IX-10. Работа на котловане

<IX-10>    РАБОТА НА КОТЛОВАНЕ

"Дружба с казахом. Дружба с Ибрагимом.
Драка с вором".

Это был последний этап   пребывания отца на  тяжёлой работе. Бригада копала котлован под какое-то здание или сооружение. Прошу не забывать, что речь идёт о вечной мерзлоте, даже летом приходилось работать ломом, киркой, долбить промёрзшую насквозь, ледовитую землю.
«Казах» и «Ибрагим» - возможно, одно и то же лицо, слово дружба могло быть повторено ошибочно. Не тот ли это Ибрагим Балтануков (Балтанунов? Балтинунов? - запись не вполне разборчива), который был упомянут выше... Во всяком случае, очень характерно, что дружба ломала межнациональные перегородки даже в сталинском лагере, что шла она рядом с враждой...  Драка с вором возникла прямо в котловане – вор, за что-то придравшись, назвал отца «жидовской мордой», дрались лопатами. слава Богу, их развели.


Следующая запись подводит итог пребыванию на «общих работах»:

"Устроиться не на физ<ической> работе не
 мог из-за нац<ионально>сти, из-за нежелания
и неумения подмазать.
Но ввели денежную оплату: это первый сдвиг
в положении общем. Потребовались люди..."

Запись чрезвычайно интересная:  она фиксирует тот факт, что сталинская система  подневольного труда ещё при жизни её  вдохновителя и создателя  потеряла способность существовать без реформ, без введения хотя бы суррогата товарно-денежных отношений.
Зэки в возрасте отца (около 50 лет), если имели хоть какую-то  интеллектуальную специальность, стремились убежать от мороза и пурги, от непосильных нагрузов  каторжного, неоплачиваемого труда в любую возможную конторскую щель.

Но если это был еврей, то такое намерение чаще всего относили на счёт его национальных особенностей  («не хочет  вкалывать!») – причём так думали и заключённые, и начальники: уж в этом-то они были едины!  И те и другие, если не могли препятствовать, то и не старались способствовать исполнению таких планов.
 
Конечно, немало евреев (как и неевреев) устраивалось на такие должности. Возможно, евреев  (в процентном отношении к общему числу лиц своей национальности) было больше: 4000-летняя «книжность»  выработала у них всеобщее почтение к умственному труду – и вот, между прочим, один из «секретов»  того, что после  Октября, отменившего и «процентную  норму»  и  все другие многочисленные национальные ущемления, в первую очередь касавшиеся евреев, именно они, как  изголодавшиеся – на еду,  набросились на науки и стали их «грызть и глотать» - между прочим, не без великой пользы для  всех народов.

Разумеется, не только евреи!  Но именно о них Ленин писал как о самом угнетённом народе царской России. И приводил цифры: количества правовых лишений, выпавших на их долю, не знал ни один из народов страны-тюрьмы.
 
Вот в чём (а вовсе не в мифическом «презрении к физическому труду», якобы воспитанном Ветхим Заветом)  состоит подлинная причина популярности умственного труда в еврейской среде. Между прочим, Ветхий Завет входит в канон и христианской религии, отчего же Господне проклятие:  «В поте лица будете возделывать хлеб свой» - не оказало такое же действие (какое, якобы, оказало на евреев) и на христианские народы?

Евреи страшатся «пота лица» ничуть не больше, чем любые другие народы мира. Там. где   господствующая  нация не поставила перед ними  преграды для определённых  занятий, массы евреев заняты в течение столетий преимущественно физическим трудом:  греческие евреи – садоводством, горские  и грузинские евреи – овцеводством, и т. д.

Но на большей части территории Европы в течение столетий евреям не разрешалось  владеть землёй, были закрыты перед ними и многие другие виды  деятельности. Оставлены  лишь наименее почтенные, - среди них  торговля, ремесло, ростовщичество.  Мудрено ли, что  если  евреи преуспели на  каком-либо поприще, тог именно на том, которое им было предоставлено.
 
При этом оказалось, что в роли торгашей и процентщиков они вызывают раздражение, презрение и ненависть народов. среди которых живут. Но могло ли быть иначе? Это обстоятельство подпитывало традиционную  религиозную  юдофобию, заложенную в евангельской притче о распятии Христа.  Игнорируя то обстоятельство, что Христос и сам был евреем и что евреями написано Евангелие, поколения христиан веками лелеяли в себе ненависть и презрение к «народу иуд», «лицемеров», «корыстолюбцев», «христопродавцев».  В новейшее время ко всем этим ярлыкам присоединили представление о евреях как о «чистоплюях», «интеллигопах»,  которые непрочь поездить верхом «на нашем русском Иване». При этом  начисто игнорируется тот факт, что ещё два поколения назад подавляющее большинство русских евреев занималось, в той или иной разновидности, именно физическим трудом.  Речь  обо всех этих  кузнецах и балагулах, жестянщиках и кровельщиках, шорниках, портных и сапожниках, составлявших  огромную часть населения еврейской «черты». О моём деде – рабочем на дрожжевом заводе в Житомире. О моей бабке – горемыке-подёнщице, которая обстирывала и русских, украинских, и «своих», еврейских  хозяев.

Как сто лет назад «благородное» негодование погромщиков было направлено против «еврейского засилья»  в ссудном капитале и промышленности, так на пороге 80-х – 90-х годов ХХ века неофашисты и русопятская «Память»  возмущены «засильем 0,68 процента населения»  в науке, культуре и чуть ли не в политическом руководстве  (хотя усилием последнего поколения коммунистических вождей уж из этой-то области представители данного процента были давно удалены - не правда ли, что последним из «могикан» в высшем хозяйственно-политическом руководстве был  В. Э. Дымшиц ...

Комментируя строки отца о том, что существенно сократило ему жизнь (а в том, что  год на общих работах был губительным для здоровья пожилого, больного, истощённого человека, сомнения нет), я не мог обойтись без столь пространного отступления. Вернёмся теперь к дальнейшим событиям его жизни.
 
Конечно, немало людей устраивалось на должности, которые на лагерном жаргоне назывались «придурочными». Но за это, чаще всего, приходилось платить: содержанием посылки, какой-нибудь вещью,  услугами либо пайкой. а нередко и совестью: например, можно было стать «стукачом», за это начальство определит тебя на тёплое местечко.

Но всё это надо было уметь и хотеть делать. А он и не умел, и не хотел. И, конечно, умер бы гораздо раньше, чем  это случилось, если бы в 1952 году не произошла действительно эпохальная реформа в ГУЛаге:  заключённым стали платить зарплату!

До того времени труд был полностью рабским.  Раб-зэк  работал «за пайку». не выработаешь норму – не получишь  пайка  в полном размере. А норма выработки была непомерно высокая. Поэтому, не желая  гробиться,  зэки всячески манкировали работой, создавая различные приписки. Когда такой возможности не было – ну, уж тут ничего не поделаешь: гробились...  Всё это описано  Солженицыным.

Такая система могла устраивать рабовладельцев древности, но в двадцатом веке оказалась совершенно негодной. Введение  денежной оплаты  явилось попыткой создать материальную заинтересованность,  а  значит – повысить производительность труда. Естественно, понадобилось создать подразделения плановые, нормировочные, бухгалтерские и т. д.  Без квалифицированных учётчиков, расчётчиков, счетоводов, бухгалтеров, плановиков-экономистов обойтись было невозможно.  «Потребовались люди», то есть специалисты. И среди них – наш отец.

Далее читать "IX-11. Работа в бухгалтерии" http://proza.ru/2011/06/21/1744