Юрий III Данилович и Иван I Калита

Иван Калита    

                1. О характере первых князей Московских

К началу XIV века на месте прежде единой северо-восточной Руси существовало уже несколько десятков мелких уделов, в каждом из которых утвердилась своя княжеская династия. Постоянная вражда между ними не позволяла вести хоть сколько-нибудь успешную борьбу с татарами, которые чувствовали себя здесь полными хозяевами. Стольный город Владимир в этих обстоятельствах почти потерял признаки первенства. Получая от хана ярлык на великое княжение, князья не обязаны были пребывать во Владимире; они могли быть великими князьями и жить в своих прежних уделах. Однако титул великого князя далеко не был еще пустым звуком – от того, какая из княжеских ветвей сумеет удержать его за своим потомством, зависело в конечном итоге какой из северных русских городов станет тем центром, вокруг которого объединиться страна. И точно также, как прежде на юге, вся политическая борьба вращалась вокруг права обладать киевским столом, так и теперь она развернулось за право получить ханский ярлык и именоваться великим князем.  Особенно ожесточенной сделалась борьба в начале XIV века, когда открылась многолетняя война между двумя  линиями потомков Всеволода Большое  Гнездо – князьями Тверскими и князьями Московскими. Победа в ней, как известно, осталась за москвичами.

Само собой возникает вопрос: чем объяснить их неизменный и твердый успех? Увы, даже при очень большом желании нельзя увидеть в этих деятелях больших личных достоинств.  Первые Московские князья, по словам Ключевского, не имели никакого блеска, никаких признаков героического или нравственного величия. Никогда не блистали они ни крупными талантами, ни яркими доблестями. По своим личным качествам это были более чем средние политики, отличающиеся, впрочем, большой ловкостью и умелой угодливостью.  Но как раз таких деятелей и требовала эта эпоха!

«У каждого времени, - писал Ключевский, - свои герои, ему подходящие, а XIII и XIV  вв. были  порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров… в летописи этого времени не услышим прежних речей о Русской земле, о необходимости оберегать ее от поганых, о том, что не сходило с языка южнорусских князей и летописцев XI – XII вв. Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться за счет других. А когда в обществе падают общие интересы… положением дел обыкновенно овладевают те, кто энергичнее других действует во имя интересов личных …Московские князья были именно в таком положении… Потому они лучше других  умели приноровиться к характеру и условиям своего времени и решительнее стали действовать ради личного интереса…» «Однако условия жизни, - добавляет далее Ключевский, - нередко складываются так своенравно, что крупным людям приходиться размениваться на мелкие дела…, а людям некрупным, подобно князьям Московским, приходиться делать большие».

Ирония истории состоит в том, что личная доблесть, высокие добродетели и  гражданское чувство, которых не находим мы ни у Даниила, ни у детей его, ни у внуков,  в гораздо большей степени были свойственны их противникам - первым князьям Тверским. На стороне Тверских князей кроме того было право, то есть все средства юридические и нравственные. На стороне же Московских князей не было никакого права, ни нравственного, ни юридического, но зато были деньги и умение пользоваться обстоятельствами, то есть средства материальные и практические. Напрасно несчастный тверской князь Александр призывал свою братию, русских князей, «друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе  противиться им, оборонять Русскую землю и всех православных христиан». Подобные чувства в это время не находили никакого отклика в Московских князьях.  Они вовсе не думали о борьбе с татарами и считали, что на Орду  гораздо выгоднее действовать угодничеством и деньгами, чем оружием и силой. На протяжении нескольких поколений они усердно ухаживал за татарскими ханами и сумели в конце концов  сделать их орудием своих замыслов. Никто  чаще их не ездил  на поклон к ханам,  никто не был в Орде более  желанным гостем, чем богатый Московский князь и никто лучше него не умел оговорить и оклеветать перед татарами своих соотечественников русских князей. Такова была причина, положившая начало возвышению и процветанию Москвы.

И все-таки: кого же из двух противников – Тверь или Москву - нам следует признать более правым в этом историческом споре? Вывод, увы, совершенно однозначен: неизбежный ход событий подтвердил в конечном итоге правду  Москвы. В то время как строптивая Тверь  раз за разом испытывала все ужасы татарских нашествий, Московская волость, избавленная от набегов, богатела и набиралась сил. И когда этих сил оказалось достаточно, тогда и среди Московских князей нашелся свой доблестный герой, который сумел вывести русскую рать на Куликово поле. Поэтому не отважный Михаил Тверской и не его сын Александр, а коварный Юрий Московский и его лукавый брат Иван Калита заслужили в нашей истории славу «собирателей» русских земель.

 

                2. Начало вражды между Тверью и Москвой

  Даниилу Александровичу наследовал старший сын Юрий. Едва заняв московский стол, он  сра­зу  по­ка­зал  се­бя  че­ло­ве­ком пред­при­им­чи­вым и не­раз­бор­чи­вым в сред­ст­вах. Он не толь­ко  удер­жал в сво­их ру­ках по­лу­чен­ный его от­цом по за­ве­ща­нию Пе­ре­с­лавль, но и не­мед­лен­но сде­лал по­пыт­ку еще  боль­ше  рас­ши­рить  пре­де­лы  сво­его кня­же­ст­ва и при­дать ему боль­шее зна­че­ние. В са­мый  год  от­цов­ской смер­ти Юрий с брать­я­ми от­пра­вил­ся на дру­гое  со­сед­нее  кня­же­ст­во, Мо­жай­ское:  го­род  взял,  а  кня­зя  Свя­то­сла­ва  Гле­бо­ви­ча  при­вел плен­ни­ком в Мо­ск­ву.

  В  1304  го­ду  умер  дя­дя  Юрия  ве­ли­кий  князь владимирский  Ан­д­рей Алек­сан­д­ро­вич. По  преж­не­му  обы­чаю   стар­шин­ст­во    при­над­ле­жа­ло Ми­хаи­лу Яро­сла­ви­чу Твер­ско­му, по­то­му что он был  вну­ком  Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча, а Юрий - толь­ко пра­вну­ком, и отец его Да­ни­ил не дер­жал стар­шин­ст­ва. Од­на­ко ме­сто ро­до­вых спо­ров  ме­ж­ду князь­я­ми за­сту­пи­ло те­перь со­пер­ни­че­ст­во по пра­ву си­лы:  Юрий  был так­же си­лен, ес­ли не силь­нее Ми­хаи­ла Твер­ско­го, и  по­то­му  счи­тал се­бя в пра­ве быть ему со­пер­ни­ком. Едва Ми­ха­ил от­пра­вил­ся в  Ор­ду за яр­лы­ком, Юрий по­ехал ту­да же. Ко­гда он был во  Вла­ди­ми­ре, ми­тро­по­лит Мак­сим уго­ва­ри­вал его не хо­дить в Ор­ду, не  спо­рить  с Ми­хаи­лом,  ста­вил  се­бя  и  твер­скую  кня­ги­ню,  мать   Ми­хай­ло­ву, по­ру­ка­ми, что Ми­ха­ил даст ему во­лос­ти, ка­кие толь­ко он  за­хо­чет. Юрий от­ве­чал: «Я еду в Ор­ду так,  по  сво­им  де­лам,  а  во­все  не ис­кать ве­ли­ко­го кня­же­ния». Он ос­та­вил в Мо­ск­ве бра­та Ива­на, а сам по­ехал даль­ше.

  Как только  Юрий  явил­ся  в  Ор­ду  и  предъ­я­вил  свои  пре­тен­зии  на вла­ди­мир­ский стол, кня­зья та­тар­ские ска­за­ли ему: «Ес­ли ты дашь вы­хо­ду (да­ни) боль­ше кня­зя Ми­хаи­ла Твер­ско­го, то  мы  да­дим  те­бе ве­ли­кое кня­же­ние».  Юрий  обе­щал  дать  боль­ше  Ми­хаи­ла,  но  тот над­ба­вил еще боль­ше; Юрий от­ка­зал­ся, и Ми­ха­ил по­лу­чил яр­лык.

  В 1305 го­ду Ми­ха­ил  воз­вра­тил­ся  из  Ор­ды  и  по­шел  вой­ной  на Мо­ск­ву. Чем кон­чи­лась эта вой­на,  на  ка­ких  ус­ло­ви­ях  по­ми­ри­лись со­пер­ни­ки, не­из­вест­но. Но во всех даль­ней­ших по­ступ­ках Юрия вид­но ка­кое-то нерв­ное раз­дра­же­ние. Он ве­лел за­дер­жать ря­зан­ско­го кня­зя Кон­стан­ти­на Ро­ма­но­ви­ча, взя­то­го в плен еще его от­цом. Как  вид­но, он меч­тал удер­жать за со­бой и са­му Ря­зань,  но  это  бы­ло  Мо­ск­ве по­ка не по  си­лам. Юрию  уда­лось  при­сое­ди­нить  к  Мо­ск­ве  толь­ко Ко­лом­ну. В 1308 го­ду  Ми­ха­ил  опять  по­шел  к Мо­ск­ве, бил­ся под ее сте­на­ми, на­де­лал  мно­го  зла,  но  ушел,  не взяв­ши го­ро­да.

Ход дальнейших событий во многом зависел от того, какую позицию в споре двух русских князей займут татары. Как раз в это время в Орде утвердился новый хан, при котором это государство переживало период необычайного могущества.

 

                3. Хан Узбег

После смерти в 1312 г. хана Токту на престол должен был вступить его сын Ильбасныш. Однако власть захватил его двоюродный брат Узбег. Новый хан начал свое правление с того, что повел решительную борьбу против шаманства и потребовал от подданных обращения в ислам. Степная аристократия оказала ему сопротивление, но была сокрушена. Узбег велел казнить сына Токту и с ним еще 120 царевичей, принадлежавших к роду Чингисхана. Было убито так же много знатных беков, лам и шаманов. Следующие 30 лет Узбег твердо держал власть в своих руках и жестоко пресекал всякие сепаратистские выступления на окраинах. Не только Крым и Поволжье, но также Хорезм беспрекословно повиновались ему. Правление Узбега стало временем наивысшего могущества Золотой Орды. Тяжелую руку этого хана вскоре почувствовали и русские князья. Опустошительным набегам татар в эти годы подверглась не только Русь, но также Литва, Польша, Венгрия, улус Чагатая в Средней Азии и улус Хулагуидов в Иране. Центральная власть значительно усилилась. Курултаи при Узбеге больше не созывались. Все важные решения хан принимал, совещаясь только со своим ближайшим окружением. На местах власть принадлежала ханским наместникам, которые управляли отдельными областями Золотой Орды, опираясь на достаточно широкий штат чиновников. Столица из Сарай-Бату была окончательно перенесена в Сарай-Берке, который в эти годы достиг цветущего состояния. Здесь было построено много мечетей, медресе, мавзолеев и дворцов.

 

                4. Победа над Михаилом

В 1313 го­ду, вос­поль­зо­вав­шись тем, что Ми­ха­ил по­ехал в  Ор­ду по­кло­нить­ся но­во­му хану, нов­го­род­цы, ко­то­рые с  1308  г. при­ни­ма­ли от Ми­хаи­ла на­ме­ст­ни­ков, как от ве­ли­ко­го кня­зя, по­сла­ли звать к  се­бе на кня­же­ние Юрия. Юрий со­гла­сил­ся, но от­пра­вил пре­ж­де се­бя по­слом к нов­го­род­цам кня­зя Фе­до­ра Ржев­ско­го, а в 1314 го­ду прие­хал  сам. И ра­ды бы­ли нов­го­род­цы сво­ему хо­те­нию, го­во­рит их ле­то­пи­сец.

Но ра­дость про­дол­жа­лась не­дол­го. В 1315 го­ду хан при­слал  звать Юрия в Ор­ду, и тот по­ехал вме­сте с по­сла­ми нов­го­род­ски­ми, ос­та­вив в Нов­го­ро­де сво­его бра­та Афа­на­сия. Тем временем Ми­хаи­л с татарами   под­сту­пил  к  Торж­ку  и уда­рил на  нов­го­род­цев.  Бит­ва  бы­ла  злая;  нов­го­род­цы  по­те­ря­ли мно­го до­б­рых  лю­дей,  бо­яр  и  куп­цов,  и  по­тер­пе­ли  со­вер­шен­ное по­ра­же­ние. По­сле это­го они вы­пла­ти­ли Тве­ри  боль­шой  от­куп,  да­ли за­лож­ни­ков и при­ня­ли по­сад­ни­ка из рук твер­ско­го кня­зя.  В  1316  г.,  со­брав­шись  всей  во­ло­стью,  нов­го­род­цы  вновь вос­ста­ли на Ми­хаи­ла. Ми­ха­ил по­шел бы­ло на них, но по­ход  со­рвал­ся из-за бо­лез­ни его и мо­ра на ло­ша­дях. На  об­рат­ном  пу­ти  твер­ское вой­ско за­блу­ди­лось в  ле­сах  и  бо­ло­тах,  мно­гие  от  го­ло­да  ели ко­ни­ну, а ору­жие свое по­жгли или по­бро­са­ли.

Юрий все это время оставался в Ор­де. В общей сложности он провел здесь с большой пользой для себя  два  го­да.  Московский князь  не  толь­ко  оп­рав­дал­ся  в   тех об­ви­не­ни­ях, что воз­во­дил на не­го Ми­ха­ил, но  су­мел  сбли­зить­ся  с се­мей­ст­вом ха­на и же­нил­ся на  его  се­ст­ре  Кон­ча­ке,  ко­то­рую  при кре­ще­нии на­зва­ли Агафь­еи. В 1317 го­ду он воз­вра­тил­ся  на  Русь  со знатными та­тар­ски­ми по­сла­ми. Глав­ным из них был Кав­га­дый. Вой­ска  Юрия  пришли  в  Твер­скую во­лость и силь­но опус­то­ши­ли ее. В 40 вер­стах от  Тве­ри  при  селе Бор­те­не­ве про­изо­шел жес­то­кий бой, в ко­то­ром Ми­ха­ил одер­жал пол­ную по­бе­ду. Юрий с не­боль­шой дру­жи­ной ус­пел убе­жать  в  Нов­го­род,  но же­на его, брат Бо­рис, мно­гие кня­зья и боя­ре ос­та­лись  плен­ны­ми  в ру­ках по­бе­ди­те­ля. Кав­га­дый, ви­дя тор­же­ст­во твер­ско­го кня­зя, ве­лел дру­жи­не сво­ей бро­сить стя­ги и бе­жать в стан,  а  на  дру­гой  день по­слал к Ми­хаи­лу с мир­ны­ми пред­ло­же­ния­ми и по­ехал к не­му в Тверь. Ми­ха­ил при­нял его с че­стью.

Ме­ж­ду тем Юрий явил­ся опять у Вол­ги, а с  ним  весь  Нов­го­род  и Псков с вла­ды­кою сво­им Да­вы­дом. Твер­ской князь вы­шел к не­при­яте­лю на­встре­чу, но бит­вы не бы­ло: За­клю­чи­ли до­го­вор, по  ко­то­ро­му  оба со­пер­ни­ка обя­за­лись ид­ти в Ор­ду и там ре­шать свои  спо­ры.  Ми­ха­ил обя­зал­ся так­же ос­во­бо­дить же­ну Юрь­е­ву и бра­та. Но же­на Юрь­е­ва так и не воз­вра­ти­лась в Мо­ск­ву: она умер­ла в Тве­ри, и про­нес­ся  слух, что ее от­ра­ви­ли. Этот слух был вы­го­ден Юрию и опа­сен для  Ми­хаи­ла в Ор­де, и ко­гда твер­ской князь от­пра­вил в Мо­ск­ву по­сла Алек­сан­д­ра Мар­ко­ви­ча с мир­ны­ми пред­ло­же­ния­ми, то Юрий убил по­сла и по­ехал  в Ор­ду с Кавга­ды­­ем, со мно­ги­ми князь­я­ми, боя­ра­ми и нов­го­род­ца­ми.

Явив­шись к Узбегу, Кав­га­дый ок­ле­ве­тал Ми­хаи­ла и пред­ста­вил  его по­ве­де­ние в са­мом не­вы­год­ном све­те. Хан был в гне­ве и ве­лел звать Ми­хаи­ла в Ор­ду.  Сы­но­вья  от­го­ва­ри­ва­ли Ми­хаи­ла от по­езд­ки и про­си­ли: «Ба­тюш­ка! Не ез­ди в  Ор­ду  сам,  но по­шли ко­го-ни­будь из нас, ха­ну  те­бя  ок­ле­ве­та­ли,  по­до­ж­ди,  по­ка гнев его пе­рей­дет». Ми­ха­ил  от­ве­чал  им:  «Хан  зо­вет  не  вас  и ни­ко­го дру­го­го, а мо­ей го­ло­вы хо­чет; не по­еду,  так  вот­чи­на  моя вся  опус­то­ше­на  бу­дет  и  мно­же­ст­во   хри­сти­ан   из­би­то;   по­сле ко­гда-ни­будь на­доб­но же уми­рать, так  луч­ше  те­перь  по­ло­жу  ду­шу мою за мно­гие  ду­ши».  Дав­  ряд  сы­новь­ям,  раз­де­лив­  им  свою от­чи­ну, на­пи­сав­ за­ве­ща­ние, Ми­ха­ил от­пра­вил­ся в  Ор­ду  и  на­шел ха­на на устье До­на. По обы­чаю он  от­нес  по­дар­ки  всем  ор­дын­ским князь­ям,  хан­ским  же­нам,  са­мо­му  ха­ну  и  пол­то­ра  ме­ся­ца   жил спо­кой­но. Хан дал ему при­ста­ва, чтоб ни­кто не смел  оби­жать  его.

На­ко­нец Узбег вспом­нил о де­ле и ска­зал  сво­им  князь­ям:  «Вы  мне го­во­ри­ли на кня­зя Ми­хаи­ла; так рас­су­ди­те его с Мо­с­ков­ским  кня­зем и ска­жи­те мне, кто прав, кто  ви­но­ват».  На­чал­ся  суд;  два  раза при­во­ди­ли  Ми­хаи­ла  в  со­б­ра­ние  ор­дын­ских   вель­мож   и   чи­та­ли об­ви­ни­тель­ные гра­мо­ты. Ми­ха­ил за­щи­щал­ся, но су­дьи стоя­ли яв­но  за Юрия и  Кав­га­дыя;  при­чем  по­след­ний  был  вме­сте  об­ви­ни­те­лем  и судь­ей. В дру­гой раз  Ми­хаи­ла  при­ве­ли  на  суд  уже  свя­зан­но­го; по­том ото­бра­ли у не­го пла­тье, ото­гна­ли бо­яр,  слуг  и  ду­хов­ни­ка, на­ло­жи­ли на шею  тя­же­лую  ко­лод­ку  и  по­ве­ле­ли  ехать  за  ха­ном, ко­то­рый от­пра­вил­ся на охо­ту. По но­чам ру­ки у Ми­хаи­ла  за­би­ва­ли  в ко­лод­ки, и так как он по­сто­ян­но чи­тал псал­тырь,  то  от­рок  си­дел пе­ред ним и пе­ре­вер­ты­вал лис­ты. Ор­да ос­та­но­ви­лась за Те­ре­ком,  на ре­ке Се­вен­це под го­ро­дом  Де­дя­ко­вым,  не­да­ле­ко  от  Дер­бен­та.  На до­ро­ге  от­ро­ки  го­во­ри­ли  Ми­хаи­лу:  «Князь!  про­вод­ник  и  ло­ша­ди го­то­вы, бе­ги в го­ры, спа­сай жизнь свою». Ми­ха­ил от­ка­зал­ся.  «Ес­ли я один спа­сусь, - го­во­рил он,- а лю­дей  сво­их  ос­тав­лю  в  бе­де,  то ка­кая мне бу­дет сла­ва?»

  Та­кую ну­ж­ду Ми­ха­ил тер­пел 24 дня. На два­дцать  пя­тый  он  ве­лел от­петь  за­ут­ре­ню,  про­чел  со  сле­за­ми  пра­ви­ло   к   при­ча­ще­нию, ис­по­ве­до­вал­ся, при­звал сы­на  сво­его  Кон­стан­ти­на,  чтоб  объ­я­вить ему свою по­след­нюю  во­лю,  по­том  ска­зал:  «Дай­те  мне  псал­тырь, очень тя­же­ло у ме­ня на ду­ше». Но ед­ва  на­чал  он  чи­тать  в  ве­жу вско­чил от­рок, весь блед­ный  и  ед­ва  мог  вы­го­во­рить:  «Гос­по­дин князь!  Идут  от  ха­на  Кав­га­дый  и  князь  Юрий   Да­ни­ло­вич   со мно­же­ст­вом на­ро­да пря­мо к тво­ей ве­же!»  Ми­ха­ил  тот­час  встал  со вздо­хом и ска­зал: «Знаю, за­чем идут - убить ме­ня», - и по­слал  сы­на сво­его Кон­стан­ти­на к хан­ше. Юрий  и  Кав­га­дый  са­ми  не  по­шли  к Ми­хаи­лу, а от­ря­ди­ли убийц. Те вско­чи­ли  в  ве­жу,  ра­зо­гна­ли  всех лю­дей, схва­ти­ли Ми­хаи­ла за ко­ло­ду и уда­ри­ли  его  об  сте­ну,  так что ве­жа про­ло­ми­лась; не­смот­ря на то Ми­ха­ил вско­чил на  но­ги,  но то­гда бро­си­лось на не­го мно­же­ст­во  убийц,  по­ва­ли­ли  на  зем­лю  и би­ли  но­га­ми  не­щад­но;  на­ко­нец  один  из  них,  име­нем  Ро­ма­нец, вы­хва­тил боль­шой  нож,  уда­рил  им  Ми­хаи­ла  в  реб­ро  и  вы­ре­зал серд­це. Ве­жу раз­гра­би­ли, а те­ло му­че­ни­ка  ки­ну­ли  на­гим. Юрий ве­лел сво­им  при­брать те­ло и от­пра­вить его  в  Мо­ск­ву. Из бо­яр и  слуг  Ми­хай­ло­вых  спас­лись  толь­ко те, ко­то­рым уда­лось убе­жать  к  хан­ше;  дру­гих  ог­ра­би­ли  до­на­га, би­ли как зло­де­ев и  за­ко­ва­ли  в  же­ле­за. 

 

                5. Последние годы княжения Юрия и его смерть

В 1320 го­ду Юрий воз­вра­тил­ся в Мо­ск­ву как по­бе­ди­тель. Он  вез яр­лык на ве­ли­кое кня­же­ние и те­ло сво­его вра­га. Оба сы­на Ми­хаи­ла и боя­ре  его  вер­ну­лись  на  Русь  плен­ни­ка­ми.  Стре­мясь  до  кон­ца ис­поль­зо­вать вы­го­ду сво­его по­ло­же­ния,  Юрий  отдал  род­ным  те­ло Ми­хаи­ла толь­ко по­сле за­клю­че­ния вы­год­но­го для не­го ми­ра с Тве­рью. В том же го­ду Юрий от­пра­вил в Нов­го­род  бра­та  Афа­на­сия  и  хо­дил вой­ной на ря­зан­ско­го кня­зя Ива­на, с ко­то­рым за­клю­чил мир.  А  под 1321 го­дом встре­ча­ет­ся из­вес­тие о сбо­рах Юрия на Твер­ских кня­зей. Но вой­ны не бы­ло: князь Дмит­рий Ми­хай­ло­вич от­пра­вил к Юрию в  Пе­ре­с­лавль  по­слов  и  за­клю­чил  мир,  по  ко­то­ро­му  за­пла­тил мо­с­ков­ско­му кня­зю 2000 руб­лей се­реб­ром и обя­зал­ся не ис­кать  под ним ве­ли­ко­го кня­же­ния. Две ты­ся­чи руб­лей бы­ли взя­ты для ха­на,  но Юрий не от­пра­вил­ся с ни­ми на­встре­чу та­тар­ско­му по­слу, а по­ехал  в Нов­го­род, ку­да при­зва­ли его для рат­ных дел.

В 1322 го­ду умер в Нов­го­ро­де брат Юрия  Афа­на­сий,  и  Юрий  сам пе­ре­ехал в Нов­го­род и по­се­лил­ся  там.  Он,  по-ви­ди­мо­му,  ус­ту­пил Мо­ск­ву бра­ту Ива­ну, но, счи­та­ясь ве­ли­ким кня­зем, жил в  Нов­го­ро­де. Юрий лю­бил Нов­го­род, а нов­го­род­цы лю­би­ли Юрия. В 1322 го­ду князь с нов­го­род­ца­ми хо­дил к Вы­бор­гу, при­го­то­вив­ши 6  по­ро­ков,  но  взять его не смог, пе­ре­би­ли толь­ко мно­го шве­дов, дру­гих по­бра­ли в плен. Из плен­ных од­них пе­ре­ве­ша­ли, дру­гих от­пра­ви­ли в Ни­зо­вую зем­лю.  В ожи­да­нии мес­ти от шве­дов Юрий в ис­то­ке  Не­вы  по­ста­вил  го­род  на Оре­хо­вом ост­ро­ве (Оре­шек). Но вме­сто ра­ти яви­лись по­слы  швед­ские с мир­ны­ми пред­ло­же­ния­ми, и за­клю­чен был мир по  ста­ри­не.  Юрий  с нов­го­род­ца­ми ус­ту­пил шве­дам три ка­рель­ских ок­ру­га.

В 1323 го­ду Юрий про­гнал лит­ву, ко­то­рая сде­ла­ла на­бег на бе­ре­га Ло­ва­ти, а в 1324 го­ду он во­дил нов­го­род­цев  в  За­во­ло­чье  и  взял Ус­тюг. Здесь  Юрий  на­все­гда  про­стил­ся  с   нов­го­род­ца­ми;    они от­пра­ви­лись до­мой, а Юрий, дое­хав до Ка­мы, по­плыл в Ор­ду. Де­ло  в том, что Дмит­рий Твер­ской,  вос­поль­зо­вав­шись  дол­гим  от­сут­ст­ви­ем Юрия, по­ехал в Ор­ду и вы­хло­по­тал се­бе яр­лык на  ве­ли­кое  кня­же­ние. Есть из­вес­тие, что он объ­яс­нил Узбегу всю не­прав­ду Юрия и  осо­бен­но Кавга­ды­я и что  хан  ве­лел  каз­нить  по­след­не­го,  а  Дмит­рию  дал ве­ли­кое кня­же­ние, уз­нав от не­го, что Юрий со­би­ра­ет дань для  ха­на и удер­жи­ва­ет ее для се­бя. В 1324 го­ду хан­ский по­сол явил­ся к Юрию звать его для раз­би­ра­тель­ст­ва. Дмит­рий не хо­тел пус­кать со­пер­ни­ка од­но­го к ха­ну, зная его из­во­рот­ли­вость, и  сам  по­спе­шил  сле­дом. Под­роб­но­сти встре­чи двух вра­гов  не­из­вест­ны.  Ле­то­пи­сец  со­об­ща­ет толь­ко, что Дмит­рий убил Юрия, и сам был каз­нен по при­ка­зу Узбега.  Те­ло Юрия бы­ло дос­тав­ле­но в Мо­ск­ву и  по­гре­бе­но  в  церк­ви  св. Ар­хан­ге­ла Ми­хаи­ла.

   

                6.Возвышение Москвы при Иване Калите

При таких обстоятельствах началось княжение младшего брата Юрия, Ивана Даниловича Калиты. (Свое про­зви­ще Иван,  воз­мож­но,  по­лу­чил от  при­выч­ки  но­сить  с со­бой по­сто­ян­но  ко­ше­лек  с  день­га­ми  для  раз­да­чи  ми­ло­стыни).  Он  дол­го ос­та­вал­ся в те­ни при стар­шем бра­те, но ко­гда последнего не стало, успешно продолжил его политику. Во­сем­на­дцать  лет  прав­ле­ния Калиты бы­ли эпо­хой невиданного  уси­ле­ния Мо­ск­вы и ее воз­вы­ше­ния  над  ос­таль­ны­ми  рус­ски­ми го­ро­да­ми. Глав­ным  сред­ст­вом  к  это­му опять же бы­ло  осо­бен­ное уме­ние Ива­на ла­дить с ха­ном. Он час­то ез­дил  в  Ор­ду  и  при­об­рел полное рас­по­ло­же­ние и до­ве­рие Узбега. В то вре­мя, как  дру­гие рус­ские зем­ли стра­да­ли от та­тар­ских втор­же­ний и по­сто­ев, а  кро­ме то­го   под­вер­же­ны   бы­ли   дру­гим   бед­ст­ви­ям,   вла­де­ния   кня­зя мо­с­ков­ско­го  ос­та­ва­лись  спо­кой­ны­ми,  на­пол­ня­лись   жи­те­ля­ми   и, срав­ни­тель­но  с  дру­ги­ми,  на­хо­ди­лись   в   цве­ту­щим   со­стоя­нии. «Пе­ре­ста­ли по­га­ные вое­вать рус­скую  зем­лю, -  го­во­рит  ле­то­пи­сец, - пе­ре­ста­ли уби­вать хри­сти­ан;  от­дох­ну­ли  и  опо­чи­ли  хри­стиа­не  от ве­ли­кой ис­то­мы и мно­гой тя­го­сти, и от  на­си­лия  та­тар­ско­го;  и  с этих пор на­сту­пи­ла ти­ши­на по всей зем­ле».

Го­род  Мо­ск­ва  рас­ши­рил­ся. Это видно по тому, что при Ива­не  был об­не­сен ду­бо­вой сте­ной по­сад, находившийся за  пре­де­ла­ми Кремля. Во­круг столицы од­но за дру­гим воз­ни­ка­ли се­ла.  Увеличивались пределы и самого княжества. При начале правления Калиты  его владения состояли только из пяти или семи городов с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза, Радонеж и Переславль. Однако, имея в своих руках значительные материальные средства, он скупил огромное количество земель в раз­ных мес­тах:  око­ло  Ко­ст­ро­мы,  Вла­ди­ми­ра,  Рос­то­ва,  на ре­ке  Мсте,  Кир­жа­че  и  да­же  в  Нов­го­род­ской   зем­ле,   во­пре­ки нов­го­род­ским за­ко­нам, за­пре­щав­шим князь­ям по­ку­пать там зем­ли.  Он за­во­дил в Нов­го­род­ской зем­ле сло­бо­ды, на­се­лял их свои­ми людь­ми  и та­ким об­ра­зом имел воз­мож­ность вне­дрять свою власть и этим пу­тем.

Помимо многих сел он сумел приобрести даже три удельных города с их округами: Белоозеро, Галич и Углич. Слух о богатстве московского князя расходился по соседним волостям.  Боя­ре ос­тав­ля­ли дру­гих кня­зей, пе­ре­хо­ди­ли на службу к Калите  и по­лу­ча­ли от  не­го  зем­ли  с  обя­зан­но­стью  служ­бы;  за  боя­ра­ми сле­до­ва­ли  воль­ные  лю­ди,  год­ные  к  ору­жию.  Иван  за­бо­тил­ся  о внут­рен­ней безо­пас­но­сти, стро­го пре­сле­до­вал и каз­нил  раз­бой­ни­ков и во­ров, и тем са­мым давал воз­мож­ность ез­дить тор­го­вым лю­дям  по до­ро­гам    Он сумел также придать   Мо­ск­ве особенное нрав­ст­вен­ное  зна­че­ние   пе­ре­во­дом   в нее ми­тро­по­личь­ей   ка­фед­ры   из Вла­ди­ми­ра. Иван  при­об­ре­л такое рас­по­ло­же­ние   ми­тро­по­ли­та Пет­ра, что этот  свя­ти­тель  жи­вал  в  Мо­ск­ве  боль­ше,  чем  в дру­гих мес­тах. Здесь же он умер и был по­гре­бен. Гроб свя­то­го  му­жа  был для Мо­ск­вы так же дра­го­це­нен, как и пре­бы­ва­ние жи­во­го  свя­ти­те­ля: вы­бор  Пет­ра  ка­зал­ся  вну­ше­ни­ем  Божь­им,  и   но­вый   ми­тро­по­лит Фео­гност уже не хо­тел ос­та­вить  гро­ба  и  до­ма  чу­до­твор­ца. Дру­гие  кня­зья  хо­ро­шо ви­де­ли  важ­ные  по­след­ст­вия  это­го  яв­ле­ния   и   сер­ди­лись;   но по­пра­вить де­ла в свою поль­зу уже не мог­ли.

 

                7. Окончательное торжество над Тверью

В про­дол­же­ние всего сво­его кня­же­ния  Ка­ли­та  лов­ко  поль­зо­вал­ся об­стоя­тель­ст­ва­ми,  что­бы,  с  од­ной   сто­ро­ны,   уве­ли­чить   свое мо­с­ков­ское вла­де­ние, а с дру­гой иметь пер­вен­ст­вую­щее  влия­ние  на кня­зей в про­чих рус­ских зем­лях. В этом по­мо­г­ла ему  бо­лее  все­го на­чав­шая­ся вра­ж­да ме­ж­ду Тве­рью и Ор­дой. В 1327 г. прие­хал в Тверь хан­ский по­сол,  име­нем Шев­кал (Чол­хан), или Щел­кан,  как  его  на­зы­ва­ют  на­ши  ле­то­пи­си, двою­род­ный брат Уз­бе­га, и по обык­но­ве­нию  всех  по­слов  та­тар­ских по­зво­лил се­бе и лю­дям сво­им вся­ко­го ро­да на­си­лия. Вдруг в  на­ро­де раз­нес­ся слух, что  Шев­кал  хо­чет  сам  кня­жить  в  Тве­ри,  сво­их кня­зей та­тар­ских по­са­жать по дру­гим рус­ским го­ро­дам,  а  хри­сти­ан пе­ре­вес­ти в та­тар­скую ве­ру. Труд­но до­пус­тить, чтоб этот слух  был ос­но­ва­те­лен, однако Алек­сандр с тве­ри­ча­ми за­хо­те­ли  пре­ду­пре­дить его на­ме­ре­ния и ра­но ут­ром, по сол­неч­ном вос­хо­де, всту­пи­ли  в  бой с  та­та­ра­ми,  би­лись  це­лый  день  и  к  ве­че­ру  одо­ле­ли.  Шев­кал бро­сил­ся в ста­рый дом князя  Ми­хаи­ла,  но  Алек­сандр  ве­лел  за­жечь от­цов­ский  двор,  и  та­та­ры  по­гиб­ли  в  пла­ме­ни;  куп­цы  ста­рые, ор­дын­ские,  и  но­вые,   при­шед­шие   вме­сте   с   Шев­ка­лом,   бы­ли ис­треб­ле­ны, не смот­ря на то, что не всту­па­ли в  бой  с  рус­ски­ми: од­них из них пе­ре­би­ли, дру­гих пе­ре­то­пи­ли, иных со­жгли на ко­ст­рах.

Уз­бег очень рас­сер­дил­ся, уз­нав об  уча­сти  Шев­ка­ла. По одним из­вес­ти­ям он сам по­слал за Мо­с­ков­ским кня­зем, а,  по  дру­гим  Ка­ли­та по­ехал в  Ор­ду  без зова,  то­ро­пясь  вос­поль­зо­вать­ся твер­ским про­ис­ше­ст­ви­ем. Узбег дал ему яр­лык на  ве­ли­кое  кня­же­ние и 50­000  вой­ска.  При­сое­ди­нив  к  се­бе  еще  кня­зя  Суз­даль­ско­го, Ка­ли­та по­шел в Твер­скую во­лость; та­та­ры  по­жгли  го­ро­да  и  се­ла, лю­дей по­ве­ли в плен и, по  вы­ра­же­нию  ле­то­пис­ца, по­ло­жи­ли пус­ту  всю  зем­лю рус­скую. Спаслись только   Мо­ск­ва,   да Нов­го­род, ко­то­рый дал та­тар­ским вое­во­дам 2000  гри­вен  се­реб­ра  и мно­же­ст­во да­ров.  Алек­сандр бе­жал  в  Псков. Уз­бег отдал твер­ское  кня­же­ст­во  бра­ту   Алек­сан­д­ра   Кон­стан­ти­ну. Управ­ляя ра­зо­рен­ной  Твер­ской зем­лею, Кон­стан­тин был принужден во всем уго­ж­дать мо­с­ков­ско­му  кня­зю,  лю­бим­цу  ха­на. Кня­зья  дру­гих рус­ских зе­мель по­став­ле­ны  бы­ли  в  та­кое  же  по­ло­же­ние. Од­ну из сво­их до­че­рей Иван от­дал за Ва­си­лия  Да­вы­до­ви­ча Яро­слав­ско­го, а дру­гую - за Кон­стан­ти­на Ва­силь­е­ви­ча Рос­тов­ско­го  и са­мо­вла­ст­но  рас­по­ря­жал­ся  уде­ла­ми  сво­их  зять­ев.

В  1336  г.  Алек­сандр  отправил  в  Ор­ду  сы­на  Фе­до­ра по­пы­тать­ся нель­зя ли как-ни­будь  уми­ло­стиви­ть  ха­на  и,  уз­нав­ши, что есть на­де­ж­да на ус­пех, в 1337 г. сам от­пра­вил­ся к Уз­бе­гу.  «Я сде­лал мно­го  те­бе  зла, -  ска­зал  он  ха­ну, -  но  те­перь  при­шел при­нять от те­бя смерть или жизнь, бу­ду­чи го­тов на  все,  что  Бог воз­вес­тит  те­бе».  Уз­бег  ска­зал  на   это   ок­ру­жаю­щим:   «Князь Алек­сандр сми­рен­ною муд­ро­стью из­ба­вил се­бя от смер­ти» - и  по­ве­лел ему за­нять твер­ской стол.

    Это был сильный удар по могуществу Москвы. Но уже через два года  Иван  по­ехал  в  Ор­ду  с до­но­сом на своего врага. Как не раз уже бывало, оговорам московского князя поверили безоговорочно. Тверской князь по­лу­чил при­каз  явить­ся  в Орду. Алек­сандр уже знал,  что  кто-то  ок­ле­ве­тал  его пе­ред ха­ном,  ко­то­рый  опять  очень  сер­дит  на  не­го,  и  по­то­му от­пра­вил пе­ред со­бою сы­на Фе­до­ра, а за ним уже от­пра­вил­ся сам  по но­во­му зо­ву из Ор­ды. Фе­дор Алек­сан­д­ро­вич встре­тил от­ца и  объ­я­вил ему, что де­ла идут пло­хо. Про­жив­ши ме­сяц в Ор­де, Алек­сандр  уз­нал от  та­тар -  сво­их  при­яте­лей,  что  участь  его   ре­ше­на.   Уз­бег оп­ре­де­лил ему смерть, на­зна­чи­ли и день каз­ни.  В  этот  день,  29 ок­тяб­ря, Алек­сандр встал  ра­но,  по­мо­лил­ся  и,  ви­дя,  что  вре­мя про­хо­дит, по­слал к хан­ше за вес­тя­ми, сел и сам на ко­ня  и  по­ехал по зна­ко­мым ра­зуз­нать о сво­ей уча­сти, но вез­де  был  один  от­вет, что она ре­ше­на, что он дол­жен ждать в  этот  са­мый  день  смер­ти, до­ма встре­тил его по­сол от хан­ши с той же ве­стью. Алек­сандр  стал про­щать­ся  с  сы­ном  и  боя­ра­ми,   сде­лал   рас­по­ря­же­ние   на­счет кня­же­ст­ва сво­его, ис­по­ве­до­вал­ся, при­час­тил­ся, то­же са­мое  сде­ла­ли его сын Фе­дор и боя­ре, по­то­му что ни­кто из них не ду­мал  ос­тать­ся в жи­вых. Жда­ли по­сле  то­го  не­дол­го:  во­шли  стра­жи  и с  пла­чем  объ­я­ви­ли  о  при­бли­же­нии  убийц.  Алек­сандр  вы­шел  сам   к   ним на­встре­чу - и был раз­нят по со­ста­вам вме­сте с  сы­ном. 

Ка­ли­та вер­нул­ся в Мо­ск­ву в ве­ли­кой ра­до­сти, по­слал в  Тверь,  при­ка­зал снять и при­вез­ти   в  Мо­ск­ву ко­ло­кол с тамошней церк­ви св. Спа­са.  По по­ня­ти­ям то­го вре­ме­ни это бы­ло очень чув­ст­ви­тель­ное уни­же­ние, недвусмысленно свидетельствующее о том, что в соперничестве двух городов Москва получила полное торжество над своим противником.Впрочем, Иван ненадолго пережил своего врага – он скончался в марте 1340 г.

 

                8. Волынь, Галиция и Литва

Как раз в то время, когда началось усиление Москвы, окончательно угасает русская государственность в Галиции и на Волыни. Внук Даниила Галицкого, Юрий Львович (правивший в 1301 –1316 гг.), соединил обе эти волости. под своей властью. Но даже покончив с раздробленностью, галицкие короли не могли уже противостоять Литве, необычайно усилившейся  при великом князе Гедимине (1305-1341). В 1320 г. литовцы захватили Владимир Волынский и сразу вслед затем – Луцк. Утвердившийся во Владимире сын Гедимина Любарт после 1340 г.  овладел всей Волынью.

Около 1335 г., со смертью Юрия Андреевича (внука Юрия Львовича), пресекся род королей Галицких. Их владения перешли к другому внуку Юрия Львовича по женской линии Болеславу Мазовецкому, а когда он в 1340 г. умер,  свои права на Галицию предъявил польский король Казимир III Великий. После десятилетней войны с венграми и литовцами она вошла в 1352 г. в состав Польши.

 Конспекты по истории России http://proza.ru/2020/07/17/522