Гарантия на жизнь. Главы 6 - 9

Глава 6

- Столица Казахстана – Астана, - громко объявила проводница, добавив, -
не забывайте свой багаж и будьте здоровы! Усталые, но счастливые пассажиры от всей души радовались такой команде. Мне же предстояло сменить рельсы на асфальт и около семи сотен километров добираться до следующего пункта моего вояжа - Чимкента, автомобильным транспортом. Из трёх его представителей – такси, автобуса и «попутки» – выбор пал на последний вариант.
Погода по всем показателям была мерзкой. Мелкий дождь, небо, заволоченное чёрно-серыми гнетущими тучами, глинисто-песчаная грязь вокруг – всё это, вкупе, наводило тоску на мою бесшабашную душу. В такую погоду я всегда вспоминаю пушкинские строки об унылой поре и её очаровании для очей. Не пойму, какое очарование в этой поре может найти нормальный человек?! Да уж, у гениев свои критерии о прекрасном.
Два часа я безуспешно занимался автостопом, искренне надеясь, что среди казахов найдётся хоть один сердобольный водила. Наконец, надежды мои сбылись. Со скрипом затормозив и съехав на обочину, остановился КАМАЗ с полуприцепом.
- Салям – Алейкум! – поздоровался я, открывая дверцу.
- Здорово брат! – с неповторимым воронежским акцентом ответил водила.
- Мне в сторону Чимкента, получится?
- Здесь говорят Шымкент, - поправил он меня. - Загружайся, до Джамбула
довезу, а там километров сто семьдесят и пешком пройти можно, – оскалился он на все свои тридцать два жёлтых зуба. Водила был приблизительно моих лет. Выступающие квадратные скулы, вздёрнутый нос и причёска в стиле «Ёжик» делали его похожим на пародию Арнольда Шварценегерра, эдакого воронежского «Терминатора». Парень видимо вовсю старался походить на голливудскую звезду. Даже «торпеда» в кабине его КАМАЗА тоже представляла собой художественное творение из наклеек от жвачек с кадрами знаменитых «Коммандос».
- Долго голосуешь? – улыбаясь, спросил Терминатор.
- Около двух часов.
- Тебе повезло. Вообще-то тут редко берут попутчиков, тем более
русских. Не питают местные нежных чувств к нашему брату. Ладно, давай знакомиться. Меня зовут Иван. Я здеся на заработках. На Джамбульском химическом. Сейчас вот выгрузил в Астане селитру, загрузился арматурой и на Джамбул.
- Андрей. Откомандирован из Киевской области на Шимкентское
хлебоприемное предприятие по обмену опытом. Там, какая-то передовая технология хранения и переработки зерна, вот начальство меня и направило посмотреть, что к чему. Расспросить, сфотографировать… – бессовестно соврал я Ивану придуманную на ходу легенду.
- Командировочных небось мало платят, что на трассе торчишь? –
поддел он меня.
- Что сэкономлю - то моё, – простодушно ответил я и добавил, - у нас на
Украине, «нэ вкрадэш – нэ проживэш».
- Так ты хохол?! Себе сало и цибуля – а кацапам хрен и дуля? –
упражнялся в остроумии Иван. - Сейчас везде так. Хочешь жить – живи по Ленину. Грабь награбленное! А не хочешь – живи честно или бедно, что впрочем одно и то же. Вот, к примеру, мой земеля дед Никодим. В миру – Никодим Арсеньевич на это твоё ХПП зерно тягает. Работка я скажу ещё та. Сутками в очередях можно простоять. Зерна полно, а зернохранилищ мало. На лапу не дашь – за неделю не выгрузишься. Вот и дежурит около ворот как возле мавзолея. Потому как честный шибко.
Новость меня заинтересовала, и я решил узнать об этом поподробнее.
- Какой земеля? Ты ведь тут на заработках?
- Так я с ним сюда и приехал. Только он на химкомбинат не пошёл,
здоровье не позволяет. Решил пшеничку возить.
- Познакомишь?
- А тебе зачем? Туды зерновозов много прёт, подвезут.
- Да не хотелось бы с казахом время коротать. Ни поговорить тебе по
душам, ни анекдоты потравить.
- Ладно, заедем к нему. Если он не в рейсе – познакомлю. Только учти, не больно ты с ним анекдоты потравишь. Дед он правильный и не очень-то словоохотливый. Молчит себе, молчит, а потом как выдаст - хоть плачь, хоть смейся. Как-то изрёк, что лукавые люди обычно глаза прижмуривают, поэтому Бог казаха таким и сотворил, чтобы нормальный человек сразу пройдоху видел. – Иван зычно загоготал. Я присоединился к нему через секунду. Болтовня на всевозможные темы, начиная от женщин и кончая глобальным потеплением, незаметно скрадывала время. За лобовым стеклом КАМАЗА, на горизонте, готовилось на ночлег ярко-кровавое солнце. Мне показалось, что здесь, в Казахстане, оно намного больше и ближе чем где-либо. Вокруг, на сотни километров, расстилалась степь, изумляя своей дикой, первобытной красотой. Живописные блики заката наполняли её яркими, танцующими оттенками огня и чудилось, что древние орды Тамерлана опять неистово проносятся по этой бескрайней, дикой земле.
Глубокой ночью мы, наконец, добрались до Джамбула. Иван отогнал машину к заводу и предложил мне переночевать у него. Возле двухэтажного барака-общежития стоял гружёный зерновоз, и Иван сокрушительно подметил, что поспать мне сегодня не придется.
В небольшой комнатке с двумя кроватями пожилой, мягко говоря, мужчина готовил на маленькой электрической плитке картошку в «мундирах».
- Здорово, дед Никодим! – весело поздоровался Иван, плюхаясь на одну из кроватей. – Вот попутчика тебе привёл. Ему в Шымкент на ХПП надобно, довезёшь? Дед сурово посмотрел на меня и недовольно пробурчал:
- Нарвёшься ты когда-нибудь на неприятность со своими попутчиками. Мало ли всяких по степи шастает. - Сделал он ударение на слове «всяких».
- Да ладно, не дрейфь. Раньше срока не помрёшь. Может и тебе случится одному на трассе торчать, на совесть людскую надеяться. Что тогда запоёшь? – геройски отпирался Иван.
- Ты на мою совесть не дави. Поколесишь с моё – насмотришься! – не унимался дед. Я решил вмешаться.
- Не ссорьтесь из-за меня. Где тут автобусная остановка?
- А ты не встревай! Я этого дурака уму-разуму учу, а то ему все – друзья,
товарищи и братья. Тебе-то зачем туда? Я ему рассказал старую легенду, за что он наградил меня недоверчивым взглядом.
- Хорошо, опосля расскажешь. Сейчас сварю яйца и поедем. К утру нужно успеть очередь занять.
Мы перекусили, попрощались с Иваном и двинули в путь.
- А теперь выкладывай какие дела у тебя на ХПП? – без лишних
предисловий спросил меня дед. Я решил рискнуть и поведать ему о моём интересе к этому предприятию. Тем более, что дед своей прямотой внушал доверие и его помощь была бы для меня очень кстати.
- Пока точно сказать не могу. Хочу проверить, кто в этой конторе чем
дышит и надеюсь, что Вы мне поможете. Само собой разумеется – не задаром.
- То-то я смотрю, не очень ты похож на работника пищевой
промышленности. Если дело правое - и за так помогу, чем смогу, а если денег дашь – не обижусь. Внучка у меня в университете учится, а родители её – непутёвые… Вот и приходится на старости лет, стягивать каждую копейку.
- Никодим Арсеньевич, а сможем мы заночевать на территории ХПП?
- Охрана запускает внутрь до восьми вечера. Если заехал, то обязательно
выгрузят – и за ворота. Разве что обломаемся.
До отправной точки моего путешествия оставалось не более часа и мы за это время разработали план наших дальнейших действий. Кроме того, я проверил свою аппаратуру: диктофон и камеру. Сегодня срок погрузки вагонов по Саидовским договорам. Интуиция подсказывала мне, что этот день даст ответы на многие вопросы. Как бы там ни было, я начал ощущать выброс адреналина, а это значит - снова в деле.
Оформив пропуска и выстояв длиннющую очередь мы, наконец,
подъехали к большим, железным воротам Шимкентского зернохранилища. Вечерело. Приоткрыв ворота, к нам вышел молодой охранник казах.
- Салям-Алейкем, Никодим-ага! – увидев знакомую машину,
поприветствовал он деда.
- Доброго здоровья, Серикбай, - ответил Никодим Арсеньевич, - как
жена? Родила?
- Хвала Аллаху! Мальчик! Три восемьсот!
- Большой джигит. Поздравляю.
- А кто это с тобой, Никодим-ага? Посторонним – не положено!
- Это помощник мой. Стар я уже по машинам лазить, тенты таскать, -
вошёл в роль старик, протягивая караульному наполненный пластиковый пакет. – Возьми, Серикбай, для жены твоей гостинцы.
- Хорошо, Никодим-ага, пусть проезжает. Но чтоб ни-ни! - многозначительно предупредил охранник.
Пройдя необходимые лабораторные тесты на качество зерна, выгрузившись и оформив накладные, мы направились на выезд. Внезапно, возле ангара для погрузки вагонов, у нашего тягача глохнет двигатель. Дед не спеша переоделся в замусоленную спецовку, велел мне не высовываться из кабины и с кучей гаечных ключей залез под утробу своей машины. Представление началось. Через минут двадцать к нему подошёл начальник охраны и поинтересовался причиной поломки.
- Сам пытаюсь разобраться. Темно, ни хрена не видно, - недовольно
пробурчал дед Никодим и сокрушённо вздохнул, - ещё не хватало заночевать здесь.
- Нельзя ночевать! - запротестовал начальник. - Убирай калымага с
территории!
- Сам и убирай! Умный какой нашёлся! Думаешь, мне охота торчать
тут сутками? Рассветёт - починю и уеду! – взбрыкнул дед. Казах матернулся на своём и пошёл в контору.
- Советоваться побежал с начальством. Решать, что с нами делать. – Выложил свою версию дед. Охранник вернулся довольно скоро и предупредил Никодима пятистопным ямбом:
- Никуда не гуляй! В кабину залезай! Утром починяй и на этот
драндулет чтоб не приезжай!
- Поняли тебя, гуд-бай. – Мысленно продолжил я этот спич. Главный
охранник ещё некоторое время читал деду мораль, путая от злости и волнения два великих языка - казахский и русский, где из русского были задействованы лишь непереводимые, классические трёхэтажные обороты. В конце концов, он оставил деда в покое.
Вагоны стали подавать около полуночи. По-одному их загоняли в ангар и загружали продовольственным зерном. Дед Никодим мирно храпел на своей спалке. Пора, - подумал я и вооружившись техническими примочками, под покровом темноты, занял удобное место для наблюдения за происходящим в ангаре. В нём находилось двое рабочих. Один на вагоне, второй за пультом транспортёра. Они оживленно перекликались между собой. Ничего подозрительного пока не прослеживалось.
- Все-таки правду говорят в народе, что мир – не без добрых людей, -
вспомнилось мне знакомство с Иваном и дедом Никодимом. - Простые, честные мужики, без всяких там кодексов чести и законов совести. Просто, на генном уровне, с молоком матери они унаследовали своё право на добро. И как бы их не трепала судьба, сколько бы их не окунали мордой в грязь – они не изменят своей натуре. Они научились выживать, не смотря ни на что, не теряя при этом своей внутренней правды, той правды, из-за которой этот народ считается великим.
Мои рассуждения прервал грузовичок «ГАЗель», подъехавший к воротам
ангара. За ним проследовала чёрная «Тойота» с украинскими номерами. Из неё вышел седовласый мужчина в светлом костюме. Вслед за ним машину покинул водитель. Пассажирами «ГАЗельки были трое гражданских казахов, один из которых, судя по командному голосу и большому животу, был у них боссом, и таможенник. Я устроился поудобнее и принялся снимать совершающееся действо на камеру. Один из рабочих размашисто жестикулируя о чём-то рапортовал пузатому казаху. Тот выслушал и доложил мужчине в светлом костюме.
- Всё готово. Вагон загружен, тащите товар. - Из грузовичка стали выносить контейнеры, габаритом с большой чемодан и принялись укладывать их в вагон. Я насчитал тридцать один контейнер. Каждый – приблизительно по килограмм шестьдесят-семьдесят. Мои подозрения подтвердились. Контрабанда. Но что именно в этих контейнерах? Кто стоит за всем этим? Вопросов было много и нужно было найти на них ответы. Седой подошёл к машине. Стекло задней дверцы опустилось и я увидел наполовину скрытое тенью лицо третьего пассажира «Тойоты». Этого мгновения хватило для того, чтобы узнать моего бывшего «вербовщика» капитана КГБ Рогова.
- Вот так встреча! Лишь бы камера не подвела, – пронеслась мысль, -
если он в игре - значит плохи твои дела, Саидов. Вашей профессией будет защита интересов страны…- вспомнил я слова гэбэшника. - Чьи же интересы защищаешь ты, Рогов? Установленная на штатив камера, записывала происходящее в ангаре. Я решил действовать. Прежде всего, необходимо снабдить иномарку дистанционным микрофоном. Благо, он был на магнитной основе. Для этого нужно было обойти ангар с другой стороны. «Тойота» была припаркована в тени и мне не составило большого труда прилепить жучёк к её днищу. Порядок. Я вернулся к ещё снимающей камере. Погрузку закончили. Рабочие «газировали» зерно химикатами. По окончании этой процедуры, таможенник опломбировал все люки, и украсил стенку вагона самоклеющейся лентой с надписью: «Осторожно! Яды!».
- Великолепно придумано, - отдал я должное находчивости
контрабандистов. - Вагон через две границы проходит без досмотра. Какой дурак будет копаться в травленой пшенице?! Лихо!
Тем временем, главные действующие лица, один за другим, выехали за пределы зернохранилища.
- Итак, начало есть. Номера вагона, автомобилей, а также лица участников отправки контейнеров записаны на плёнку. Жучёк установлен. Надо подымать деда Никодима. – Я собрал свою технику и вернулся к грузовику.
- Дедуля, заводи тачку. – Растормошил я старика. Он немного погазовал,
накачивая воздух в Камазе и направился к воротам. Я включил диктофон.
- …повлиять на Саидова. Он грозит разорвать договор с Бейсембаевым и
найти другого поставщика зерна, - раздался голос седовласого, - мотивируя не соблюдением казахами обязательств по срокам отгрузки и качеству зерна.
- Саидова пасут? – услышал я голос старого знакомого.
- Так точно, товарищ полковник. Двое моих людей с ним неразлучны.
Кроме того, Гайдай плетёт свои сети…
- Нотариуса предупреди, чтоб не своевольничал. Саидов - не челнок и
не лотошник базарный! А твой Гайдай норовит всё нахрапом да шантажом дела ладить, адвокатишка хренов. Как бы ему самому в свои сети не угодить. Ты вот что. Организуй ещё одну ревизию на «Зерноимпексе». Арестуй его счета для начала.
- Но там же всё чисто?! Недавно ж проверяли.
- Чисто, Карякин, там где не ищут, а кто ищет – тот, что?
- Всегда найдёт.
- Правильно. И я о том же. Кстати, что за зерновоз стоял на ХПП?
- Да обломался какой-то колхозник.
- Проверили?
- Храпел как кабан.
- Больше чтобы никаких посторонних при погрузке.
- Понял, товарищ полковник.
- Когда прибытие состава?
- Если не будет задержек в дороге - восемнадцатого сентября.
- Если ты, Карякин, не беременный – задержек быть не должно. –
Я выключил диктофон и отчётливо представил ехидную ухмылку Рогова. Дед Никодим остановил свой зерновоз у гостиницы. Пришло время откланяться.
Старик получил свои, честно заработанные, три сотни долларов, за что крепко пожал мне руку и пригласил к себе в гости под Воронеж, на зимнюю рыбалку.
Расположившись в номере местного отеля я, первым делом, позвонил в аэропорт. Самолёт «Шимкент – Москва – Киев» вылетал вечером. Было время отоспаться от моих ночных бдений. К сожалению, заснуть - решительно не удавалось. Независимо от желаний мозг упрямо искал ответы на возникшие вопросы. В принципе, цепочка движения контрабанды просматривалась отчётливо, но возникала проблема - кто за всем этим стоит? Криминал? Вряд ли. Давление силовиков на «Зерноимпекс» исключало эту версию. К тому же, из разговора Карякина и Рогова я понял, что последний - ещё действующий «товарищ полковник». А если так, то на какую «фирму» он работает? Я чувствовал, что фраза, брошенная Зинченко о бессмысленности борьбы с оппонентом Саидова, не лишена здравого смысла. В игре участвует серьёзная публика и если у них курьером такой профессионал как Рогов - проигрышного варианта они не допускают, следовательно, будут использованы все методы воздействия. Чем дольше я размышлял об этом деле, тем чаще ловил себя на мысли, что доведется воевать с ветряными мельницами. Стоит ли терять своё лицо и, возможно, жизнь в заведомо обречённом поединке? Разум приводил всё новые и новые доводы за выход из игры и не его вина, что эти аргументы меня не убеждали. Азарт. Вот главный демон, который проснулся во мне вопреки трезвой логике.
- Нет, господа. Без боя – не сдамся. Повоюем, - созрело окончательное
решение, на что разум безнадежно ответил, - Ну и воюй, если со мною не дружишь.

Глава 7

По приезду, я, первым делом позвонил Зинченко. В его голосе ощущалась, плохо скрываемая обида.
- Андрей Борисович, не хочу выглядеть навязчивым, но позволю себе заметить, что если Вы отвечаете за расследование, то я – за Вашу безопасность.
Саидов всех на уши поставил! К тому же, Алла Григорьевна волнуется. А Вы как в воду канули.
- Простите ради Бога, Сан Саныч. Постараюсь, в дальнейшем не
создавать проблем, – как мог, успокоил я опера, - а что Алла давно приехала?
- На следующий день после Вашей пропажи.
- Сан Саныч, через часик ждите меня в офисе, а пока пробейте мне этот
номерок. – Я продиктовал ему номер «Тойоты».
Лихач-таксист домчал меня из Борисполя до Киева за двадцать минут, нарушая при этом все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Благо, в этот день никто не улетал и не прилетал из власть имущих. В противном случае мы давно лежали бы мордой в асфальт, обезвреженные нашпигованной по трассе героической милицией. Я рассчитался с местным Шумахером и поднялся к главному телохранителю.
- А вот и пропажа явилась, - пытался шутить Зинченко, встречая меня у
двери своего кабинета. – Здравствуйте, Андрей. Проходите.
В кабинете меня уже дожидались, Алла и Аслан Аликперович. Я галантно поцеловал даме руку и поздоровался с Саидовым.
- Итак, Андрей Борисович, Вы, наверное, с новостями? – сразу приступил к делу мой нынешний босс, - рассказывайте, мы Вас слушаем.
- Не торопитесь, Аслан Аликперович. У казахов говорят: «Сперва дыньку
откушай, затем и правду послушай», - ответил я, достав из рюкзака громадную продолговатую дыню. Зинченко быстро и умело раскроил её таким же гигантским охотничьим ножом. Комната наполнилась густым, медовым ароматом восточного продукта.
- Ножичек у Вас знатный, Сан Саныч. – заметил я
- Корешок мой, хозяин зоны, подогнал на стрелке, - пошутил он. Мы, не
ожидая такого ответа, дружно рассмеялись.
- Значит так, господа, - управившись с дыней, заметил я. - Ваши вагоны
служат для переброски некоего товара из Казахстана в Украину. Что за товар мне пока неизвестно, но восемнадцатого числа я надеюсь это выяснить. Расчёт у Ваших оппонентов точный. Гарантия прохождения груза через границу – стопроцентная. Надпись на вагоне «Осторожно! Яд!» пресекает все попытки досмотра. У меня имеется видеозапись погрузки вагона. Кроме того, установлен микрофон в автомобиле курьера. Номера иномарки – украинские и я надеюсь, что Сан Саныч любезно просветит нас, кому они принадлежат. Уместно заметить, что курьером с украинской стороны является Рогов Анатолий Анатолиевич. Этот человек - профессиональный разведчик, бывший гэбэшник. Я знал его ещё капитаном. Сейчас он полковник и полагаю, что не в отставке. Вот, пожалуй, и все новости к этому часу. Сан Саныч, Вам слово.
- Номер зарегистрирован на автомобиль, марки « Toyota – Camry».
Владелец - автотранспортное предприятие Верховной Рады Украины. Данная машина закреплена за народным депутатом Марченко Евгением Фёдоровичем. Он же – заместитель секретаря Комитета по Национальной Безопасности Украины. – информировал Зинченко присутствующих. В воздухе повисла гнетущая пауза. Всем было ясно – противник не в нашей весовой категории.
- Какие будут мнения? – глухо спросил Саидов.
- Видит Бог, нужно идти на переговоры. Этих людей нам не одолеть. –
высказался Сан Саныч. Молчавшая до сих пор Алла нервно закурила и тихо прошептала, пуская тонкую струйку дыма в открытое окно.
- И эти козлы вершат наши судьбы… Проклятая, кастрированная страна,
позволившая жлобам и недоумкам стать отцами нации. Государство нэзалэжных засранцев подыхающих с голоду, но гордо голосующих за своё светлое будущее с вождями типа Марченко. Ты знаешь моё мнение, Аслан. И для тебя и для меня - это дело принципа. Нужно бороться, иначе нам никогда не быть свободными людьми, даже с твоими миллионами.
Я был в восторге от этого монолога, но мысленно возразил ей в том, что если в этой державе живут такие женщины как она - не умерла ещё Украина.
- Я согласен с тобой, дорогая. Но на одной ярости далеко не уедешь. Нужно хорошенько всё обмозговать и неплохо было бы заручиться поддержкой твоего однокурсника. Вы как, Андрей, с нами? – в вопросе Саидова ощущались интерес и нетерпение.
- Всем нам ясно с кем придётся иметь дело, - начал излагать я свою
точку зрения, - поэтому, если мы в игре - нужно переходить на военное положение. Что это значит? До выяснения всех деталей провоза контрабанды, а это произойдёт, я надеюсь, восемнадцатого числа – никаких волн. Главное не вызывать подозрений. Вы, Аслан Аликперович, на всякий пожарный переведите свои основные активы в любой европейский банк, причём, под безобидным предлогом. Следующий шаг Рогова – ревизия и арест Ваших счетов. Далее - пригласите комиссию министерства финансов произвести полный, независимый аудит бухгалтерской и финансовой деятельности «Зерноимпекса». В дальнейшем, итоги этой проверки могут являться доказательством предвзятого к Вам отношения со стороны властей. Затем пролонгируйте Ваш договор с казахскими друзьями и добавьте в него пункт, что покупатель, то есть Вы, оставляет за собой право сопровождения и охраны груза. Общаться будем только при личной встрече. Про телефон – забудьте. Я займусь освобождением из СИЗО вашего коллеги. Вам, Сан Саныч, предстоит стать тенью Рогова. Об этой персоне мне нужно знать всё. Его встречи, знакомства, передвижения, звонки должны быть записаны на плёнку. К работе привлекайте только проверенных людей, желательно не имеющих отношения к компании. И ещё, будьте предельно осторожны. Он профессионал и слежку нутром чует. Вы правы, Сан Саныч, одолеть этих людей крайне сложно, но поверьте мне, шанс есть в любой ситуации, а если есть шанс – есть и надежда. У меня всё. Дополнительные инструкции будут внесены по ходу развития событий.
- Вы остановитесь у нас? – спросил меня Саидов.
- Нет. Пожалуй, мне лучше снять номер в гостинице.
- Ну что ж, тогда по окопам! – пошутил Аслан Аликперович.
- Андрей, ждём тебя на ужин. Катя тоже будет…- загадочно намекнула
Алла.
- Буду обязательно. Я уже стал тосковать по домашней пище, -
отшутился я, с удивлением обнаружив, что намёк Аллы меня обрадовал.
- Не хватало мне ещё влюбиться на старости лет. – стучала по мозгу
шальная мысль. Я вышел из кабинета Зинченко и направился к выходу.
- Андрей, постой, - позвала меня Алла, - я провожу тебя к машине.
- Алла, признайся, Катюшу ты мне сосватала? – спросил я бывшую
однокурсницу.
- Нет, Андрюшенька. Катя гордая и самодостаточная девушка,
заместитель моего мужа по менеджменту и рекламе. Аслан очень гордится ею. К тому же, она моя подруга и сама выбирает себе мужчин для постели и уж тем более не делает это за деньги. Разумеется, она узнала об инциденте в ресторане от меня. Всё остальное – её инициатива. Признаться, я ей немножко завидую.
- Но ты ведь сама отшила меня на втором курсе…
- Дура была. Сейчас бы не отшила, а приковала бы к себе и ни на шаг не
отпускала. Тебе она как, понравилась?
- Боюсь, что да.
- А чего бояться? Она девушка свободная, так что действуй Вершинин. И
не опаздывай к ужину.
- Окей! – Я тормознул такси. – Отель «Украина».
К ужину я все-таки задержался по банальной причине – проспал. За стол не
садились, ждали меня.
- Прошу прощения, бабушку через дорогу переводил, - отшучивался я,
поднося дамам цветы и, мимоходом, шепнув Катюше. – Рад тебя видеть.
- Взаимно.
- Прошу к столу! – скомандовал Саидов и все прошли в зал.
Ужин был шикарным. Поначалу, придерживаясь столового этикета,
я во всём подражал сидящей рядом Кате, но сообразив, что с такими темпами можно остаться голодным - отбросил все условности и яростно наяривал тушёного зайца в сметане с кизиловой подливкой и отварным молодым картофелем с масличком и укропчиком. Потом подошла очередь снять пробу с крабов запечённых в молочном соусе и продегустировать белужью икру. Силы на голубцы с грибами и вареники с творогом у меня ещё оставались, а вот на десерт из миндального пирога и корзиночек с ягодами смотреть я уже не мог. Не знаю какое впечатление своим чревоугодием я произвёл на мужскую половину присутствующих, но женщины были в восторге.
- Андрей, тебе никто не говорил, что ты очень сексуально ешь? - игриво
спросила Алла.
- Никто. Ты первая, - стушевался я, - но спасибо за комплимент.
- И я люблю, когда мужчина много и по-звериному ест. – Поддержала её
Катя. - От него в этот момент исходит аура первобытной силы, недоступная женщине.
- О, если так пойдёт, то мы скоро будем брать у Вас, Андрей, уроки
мастерства приёма пищи! – шутливо заметил хозяин банкета.
- Нет в этом никакого мастерства и секрета, - решил я подвести черту
в этой дискуссии, - нужно всего лишь не позавтракать и проспать обед. Тогда ужин Вам покажется оазисом в пустыне.
Бой старинных часов в холле гостеприимного дома напомнил нам, что время позднее. Пора и честь знать. Первым откланялся и ушёл Зинченко.
- Спасибо за ужин. Всё было очень вкусным, просто супер! - стала
собираться Катя. – Андрей, ты меня проводишь?
- Обязательно.
- Я распоряжусь, пусть Вам подгонят машину. Вы поведёте сами, Андрей
Борисович? – Спросил Саидов.
- Да. Мне понадобится тачка на завтра.
- Ради Бога! Пользуйтесь сколько нужно.
Я покидал радушных хозяев с умиротворённым желудком и в превосходном настроении. Мы сели в джип и, посигналив на прощание, уехали в ночь. До Киева – десять километров, но я не спешил. Мне очень хотелось подольше побыть рядом с Катей.
- В какой район города Вас доставить, мадам? – фривольно спросил я.
- К тебе. – Спокойно ответила она. – А вообще я живу на Подоле,
с мамой. Но похоже тебя ещё рано с ней знакомить. Я права?
- А почему нет? Безусловно, сейчас не подходящее для этого время, но
в ближайшем будущем - обязательно представь. Должен же я увидеть кто рождает таких красавиц.
- Льстец. Ловлю на слове.
Болтая о всяких пустяках с Катюшей я заметил приютившуюся за нами
автомашину. Разглядеть марку и номер не было возможности. Слепил дальний свет фар, но чутьё мне подсказывало - меня «ведут».
- Значит, Рогов начал прессинговать. - Рассудил я, надавив на
акселератор. – Сейчас главное не засветиться. Пусть я буду для них тёмной лошадкой.
- Мадам, пристегните ремни безопасности! Идём на взлёт. –
Порекомендовал я своей спутнице. Катя оказалась понятливой девушкой; оценив ситуацию и сообразив, что это вовсе не шутка, она молча подчинилась. Я располагал десятками вариантов ухода от погони, которые, в своё время, часто использовал в деле. Еще в спецшколе КГБ уход от преследования был, пожалуй, одной из главных и любимых мною тем курса. Близость Катюши и беспардонность с которой нам наступали на пятки, разбудили моё эго и я выбрал самый рискованный способ проучить нахалов. Легко набирая скорость, творение японского гения «Тойота Ленд Крузер» быстро оторвалась
на приличное расстояние. Резко выжав тормоз, я развернул джип на сто восемьдесят градусов и, включив дальний свет, помчался навстречу своему отставшему эскорту.
- Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь? - неуверенно спросила Катя, изо всех сил стараясь не выдавать свой испуг.
- Верь мне Катенька, - успокаивал я её и, чтобы разрядить обстановку,
затянул припев «Интернационала», - Это есть наш последний и решительный бой…
- Перестань, прошу тебя…
Две машины неслись навстречу друг другу с огромной скоростью. Начиналась война нервов. На мгновение я перестал ощущать какие либо эмоции, лишь холодок в области груди напоминал о переизбытке адреналина. Главным критерием моей жизни стали два приближающихся пучка света. Автомобиль преследователей несся на нас, не сбавляя скорости, с прицелом – в лоб. До столкновения оставалось метров триста.…Сто.…Тридцать…
- Ма-ма…- испуганно взвизгнула Катя.
Нервы у моих «визави» оказались слабее. Метров за десять до столкновения они резко свернули влево и, зацепив правую часть бампера нашего джипа, перелетев обочину и кювет, «припарковались» в кустах на крышу своего, как потом выяснилось, «Опеля». Я остановился и попросил Катюшу подождать меня в машине, чему она категорически воспротивилась.
- Ну что ж, пошли, навестим наших друзей. – Неохотно согласился я,
доставая из бардачка девятимиллиметровый «Магнум»
Задние колёса перевёрнутого «Опель Фронтера» продолжали крутиться, словно искали твёрдой опоры. Снизу доносились слабые стоны. В салоне было три человека. Вытащив всех троих на свет божий, обыскав и проверив пульс у каждого, я успокоил свою спутницу.
- Будут жить, к сожалению. Так, что тут у нас… Мобилки, «Макарова»,
«Кольт»…. Кстати, смотри-ка, - позвал я Катю и показал ей удостоверение одного из пострадавших, - Колесник Юрий Иванович, помощник депутата Верховной Рады Украины Марченко Евгения Фёдоровича. И телефончик его имеется. Полюбуйся ещё и на это. - Под пиджаком, в аккуратной кожаной портупее красовался мини-автомат.
- «Узи», производство Израиль, – просветил я свою спутницу, - серьёзная
игрушка. Что ж, позвоню-ка я твоему шефу, помощник да спрошу, что с тобою делать. Я набрал номер. Ответил низкий, скрипучий, командный голос, приняв меня за Колесника.
- Что там у тебя?
- У меня? Три полу-трупа, с торчащими из карманов неразрешёнными
стволами и удостоверениями помощников депутатов. – Издевался я. – В их стеклянных глазах я вижу мольбу о помощи, только не знаю, кого первого вызвать – милицию или скорую?
- Кто ты?
- Неправильный вопрос. Вызываю милицию.
- Что ты хочешь?
- Уже теплее. Я хочу, чтобы Зайцев Иван, находящийся в СИЗО,
позвонил мне через час на этот номер из офиса Саидова. Естественно, с него должны быть сняты все обвинения.
- Да ты понимаешь хоть, с кем торгуешься?!
- На мой взгляд, для заместителя Секретаря Комитета по Национальной
безопасности такая пустяшная просьба не станет большой проблемой. Не правда ли? Я Вам перезвоню, когда Иван будет на свободе.
- Молись! – Зло ответил Марченко и положил трубку.
- Ну что же, придется нам, Катюша, погулять ещё один час на природе.
Ты не против?
- Разве у меня есть выбор?
Через час я перезвонил Саидову. Курьер был на свободе.
- Держит слово депутат. – Подумал я и перезвонил Марченко, - Заберешь
своих шестёрок на девятом километре Житомирской трассы. И ещё,
постарайся не лезть в нашу жизнь, иначе я буду вынужден укоротить твою.
- Да кто ты такой, гнида! Я тебя раздавлю как клоп…
Я отключил мобильник, не желая выслушивать образцы ненормативной лексики разъяренного народного избранника.

Глава 8

В номере отеля тихо звучала нестареющая «История любви» Поля Мариа. Сполна насытившись любовью после нашей разлуки, мы устало валялись на перевороченном атласном белье широченной итальянской кровати. Я балдел оттого, что мог ощущать своей кожей каждую клеточку Катиного бархатного тела, смотреть в её голубые, бездонные глаза, чувствовать упругость её груди. Казалось, моё сердце вот-вот лопнет от переполнявшей его страсти и нежности. Я ловил себя на мысли, что безнадёжно влюбляюсь в эту женщину. Сопротивляться этому мне не хотелось и, вместе с тем, я прекрасно понимал, какая куча проблем войдёт в мою жизнь вместе с этим чувством.
- Я люблю тебя, – прервал ход моих размышлений Катин голос, - я очень тебя люблю, Андрей Вершинин.
- Катенька, малышка моя, спасибо… - с упоением целуя её глаза, плечи, грудь бормотал я, - люблю тебя… Люблю больше своей свободы и никчемной жизни. – Признание воодушевило нас обоих и мы безраздельно, в который раз, отдались своей страсти…
Я спал как здоровый младенец. Давненько мне не приходилось так сладко дрыхнуть. Проснулся около полудня. Кати рядом не было. О ней напоминал лишь аромат постельного белья и конверт с запиской, оставленный на подушке.
Милый мой, родной Андрей Вершинин. Желаю тебе хорошо выспаться и набраться сил к сегодняшнему вечеру. Я надеюсь, ты ещё не передумал познакомиться с моими родителями? Если нет – жду тебя в 19.00. Адрес – на конверте.
Люблю тебя очень – очень. Целую.
Твоя Катюша.
P.S. Ты бесподобен! Зверь!
Да, Екатерина, умеешь ты брать быка за рога, - думал я о предстоящей встрече с её родителями, - но я готов и обязательно приеду, потому что хочу быть с тобой, потому что ты стала частью моей жизни, её целью и смыслом.
С удовольствием вспоминая детали сегодняшней ночи и анализируя своё нынешнее состояние, я понял – судьба дала мне ещё один шанс! Особенно тешило моё самолюбие последнее предложение в записке. Довольный собой, я с радостным усердием принялся отжиматься от пола. Небольшая зарядка взбодрила, а холодный душ подвёл черту в моём восстановлении.
Позавтракав в отельном кафе и миновав утренние пробки на киевских дорогах, я с огромным удовольствием нажал на акселератор. Настроение было отменным. Казалось, все вещи окружающие меня содействуют хорошему расположению духа. И этот красавец джип, и звучащая на FM радио композиция аэросмитов, и солнечная погода, и даже перебежавшая дорогу облезлая кошка – радовали меня. Душа моя, как говорится, пела от привалившего счастья голосом Демиса Русоса и я, насвистывая, вырулил с оживлённой магистрали на просёлочную дорогу. Принципиально не замечая колдобин и ухабов, джип стремительно нёс меня к вилле Саидова. Думать о работе категорически не хотелось. Ну не вписывалась она в ликующую эйфорию моих мыслей своими роговыми, марченками, контрабандой, наездами… Да пропади они все пропадом! Я, Андрей Вершинин, влюбился и буду сегодня представлен будущей тёще и тестю! Вот что главное! И поэтому сейчас я беру выходной и занимаюсь собственной жизнью!
В зеркале заднего вида показалась милицейская машина с включенной мигалкой и сиреной. Наша милиция – нас бережёт, - подумалось мне, - и нет им, беднягам, покоя даже в такой чудный день. Я прижался к обочине, уступая озабоченным ментам дорогу.
- Тойота Ленд-Крузер 77-33 КИО! Остановитесь! – донёсся из динамиков строгий и нагловатый голос.
- Вроде мне. С чего бы это? – Я остановил джип. Впереди меня, лихо взвизгнув тормозами, припарковались ДПСники, а сзади прижался микроавтобус, из которого как пчёлы из улья, стали выскакивать «пернатые» из «Беркута», экипированные по полной программе. Нацелив в меня десятки стволов, они «ласково» предложили мне выйти из машины.
- Руки на капот, ноги в шпагат, сука!
Я подчинился. Рыпаться было бесполезно. Меня обыскали, въехав
прикладом для острастки в правую почку.
- Фамилия! Документы на машину! – орал чей-то бесцеремонный голос.
- Что ж ты сначала гасишь, а потом фамилию спрашиваешь, – ответил я, откровенно нарываясь, - Вершинин Андрей Борисович. Документы в бардачке.
- Не гавкай, псина! Открывай багажник! – обиделся один из «пернатых»
Я был совершенно спокоен. Сейчас я открою багажник и в нём, естественно, найдут пакет с «кокой». Затем меня повезут в КПЗ, а может сразу в СИЗО и будет выходной у тебя, Андрюха, не только на сегодня, а на ближайшие лет пять. Старо как мир, - прокручивалась в уме невесёлая картинка. - Ну что ж, господа маски-шоу, как говорят в Одессе – мы ещё будем посмотреть. Обернувшись и оценив обстановку, я подошёл к багажнику. – Лбов пятнадцать, не меньше. Без заложника не обойтись…
Есть ли предел человеческой жестокости? Я был свидетелем многих смертей. На моих руках умирали друзья с оторванными конечностями; я предавал земле отрезанные головы своих коллег – десантников и наоборот, откапывал тела похороненных заживо солдат, чтобы отправить их на родину. Но это была война. И вот сейчас, стоя под дулами автоматов возле открытого багажника своего джипа, я отчётливо осознал, что жестокость, также как и любовь, беспредельна…
Она лежала на боку в просторном багажнике джипа, с прижатыми к груди коленями. Лицо было матово-белым. Голубые глаза, с навсегда застывшим в них испугом, смотрели мне в самую душу. Они молили о помощи… Маленькая точка запёкшейся крови посреди лба, и стала для меня символом той самой безграничной жестокости людей, которым, в сущности, всё - равно кто оказался бы на её месте. Им нужно было нейтрализовать меня; её жизнь и наша любовь – в расчёт не брались.…На глаза настойчиво навёртывались слёзы. Долю секунды я ещё пытался бороться с ними, но только долю секунды. Потом, они тихо хозяйничали на моём лице, беззвучно стекая на, и без них сырую от утренней росы траву. Какая-то неземная апатия завладела моим сердцем. Осознание того, что я навсегда прощаюсь со своей любовью и невыносимое чувство вины охватили всё моё естество. В этот момент созрело навязчивое решение - умереть. Я уже не думал о мести, о жизни, о будущем…Я отказывался отпускать её одну!!! - Прости меня, Катенька…
- Руки за спину! – Орал в затылок тот же наглый голос, тем самым, отрезвляя и выводя меня из транса. Чёртовы рефлексы! Ощутив всем своим нутром опасность, тело мгновенно сгруппировалось. Я почувствовал себя пружиной, готовой выстрелить в любую секунду. Совершенно новое, ранее не знакомое мне чувство стало заполнять мою раненную душу. Оно было похоже на ожесточенное равнодушие, только в тысячу раз сильнее. Я сам ужаснулся, нахлынувшему на меня, внезапному спокойствию и отчётливому пониманию того, что я уже не жилец на этом свете. Теперь у меня была только одна мечта – остаться с Катенькой навсегда.
- Нет, быки долбанные, теперь будем играть по моим правилам, – созрело окончательное решение. Захлопнув багажник, я развернулся и наткнулся на дуло автомата. Понадобилось пол - секунды, чтобы оружие оказалось у меня в руках. Захватив шею владельца этого голоса и одновременно прикрываясь им, я приказал ментам уложить стволы на заднем сидении джипа и лечь лицом в землю. Решение одного из «пернатых» не подчиниться я пресёк короткой очередью по ногам, после чего, все дружно заняли предложенную им позу.
- Кто старший группы? – осведомился я у своего заложника.
- Подполковник Потапенко, вон тот, - заложник указал на лежащего толстого опера в гражданском.
- От кого ориентировка, полковник?
- Коммерческая информация! – съязвил он.
- Ну, раз коммерческая, тогда получай аванс…- ответил я ему коротким ударом в шею. Обыскав обмякшую тушу патрона, я нашёл в боковом кармане пиджака свою фотографию переданную по факсимильной связи. В правом углу листа стоял номер факса отправителя.
- В машину, за руль! – Велел я своему пленнику и, уходя, выпустил очередь по колёсам милицейской легковушки и беркутовского уазика.
Отъехав пару километров, я выпихнул из машины испуганного представителя порядка и с предельной скоростью помчался к Саидову.
Бережно достав из багажника машины уже начинающее коченеть тело, я вошел в дом. Меня встретила Алла. Глаза её, полные ужаса, задавали немой вопрос - зачем? Я положил Катеньку на диван в гостиной и налил себе полный фужер коньяку. Подошёл Аслан Ахметович и Зинченко.
- Сейчас у вас тут будет полно ОМОНа, так что срочно вызывайте адвокатов. – Отозвав Саидова, я показал ему ориентировку – Запомните этот номер и пробейте его, не подключая свою службу безопасности. По всей вероятности это номер нашего «крота». Наверняка они будут давить на продажу фирмы. Соглашайтесь и выезжайте за границу. Сделайте это быстро. Никому не доверяйте. Я свяжусь с Вами сам. Позаботьтесь о ней... Я наклонился над Катей и всю свою страсть, всю свою неизрасходованную любовь вложил в последний поцелуй.
Вновь нахлынула волна безысходного горя. Мысль, что мне нужно сейчас уходить от неё, сводила меня с ума. Я, и только я виноват во всём случившемся! Этот её последний взгляд, полный страха и мольбы о помощи тупым ножом кромсал мне сердце. Опять эти чёртовы слёзы…- Прощайте, - кивнул я Саидову и поспешил к выходу.
Уже подходя к лесу, я услышал вой милицейских сирен. – Началось, - Прибавь ходу, Андрей. Собака может взять след. Лесок хотя и небольшой, но очень густой и полный сухостоя. Главное – добраться до трассы, а там – ищи ветра в поле…

Дом Саидова издалека был похож на муравейник. Рабочие «муравьи» в черных масках сновали туда-сюда, вынося из дома картонные коробки с бумагами, CD-дисками и дискетами. Компьютеры постигла та же участь. В доме царил полнейший хаос.
- Итак, я повторяю свой вопрос, - подчёркнуто сухо произнес подполковник Потапенко, потирая платком ушибленную шею. – Куда направился этот человек? – он показал Саидову отпечаток фотографии Андрея.
- Аслан Ахметович, Вы можете не отвечать на этот вопрос, - вмешался адвокат Саидова. - По данному делу, Вы проходите как свидетель, алиби у Вас стопроцентное, а господам из СБУ следовало бы знать, что любое воздействие на свидетеля, моральное или физическое, противозаконно. Более того, мы подадим иск на действия ваших подопечных.
- Это ваше право. Но хочу вам напомнить, что наши действия вполне законны. Ордер на обыск вы видели, а отдельные эпизоды, связанные с грубостью омоновцев, можно оправдать особой жестокостью подозреваемого. К тому же категорию свидетеля можно легко переквалифицировать в соучастника, если только вы не будете с нами сотрудничать. Так что мой вам совет – отвечайте на поставленный вопрос.
В это время в гостиную вошёл импозантный седовласый мужчина в строгом дорогом костюме. Судя по тому как раболепно козыряли перед ним менты и эксперты находящиеся в доме, а также по той стойке «смирно» в которую вытянулся подполковник Потапенко, этот мужчина был не простым опером.
- Разрешите представиться, Рогов Анатолий Анатолиевич. - Он пожал руку Саидову и Зинченко. – Аслан Ахметович, где бы мы могли поговорить с Вами наедине?
- Боюсь это невозможно. Здесь в каждой комнате по роте внутренних войск.
- Это поправимо. Подпоковник, распорядитесь всем покинуть дом.
- Слушаюсь! Всем на воздух! Быстрей, быстрей! – Потапенко откозырял и направился к выходу. Ровно через минуту дом опустел.
- Где же Ваша красавица жена, господин Саидов? – издалека начал разговор Рогов.
- К сожалению, она не может спуститься к нам. У неё шок. Она потеряла лучшую подругу.
- Да, печально.…А ведь Вас, Аслан Ахметович, предупреждали. Не так ли? – Саидов изменился в лице. Оно вдруг стало бледным и злым. Было заметно, что он еле сдержал себя, чтобы не броситься с кулаками на своего собеседника.
- Катя здесь причём? – сквозь зубы процедил Саидов.
- Не причём. Но ведь Вы бизнесмен, господин Саидов и Вам наверняка известно такое понятие как «допустимые потери». Может быть я покажусь циничным, но Ваша заместитель по менеджменту попала в поле нашего зрения именно благодаря Вашему упрямству. Вы не оставили нам выбора и она невольно стала частью отлично разработанной операции по нейтрализации известного Вам субъекта. Её участь была предрешена. Другое дело, что выполнение этой операции было доверено человеку, мягко говоря, недалёкому. Что поделаешь, с кадрами сейчас очень туго. Тем не менее, у меня к Вам два вопроса. Первый - где Андрей Вершинин? Второй – Вы принимаете наши условия по продаже акций «Зерноимпекса»? И кстати, положительный ответ на второй вопрос – автоматически исключает первый. Вершинина мы оставим в покое.
- У меня нет желания судить о ваших моральных ценностях, поэтому давайте говорить о деле. «Зерноимпекс» приносит мне четыре с половиной миллиона долларов чистого дохода в год. В тоже время, я так понимаю, спокойно работать мне не дадут. Пожалуй, десятилетняя компенсация, смогла бы меня заинтересовать. И плюс к этому – сохранение контрактов со всеми поставщиками на сроки их действия. У меня приличная репутация в деловом мире и я не хотел бы её лишиться. – С мнимым спокойствием ответил Саидов.
- Вот видите, смерть Вашей сотрудницы оказалась не такой уже и бессмысленной, - ехидно оскалился Рогов, - можно считать, что вопрос закрыт. Наши юристы свяжутся с Вами для оформления всех бумаг. Извините за некоторые неудобства и разрешите откланяться, – не меняя язвительного выражения лица, он протянул Саидову руку.
- Не буду Вас задерживать, – ответил бизнесмен, намеренно не замечая протянутой руки Рогова.

Глава 9
.
Утро. Сонный Питер потихоньку оживлялся суетой. Улицы заполнялись спешащими по своим делам людьми с их молчаливой северной сдержанностью и целеустремлённостью. Ежедневный ритуал преодоления расстояния от дома до работы, казалось, выверялся ими ещё со времён Петра Великого. Тысячи одновременно «высыпавших» на улицы педантичных горожан шагали по назначенному маршруту с определённой скоростью и в разных направлениях, умудряясь при этом не мешать друг другу. И только бездельники-туристы, оказавшиеся в этом живом водовороте, невольно сбивали их с ритма. Старинные трамвайчики, охрипшими звонками, возвещали о начале нового дня. Муравейник оживал.
Офис приватного сыскного агентства с забавным названием «Находка», находился на первом этаже двухэтажного здания вблизи исторического центра города. Это величавое здание эпохи раннего ренессанса было ровесником царя Николая и до революции служило пансионом благородных девиц. После, в нём устраивали свои кабинеты такие именитые личности как Троцкий и Жданов. Ещё позже оно стало пристанищем музею гражданской войны, а после переезда последнего на Невский проспект, этот дом арендовали несколько частных предприятий, одним из которых и стала «Находка».
За стеклянными дверями приёмной, пожилая дама – секретарь – принимала странный факс из далёкого Казахстана. Сообщение было коротким – «Омут». Внизу стоял адрес отправителя.
- Довольно необычное послание. - Подумала она, пытаясь уловить его тайный смысл. Ещё минуту поразмыслив над этой шарадой, она постучала в дверь кабинета с табличкой «Директор. Дубей М.В.»
- Михаил Васильевич, только что передали факс из Казахстана.
- Из Казахстана? Ого, мы уже и там засветились, - засмеялся директор. – Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим. – Он пробежался взглядом по листу бумаги и улыбка исчезла с его лица.
- Полина Генриховна, где Харченко? – спросил он, не отрывая взгляда от сообщения.
- Александр Николаевич по всей вероятности дома. Отсыпается.
- Как это отсыпается? С какой стати?!
- Вы, наверное, забыли, но он целую ночь следил за домом Муравьёвых.
- Ах, да. Совершенно вылетело из головы. Всё равно, свяжитесь с ним и скажите, что я жду его в офисе. Это срочно. И пусть будет собран к отъезду. Полина Генриховна, нам с Александром нужно будет выехать на некоторое время из города. Отмените все встречи.
- Михаил Васильевич, простите за любопытство, я вижу Вас, очень расстроило это известие. Серьёзные проблемы?
- Пока не знаю, но тот, кто отправил этот факс – по пустякам тревожить не будет.… Будьте добры, заварите-ка мне Ваш коронный кофе.
Сообщение, лежащее перед глазами, разбудило в нём бурю чувств и воспоминаний. В памяти всплыла Югославия. Плен. Заброшенный колодец, где он один, раненный, находился почти месяц. Точнее, не один, а с семейством мерзких, но неплохих на вкус крыс. Он отчётливо вспомнил то чувство отрешённости, безразличия ко всему происходящему – первому симптому умственного помешательства. Ощущения боли, времени, действительности стали постепенно исчезать, не оставляя ему никаких надежд и шансов…
Дальше был свет. Невыносимо яркий и родной… Склонившееся тревожное лицо Андрея и его слова – Мишаня, мать твою! Не вздумай умирать!..
Уже намного позже, после выздоровления, он узнал подробности своего освобождения. Андреем Вершининым была разработана и блестяще выполнена операция по захвату в заложники семьи генерала Гавранчича, с последующим их обменом на пленного товарища.
- Ваш кофе, Михаил Васильевич.
- Большое спасибо, Полина Генриховна. Да, и ещё, закажите авиабилеты на ближайший рейс до Шимкента.
- Хорошо. Александр Николаевич уже на подъезде. А вот и он. - В кабинет вошёл молодой, высокий мужчина про каких, обычно, говорят в народе - косая сажень в плечах.
- Что за шум, а драки нет? – пошутил Саша. Дубей показал ему факсимильное сообщение. – И когда едем? – поинтересовался тот.
- Ближайшим. Сумку снарядил?
- Да.
- Вот и ладненько. Побудь в офисе, а я съезжу домой, соберусь. Полина Генриховна, пока нас не будет - остаётесь за старшего. – Михаил надел пиджак и вышел из кабинета.
- Сашенька, может быть Вы мне подскажете, что происходит? - спросила Полина у Харченко.
- Ещё не знаю, но по всей вероятности наш друг в беде.
- Понятно. Будьте осторожны, а то я вас знаю…
- Обязательно будем.

На засекреченном учебном полигоне ФСБ происходил «разбор полётов» только что закончившейся тренировки разведывательного взвода «Мираж». Моросил мелкий дождик, добавив немного свежести в раскалённый за неделю адского зноя воздух. Даже здесь, в лесу, прохлада казалась неимоверным чудом.
По разрисованным маскировочной краской усталым лицам бойцов можно было прочитать разочарование и предчувствие основательной трёпки от инструктора - «Деда», в миру - Соснова Сергея Васильевича. Он был человеком горячим, можно даже сказать взрывоопасным, но всегда – справедливым. Поэтому, во взводе, каких либо тёрок или обид на своего инструктора, никогда не было. Более того, они искренне уважали его, и хотя он был не намного их старше – прозвище «Дед» было тому подтверждением.
- Ну что, господа бывшие разведчики. Как вас встретили на том свете? Или там террористов нету? Цветочки, овечки, божья благодать и всё такое? Да, Бычков?
- Сергей Васильевич…
- Что, Сергей Васильевич! Какая тебе была поставлена задача?! – угрожающе спросил Соснов.
- Незаметно подобраться к штабу неприятеля, обезвредить часовых и вызвать по радио штурмовой отряд.
- Незаметно, Бычков, не-за-мет-но! Это значит, что тебя не должен видеть никто! Ни враг, ни я, ни собака, ни Господь Бог! Бычков потерялся для всех, растворился. Нет тебя! Я хочу лицезреть только трупы часовых, а как ты это сделал – пусть останется загадкой. Ты же устроил нам дефиле своей молодецкой удали. Учти, всё очень просто: не ты – так тебя! Так что прячь свою задницу куда подальше.
- Такую задницу трудно спрятать, - оскалился сержант Колесник, поглаживая свою снайперку»
- Отставить смех! Ты, Колесник, не лучше. Даже в такую погоду, ухитряешься линзами от прицела бликать. Короче, начнём сначала и будем продолжать до тех пор, пока я не увижу взрыв штаба. Всем исчезнуть! – Взвод растаял в лесу. – Пацаны желторотые, - подумал Соснов, - им бы в «Зарницу» играть, а не родину спасать. И на кой хрен такой молодняк набирать?! – рассуждал он, напрочь забыв сколько лет ему было на первом боевом задании.
Домой Соснов пришёл поздно вечером. Уставший и голодный, Сергей, заглянул в холодильник, достал фрагмент недоеденной пиццы и привычным движением сунул его в микроволновку. Через минуту ужин был готов. Жена с дочкой уехали на каникулы в деревню, к тёще, поэтому он не особенно зацыкливался на готовке. Запив проглоченную пиццу холодным лимонадом, он рухнул на диван. По «ящику» – одна муть. Он включил любимую «Калифорнию» Eagles, поставил на повтор и закрыл глаза.
До земли оставалось несколько сот метров. Парашют не открывался.
- Кранты, - подумал Соснов и искренне пожалел, что за столько лет не выучил ни одной молитвы. – Блин, с Ленкой так и не переспал. Во, засада! Открывайся же, падла! – отчаянно дёргал заклинившее кольцо.
- Хватайся, Карлсон, - донеслось, откуда-то сверху. Он поднял голову и увидел подруливавшего к нему Вершинина.
- Андрюха, ты?! Есть все-таки Бог на свете! – он крепко вцепился в подоспевшего товарища и спустя несколько секунд они кубарем катились с небольшого взгорья…
Кто-то настойчиво стучал в дверь. На часах – половина одиннадцатого вечера.
- И не спится же кому-то. – Подумал Сергей. Открыв, он увидел соседку по лестничной клетке.
- Серёженька, здравствуй. А я слышу - музыка играет. Значит, думаю, есть кто-то. Звонила, звонила – не открывают. Пришлось постучать.
- И Вам здоровья, Варвара Семёновна. Давно хотел звонок поменять, да как-то руки не доходят.
- А тебе, Серёженька, телеграмма. Почтальон принесла и у меня оставила. Вот.
- Спасибо, тёть Варя. Музыка Вам не мешает? – машинально поинтересовался он, не отрывая взгляда от текста, состоящего только из одного слова – «Омут».
- Нет, что ты! Мне такая музыка нравится. Спокойная.
- Вот и ладненько. Ещё раз спасибо за заботу. Спокойной ночи, Варвара Семёновна.
Этой ночью Соснов уже не спал. Он сидел за столом, курил и вместе со своими воспоминаниями, путешествовал по неугомонному прошлому.