Грета

Грета нашлась на даче. Тогда я лежала в комнате в бреду больная, наш сын играл на полу в шахматы, а муж пошёл в аптеку для меня за лекарством. По дороге он и встретил Грету. Сначала он ничего не понял – думал  - просто чёрная тряпка, выброшенная на дорогу. Но потом он  увидел Грету. Грета ползла по дороге, ползла на передних лапках – задние не шевелились.  То ль машина её задела  (она всю жизнь машин очень боялась), то ль отбили не добрые люди. Муж мой поднял её на ладошку и посмотрел в её глазки. Глазки были тогда закрыты – Грета была слепая. Маленький чёрный комочек, с лапками по обе стороны ладони, с толстой породистой мордой – «Ротвейлер»,- мой муж подумал. И он принёс мне собаку, принёс её вместе с лекарством, принёс и сказал: «Смотри-ка, кого я нашёл по дороге!» Я бредила, глаз не открыла, слегка лишь разжала веки, увидела чёрный комочек, спросила: «Чёрный котёнок?» - «Да что ты! Какой же котёнок! Смотри-ка ведь это Грета».
Грета у нас осталась, лапки её зажили, морда её вытянулась – она совсем не ротвейлер, просто опухла от страха. Потом она стала собакой, чёрной большой, весёлой. Она играла с ребёнком и боготворила мужа. Меня она не замечала – зачем замечать прислугу? Вот если гулять и кушать – тогда, конечно, заметит.
Она подружилась с Белкой, и с Трифоном подружилась. Мы вместе в лесу гуляли, и Грета играла в мячик. Ох, сколько мячей футбольных зубами она прокусила… и сколько ловила палок, и скольких гоняла кошек, но ни одной не убила.
Однажды мы вместе с нею, вместе с сыном и Белкой отправились в детский садик, гуляя собак по дороге. Вот вышли мы из парадной, вышли и остановились – у входа огромная лужа, но узкий проход есть справа. У сына шнурок развязался, и я присела его завязать. Вдруг сверху сосед спустился. Спустился и встал, и смотрит. Потом говорит: «Что ты, сука, тут со своими суками расставилась? Дай пройти!». Я встала с корточек и заслонила собою сына от хамства. Как объяснить ему, что он может обойти нас справа, что там достаточно места, не лезть же мне с сыном в лужу! Я думала как ответить дрожащими губами. Вдруг Грета вскочила и дёрнула, чуть поводок из руки не вырвав. Она преобразилась. Куда подевалось её доброе всегда смеющееся лицо?  Оно превратилось в звериную морду. Золотисто-карие глаза стали тёмными и злыми. Шерсть вздыбилась на загривке. Верхняя губа обнажила длинные белые клыки, с них капала злая пена. Её добрый смеющийся ротик превратился в злобную огромную собачью пасть. Она тихонько рычала, подрагивая всем телом. Сосед отошёл к двери и тихо сказал: «Простите, мадам, уберите собачку, а то мне пройти невозможно», Теперь я знала, что ответить, и я спокойно сказала: «Видите ли, собака терпеть ненавидит пьяных, и очень не любит мата. А я над нею бессильна». – «Простите, я больше не буду!»- сказал он с тем же видом и теми же точно словами, какими просил прощенья наш сын, разлив чай на скатерть.  Слегка я ему кивнула, милостиво грех отпуская, и он взял здорово вправо, хоть мог пройти по дорожке, но он прошёл по газону, по чавкающей грязи, испачкав свои ботинки. Грета была довольна – враг отступил без боя.
- Мама,- спросил ребёнок,- а что такое сука? И почему этот дядя назвал тебя этим словом?
( Что же сказать ребёнку? Как жить ему в этом мире, полном злобы и хамства, наглости и насилья? )
 - Смотри, - показала я ему на дерево, - видишь сучок, он растёт на дереве. Совсем сухой. Но это слово мужского рода. Никогда не говори его в женском роде, а то люди подумают, что ты не знаешь русского языка.
- А дядя что не знает?
- Не знаю, может и знает, только он очень пьяный, видишь – еле идёт, качаясь.
- А-а-а! Значит, наша Грета не только нас защитила, но и русский язык?
-  Конечно, она очень не любит, когда искажают наш русский язык.
- Но она же не умеет читать, как Белка!
- Ну и что? Собакам не всем это нужно, собаки чувствуют слово и знают его душою. А вот тебе нужно учиться, чтоб так же чувствовать слово.
- Да, мама, я буду учиться, не буду как этот дядя.
- Конечно, милый, не будешь, ты будешь совсем как папа. Умным, добрым и сильным.
- А у дяди нету сына?
- Нет, у дяди нету.
- Ну вот и хорошо, а то я с ним играть не хотел бы.

И мы пошли в детский садик, гуляя собак по дороге.

Грета любила жизнь. У неё было много мужей и детей. Огромный овчар, от которого она родила пятерых. Потом ещё серый водолаз, от которого родился один  пушистый серый косолапый мишка. И маленький крошка пудель, которому было до неё не допрыгнуть, но она любила пуделя и вставала перед ним на колени. Знала ли она Бога? Но заповеди соблюдала – плодилась и размножалась. У неё восемнадцать детей, и среди них – ни одного урода. Сначала мы раздавали её детей – нельзя же детей продавать. Но как-то, отправив сына с мужем на концерт, забрав у них скрипку, портфель, тяжёлую сумку, я вошла в метро Гостиный Двор. Там я увидела нашего ребёнка, он сидел на руках у парня, которому мы его отдали, чтоб он его любил.
- Что Вы здесь делаете? – спросила я.
- Да вот ваш щенок не годен. Он испортил мне обувь и на ковёр написал.
- Зачем же Вы мне его не вернули? Мы ведь с Вами так договорились?
Парень ничего не ответил, он был расстроен, что денег не будет. Я забрала ребёнка и спрятала его в шубу. Он жил у нас три недели. Больше я щенков не отдавала. Нельзя продавать детей – и цену я не называла. Внимательней надо быть к людям, чтоб знать отдавать ли им деток. За бедолагой приехала дама в сером автомобиле. « Щено-о-ок!»- прозвала я громко.
Щенок прибежал послушно. Пошёл он к даме на ручки и стал лизать её щёки. Дама его прижала, погладила и сказала: «Давай будем жить теперь вместе, и будет нам веселей». Она была щедрая дама – дала 800 рублей.

Потом наш ребёнок вырос. Состарилась наша Грета. Белки уж не было с нами. Трифон погиб от собаки. Но Грета не стала старой, она продолжала бегать, и прыгать, играя в мячик, пока не случилось несчастье.
Есть женщины – чёрные ведьмы. Они ненавидят живое. Они питаются кровью, кровью мужчин и детей, а любящих жён убивают, лишая мужей их защиты.
Давно жила с нами ведьма, но я об этом не знала. Я ей всегда помогала, лекарства ей покупала, лечила её чёрных кошек, но кошки все умирали. И ведьма мне не простила смерти своих любимых.
Есть женщины – чёрные ведьмы, они ненавидят живое, они ненавидят мужчин и женщин, детей, котов и собак, они ненавидят деревья, цветы, листья, зайцев и птиц, а любят одних чёрных кошек, которые им как дети, которых они кормят кровью, кровью живых людей.
Такая – взглянет на ребёнка – и тихо ребёнок истает, умрёт от смертельной болезни, от авиакатастрофы, умрёт – попадёт под машину, сопьётся, сторчится – умрёт.
Такая взглянет на мужа – и муж тяжело заболеет, душевной тёмной болезнью, страданием и томленьем, тяжёлой чёрной тоской. Сломаются его крылья, не будет у него желаний, погаснет его интерес и нет для него спасенья, кроме как разве от верной жены.
Но жён ненавидит ведьма. Она на меня взглянула, кляла тяжёлым проклятьем, она прокляла моё лоно, и Сына назвала отродьем, и смерти ему пожелала.
Тогда и случилось несчастье – мы все тяжело заболели. Погасли и мысли, и чувства, и смерть распахнула двери.
Но Грета нас защитила. Грета любила жизнь. Большая чёрная собака взяла на себя нашу боль. Она заболела раком, раком правой груди, той, что у меня болела, где зрели чужие клетки, сжиравшие мою грудь. Мы обе с Гретой худели и полюбили друг друга. Теперь уже знала Грета, что я – не её прислуга, что я – скорее богиня, которую надо спасать, спасать от чёрной ведьмы. Однако, Грета не знала, что дни её сочтены. Она улыбалась нам так же, так же играла в мячик, так же по лесу гуляла, и думала, что будет жить вечно. Мы дорого её лечили, мы дорого её кормили, мы дорогих врачей звали – хотели её спасти. Но битву мы проиграли, и Грета от нас ушла. Ушла, улыбнувшись нам смело, и вылизав наши руки.
Грета любила жизнь. Она любила мячик, палки, мужей, детей, любила кости и мясо, хлеб, молоко,  конфеты, особенно шоколад.
А ведьма тогда заболела. Она мне часто звонила, звонила – просила прощенье, но не снимала проклятья. Звонила – просила приехать и жить с ней и стать ей рабыней. Но я не поехала к ведьме, и кошка её умерла. Она умерла нарочно, выпрыгнув с балкона, сломав, словно крылья, лапки, ударившись головой. Зачем она так поступила? Ведь ведьма её любила, кормила её свежим мясом, и кровью моею поила. Но Грета нас защитила, и в этом бою победила. Собака сильнее кошки, и Грета её забрала. Теперь живёт ведьма без кошки, она потеряла силу, не  действуют её проклятья, и слово её напрасно.
Я не поехала к ведьме, не стала её рабыней, я живу с мужем и сыном, и вспоминаю Грету.
А Грета любила и любит. Мы чувствуем это вместе. Мы помним и чтим нашу Грету, едим по утрам шоколадки и запиваем их белым тёплым святым молоком.