Армейские новеллы

                СЕРЬЁЗНЫЙ РАПОРТ
      
      Сказать, что я был свидетелем данного происшествия, не могу. Сказать, что я что-то выдумал, тоже язык не повернётся. Мой сын пошёл по стопам отца, то есть по моим, и стал усердно прыгать с парашютом. Работу себе такую нашёл. Вот и мотает его по всей стране по командировкам, откуда он всегда привозит множество замечательных фотографий и видео записей. Видео камера всегда на парашютном шлеме. При посадке в самолёт включил, а после приземления выключил. А потом монтируй фильм как тебе нравится.
     Однажды, возвращаясь из города невест Иваново, где он проходил сборы по парашютной части, привёз сын не фотографии  и видео, а слегка потёртую бумагу. И нет цены этому историческому документу, в котором как на очень хорошей фотографии отразились судьбы и характеры, да и лица людей — участников этого бесподобного спектакля. Судите сами.
          
      

               
     Если кто-то не разобрал почерка умницы командира полка, решительно разрулившего сложную ситуацию, перевожу: «Василий Иванович! Не надо мне е..ть мозги! Буду я ещё из-за всякой х..ни изменять установочный приказ по части!  Объяви Матвееву выговор за несоблюдение субординации, а Гулимов пусть нассыт в сапоги Матвееву и успокоится!»
               
ПРЕДИСЛОВИЕ
 
     Я очень люблю свою армию. Но и равно ненавижу ИХ армию. Кто такие «их»? Если кому-то не ясно, расшифровываю — армию Путина, Медведева, Сердюкова, армию генералитета, выросшего от лейтенанта до генерала  в арбатском военном округе и не знающего запаха солдатских «мозгов». Кто пока ещё не знает этого запаха, расшифровываю: заходите ночью в казарму, где спит сотня  крепких немытых бойцов, а вокруг голенищ двух сотен сапог обвёрнуты недельной свежести портянки, вот тут вы и почувствуете, чем же по ночам пахнут солдатские мозги. Нормальный войсковой офицер, зайдя ночью в солдатскую опочивальню, ностальгически вдохнёт знакомый запах и блаженно проворкует: «О, мозгами пахнет, значит бдит русский солдат и днём и ночью!»
     Причём, надо заметить, что сам виновник этих благовоний, мало обращает на на них внимание, поскольку сам является их источником. А вот командир, почуявший хоть раз запах своих детей, будет помнить его всю жизнь. И он останется для них отцом-командиром,  родным и заботливым, на всю жизнь, хоть и по возрасту он на два-три года старше своих солдат, своих детей.
     А о тех, что присвоили себе право быть главнокомандующими  армии в которой они не служили, говорить не хочется. У них  есть своё, виртуальное представление об армии. У них свои «потёмкинские» полки и военные городки, куда их возят, где они произносят исторические речи и раздают несбыточные обещания.  Ну, а  к тем анекдотам, какие сопровождают любого офицера в    течение его службы, верховные деятели имеют самое непосредственное отношение.
     Всё, о чём я буду писать, происходило или со мной, или в моём присутствии, или описано со слов офицеров,  за достоверность слов которых, я ручаюсь. А пишу всё это не для того, чтобы высмеять или поиздеваться над армией. Непобедим тот народ, который умеет посмеяться над своими промахами. К сожалению, иногда причинами казусов становились приказы и директивы министра обороны и начальников других уровней. Здесь уже смех сквозь слёзы.
     Да простят меня те, кто  узнает себя в героях моих рассказов. Имена и фамилии изменены, а похожие ситуации могут встретиться на каждом шагу.

               











                Лейтенант Курочкин

      Это было давно. Не то слово -  это было очень давно. Тогда ещё стакан газировки без сиропа, равно как и коробок хороших спичек, стоили всего одну копейку. И что интересно, спички зажигались и горели ровным пламенем, а газировка была упоительно шипучей и утоляла жажду. Вы ощутили глубину той временной ямы, куда я вас пытаюсь опустить? Скажу больше. В те славные времена, в одной из псковских луж, я нашёл три рубля. Они были отглажены утюгом и хрустели лучше нынешней зелёной купюры с изображением президента Рузвельта. Естественно, как порядочный человек, я не мог использовать посланную небом «халяву» чисто на свои нужды. Поэтому весь мой взвод, в количестве двадцати  орлов-десантников, с аппетитом уплетал эскимо. А в моём кармане ещё позвякивало восемьдесят копеек мелочью, чего хватало на завтрак и обед в офицерской столовой. Вы, конечно, не поверите!  Пятнадцать копеек на завтрак — это оладьи с повидлом, чай и кусок хлеба. Вы спросите зачем хлеб? Отвечаю: в армии и макароны едят с хлебом.
     Итак, вы вполне ощутили глубину той временной пропасти, куда мы опустимся в воспоминаниях о незабвенной юности. Почему я начал с копеек? Да всё очень просто! Бутылка «червивки» стоила девяносто семь копеек. А бутылка более благородного напитка -  яблочной «бормотухи», один рубль и два коробка спичек.
     Лейтенантская жизнь, в те славные времена, была не мёд и не сахар, а до седьмого пота служба при весьма маленькой зарплате, минус подоходный налог, плюс бездетность. Минус на плюс в математике всегда минус. Поэтому категория младших офицеров предпочитала яблочные напитки более крепким, да и запах от них был не столь резко выражен в послеобеденное время. Конечно же, в ресторане «Балтика», который посещали офицеры артиллерийского полка, этикетом предписано было брать водочку. А традиции, в офицерской среде того времени, предписывали блюсти всё строго. В 76-й парашютно-десантной дивизии все рестораны Пскова были негласно расписаны между полками. Но, артиллеристам разрешалось посещать любые, в зависимости от настроения или от предстоящих учений. Если, предположим, готовились учения 34-го Черноморского парашютно-десантного полка с поддержкой 1140 гв. артиллерийским полком - святое дело организовывать взаимодействие и крепить воинское братство в ресторане «Аврора». Ну, а если готовился воевать 37-й Тарунский полк, то добро пожаловать в «шайбу» - ресторан «Псков».
     Точно так же соблюдались традиции и в употреблении традиционных народных напитков. Это сейчас, безграмотное население может себе позволить грубое: «Одному пить западло!». В офицерской среде было  делом чести пригласить товарища на чашечку кальвадоса. Причём не пьянства окоянного ради, а дабы совместно оценить тонкий купаж напитка.
     Служил в 34-м полку лейтенант Витя Курочкин. Высокой воинской дисциплиной Виктор не блистал и даже не был отличником боевой и политической подготовки. Но к воинской чести был строг. И вот однажды, в обеденный перерыв, купив бутылочку «бормотушки», Витя вошёл в общагу.  Для несведущих придётся дать некоторые разъяснения по названиям народных напитков. «Червивка» - плодово-ягодное вино, крепостью 17-18 градусов, стоимостью от 98 коп. до 1р.02коп. «Бормотуха» - яблочное вино, крепостью 16 гр., стоимостью 1р. 17Коп., после употребления появляется побочный эффект в виде невнятной речи. «Портфель» -  целый ряд дешёвых портвейнов, наибольшей популярностью пользовались №72, №33, 777 - «три топора».
      К сожалению Виктор не знал, что в это время офицерам было предписано не появляться в общежитии. Дивизию приехал проверять генерал лейтенант Курочкин из штаба ВДВ. Генерал был строен, моложав, ходил в сапогах и кожаной куртке без погон. Он тоже решил зайти в офицерское общежитие, дабы лично убедиться, что вверенные ему офицеры безобразий не нарушают и живут в соответствии с правилами социалистического общежития.
           -  Да куда же все подевались? - горестно вздохнул Витя, вскрыл бутылочку яблочного, взял в руки стакан и вышел в коридор, чтобы первому встреченному офицеру предложить откушать напитка, ну и потом, с чувством исполненного  долга, принять на крепкую грудь остаток вина.
     Первый и последний, кто попался навстречу Вите, был стройный моложавый человек в кожаной куртке без погон.
-Бормотуху будешь? - с надеждой произнёс Курочкин.
-Да ты знаешь, кто я такой? - прогремело в ответ — Я генерал-лейтенант Курочкин!
- А я лейтенант Курочкин. - невозмутимо ответил ещё не сообразивший, что к чему, Витя. И продожил фразу — Бормотуху будешь?
Пока, опешивший от такой наглости, генерал хватал ртом воздух, лейтенанта Курочкина и след простыл.
После обеда на голову командира дивизии сыпались громы и молнии.
-А подать мне сюда лейтенанта Курочкина! - приказал комдив.
И правда, нашли кадровики в дебрях офицерского состава лейтенанта с такой замечательной фамилией. Не обманул ведь начальника! И сыпались пух и перья с бедного Вити, пока не уволили его из армии по статье «дискредитация офицерского звания», чего он и сам давно добивался.
       И правильно сделали! Нельзя в армии нарушать иерархию. Младшие офицеры пьют свои напитки. Старшие офицеры водочку. Ну, а уж генералитету сам бог велел коньячком бодрость духа поддерживать. А Витя, не рассмотрев в темноте лампасов, оскорбил генерала столь гнусным предложением. Нет, чтобы рюмочку кизляра выдержанного вынести гостю дорогому, да лимончика на блюдечке подать. Глядишь, может и сам когда-то до генерала дослужился. А теперь только в народное хозяйство.


                Петруччо

     Праздники для гражданского и рядового состава — это и правда праздники. Народ, воодушевлённый двадцать пятым кадром советского телевидения, а ещё более, предстоящим застольем, украшал свой город флагами и готовился к демонстрации. Солдаты предчувствовали увольнение в город, праздничную пайку, отсутствие строевой подготовки. Офицеры тоже чувствовали, что им предстоит пасти плохо управляемое стадо совсем не  овечек. Это в армии называется «быть ответственным». Такое впечатление, что в остальные будничные дни, весь офицерский состав  безответственен по самое некуда.
     Но, был и на нашей улице праздник. Однажды идти ответственным пришлось командиру батареи, а на следующий день его заместителю. И нам, взводным  предоставилась редчайшая возможность два дня отдохнуть. Причиной такого высокого представительства в казармах явился не кто иной, как командующий ВДВ генерал армии Маргелов Василий Филлипович. Одной истории известно, что заставило командующего провести праздничные дни на даче в Кислово. Суров и резок был командующий, и авторитетов не признавал. Поэтому дивизионное командование заранее приготовило памперсы, дабы достойно встретить любую неожиданность.
     И вот, после совещания, получив указания бдить, водку не пить, безобразия не нарушать, шли мы довольные в родную общагу. Офицерская столовая уже закрылась и решено было откушать в «шайбе».
      В те добрые времена не считалось предосудительным присутствие в ресторане офицера в форме. Наоборот, форма была пропуском, даже если не было мест. Приносился стул и уважаемый военный подсаживался к любому столу, особенно, если там был излишек слабого пола. Любили в Пскове защитников отечества и мужчины и , особенно, женщины. Женщины, понятно за что — за стойкость как у оловянного солдатика, а мужики за то, что десантники часто проводили «вынос гражданского тела» с последующим купанием в фонтане. Как правило, действо проводилось беззлобно и без особого кровопролития, так, ради профилактики.
      Нацепив брюки на «выхлоп», начистив ботинки, мы вышли из общежития. Возле выхода техник дивизиона прапорщик Непринцев, по кличке Петруччо, глубокомысленно произнёс: «Замполиты не подсуетились, флагов над общагой не развивается. Как-то серовато у нас.»
     Вроде и не сказал ничего серьёзного Петька, однако, в глубине сознания у каждого отложилась задача. Кажется, о каких флагах могли думать молодые офицеры, если впереди ожидал ужин с водочкой, ласковые девочки, а может ещё какие приключения. А вот и нет! Поскольку патриотизм был заложен в нас с молоком матери.
     «Шайба» встретила радостным гулом, запахами отбивных, возгласами знакомых офицеров, пришедших раньше. Народа было на редкость мало, особенно девушек. Наверное копили силы, да и деньги для завтрашнего праздничного вечера.
      Поужинали. В те времена два человека спокойно, с червонцем в кармане, могли идти в ресторан на весь вечер. Бутылка водки, два горячих, два салатика и бутылка лимонада. И ещё тридцать копеек официанту на чай. Поэтому посещали увеселительные заведения довольно часто. Да и суть была не в выпивке и отбивной, а в беседах, танцах и в «разводе» после окончания работы ресторана. Точно как проводится развод караулов, так же разводились и девочки по квартирам и общежитиям.
     Однако, в тот вечер развод был вялым, поскольку нужный контингент отсутствовал. Но бутылка водки уже была взята с собой и прекращать просто так вечер никто не собирался.
-А пошли в гости к Надюхе. - предложил Коля Соколенко.
-А не попрёт? - заволновался я.
-Не, нас Надюха примет хоть под утро.
      Надя работала в полковой строевой части. Жила без родителей в двухкомнатной квартире и была большой демократкой. Никаких грязных поползновений в её сторону у офицеров полка не было. Все знали, что у неё роман с Лёхой «всеядным». Просто считали её полковым братишкой. Собирались на её микроскопической кухоньке, пили вино, пели песни, рассказывали анекдоты, ну а когда доходили до кондиции, конечно говорили о службе.
     Надюха открыла сонная. В проходной комнате Коля доктор кем-то аппетитно тромбовал диван. Надя молча достала солёные огурцы, порезала хлеб.
-Ребята, вы уж извините, мы тут напраздновались, голова болит. Пойду посплю.
      Минут через десять, на звон стаканов выглянул Коля.
-Это вы, братья, во время придумали по ночам в гости ходить.
-Ты бы шёл дальше диван расшатывать, а то бабонька остынет. - посоветовал Соколенко.
Сейчас, она пописает и я мокренькую...
      Что Коля и сделал, выпив половину принесённого напитка. Пришлось Петру бежать на вокзал за дополнительным питанием, благо он располагался рядом и тогда ещё не действовали дурацкие ограничения. Как говорят, пошли дурака за бутылкой, он одну и принесёт. Петруччо дураком не был и принёс три. В конце концов Надина душа не выдержала одиночества и хозяйка присоединилась к компании. А вскоре и у доктора кончились патроны. Компания получилась весёлой и расходились уже с рассветом. Вечер удался и настроение было возвышенное. Вот тут-то и попались на глаза нам кумачи, висевшие возле каждого подъезда.
-Саня, а над нашим рейхстагом до сих пор не реет знамя Победы! - возмутился Петруха.
-А вот мы сейчас это и исправим! - взревел я и полез на подъездный козырёк.
      Наше общежитие было в старом здании красного кирпича. Там же был и военторговский магазин, и ателье, и парикмахерская. Поэтому мы его называли Рейхстагом. Когда флаг был успешно снят, я отдал боевой приказ по всей форме:
-Товарищ прапорщик! Приказываю совершить марш в пешем порядке по маршруту: от здесь, до через площадь Победы, мост пятидесятилетия Советской Армии, в пешем порядке форсировать реку Великая, далее Завеличье, Рейхстаг. И водрузить над ним Революционное красное знамя!
      И мы строевым шагом начали выдвижение по указанному мной маршруту. До моста мы передвигались совершенно спокойно, поскольку город ещё спал крепким предпраздничным сном. Даже дворники не шуршали мётлами, поскольку всё уже было готово к празднику.
      Возле упомянутого моста сделали привал. Пока курили, мне на глаза попалась лодка, стоящая внизу у моста. Тут же появился новый тактический замысел: разделить силы войска пополам. Прапорщику, как истинному знаменосцу, торжественно пройти по мосту, а главным силам в моём лице, форсировать водную преграду на подручных средствах.
      Штырь, к которому была привязана цепью лодка, был выкорчеван в секунды. Вёсел не оказалось, поэтому лихо оторвав доску от сидения, я как настоящий каноист, став на колено принялся грести к левому берегу Великой. Неудержим пьяный десантник, которому доктора  поставили единственный хронический диагноз - «ломом не убьёшь!».  Петро, с флагом на вытянутой руке, сделал торжественный шаг на мост.
      На этом вся торжественность момента и была приостановлена появившимся с набережной патрулём. Петруччо, хоть и не имел на затылке глаз, почувствовал, что знамя может захватить условный противник и рванул как на пятьсот. И скорее всего он ушёл бы, поскольку на весах стояли две вещи — гауптвахта и два выходных дня. Второе, конечно же перевешивало.
      Василию Филипповичу Маргелову не спалось и он решил с утра пораньше посетить штаб дивизии, располагавшийся в центре города на правом берегу реки. Подъехав к мосту Советской Армии, он увидел картину, как пьяный прапор с флагом в руке несётся ему навстречу, а сзади летит патруль. Остановив машину, он стал перед капотом, расставив ноги на ширину плеч, наверное для устойчивости и стал с любопытством наблюдать, что будет делать загнанный в угол прапорщик. А мост длинный.
      Петя, оценив обстановку, принял единственно правильное решение. Лихо сбросив с головы фуражку и не выпуская из рук знамени, с криком: «Десантники не сдаются! Врёшь, не возьмёшь!», прыгнул с пятнадцати метровой высоты в  воду.
      Вот тут я и понял, что тактика — великая наука. Подплыл к Петру, помог ему подняться на корабль и начал форсировать водное препятствие не поперёк течения, а вопреки всем наставлениям, вдоль него. Течение у Великой довольно быстрое, поэтому, проплыв Мирожский монастырь, мы успешно высадились на пляже. А там до Рейхстага было рукой подать. И знамя мы успешно водрузили над входом в нашу холостяцкую обитель. Я отдал знамени честь, а Петруччо стал по стойке «смирно», поскольку головной убор он потерял при спасении святыни.
      На этом наши приключения не закончились. Улика в виде фуражки, а каждый головной убор в армии подписывается изнутри, попала в руки командующего. Нашли Петруху. Предстал он перед светлые очи самого командующего ВДВ. Не каждый такой чести удостаивается, а Петя сподобился.
-Ну, что прапор с тобой делать? - спросил Василий Филлипович.
-Виноват, товарищ генерал армии! - бодро ответил Петя, чувствуя, что погоны на плечах приготовились к походному маршу, а звёздочки на них начали тасоваться, как после удара кувалдой по голове.               
Командующий был очень жёстким, но справедливым командиром. И он умел ценить смелых людей.
-Десять суток ареста за пьянство и десять суток отпуска за смелость и находчивость. Попался бы патрулю, уже был бы на гражданке. С чего начнёшь, с губы или с отпуска?
-Разрешите сначала отсидеть? - радостно пропел Петя.
Ну и х.. с тобой, сиди! - Филлипович был мастером острого слова.

На этом эпопея со знаменем Победы не закончилась. На следующий день после праздников, был я приглашён к полковому особисту на разбор полётов.
-Что это вы, товарищ лейтенант, антисоветскими действиями занимаетесь?
-Какими такими действиями, товарищ старший лейтенант? - изобразил я на лице полное удивление.
-А кто в преддверии нашего всенародного советского праздника, совместно с прапорщиком, в нетрезвом виде снимал флаги с подъездов домов? - ехидно произнёс особист.
-Во-первых, мы были как стёклышко. - возразил я — Во- вторых, мы исправляли недоработку политического отдела. В третьих, над подъездом было два флага с одной стороны и один с другой — плохо смотрелось, вот мы и исправили, а за одно и украсили наше обделённое общежитие.
Долго длилась беседа, но главную суть я уловил — мне предлагалось стать информатором - стукачом, если перевести на русский язык. Но тут на счастье зашёл замполит Борис Иванович, замечательный офицер. Редко такие попадаются среди политработников.
-Ты чего лейтенанта тиранишь? Я приказал ему повесить флаг над общежитием, а где взять, забыл сказать. Вот он любой ценой и выполнил приказ. Идите товарищ лейтенант! - выручил меня Борис Иванович.
 Больше в моей службе таких казусов не случалось. Случались другие. А без них Красная Армия умерла бы.

               

                Лейтенант Никулин
      
       Город Архангельск имеет свой неповторимый северный колорит. Зимой стужа лютая. Солнце не успевает взойти, чуть прокатится по горизонту и тут же убегает. А в ясные дни, когда изморозь висит в воздухе, видишь по три солнца. Одно поярче в центре и два послабее по краям. И от всех вверх поднимаются световые столбы аж до самого неба. А как полярное сияние над городом повиснет, так ни связи, ни телевидения. Лето короткое, но очень жаркое. Вот в такое жаркое лето и приехал уважаемый Генсек ЦК КПСС  в Архангельск. А там весь народ, раздевшись до плавок, в Северной Двине откисает.
      Раньше стаж шёл год за полтора, полтора оклада  да северная надбавка, плюс паёк.
-Да вы тут на курорте живёте, только деньги лопатой гребёте. - возмутился Генсек.
      Отменили всё, оставили только процент за выслугу на севере. А тут ещё секретарь обкома 
решил прогнуться.
-Мы, товарищ Генсек, обеспечим продуктами животноводства не только свою область, но и Москву и Ленинград.
      А лето всего полтора месяца. Я три года там служил, так все три года, как по команде, 16 июня выпадал снег и лежал три дня. Вот и обеспечили Москву. А в самом Архангельске на полках магазинов красовались пять сортов квашеной капусты — с клюквой, с морошкой, без всего, ещё с чем-то, ну и естественно мойва трёх сортов — свежая, мороженая, солёная. За три года один раз на улице Энгельса увидел длиннющую очередь. Подошёл.
-Что дают?
Солёные тресковые головы.
-А что с ними делать?
-Ну так есть же!
       Приехал я в Архангельск из Пскова, из 76-й десантной дивизии, с повышением. Соответственно повысился и номер дивизии — 77-я мотострелковая. Мало того, что она мотострелковая, так ещё и кастрированная. Это когда офицеры, кроме командиров взводов, есть, а солдат кот наплакал — только для караульной службы.
      Чем заниматься офицерам? Прошёл утренний развод, и почти все гуськом отправляются по тропе героев в Исакогорку, в магазин за водкой. Дивизия стояла на Лесной речке в тридцати километрах от Архангельска. А Исакогорка — это последняя станция перед Архангельском. На Лесной в военторге продавали только сухое вино и шампанское, ну а на станции можно было взять и водки. Иногда привозили питьевой спирт. Пол литра спирта стоили как и водка, а жизненной силы в два раза больше.
      Район не заменяемый. Можно от лейтенанта дослужиться до полковника, не выезжая из Архангельской дыры. Однажды я проверял ремонтно-восстановительный батальон.
-Товарищ лейтенант, покажите журнал проверки техники, - попросил я командира роты. Он должен был в нём ежемесячно делать записи о проверке техники.
-Есть такой журнал! - обрадованно произнёс лейтенант.
      Последняя запись была сделана командиром взвода лейтенантом Бронштейном. Посмотрев на дату проверки, я понял, что сделана она была двадцать пять лет назад нынешним замом по вооружению корпуса полковником Бронштейном прослужившим в одном гарнизоне от лейтенантатдо полковника.      Тоскливо было служить в том гарнизоне. Вот офицеры и топили грусть на дне бутылки. Выпьешь, в преферанс до вечера проиграешь, вроде и веселее на жизнь смотреть. А гарнизон маленький, все всё про всех знают. Кто сходил налево, кто направо, у кого бутылка есть, чья жена даёт, чья не даёт. В долг денег.
      Вот в этот гарнизон и приехал проверяющий генерал из штаба округа. Вышел он на станции Исакогорка из поезда, сел в «Волгу», встречающую его и поехал на Лесную речку, до которой три километра.
      А в это время развод в артиллерийском полку уже закончился. Командир полка успел поставить задачу оставшемуся от караула личному составу:
-Ты Вася, возьмёшь у Ивана Ивановича молоток и десять гвоздей и прибьёшь на заборе седьмую доску от КПП. А то офицеры протоптали там новую тропу героев. Вопросы есть? Товарищи офицеры, вам согласно расписания. Разойдись.
       Ну, мы естественно, разошлись. Да ещё как разошлись! Аж по три рубля. Тропой героев, пока дырку Вася не забил, дошли до Исакогорки. Взяли что положено, плюс килечек, хлебушка конечно же. И набросив на плечи плащ-накидки, поскольку дождик моросил, двинулись на базу по той же тропе. Чем замечательна эта тропа? Проходит она вдоль дороги по мягкой моховой поверхности. Мох по колено, но несчётным количеством героев он утоптан как хороший торф. Тропа отделена от дороги кюветом, постоянно заполненным водой, шириной метра четыре.
       Отойдя от станции с пол километра, не выдержала душа Эдуарда Ивановича, командира первого дивизиона.
-Мужики, нутро горит. Дождик почти кончился. Нести не удобно. Может частично перельём жидкость в бурдюки?
      Мысль была не просто хорошая, а даже совсем отличная. Расположились на большой моховой кочке. И так это удобно оказалось! Стоишь по колено во мху — тепло. А почти по пояс перед тобой, стол  зелёный из природной растительности. А вокруг боевые товарищи с горящими глазами. И так на душе хорошо становится, вы себе не представляете!
       А было это как раз в тот период, когда спиртик и забросили в магазин. Ну, приняли мы по стаканчику огненной воды для сугрева, закусили килечкой. Стаканчики-то раскладные у каждого были. А как же! Стоим, курим, жидкость усваиваем подобревшими организмами. Глядь, а по дороге «волга» комдивовская катит. Остановилась. Выходит генерал. Смотрим - не знакомый. Стал генерал, на каблуках покачивается, ждёт, что все во фрунт вытянутся. А сапожки бутылочкой, фуражка больше лахтинского аэродрома. Стоит и смотрит. А у нас знаков различия под накидками не видно, фуражечки полевые зелёненькие, морды красные такие. Прикинули — не перелезть генералу через яму, чего ему козырять. А тут ещё Слава Князько радушие проявил:
 -Товарищ генерал, присоединяйтесь. Закусывайте. У нас всё по простому.
       Плюнул генерал, хлопнул дверью машины и поехал дальше. А дальше было интереснее. Самым первым стоял барак, в котором располагалось офицерское общежитие. От него был проложен деревянный тротуар. Это такое дощатое покрытие на сваях, вбитых в вечную мерзлоту. Вот на этом тротуаре лежал пьяный лейтенант Никулин. Причём лежал он головой в сторону полка и вяло перебирал ногами, пытаясь встать или ползти. Значит не просто так, а на службу спешил лейтенант. Вот, если бы лежал головой к общежитию — непорядок, не время ещё со службы возвращаться.  Московское время около одиннадцати. Утра.
      Командир дивизии получил сразу и в больших количествах. Проверяющий приказал после обеда собрать всех офицеров дивизии в доме офицеров. Собрались все. А куда ты денешься с подводной лодки, под названием Лесная речка? Даже, слегка протрезвевший, лейтенант Никулин мирно дремал на последнем ряду.
      Генерал вспомнил всё, даже то, чего никогда не знал. И обещал всех отправить служить в такую дыру..., что вызвал у всех гомерический хохот. Где найти дыру хуже нашей? В конце концов выдохшийся генерал спросил:
Кто мне может ответить, почему такое положение дел в дивизии?
Я!!!  - проснулся лейтенант Никулин.
Слушаю вас, товарищ лейтенант.
Товарищ генерал, в Исакогорку спирт привезли, а дозы остались прежние...





                ТЕОРИЯ МЫЛЬНОГО ПУЗЫРЯ
    
      Не помню в честь какого события, но проводилась тренировка по строевой подготовке аж в составе всей воздушно-десантной дивизии, без одного полка. Вспомнил, готовились к приезду командующего ВДВ Василия Филипповича Маргелова. Собрались около семи тысяч человек и давай, что есть дури, месить бетонные плиты строевого плаца. А плац не маленький. Руководил тренировкой заместитель командира дивизии полковник Слюсарь Альберт Васильевич. Умел  отец-командир извлечь из любого не только седьмой, но и десятый пот.  А народ и не роптал — надо, значит надо.
     Ближе к обеду появился командир дивизии генерал Онищенко. Посмотрел он на строевой шаг подчинённых и остался не доволен.
 -Подать мне сюда стол! - закричал комдив.
      Команду выполнили быстро, поскольку рядом был спортзал артиллерийского полка, а в нём давеча укладывали парашюты. И парашютные столы лежали свёрнутые колбасками в стопочке. Парашютный стол — это брезентовое полотнище шириной метр  и длиной десять метров, оно расстилается на земле, чтобы не пачкать парашют при его укладке. Притащили  генералу брезентовую колбаску, а он сразу в крик:
           - Идиоты, мне обычный письменный стол!
      Дело в том, что генерал раньше командовал мотострелковой дивизией и в парашютных делах разбирался, мягко говоря, плоховато. Командир артиллерийского полка решил прогнуться и задал уточняющий вопрос:
 -Товарищ генерал, нести однотумбовый или двухтумбовый письменный стол?
     Командир полка представления не имел, для чего нужен стол, поэтому имел право уточнить боевую задачу. А то ведь один стол принесли, генералу не понравилось. Принесут второй, а вдруг не тот. Глаза Онищенко чуть не вылезли на лоб, покрасневшего от  негодования лица.
 -Классный стол. Классный!!! - заорал комдив.
 -Да у нас в полку все столы классные, старые ещё на прошлой неделе на дивизионные склады сдали...   Разрешите выполнять? - понял свою оплошность командир полка и рванул в сторону штаба.
     Пока на плацу не появился долгожданный стол, комдив личным примером воодушевлял личный состав — делай как я! Он старательно тянул носок, махал руками и изо всех сил делал вид, что   движется строевым шагом. Вся дивизия наблюдала за генеральскими флуктуациями, пряча ехидную ухмылку, поскольку смешнее никто ничего не видел.
     Наконец-то из-за трибуны, походкой двух не выспавшихся посыльных, вышел долгожданный стол.
 -Ставь сюда! - приказал комдив, ткнув перстом на место перед трибуной.
      Командир арт. полка оказался молодцом, захватил с собой стул. А как же, за столом на стуле сидеть положено. Онищенко благодарно кивнул командиру полка, взгромоздил отглаженный сапог на стул и шустро залез на стол.
 -Опочки! Сейчас комдив стриптиз покажет и танец на столе. - произнёс кто-то в задних рядах.
 -Смотрите, как надо правильно ходить! - прокричал в мегафон генерал и начал комически  маршировать на столе.
     Комдив был маленький, кругленький. Портупея перетягивала объёмистую «талию» генерала, так, что появлялось впечатление, будто под кителем у него был одет спасательный круг.
     Лица командиров полков и зам. командира дивизии покрылись густой краской от стыда. Офицеры, стоявшие в первых рядах, поприкусывали губы, чтобы не рассмеяться. Солдаты в задних рядах отводили душу. Надо же, цирк уехал, а клоуна забыли!
 -Всем понятно? Вот как надо маршировать! - прокричал, удовлетворённый собственным танцем беременного колобка, генерал. И с чувством исполненного долга отбыл в штаб.
   
      Вот здесь и появилась в голове командира четвёртой батареи, назовём его просто - Саня,  гениальная мысль.
 -Почему, - думал он — чем человек забирается выше по служебной лестнице, тем больше он становится похож на раздувшийся мыльный пузырь, готовый вот-вот лопнуть от переполнявшего чувства собственной значимости?
       Имел комбат математическую подготовку хорошего артиллерийского инженера, да и мозги были повёрнуты на изобретательство. И засела у него в голове эта заноза. Но, учитывая важность предстоящего момента, было Сане не до математических излишеств, тем более, мысль ещё не созрела полностью.
      Командиру четвёртой батареи досталась тяжёлая доля. Его батарею назначили в полку показной. Это на случай, если приедут какие гости или проверяющие, чтобы их развлекать клоунадами. Зато остальные подразделения полка занимаются плановой боевой подготовкой. Мало того, он отвечал за подготовку  пушечного класса в учебном комплексе, за  территорию парашютного городка, за показное занятие по защите от оружия массового поражения и ещё за кучу «показух». Оборудование пушечного класса было в зачаточном состоянии. На парашютном городке вся трава пожухла, вышки не покрашены. С клоунадой по ОМП тоже не всё было отработано. А до приезда Командующего оставались всего сутки.
     Командир полка был хорошим человеком и задачу поставил очень коротко и доходчиво:
 -Б...! Кто не справится с задачей, ё... так, что на погонах все звёздочки перетусуются в меньшую сторону. А вы думайте! Я вам вольную даю аж на  сутки. Ночь кормить, к утру зарежу!
     Саня, поставив задачу командирам взводов, рванул к тёще за бутербродами и термосом крепкого кофе. Тёща жила напротив здания областного КГБ. Подойдя к кухонному окошку, Саня увидел как строители красят комитетское здание в ядовито-зелёный цвет. Мысль сработала сразу. Выскочив на улицу, подбежал к бригадиру.
 -Слушай, дружище, выручи, дай пару канистр краски!
 -Командир, возьмёшь бочку, я тебе ещё и бутылку поставлю. Мне её срочно списать надо, а то уже третий раз этим говном Большой дом поливаем, а она не кончается. - обрадовался бригадир — Гони транспорт.
     С парашютным городком вопрос был почти решён. Саня поставил задачу своему заместителю, привезти краску, зарядить автомобильные дегазационные установки и побрызгать всю траву на городке.  Площадь парашютного городка была примерно как стадион. Водоэмульсионной краски было двести литров, плюс двести литров воды, чего
 хватило загадить весь аэродром.
      Зам. командира батареи Володя Тулупов, в народе просто Шубин, резюмировал:
 -Ты командир, не боись, я  на показухах зубы съел. Газончик будет изумрудный с оттенком цианистого калия. А в бассейн, под троссовой горкой, я заложу ИМ-82, долбанёт так, что у проверяющих полные штаны рыбы будут. Василий Филиппович любит много огня и много дыма. Справимся.
     Сам комбат, прихватив с собой троих толковых ребят отправился на всенощную в учебный корпус. Когда солнце садилось за горизонт, в стране дураков начинался рабочий день. Пока бойцы расписывали стены класса под дерево, Саня занялся электроникой. Быстро спаял реле времени, подсоединил его к шаговому искателю и побежали лампочки по траектории, имитируя полёт снаряда. Второй шаговик подключил к указке и поочерёдно начали высвечиваться элементы траектории снаряда. Затем, взяв в руки кисти, намалевал целое батальное полотно, не забыв совет Шубина о количестве дыма и огня. Гора бутербродов исчезала с катастрофической быстротой, но так же продвигалась и работа. Ночь кормить, к утру зарезать! Всё было готово.
     Оставалось добить защиту от оружия массового поражения. Здесь опять же решено было дымить всеми цветами радуги, изображая фосгены, иприты и прочую химическую гадость, дабы не подпустить близко к себе проверяющих. Старшина сгонял на склад и по дружески выпросил у начхима кучу разноцветных дымов, да ещё и бочку напалма. Страшная штука смесь нафтеновой и пальметиновой кислот, но эффект даёт великолепный, когда под неё ставишь канистру керосина и пару имитационных патронов — чистый ядерный взрыв.
     Всё готово. Всё, что только красится - покрашено, что белится - побелено. Листья с деревьев стряхнуты шестами и тщательно подметены. Молодые ёлочки посажены с помощью ломов вдоль всей аллеи героев, около полукилометра, с двух сторон, с интервалом пять метров. Бойцы построены, отрепетированы ответы на приветствие, строевой шаг и прохождение с песней. С восьми утра стоим, ждём. До обеда командующего нет — начальство задерживается. Пятнадцать минут на обед и опять в строй. Начался мелкий дождик, стоим.
      И вот появляется Маргелов. Ходил он всегда в сапогах, в портупее и обязательно с пистолетом. Шинель растёгнута, в руке суковатая палка.
 -Равняйсь! Смирна! - командир дивизии колобком покатился рапортовать начальству.
     Василий Филиппович, выслушав доклад комдива, поднялся на трибуну.
 -Здравствуйте товарищи десантники!
 -Здравия желаем, товарищ генерал армии! - дружно рявкнуло войско.
    Далее, по сценарию, должно было прозвучать поздравление с началом итоговой проверки, а в ответ прокатиться троекратное  «Ура!!!». Однако, пути Господни неисповедимы.
 -Ну, что, скобари замудонцы, всю бормотуху в Шабанах перепили? - выдал Маргелов.
     Войско слегка замешкалось, но по инерции прозвучало радостное троекратное «Ура! Ура! Ура!»
     Начался опрос жалоб и заявлений. Офицеры и прапорщики вышли на линии, соответствующие их должностям. Командующий лично стал обходить всех без исключения и выслушивать жалобы, просьбы, которых почти не было. И тут прапорщик из самоходного дивизиона делает шаг вперёд и заявляет:
 -Товарищ генерал армии, я ещё очень крепкий военнослужащий, но мне исполнилось сорок пять лет и меня отправляют на пенсию.
 -Ну и что ты, прапор, хочешь от меня? - спросил Маргелов.
 -Разрешите умереть в строю!
 -Ну и х.. с тобой, подыхай!
    Шедший сзади адьютант с блокнотом, записал: «Прапорщику Сидорову из 248 самоходно-артиллерийского дивизиона подохнуть в строю». А это приказ начальника, да не какого-нибудь там! Лет через пять я приехал в Псков и встретил этого прапора, он ещё был в строю и совсем не собирался подыхать.
     Закончился строевой смотр и понеслись, как из рога изобилия, матёрые показухи. Маргелов проезжал по дивизии и делал вид, что просто смотрит, как проводятся плановые занятия. Подразделения делали показуху, но с таким видом, будто проводятся плановые занятия.
      Первым делом командующий посетил  новый учебный корпус артиллерийского полка, где ему особенно понравилось, как бегает светящийся снарядик по батальному полотну и при встрече с целью происходит вспышка мощной лампы, а  из динамика раздаётся грохот разрыва.
 -Наверное долго работали над макетом? - поинтересовался генерал армии.
 -Комбат два месяца недосыпал, корпел над схемами. - с чувством доложил командир полка.
 -Молодец, капитан! На, вот часы тебе от меня за службу. Носи! - достал Василий Филиппович из кармана  часы и вручил их Сане.
 -Служу Советскому Союзу! - ответил  Саня, густо покраснев от лихой лжи командира полка.
      Следующим испытанием было занятие по парашютно-десантной подготовке. Володя Шубин работал на земле, закладывая имитационные патроны где надо и не надо. Командиры взводов на макетах самолётов и стапелях. А комбат залез на парашютную вышку, поскольку на этой точке готовилась кульминация клоунады. К парашютной вышке был прикреплён трос  под углом сорок пять градусов, который проходил над бассейном с водой и заканчивался в яме с опилками. Это был тренажёр для отработки открытия запасного парашюта при полном отказе основного. Использовался уменьшенный в размерах запасной парашют.
     Как только командующий со свитой ступили на парашютный городок, всё завертелось, застреляло холстыми патронами, забухало взрывпакетами. Саня выпускал бойцов с парашютной вышки и бросал вслед им взрывпакеты с укороченным запалом, чтобы взрывались в воздухе. Один из них, чуть не рванул в кулаке у комбата. Когда командующий поравнялся с вышкой, с тросовой горки покатился десантник. Посредине пути он лихо рванул кольцо парашюта, но вместо купола из ранца тучей вылетели опилки с песком. Боец стрелой понёсся в яму с опилками.
 -Писец орлу! - подумал Саня, зажмурив от ужаса глаза — Хорошо, если только ноги в жопу до колен залезут.
      Падение бойца в яму подняло ещё облако опилок. Но в этот момент рядом сработал Им-82, заложенный Шубиным и в дыму старшина утащил рухнувшего бойца.
 -Какая сука заменила запаску на габаритно-весовой макет?  - орал взбешённый боец, - Бля, узнаю, убью!!!
     К счастью всё обошлось благополучно. А командующий просто подумал, что отрабатывается новая методика подготовки солдат. Он не стал задерживаться и только спросил у заместителя командира полка по парашютно-десантной подготовке, кто ответственный за парашютный городок?
Командир отличной батареи капитан Ершов. - ответил тот, хотя Санина батарея была совсем и не отличная, просто её назначили быть отличной.
Молодец комбат, видно, что травку регулярно поливают. А то в других полках сено, а не трава на городках. Передайте комбату от меня благодарность и вот часы. - командующий повернулся и скрылся со своей свитой в дебрях тридцать четвёртого полка.
      Саня спустился с вышки весь мокрый. Подполковник Зуев вручил ему часы от командующего со словами:
 -Долго служу, всякое видел. Но, чтобы за день двое часов... Ну, ты комбат даёшь!
Так у нас ещё одна показуха впереди, мы и третьи часики оторвём. - пошутил старшина. И как в воду смотрел.
       Через час на винтовочно-артиллерийском полигоне  четвёртая батарея показывала комплексное занятие по защите от ОМП. Метода всё та же — больше  взрывов, больше дыма и чтобы бойцы как блохи по помойной сучке скакали. А в конце надо поставить жирную точку, даже лучше целую кляксу. Что и сделали с помощью бочки напалма. Василий Филиппович не стал приближаться, поскольку всё   горело и воняло, а вызвал комбата к себе. Когда Саня прибыл и доложил, командующий  удивлённо произнёс:
Во, ещё один Ершов отличился! Молодец, носи часы! - и вручил третий, за день, подарок.
      Перед Маргеловым в тот день прошло столько офицеров, что он или забыл, или не узнал в закопченном офицере Саню. Но, было приятно, что все мучения дали плоды.
     Командир полка поблагодарил батарею, а Сане пообещал снять взыскания.
 Товарищ полковник, все сразу или за каждые часы по одному? - спросил Саня, вспомнив, что служебная карточка изрядно загажена взысканиями.
              - Ладно уж, браток, все сниму. Иди, отличник! - улыбнулся Браток.
     Командир полка всех звал «братками», поэтому и кличку имел соответствующую.
     Однажды за пьянку он наказал начальника склада ГСМ.
 -Три дни тебе, браток, гауптвахты. Жаль, больше не могу. - спокойно произнёс командир полка.
Н-н-н-на хрен м-м-мне такой б-браток  н-н-нужен! - ответил ему ещё не протрезвевший прапор. Вова всегда заикался после рюмки.
      Успешное окончание проверки надо было немедленно спрыснуть, иначе удача может отвернуться. В связи с торжественностью события и богатым поводом, пришлось Сане раскошелиться на литр водки. Старшина, как всегда, сбегал на склад и взял тушёнки, селёдочки и шмат сала. Решили отметить событие на берегу старого русла Великой, возле вышеупомянутых Шабанов. Так назывался пригород  Пскова - бывшая деревня, куда постоянно бегали десантники за бормотушкой.
       Комбат в торжественной обстановке вручил одни часы своему заместителю Володе Шубину, а вторые старшине, как ветерану ВДВ. Работали ведь все вместе. Третьи оставил себе. 
       Выпили по первой, по второй, перекурили. Командир взвода Миша Муха, успевший почему-то раньше всех захмелеть, начал толкать речь:
 -Комбат,  звёзды, ордена, медали и ценные подарки круглой формы  положено обмывать так, как положено. Иначе нам удачи не видать.
 -А кто против?  Часики-то противоударные, влагонепроницаемые. Василий Филиппович абы что дарить не будет! - и Саня первым бросил часы в стакан и налил почти до краёв.
     То же самое сделали и остальные награждённые. Выпили залпом, зубами достали награды, обсосали их как косточку, вытянулись в струнку и хором провозгласили: «Слава ВДВ !!!». На том водка закончилась и послали по известному маршруту одного из командиров взводов за бормотухой. Пока тот ходил , начали обсуждать ход проверки. Вот тут Саня и вспомнил о засевшей в голове занозе.
 -Посмотрел я на нашего Онищенко, ну точно мыльный пузырь. Как только не лопнул! А ведь если посмотреть, то каждый из нас такой же пузырёк, только поменьше.
 -Соответственно и шансов лопнуть у нас поменьше. - резюмировал Муха.
      И Саню понесло. Суть рассуждений складывалась в стройную систему. Личный состав — это пена в тазике. Тазик может быть взводного, батарейного, дивизионного состава. Пузыри покрупнее вверху — это сержанты, но они не отделимы от личного состава. Офицеры — это взлетевшие над тазиком пузыри в результате сильного взбалтывания мыльного раствора. Крупные отдельные пузыри — командиры полков, дивизий и т. д.
      Далее рассматривалось поведение пузырей в зависимости от обстановки. Пузыри или лопались, или слипались, один шар мог поглотить другой, ну прямо как в жизни.
      Если бы не появился взводный с авоськой вина, исследования могли продолжаться долго.
А так, банкет был с успехом продолжен и закончился уже в темноте. Дома Саня обнаружил, что обмытые часики куда-то потерялись.
А, бог с ними. Всё равно оказались водко-проницаемыми и ходить отказались. - махнул Саня рукой и не стал хвастаться наградой перед женой.
    
       Прошли годы. В большом штабе, чуть пониже Генерального штаба, в отдельном кабинете с компьютером, сидел подполковник и сосредоточенно пускал мыльные пузыри. Затем ладонями создавал воздушные потоки, заставляя шары сталкиваться, слипаться. Затем брал соломинку и вспенивал мыльный раствор в небольшом тазике. Отрывался, что-то записывал на бумаге, вносил поправки в формулы на дисплее компьютера. В те времена персональные компьютеры были редкостью, по одному на управление.    На двери кабинета висела табличка «Вход без стука разрешён только Командующему и начальнику штаба».
      Открылась дверь и вошёл Командующий РВиА генерал-лейтенант Крюков.
 -Минутку, товарищ генерал, сейчас шары продифундируют. Тихо. - прошептал подполковник.
 -А это что? - так же тихо спросил Командующий.
     Шары лопнули и подполковник объяснил генералу, что работает над созданием математической модели поведения человека в коллективе. А любой человек, имеющий определённый объём знаний, жизненного опыта, личного обаяния, представляет из себя тонкую ранимую оболочку. Поэтому важно суметь описать формулами этот объём вновь прибывшего в коллектив человека, чтобы предсказать его дальнейшее поведение.
     Генерал с уважительным пониманием выслушал не совсем понятные ему объяснения.
 -Не буду мешать, продолжайте. - и аккуратно прикрыл за собой дверь, чтобы не дай бог, шары не полопались.
     Командующий ещё помнил, как отправил подполковника в шестое НИИ в Москву, за новыми компьютерными программами, где Саня успешно прогулял со своими одноклассниками. Потом в Питер в академию, где Саня успешно прогулял со своими однокашниками и ничего не привёз, кроме потёртой дискеты с какими-то играми. Но потом через два дня выдал программу собственного сочинения, какую не сделали ни в Москве, ни в Питере. Ночь кормить...

     Сане вспомнился анекдот.  Отправился командир полка проверять, чем же офицеры после развода занимаются. В одной каптёрке пили водку, в другой играли в карты, в третьей анекдоты травили. И вдруг заходит в четвёртую, а там лейтенант рубанком дощечку строгает.
 -Во!Молодец лейтенант, создаёт учебно-материальную базу для обучения солдат. - подумал командир - Надо бы поощрить офицера.
 -Что строгаете, лейтенант?
 -Глюкало, товарищ полковник. - и протянул командиру ровную дощечку, на одном конце которой было просверлено отверстие.
 -Это как? - спросил командир полка.
 -Да очень просто. - ответил лейтенант — Кладём дощечку в тазик с водой, нажимаем на дощечку, а через дырочку водичка «Глюк! Глюк!»
 -Твою мать!!! - заорал командир, схватил тазик и вышвырнул в окно.
     Но тут же подумал, что мог ведь кому-нибудь на голову попасть, травму нанести. Выглянул в окошко, а там замполит полка от воды отряхивается и держит в руках дощечку.
 -Ну надо же! Какой дурак совсем новое глюкало выбросил?
    
      
      
               
                Пол бочки селёдки

        Для любого артиллериста выезд в лагерь на боевые стрельбы — это праздник. Упаковывая чемодан, любой офицер укладывает туда не только чистые подворотнички на каждый день и несколько банок гуталина, но и обязательно колоду карт, пару бутылок водки, ну и что-нибудь на закусь. Первый день все занимаются обустройством лагеря. Но после вечерней поверки, святое дело, с негласного разрешения командования, в каждом  офицерском домике или палатке, накрываются столы. Заместитель командира по политической части Борис Иванович, обходит каждую из девяти батарей и поздравляет офицеров «с полем». При этом, естественно, отказывается употреблять спиртное.
 -Вы уж тут без меня поужинайте, а то мне ещё в другие батареи идти. Ну, если только с вами, ради уважения. Вы ведь знаете, что именно к вашей батарее я отношусь лучше всех.
       Борис Иванович выпивал рюмочку-другую водочки и откланивался, предупреждая, чтобы сильно не гудели, а то ведь завтра в поле.
       Мы уже знали, что дойдя до батареи материального обеспечения, продолжится обход в обратном порядке. Поэтому всегда оставляли «на посошок».
       Любили мы своего замполита. Был он из «крестьян». Во время войны окончил трёхмесячные курсы младших лейтенантов, отвоевал, вступил в партию и остался служить по политической части. А в честь тридцатилетия Победы ему присвоили звание полковника, на ступень выше занимаемой должности. Командир полка был подполковник, а его заместитель на голову выше. Но это заслуженно. Между собой офицеры звали Бориса Ивановича Бубой. Но, заметьте, что только любя.
        После окончания застолья, стол накрывался чистой, желательно новой, простынёй и начинался его величество Преферанс. Однажды меня спросили, играю ли я в преферанс.
 -Я артиллерист!
 -Я знаю, что вы артиллерист, но вы пулю умеете расписывать? - задал вопрос непонятливый пехотинец.
 -Для особо непонятливых объясняю: Я артиллерист, а радиостанция на бронепоезде!  Пехота в храп играет, артиллерия только в преферанс.
      Конечно, храп игра азартная, поигрывали и мы иногда в неё. Но это был уровень старшин и взводных.  Игра заканчивалась часа в два ночи. Два часа на сон, в четыре подъём, в шесть готовность к первому выстрелу на позиции.
      Колонна тягачей с орудиями вытянулась из автопарка. Во главе колонны старший офицер батареи Толя Шкитин. Я, как второй взводный, в замыкании колонны. Проехали километра три, в районе сопки Зелёной остановились.
       - Офицеры в голову колонны!!! - понеслось по цепи. Это значит меня к себе Толя кличет.
        Шкитин сидел на чём-то перед головной машиной. Взгляд его был чуть осоловело грустный.
 -Ты буссоль взял? - спросил он.
 -Так ты же за неё отвечаешь. - возразил я.
 -Какая разница, забыли, значит забыли. Отцепи шестое орудие, сгоняй по быстрому. Да, и ещё, там селёдка оставалась после вчерашнего, захвати. Чего ей скучать в одиночестве. - скомандовал Шкитин.
        Кто не знает, что такое буссоль для артиллериста, скажу просто — это ВСЁ. Без этого прибора нет геодезической привязки, ориентирования орудий, нет стрельбы. Можно забыть  старшину с полевой кухней, можно пять орудий из шести забыть. Одним можно за батарею отработать, если конечно не будет залповой стрельбы. Но забыть буссоль!!!
        Примчался в парк, осмотрел всё — нет её родимой. В палатках нет, в нашем домике тоже. Есть селёдочка, оставленная после вчерашнего пиршества. Захватил хоть её. Ехал к батарее в паническом настроении. Двояк за батарейные учения маячил неубиенный.
      Шкитин сидел в той же позе и грустно курил.
 -Ну, что, привёз? - спокойно спросил он.
 -Толя, всё облазил. Нет нигде буссоли.
 -Да ладно, я на буссоли сижу. Ты селёдку привёз?  -  как ни в чём не бывало спросил он  - Ну тогда поехали, ещё успеем к началу стрельбы.
      Оказывается он с собой бутылку взял, чтобы отметить удачную стрельбу, а про закуску подумать не успел. А посылать взводного просто за селёдкой, было как-то не удобно.
      Двухсуточные батарейные учения прошли на редкость гладко. Батарея получила отличную оценку и все в приподнятом настроении возвратились в лагерь. Конечно же слух по полку распространился моментально и любители сладкой халявы начали намекать, что надо бы такое благое дело обмыть. Да и кто был бы против. Но неписанный закон гласит, что в банкете участвуют только лица, причастные к результату. И ещё так получилось, что дело было перед самой получкой, и все были на мели. Собрали только на две бутылки водки. Старшина сходил на кухню и выпросил пару селёдочек и  небольшой кусок сала. Поставили котелок с картошкой на плиту и сидели на  кроватях, занимаясь каждый своим делом. Командир взвода управления лейтенант Муха приболел, залез на второй ярус и  задремал. Почки прихватило у взводного, он даже выпивать отказался.
        Вот тут и появился уважаемый замполит. Борис Иванович своим сизым от марксизма носом безошибочно почуял, что здесь пахнет жареным. Он шумно ввалился в нашу избушку и стал радостно поздравлять с успешным окончанием стрельб, не забывая призывно поглядывать на стол, где уже поблескивала селёдочка, присыпанная колечками лука и лежал шмат сала. Комбат прикинул, что если угостить Бориса Ивановича, то на остальных офицеров останется по сто наркомовских и спать. Поэтому он предложил:
 -Борис Иванович, может быть вы с нами чайку? Мы сегодня на спиртное не богаты, начфин подвёл.
 -Нет, спасибо. Я только что отужинал. - погрустневшим голосом произнёс замполит. - Ну, я пожалуй пойду.
        Поужинали, выпили за доброе начало и легли спать. От преферанса отказались — сказывались две бессонные ночи.
       Утром на полковом разводе происходил форменный разбор полётов. Два бойца в весьма нетрезвом состоянии принесли в штабной домик дрова. Пока командир с заместителем перекуривали на крылечке после литра выпитой, бойцы увидели водку и стащили бутылку. Но употребить её не успели, поскольку Борис Иванович как раз вернулся из нашей батареи не солоно хлебавши и поймал их на месте преступления. Командир  решил примерно наказать  бойцов перед строем полка. Прочитав им мораль он спросил:
 -Так зачем вы взяли водку?
 -Выпить захотелось. - ответил один из солдат, у которого ещё и хмель толком не прошёл.
 -На, пей, зараза! - возмущённый командир полка протянул бутылку солдату, думая, что он не возьмёт её.
           Рядовой решил, что помирать надо с музыкой, тем более организм терзает дикое похмелье, а сидеть так и так придётся. Взял у командира бутылку, мгновенно выбил ладонью пробку и винтом вылил содержимое в горло. Все в растерянности смотрели на это деяние и никто не успел остановить процесс. Однако закуски никто не предложил и солдат начал икать. Взбешённый командир полка схватил бойца за шиворот, подтащил к ближайшей сосне и начал его тыкать лбом в неё со словами:
 -Рыгай! Рыгай скотина!
      Бойцу особого приглашения не требовалось и он густо исполнил просьбу командира, слегка обрызгав его начищенные сапоги.

       Когда экзекуция была окончена и солдаты препровождены на гауптвахту, замполит попросил у командира слово.
 -Товарищи офицеры! Когда в полку прекратится это безобразие? Вчера в четвёртой батарее была организована настоящая пьянка. Я захожу к офицерам в домик, а у них на столе пол бочки селёдки, пол кабана сала и пьяный лейтенант на кровати валяется, даже встать не смог, когда полковник зашёл!Командир дивизиона, вы с ними разберитесь своей властью.
      Командир дивизиона и разобрался. Комбат получил служебное несовпадение за организацию пьянки. Бедный лейтенант Муха, проспавший всё мероприятие, строгий выговор за употребление спиртных напитков и не соблюдение субординации. Ну, а мне и Толе Шкитину досталось по выговору.
   
      Мораль сей были такова: не жадничай, сам не пей,  начальнику налей, будешь в отличниках ходить и на лаврах почивать. А на Бориса Ивановича мы не обиделись. Правильно он нас щёлкнул по сопливому носу.