струи ржавой воды. Первым моим порывом было желание немедленно остановить пресс. Но я тут был не хозяин, а хозяин смотрел на все это, как на должное. Я спросил, почему они работают на воде, а не на эмульсии и получил дикий ответ:

“От эмульсии пол скользкий!”.

“Так вы же гробите пресса!!”

Несмотря на разницу в возрасте, я высказал ему все, что думаю об обстановке в цехе. Он спокойно слушал меня и я понял, что не первый, кто ему об этом говорит.

Николаев прислушивался к нашему разговору и одобрительно кивал. Я попросил показать мне запчасти к прессам. У них был приличный запас плунжеров и шевронных уплотнений к ним. Механик объяснил мне, что пресса мало работали, т.к. их все время приходиться ремонтировать.

Мы тут же сели писать протокол, по которому пресса могут быть приняты только после капитального ремонта и с приложением всего комплекта имеющихся на заводе запасных частей. Протокол отнесли печатать и подписывать к главному механику.

Николаев пообещал, что он проследит, чтобы все было сделано в соответствии с протоколом, а я позвонил своему однокашнику по институту Семену Зейде. Он работал на заводе зам. директора по коммерческой части. Встреча была короткой, т.к. он собирался в командировку. Я позвонил на аэродром и сказал, что готов завтра лететь домой. Диспетчер предложил мне быть на аэродроме к 9 часам утра, т.к. Пряхин не улетал и ждет меня.

После возвращения на завод я доложил Таранухе о результатах командировки и передал протокол. Тарануха предложил мне зайти с ним к директору завода.

Михайлов выслушал меня и предложил перейти в 85 корпус ст. механиком, на что я дал своё согласие при условии, что Шимко будет не против моего перехода, а также, что мне дадут право подобрать основной костяк слесарей из уже действующих цехов.

Тарануха одобрительно закивал и сказал, что Шимко одобряет мою кандидатуру.

Не все механики отнеслись с пониманием к моей просьбе, но все же мне удалось найти добровольцев, которые и стали основой коллектива ремонтной службы 85-го корпуса.


На фото корпус 85


Продолжение следует:http://www.proza.ru/2011/06/20/1255