Глава 4. Встреча

А хозяин форта в это время поднялся по лестнице на второй этаж и уселся в кресло напротив окна. Комната, похожая на наблюдательный пункт, и была таковой. В открытое окно летел влажный ветер с моря, вид открылся завораживающий: ночное море и ночное небо, переходящие друг в друга, теряющиеся в неведомой дали. Хотя, почему в неведомой? Там за морем – континент, до которого всего полдня лёту для сильной птицы.

Взгляд, скользивший по воде, ушел в небо и задержался на смутно знакомой картине: шесть разноцветных светил выстроились по кругу, в центре которого – сияла, переливаясь, фиолетовая звезда.

- Как драгоценные камни… - подумалось Рому. И он вспомнил семь разноцветных лучей уходящих в небо. Зачаровано глядя ввысь, юноша переводил взгляд с одной звезды на другую, и когда дошел до зеленой, сердце наполнилось щемящей нежностью.

- Как там Луноликая Дева по имени Лури? Всё ли у неё хорошо? – подумалось бывшему подручному кукольника.

И вдруг в ответ донеслось:

- Всё хорошо, не переживай.

Рома аж подбросило в кресле. Такого… он никак не ожидал. Это была Лури… Юноша настолько растерялся, что не смог ответить. Новое, прежде неведомое явление – «слышимость» мыслей – повергло, чуть ли не в панику. Поразмыслив над обретённым состоянием и несколько успокоившись, решив, что ему не стыдно ни за одну из своих мыслей, любую из которых он готов повторить вслух, Ром стал понемногу осваиваться в изменяющейся картине мира. Чуть погодя он вспомнил, что понимал мысли Рика, когда тот сдавал ему остров, ...да и возле пирамиды – никто ему не пояснял происходящего вслух, всё как-то «само собой» становилось понятно. И Эльфида, не более часа назад, отвечала вслух именно на его мысли. Осознав слышимость чужих и открытость собственных мыслей как способность, Ром решил поупражняться в её целенаправленном применении. И позвал Рика.
 
Рик откликнулся тут же. Вернее даже не откликнулся, а у Рома появилось ощущение, что Рик здесь, совсем рядом с ним, и что рядом – не только Рик, а также и Пэк, и Финист. Уняв волнение, вызванное новыми чувствами, Ром потихоньку начал приводить свои мысли в порядок. На первый план вышло знание, что Рик находится на востоке от него, Финист на западе, а Пэк через континент на севере. Появилось осознание расстояния. Мысли перестали прыгать, и всё доселе непонятное и невидимое, сложилось в цельную, ясную картину. Ром «увидел» четыре форта вокруг континента; видел и сам континент; видел море и защитный слой вокруг планеты; и видел (или знал), что именно из фортов эта защита создается. Ром долго бы ещё разглядывал окружающее, но тут стал «слышим» знакомый дружеский голос Рика, скорее, правда, не сам голос, а его ритм.

- Посмотри на цветные звезды, замкнутые в кольцо, сосредоточься на них. Не забудь про центральную, фиолетовую. А теперь «отпусти» их, стань больше пространства ими занимаемого, - «звучала» инструкция.

Ром с легкостью выполнял указания, следуя голосу, диктующему действия, и вдруг он почувствовал, что тело стало невесомым, и что сам он парит в воздухе над морем, покинув каким-то образом и комнату, и остров. Как всё произошло – Ром не успел заметить.  Его охватила такая легкость, такой восторг, что слабым сравнением могло бы послужить разве что чувство полёта в теле птицы. Еле сдерживая свой восторг, юноша принялся осматриваться. Его взгляд невольно возвратился к звёздному соцветию. Не совладав с наплывом эмоций, Ром рванул что было мочи в направлении зеленой звезды…

Очнулся он в чужом доме, в незнакомой постели. Удобной и уютной. Не отваживаясь открыть полностью глаза, сквозь щелочки между век, начал осматриваться. Скользнув по стенам, увешанным старинными гравюрами, взгляд добрался до камина, а затем и до огня, тут же заявившего о себе отчётливым потрескиванием поленьев. Ром улыбнулся, перевел взгляд чуть в сторону и застыл, оторопев от увиденного. На низкой полке, будто специально для них созданной, сидели шесть кукол. Шесть пар дорогих глаз смотрели на юношу. Одетые в новые разноцветные платья, игрушки, казалось, приветливо улыбались, радуясь новой встрече после долгой разлуки. Ничего не понимая (да и не особенно стараясь понять), юноша поднялся с постели, и, приблизившись к своим прелестницам, опустился возле них на пол. Ревниво оглядел каждую, проверяя: всё ли на месте, не упущены ли детали туалета, не сочтёно ли незначительным что-нибудь важное. Убедившись, что всё на месте, всё так, как и всегда, былой помощник кукольника вздохнул с облегчением, лицо расплылось в улыбке, а на глазах выступили слезы... слезы радости, слезы любви. Захотелось обнять дорогих созданий, прижать к себе, спрятать лицо в кружеве платьев. Что Ром и сделал, не долго думая, схватив всех в охапку.
В этот момент отворилась высокая двустворчатая дверь, и на пороге комнаты появился Мэт. 

- Оооооо!! Вы, молодой человек, как я вижу, вполне оправились от удара и, придя в себя, прекрасно проводите время в обществе наикрасивейших барышень, - услышал Ром голос Мэта.
 
Сожалея о нарушенном уединении, юноша вынырнул из вороха шелестящих кружев и шелка. И только тут сообразил, что не знает, как очутился в этой комнате, и, главное, –  почему это произошло. Последнее осознанное воспоминание – желание лететь, и… всё; потом он открыл глаза здесь. …Одни вопросы.

Ром  вопросительно уставился на хозяина кукол.

- О делах поговорим чуть позднее, после ужина, - было ответом на вопрошающий взгляд, - ты проспал всю ночь и весь день; сейчас вечер. Одевайся и приходи к столу.

Дверь за Мэтом закрылась. Ром усадил на полку так и не выпущенных из рук кукол. Оглядел всю комнату. Рядом с диваном, служившим ему постелью, обнаружил заботливо приготовленную одежду. Одеваясь, Ром не сводил глаз с ненаглядной красоты; ему не хотелось расставаться с ними, и – почему-то – казалось, что он больше их не увидит. Попрощавшись с каждой, надолго задержав взгляд на Луноликой Деве, юноша вышел в коридор и, разглядывая попутно стенные канделябры с зажжёнными свечами, направился в сторону столовой, оказавшейся светлой и просторной.

Большой овальный стол в окружении стульев с высокими спинками на миг воскресил в памяти милое личико Эльфиды, вспомнилось всё происходившее вчера. Усаживаясь за стол, напротив приготовленного прибора, Ром почувствовал вдруг острое желание вернуться, в форт «своего» острова, к ч;дной маленькой барышне, так мило заботившейся о нем.

Ром поднял глаза на Мэта, но тот поднес палец к губам, как бы говоря: всё в своё время… сначала ужин.

- Ну что ж, ужин так ужин. Дань традиции. Скорее удовольствие, чем потребность, - улыбнулся Ром, приступая к трапезе.

После ужина вышли в сад и только тут Мэт начал говорить.