Как я до такой жизни докатился

Если подходить с чисто военных позиций, то все цели делятся на три категории: опасные, важные и все остальные....
Опасных сейчас нет, важные.... какие могут быть важные цели у частного предприятия? Зато есть все остальные, которые ввиду отсутствия средств к существованию зачастую становятся локально опасными, а потому требуют незамедлительных действий.
Вся моя беда в том, что я еще в 1977 году, будучи курсантом Алма-Атинского ВОКУ выбрал для себя заведомо непроходимый путь - начал заниматься рационализацией, первое мое "изобретение" - система заправки боевой машины пехоты топливом из бочки с использованием штатного насоса термодымовой аппаратуры - есть такой в правом десантном отделении на одном двигателе с кормовым водооткачивающим насосом. В результате долгого копания в электропроводке системы противоатомной защиты и топливных трубопроводах, система заработала, я защитил курсовую по эксплуатации и получил 60 рублей денег, что при стипендии в 15 рублей, было на уровне ленинского степендиата.  Прибыв в войска, попал я на учебный взвод, куда в 1981 из ДРА вернулся мой друг Малик Шойнбаев (сейчас полковник). Он рассказал, что командовал взводорм автоматических гранатометов и его взвод нес потери из за того, что правила стрельбы из АГС не обеспечивают точную стрельбу на дальностях свыше 700 метров, если сближаться с противником ближе, то премуществ у АГС даже перед автоматами нет. Стал я этим делом заниматься, покопался в литературе времен Первой мировой и выяснил, что статья 135 Руководства по АГС бессовестно врет, заявляя, что поправку на угол места цели нужно брать в размере угла места цели, это значит, что суммарный угол прицеливания может вылиться в такое значение, при котором стрельба получается мортирной, а это значит, что даже по наблюдению знаков разрывов корректировать стрельбу нужно наоборот - при получении недолета не увеличивать прицел, а уменьшать его. Естественно никто в голову в Афгане этого не брал, зато таскали с собой тонны боеприпасов, расходуя до 15 гранат на пристрелку. Чтобы устранить это дело, я на коленке, из консервной банки сделал некое подобие прицела, который кроме всего прочего еще и реально работал - позволял гранатометчику иметь представление о том, куда все таки упадет граната и что нужно делать, чтобы следующая пошла в цель. За этот самопальный прицел получил я часы от командующего ПрикВО. В 1982 году после усиленной подготовки своей роты к марш-броску (каждое утро на зарядке бегал с ротой по 6 км) попал я в госпиталь, сначала мне удалили растянутые вены из правой ноги, потом выяснилось что у меня еще и язва двенадцатиперстной кишки. Предлагали комиссоваться, но я решил уйти с понижением на должность ПНШ батальона, где было время заниматься рационализацией см. Военная компьютеризация. В 1985 я поступил заочником в адъюнктуру при Пензенском ВАИУ, куда меня взяли в общем то из за прицела, причем на самую заумную специальность - теория стрельбы и внешняя баллистика. Чтобы сдать вступительный экзамен по специальности мне нужно было осилить стрельбу на уровне командира артдивизиона, со всеми ее хитростями и прибамбасами... осилил, даже прошел по конкурсу, за всю историю училища это был первый случай, когда пехотинец стал адъюнктом-баллистиком. В 1988, будучи уже зампотехом разведроты поехал я на выставку в Москву, где получил медаль ВДНХ, 150 рублей денег и грамоту от Министра обороны. Тогда же был командирован в Даугавпилс, на ремонтное предприятие по АГС, где изготовил опытную партию (10 прицелов) и весной 1989 отправил их на испытательный полигон в Ленинград. Пока шли испытания, а они в общем то заключались в том, чтобы сравнить мою шкалу, которая была мной рассчитана на калькуляторе, со своей шкалой, которую там считали на ЭВМ, войска из ДРА вывели и тема моей диссертации "Баллистическое и приборное обеспечение для повышения эффективности стрельбы из стрелкового оружия и средств ближнего боя в горах" потеряла актуальность, я расстроился и в апреле 1990 написал рапорт об увольнении в запас по сокращению. В октябре того же года уволился, через год разведбата не стало...
Помыкавшись на Украине до конца 1993 года, я поехал искать новые места, в результате чего в марте 1994 года оказался в Минске, имея советский паспорт, военный билет капитана запаса и 1 доллар денег.
Устроился в общежитие политехнической академии, а чтобы выжить начал клеить конверты их отходов бумаги. Дело пошло. В 1996 году я даже умудрился обеспечит конвертами референдум за союз с Россией, изготовив за месяц 80000 конвертов. В августе 1999 года купил полдома в Смолевичах, куда и перебрался, в результате чего, конвертный бизнес накрылся "медным тазом". В 2000-2003 годах я зарабатывал на жизнь тем, что писал дипломные и диссертационные работы на заказ и отправлял их по электронной почте в Магадан, Южно-Сахалинск, Ригу, за что в общем то неплохо платили, кроме того, кое что в голове оставалось, да и заявки на полезные модели я навсякий случай писал. Как то взялся писать диссертацию для МАИ (московский авиационный институт) Криогенное охлаждение авиационных двигателей", правда довести дело до конца мне не удалось - аспирантка куда то исчезла, но зато у меня возникла идея насчет использования антипиренов в качестве средства ПВО, на что я подал заявку и получил патент № 1214. В 2002 году пошел я на прием к Министру обороны Беларуси, где изложил свое мнение по поводу ПВО, откуда меня направили в НИИ Вооруженных сил, в протоколе заседания ученого совета от 03 января 2003 года записано, что разработка представляет определенный интерес, однако требует более глубокого изучения. В результате были опубликованы три статьи про авиакатастрофы (одна в газете Рэспублика) и появилось Частное - научно - производственное унитарное предприятие "Станция слежения за приземным слоем атмосферы" (октябрь 2005 г.). Научная деятельность имеет достаточно долгий и не всегда прибыльный производственный цикл, поэтому никаких финансовых потоков у предприятия не было, в результате чего, в апреле 2006 года, я получил из Смолевичского райисполкома строгое предписание приступить к осуществлению уставной деятельности под угрозой закрытия предприятия. Тогда я изобрел "Гуаносин" См. Американцам и не только о Гуаносине. Годовая потребность одного только Смолевичского района в минеральных удобрениях составляет более пяти миллионов долларов, решив проблему за счет производства удобрений в каждом хозяйстве, я рассчитывал получить средства на науку, а именно исследования по поводу предполагаемого открытия "Явление изменения окислительной способности воздуха в результате изменения электрических и магнитных свойств приземного слоя атмосферы". Но не тут то было - наше сельское хозяйство и так хорошо живет - сосет деньги из бюджета как хороший теленок. Для того, чтобы проверить эффективность удобрения, я заключил договор и НПЦ по земледелию НАН Беларуси, помог случай - как то по радиоточке выступал зам. генерального директора НПЦ, профессор Кадыров М.А., в своем выступлении он сказал, что нашему сельскому хозяйству нужны удобрения пролонгированного действия, на что я направил в его адрес письмо с приложением заявки на изобретение и заявлением о том, что такое удобрение у меня есть (сам я с 2000 года успешно использовал удобрение на основе древесного угля, о чем собственно и была заявка). В 2008-2010 годах на поле НПЦ по земледелию прошла апробация удобрения, в результате которой было установлено, что комплексное азотно-фосфорно-калийное удобрение на основе древесного угля марки 3,5:2,3:4,6, внесенное в дозе 2,6 т/га сухой массы в среднем за 2009-2010 год повышает урожайность ячменя на 10,6 ц/га (35,1%), по эффективности находится на уровне промышленно выпускаемых твердых минеральных удобрений. Для справки: ежегодно Беларусь закупает за границей только азотных удобрений на 200 миллионов долларов. Имея на руках результаты опытов, я попытался выйти на потребителя удобрений - Минсельхозпрод, для чего на основании Указа Президента № 378 (2010 г.) подал ходатайство о включении изобретения согласно патента № 13436 "Комплексное удобрение пролонгированного действия и способ его получения" в перечень перспективных. После нескольких встреч с "экспертами" из Национального центра интеллектуальной собственности я здорово перенервничал и заболел... Что со мной было не знаю, но голова кружилась как после двух стаканов без закуски, а правую сторону лица парализовало так, что правый глаз не закрывался полтора месяца.
С 2007 года я жил на средства, полученные от Смолевичского бизнес центра, который заказал мне литературный обзор по переработке бытовых отходов.  На полученные деньги я организовал прием любой стеклотары у населения, в результате удалось кое что построить в Фаниполе, где собственно я сейчас и проживаю. Правда стеклотару я не принимаю, так как здоровья на все не хватает. А насчет использования бутылок в военном деле есть очень хороший пример 100й дивизии, которая под командой Руссиянова обороняла Минск в 1941 году, видимо не безуспешно, раз улицу именем комдива назвали....

Вот такая моя история.  Пенсия мне не положена, так как я прослужил 15 лет и 2 месяца в Советской армии, белорусское гражданство получил в 2009 году. Сейчас бодаюсь со всеми сразу - убеждаю их, что "ружья кирпичом чистить нельзя". Что будет дальше? Разделю ли я судьбу лесковского Левши или удастся все же "Спасти Россию и Беларусь" зависит от успешной работы "Фонда поддержки новаторов".

Так что если есть возможность помочь, буду весьма признателен...