Триста лет спустя или снова Ванек-Царевич

Сказка-ложь

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1,
с неожиданным сюрпризом

Вдруг задуло.
Сильный ветер поднял с земли старые листья, пожухлую траву и даже упавшие с деревьев сучья. Напуганные ни с того ни с сего нагрянувшим ураганом звери попрятались кто куда. Лишь только ласточки демонстративно продолжали летать низко над землей – чтобы потом никто не говорил, будто они не предупреждали о надвигающейся напасти. Однако смотреть на них было уже некому. Один противный, навевающий ужас ветрище продолжал гулять над землей, сгибая макушки молодых деревьев едва ли не до самой травы. 
В это время где-то далеко-далеко, в самой непроходимой чаще спал, точнее, просыпался, некто. Если и походил он на добра молодца, которого и полагается свалить богатырскому сну, то только в далеком прошлом. Сейчас же это был огромный косматый дядька непонятного возраста. С нечесаной бородой, в которой запутались палые листья, и длинными, давно немытыми и также давно нечесаными волосами.
– Э-хе-хе, – пробормотал он, сладко потягиваясь после богатырского сна. – Понесла ж меня нелегкая. Сидел бы дома, ел пирожки с урюком, маманя их здорово готовит. Так нет же, загорелось родителям меня оженить. И зачем мне жена? Сладко покушать всегда есть кому приготовить. А поболтать я могу и с соседским Федькой, мы с ним и так завсегда разговариваем – от темна до темна…
Дядька с нечесаной бородой присел и на некоторое время замолчал, оторопело оценивая только что сказанное.
– Откуда ж мне в голову такая ерунда пришла? – наконец с нескрываемым недоумением произнес он. – Какой Федька? Чья маманя? Что за пирожки с урюком? Чушь, да и только. Нет, эти слова не мои, и не из этой сказки. Тот Кто Надо что-то напутал.
Однако богатырский сон уже отлетел, и далее валяться на сырой земле не было никакого смысла. Дядька еще раз сладко потянулся, потряс косматой головой, прогоняя последние остатки сна, и поднялся. Нагрянувший ветер было попытался добавить нечесанности его волосам, ан не вышло. Они и так были взлохмачены дальше некуда.
– Это сколько же я спал? – задал самому себе вопрос нечесаный дядька. И сам же ответил: – Долго. Наверное, очень долго. Как с вражинами заморскими бились, помню. Как стояли насмерть товарищи мои, помню. Как побежала от нас, сверкая пятками, вся эта иноземная рать, тем более помню. А дальше мы, конечно, сели победу обмывать. Вот после этого ничего не помню.
Идиллическая картина размышлений заслуженного воина настолько повлияла на окружающую обстановку, что стихия вдруг утихомирилась – также ни с того, ни с сего, как до этого разразилась бурей. Куда-то убежали тучи, и вовсю засветило солнце, согревая напуганных обитателей леса и возвращая им уверенность в том, что все в этих местах осталось по-прежнему.
Дядька еще некоторое время посидел на земле, пытаясь осознать, что же с ним приключилось, и долго ли он после этого проспал, но в конце концов чувство голода взяло свое, и он растерянно стал озираться по сторонам, пытаясь приглядеть что-нибудь съестное. Увы, безрезультатно. Даже хотел было изловчиться, и поймать за хвост какую-нибудь пролетавшую мимо птичку – хоть даже и ласточку, по-прежнему, на всякий случай, летавших над землей низко-низко, да потом сообразил, что не в сыром же виде свою добычу есть. А никакого огня в ближайшей округе также не было и в помине.
– Дела-а-а-а… – задумчиво протянул он, почесывая в затылке. – А как же я раньше эту проблему решал?
С этими словами детина опять надолго задумался. То ли после долгой спячки, то ли вообще, по природной склонности, процесс этот был для него явно непривычным, и длительные размышления только добавили головной боли. А есть хотелось по-прежнему.
В конце концов детина решил проблему самым радикальным способом. Он опять завалился на сыру траву и вскоре умиротворенно засопел. А когда вновь проснулся, теперь уже сравнительно быстро – на следующий день, перед ним стояла странная парочка. Некий мужичок с длиннющими волосами держал за руку лысую девицу. Вид вдруг проснувшегося субъекта, неведомым образом оказавшегося в самой глубокой чаще непроходимого леса странную парочку нисколько не пугал, даже наоборот.
– Ну вот, мы тебя и нашли, Илья Олегович, – сказали они практически одновременно.
– Это вы мне? – привычно сладко потягиваясь после глубокого сна, переспросил детина.
– Здесь есть еще кто-то? – вопросом на вопрос ответила лысая девица.
– Откуда я знаю? – теперь уже удивился детина. – Я ж спал, ничего не видел. Мало ли кого за это время вы могли по кустам попрятать.
– Поверьте на слово, глубокоуважаемый наш Илья Олегович, что никого ни по кустам, ни по оврагам мы не прятали. Да и можно ли от вас что-то спрятать?
При этих словах детина, которого уже несколько раз назвали Ильей Олеговичем, несколько приосанился и важно посмотрел по сторонам.
– Вы ведь у нас непобедимый и прославленный воин, – продолжал мужичонка, – и равных вам в искусстве побеждать нет нигде на всем белом свете.
– Да? – удивился Илья Олегович, начавший уже постепенно приходить в себя.
– Конечно, да, – подтвердила девица, глядя на него влюбленными глазами.
А мужичонка тем временем продолжал.
– Только вам надо встряхнуться после сна. Ну, там, зарядочку сделать, водицей ключевой окатиться, чтобы разум просветлился.
– А может, лучше стопочку? – с надеждой переспросил Илья Олегович.
Девица сочувственно вздохнула, но при этом слегка поморщила свой прелестный носик. То ли детину осуждала, то ли вспомнила чего.
А мужичонка при этих словах с готовностью сбросил с плеча котомку и полез внутрь. Вскоре пред засверкавшими радостью очами Ильи Олеговича предстала фляга, в которой плескалась некая жидкость. Источала она такой аромат, что девица с еще большим неудовольствием наморщила свой носик, а детина Илья Олегович, напротив, обрадованно им зашмыгал.
– Первач? – с уверенностью знатока сказал он.
– А то.
– Свекольный?
– За то время, что вы, Илья Олегович, изволили почивать беспробудным сном, народец здешний научился делать сей бодрящий напиток из чего угодно, – при этих словах из заветной котомки появилась и кое-какая закуска, немудреная, но много.
– А зачем? Чем свеколка плоха? И вкус дает, и цвет, и запах что надо, настоящий, простой, – Илья Олегович побыстрее продегустировал напиток и с аппетитом принялся жевать. Как же вовремя Тот Кто Надо послал к нему эту парочку!
– А затем, что пока вы спали, многое у нас переменилось. Прежде-то как было. Крестьяне землю пашут, царевны в заточении сидят, ждут, когда кто-нибудь из нагрянувших женихов три загадки отгадает и замуж их возьмет. Царевичам, когда своей семьей обзаводились, полцарства давали, и правь там на радость подданным. Ну, понятно, туда-сюда люди торговые ездили. Если лихих людей на больших дорогах не встретят или, например, соловья-разбойника, то с большим прибытком домой возвращались. А вырученные средства пускали в оборот, закупали специй каких или матерьялу – и опять в путь-дорогу…
– Знаю, знаю, – закивал головой Илья Олегович. – Товар – деньги – товар. Известная формула.
Мужичонка аж чуть закуской не подавился.
– А я думал, вы только по военной части...
– Я тоже так думал. Да вот пока спал мне что-то всякой ерунды в голову поналезло. То про пирожки какие-то с урюком вспомнил, то отчего-то решил, что экономика должна быть экономной.
– Экономной должна быть жена, – наставительно сказал как отрезал мужичонка. – Чтобы супругу ее на всякие радости земные денег оставалось.
Девица при этом несколько смутилась, однако смолчала.
– Так я ж и говорю, ерунда всякая в голову набилась, пока спал, – еще раз объяснил Илья Олегович. – Я еще и не то вспомню, сейчас…
– Не надо, не надо… – попробовал остановить его мужичонка, но его собеседник уже слишком жаждал поделиться теми крупицами знания, что неведомым образом занеслись в его голову во время сна.
– Значит так. Коммунизм – это есть чего-то там, не помню, плюс электрификация всей страны. Не знаю, что это такое – электрификация, женщина, наверное, такая. Но главное, что в этом слове посредине пишется буква «и», а не «о». Это главное – запомни, пригодится. Потом. Мы не можем просить милостыню у кого-то там, не помню, долго спал, взять ее из чужих карманов – вот наша задача. Ну, там, по мелочи – учиться выше, учиться дальше, учиться сильнее…
– Все? – ехидно переспросил мужичонка.
– Вот еще, – не понял юмора Илья Олегович. – Где поймаешь авантюриста, там его и мочи. Поймаешь в лесу – мочи в лесу, поймаешь в поле – значит, в поле, поймаешь… Ну, это не при дамах.
– А если во время дождика?
– Не знаю. Ничего про это не говорилось. И вообще, если с неба не капает, или лужи рядом никакой нет, то как мочить-то… Какие только фантазии во время сна в голову ни лезут…
– Кто же тебе всю эту чепуху в мозги-то вбил? – удивился мужичонка.
– Даже не представляю. Может, это Тот Кто Надо?
– Только ему и дел тебе в голову бесполезные сведения вкладывать. Тем более, Тот Кто Надо кого хочешь намочит и без твоей подмоги.
– А что это сразу бесполезные? – даже обиделся Илья Олегович. – Ты что, меня не слушал? Я же тебе сказал, «электрификация» пишется с буквой и.
– Еще бы увидеть ее, твою электрификацию. Может она такая, что ты ее захочешь тут же забыть со всеми буквами вместе взятыми. Так всегда бывает. Если красна девица со спины ничего, то лучше ее не обгонять. Заглянешь в лицо, и сразу во всем человечестве разочаруешься.
– Это еще что за электрификации у вас на уме? Теперь, оказывается, вот как это называется? – возмутилась девица. – Не стыдно вам, охальники? Все ж таки я здесь.
– А что мы такого сказали-то? – неожиданно залебезил мужичонка. – Просто слово красивое. Слова и слова. Надо ли на них обращать внимание? Сказали, и сказали…
– Это да. Все у вас одни слова на уме, а не дело. Только языками чесать и умеете…
– Ну как тебе не стыдно, – возмутился мужичонка. – Человек спал, ничего не знает, ни о чем не помнит. Ну почти ни о чем. А ты ему сразу такие обвинения бросаешь.
– Вот кстати, – обрадовался Илья Олегович, что разговор вернулся в нужное русло. – У меня же к вам столько вопросов накопилось. Почему и зачем в этом напитке надо было свеколку на что-то менять? Это раз. Сколько я спал? Это два. Почему мне в башку столько всякой ерунды влетело? Это три. С чего вы взяли…
– Может, хватит для начала? – перебил его мужичонка. – И так отвечать вам будем до самого утра.
– С чего вы взяли, что меня зовут именно Илья Олегович, если я и сам совершенно не помню, как меня зовут? – упорно, словно и не слыша своего собеседника, продолжил Илья Олегович. – И зовут ли меня как-нибудь вообще, – всхлипнул вдруг он, пуская по щекам слезы. – Может, у меня от рождения и имени-то никакого нет…
– Как это нет имени? – возмутилась девица. – У кошки в дому и то есть имя. Мурка там, Барсик, а то еще Чубайсами котов стали называть. Чего только не придумают.
– Нет-нет, я точно не Чубайс, это я помню, – отчего-то испугался дядька, даже слезы у него моментально просохли. – Пусть лучше я буду Ильей Олеговичем, коли вы в этом уверены.
– Уверены, – сказал мужичонка.
– Ну тогда рассказывайте – и про меня, и про себя, и вообще про все, что в это время в мире произошло.

Глава 2,
в которой открывается много интересного

– С чего начнем? – хрумкнул соленым огурцом мужичонка.
– Ну хотя бы с того, откуда вы знаете, что я и есть Илья Олегович? И почему именно Олегович, а не, скажем, Анемподистович?
– Да хоть Козел Козлович, – сверкнула глазами девица. – Все вы, мужики, на одно лицо. И натура у вас одна. Ишь, сидят, закусывают. А время идет, между прочим…
– Ты на нее, дорогой наш богатырь, не обижайся. Она у нас с некоторых пор изрядно мужской пол недолюбливает, – примирительно сказал мужичонка. И уже другим, более строгим тоном добавил, погрозив при этом пальцем в сторону спутницы. – Хотя раньше-то, я скажу, другого мнения обо всем была. Совсем другого.
Девица демонстративно стала смотреть в другую сторону.
– Она что, из этих? – внезапно осипшим голосом тихо переспросил Илья Олегович.
– Из каких? – сначала даже не понял мужичонка. – А-а-а… Нет, что ты. Убежденная натуралка. Потом про нее все узнаешь, у нас пока другие темы для разговора есть. Кстати, присмотрись к ней повнимательнее. Справная бабеха. Это я тебе как брат говорю.
– М-м-м… Так вы всего лишь родня, – протянул Илья Олегович, заинтересованным взглядом окидывая лысую девицу. – А что это у нее волос на голове совсем нету? Болела чем?
– Сейчас не об этом. Ты спрашивал, откуда мы знаем твое имя. Так вот. Припоминай. Ты есть славный богатырь Илья Муромский. А отчество у тебя от папаши твоего – Олега Вещего.
– Вещей, что ли, у него было дофига, или вещал чего не надо?
– Второе. Оттого долго и не прожил. Правда, успел подарить миру такого славного воина, как ты.
– А действительно я какие-то подвиги совершал?
– Полным-полно, – встряла в беседу девица. – О них до сих пор в народе рассказывают.
– И что, чистую правду?
– Ну кто ж столько лет будет одну голую правду гнать? Это быстро надоест. Додумывают, конечно, но в твою пользу.
– Да и кто уже разберет, где правда, а где вымысел, – поддержал сестру братец, – Лет-то сколько прошло, пока ты спал. Уже все быльем поросло и пылью покрылось. Оттого и рассказы о тебе так в народе и называют – пылины, мол, пылью побиты.
– Кто называет?! Покажи! – начал вдруг наливаться злобой Илья Олегович. – Это что, выходит, они думают, я пыльным мешком потрепанный?
– Ты спи дольше, вообще про тебя забудут, – одернула его девица. – Хорошо хоть пылины остались, а то бы вообще никто не вспомнил.
– А что, я действительно долго проспал? – вдруг моментально успокоился богатырь. – Меня опоили сонным зельем? Недруги?
– Сонное зелье твое известно как называется. Вон, опять сидишь им наливаешься, сейчас назюзюкаешься, и ничего не поймешь, – строгим голосом ответила ему девица. – Ну да, может, оно и к лучшему.
– Больше не буду, – богатырь демонстративно отодвинул от себя бутыль, налив, правда, перед этим себе еще полстаканчика. – Для аппетиту, – скромно потупив глазки, как красна девица, оправдательным тоном добавил он.
– Спал ты, любезный наш богатырь, долго. Очень долго, – ответил ему братец строгой сестрицы. – Триста лет и три года.
– Ни-фи-га-се-бе!!! – ошарашенно произнес Илья Муромский. – Это ж меня, воспользовавшись беспомощным моим состоянием, мог, как ту спящую царевну, какой-нибудь дурной принц поцеловать, и был бы я у него заместо жены… Ужас!!! Надо бросать пить…
– Давно пора!!! – достаточно злобно кинула сестрица.
– Девушка, что я вам плохого сделал? – бедный богатырь, казалось, был совсем загнан в угол навалившимися на него сведениями и знаниями. А тут еще, как назло, ниоткуда ни возьмись засела в голове дурацкая фраза «На чужой роток не накинешь платок…» К чему?!! Зачем?!!
– Все от нее, проклятой!!! – продолжала наседать девица.
– Да погоди ты, – одернул ее брат. – Успеешь еще! – и вновь заговорил с вконец испугавшимся Ильей Олеговичем. – Не станем скрывать, опасность неуместного поцелуя за эти триста лет была. Но теперь она уже позади…
Богатырь почувствовал облегчение.
– …потому что вас наконец поцеловали.
– Кто? – только и мог выдавить он из себя, обводя окружающую поляну глазами, полными ужаса.
Его собеседники скромно опустили глаза к земле.
– Вы оба? – налились еще большим ужасом глаза богатыря.
– Ну что же сразу оба? – разрядила обстановку девица. – Я одна. А то бы так и спал дальше, бездельник. Теперь ты мне по гроб жизни обязан, и как честный человек должен на мне жениться. И как нечестный – тоже. Сам понимаешь, в сказочных делах по другому никак.
– Девушка! Женщина! Красавица моя! – у богатыря от внезапно нахлынувшей радости даже слов никаких не находилось. И набранные за триста лет глубокого сна знания тоже ничего путного не подсказывали. – Да я для вас… Да вы мне и так… Только скажите… Может, морду кому набить? – завершил он наконец свои признания.
– Набить. Попозже, – не терпящим возражений тоном сказала будущая жена богатыря. Муромская, стало быть.
– Кому? – с готовностью переспросил жених.
– Значит так, – отрезал брат невесты. – Докладываем обстановку. А то все ходим вокруг да около. То, что мы спасли тебя от крупных неприятностей, ты уже понял…
– А может, и от приятностей, это уж кому как, – вставила злобную шпильку невеста. – Мы же еще толком и не знаем друг друга…
– Придержи язык, – одернул ее братец. – Продолжаю. Неприятности и вправду могли быть. Потому что бродит в этих местах с десяток соответствующих принцев и несколько сбрендивших принцесс, которых никто в жены не берет. А ищут они – тебя!
– Зачем?!!
– Ты не понял? – удивилась будущая супруга богатыря. – Подарить поцелуй, и заполучить тебя со всеми потрохами. Чтобы использовать в своих корыстных целях. Молва прокатилась по земле, что вот-вот должен ты проснуться, непобедимый и легендарный наш.
– А вам я зачем? – богатырь подтянул бутыль опять к себе поближе, и сделал добрый глоток из стакана.
– Мы хотели тебе помочь. От чистого сердца.
– Была, правда, еще одна цель, – решил, наконец, открыться мужичонка. – Видишь ли, в чем дело. Влюблена она в тебя по уши, Илюшенька, уж позволь теперь так тебя называть. Еще с глубокого детства влюблена. Бывало, в книжке картинку с твоим изображением увидит, и припрячет где-нибудь. А потом, когда никого рядом нет, достанет и поцелует… Я все ви-и-идел… – опять погрозил он сестре пальцем.
– Это правда? – совершенно ошалелым взглядом посмотрел богатырь на свою суженую.
– А что теперь скрывать, целовала твои картинки в книжках, крепко целовала, – бесстыжая девица даже не смутилась.
– Погодите. Если я спал триста лет с лишним, да тогда мне сколько-то было. То, выходит, сейчас мне страшно сказать сколько… Девушка, я вам в прапрапрапрадеды гожусь. Я ж в десять раз вас старше, а то и еще больше. 
– Это ничего, – сказала девица. – Мужчина и должен быть старше. Мне такие и нравятся.
– Ну с вами понятно. А принцам-то я на что? Я, конечно, слышал, что и Соловья-разбойника прозвали разбойником не потому, что на дорогах шалил, а просто был большой любитель всяких таких дел. Но то ж, вроде, по взаимному согласию. А я ж несогласный. Я в глаз дам.
– Илюшенька, просыпайся уже! – пошел наставлять его мужичонка. – Ну какие от тебя удовольствия? Тебе ж четвертое столетие пошло. Из тебя песок… Нет, этого я не говорил. В общем, другие от тебя удовольствия требуются.
Богатырь опять перетрусил.
– Это какие ж еще выверты придумали, покуда я спал? Это что у вас за жизнь такая пошла? Не лучше ли мне на другой бок повернуться, и еще пару десятков лет покемарить?..
– Не лучше, – отрезала девица.
– Тебе же сказано, любовь у вас. Взаимная, как я погляжу. Ты посмотри, какой радостью светятся глаза твоей невесты! Сам бы на ней женился, да не могу. Все ж таки родня.
Богатырь неожиданно помрачнел.
– Со свадебкой затягивать не будем, – не унимался будущий родственник. – Невеста согласна, жених обязан, я у вас обоих за свидетеля. Ну а второй свидетель – Тот Кто Надо. Он все видит, и все знает. Объявляю вас мужем и женой! Совет вам да любовь. Жить-поживать, да добра наживать!
– Счастье – это когда ты всё про всех понимаешь… – неожиданно горько промолвил богатырь.
– Ты это о чем, котик? – удивилась законная супруга.
– Облаву, значит, на меня объявили? Охотнички с мокрыми губами со всей округи набежали? И вы оказались шустрее всех. Первыми пересекли финишную черту. Вот ведь еще бы знать, что это за черта такая, и где она у меня есть. Откуда только такие слова лезут… Вот я интересуюсь, а если бы я каким другим местом вверх лежал, тоже бы облобызали? И что за охота вам со мной целоваться? Чего вам надо-то от меня? А?!!
– Остынь, дорогой! У тебя первая брачная ночь впереди, а ты нервничаешь. Тебе в твоем возрасте это никак нельзя. Конфуз может случиться. Догадываешься какой, или за триста лет уже обо всем успел позабыть? А впрочем, все равно. Наливай, что ли, по полной. Отметить надо событие. Нельзя обычаи нарушать.
Богатырь с готовностью пододвинул стаканы...
– Как звать-то хоть вас?
– Зови меня Вуглускром.
– Как?!!
– Шучу. Сидр Сидорович я. Легко запомнить.
– А эта?
– Что еще за эта? – насупилась девица. – Я, между прочим, теперь для тебя никакая не «эта», а супруга законная. На веки веков, как ты понял. Сказочные законы крепче разбойничьих понятий.
– Варвара это, – не стал томить Сидр Сидорович. – Точнее, Варвара-краса – длинная коса.
– Какая краса, такая и коса, – съехидничал богатырь. – Где ж ее коса-то, что-то не вижу.
– А вот она, – Сидр Сидорович потянулся к котомке, и, чуток покопавшись, предъявил богатырю девичью косу. – Не сомневайся, длинная. Пять раз тебя можно ею обмотать. Мы отрезали – знаешь, танцевать мешает…
– Она еще и танцует? – ужаснулся богатырь, быстро налил себе еще один стакан до краев, и, пока новоявленная супруга не успела перехватить, немедленно выпил.
– Лучше бы вы эту косу вместе с головой отрезали, – еще успел промолвить вконец растерявшийся воин, после чего ему стало совсем хорошо, отлетели куда-то в никуда Сидр Сидорович, Варвара с фальшивой косой и фальшивой любовью, принцы, жаждущие его целовать в самые неожиданные места и сказочные законы.
Богатырь опять забылся богатырским сном. Правда, к его глубокому сожалению, недолговечным. Следующим утром, как ни противился этому, пришлось просыпаться.

Глава 3,
в которой государь видится со старым другом

А вот у Ивана-короля, бывшего Иван-царевича, настроение с утра было приподнятым. Это несмотря на то, что после обеда ему предстоял пренеприятный разговор. Но вдруг в светлицу, где государь дожидался обеда, вбежал дворецкий.
– Посетитель к тебе, великий государь! – доложил он. – Говорит, срочный разговор.
– Не сейчас. Видишь, я голодный, – это раз. Два, у меня и без него хватает своих срочных и важных разговоров. Три – не хочу никого сейчас слушать. А сто восемьдесят семь – подождет.
– Вот я так и знал, что из тебя именно такой беспутный правитель и выйдет, – вдруг раздалось от самой двери, и перед Иваном очутился некто. Вернее, это когда-то Иван, в бытность еще царевичем, посчитал его за некто. А сейчас-то он уже знал, что это самое вредное на свете существо, по которому он успел изрядно соскучиться.
– Это ты?! – с радостью вскочил он с трона и бросился к водяному.
Тот с не меньшей радостью закивал головой, не находя больше слов, чтобы выразить свои чувства. Как видно, водяной тоже успел соскучиться по своему Ванюше, которого когда-то учил уму-разуму.
– А что же это ты обо мне такие слова при моих подданных произносишь? – вдруг опомнился Иван. – Я ж таки царь тут всем, а не звездочет какой-нибудь.
– А где тут подданные? – деланно удивился водяной, а понятливый дворецкий поспешил скрыться с глаз долой.
– Ты все-таки поосторожней со словами-то, а то знаешь…
– Неужто голову с плеч?
– В пруду утоплю, – поспешил перевести разговор в шутку Иван-король.
– Строго у тебя.
– А никто не жалуется…
– Слышал-слышал… Ищи дураков жаловаться. Голову, может, и не отрубят, но по судам затаскают. А потом к тому, кто выиграл, заставят каждый день ходить прощения просить. И так – полгода. Да чтоб со всей искренностью… А это ведь для многих хуже самой лютой казни… Зверь ты, Ванюша. Лучше палача откуда-нибудь из-за границы выпиши.
– В нашем государстве на смертную казнь – мораторий, – важно объявил Иван-король. – А преступность скоро изведем под корень. За шесть месяцев текущего года, как докладывает мне главный государственный стражник, количество правонарушений по сравнению с соседними королевствами у нас уменьшилась на четыре целых шесть десятых процента, по сравнению с заморскими странами – на семь и три десятых процента, а по сравнению с заокеанскими – аж на восемь и восемь десятых. Во как! Из них, тяжких преступлений с нанесением побоев в нашем царстве по сравнению с соседними…
– Подожди, подожди, – перебил его водяной. – У тебя что, воровать меньше стали?
– Да при чем здесь это? – отмахнулся Иван-король. – Ты слушай, что я тебе говорю. За шесть месяцев текущего года количество правонарушений по сравнению с соседними королевствами у нас уменьшилась на четыре целых шесть десятых процента, ты понял?! На четыре целых и шесть десятых, это тебе не хухры-мухры! По сравнению с заморскими странами – на семь и три десятых процента! А заокеанские мы уделали аж на восемь и восемь десятых. А ты тут мне про какую-то ерунду спрашиваешь. Воровать, воровать… Конечно, меньше не стали… Разве так просто, царскими указами, от этого отучишь? Зато в суды теперь обращаются значительно реже. Это что, не достижение?
Водяной хмыкнул.
– Нет, ты послушай дальше. Статистика знает все!
– Только кое о чем умалчивает. Тоже мне государь. Сколько лет на троне сидишь, а все никак не то, что в королевстве, а в собственном дворце порядок не можешь навести…
Иван тут же сник.
– А ты откуда об этом знаешь?
– Думаешь, в округе есть более интересные темы для разговора? И это еще до моего озера не все слухи долетают. Не думал я, что ты можешь так со своей мечтой расправиться…
– А чего она…
– Чего, чего, – передразнил вредный водяной. – У тебя же не простая голова на плечах должна быть, а царская, государственно мыслящая. А ты все как мелкий лавочник…
– Ты слова-то выбирай…
– А то что, заставишь к тебе каждый день таскаться прощения просить? А вот уж дудки! Ты меня в моем озере вылови сначала!
– Я ж все-таки король в этих местах, – совсем растерянным голосом добавил Иван.
– Голова с дырой, – водяной был совершенно бессердечен к Ивановым проблемам.
– Ты вот за этим сюда пришел? Чтобы мне гадостей наговорить? А я тебя, несмотря ни на что, всегда другом считал! – наконец взял себя в руки Иван.
– Так я ж как друг и пришел. И совсем по другому поводу.
– Погоди-погоди со своими важными разговорами, – вдруг остановил его государь. – Успеется. Давай до вечера. А пока отобедаем.
Иван-король два раза громко хлопнул в ладоши, дверь отворилась, и тут же на стоявший в светлице стол внесли огромный, пышущий жаром самовар и блюдо с сушками, покрытыми маковыми крапинками.
– Присаживайся, – гостеприимно махнул рукой водяному Иван-король.
– Это все? – с нескрываемым недоумением ответил тот.
– Ах да!
Иван еще пару раз громко хлопнул в ладоши, и потребовал от вмиг появившейся прислуги принести заморской рыбки повкусней.
– Вареной, жареной, печеной на углях, в сыром виде, в копченом?
Государь вопросительно посмотрел на своего гостя.
– Всего понемножку, – важно ответил тот. – А еще икры минтая не забудьте. Очень уважаю.
Пока стол наполнялся рыбными разносолами, Иван мечтательно поинтересовался у водяного:
– Банка-то твоя с селедками цела? У меня моя дудочка, которую Баба-Яга дала, лежит до сих пор. Только нужды в ней еще не было. Вроде сам со всем справляюсь. А в выручальную трубочку, что рыцарю дарили, мы любили вместе смотреть…
При этих словах Иван-король как-то опять неожиданно погрустнел.
– И моя банка тоже цела! – поспешил развеселить своего собеседника водяной. – Я с нее теперь не только селедки таскаю. У меня в озере каких только рыб нету, всех цветов радуги. А теперь я наловчился новые породы выводить. Даже, по секрету тебе скажу, скрестил пиранью, слышал о такой, с нашим карасем.
– И что?
– Да ничего. Думал, она будет сторожить, как пиранья, и вкусная, как карась в сметане. А вышло наоборот. На вкус ядовитая, зато деловая как карась. Да еще плодится со страшной скоростью, не знаю, что с ней делать. Тебе никчемная рыба не нужна? Даром отдам.
– Даром не нужна, а лишних денег в моем царстве нет.
– Да уж по столу вижу.
– Нет, ты на это внимания-то не обращай. Это частный случай. Просто, понимаешь, у нас после обеда разговор важнющий. А я когда объемся, а за обедом ведь по другому никак, не то что скандалить, перечить не могу. Из меня веревки вить можно. Да что веревки – канаты. Я потому и приказал на обед подать чаю с сушками – просто червячка заморить, чтобы в желудке не выло. А уж вечером – пир горой, можешь не сомневаться.
– То есть сам не ешь, и другим не даешь?
– Ну почему? – смутился Иван-король. – Государыню нашу я сказал накормить до отвала. Пусть напоследок отведает моего царского угощения. Все, глядишь, будет посговорчивее.
– Хитрый стал…
– А как ты думал? Царством управлять, это тебе не щи лаптем хлебать.
– Что же ты в семье-то своей управиться не смог? Эх, ты…
– Вот чего ты в чужую жизнь лезешь? – неожиданно взбеленился Иван. – Что ты в семейных делах можешь понимать? Ты, как я погляжу, мирить нас приехал? А оно мне надо? А ей оно надо? Или это она тебя и подговорила? Признавайся!
– Вот как ты был Ванек, так ты Ваньком и остался! Это ж надо было так с такой девушкой, как Василиса прекрасная, разругаться, что начать царство делить, и по разным дворцам разъезжаться. Тебе ж все окрестные царевичи и королевичи завидовали. Мне леший рассказывал, никогда в наших лесах не было такого нашествия царских детей, которые стрелы свои по всем кустам раскидывали. Надеялись такую же лягушку, как у тебя найти…
– А у меня, если помнишь, совсем не лягушка была… Лягушки-то, они смирные, спокойные. А в этой все рыцарское прошлое напоказ, вернее, не рыцарское, а как бы это назвать… Гулящее, вот! Она ж на каждого приезжего купца, на каждого путешественника готова была броситься. А я все видел, но только до поры до времени глаза закрывал, а потом терпение-то кончилось…
– Это ты глаза закрывал? Да про ваши скандалы уже на следующий день после свадьбы стали рассказывать. И если хотя бы половина из этого правда, то я твоей Василисе не завидую. Про нее, между прочим, кроме тебя никто дурного слова не сказал.
– А про меня? – сощурился Иван.
– А про себя ты все и сам знаешь. А если не знаешь, значит, не Иван-царевич ты, и даже не Ванек, а Иван – сам знаешь кто.
– Дурак… – уточнил государь.
– Ты сам это произнес.
– А вот позову-ка я сейчас стражу, да засажу тебя за решетку – как государственного преступника, бунтовщика и мятежника, произносившего в адрес царственной особы непозволительные вещи.
– Тоже мне, особа! Я тебя об опасности пришел предупредить, а ты мне тут темницей грозишь!
– Тоже мне опасность. С женой имущество и государство поделить. Только теперь я детскими фантазиями себе голову не буду забивать. Не надо мне никаких заколдованных лягушек, если кругом столько реальных, непридуманных красавиц. И все они, заметь – все, меня любят и желают. И новая жена у меня будет красивше, умнее и обходительнее, чем всякие-такие Василисы. Она еще пожалеет, что на сторону смотрела, а во мне ничего замечательного углядеть не пожелала. Что я был ей совсем безразличен.
– Это ты сам все придумал, или сказал тебе кто?
– Это даже слепой видит. И я не понимаю, что это ты пришел не меня в трудную минуту поддержать, друга своего, а за ветреную мою жену заступиться. Может, у вас с ней тоже какие шашни были, а? Признавайся!
– И правда дурак! – только и мог ответить на эти глупые обвинения водяной. Вылез из-за стола и направился к двери. – Хотел я тебя, Ванюша, от настоящей опасности предостеречь, а заодно, может, действительно с Василисой помирить, да видно не нужно тебе ни одно, ни другое. Как был ты Ваньком, так Ваньком и остался. Жаль. Очень жаль.
– Не очень-то и надо! Со своими опасностями я сам как-нибудь разберусь. У меня царская голова на плечах, а не горшок с гречневой кашей! Можешь забирать Василису себе, и сидеть с ней на пару уху из пираньевых карасей хлебать! А то ишь, рыбы он мне хотел предложить. Да мне, чтоб ты знал, из Средиземья купцы рыбу возят! Ты такой рыбы и не едал никогда. И вряд ли отведаешь, чудище болотное…
Иван еще долго не мог успокоиться, и все кричал и кричал вслед своему еще недавно такому желанному гостю всякие обидные вещи. Но водяного и след простыл. Так Ванек-король и не узнал о надвигающейся на его владения большой опасности.

Глава 4,
переговорная

Как ни оттягивай, а время важнющего разговора пришло. Недавняя счастливая парочка, семейному счастью которой завидовали и в самом Ивановом царстве-королевстве, и далеко за его пределами, собралась за одним столом. Василиса, правда, пришла не одна, а с неким старичком, то и дело бросавшим на что ни попадя проникающие взгляды. Казалось, от них совершенно невозможно скрыться, и они обжигают своим всезнанием до самых пяток.
– Это еще кто? – недружелюбно посмотрел в его сторону Иван-король.
– Это поверенный в моих делах.
– Так вот он, оказывается, какой, твой поверенный. Не зря я тебя подозревал. Ты что, помоложе себе не могла найти?
– Ты совсем дикий, да? Поверенный в моих делах будет помогать мне в нынешнем разделе. Чтобы ты меня не обманул. Потому что я – девушка простая, в этих делах неопытная, а он видал всяческие виды. Он самого не могу тебе сказать кого разводил. И тебя разведет…
Иван помнил, что в свое время его дорогая супруга за склонность поговорить была сурово наказана, и долгое время провела в образе странствующего Рыцаря, который и слова не мог вымолвить. Он сам тогда назвал ее Рыцарем печального образа, а Игоряша – дровосеком. Но как только к ней вернулся прежний лик, Василиса опять любила поговорить, или что-нибудь долго рассказать. Поэтому Иван-король и в лучшие времена старался побыстрее Василису остановить, чтобы та не успела набрать темп разговора. В этом она была очень похожа на водяного, с которым Иван только что умудрился не на шутку разругаться.
– Откуда же этот разводитель взялся на мою голову? – недовольно пробурчал он.
– Так Елена премудрая порекомендовала. Помнишь такую? Наверняка помнишь. А я ведь у тебя никогда не спрашивала, что вы с ней добрых две недели с глазу на глаз делали, когда вас никто не видел. А? Что молчишь? Все знают, что ты к ней клинья подбивал, а она дала тебе от ворот поворот.
– Если бы я хотел, то никуда бы она не делась, просто я, дурак, в тебя был тогда заочно влюблен.
– Ой ли?!
– Ты никогда мне не верила!
– Молодые люди, давайте вернемся к нашим баранам, – наконец подал голос тот самый поверенный в делах с пронзительным взглядом.
– Ты меня имеешь в виду? – вдруг взвился Иван-король. – Ну что за день сегодня?! Один пришел, дураком назвал. Другой явился, говорит, что я баран! А ну, выйди отсюда немедленно, и постой там за дверью, пока я с Василисой буду разговаривать. И не перечь! У нас, знаешь, темницы-то темные в государстве. Да еще с клопами.
– Ванечка, ну что ты хитришь… Ведь ты его прекрасно понял. Но только сделал вид, что это не так. Потому что у тебя повод появился его отсюда убрать. Я же тебя насквозь вижу, и все твои уловки давно изучила. Что ты из себя простака-то строишь… Ты же у нас король…
– Не ври, никогда ты меня не понимала, – еще пытался взять инициативу в свои руки Иван-король, но и сам понял, что проиграл.
– Это ты меня не понимал. Ну да что теперь об этом говорить. Давай к делу.
– И к баранам, – злобно добавил Иван-король.
– Как вам будет угодно, – проклятый поверенный положил на стол огромную тетрадь, и раскрыл ее почти на середине. Все предыдущие страницы, как успел заметить король, были густо исписаны бисерным почерком.
– Во поднаторел на этих делах, гад, – с неприязнью подумал Иван-король. – Небось, уже в каждом царстве и каждом королевстве своим умением отметился. Ну, Леночка, спасибо. Правильно я тогда про тебя все сказал. Дура – она дура и есть. А я, как выяснилось сегодня, дурак. Выходит, мы два сапога пара. Надо было мне на тебе жениться. Было бы у нас в семье полное взаимопонимание…
Его размышления прервал поверенный, который наконец-то разобрал в своих закорючках, которые он наспех заносил нынешней ночью в тетрадь, что именно он хотел сказать.
– Предполагается, что раздел государства будет происходить по речке Душице, которая как раз протекает посреди государства. Таким образом все, что справа, если смотреть по ходу течения, вместе с нынешней главной государственной постройкой – дворцом то есть, будет принадлежать Его величеству, а все, что слева – Ее величеству. При этом казна Его величества финансирует Ее величеству половину средств, необходимых для постройки собственного типового правительственного дома – такого же, или почти такого же дворца, как у его величества, не считая бытовых пристроек и иных зданий, не имеющих первоочередного государственного значения.
– Погоди-погоди, – вдруг остановил ушлого поверенного Иван-король, который и сам, по правде сказать, предполагал разделить королевство именно таким образом, но теперь чувство противоречия взяло свое. – Ты это что же? Ты предлагаешь мне получить площадь, где количество пахотных земель только за последние годы сократилась на две целых шесть десятых по сравнению с истекшим периодом. Да еще если взять в расчет и соседние государства…
– А это под вашим мудрым руководством сократилось, – ехидно заметила еще пока жена.
А ушлый поверенный, казалось, и вовсе не слышал перепалки.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда давайте поменяем стороны. Давайте то, что справа возьмет себе Ее величество, а все, что слева – Его величество. И тогда Ее величество будет частично финансировать Его величеству строительство нового дворца.
– А где же я в это время жить буду? Я тогда здесь пока, в нынешнем дворце поживу, – растерянно сказал Иван-король.
– Еще чего! – мстительно ответила царица. – В чистом поле палатку поставишь.
– Я так не согласен.
– А как же ты согласен?
– Вообще не хочу ничего делить. Поскольку я государь, и сам устанавливаю закон, то вот он вам и есть. Только что утвердил. Государство ни под каким предлогом не может распиливаться, распадаться по всяким соглашениям или иным образом делиться на части, оно единое и неделимое. Ну а коли кому-то не по нраву личность всенародно признанного царя, могут пойти в чисто поле, поставить палатку, и жить там сколько влезет. Я возражать не буду! Закон окончательный и обжалованью не подлежит!
Даже поверенный, казалось, растерялся. А вот царица нисколько не смутилась.
– А ноту протеста от всех сопредельных и заморских государств не хочешь? А эмбарго на поставки тополиного пуха, который только и умеют производить в твоем государстве? Я еще и Елене премудрой напишу, какой ты стал.
– Напугала! Что они без нашего тополиного пуха делать-то будут. Сами первые попросят. В любом случае такой раздел считаю в корне несправедливым и ущемляющим мои королевские права. Потому что Душица не ровно посредине протекает, а когда в наше государство входит, делает крючок, тем самым части получаются неравнозначные!  Чего ради я возьму себе меньшую!
– Вы можете взять левостороннюю часть, – предложил поверенный.
– Ага! Без дворца. С палаткой в поле.
– Тогда с того места, где Душица выходит на прямую, мы проводим воображаемую линию до границы, и делим государство пополам, – предложила царица.
– Еще чего! И люди скажут, что я родительское государство промотал, отдал в неизвестно чьи руки!
– Хорошо. С этого места мы делаем черту в мою сторону, под тем же углом, под которым с другой стороны свернула Душица. В таком случае тебе достанется большая часть царства, а мне, ветреной, меньшая.
– А откуда известно, что это будет меньшая? Кто это считал? – еще пытался вяло сопротивляться Иван-король.
– Все уже давно подсчитано! Угомонись!
Иван-король замолчал. Конечно, он знал, что эта часть царства действительно больше. Ненамного, правда. Крючок, который делала в этом месте Душица, не на всякой карте можно было и разглядеть. Но уж очень не хотелось ему уступать Василисе. Да и, по честному сказать, не очень-то он и хотел этого разъезда. Ни на кого другого, кроме как на Василису, глаза его и не смотрели. Но упрямый характер не позволял остановиться, и он твердо решил довести дело до конца. А дальше – будь что будет. Небось, сама еще на поклон придет. Парень-то он видный, да и все ж таки при должности. Государь не самого последнего государства. Не может быть, чтобы рано или поздно она это не поняла.
– Ну так и быть, – наконец промолвил он. А Василиса, как ему показалось, при этих словах сникла.
«Вот то-то, – довольно подумал Иван. – Я же говорю, сама пожалеет, скоро прибежит прощения просить».
И Ванек-король принялся фантазировать, как он будет сидеть на троне с гордым и независимым видом, пока Василиса выпросит прощения. А в качестве тех, кто будет ей помогать, прибегут и водяной, и Елена премудрая. Да, собственно, лешего, Машутку, Игоряшу, хоть и бывшего дракона он тоже хотел бы при этом видеть. Он уже успел по всем соскучиться.
«Не лучшие поводы мы выбираем для встреч с друзьями», – с горечью подумал Ванек-король, уже окончательно уверивший себя, что все именно так и будет. И настолько, что именно сейчас, в этот момент, придал выражению лица максимум гордости и неприступности. С этим-то выражением и посмотрел на царицу.
– Ну что ж, давай прощаться, – сказал он. – Надеюсь, что тебе и твоим всем поверенным будет спокойно без меня. А то, может, по привычке, опять в путь-дорогу поспешишь. Мне вот водяной сегодня рассказывал, что королевичей по твою душу в наших местах полно ходит. Глядишь, присмотришь себе кого…
– Водяной? – загорелись было глаза Василисы. Но потом, видя, что Ванек сидит с тем же каменным выражением лица, быстро взяла себя в руки, и безразличным тоном спросила. – А он зачем приходил?
– За тебя хотел заступиться.
– Как я погляжу, не удалось.
– Конечно. Мое слово царское. Сказал – как отрезал. Еще ведь причину придумал – мол, хочу тебя, дорогой Ванюша, – передразнил он водяного, – о страшной опасности, которая над твоим царством нависла, предупредить. И пошел ко мне с моими семейными делами приставать. А я как-нибудь и сам со своими проблемами разберусь, без мокрых советников. У меня советников, которые за свои советы жалованье получают, полон дворец.
Царская кровь опять ударила в царскую Ванькову голову, и он распалялся все больше и больше…
– Еще рыбы мне бесплатно предлагал! А то, говорит, у тебя и есть-то нечего, так хоть моих неудавшихся костлявых карасиков покушаешь всласть. Можно подумать, у нас в государстве денег уже на карасей нет. Да я, если захочу, не только карасей, всех рыб в округе куплю! Еще и водяным этим закушу. Да не одним!
Слушать его речи становилось все невыносимей. Василиса вздохнула, и пошла к выходу. А поверенный еще оставался. Он что-то быстро-быстро строчил на большом листе бумаги. Потом положил его перед собой и тщательно перенес все написанное на другой лист, перечитал оба, и, наконец, сел дожидаться, когда в буре эмоций его величества Ивана-короля наступит перерыв. И как только тот, наконец, взял паузу, тут же подсунул ему оба листа.
– Вот здесь и здесь надо расписаться, Ваше величество.
Иван-король не глядя поставил пару царственных вензелей, и только открыл рот, чтобы продолжить тираду, как понял, что произносить ее больше не перед кем. Слушателей не было. А такого, как Василиса, может, и не будет никогда.

Глава 5,
о тарифах

Здоровый сон за триста лет так вошел в привычку, что богатырь пользовался каждой возможностью прилечь где-нибудь в укромном местечке и полежать с закрытыми глазами. Сон когда шел, когда нет, но главное – его в эти моменты старался никто не беспокоить. Даже обожаемая супруга Варвара с отрезанной косой в мешке. Илья Муромский лежал и размышлял о превратности судьбы и метафизическом устройстве жизни. Что это такое он, конечно, не понимал, но слово ему нравилось. К тому же его можно было безбоязненно употреблять в бодрствующем состоянии – никто из тех людишек, что в последние дни прибились к их компании, значения этого слова тоже не понимал, зато внимал ему, затаив дыхание.
Однако в этот раз его потревожили.
– Проснись, Илюшенька, – затрясла за плечо Варвара. – Дело к тебе срочное.
Как назло, в этот раз богатырь действительно заснул богатырским сном, и он с трудом понял, чего от него хотят. Разомкнув веки, и с ненавистью посмотрев на свою суженую, он недовольно заворчал:
– Сон дается человеку только раз в сутки, и проспать его надо так, чтобы не было мучительно больно от бесцельно проведенного времени…
– Ох, и умный ты у меня, котик, – дежурно улыбнулась Варвара. – Ох, и умный…
– Какой я тебе котик, – все с той же неприязнью пробурчал богатырь. – Сколько раз тебе говорил, чтобы меня так не называла…
– Ну хорошо, пусть будет рыбка…
– Еще не легче! Других слов, что ли, нет?
– Есть еще козлик, зайчик, пупсик. Ты что хочешь?
– А что-нибудь не про зверюшек есть?
– Мой мармеладный.
– Что еще за муси-пуси? Неужели нельзя придумать какие-нибудь человеческие слова? В наше время говорили дорогой, желанный, любимый, единственный, долгожданный.
– Ну пусть будет милый.
Неожиданная уступчивость Варвары смутила богатыря. Он даже застыдился своей неприязни. «Все-таки она действительно питает ко мне искренние чувства», – подумал он, и с неожиданной нежностью в голосе спросил. – Ну что там за дело-то ко мне? Шибко важное?
– Лазутчика мы поймали.
– А он где лазил? По нашим закромам? – богатырь со сна не сразу понял, что ему хотят сказать.
– Он не лазил, а ехал через наш лес. И плату за проезд по нашей территории не пожелал внести.
– Как это?
– А вот так. Я, говорит, не знаю никакого Ильи, а тем более Муромского. А потом добавил: и знать не желаю.
– Как это?
– Очень просто. Здесь, говорит, владения некоего Ивана-короля, а не чьи либо еще.
– Как это?
– Милый, ты какие-нибудь еще слова знаешь?
– Знаю. Я его сейчас в землю закопаю, и заставлю оттуда частушки петь. Вот тогда он меня точно узнает.
Богатырь вскочил на ноги и стремительно направился в лагерь, где терпеливо дожидался решения своей участи проштрафившийся путник.
– Ты бережок, а я речка! Ты фитилек, а я свечка! – довольно напевал он по дороге. – Ты генерал, я – погоны. Ты паровоз, я – вагоны. Крестик ты мой, я твой нолик. Ты мой удав, я твой кролик…
– Ох, рыбка моя, – влюблено вздохнула шедшая следом Варвара…
– Я твой глазик! – обернувшись, улыбнулся ей супруг. – А теперь скажи «Банька моя»!
– Ну, банька моя!
– Я твой тазик! – довольно продолжил богатырь, и на весь лес расхохотался своим словам. – Ты стебелек, я твой пестик! – договорил он еще одну рифму, и с интересом уставился на пленника, сидевшего на довольно-таки богатой повозке и с безразличным видом смотревшего по сторонам. Это был давешний поверенный, который, успешно разрешив бракоразводный процесс, направлялся домой.
– Вот этот вот знать меня не хочет? – спросил Илья Муромский у торопливо заспешившего ему навстречу Сидр Сидоровича.
– Этот, этот, – согласно закивал тот головой. – Но мы с ним особо разговаривать не стали, пока ты, дорогой наш Илюшенька, не придешь. А рассказать он нам может мно-о-ого чего интересного, поверь моему нюху, он меня еще никогда не подводил.
– О делах своих клиентов никому не рассказываю, даже под страхом смерти, – таким же безразличным тоном, который полностью соответствовал его внешнему виду, ответил, услышав этот разговор, поверенный.
– Так уж никому? – усомнился богатырь.
– Можете проверять сколько вам угодно. У нас, знаете, такое профессиональное правило – молчать при любых обстоятельствах.
– Храбрость занимает среднее место между неразумной отвагой и робостью, –слегка покопавшись в своей бездонной памяти, ответствовал ему богатырь. – Хотел бы я знать, чего в твоем упорстве больше – отваги или трусости. Небось, работу потерять боишься?
Поверенный с интересом посмотрел на него.
– Вы философ?
– Отчасти, – ушел от ответа Илья.
– Он у нас воин в шкуре философа, – ответил за него Сидр Сидорович. – А потому в нем сочетаются качества уникального стратега и непобедимого бойца.
– Это я куда попал? – с интересом посмотрел на всю компанию поверенный. – Что вы в лесу делаете? Вам бы на берегу моря в бочке из-под вина о сути жизни размышлять.
– А мы ее знаем уже, эту суть. Вот скажи, дорогой, в чем сила?
– Ну-у-у… В данном конкретном случае?
– Вообще. Только не говори, что в деньгах.
– А по вашему, она в правде?
– Отчасти. Сила – она в таких молодцах, как наш Илюша Муромский. Коли наделен он Тем Кто Надо способностью всегда побеждать, любого обмануть и повернуть реки вспять, значит, за ним и сила. А потом и правда. Деньги – само собой.
– А вы кто, слуги его? Слуги правды, значит?
– Звучит красиво. Мы – родня. Это вот сестра моя, законная жена нашего богатыря. Варварой-длинная коса зовут.
Поверенный внимательно осмотрел Варварину прическу, однако, не найдя на голове ни длинной, ни короткой косы, сказал совершенно о другом.
– Так значит, он проснулся…
– Значит…
– И вы его разбудили…
– Кто-то ведь должен был это сделать. Повезло нам. Думаешь, приятно было такой красивой девушке с этим хрычом целоваться, – перешел Сидр Сидорович на шепот. – Но есть такое слово «надо».
– Вы о чем это там? – недовольно крикнул Илья Муромский. – Я ничего не слышу.
– Торгуемся и договариваемся, – елейным голосом крикнул ему в ответ Сидр Сидорович. И продолжил с поверенным. – Ну как, понял, в чем сила? Будешь говорить?
– А что вы знать-то хотите?
– Все.
– Все даже Тот Кто Надо не знает.
– А мы с ним пока не меряемся. Знать же мы хотим про все, что ты в наших краях делал. Вижу, что человечек ты не простой. И наверняка не по простому делу сюда наведывался.
– Да дельце-то, наоборот, простое, – начал было поверенный и тут же осекся, – Нет, не могу вам ничего сказать. Связан обязательствами…
– Что за буржуазные предрассудки! – накинулся на него Илья Муромский. – Вам же все про нас объяснили. Значит, так. Отныне мы со всех берем мзду за проезд по нашему лесу. Никакому Ивану эти места не принадлежат, или не будут принадлежать, что есть одно и то же. С вас, так и быть, плата будет следующая. Вы нам расскажете, за какими надобностями сюда приезжали.
Поверенный хранил гордое молчание.
– Считаю до трех и рублю башку с плеч… Одним ударом кулака. Я это могу, вот посмотри, – и богатырь поднес к носу пленника свой увесистый кулачище. Он действительно производил убедительное впечатление.
Однако поверенный не стал долго рассматривать богатырский аргумент, и отвернулся в сторону.
– Раз!
Пленник мужественно надул губы.
– Два!
Он закрыл глаза, ожидая удара.
– Два с половиной!
Поверенный вздохнул.
Положение, как всегда, спас ушлый Сидр Сидорович.
– Ну что ты молчишь? Совсем глупый, да? Голова лишняя?
– Я же объяснил, не могу выдавать чужие тайны.
– Да кто тебя просит выдавать тайны? Кому они нужны? Храни их при себе. Тебе объяснили, это плата за проезд, и только. Все платят деньгами, а ты – рассказами. Побалакаешь чуток, и поедешь дальше, если с нами не захочешь оставаться.
– В смысле? – заинтересованно посмотрел на него поверенный.
– Ну что такого от тебя требуют? Обычное дело. Собственность из одних рук перешла в другие. Была Иванова, стала Илюшина. Соответственно, законы поменялись, ты же в этом разбираешься…
– И документ на смену собственника имеется?
– Вот я так и чувствовал, что ты из законников. Меня интуиция никогда не подводит.
– Законы святы, но исполнители лихие супостаты, – продекламировал богатырь, вновь проявив нешуточную эрудицию. – Может нам его шлепнуть, какой толк от этих крючкотворов?
– Чего это с ним? – не замечая последней угрозы, спросил пленник.
– Не обращай внимания. Просто умище ему некуда девать, вот на нас и тренируется.
– Давайте шлепнем, – стоял на своем богатырь.
– Не торопись, Илюша. Один хороший законник может целую армию плохоньких воинов заменить.
– Так есть у вас документ или нет?
– Будет. Вот ты нам его и составишь.
– Зачем?
– Затем, что за нами правда. Нам такой специалист очень нужен. А ты – специалист, по глазам вижу. Карьеру у нас сделаешь, такую, что и не снилась.
– Я простой, неприметный законник. И собираюсь оставаться таким впредь. Это специфика нашей работы.
– Кто был ничем, тот станет всем, – наставительно произнес богатырь. – С меня пример бери. Еще вчера я никому не нужный спал в лесу, а сегодня у меня есть друзья, любимая жена, силища ко мне собирается неимоверная. Скажу по секрету, в ближайшее время мы завоюем весь мир. А ты противишься.
– Короче! – повысив голос, вновь наехал на несчастного поверенного Сидр Сидорович. – Или ты молчишь, и это будет последнее молчание в твоей жизни, или, не выдавая никаких тайн, просто рассказываешь нам в качестве платы за проезд, какие дела привели тебя в эти края. А потом спокойно остаешься вместе с нами, и будешь владеть всем! Не тебя будут вызывать по всякой мелкой надобности, а ты сам будешь повелевать своими вчерашними клиентами.
Поверенный растерянно молчал.
– Ну!!!
– Хорошо, – наконец согласился он. – Это ведь действительно всего лишь оплата ваших услуг. К тому же об этой так называемой тайне скоро узнают все, так что нет особого смысла ее скрывать.
– Тайное всегда становится явным, – не упустил случая поддержать нового союзника Илья Муромский.
– Совершенно с вами согласен, – ответил воспрянувший поверенный, который уже окончательно убедил себя, что ничего особенного с точки зрения закона он и не совершает. Всего лишь приобретает талон на проезд.

Глава 6,
с забегами

– Так-так-так-так… – ходил по кругу Сидр Сидорович, явно взбудораженный поступившим известием, – так-так-так-так…
Илья Муромский сидел рядом и ничего не понимающим взглядом смотрел на приятелей, пытаясь откопать в бездонных кладовых своей богатырской головы какую-нибудь подходящую фразу. Однако на этот раз память что-то подводила.
Сидр Сидорович вдруг остановился перед поверенным.
– А вот скажи, дружок, как ты думаешь, сколько они между собой даже разговаривать не будут?
– Не могу ничего говорить о тайнах моих клиентов, потому что… – завел было старую песню законник, но потом осекся, – Его величество сам ни на какие контакты не пойдет, можете быть уверены. Ее величество пока тоже в большой обиде. Так что в ближайшее время такой контакт расцениваю как маловероятный.
– Ситуация благоприятная. Что будем делать? – подвел итог первой части разговора Сидр Сидорович.
– А что надо делать? – непонимающим взглядом посмотрел на всех Илья Муромский.
– Погоди, милый, не мешай, – остановила его Варвара. – Вообще, займись пока делом, – и с этими словами пододвинула ему бутыль с напитком, который некогда делали из свеколки. Богатырь возражать не стал. Лишь только, пока не впал в беспамятство, успел порадовать всех очередной непонятной фразой: «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». С тем и заснул.
– А ведь он прав, – задумчиво произнес Сидр Сидорович. – Только надо добиться того согласия, которое выгодно нам.
– Не поняла, – удивилась Варвара.
– Что тут непонятного? Пусть они соглашаются с тем, с кем захотим мы, и категорически не соглашаются друг с другом. А поодиночке мы их быстро обломаем. С Иваном – вообще просто. А вот с Василисой надо подумать…
– Что тут думать? – в свою очередь не понял поверенный. – Василиса – такая же женщина, как и все остальные. А сейчас, в ее состоянии, она падка на любое мужское внимание.
– Это я понимаю, – согласился Сидр Сидорович. – Только мне к Василисе нельзя идти.
– А к Ивану?
– Тем более.
– Может к нему Варвара наша сходит, пока ее суженый дрыхнет? У нее должно получиться.
– Тоже не годится.
– Что-то вы недоговариваете, от меня скрываете. Почему, как чего ни потребуется, так сразу нельзя?
– Слушай, – не вытерпел Сидр Сидорович, – ты не двойной агент часом? Больно много вопросов задаешь. Тебя зачем оставили – чтобы мы тебя расспрашивали или чтобы ты нам вопросы задавал?
– Я думал, мы партнеры.
– Но только ты пока – младший партнер. А младшие должны слушать старших, а не поучать. Запомни. Это еще что за явление?
К их полянке приближались два субъекта. На одном был пышный берет с помпоном и местами продравшийся камзол. На другом – довольно ладно скроенный военный мундир неизвестно какого государства. У обоих руки были связаны за спиной, и шли они в сопровождении стражников.
– Вот, поймали, – доложил начальник караула.
– Вы чьих будете? – грозно окрикнул пленников Сидр Сидорович.
– Что значит чьих? – возмутился тот, что в военном мундире. – Мы, между прочим, венценосные особы, так что попросил бы вас выбирать выражения.
– И вот это венценосная особа? – с нескрываемым подозрением указал Сидр Сидорович на субъекта в драном камзоле.
– Я – наследник Бом IV, – с гордым видом отрапортовал тот.
– А ты? – перевел Сидр Сидорович взгляд на второго пришельца.
– Меня зовут Януарий III. Я – государь своего императорского двора и окрестностей, а также больших и малых пригородов.
– А у нас что забыл, государь? Здесь ни больших, ни малых твоих пригородов нет.
– Именно у вас ни я, ни мой спутник ничего не забыли. А вот к вашим местам у нас есть определенный интерес.
– Это какой же?!
Наследник и государь демонстративно промолчали.
– Шпионить, что ли, к нам прибыли?
– Никогда, вы слышите, никогда наш род Бомов никто не смел обвинять в доносительстве и вынюхивании чужих секретов. Если бы я не был сейчас в столь зависимом положении, не преминул бы вызвать вас на дуэль. Так что молитесь Тому Кто Надо, что вы лишили меня такой возможности.
– А ну-ка, – скомандовал Сидр Сидорович, – развяжите ему руки.
И после того как его распоряжение было выполнено, участливо поинтересовался:
– И долго мне ждать твоего вызова?
– Никогда Бомы не делали ничего по чужому приказу. И не будем делать!
– Второго тоже развязать? – поинтересовался начальник стражи
– Второго пока не надо. А вообще можете идти, я сам все выясню и приму решение.
Когда стражники ушли, Сидр Сидорович повторил вопрос:
– Так что же привело вас в наши края? – и после недолгого молчания сам же на него и ответил. – Небось, кой-кого искать пришли?
– Кого это кой-кого? – с важным видом переспросил Бом IV.
– Известно кого – Илью Муромского. Вот он, кстати, лежит, почивает.
Сидр Сидорович успел перехватить Бома на пути к спящему Илье только потому, что и ожидал нечто подобного.
– Конечно, я могу вас на полчасика отпустить, – пропыхтел он, с трудом удерживая вырывавшегося наследника, – можете его хоть до смерти зацеловать. Но только опоздали вы со своими поцелуями. 
– Как?!! – моментально обмяк в руках Сидр Сидоровича Бом IV. Да и Януарий III тоже сразу лицом опал.
– А вот так! Целованный уже наш молодец! И не вами, вот ведь какая оказия.
– Но ведь мы же лучше тебя, – готов был расплакаться Бом IV. – Я – красивше, а мой друг Януарий – мужественней, шире в плечах, и вообще ему так идет военная форма.
Януарий кинул на друга благодарный взгляд.
– Уж не знаю, расстрою ли вас или обрадую, но Илюшу поцеловал не я.
– А кто? Он? – указал Бом IV глазами на поверенного, о котором, по всей видимости, был еще более худшего мнения, чем о Сидр Сидоровиче. – Как же так – богатырь, гордость нации, и вот с таким вот…
– А вы наших людей-то не обижайте. Это, между прочим, не халявщик какой-нибудь, а партнер. Младший пока.
– В каком смысле партнер? – оживился Януарий III.
– В деловом, – довольно сухо ответил ему Сидр Сидорович. – А поцеловала богатыря сестренка моя, Варвара-краса – длинная коса, – с нескрываемой гордостью сообщил он. – Вон она у меня какая, полюбуйтесь. Не вашей парочке чета. 
– Так я и знал, – совсем расстроился Бом IV. – Нет на земле настоящего мужского счастья. А ведь мы могли бы стать хорошими друзьями…
– Если друг оказал-ся вдруг, – неожиданно с хрипотцой запел слегка пришедший в себя богатырь, – и не друг и не враг, а так. Если сразу не раз-берешь, плох он или хорош…
– Ну почему это так сразу не разберешь, – вдруг залился краской Бом IV, – разве можно делать такие намеки…
– Он еще пожалеет об этом. Подумаешь, Варвара… – подал, наконец, голос Януарий. – И вообще – развяжите меня. Что толку теперь драться?
Сидр Сидорович подал знак, и государя всех своих окрестностей развязал поверенный.
– Ну и что теперь делать будете? – участливо поинтересовался у обоих пленников Сидр Сидорович.
– Возьму с собой Бома и вернемся в мое государство. У нас сейчас такая ситуация, что нельзя надолго страну без царского правления оставлять.
Бом ответил другу благодарным взглядом.
– Вот только на прощание поцелую по нашему государственному обычаю троекратно богатыря, и вручу на память о встрече государственный орден. Заслужил, чего уж там. Пусть носит, на долгую память.
– И я, и я – поцелую и вручу, – радостно поддакнул Бом IV.
Однако уже первый поцелуй оказал на просыпающегося Муромского совсем не то воздействие, что ожидал Януарий. Богатырь брезгливо отпихнул от себя государя, и сел, испуганно обводя присутствующих ничего не понимающим взглядом.
– Настоящим мужчиной пахнет, – проникновенно произнес Бом IV, как только его нос уловил благоухание недавно потребляемого богатырем напитка.
Тут и Януарий пришел в себя.
– Дорогой Илья, – прокашлявшись, начал он.
– Илюшенька любит, когда его называют не дорогой, а милый, – мстительно посоветовала из-за спины Варвара.
– Милый Илья, – поправился Януарий…
– Это ты мне? – налились кровью глаза богатыря. – Так, значит, правду рассказывали? Значит, была опасность?!!!!!
– А теперь бегите, – все тем же безразличным тоном посоветовала сзади Варвара. – Убьет…
Первым, слегка пискнув, тронулся с места Бом IV. Но вскоре его обогнал мчавшийся вприскачку государь окрестностей. За ними, тяжело набирая ход, бежал Илья Муромский. Однако ухватить юркого Бома, а тем паче догнать длинноногого Януария ему никак не удавалось. Все это сопровождалось гиканьем и свистом многочисленной Илюшиной армии.
– Ставлю три дохлых мухи, что не догонит, – сказал Сидр Сидорович. – Больно много лишнего весу набрал наш богатырь. Пора бы ему не вином наливаться, и без конца храпака давать, а хоть немножко прийти в себя. Не то весь наш план насмарку пойдет.
В это время богатырь почти ухватил за камзол Бома, но палец некстати попал в дырку, и вместо того, чтобы схватить негодяя, Илья лишь вырвал из его одежды хороший кусок ткани. Бом завизжал, и поменял тактику – начал носиться зигзагами, как заяц.
– У настоящих воинов этот прием называется маятник, – сообщил всем Сидр Сидорович.
– Не поймает, – согласилась, наконец, с ним и сестрица. – Больно вертлявые, не ухватишь. Вот именно такие нам в качестве лазутчиков и нужны.   
– Где ж их взять? Сама знаешь, кто к нам в последнее время прибился – озорные людишки с больших дорог, казенные растратчики, два упыря – я думал, их уже и нет на свете, да еще какая-то девица, которая утверждает, что ее дедушка был орком. А потому ее и надо так называть – д`Орк. Что означает – у нее был дедушка орк, а она сама – девушка орк. Ну и с кем из этой компании ты бы пошла в разведку?
– Я вообще в разведку не собираюсь. Прекрасно знаешь, что мне нельзя. И с этими, тут ты прав, тоже кашу не сваришь. Здесь надо что-то совсем неожиданное придумать. Есть у меня одна идейка, мы ее с тобой потом совсем наедине обсудим, хорошо?
В это время безумная погоня наконец прекратилась. Богатырь не вписался в поворот, и со всего разбегу налетел на дерево. Крепкому богатырскому лбу это, конечно, не принесло никакого вреда, зато преследуемые оторвались на порядочное расстояние, и догнать их было уже совсем нереально. Взявшись за руки, они побежали куда-то вдаль, где из-за крон деревьев пробивалось солнце, ласково согревая их счастливые лица. Они бежали и радовались тому, что избежали, наверное, самой большой опасности в их жизни. Хотя настоящие опасности и приключения у всех еще были впереди.

Глава 7,
в которой бесследным образом исчезла супруга лешего

Леший с обеда не находил себе места. Машутка еще утром ушла по грибы и все никак не возвращалась. Конечно, вряд ли с ней случилось что-нибудь серьезное, даже если вдруг повстречалась с лихими людьми. Те, чай, знают, кто она такая, и связываться с хозяином леса не захотят ни за какие коврижки. А если не знают, то она сама скажет. Здесь кругом действуют сказочные законы, в лесу обманывать не принято. Заблудиться тоже не могла. Это что еще за жена лешего, которая заблудилась в собственном лесу? Курам на смех. Версия, что Машутка вдруг никак не могла набрать корзину грибов, и вовсе не рассматривалась – уж она все грибные места в округе давным-давно разузнала. Даже, случалось, подсказывала их недотепистым грибникам, которые уныло брели по лесу с пустыми корзинками.
Вот именно поэтому леший-то и волновался. Не было никаких причин, чтобы ей вдруг так долго задерживаться. А вдруг в болоте утопла? Нет, эту мысль он сразу от себя отогнал. Какие в здешних местах болота? До них только быстрым шагом идти полдня. Может, решила передохнуть в тенечке, да уснула? Мало ли, что раньше такого не случалось? Всякое живое существо поспать любит. Тут леший вспомнил себя в молодости, как он тоже любил при случае соснуть лишних часов пять-семь, и вроде бы успокоился. Однако к вечеру его тревога разыгралась с новой силой. И, главное, уже никак было нельзя броситься на поиски. А вдруг именно в этот момент Машутка вернется, и, не найдя его дома, тоже станет волноваться? Леший нервно мерил шагами комнату из угла в угол, потом выходил на улицу, и начинал ходить вокруг избы. Избушку, кстати, они поставили обычную. Машутка сказала, что на курьих ножках слишком высоко, приходится каждый раз лазить вверх. Да и спрыгивать утром вниз тоже невелика радость – того и гляди разобьешься или подвернешь ногу. Леший было пытался обучить курьи ножки реверансам всяким, чтобы приседали в нужный момент, да ничего не вышло. «Одно слово – куриные мозги», – решил он наконец, и отказался от всяких таких ножек. Вроде, конечно, сделали не по традициям, зато жить стало гораздо удобнее.
Леший – на то и леший, чтобы почувствовать чье-то приближение, еще когда и не видно-то совсем, что кто идет. Он насторожился, однако по шуму шагов понял, что это не Машутка. «Еще того не легче, – подумал он про себя. – Несет кого-то нелегкая». Однако это были какие-никакие, но события. А вдруг этот неизвестный пешеход ему что-нибудь о Машутке-то и расскажет? Он замер, в ожидании, кто же именно появится из чащи.
Вначале было слово. И слово ругательное. Неизвестный, уже выходя на полянку, споткнулся о выпиравший из земли корень, и выдал злобную тираду о том, что некоторые вредные лешие специально выдергивают корни из земли, чтобы доброму народу ни пройти, ни проехать, и он, раз такое дело, вполне может развернуться, и отправиться по своим делам, раз ему тут совсем не рады. Хотя он шел сюда с чистым сердцем и самыми добрыми намерениями. Но, видно, у всех, кроме него, с годами портится характер, в чем он сегодня уже успел наглядно убедиться…
– Водяной! – несказанно обрадовался леший, даже не увидев, а узнав по манере говорить своего дорогого друга. И в самом деле, есть ли еще какое существо на свете, способное долго и бесцельно ворчать по любому поводу.
– Ну водяной, – согласились из чащи, – от лешего и слышу. Ты зачем здесь ловушек из кореньев понаставил? При мне такого не было!
– Прости, прости, – заспешил ему навстречу леший. – Совсем времени нет навести порядок. За лесом ведь, сам знаешь, какой уход нужен… – леший, завидев друга, даже на время забыл о своей беде.
Водяной, конечно, знал, что за уход требуется, и сколько это отнимает сил и времени. Как-никак сам несколько лет следил за порядком именно в этом лесу. Но потом страсть к водной стихии взяла свое, и он вернулся в свое бывшее озеро, которые совсем уже обмелело, и поросло болотной тиной. Своими руками все очистил, привел в порядок подземные ключи и ручейки, втекавшие в это озеро, и вскоре зажил прежней счастливой жизнью. Даже договорился, и к нему из заморских стран несколько наяд приплыли погостить. Поначалу, правда, носом повели: «Фи! Здесь русский дух…» А потом ничего, обвыклись. Даже уезжать не хотят, хотя водяной устал намекать, как их ждут дома. Единственное, заезжие принцы в их краях вскоре напрочь перевелись. Вдруг пошла молва, что если и было что-то достойное здесь, так и то Иван-царевич себе отхватил. Краше Василисы прекрасной ведь нет никого на свете. А в то, что он ее не из лягушек взял, а расколдовал из образа молчаливого Рыцаря, никто не верил. Маленько покумекав, принцы и царевичи стали злобно сплетничать, что просто Василиса была раньше не очаровательной лягушкой с зелеными глазами, а болотной жабой. И поцеловал ее Иван-царевич только потому, что больше с ним никто целоваться не хотел. А Василиса эта всегда была неразборчивой…
Когда друзья закончили обниматься, леший тут же поделился своей бедой:
– Ты знаешь, Машутка пропала…
– Когда? – тут же посерьезнел водяной.
– Утром ушла за грибами, и вот до сих пор ее нет.
– Может, заблудилась?
– Ты в своем уме?
– А, ну да, извини. Просто я ж теперь только с местными парнями и девками дела имею, а им почему-то в наших лесах заблудиться – как нечего делать.
– Посоветуй что-нибудь, – растерянно попросил леший, – ты же у нас всегда был первый выдумщик…
– Я никогда ничего не выдумывал, ты о чем это говоришь? – поправил его водяной, и задумался.
Пауза затянулась.
– Если я скажу, что утро вечера мудреней, и ночью все равно никого не найдем, ты же со мной не согласишься? – наконец нарушил молчание водяной.
– Не соглашусь. Тем более, я все равно не засну.
– А звать ее пробовал?
– Пробовал. Только охрип.
Друзья опять умолкли, не в силах придумать, где и каким образом им искать Машутку. Так, в молчании, и просидели до самого утра. А потом договорились отправиться на поиски в две разных стороны, а вернуться к обеду – чтобы поделиться увиденным, и попробовать придумать какой-то другой план. А там, глядишь, и Машутка все-таки сыщется. Ну что, в самом деле, может случиться в лесу с женой лешего?
Однако в этот момент она вдруг объявилась сама. Точнее сначала леший с водяным (все ж таки лесная нечисть) почувствовали чье-то приближение, а потом поняли, что это именно идет Машутка. Их радости не было предела. И когда она в самом деле появилась на полянке, тут же утонула в счастливых объятиях двух друзей. Она и сама неимоверно была рада возвращению, так что даже не сразу осознала тот факт, что за время ее отсутствия к ним добрался в гости водяной.
Наконец эмоции схлынули, и можно было приступить к расспросам.
– Где же ты пропадала все это время? – лешего еще не отпустили волнения минувших суток, и он выглядел совершенно растерянным.
– Так сразу всего и не расскажешь, – задумчиво протянула Машутка.
– Тогда давай по порядку, – поддержал ее водяной.
– Не знаю, как в твоем озере, а в наших местах что-то последнее время много было странностей. То всякие непонятные субъекты шастали туда-сюда, хотя за лягушками, как известно, в наши края давно никто не наведывается. То буря ни с того, ни с сего поднялась, и также неожиданно утихла. Ну то, что лихие люди с наших больших дорог ушли – вроде бы хорошо, но опять же странно ушли, как по команде. И от нас, и от всех соседей тоже. Я проверяла.
– Даже о соловье-разбойнике ничего не слыхать, – согласился с ней леший, – хотя еще недавно шалил он тут по соседству. Ох, как шалил… Говорят, сам король Помпадур еле ноги от него унес.
– Соловей-то тут при чем, – одернула его Машутка. – Ты ведь знаешь, он разбойник совсем по другим делам…
– Тенденция однако, – не полез за словом в карман леший.
– Да что вы мне объясняете, я это и в окрестностях своего озера наблюдал, – согласился водяной. – У нас такие же странности. Даже наяды мои, на что вроде со здешними местами свыклись, уж почти в доморощенных русалок превратились, и то забеспокоились, домой засобирались. А эти, я скажу, своим заморским нюхом опасность за полгода чувствуют.
– Про твоих наяд чего только в наших местах не рассказывают, – мечтательным голосом произнес леший. – И если хотя бы половина из этого правда…
Но тут же осекся под строгим взглядом Машутки.
– Ну да, – поспешил он перевести разговор на другую тему. – Мы же, собственно, совсем другую историю хотели слушать. Рассказывай, Машутка.
– За грибами я вчера пошла на большую поляну, ну вы знаете. Конечно, корзинка набралась быстро, и я, перед тем, как идти домой, присела отдохнуть. И что-то вдруг задремала…
– Вот я так и думал почему-то, что ты заснула, – перебил ее леший.
– Заснула и заснула. И вдруг сквозь сон слышу голоса. Двое разговаривали – мужчина и женщина. Жаль, что я слышала все не с начала, но и того, что узнала, хватило. Говорили они о том, что надо послать разведчика к Иван-царевичу. В смысле к королю, ну я по старой памяти его так называю. Причем, они шли этого разведчика уговаривать, чтобы он на них поработал. То есть он пока и не собирается ни за кем шпионить.
– А имя, имя они говорили? – оживился водяной.
– Нет, никаких имен не произносили. Но я так поняла, что Иван-царевич и Василиса его должны знать.
– Надо было проследить, куда они пойдут, – наставительно произнес водяной.
– Я так и хотела, да они довольно быстро вышли к окраине леса и пошагали по полю. При всем желании я бы за ними незамеченной долго идти не смогла.
– Где же ты тогда все это время пропадала? – удивился леший. – Неужто ждала, когда они назад вернутся?
– Вот еще, – фыркнула Машутка. – Я решила попробовать найти, откуда они пришли. Понятно ведь, что они не сами по себе, а кто-то с ними еще есть.
– Вот что ты делаешь? – накинулся на нее леший. – Ты не понимала, что это опасно? У тебя голова лишняя на плечах? Это дело мужское. Я должен был идти, а теперь уже мы.
При этих словах водяной как-то даже приосанился. Но было уже не до него.
– У меня времени не оставалось. Я ведь пока могла проследить их путь по приметам – сломанным веточкам, траве примятой и прочему.
– Тоже мне следопыт! – все не мог успокоиться леший.
– Да подожди! – остановил его водяной. – И что, нашла?
– Нашла!
– Где?
– Ты лучше спроси кто!
– Кто?! – в один голос выдохнули водяной с лешим.
– Богатырь один. Который еще недавно спал мирным сном после дружеской попойки.
– Илья Муромский? – недоверчиво спросил водяной.
– Илья Муромский.
– Кто ж его разбудил?
– Не поняла. Слишком близко подобраться не могла. У них там вокруг лагеря охрана кругом расставлена, так что я издалека смотрела. Ну кое-что еще расслышать смогла.
– Наверное, ничего хорошего не услышала.
– Ничего хорошего – мягко сказано. Я так поняла, что они собираются для начала завоевать Иваново царство, а потом и все близлежащие. А богатырь Илья Муромский будет у них за гаранта.
– Ну, Иваново царство не так просто завоевать, хоть даже целой армией, – предположил леший. – У него там одна Василиса чего стоит. Она ведь не только прекрасная, но и премудрая.
– Нет больше Василисы, – добил всех сообщением водяной. – Они разделили свое царство-государство, и живут по отдельности. Я тут было попытался их примирить, да Ванюша меня и слушать не стал. А вообще-то я к нему с другим приходил. Чувствовал, что-то нехорошее у его границ затевается, хотел предупредить. Выходит, не зря подозревал, так оно и вышло.

Глава 8,
объединительная

– Вот Ванек, он и есть Ванек, – горячился леший. – Не зря ты его так называл. Ну надо же, что удумал. Василиса – она ж такая, такая…
– Какая? – ехидно переспросила Машутка.
– Не в этом дело, как ты не понимаешь! И вообще, как мы радовались за них. За то, что Иван-царевич свою мечту наконец нашел. За то, что Рыцаря из беды выручили… Ну такая красивая пара была! Всем на зависть и на загляденье!
– И вовремя как! – согласился с ним водяной. – Аккурат под пробуждение Илюши Муромского подоспели. Другого момента не нашлось.
– А что, он действительно такой непобедимый, как в пылинах рассказывают? – поинтересовалась Машутка.
– Еще какой, – как всегда, водяной все обо всем знал. Ну, или почти все. – Одной рукой двумя мечами может махать, и еще ногами пинки успевает раздавать. Со ста шагов комару в глаз стрелой попадает. По любой самой гладкой стене может вверх залезть. А главное, слово умеет сказать такое, что враги в ужасе начинают разбегаться, а свои еще больше воодушевляются, и готовы приступом взять любой город.
– А зачем они эти города берут? Что им мирно не живется?
– Города-то? Известно зачем. В каждом городе, почитай, бесконечные запасы зелена-вина. А им только того и надо. Как все вино выпьют, так другой город идут приступом брать. И никакого сладу с ними нет. Не родилось еще полководца, что сумел бы эту рать побороть. Потому что Илюшино войско знает, за что воюет, и чем все дело кончится. И знает, что добром им их военные трофеи никто не отдаст. Самим нужно.
– Так они же, ну, когда… вина-то напьются… Может, с ними именно тогда можно сладить? – наконец сформулировала вопрос Машутка.
– Не получится. После вина они еще непобедимей становятся, им совсем море по колено. В пылине рассказывают, как они с Соловьем-разбойником, залив глаза, пошли во поле свистеть – кто громче. Один попробовал – не получается, другой – тоже ничего не выходит. А потом Илюша приказал бочку с вином прикатить. Как только опустошили, такой свист пошел! Листья все с деревьев пооблетали, хоть дело было в самом начале лета. Во как!
– Про это я слышал, – влез в разговор леший. – И про то, как они с одним заморским вельможей заспорили, сколько вина богатырь без закуски выпить сможет. Много Илюша вина выпил, да взыграла потом в нем удаль молодецкая. И схватил он вельможу того за ноги, и с криком «после пятнадцатой тоже не закусываю» начал этим вельможей колошматить по голове всех остальных, что за столом сидели. И гонял их, пока не уморился. А как уморился, сел опять за стол, и налил чарку себе. А потом и вельможи к нему опять присоединились. Но Илюша их больше не гонял. Грустный был. И они на него зла не держали, ведь чего по пьянке не бывает. Только потом уже пили без тостов. Просто наливали, и все. Вот такая грустная история.
– Ты у нас все знаешь, – обратилась Машутка к водяному. – Скажи тогда, почему про воинские Илюшины подвиги пылин, почитай, и нету? А таких вот, с зеленым вином – полным-полно.
– Что ж тут удивительного? Воинские подвиги – это что? Драка. А кулаками махать у нас даже мальчишки сопливые умеют, было бы чем гордиться. Зато выпить без меры зелена вина, да на ногах устоять, да еще какое-нибудь действие произвести, или, там, красну девицу закадрить – это в представлении нашего народа и есть настоящее геройство. Кстати, где-нибудь в заморских краях Илюшиными деяниями никто восторгаться не станет.
– Они и красну девицу-то никогда не видали, – поддержал его леший.
– Где ж им ее увидеть, если их девицы слабы, и никак не выдерживают такие застолья, про которые в пылинах рассказывают. А наши сидят до самого конца, и гуляют наравне с первыми воинами. Вот после этого-то они и становятся лицом такими красными, что потом их сотрапезники об этом до конца своих дней вспоминают. Но только чтобы заморский народ про нас худого не думал, им объясняют, что красны девицы – это такие наши красавицы – лицом пригожи и поведением скромны.
– Выходит, у них совсем-совсем другие жизненные ценности? – удивилась Машутка.
– Совсем другие. Там как раз будут рассказывать пылины о том, как шибко Илюша кулаками махал и сколько врагов при этом на сыру-землю уложил. Вот оттуда, из заморских, а то и заокеанских краев, как считают умные люди, и пришли к нам повествования о его победах на ратном поле. И про то, как по стенам бегал, и как под водой в дозоре сутками сидел, а дышал через соломинку, и про многое другое. Я слышал, даже в Средиземье складывают легенды про нашего Илюшу Муромского. Тем более, на фоне тамошнего народца он вообще кажется величиной с гору. Недаром их все зовут малоросликами.
– А не может наш Илюша вдруг в дракона превратиться? – вдруг испугалась Машутка. – Он ведь, наверное, сейчас возгордился чрез меры, а уж если они всех побеждать начнут – тем более голова кругом пойдет. Ну помнишь, как с тем мужичонкой было? Который в нашу деревню пришел, и от собственной злости драконом стал. А мы его потом еще спасали.
– Не может, – ответил ей водяной. – С богатырями такое не проходит.
– Это еще почему?
– Видишь ли, для того, чтобы возгордиться, надо, чтобы твоей гордости было с чего расти. А у Илюши ее и без того через край – гордости, напыщенности и самоуверенности. Так что с ним этот номер не пройдет. И в банде его тоже драконом никому не суждено стать. Чьей-то другой славы и успеха богатырь не потерпит. Он должен быть первым и единственным. Так что хотя бы от этой напасти мы точно застрахованы. Придется сражаться не с драконами, а с обычными разбойниками, пьяницами и проходимцами. Ну, может, еще какие мелкие злые силы им на подмогу приползут.   
– Послушай, Машутка, – вдруг резко сменил тему разговора леший. – А ты никого из знакомых там, в лесу, не видела? Может, удастся с кем по старой дружбе поговорить, да они нам все расскажут?
– Как же! Держи карман шире!
– Но ведь были же в нашем лесу лихие люди, проказничали на дорогах. Мы ведь с ними вроде бы в мире и согласии жили, даже не прижимали их особо, только совсем разгуляться не давали. Может, с ними навести контакт?
– Понимаешь, – Машутка словно не слышала реплики зловредного водяного и рассуждений лешего о лихих людях, – вот эта пара, чей разговор я подслушала. Вроде бы впервые их видела, а что-то знакомое в них есть. Но так ведь нередко бывает – человек кажется знакомым, а на самом деле вы с ним никогда не виделись. С другой стороны, мне кажется, они там среди командиров, к ним все равно не подойти.
– А в лагере никого знакомых не увидела? Ну, хотя бы наших лихих людей, про которых я только что говорил, – продолжал допытываться леший. 
– Нет. Я и самого Илью Муромского не узнала бы, откуда я знаю, как он выглядит?
– Ну ты даешь! – восхитился водяной. – Ты что, книжек с картинками никогда не читала?
– Она только про любовь читает, – вступился за нее леший. – А там о нем ни слова.
– Еще бы, в его-то возрасте! – хмыкнул водяной. – Мы до такого не доживем. Триста лет спал и еще чуток. Хотя, помнится, у нас прежде тоже кое-кто любил лишнего поспать…
– Кто старое помянет, тому глаз вон, помнишь пословицу? У тебя глаз лишний? – кажется, впервые за время их знакомства леший, пусть и не очень умело, но попытался пошутить.
– Боюсь, ничего хорошего с этой Илюшиной бандой в ближайшее время ждать не приходится. А поодиночке она действительно сначала победит Иван-царевича, а потом Василису, – вновь попыталась вернуть разговор в нужное русло Машутка. – Это сейчас там народу не очень много. А скоро его будет прибывать и прибывать. Как только пойдет слух, что можно безнаказанно грабить, убивать, бочки с вином из подвалов выкатывать, так к ним в армию со всей округи волонтеры понаедут. А потом из-за моря и океана начнут прибывать. И вот тогда будет совсем беда. Так что сейчас еще полбеды, и то не знаем, как с ней справиться.
– Может, с Иван-царевичем еще раз поговорить? – предложил леший.
– Я не пойду, – отрезал водяной. – Да он меня и слушать не станет, прогонит, и все.
– Ну тогда пойду я, – сказала Машутка.
– И ты не ходи. Понимаешь, Ванюша сейчас в таком состоянии, что вряд ли кого из нас всерьез воспримет. Хотя бы потому, что некоторую неловкость перед нами испытывает. Ведь не только он наш товарищ по путешествию, но и Василиса, пусть и в образе Рыцаря. А он, получается, и товарища нашего обидел, и мечту свою предал. Что бы мы ему сейчас ни говорили, он все равно не поверит, ему будет казаться, что мы пришли с единственной целью – его с Василисой помирить.
– Но ведь если они не объединятся, банда Муромского их просто раздавит. Сначала одну половинку царства, потом другую.
– То-то и оно.
– Что мы за друзья такие, – с обидой воскликнула Машутка, – если сейчас, в трудную минуту, не поможем?
– Между прочим, Ванюша ваш мне что-то не очень помогал. Я всего сам добивался. А чего ему стоило роту стражников прислать – они бы мое озеро за пять вечеров отчистили так, что оно блестело бы – вдруг разворчался водяной. – А потом бы еще особнячок какой на берегу поставил, был бы у него заместо летней резиденции. Мы бы с ним по вечерам ежевичный чай пили бы, да солененькой рыбкой закусывали. Вот это идиллия! А у него до этого руки не доходили. Ему надо было с Василисой вусмерть разругаться, так что теперь даже слышать друг о друге не хотят. А мы ему помогай!
– Ты отказываешься? – не поняла Машутка.
– При чем здесь отказываешься, или не отказываешься! Я тебе за справедливость толкую. Что Ванюша наш изначально не по справедливости царствовал, вот теперь за это и расплачивается.
– И по справедливости мы ему помогать не должны? Так?
– Не надо меня на слове ловить. Может, и так. Но если Илюшина банда эти края завоюет, всем будет плохо, не одному нашему Ваньку. Поэтому в такой ситуации не считаю возможным отсиживаться за чужими спинами. Я воюю!
– Я тоже! – добавил леший.
– А кто еще? – спросила вояк Машутка. – Этого мало.
– Раз дело общее, предлагаю всех, кого только можно в нашу армию спасения привлечь, – пошел распоряжаться водяной. – Ты, Машутка, когда в деревню за Игоряшей пойдешь, к деду МикитЕ загляни. Он наверняка что-то дельное подскажет. А если получится, попробуй уговорить к нам примкнуть. Его опыт нам здорово пригодится.
– Так он же пенсионер? – не понял леший.
– Такой пенсионер любого молодежного отряда стоит. Непременно попробуй его уговорить. Будет упираться, скажи, я попросил.
– Ты у него такой авторитет? – удивилась Машутка.
– Скажи и скажи, что тебе, трудно?
– Деда МикитУ можно к Иван-царевичу послать, – предложил леший. – Он же нашим большим дружком никогда не был, только советы давал. Может, дорогой король хотя бы к нему прислушается.
– Золотые слова! – возрадовался водяной. – Ну тогда точно надо деда МикитУ уговорить во что бы то ни стало.
– Елена премудрая должна помочь. Тем более, Иван-царевич ей нравился, – предположил леший.
– Вот тебе к ней и идти, – распорядился водяной. – И у меня тут тоже одно дельце будет. Правда, путь предстоит неблизкий, так что вы уж как-нибудь без меня перетерпите.
– Да уж постараемся, – с легкой иронией ответила Машутка. Она ведь считала, что главный стратегический ум в этой компании совсем не у водяного…

Глава 9,
о пользе советов

Во дворце стало совсем пусто. Нет, конечно, периодически Ивана-короля донимали младшие братья. Про лягушек не спрашивали, от этой темы государь давно уже впадал в неистовство, а вот если интересовались подробностями его путешествий по чужим землям, он охотно предавался воспоминаниям. Особенно приятно было вспоминать друзей – водяного, Машутку с Игоряшей, лешего, бывшего дракона, даже Рыцаря, который у него все равно никоим образом не ассоциировался с Василисой. Иногда осторожно рассказывал о Елене прекрасной. И никогда – о молодой колдунье, которая все и всегда путала.
Чтобы не загнуться от тоски, Иван решил заняться государственным переустройством. Все советники, которые за свои советы получали у него во дворце плату, сейчас находились перед его царственными очами.
– Я слышал, народ не очень доволен моим правлением, – начал Иван.
– Да когда он был доволен-то, государь? – удивился первый советник. – Если бы они целыми днями на печке валялись, а ты бы им сытную жизнь обеспечивал, и то бы роптали. Вот надысь некий Емеля – может, слышали о таком, первый рыболов на всю округу, чего надумал – гонки на печках устраивать. Впрягли свои печки в тройки, и как пацаны малые взапуски с соседом помчались.
– И кто победил? – заинтересовался царь.
– Да кто ж у нас может еще победить? Государство, конечно. У нас дороги-то известно какие. Вот печки и не выдержали – развалились, еще не достигнув той отметки, где остановиться договаривались. После этого, правда, другие гонки начались. Они ж семейные оба. Вот их бабы, как увидели, что без тепла и кухонного жару в дому остались, пошли своих мужиков ухватами гонять. Еле-еле те убежали. В лесу скрылись, так до сих пор их и видели. Жены уж сами по кирпичику развалившиеся печки в хату перетаскали, а мужиков все нет. Плачут.
– А винят во всем на улицах государственное устройство, – вступил в разговор второй советник. – Говорят, запретили бы вовремя гонки на печках, ничего бы этого не было. А двумя крепкими семьями в нашем государстве оставалось больше. А то, извините за прямоту, сам с женой не живет, и другим позволяет.
– Это все женщины во всем виноваты! – возмутился государь. – Не было бы их, и повода для этих сплетен не оставалось! Да еще моду, как я погляжу, взяли – ухваты не по назначению использовать. Может, нам их всех прямиком к Василисе отправить?
– Если вы просите моего совета, то я считаю, что это слишком, – ответил третий советник, и тихонько вынул из кармана записную книжечку, куда внес свой ответ. Каждый из советников находился на сдельной оплате – сколько советов дал, столько и получил.
– Я бы посоветовал вам в этой ситуации так, – сказал четвертый советник. – Без всякой жалости выслать из страны тех, кто разводит ненужные бабские разговоры. Это один совет. А другой – оставить тех, кто понапрасну с соседками не треплется, а свои женские предназначения выполняет исправно и беспрекословно.
– Это ты перебрал, – возмутился государь.
– В смысле?
– В том смысле, что это один совет, а получить за него хочешь как за два. Кто государственному спокойствию мешает, того из страны удалить, а остальных оставить. Это же один совет, ну скажи, – обратился он к первому советнику.
– Я бы рекомендовал засчитать это за один совет, – согласился тот, и быстренько потянулся за своей записной книжечкой.
– Ну какой же это один? – заволновался четвертый советник, у которого из кармана уплывал дополнительный заработок. – Выгнать – один процесс, оставить – совсем другой. Два процесса, два совета. Ваше величество, да за такие золотые рекомендации премии надо выписывать, а вы на мне экономить пытаетесь.
– Откуда здесь два!? – возмутился третий советник. – Правильно Его величество говорит – один. И его-то нету! Тоже мне рекомендация – выгнать того, кто тебе не нравится. А кто не мешает, оставить! Да если хочешь знать, это называется подмена понятий. За такое статуса советника враз можно лишиться. Стоит нам пожаловаться в соответствующие органы!
При этой явной угрозе четвертый советник явно перетрусил. В голове его закрутились мысли, как бы половчее ответить, чтобы отвести опасность. Но все решилось само собой, потому что поднялся такой гвалт, в котором не было слышно ни четвертого, ни первого, ни восьмого, ни двенадцатого советника (традиционно их было четное количество – потому что когда голоса разделялись поровну, последнее слово оставалось за королем). В этом гвалте как-то быстро забылось, с чего начался спор. Вскоре все советники принялись рекомендовать Ивану-королю прекратить этот базар, держа наготове для записи свои книжечки. Однако тот выполнять рекомендации не спешил. И все думал, зачем он набрал это стадо пустоголовых баранов. Раньше, когда вся его энергия уходила на пустые перебранки с Василисой, он как-то не обращал на них внимания. Напротив, считал, что советники выполняют важную функцию в его государственном устройстве.
Вскоре гвалт умолк сам собой, так и не прибавив никому лишнего дохода за ценные советы. Иван-король замолчал, платные его помощничики терпеливо ждали, что произнесет государь. Тогда можно будет призвать на выручку всю свою изворотливость, и напридумать пяток-другой советов, за которые сполна потом получить из государственной казны.
– И хоть кто-нибудь, хотя бы раз посоветовал бы мне разогнать эту шайку дармоедов, – наконец в сердцах обронил Иван. – Уж я бы тогда не поскупился, выгнал бы всех, кроме его одного. И только ему и платил бы все ваши зарплаты.
Государь резко поднял вверх ладонь, успокаивая разом возбудившихся советников, которые уже готовы были произнести этот совет хором.
– Поздно, – сказал он. – Этот совет я уже дал сам себе. А значит, и вся обещанная за это премия мне и причитается. Вас же отправляю пока подышать свежим воздухом. Назад может вернуться лишь тот, кто посоветует, как мне действительно в государстве все повернуть так, чтобы подданные были довольны, мое царство процветало, а Василиса вернулась. Сама! Я никого, ни о чем просить не собираюсь!
Советники повесили головы. Поди придумай ценный совет на такое задание! Проще обеспечить себе дальнейшее безбедное существование, нагрянув к какой-нибудь ошалелой от сидения на верхотуре башни царевне, и разгадать три дурацких загадки, которые пришли в голову ее ополоумевшему папаше. Шансов на такой успех было значительно больше. Ведь нет еще на земле государства, где подданные были бы полностью довольны своими правителями. Как же его придумать там, где кроме тополиного пуха ничего толком производить и не научились. Если только взять Василису за длинны волосы, да приволочь под светлые государевы очи. Но то, во-первых, никак не будет считаться добровольным приходом, а во-вторых, за столь вольное обращение с любимой царской женой можно и  своей головы на плечах лишиться. У Ивана, правда, на смертную казнь мораторий, так в некоторых сопредельных государствах до этого ведь еще не додумались. Посадят в карету и отправят в менее цивилизованные места. С такого правителя станется…
– Я бы посоветовал этого не делать, – робко попытался вернуть разговор в прежнее русло первый советник. – Ведь если не мы, то кто вам даст ценные рекомендации, как реорганизовать экономику, выбить из купцов кредиты, повысить налоги и избежать при этом правительственного кризиса.
– А что ж вы до сих пор их не дали? – изумился государь.
– Потому что вы этого не просили.
– Что ж вы за помощники тогда такие, которые работают только тогда, когда их об этом просят?! – Иван-король не просто теперь удивился, а еще и разозлился.
– Нормальные помощники, – в свою очередь удивились они все разом. – Во всех государствах такие. Никто не жалуется. Потому что за все успехи все равно любят короля. А за все неудачи ругают нас, мы привыкли. И вам так удобней, и нам – лишний доход.
– Ну так я требую теперь – посоветуйте, что с Василисой делать. Может, действительно я погорячился?
– Ваше величество, – взял инициативу в свои руки первый советник. – Самое главное надо помнить: король всегда прав. Это первый пункт.
– А второй?
– Если король не прав, смотри первый пункт. Вы что, не помните? Это же первые два абзаца нашей конституции. Сами ведь ее утверждали, когда захотелось конституционной монархии.
– Ну так Василиса не простая подданная моего королевства. У нее ко мне своя конституция. Против которой все ваши пункты недействительны. Итак, повторяю: кто придумает, как Василису вернуть – тому награда, не выгоню.
Это было достойное зрелище! Дюжина разжиревших от безделья советников принялись усиленно скрипеть мозгами, в надежде придумать что-нибудь такое, что спасло бы их нынешнюю праздную жизнь. Получалось так себе, но версии, в конце концов, стали появляться.
– Предлагаю найти того колдуна, который в свое время превратил ее в Рыцаря, чтобы он заколдовал ее опять, – сказал восьмой советник. – А условием поставить, чтобы она обрела прежний облик только тогда, когда попросит у вас прощения.
– Иди, послушай, как птички на улице поют, – рассердился Иван-король. – На большее ты не способен.
– А может подослать к ней парламентера? – предположил пятый советник. – Только он придет как бы сам собой, и не будет говорить, что мы его послали. Пусть он предложит ей самой вернуться.
– Воробьи слышал, как чирикают?
– Слышал, Ваше величество.
– Теперь иди послушай, как дятлы стучат.
– А я бы посоветовал вообще ничего не предпринимать, – взял слово четвертый советник. – Не зря ведь говорят, что время лечит. Через месяц-другой все само собой рассосется. А там, глядишь, вы, Ваше величество, какую новую красавицу встретите. И про Василису забудете.
– Рекомендации знаешь? Можешь выбирать между просто птичками и дятлами. Выполняй! Хотя что-то в твоих словах, безусловно, есть.
Воцарилось молчание. Никому не хотелось быть следующим на свидании с природой.
Наконец слово взял первый советник.
– Мне кажется, Ваше величество, что королева сейчас переживает примерно так же, как и вы.
– Ну?
– А раз переживает, то, значит, тоже изо всех сил хочет помириться. Насколько я слышал, она кому-то из своих приближенных об этом говорила, – тут же придумал он на ходу. – Но только если она вдруг задумает мириться сейчас, из этого может ничего не выйти. Потому что еще хорошо помнятся все старые обиды и размолвки.
– Что же ты предлагаешь?
– Я предлагаю, чтобы даже если она захочет пойти на примирение сейчас, этого ни в коем случае не допустить, – первый советник уже прикидывал в уме, по какому тарифу можно будет оценить эту его рекомендацию. – Тут до меня правильно говорилось – нужно время. Пока она на вас, Ваше величество, сердится. А вскоре вы будете ей вспоминаться только в положительном свете. И она вам тоже, кстати. Однако надо как-то создать такую обстановку, чтобы она о вас чаще вспоминала.
Иван-король погрузился в раздумья. Все остальные терпеливо ждали, к какому выводу он придет. Варианта было два: либо первый советник тоже отправится слушать птичек, либо на сей раз угроза миновала.
Получилось второе.
– Чтобы она меня почаще вспоминала, – наконец решил государь, – надо чтобы она ничего про мою нынешнюю жизнь не знала. А потому на всей нашей границе поставить крепкие караулы, чтобы даже сестра к сестре в другую деревню не могла прийти и поделиться нашими последними новостями. Чтобы не только сорока со своим всезнающим хвостом не пролетела, а мышь через границу не пробежала! Червяк под землей не пролез! Мы еще посмотрим, кто кого!

Глава 10,
в которой у Ивана опять гости

За наступившей суетой появление этого визитера оказалось практически незамеченным. Иван-король лично носился вдоль границы, расставлял дозорных, отдавал указания, настраивал на бдительность. Вскоре людей стало не хватать, и пришлось снимать посты с других приграничных районов.
– Ничего, как только все успокоится, верну их на место, – успокаивал сам себя государь. А пока они нужнее на нашем берегу Душицы.
Ему только-только донесли, что пресекли попытку незаконного перелетания через границу какой-то очередной болтливой сороки, и государь был настроен благодушно. Посты знали свою работу, и уж конечно ветреной Василисе ничего не удастся узнать, что происходит на его половине царства. Пусть умирает от любопытства. Быстрее назад прибежит.
Сейчас основная работа развернулась в том месте, где Душица делает крючок. Иван на свою беду выторговал себе лишний клочок земли, и теперь отчаянно себя за это проклинал. Ведь во всех остальных местах была естественная преграда для общения – Душица речка что надо, широкая, не каждая птица долетит хотя бы до середины, а доплыть еще сложнее. Хотя, по правде сказать, не могли они перелететь совсем по другой причине. Аккурат на самом входе в царство в Душицу вливался такой бурный поток сточных вод, что ни летать, ни плавать в ней охотников не было. Речку потому и прозвали так, что уж больно запах был запоминающийся. Проблему можно было бы решить, если как следует почистить притоки, но у государства все руки не доходили. Да и, чего греха таить, стерпелись все уже с неприятным запахом. Без него и Душица не Душица. А рыбу, выловленную здесь, просто оставляли на ночь в миске с кислым молоком. Оно и запах отбивало, и дополнительный интересный вкус создавало. А молоко потом отдавали кошкам – тем почему-то нравилось.
И вот именно здесь, на отторгованной территории, случилась проблема. Добро еще это было бы чистое поле, а то, как назло, березовая роща. Срочно созвали всех окрестных лесорубов и каменщиков. Одни срочно вырубали широкую полосу, а другие прямо по ней клали высокую каменную стену в три ряда.
– Бойницы, бойницы почаще друг к другу ставьте, – ходил вокруг стены и, заложив руки за спину, давал советы Иван-король. Только ему за эти советы никто ничего не платил.
– Ты что это, мил друг, воевать с кем собрался? – раздался вдруг знакомый голос за его спиной.
Иван оглянулся.
– А ты как здесь оказался? – изумился он. – Здесь же кругом охрана, велено на пушечный выстрел никого ко мне не подпускать.
– Кем велено?
– Как кем? Мной!
– Значит, плохо твои службы свою работу знают.
И, увидев, что Иван-король от этого нешуточно расстроился, дед МикитА, а это был именно он, поспешил его утешить:
– Да не обращай внимания! Не родилось еще такой охраны, которая бы меня удержать смогла. Они ж простые солдаты, а я – ты ведь знаешь – секретный агент. За мной каких только дел в прошлом нет. Да я и теперь, как видишь, много чего могу.
– А вот скажи, раз ты такой опытный, можно эту стену приступом взять?
– Приступом чего? Смеха?
– Вы что все приходите сюда, шутки со мной шутить? Один друг не лучше другого.
– Да потому что против дракона или какого другого страшилища это смешная преграда. Он же перелетит, и все.
– А если это не дракон?
– Кто ж тогда?
– Ну, не знаю! Разбойники.
– Где ты видел разбойников, которые стены штурмом берут? Они больше с купцами, насколько я знаю, воюют, а не с царями.
– Что ж, по твоему, и границы теперь на замке не держать? Заходи, кто хочет?
– Смотря кого ты боишься.
– Я никого не боюсь!
– Против кого же стены ставишь?
– Тебе что за дело?! Пришел неизвестно как, неизвестно почему и еще интересуешься неизвестно чем. Нет, чтобы просто посидеть, поговорить о том, о сем, старое вспомнить… – тут Ивана мысль осенила. – А ведь я понимаю, зачем ты ко мне подкрался!
– И зачем?
– С Василисой меня хочешь помирить. Вот что вы все в мою личную жизнь лезете?!
– Так это с ней ты воевать собрался? Ну вы даете! По всякому, конечно, люди расходятся. Но чтобы так – до пушек и перестрелок дело дошло, чтобы стенками в три ряда друг от друга отгораживались, такого еще не видел.
– Ну хоть ты понимаешь, что от нее можно ждать чего угодно! Это… Ты бы знал, какая это вредная особа!
– А раньше она тебе нравилась.
– Не было такого никогда! Ты же помнишь, меня заставили жениться, я не хотел. Я другую искал. А теперь за свое мягкосердечие расплачиваюсь. Видишь, приходится чем заниматься, вместо того, чтобы государством управлять… – пожаловался Иван. – А никто этого не понимает. Всем бы только шутки по этому поводу шутить. Водяной сюда наведывался, все подкалывал. И ты, вон, за тем же самым пришел.
– Я не совсем за этим.
– Так я вроде ни с кем больше не ссорился, – опешил Иван. – А других проблем у нас в государстве и нету. У нас сплошное благополучие и процветание.
– Так уж и благополучие?
– Ну да, есть временные трудности. У кого их не бывает? А так показатели благосостояния народонаселения, по докладам моих советников, систематически растут. Количество потребляемой продукции увеличивается год от года. Заметно улучшилось качество производимого в наших краях редкой чистоты тополиного пуха. Так что унывать населению некогда. Только успевай трудиться для процветания родины и пополнения ее закромов.
– Разве в этом дело, Иван-царевич?
– Я не царевич, – Иван слегка разозлился. – Еще Ваньком меня назови.
– Нет-нет, что ты, я же знаю, что тебе это не нравится. А царевичем просто по старой привычке назвал. Ты же знаешь, мы, пожилые люди, можем иногда напутать.
– Да ты любому молодому фору дашь, хватит прибедняться. Ну так что за опасность – давай, выкладывай.
– Даже и не знаю, с чего начать.
– С начала.
– Ну хорошо. Пока ты здесь препоны возводишь, время и силы тратишь, на тебя скоро войной совсем с другой стороны придут.
– И кто же такой смелый? Разве ему неизвестно, что мое царство-государство испокон никому из агрессоров в руки не давалось, и всем давало решительный и беспощадный напор, то есть, тьфу!, отпор. И теперь получат, будьте уверены.
– Это, Иван-царевич… прости, Иван-государь, раньше было. Когда твое государство еще пополам не делилось. А теперь – арифметику знаешь? – оно вдвое слабее стало. Потому что вдвое меньше.
– Во-первых, не вдвое, а меньше, чем вдвое. Я у Василисы, как знал, большую часть отвоевал. Так что это пусть у нее голова болит, как от неприятеля защититься. А я уже успел значительную работу для обеспечения нашей безопасности проделать. Видишь, с этой стороны границы мы себя от набегов уже защитили. Погоди, время и до других сторон тоже придет. Не все же сразу…
– Чудак, да кто тебе его даст, время? Я же объясняю, опасность тебе грозит, большая опасность. И уже в скором времени. Тебе надо срочно здесь бесполезную работу прекращать, и думать, что с другими границами делать. Союзников искать в предстоящей войне, это я тебе как спец говорю. Не найдешь союзников – считай, пропал. А ты тут заборами неизвестно от кого отгораживаешься.
– Ну все, я понял.
– Что ты понял?
– Все бабы – дуры.
– Это здесь при чем?
– Как при чем? Тебя же Василиса ко мне прислала? Это она всю эту глупость с нашествием на мои границы придумала? Ничего не скажешь, затейливо и остроумно.
– Ну что ты мелешь, Иван-государь? Какая Василиса?
– Обычная, обычная Василиса. Супруга моя ветреная. Ты же прямо от нее ко мне пришел? Потому тебя и не видел никто. Ты ведь под водой проплыл, и на берег неподалеку здесь вышел.
– Как же я мог сухой выйти?
– Да такой деятель, как ты, между каплями в реке проплывет, не намокнет. Тебя же этому учили. Меня вот учили государством управлять – видишь, я справляюсь, у меня получается. А тебя учили из любой ситуации сухим выходить. Оказывается, тоже не зря учили.
– Иван, дорогой! Ну почему ты слушать никого не хочешь? Ну кому, как не нам, твоим друзьям, верить на этом свете?
– Да потому что вы друзья только на словах. А на деле все с моей бывшей супругой сговорились, да еще на ее сторону стали. А я, выходит, вам чужим остался. Так, – попутчик. Ну и вы мне попутчики. Не показывайтесь больше на глаза. А сейчас иди, видишь, меня зовут. Не до тебя.
И Иван-государь решительным шагом направился к первому советнику, который давно ему уже в отдалении подавал какие-то знаки. Дед МикитА некоторое время постоял в растерянности, приходя в себя от такого напора – вот уж чего он никак не ожидал, потом махнул рукой и пошел к реке. Здесь он разделся, аккуратно сложил свои вещи в узелок, и, держа его над головой, поплыл. Никто из Ивановых пограничников останавливать его не решился – все же видели, как он оживленно беседовал с государем, и если после этого поплыл на ту сторону, значит, имеет на это право. Кстати, в отличие от птиц, которые с трудом перелетали через Душицу, дед МикитА спокойно перебрался на другой берег, и даже ни разу не поморщился. Видно, действительно хорошую выучку в свое время получил.
Ну а государь уже был погружен в свои заботы. Перед ним стоял хорошо знакомый поверенный с какой-то девицей.
– Ну? – начал беседу государь.
– К тебе мы, Ваше величество, – ответил за двоих поверенный.
– В договоре что-то не так? Не буду ничего переделывать. Царское слово назад не берут. И вообще мне эта Василисина шустрость не нравится. То одного ко мне подсылает, то другого. Теперь вот ты пришел.
– Ваше величество, не переоценивайте мою скромную персону.
– Да ни в жизнь. Чего это мне тебя переоценивать? Раздели меня с Василисой до нитки, а теперь еще хотят, чтобы я их не переоценивал, видите ли.
– Ваше величество, я не от Василисы.
– А кто ж тебя послал? Тот Кто Надо?
– Меня никто не посылал. Я сам пришел. Точнее, мы сами пришли. Сбежали от Муромского для того, чтобы предупредить вас об опасности.
– От какого еще Муромского?
– Разве вас еще не предупредили?
– О том, что вы от какого-то Муромского сбежали? Нет, об этом еще на каждом углу не говорят, можете себе представить.
– И о том, что Илья Муромский набирает армию, чтобы с вами воевать, тоже до сих пор никто не сказал? Как же так?
Иван-король смутился. За последнее время его уже многие пытались о чем-то предупредить, да только он никого слушать не захотел, все какие-то другие мысли занимали. И вот, наконец, хотя бы этот проклятый поверенный чего-то такое конкретное сказал. Или пытается его с какими-то целями обмануть? Ну, это он не на того напал, его самого сейчас вокруг пальца обведут… Правда, вслух Иван-король произнес совсем другое.
– Дело в том, что поступающая информация крайне противоречивая. Хотя, как видите, мы уже начали оборонительные работы. Но надо, для увеличения темпа, послушать еще и вашу версию…

Глава 11,
в которой вершится правый суд

С другой стороны Душицы тоже предполагалось строительство. Только Василиса была озабочена не тем, чтобы отгородиться стеной понадежнее, а выбирала место для будущей столицы. Вся доставшаяся ей половина государства была изъезжена вдоль и поперек, а ничего не нравилось. То слишком болотисто, то роза ветров не та, то просто сердце подсказывало, что здесь строить ничего не надо. Доставшиеся ей по разделу трое советников – больше она не захотела брать, уныло брели позади, потеряв всякую надежду, что к ним когда-нибудь прислушаются. А они-то, глупые, поначалу даже обрадовались, что их всего ничего. Дескать, меньше конкуренции – больше советов, выше заработки.
Нет, поначалу Василиса быстро определилась с местом под строительство. Дескать, и вид из дворцовых окон будет хороший – на лес, и от границ далеко, и было, в какую сторону будущему городу расти. Но потом задул ветерок с Душицы, и царица быстро переменила свое решение. Другая подходящая полянка оказалось слишком близко к государству, в котором правил король, знаменитый своими любовными похождениями – Ванюша тогда точно от ревности лопнет. Потом было место, которое слишком на отшибе – пришлось бы дополнительные дороги укатывать. В общем, в этот день Василиса с неразлучной тройкой советников нарезала очередной безуспешный круг по своему царству-государству.
Пообедать заехали в ближайшее село. На окраине их встречала делегация старейшин с хлебом-солью. Не успела царица отломить краюху хлеба, как вдруг откуда-то из-за спин вынырнул некий мужичишка в видавшем виды пиджачке и бухнулся в ноги…
– Не велите казнить, Ваше величество!
Василиса недовольно сморщилась:
– Ну-ка встань немедленно. Не люблю я этих церемоний.
Но мужичишка, не вставая, прокричал еще более визгливым голосом:
– Защиты прошу, не откажите в милости!
– Его кто-то притесняет? – удивилась царица.
Старейшины, стоявшие в первых рядах встречавших, смущенно промолчали.
– Повторяю вопрос: кто притесняет этого несчастного человека, который взывает сейчас к моей справедливости.
– Дык, это… – наконец решился сказать один из них.
– Все?! – грозно удивилась царица.
Тот растерянно развел руками.
– Неужели никто не может ничего сказать?
Старейшины молча стояли, повесив головы.
– Скажи ты, – обратилась она тогда к просившему у нее защиты мужичишке в пиджаке.
Но тот лишь как заведенный бормотал одно:
– Справедливости прошу, только справедливости и ничего более…
– Да не помнит он, – наконец сказал кто-то.
– Чего не помнит?
– Чего хочет. Давно уже судится. Еще до Ивана-государя у нас был царь, а до него еще один. Вот тогда-то он и проиграл свой суд. Чего-то они с соседом не поделили. Обозвали, что ли, друг друга нехорошими словами. Уже и сосед давно помер, а этот все справедливости добивается.
– Сумасшедший, что ли? – участливым голосом поинтересовалась царица.
– Почему сумасшедший? Лучший в округе плотник, примерный семьянин. Даже зелена вина не пьет. Но вот втемяшилась в бошку блажь о справедливости, и ничего с ним поделать не можем.
– А ты-то кто? – наконец спросила царица своего собеседника.
– Я-то? Судья здешний. Я его как раз и судил когда-то. Но только тоже все забыл. Потому что давно уже занимаюсь другим ремеслом.
– А кто ж у вас людей судит?
– Да никто. У нас и ссориться не из-за чего. Все миром живут.
– Совсем-совсем никто? – удивилась царица.
– Совсем-совсем.
– Как же вам это удается? Может, секрет какой есть?
– Наверное, есть. Тут ведь что интересно. Пока мы у себя дома – любой из нас тише воды из Душицы. А стоит хоть на версту отъехать – все! Уже с первым встречным можем сцепиться не на жизнь, а на смерть. Тут недавно кузнец наш, Фрол Егорыч, на ярманку в соседнее царство поехал. Так на первом же перекрестке подрался с целым цыганским табором и отбил дрессированного медведя на цепи.
– И что? – заинтересовалась царица.
– Вместе с ним на ярманку и отправился. Продал там этого медведя другому цыганскому табору за бочку краденого вина. Половину той бочки выпил сразу, а другую допивали здесь всей деревней, когда он вернулся.
– А дальше?
– А что дальше? Теперь у нас район, совершенно свободный от цыган. Боятся к нам заходить. Уж больно нашим мужикам способ понравился – менять их медведей на их же вино. Пробовали даже диких медведей в лесу ловить, да что толку? С недрессированными никто не хочет связываться. Задерут.
– Интересно, – задумалась царица. – Может, воздух у вас тут особенный?
– Может, и воздух, – покорно согласился безработный судья. – Других причин вроде ведь и нету.
– А что, совсем-совсем не ссоритесь? – на всякий случай еще раз переспросила царица.
– Ваше величество, кому бы другому соврал. А вам – не могу. Да и по должности не полагается. Должен являть собой образец честности и неподкупности.
– Ну вот и хорошо, – обрадовалась Василиса. – Будешь мэром.
– Не могу, Ваше величество. Должность эта заморская, а я даже языкам не обучен. Ну сами посудите, как я буду представляться: поселковый мэр? Если угодно, могу считаться главой администрации.
– А ты не спеши. Все быстро изменится. Здесь, на том месте, где стоишь, будет город заложен.
– Дак он же еще не построен! Кому ж вы его заложите? Думаю, ни один процентщик с вами на такой сговор не пойдет.
– Во-первых, хотела бы я посмотреть на того, кто со мной ни на какой сговор не согласится. У них ведь специфика такая – сговариваться. А кто сговариваться не умеет, тот плохо заканчивает. Слышала я вот про одну процентщицу, которая через свою жадность много чего лишилась. Ну это другая история…
Тут в разговор влез один из советников.
– Ваше величество, может, кого другого в мэры присмотреть? Того, кто ваши слова будет правильно растолковывать.
– А не хотите мэра, можно и главу поселковой администрации, – тут же на всякий случай влез и второй советник.
– Назначение состоялось, – категорическим тоном отрезала Василиса. – Но будешь пока исполняющим обязанности с испытательным сроком.
– Еще и пытать будут? – явно струсил будущий градоначальник. – Или я кого должен буду допрашивать, так сказать, с пристрастием?
– А ты уже пытаешь – мое терпение, – слегка рассердилась царица. – Ты что, правда, такой недалекий?
– Ну дак, Ваше величество, – развел тот руками, – я ведь предупреждал. Места у нас тихие, незлобивые. Мы всяким таким премудростям не обучены, без надобности оно нам. Если надо – научусь.
– И учись. Вот тебе первое задание. Окажи юридическую помощь человеку, который хотел справедливости.
– Это просто, – сказал исполняющий обязанности, и тут же обернулся к терпеливо дожидавшемуся в сторонке мужичку. – Эй ты! Иди сюда!
Тот моментально оказался опять перед царицей.
– Значит так! Насколько я помню, ты назвал своего соседа тесаком. А он тебя за это обозвал бараном.
Мужичок минуту повспоминал, а потом сам дополнил.
– Только он при этом еще грязно выругался.
– Это как?
– Наверное, не при царской особе…
– Говори-говори, раз начал.
– Я ему сказал, что тупой тесак соображает быстрей, чем он.
– А что в ответ получил?
– Он говорит, а ты, в смысле я, шрек твою мать, баран с пустыми рогами.
– Почему с пустыми?
– Не объяснил.
– Наверное, он имел в виду широко известную в этих местах примету, – опять напомнил о своем присутствии один из советников. – А примета эта гласит: если встретишь женщину с пустыми ведрами – к несчастью. По всей видимости, баран с пустыми рогами должен приносить полное несчастье.
– То есть мало того, что с рогами, так еще с пустыми рогами, – тут же продолжил другой советник. – Получается, мало того – несчастье, и еще намеки какие-то неприличные. Действительно, оскорбление было нанесено из ряда вон.
– Тот Кто Надо, за что мне это? – закатил глаза к небу мужичок.
На небе промолчали.
– Вот видите, Ваше величество, я не зря взывал к справедливости вашей. Оскорбление мне было нанесено жесточайшее. И товарищи ваши это подтверждают. Даже не знаю, как я выжил-то после этого.
– Может, правда, товарищи ваши подскажут, что делать? – робко поинтересовался будущий мэр. – Я смотрю они смекалистые…
Те смущенно забегали глазами по сторонам, явно не собираясь отвечать.
– Ну тогда я выношу приговор. Тишина на поляне! – неожиданно громко хлопнул в ладоши градоначальник.
Действительно, все кругом замерло.
– Приговор будет следующим. Поскольку перед судом второй ответчик, ввиду своей преждевременной кончины, предстать не может, я приношу за него извинения от лица всей поселковой администрации – а значит, всех наших жителей.
Мужичонка довольно приосанился. Справедливость торжествовала. Судья тем временем продолжал.
– Но поскольку оскорбления, как только что признала вторая сторона, были обоюдными, суд постановляет взыскать с противоположной стороны штраф в размере ста единиц денег местной или иностранной валюты.
– А может, я лучше извинюсь? – растерянным голосом поинтересовался представитель второй стороны.
– Перед кем?
– Ну хотя бы перед жителями города.   
– Или вот перед тем кустом репейника. Он имеет такое же отношение к твоим уже брошенным на ветер словам, как и жители города. Ну хорошо. Поскольку обвиняемый признал свою некредитоспособность, а мы все здесь об этом осведомлены не хуже его, штраф заменяется тюремным заключением сроком одна неделя. Наказание будешь отбывать по моему месту жительства – в подвале у меня посидишь. А переберешь там заодно картошку, я тебе наказание снижу до трех или четырех дней. То есть с картошкой управишься, и на свободу.
– Как видно, я не ошиблась в своем выборе, – тем временем констатировала царица. И тут же горохом посыпались распоряжения. – После обеда заседание штаба строительства. Приготовить бригады каменщиков, плотников, столяров, прорабов, утвердить кандидатуры начальников трестов. Распорядиться насчет нужного материала. Стройка предстоит нешуточная. Город должен быть таким, чтобы о нем все заморские и заокеанские государства говорили, да еще завидовали.
Исполняющий обязанности мэра то и дело согласно кивал головой. Уже собираясь на долгожданный обед, царица вдруг обернулась к советникам.
– А вы похлопочите выписать какого-нибудь ученого поумнее. Пусть действительно здешний воздух исследует. Если в нем какие-нибудь миролюбивые флюиды носятся, мы ими с прибылью для государства торговать будем. Или военным нашим отдадим, уж они применение найдут.

Глава 12,
о нездешних нравах

Этот гул налетел совершенно неожиданно. Потом он перерос в страшный треск, и на земле потемнело, поскольку солнце заслонили три огромные фигуры невысоко и небыстро летящих драконов.
– Треугольником идут, – задрав голову вверх, оценил этот полет мэр города, едва удерживая на затылке шляпу. 
– Да нет, просто на разворот пошли, сейчас опять в линию выстроятся, – не согласился с ним один из царских советников. – Должны где-то неподалеку сесть.
– Это еще зачем? Сроду в наших местах драконов не водилось, а тут сразу три.
– Поди разбери, что у них на уме. Существо вредное и непредсказуемое. С ним лучше не связываться.
– А то он будет выбирать – хочешь ты с ним связываться, или нет.
– Вот я слышал, – подключился к разговору другой советник, – что Ее величество, пребывая еще в заколдованном состоянии, вместе с Его величеством одного такого дракона расколдовали и сделали из него настоящего человека. Об этом даже повесть потом написали.
– Вряд ли, – не согласился с ним первый советник. – Сами придумали, и надеются, что им поверят. Как можно дракона, да еще голыми руками, победить? Брехня.
– Почему? Люди говорят, его особой вежливостью можно взять. Он сразу глазки закатывает, на спину заваливается и язык набок. Если вовремя свою вежливость не остановить, может совсем околеть. А если, пока он валяется, пузо ему ласково почесать, то может стать совсем ручным и домашним – как кошка. Но никого чужого к дому не подпустит – огнем спалит. Очень удобно.
– Ну-ка назови хоть одно вежливое слово, от которого кому-нибудь может поплошать. Я что-то таких не знаю. Вот от ругательных – наоборот, даже сердечные приступы бывают.
– Чудак-человек. У него же все не так. Что нашему человеку хорошо, то дракону смерть. И наоборот. По научному это называется диалектика.
– Вот возьмет кто-нибудь этих драконов себе в союзники, если уже не взял, и пойдут они в наших местах огнем направо и налево дышать, вот это и будет диалектика, – перебил их мэр. – Кому-то от этих драконов благо, а кому-то – наоборот. Мы будем как раз те, кому наоборот.
– Ты, дружок, смотри не накликай беду-то, – заволновался советник. – Лучше молчи. Или поговори о чем-нибудь другом.
– Как же, о другом. Вот что этим заразам в наших краях понадобилось? Ты думаешь, я о чем-то другом сейчас могу думать? Тем более, сам знаешь, я теперь при исполнении – мэр города, будущей столицы государства. В ответе за все.
– Ты себя ни с кем не путаешь? За все отвечает Тот Кто Надо. А ты – за порученный тебе участок работы. И вообще не бери в голову. Может, у него здесь всего лишь транзитная остановка. Ну, там, заправиться – в смысле травки пощипать или куропатку какую поймать. Я, честно говоря, что-то и не знаю, чем драконы питаются, и питаются ли вообще. А летят они, скорее всего, куда-нибудь в Средиземье. Там, я слышал, постоянно воюют. Что за народ, не понимаю? Чего им мирно не живется?
– Так там же, как их называют, малорослики живут, – ответил ему другой советник. – Они на весь мир обижены. Все кругом нормального роста, а эти любому человеку по пояс. Вот и провоцируют всех от большой обиды.
– Да не… Там не в малоросликах дело. Они каким-то образом научились мертвецов оживлять. А кому охота ходить по одним улицам с трупами? Вот они периодически объявляют им войну. Одних мертвецов укокошат, и живут спокойно, пока армию других не воскресят.
– Зачем же их воскрешать, если потом еще с ними воевать надо? Ты что-то путаешь.
– Совсем глупый? А с кем тогда воевать-то? Друг с другом, что ли? Так это чревато. Друг с другом битва жестокая будет. А мертвецы они только с виду страшные, а на самом деле безобидные. Ну сравни – молодой дуб и трухлявый пень, что легче срубить? Мертвецу раз дубиной по башке дал, и будет лежать как вкопанный, уже его ничто не воскресит. Только, опять же по слухам, своих мертвецов-то они уже почти всех на клочки порвали. Теперь на наших заглядываются. Уже гонцы по деревням ездят, мертвые души скупают. По научному – эксгумация.
– Так наши ведь посгнили давно в могилах-то.
– Во-первых, не все. Есть еще и очень свеженькие экземпляры. С такими и воевать-то сложно. Они почти такие же живчики, как мы с тобой. А во-вторых, для эксгумации это и не важно. Лишь бы какие очертания сохранялись. А там уже мастер знает, что делать. Заклятия нужные нашептал, колосками помахал, водичкой побрызгал – и вперед. Другое дело, что живые трупы воды не переносят, а потому за моря их никак не отвезти. Так что эти вредные малорослики собираются вести войны на нашей территории.
– Тьфу! – мэр решительно поднялся. – Мне говорите беду не накликай, а сами сидите незнамо что плетете… Вот помяните мое слово – если эти драконы в наши места не случайно прилетели, будут у нас и мертвецы, и трупы, и еще много чего. Неспроста эти пташки тут крыльями стрекотали. Пойду царицу предупрежу.
– И мы с тобой, – подскочили на ноги советники. Нарисовалась возможность хоть что-нибудь посоветовать Василисе, и пополнить свой карман. Иван-король обращался за советами часто, царица же с их мнением не особо считалась. А потому заработка в последнее время совсем не стало.
Однако попасть на прием к Василисе не удалось. К ней приехала в гости Елена премудрая, прослышавшая, что старая знакомая разошлась с ее еще более старым знакомым. Конечно, интересно было и подробности узнать, да и поддержать подругу в трудный час. Все ж таки на свадьбе у нее гуляла. И Василиса с Ваньком тоже к ней на свадьбу ездили.
Подруги сидели уже давно, выпили не по одной рюмке заморского тягучего вина, и были теперь настроены на беседу по душам.
– А вот скажи, – обратилась к Елене Василиса прекрасная, – ты помнишь свой первый бал?
– Самый-самый первый? Конечно, помню. По молодости-то, сама знаешь, о балах и речи не шло. Я ведь все время в башне сидела, ко мне папашка мой Корунд на пушечный выстрел никого не подпускал. А как только мы с моим нынешним супругом поженились, тут же закатили пир горой, танцы и народные гуляния. Вы ведь тоже там были, что спрашиваешь? Супруг новоявленный бегал с почетными гостями разговаривал, политику разводил, у твоего супруга передо мной комплексы, старался даже не смотреть в мою сторону, ну а все остальные опасались даже думать о танцах в моей компании. Мне же, как царственной особе, самой не к лицу было кого-то приглашать. Еще разговоры пойдут двусмысленные… Ты помнишь, у нас ведь это запросто. Так весь вечер и всю ночь возле стеночки простояла.
– У него, знаешь, не только перед тобой комплексы. У него перед всем миром комплексы. А передо мной – тем более. Знает же, кобель проклятый, что я о всех его похождениях помню. Как он нам про свою лягушку заливал, а сам все по сторонам зыркал. И к колдунье этой малолетней клинья подбивал, и за тобой тоже волочился.
– Ну ты же знаешь, подруга, я его разогнала…
– Но ведь волочился, и все это знают. Даже руку и сердце предлагал, лягушатник фигов. И в народе об этом говорят. Сколько ни запрещай, а будут говорить. Как же – светские сплетни! Всегда приятно, что не только твой Васька с какой-нибудь Матреной этим занимаются, а и царственные особы. Но чтобы об этом лишний раз никто не вспоминал, дорогой Иванушка ко мне с теми же претензиями начал приставать. Как я улыбнулась многозначительно заморскому гостю, как половчее к кому-нибудь повернулась, чтобы свои формы показать.
– Что же их не показать-то, если есть? На то и формы, чтобы на них глаза пялили, а в содержимое не лезли.
– Так разве это можно объяснить? Ну и кончилось, в конце концов, терпение. Думала, немного по отдельности поживем, одумается. Куда там! Слышала, что творит? Стеной от меня отгораживается. Скоро посреди Душицы рыбацкие сети поставит, будет лазутчиков как карасей ловить. И того не понимает, что это он не меня от него отгораживает, а себя – да еще ото всего мира. Кто с таким сумасбродом дело иметь будет?
– Я не буду, ты не думай!
– Верю! Тебе – верю. А ему – нет. Если через месяц не вернется, не прощу. Верну ему полцарства, и домой поеду. Я, извините, тоже раньше не под лавкой жила. Так что не пропаду. В конце концов, пешком полмира исходила, знаю почем фунт лиха.
– Если хочешь, можешь и у меня пожить. Дворец большой, всем места хватит.
– Может, и у тебя. Может, и полцарства не буду возвращать. Они мне, вообще-то, по закону положены. Я еще не решила точно. Для меня сейчас главное новый дворец построить, и город вокруг него. Должно быть что-то, на столичную жизнь похожее. Не все ведь глухой провинцией быть. Дворец сделаю такой, что все от зависти лопнут. Каналов накопаю. В других государствах, я слышала, модно башни строить, чтобы под наклоном к земле были. И мы тоже такую у себя соорудим, чего нам от других отставать. Только наша будет еще ниже наклонена.
– А если упадет?
– Пусть только попробует. Тогда те, кто ее строил, будут все заново делать. И так до тех пор, пока она падать не перестанет. Но только за второй и все последующие денег платить не буду. Быстро все придумают, чтобы стояла вечно и зевак из других стран привлекала, будь уверена.
– Тебе своих зевак не хватает?
– У меня тут все есть! У нас края такие богатые, что всего хватает, и всем. Только не всегда. Случаются временные трудности. Вот сейчас, например, у Ванька моего временные трудности с головой. Только трудности с головой у него, а болит голова – у меня. Вот как бывает!
– А это еще кто? – вдруг удивилась Елена премудрая, завидев робко мявшихся в дверях мэра и советников.
– Это – прошу любить и жаловать. Который в шляпе – мэр здешний. Как город построим, будет им править. Я так решила. А это советники, у Ванька отобрала. Если на какие вопросы тебе ответы нужны, можешь спросить, они все знают. Только лучше какие-нибудь дурацкие вопросы задавать, на умные у них все равно хороших ответов нет.
– Они к тебе всегда вот так запросто в двери ломятся?
– Дело у нас срочное, Ваше величество, – наконец решился сказать мэр города, а советники утвердительно закивали головами.
– Говори, здесь все свои.
– Драконы только что над нашими местами пролетели, численностью три штуки. Сели где-то в районе дальних лесов. Момент взлета и дальнейшего их отбытия в неизвестном направлении мы не наблюдали. Поди, и сейчас где-то там сидят.
– И что?
– Не к добру это. Надо бы меры какие-нибудь принимать. Драконы просто так не летают с места на место. Их обычно, где они живут, неплохо кормят.
– И что ты предлагаешь?
Мэр лишь растерянно развел руками.
– Ну хорошо. У нас есть, к кому обратиться за советом. Кто из вас первый скажет?
– Я думаю, надо бы в разведку кого послать, – предложил советник. – Все посмотреть, и прийти сюда доложить. А там, глядишь, и проблема сама собой исчезнет. Мы предполагаем, что драконы совершили у нас транзитную посадку, а сами следуют на весенние войны в Средиземье.
– То тоже так думаешь? – вопросительно посмотрела царица на другого советника.
– Так точно, Ваше величество. Это наша совместная версия.
– Ну а раз так точно, то вместе вам в разведку и идти. В конце концов, сами же говорите – драконы совершают транзитный рейс, и никакой опасности для нас нет. Вот вернетесь, и подтвердите, что никакой опасности нет. Сроку – день туда, день обратно, день там. Итого – трое суток. Время пошло!

Глава 13,
с первыми стычками

Илюша Муромский был в гневе. Даже в страшном гневе.
– Гвозди бы делать из этих людей, – орал он. – Можно было бы их одним мизинцем выковыривать. Не надо на клещи тратиться.
Парочка так называемых воинов стояла перед ним, понурив голову. У одного под обеими глазами было по фингалу, левая штанина разодрана почти доверху, а у второй оторван клок до колена. У другого – то же самое, плюс перебинтованная правая рука болталась на перевязи. На левой смешно топорщился сломанный мизинец.
– Красавцы! – подала голос из-за спины Муромского Варвара-краса. – Писаные красавцы!
Рядом с ней стоял и сурово хмурился Сидр Сидорович. Чтобы придать своему лицу еще более суровое выражение он насупил к переносице густые брови и слегка надул губы. У Варвары сквозь пробивающийся ежик на голове розовела от гнева кожа. Лицо ее тоже раскраснелось. Вообще, если бы Илюша в этот момент оглянулся, он бы залюбовался своей супругой. Розовый цвет ей был к лицу. Но богатырю было не до того, никак не мог взять в толк суть случившегося.
– Они же со спины налетели, – начал оправдываться первый побитый. – Даже не крикнули, что в таких случаях кричать полагается, когда на неприятеля идешь – ну, там, Ура!, или Сарынь на кичку!
– И потом, уважаемый Сидр Сидорович, – из всей группы обвинявших его людей второй побитый решил почему-то, что Сидр Сидорович их непременно защитит, – там же целая шайка.
– Как шайка? – удивился тот. – Было же всего ничего.
– Шайка-шайка, – согласно закивал головой первый побитый. – Три девки с ними, это я точно запомнил, и метят все каблуком по таким местам, что аж говорить неудобно. А сколько мужиков – не вспомню. Много – это точно.
– А предводительствует у них этот, как его, Януарий. Он даже в драке не участвовал, стоял в сторонке и подзуживал. И Бом рядом с ним.
– Это вы называете дракой? – возмутилась Варвара. – В драке обычно две стороны дерутся, а у вас одна сторона, как мы видим, безмолвствовала.
– Зато живы остались, – буркнул второй побитый.
– Ноги мои ноги… – вдруг запричитал Илюша. – Как же не добежали вы до этих супостатов... Почему не догнал я их, не схватил за длинны волосы, не шмякнул дурны бошки друг о друга… Почему не полетели от этой парочки клочки по закоулочкам…
– Погоди, Илюшенька, – остановила его Варвара-краса. – Значит, говорите, на словах еще просили что-то передать…
– Просили… – первый побитый слегка зажмурился от боли, потрогав синяк под глазом. – Сказали, чтоб в кратчайшие сроки отдали им Илюшу Муромского, а не то, говорят, переловим всех по одному. Драконам головы пооткрутим, а вам, уважаемая Варвара-краса, все волосы повыдергают и… Ну дальше совсем неприлично.
– Уже, – откликнулась она.
– Что уже?
– Уже, как видите, все пооторвано. Обошлась без их помощи. Но проблемы это не снимает. Пятая колонна в тылу нам совсем не нужна. Или, может, действительно отдать им нашего богатыря? Если он сам хочет, мы против чужой воли не пойдем.
– Вот злые языки страшнее пистолета, – зыркнул на нее глазами супруг. – Ну что за намеки все время? Не нравятся мне эти сбрендившие принцы. Вернее, Януарий-то еще туда-сюда, а Бом этот… Тьфу!
– А Януарий ничего? – уточнила безволосая жена.
– Да при чем здесь ничего? Это я так, для примера. Вот правду в народе про баб говорят: волос длинный, ум короткий…
– У меня, Илюшенька, как раз все наоборот… Или тебе на меня смотреть противно, и ты забыл, как моя прическа выглядит?
– А… – махнул рукой богатырь, – не в волосах счастье. Было бы на чем им расти.
– А между прочим, – оборвал милую семейную перебранку Сидр Сидорович, – за последнее время это уже третий случай. Хотя по крупному навешали впервые. До этого наши хоть бегали быстро. А вы, получается, даже и бегать толком не научились, воины…
– Они же со спины налетели, – заладил старую песню первый побитый. – Мы даже понять ничего не успели.
– Что хоть за публика у них? – продолжил допрос Сидр Сидорович.
– Я так понял, принцы одни, простого народа и нет совсем, – пустился в объяснения второй побитый. – Некоторые совсем поизносились, одежда вся клочьями пошла. Видать, давно уже по нашим местам бродят. И каждый о нашем замечательном богатыре мечтает. Это точно. Кричат, что по закону он должен принадлежать им. А девки – тоже из их породы. В обычной жизни на таких, как мы, и не посмотрят, небось.
– А тут не только посмотрели, – съязвила Варвара, – а еще и потрогали. Да как потрогали.
– Со спины они налетели, – удрученно повторил первый побитый.
– Подожди, – остановил его Сидр Сидорович. – Я понимаю, вам сейчас даже комарики – бойцовские собаки. И все же – вам они в драке как показались? Действительно умеют чего, или только со спины горазды налетать?
– Трудно сказать, – засомневался второй побитый. – Так-то вроде мы ничего и не успели понять, как нас уже с ног сбили. Всей толпой на землю повалить – дело нехитрое. Некоторые, я слышал, при этом орали дурными голосами «Ки-и-я-аа!!!» Это, конечно, не Сарынь на кичку, но тоже воинский клич. Просто в наших местах он еще не слишком распространен. Значит, каким-то воинским искусствам этих супостатов учили. И не где-то поблизости, а в горной местности. И учили, судя по всему, таинственные бедуинские монахи, которых никто не видел, но все про них говорят, – при этом даже голос потерпевшего приобрел некоторые величественные оттенки. Видно, он и сам был не прочь получить у этих таинственных монахов пару-тройку уроков.
– А я еще слышал, – поддержал его товарищ по несчастью, – кто-то сзади орал дурным голосом «Я убью тебя, лодочник!» Тоже, наверное, какой-то боевой клич.
– Это заклинание. И вам еще повезло, что он не стал прибегать к самому серьезному, не закричал «Ля-ля-фа!» – Сидра Сидоровича очень заинтересовал этот некто, оравший про лодочника. – Тогда бы вам действительно кранты. А то, как видите, выкрутились.
– А сколько кричало? – заинтересованно спросила Варвара.
– Сарынь на кичку? Я же говорил, этого никто не кричал. А про лодочника только один. Но очень страшным голосом. У меня до сих пор, как вспомню, мурашки по коже.
– И у меня тоже, – согласно закивал головой второй побитый.
– Нет, вот это вот «Ки-ия!» ваше.
– Да почитай что половина. И откуда только такие слова берутся?
– И скучно, и грустно, и некому руку подать, – унылым голосом, как всегда невпопад, вдруг произнес богатырь. – А ведь годы проходят – все лучшие годы…
– Илюшенька, дорогой, – проворковала ему вполголоса законная супруга, – изволь, наконец, выражаться так, чтобы тебя понимали. Здесь, между прочим, простые воины стоят. Что они о твоем психическом состоянии своим товарищам расскажут, представляешь? При чем здесь руки, годы…
– А при том, что кругом одни враги! И ты – редиска, предашь меня при первом же шухере.
– Какая редиска, Илюшенька?
– Такая! Вроде красная, а внутри белая! Не видала, что ли, никогда?! А эту парочку я сейчас убью безо всякого лодочника! Задушу голыми руками! Угрозы они мне передают! С вонючими немытыми принцами хотят, чтобы я целовался! Вы у меня сейчас прямиком к этим принцам отправитесь!
Богатырь разошелся не на шутку. Василиса было попыталась его тихонько увести в сторонку, но он вырвался из ее объятий, и громкий богатырский голос еще долго гремел по окрестностям. Добро еще и без того пострадавшие воины, увидев знак Сидра Сидоровича, постарались скрыться с глаз долой максимально незаметно. Впрочем, богатырь их исчезновения и не углядел, он уже орал просто так. Уж очень неприглядной для него была картина, как на него со всех сторон набрасывается орава ободранных принцев, и целует, целует, целует…
Сидр Сидорович с Варварой, привыкшие уже к вспышкам богатырского гнева, особенно когда речь заходила о поцелуях, спокойно тем временем беседовали на злободневные темы.
– Неспокойно что-то стало, сестрица. Надо быстрее приступать к активным действиям.
– Ты что, испугался толпы простых, ну непростых, оборванцев?
– Да причем здесь они? С этими справимся как-нибудь. Хотя пока надо отдать приказ за пределы лагеря выходить численностью не менее взвода. А то и вправду доблестных наших воинов по одному переловят. Нам хоть, по идее, одного Илюши должно хватить. Все ж таки пылины уверяют, что лучше и непобедимей воина, чем он, не существует на свете.
– А что же тогда?
– Ну как что? Как что? От нас люди втихаря уходят. Была же вот эта – д`Орк. Нет ее. А поверенный пропал в неизвестном направлении? Ладно, если просто так сбежал, и где-нибудь сейчас к дому подъезжает. А если он к дорогим супругам вернулся? И они, предупрежденные об опасности, восстановят хотя бы на время свой союз?
– Источник сообщает, что все пока наоборот. Ванек наш даже слышать не хочет о своей бывшей супруге. Того и гляди скоро сам на нее войной пойдет.
– Я чувствую, что это старые сведения. Поверенный наш уже сидит у трона либо Ванька, либо Василисы. Уж поверь мне. Предчувствия меня еще ни разу не обманывали. 
– Пусть так. А какие такие военные секреты он у нас узнал? Ну какие? Что Илюша в наших рядах? Это даже хорошо, пусть рассказывает, да покрасочней. Больше бояться будут. А ничего другого мы ему не говорили. Да у нас другой военной тайны пока и нет.
– При чем здесь военные тайны? Он же крючкотвор. Вдруг какую-нибудь зацепку в законе найдет, и все наши планы полетят в тартарары?
– Ты сам понял, что сказал? Когда это законы мешали беззаконие творить? Это же твои слова – сила не в правде, и не в деньгах, а в Илюше нашем Муромском. А он, голубчик, никуда от нас не денется.
– О чем я тебе и толкую. Это мы считаем, что по всем сказочным законам богатырь никуда не денется, и должен идти до конца за свою законную супругу. А ну как найдут какой-нибудь такой хитрый параграф, что этот закон признают недействительным? Вот чего я боюсь. И принцы, я уверен, на то же надеются. Иначе чего ради они по этим краям шатаются, давно бы по своим замкам разбежались. И не зря они этого типа выписали, что про лодочника орал. Это тебе не какой-то полоумный принц, это самый настоящий маг. Да такой, что сладить с ним можно только большим колдовством.
– Мнительный ты стал. Мы же теперь – сила. Мы ведь можем боевые действия вести не только на земле, но и с воздуха. У нас целых три дракона есть. И, между прочим, это все, что имеется в округе. Ни  драконов, ни иных летающих страшилищ, способных вести боевые действия вне земной поверхности, больше нигде не найдешь. Это что, плохо? Плохо, скажи?
– Хорошо.
– Вот именно: хо-ро-шо. А чья заслуга? Кто вовремя вспомнил про эту милую пташку? А если мы на нее еще богатырька нашего усадим? Способен ли кто-нибудь будет с нами сладить? Сомневаюсь.
– Ну ладно, уговорила пока.
– Она кого хочешь уговорит, – богатырь, оказывается, давно уже утихомирился, и с интересом прислушивался к их разговору. – Бабам вообще лишь бы лясы точить. А надо действовать! Эх, давно я не брал в руки ножа и топора! Хочу в атаку!
Только Сидр Сидорович хотел его утешить, и сказать, что в атаку придется идти со дня на день, как перед ними возник дозорный.
– Разрешите доложить?!
– Ну.
– Лазутчиков поймали.
– Опять? Принцы?
– Никак нет. Хотя и не признаются, кто такие, но очень странные. И явно оказалась у нас не просто так.
– Интрига закручивается, – оживился Сидр Сидорович. – Что ж, давайте ведите лазутчиков, будем разбираться.

Глава 14,
с перевербовкой

Перед Сидр Сидоровичем и его компаньонами возникла очередная парочка, и еще один. Всего – трое. Конечно же, это были Василисины советники.
– Откуда, куда, зачем? – с ходу повел допрос богатырь. – По делу в наших местах, али так – из чистого любопытства?
– Грибники мы, – неуверенно предположил первый советник.
– Да ну? – изумился Сидр Сидорович. – А где же ваши корзинки?
– Оставили как метку на грибной поляне, – пошел на ходу сочинять второй. – Полянка дюже важная. На ней, не поверите, одни-одни белые. Мы корзинки-то наполнили, и побежали домой за новыми. А эти стоят пока.
– Покажете где? – участливо поинтересовалась Варвара. – Я знаете, как могу белый гриб приготовить? Пальчики оближите.
– Да что вы с ними разговариваете? – наконец не выдержал этой язвительной беседы богатырь. – Ясно, что это шпионы. А ну, признавайтесь, кто послал, не то мигом голова с плеч!
– Нам нельзя голову с плеч, – торопливо зачастил третий советник. – Мы иностранные подданные, дипломатический скандал выйдет.
– Что ж вы, иностранные подданные, наши родные грибы воруете?
– Не грибники мы, признаем. Советники. Прибыли в ваши места советы давать. Сначала Ивану-королю давали. Потом Василисе прекрасной. Можем и вам чего-нибудь посоветовать, если заплатите.
– А бесплатно не получается? – изумился богатырь.
– Мы же профессионалы, – удивился второй советник. – Мы без оплаты не можем работать. Это уже чистое любительство.
– Сюда зачем пришли? – еще более строго поинтересовался Илюша Муромский.
– Послали нас. Василиса говорит, идите, поглядите, куда драконы сели. Может, в наших местах останутся, а может, и дальше полетят. Я, говорит, знать это должна. Потому что, говорит, дракон – создание серьезное. Они, вместе с муженьком-то ее бывшим, – перешел вдруг на шепот советник, – одного такого дракона уже в человека превратили. Теперь, видать, хочет еще трех перевоспитать. Все мало ей.
– Вот посоветуйте, профессионалы, что нам с вами делать-то, – Сидр Сидорович устал уже принимать то одну депутацию, то другую. Сначала парочка побитых, потом вообще посланные – в разведку. И отпустить нельзя, и в лагере они не нужны.
– Этот совет мы можем дать бесплатно, то есть даром, – быстро ответил первый советник. – Отпустите нас, а?
– Еще чего! – возмутился богатырь.
– Видите ли, голубчики, – вкрадчивым голосом произнес Сидр Сидорович, – беда у нас. Драконы действительно сюда прилетели, сели на поляну и стали жрать просить. По законам военного времени их положено пленниками кормить. А пленников у нас пока ни одного нет. Хорошо, наконец, вы попались.
Сидр Сидорович сделал паузу, чтобы до советников дошел весь ужас только что произнесенных слов. Через некоторое время у тех действительно сначала холодок пробежал по спине, потом мурашки по коже, а потом забурлило все внутри.
– Это запрещено межгосударственными соглашениями, – предположил один из них.
– На войне как на войне, – развел руками Сидр Сидорович. – Больше вы нам ни на что и не годитесь.
– Готовы на любую черновую работу, – собравшись духом, выпалил второй советник, который давно уже кроме взбивания на ночь подушки под головой никакой тяжелой работы не производил.
– Самую-самую черновую? – засомневался Сидр Сидорович.
Советники энергично закивали головами.
– И дрова поколоть?
Кивание усилилось.
– И воды наносить?
Казалось, это уже не головы, а маленькие пропеллеры, которые крутятся, обозначая, что их хозяева согласны на все.
– Нет, таким серьезным специалистам мы не можем поручать черновую работу, это преступление, – отказался от своей первоначальной идеи Сидр Сидорович. – А вот на ответственное задание вам придется сходить. Выполните, и можете идти на три стороны. В четвертую – обратно к Василисе, уж извините, не пустим.
Советники насторожились. Кажется, их свидание с драконами откладывается.
– В общем, так. Вы ведь у нас люди благородных кровей, по всему видно. А у нас тут как раз благородная проблемка. Завелась здесь под боком некая… ну, скажем, группировка. Входят в нее отвергнутые принцы и принцессы, которые прискакали в наши края в надежде выйти замуж или жениться – кто как – на гордости и славе здешних мест Илюше Олеговиче Муромском. Вот он, прошу любить и жаловать.
Богатырь при этих словах царственно едва повел подбородком и сделал многозначительное выражение лица. Даже при этом сдержался, и не произнес ничего из тех нелепых фраз, которыми традиционно была полна его голова.   
Советники уважительно посмотрели на гордость и славу здешних мест.
– Как вы понимаете, мы не можем терпеть, чтобы на наше достояние покушался кто-то из пришлых, и готовы им дать самый решительный отпор, пойдя при этом на самые крайние и непопулярные меры. Но нам нужна информация. Сколько их, каковы их намерения, чему обучены, что могут выкинуть в ближайшее время. Ну и все такое прочее.
– Откуда ж мы это знаем? – изумился один из советников.
– Ну так и мы не знаем. А вы нам должны это выяснить путем проникновения в самую сердцевину этой, как мы ее назвали, группировки. Прикинетесь принцами, и вперед. Скажете, явились поцеловать богатыря, чтобы стал он вашим суженым. Да не успели. Одна шустрая девка опередила. Вот она, кстати, тут рядом стоит. Варварою зовут. Там все с этой целью прибыли, так что и не удивится никто. Но только два предупреждения. Нравы, как я понимаю, в этой армии вольные. Вы уж там поосторожнее, если вам интимное разнообразие не по душе. Это дружеский совет. А второй совет товарищеский – не вздумайте сбежать. У нас длинные руки. Илюша, покажи.
Богатырь завернул рукав рубахи до самого плеча и поднес к физиономиям пленников свою мясистую руку, которую венчал убедительный кулак. Рука, правда, длинной не казалась. Но это с лихвой компенсировалось повышенной волосатостью.
– Опять в разведку? – удрученно произнес третий советник.
– Не опять, а снова. И немедленно. 
– Покормите хоть перед этим, – попробовал оттянуть сладостный миг нового испытания судьбы первый советник.
– Сухим пайком получите, – Сидр Сидорович был неумолим. – Сроку на разведку двое суток. Ждем вас с удачей, сынки, – неожиданно всхлипнул он.
– Я было подумала, что ты и вправду хочешь этих болванов драконам скормить, – сказала Варвара-краса, глядя на удаляющихся разведчиков.
– Драконы наши щиплют себе травку. Удивительно неприхотливое создание. Чего дашь, то и едят. Но надо же было напугать как следует. А то полдня бы ломались, прежде чем уговорили.
– А теперь, выходит, у нас двое, от силы трое суток осталось, – поняла его с полуслова Варвара-краса. – Получим точные данные о ситуации в тылу и выступаем. Стратегически мыслишь!
– И снова бой, – мечтательно произнес Илюша Муромский. – Покой нам только снится!
– Да уж, застоялся ты, дорогуша, – довольно резко вдруг ответила ему супруга. – Пора уже и к делу. А то всякие глупости в голову так и лезут. Скоро руки начнешь распускать…
– А что ж, заслуженному воину, уже и женского внимания не полагается? – игривым тоном ответил богатырь.
– Ты еще заслужи женское внимание. А то мы только в пылинах про твои подвиги читали, а на деле я лишь один видела. Когда ты залпом полбочки зелена вина выдул.
– А что ж, – богатырь, кажется, даже был доволен этим своим подвигом, – настоящий мужик должен все уметь. Ему на то руки и бездонный желудок и дадены. Твой Вуглускр-то, небось, нипочем это не повторит.
– Тоже мне подвиг! Застоялся ты, дорогой друг. Застоялся! Пора тебе в руки командование армией брать и дисциплину наводить. Поход скоро. Там и совершишь свои настоящие подвиги, которые к лицу такому молодцу!
– Это можно… А ну! – зычным голосом заорал он вдруг на всю округу. – В две шеренги, стано-вись!
Обленившееся войско, до того бесцельно бродившее по лагерю, мигом проснулось, и вскоре хаотично затолкалось на поляне, посреди которой стоял с гордым видом их военачальник. Наконец, изрядно насуетившись, личный состав выстроился по росту.
– На первый-второй рассчитайсь! – поставленным командирским голосом прокричал богатырь.
Получилось, что в войске четное количество воинов. Муромского это почему-то обрадовало.
– Эй же вы, мальчиши, мальчиши-кибальчиши! – обратился к внимавшему каждому его слову войску богатырь. – Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтобы буржуины пришли и забрали нас в свое проклятое буржуинство?
– Ни за что!!! – заорали воины. – Долой!
И потом начали скандировать:
– Пока мы! Едины! Мы! Не-по-бе-ди-мы!
– Умеет же, гад, зажечь людей на подвиг, – шепнул Сидр Сидорович Варваре на ушко. – И вроде не понять, про что говорит, а пробирает до самых пяток. Нет, не ошиблись мы в своем выборе.
А богатырь между тем продолжал, и голос его гремел все громче и громче, улетая куда-то ввысь, где ласточки сигнализировали хорошую погоду, а прямо над ними взволнованно носились кругами три бойцовских дракона, готовых к любым военным заданиям.
– Буря! – завывал Муромский. – Пусть сильнее грянет буря! Только в буре есть покой!
На что ответом было троекратное «Ур-р-р-р-а-а-а-а!!!» прокатившееся по лесу.
– Ну как? – довольно спросил богатырь Сидра Сидоровича, когда войско, разбившись на отряды, принялось маршировать по лесу – от поляны до обеда.
– Орел! – ответил тот, и переполненный чувствами обнял богатыря.
– Котик! Зайчик! Рыбка моя! – Варвара тоже не находила слов для своего благоверного. – Не зря мы в тебя верили. Мы всех победим! Всех! Мы будем самые главные на этой земле!
– А то! – гордо согласился с ней богатырь. – Так я теперь интересуюсь, как насчет женской ласки? Заслужил я или не заслужил?
– Заслужил, милый, – упавшим голосом сказала Варвара. – Только, может, в другой раз? Ты у нас и так перевозбудился. Сколько сил-то потратил, чтобы пробудить воинственный дух в этой толпе.
– Ничего… – махнул рукой богатырь. – Еще чуток сил осталось. Да и энергии я за триста-то лет подкопил.
– А может, лучше вина? – опять попыталась увильнуть Варвара.
Но тут ее уже и братик в спину подтолкнул:
– А ну, давай, топай. Нечего богатыря обижать. Муж он тебе или не муж?
Раздухарившийся богатырь подхватил любимую временами супругу на руки и поспешил с ней уединиться в личной палатке. А Сидр Сидорович, который, казалось, специально спровадил их подальше от себя, сел в уединении под березкой и задумался. Ему еще о многом надо было подумать. Ведь времени до начала боевых действий почти не оставалось. Послезавтра вернутся из разведки советники, скорректируется план – и вперед!

Глава 15,
совещательная

В тесной избе собрались все. Даже дед МикитА вернулся, хотя после того, как он переплыл Душицу, его путь лежал к Василисе прекрасной. Однако Василиса металась по всему своему государству, застать ее на месте никак не удавалось, а просчитать женскую логику, и понять, где она окажется в следующий момент, дед МикитА, несмотря на все полученные когда-то знания и умения, не смог. Решив, что начал стареть, он развернулся и отправился к друзьям доложить обстановку. Когда он появился в дверях, совещание уже шло вовсю.
– Я своими глазами видел, как в направлении лагеря проследовало три дракона, – горячился Игоряша. – И если они уже их выписали, то неизвестно, кто завтра придет или прилетит. Сейчас, может, и рано. Но только завтра точно будет поздно. Вот попомните потом мои слова.
– О чем это он? – прямо с порога, не успев даже поздороваться, спросил дед МикитА.
– Говорит, к лагерю неприятеля проследовали три дракона. Поэтому надо срочно объявлять им войну, пока не прилетел еще кто-нибудь.
– А за нас кто будет воевать? – поинтересовался дед МикитА. – Те, кто в этой комнате?
– Ну да, – Игоряша даже нисколько не смутился.
– А не маловато будет?
– Так где ж мы еще кого найдем?
– Нет, молодой друг, так войны не ведутся. Уж поверь мне.
– А как они ведутся? Все стоят и смотрят, как противник набирает силы, и боятся его пальцем тронуть, а не то он примет все за провокацию? Так, что ли?
– Не могу не признать, в истории было нечто подобное. Но у нас другие трудности. Полагаю, твои товарищи говорили тебе о том же самом. Народу у нас маловато, молодой человек. Таким маленьким отрядом армию Муромского да еще с приданными боевыми драконами нам не победить.
– Совсем? – ахнула Машутка.
– В каком-то смысле, да.
– Но ведь нас не так уж и мало, – стал возражать леший. – Посмотри. Я, ты, Машутка, Игоряша, водяной, ведьма наша знакомая приехала, которая скорее колдунья, и ее на самом деле зовут Елизавета Петровна.
– Можно просто Лизонька, – скромно добавила ведьма.
– Елену премудрую, к сожалению, дома застать не удалось, – сказал леший. – Но я записочку оставил, чтобы она как приедет, обязательно нас нашла.
– А численный состав Илюшиного войска знаешь? – строгим голосом переспросил Дед МикитА. – Вот то-то. Мы оказались совсем неподготовлены к войне.
– Может, еще ничего не будет? – с надеждой спросила Машутка. – Может они просто так там в лесу собрались? Например, поиграть хотят?
– Нет, эта публика предпочитает играть в совсем не мирные игры, – дед МикитА был совершенно безжалостен.
– Так что же делать?!!
– Надо разрабатывать план.
– Ну так давайте разрабатывать. Что мы медлим?
– Во-первых, надо решить, что делать с драконами. После самого Илюши это самое грозное их оружие. Потому что все остальные воители разбегутся, как только в них пару раз прицельно из пушек пальнут. Это ж все почти лихие люди. Они привыкли только из-за угла нападать, да купеческие караваны грабить. Они и к Муромскому прибились только с той уверенностью, что это можно будет делать с еще большей безнаказанностью.
– Мы, помнится, с одним-то драконом помучились, – заворчал водяной. – Чего только не натерпелись. А тут сразу три. Это что же, в три раза больше мужественных поступков придется совершать? Или действительно какие слова необычные учить?
– Ты подожди с поступками и словами, – остановил его леший. – Наш ведь дракон не из простых. Он ведь бывший человек, да еще такой, который сам хотел вернуть себе прежний облик. А эти драконы полноценные. С ними подобный фокус не пройдет.
– Я вот тут свою волшебную книгу на всякий случай прихватила, – робко сказала Лизонька.
– Так что же ты молчишь? – закричали все разом. – Давно пора ее посмотреть, и все нам рассказать!
– Как вы не понимаете? Это же волшебная книга, а не сборник рассказов. Ее нельзя читать просто так. Такую книгу открывают только тогда, когда кто-то попросит. Вот сейчас вы попросили, и мне разрешено посмотреть, но только одну главу. Попросили ведь?
– Конечно! – так же разом загалдели все.
Лизонька поднялась и пошла в соседнюю комнату. Дед МикитА было решил проявить любопытство, и устремился следом за ней, но его удержал за рукав леший.
– Нельзя туда.
– Почему еще? Она что, переодеваться там собирается? Так я уж старый, чего меня стесняться? А на фолиянт этот мне очень любопытно взглянуть. Никогда такого не видел.
– Всем любопытно взглянуть, не одному тебе. Но только книга эта особенная. Она даже у подготовленных людей много силы отбирает. А простым существам ее и вовсе запрещено смотреть. Нам об этом в прошлый раз сказали, так что мы теперь, как видишь, держимся от нее подальше. Зато там вся правда написана. Если Лизонька все правильно истолкует, нас обязательно будет ждать удача.
– А почему сразу Лизонька?! – послышалось из другой комнаты. – Я все правильно вам тогда говорила, это вы не так поняли. Я что, виновата? И потом ведь все равно все сбылось. Вы что, забыли?
– Не отвлекайся, – одернул ее водяной. – Потом поспорим, кто чего говорил. Сейчас сосредоточься на главном, постарайся найти, как нам с этими проклятущими драконами бороться. В книжке это обязательно должно быть. И смотри не напутай.
– Я не пута-а-а… – и Лизонька громко чихнула.
– Книжка на самой верхотуре хранится, обращаются к ней редко, вот и скопилось пыли, – терпеливо объяснял деду МикитЕ происходящее леший. – А если пыль давняя, то протирай, не протирай, все равно она останется.
Из соседней комнаты виднелись разноцветные всполохи – то изумрудно-зеленые, то малиново-красные, то фиолетово-черные.
– И прошлый раз тоже так было, – восторженно сказала Машутка. – Это она страницы там листает. Эх, действительно хотя бы одним глазком в книжку заглянуть. Уж я бы много там чего почитала…
Наконец разноцветное сияние прекратилось, и Лизонька вышла к друзьям.
– Ну? – этот немой вопрос, казалось, застыл в глазах каждого из них.
– Я поняла так, что драконы – существа подчиненные. У кого сила, к тому и летят. Если нет никакой влекущей силы, спокойно себе пасутся в отдаленных местах, никого не трогают.
– Это что значит? – не поняла Машутка.
– Это значит, что нам главное победить не драконов, а Илюшу этого Муромского, – ответил ей за всех водяной. – В нем, и только в нем вся сила и главная угроза. А драконы – так, отвлекающий маневр. Средство устрашения, и ничего более.
– Так действительно страшное средство устрашения.
– Нас-то чего им пугать? Что мы, драконов не видели?
– А про Муромского что в твоем чудесном фолиянте написано? – спросил дед МикитА. – Как с ним сладить?
– Этого я уже не могу сказать. К волшебной книге ведь по любой проблеме только один раз обращаются.
– Выходит, что лазили мы в твою чудесную книжку, что не лазили – все равно.
– Что я могу поделать? Мы ведь решили про драконов посмотреть. Ну и посмотрели.
– Я опять не поняла, объясните, – спросила Машутка. – Это что, выходит, драконов совсем-совсем не надо бояться? Они безобидные, да?
– Безобидные, когда никто не использует их в своих корыстных целях, – объяснил дед МикитА. – А под умелым руководством они много бед могут понаделать. У нас как раз этот случай. Илья Муромский – воин авторитетный. Он разберется, как драконов лучше использовать, чтобы всех вокруг победить.
– Остается одно, – резюмировал водяной. – Раз нас мало, и больше мы вряд ли кого дождемся, будем брать врага смекалкой и военной хитростью.
– Что предлагаешь? – моментально заинтересовался дед МикитА. Другие тоже с интересом посмотрели в сторону водяного.
– Я пока ничего не предлагаю. Просто намекаю вам, каким образом мы можем достичь успеха. Надо придумать что-то такое, после чего можно взять врага не числом, а умением.
– Это ты здорово сказал: не числом, а умением. Надо запомнить, – восхитился леший.
– Мне кажется, что смекалка придет сама собой, – рассудила Лизонька. – Сначала надо ввязаться в этот поединок, а там видно будет. И для начала надо добиться главного – чтобы Иван-король свое царство объединил. По одиночке они не выстоят.
– Об этом даже не думай, – махнул рукой водяной. – Это и я пробовал, и дед МикитА ходил, он никого слушать не хочет. Если ты думаешь уговорить, даже из головы выкинь. Тебя он в первую очередь заподозрит  в том, что пришла за Василису заступаться.
– А ведь произвел тогда такое приятное впечатление, – удивилась Лизонька. – Как люди могут меняться… Просто диву даешься.
– А он и остался таким же, – вступился за друга водяной. – И мне он, знаешь, как обрадовался, когда увидел! Ну просто разные обстоятельства бывают. Мы же толком не знаем, что у них там с Василисой случилось, одни слухи и сплетни. 
– Вот только давайте не лезть в личную жизнь Иван-царевича, – остановил всех леший. – Сами разберутся, в конце концов. Беда в том, что быстро они не помирятся. А нам надо, чтобы быстро. Давайте все-таки попробуем еще раз Иван-царевича предупредить. Я пойду.
– Тебе для солидности еще кого-то надо. Вдвоем и рассказывать что-то ловчей. Машутку бери. При  ней он постесняется сильно распоясываться. Глядишь, и правда прислушается.
– А что! Я пойду! – обрадовалась Машутка.
– Этого мало, – сказал дед МикитА, – теперь уже ситуация такая, что вы можете просто не дойти. Или поймают, или через охранные заставы не пройдете. Война ведь вот-вот начнется.
– Тут я могу помочь, – вновь слегка смущаясь, сказала ведьма. – Я наколдую им чистую дорогу, чтобы никто не задержал, и никто не обидел.
– А что же ты молчала? – аж подскочил на месте водяной. – Если все так просто, предлагаю идти вместе. Оно и сподручнее будет с Ванюшей разговаривать, да и когда мы все заодно, на душе спокойней.
– Ну да, – хмыкнул дед МикитА, – вместе – мы сила.
– Вот от вас, дедушка, я этого совсем не ожидал, – удивился леший. – Ну ладно есть тут у нас один, шутит все время, иногда даже чересчур часто. Но если вы вдвоем еще возьметесь шутить…
– А я серьезно, между прочим. Вы подумали о том, что если мы попадем в плен, то выручить нас будет уже некому? Все закончится не начавшись.
– Насчет этого не волнуйтесь, – успокоила его ведьма. – Воевать я с помощью своего колдовства не могу, да и по собственной инициативе это делать запрещено всякими конвенциями, а вот чистую дорогу еще в силах обеспечить. Дойдем до Иван-царевича без всяких проблем.
Дед МикитА отчего-то разволновался, но быстро взял себя в руки.
– С другой стороны, действительно сообща половчее будет. Перед лицом опасности надо объединяться.
Все разошлись готовиться к дороге. Собственно готовились в основном Машутка с Лизонькой. У всех остальных сборы были короткие – проверить, все ли нужное лежит в карманах.
Лешему, как давно уже завоевавшему в этом плане доверие, ведьма разрешила взять в дорожную котомку свою драгоценную волшебную книгу, от которой, правда, толку теперь было мало, но не оставлять же ее здесь. Деду МикитЕ вручили мешок с провизией. Водяному не дали ничего, но решили, что он, как не загруженный никакими дорожными припасами, будет внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Облеченный особым статусом, водяной тут же пустился в рассуждения.
– Бдительность – прежде всего. Это вам только кажется, что в лесу ничего не видно, ничего не слышно. На самом деле я, как опытный работник, все ж таки сколько за лесом смотрящим был, могу все понимать не по какой-то там сломанной веточке, а по примятой травинке или былинке. Со мной не пропадете, будьте уверены. Мы, водяные, на то и поставлены, чтобы за всеобщей безопасностью следить.
У него никак не получалось выйти на какую-нибудь подходящую случаю историю, потому что голова была занята совсем другим – как ни доверяй ведьме, а дорога все равно впереди была опасной – и от этого он все больше и больше заводился.
– Потому что безопасность – это такая вещь, что если ее не будет, то кругом будут случаться одни опасности. А кому они, то есть опасности эти, нужны? Да никому не нужны. Мне точно без всякой надобности. Потому что обойдусь уж как-нибудь…
Поняв, что несет совсем уже какую-то ахинею, водяной замолчал.
Под его обиженное сопение друзья наконец тронулись в путь.

Глава 16,
где круг замкнулся

Однако далеко пройти не удалось.
– Ты же обещала нам чистую дорогу, – укорял шепотом водяной, лежа вместе с остальными в засаде и наблюдая, как некая группа людей в оборванной одежде изо всех сил пытается выкопать огромную яму. Работа у них получалась плохо – было видно, что эти руки не привыкли ни к топорам, ни к пилам, ни тем более к лопатам. Вообще было похоже, что с рабочим инструментом они столкнулись впервые. Однако трудились усердно.
– Сама ничего не понимаю, – также как можно тише ответила Лизонька. – Все заклинания я наложила правильные, это я точно помню. И даже для верности повторила их дважды – на эту и на обратную дорогу. Может, здесь вообще никакие заклинания не действуют?
– Ну да, – злобно проворчал водяной. – У вас там цивилизация, а мы тут дикие совсем. У нас даже заклинания не действуют.
– Может, ты опять что-то забыла? – спросил леший.
Лизонька даже отвечать не стала, только обиженно надулась.
– Тогда почему? – водяной даже не знал, кому он задает этот вопрос. Скорее всего, он сам пытался на него ответить и не мог. Потому что заклинания Лизонькины он случайно подслушал, хотя делать это категорически запрещено, и помнил, что она говорила все правильно.
– Смотрите, допрашивают кого-то, – сказала Машутка.
Рядом с ямой действительно разворачивалось целое представление. Женщина в мужских портках изо всей силы таскала за вихры то одного странноватого вида воина, то другого, то третьего. А может, и не воина. Одеты все были по нездешнему, да еще сзади их держали за руки такого же нездешнего вида типы.
Наконец женщина в портках отстала, и отошла в сторонку. И стала внимательно слушать, что ей рассказывали допрашиваемые. Потом их увели. А на поляне долго стоял гвалт из-за возникшей моментом перебранки. Наконец очевидно главный в этом отряде – некто в военном драном мундире и с длинными волосами – заставил всех замолчать, и стал говорить сам.
– Нет, здесь мы не пройдем, – как следует оценив обстановку, сказал дед МикитА. – Надо вокруг обходить.
Друзья аккуратно поползли назад, и вскоре отошли как можно дальше от того места, где едва не нарвались на засаду.
– Я все равно ничего не понимаю, – стала опять оправдываться Лизонька. – Ну не могла я ошибиться. На этой дороге до самого заката если кто и появился бы из наших неприятелей, обязательно ушел бы в сторону. Получается, заклинание по какой-то причине не сработало. Теперь бы узнать, по какой.
– Не до этого, – остановил ее дед МикитА. – После разберемся. Теперь надо идти дальше, только как можно осторожнее. Кто знает, какие еще сюрпризы будут впереди.
Усиленная бдительность довольно скоро принесла результат. Леший, как и полагается лесному жителю, заметил какое-то подозрительное шевеление в кустах, молнией метнулся туда, и вскоре выволок двух упирающихся типов. Третий понуро вышел следом сам. Хорошенько присмотревшись, друзья распознали тех, кого совсем недавно таскали за волосы на поляне.
– Вы кто такие? – вдруг огорошил компанию друзей один из типов.
– Нет, это вы кто такие?
– Мы первые спросили.
– Видали наглецов, – возмутился водяной. – Они за нами шпионили, они нам попались на этом, и еще допросы нам тут устраивают.
– Это не допрос, а вопрос, – поправил его тип.
– И ответ на него для нас жизненно важен, – поддержал второй.
– От него зависит чья-то жизнь? – удивилась Машутка.
– Зависит! Еще как зависит. Наша жизнь от этого зависит – целиком и полностью.
– А мы-то причем?
– При том, что мы обязаны узнать, кто вы такие! Иначе нам несдобровать.
– Стоп-стоп-стоп, – вмешался в разговор дед МикитА. – Ну-ка давайте сначала, и помедленней. Честно и откровенно. Сначала вы нам рассказываете про себя, а потом и мы постараемся ответить на ваши вопросы.
– А что нам про себя рассказывать? Советники мы.
– В каком смысле советники?
– Советы даем – за деньги. Профессия такая.
– Я что-то такое слышал, – сказал водяной. – Только, по-моему, советников Иван-царевич приглашал.
– Так мы к нему и приехали.
– И он вас послал за нами шпионить?
– Нет, после того, как они с Василисой разъехались по разным половинам государства, мы по разделу его супруге должны были советы давать.
– И много советов дали? – ехидно спросил водяной.
– Какое там! Кому меньше всего наши советы нужны, так это ей. У нее и без наших советов голова на плечах имеется. Мы там и не заработали почти ничего. Ладно хоть кормили.
– И тогда вы решили на нас заработать?
– Нет, нас вообще-то Василиса в разведку послала.
– Вы нас совсем запутали. Вас послали в разведку за нами следить?
– Нас послали узнать, куда драконы сели. Вы ведь, наверное, тоже видели, как здесь над лесом три дракона кружили. Василиса сказала, чтобы мы проследили, чего им надо. Здесь они останутся, или дальше полетят.
– Проследили?
– Конечно, мы ведь профессионалы. Драконы опустились неподалеку, в лесочке. И примкнули к войску Ильи Муромского. Может, слышали такого. Но только когда мы все узнали, нам не повезло.
– Вас с драконами перепутали? – это уже леший решил пошутить.
– Нет, мы попали в плен к этому самому Муромскому.
– Были на волосок от гибели, – взволнованно продолжил его товарищ. – Нас хотели этим драконам скормить, представляете?
– Что ж не скормили? – не поверил дед МикитА.
– Мы сторговались. Договорились узнать то, чего хотят командиры богатырской рати. А они за это нас отпустят на свободу.
– Вот это номер, – не поверил водяной. – Что же выходит, Муромский про все наши планы откуда-то выведал? Но каким образом?
– Нет, он послал совсем по другому адресу. Тут в этих местах бродит еще один странный отряд. В него вошли принцы и принцессы, которые пришли к нам, чтобы поцеловать Илью Муромского.
– Это еще зачем? – удивилась Машутка.
– Ну ты даешь, – теперь уже этому вопросу изумился Игоряша. – Сказок, что ли, не читала? – Пока богатырь спал, тот кто его разбудил бы поцелуем, тому он стал бы верным мужем на вечные времена.
– А если бы его принц поцеловал? – не поняла сразу Машутка. А поскольку на этот вопрос ей никто не стал отвечать, ответ дошел сам собой, и Машутка густо покраснела.
– Тьфу! – только и сказала она.
– Не тьфу, – наставительно произнес водяной, а такова жизнь. – Еще и не то на свете бывает. Все несчастья от неразборчивости в поцелуях.
– Вот эти принцы, которым не удалось Илюшу поцеловать, сбились в одну шайку и хотят отнять его силой, – продолжил тем временем советник.
– У кого? – переспросил водяной и прикрикнул, – Сколько можно! Кого?! Чего?! Давайте рассказывайте по порядку, чтобы мы не переспрашивали то и дело.
– А по порядку выходит так. Илюшу поцеловала некая Варвара-краса длинная коса. Только она какая-то странная. Вроде говорится, что коса, а на самом деле подстрижена под мальчика. И эта Варвара вместе с братцем своим, неким Сидр Сидоровичем крутят добрым молодцем как хотят. Похоже, замыслили они затеять в наших краях большую войну.
– А принцы при чем?
– А принцы не согласны с тем, что богатырь достался неизвестно кому, и хотят заполучить его себе. Это мы узнали, прикинувшись такими же венценосными оборванцами, как они. Вначале-то нас за своих приняли, и все секреты выболтали. А потом принцессы ихние раскусили нашу хитрость. Сказали, вы на руки-то посмотрите, не царские это руки. А почему не царские, я так и не понял. Что принцы не привыкли ничего руками делать, что мы.
– Не отвлекайтесь, – вернул их в нужное русло леший.
– Мы и не отвлекаемся. Верховодит у них некий повелитель окрестностей – Януарием зовут. А ближайший помощник у него – Бом IV, тоже благородных кровей. А чтобы в правительстве были представлены все политические течения вторым помощником у Януария какая-то девка. Не знаю имени, не успел расспросить.
– Это она вас за волосы таскала? – спросил дед МикитА.
– А вы видели? Она, а то кто ж. Ох и противная, жуть! – советник даже не смутился от того, что кто-то посторонний наблюдал за тем, как их лупцевали на поляне.
– Она еще заметила, что в кустах неподалеку от лагеря кто-то прятался, – сказал его товарищ по разведке. – Послали выяснить в чем дело, да вас уже и след простыл. Тогда нам приказали пойти выяснить, кто там прятался, и если получится, заманить хитростью в лагерь этих оборванных принцев.
– Вот, кстати, и ответ на все вопросы, – обратился к Лизоньке водяной. – Ты ведь на чистую дорогу от богатырской шайки колдовала?
– Ну да.
– А эти венценосные голодранцы никак в твое колдовство не могли войти. Так что ничего ты не напутала, успокойся. Это жизнь смешала нам все карты.
Ведьма ответила обычно вредному водяному, пришедшему ей сейчас на помощь, благодарным взглядом.
– А забавная цепочка получается, – улыбнулся дед МикитА. – Вы приехали к Иван-царевичу советы давать…
– Ивану-королю, – автоматически поправил советник.
– Ну хорошо, Ивану-королю. Он послал вас доставать своими советами Василису. Та отправила на разведку в банду Муромского. Оттуда вас отрядили узнать чего-нибудь про принцев с неприличными наклонностями и неизвестно каких склонностей принцесс. Януаревы орлы послали вас за нами следить…
Советники согласно кивали головами.
– Значит, мораль отсюда какая?
– Какая?
– Круг замыкается. Пошли вместе с нами к Ивану, как вы его называете, королю.
Оба советника энергично замотали головами.
– Не можем мы. Было условлено, что мы только у Василисы служим.
– Ну тогда к Василисе.
– Это можно. Заодно доложимся о выполненном задании. А учитывая все обстоятельства, придется ей сверх тарифа немало накинуть – за риск и смекалку.
– Я только вот что не пойму, – удивился леший. – Если эта лысая Варвара богатыря поцеловала, то на что принцы надеются? Он уже никак не может им достаться. Сказочные понятия просты и четки: поцеловал – женись.
– И правильно, между прочим, – оживленно заговорил водяной. – Если бы все на земле придерживались этого принципа, насколько бы чистое и благородное существование мы все вели…
– Ну прежде всего человек смертен, иногда внезапно смертен, – ответил лешему советник. – Илюша может овдоветь. Хотя принцы, похоже, о другом думают. У них есть еще какой-то тип, которого они зовут Лодочником, вот он-то все время Януария и подзуживает, я видел. Значит, неспроста. Тем более, что Лодочник из него – как из меня майский жук.
– А кто ж он тогда?
– Очень похож на колдуна. И голос такой хрипатый – видно привык орать, когда всякие шаманские заклинания произносит. У меня вообще сложилось впечатление, что он этого Януария просто использует, а в нужный момент ототрет его, и сам совершит с богатырем то, что надо.
Машутка, еще розовая с прошлого раза, опять быстро начала краснеть.
– Вы не подумайте, девушка, – пошел оправдываться советник, завидев ее смущение. – Я ничего такого не имел в виду. Неизвестно ведь, какие у него колдовские приемы на уме. Хотя, с другой стороны, какие бы ни были приемы, а сказочные законы суровы: все через поцелуй.
– И все же я думаю, что Ванюшу должны предупредить хотя бы вот эти вот советнички, – вдруг сказал водяной, – дело-то нешуточное.
Те энергично запротестовали, но и леший тоже не стал на них обращать внимания:
– Надо, – коротко сказал он.
– Да и за такой совет Его величество заплатит полноценной монетой по утроенным ставкам, – добавил практичный водяной.
Знал ведь, как уговорить…

Глава 17,
в которой теперь посылают поверенного

А Ивана-короля уже и не надо было предупреждать. Он и так все знал. До него ведь прямиком из чужого лагеря добрался поверенный с девицей. И рассказывал обо всем увиденном настолько красочно, что Его величество поначалу схватился за голову. Поверить, что в государство вот-вот вторгнется неприятель, а он тут занимается междоусобицей с Василисой, было никак невозможно. Этого просто не должно было быть.
Впрочем, очень скоро взяла свое разыгравшаяся в последнее время подозрительность.
– А собственно почему это тебя отпустили?
– Меня не могли отпустить. Я сбежал.
– Так вот просто взял, и сбежал?
– Это было непросто, Ваше  величество. Я долго выбирал момент, ведь если бы поймали, мне бы тогда несдобровать.
– И как же ты сбежал? Наверное, целую операцию провернул?
– Да нет, никаких операций не понадобилось. Просто потихоньку ушли в сторону, и нас никто не окликнул. Мы на всякий случай придумали, что если остановят – скажем, что хотели уединиться с определенными намерениями…
– Это какими? – не понял Иван-король.
– Хм… – поверенный даже не нашелся сразу, что ответить.
– А, ну да. Дело молодое. Только ты у нас на молодого что-то не очень похож.
– А в этом деле главное не молодость, а желание, – вступила наконец в разговор девица.
– Вот кстати. Этого я хоть как-то знаю, пусть и не с лучшей стороны. А вы кто такая?
– Меня зовут д`Орк. Это имя я получила, потому что дедушка мой был потомственным орком.
– То есть если бы тебя звали б`Орк, это бы означало, что у тебя орком была…
– Бабушка, – продолжила за короля девица. – Но бабушка у меня была простой смертной. А вот дедушка мой дрался в знаменитой битве всех стран и народов.
– За кого же?
Девица скромно опустила глазки.
– За одну из сторон.
– Ага! Значит, за проигравших. И ты, стало быть, решила отомстить за него мне.
– Почему вам?
– Откуда я знаю почему? Это у тебя надо спросить.
– Я не собиралась никому мстить.
– Зачем же вас обоих ко мне тогда подослали? Неужели надеялись, что вам удастся втереться мне в доверие? Меня Василиса не смогла вокруг пальца обвести, куда уж вам.
– Мы, Ваше величество, хотели всего лишь предупредить вас об опасности, – сказал поверенный. – И если придется воевать, то я хочу быть на той стороне, где закон. Не могу я поступиться профессиональными принципами.
– Вот интересный ты тип. Сначала ты меня по закону раздеваешь до нитки. А потом по тому же закону собираешься защищать. Только если ты надеешься на какое-то вознаграждение, то зря. В нашем государстве просто так деньгами швыряться не принято. У нас все наперед подсчитано. Так, в этом году мы поставили задачу засеять и собрать как можно больше зерновых, и забить ими закрома родины по самое не балуйся. В следующем доведем до такого же уровня урожай корневых. Потом – кормовых. И так далее до полного процветания всех граждан нашей великой державы. А вы тут со своей войной пристаете. Вы хоть думаете, что говорите-то?
– Думаем, Ваше величество, – бодро ответила д`Орк. – Поэтому и пришли вас предупредить. И даже не будем делать вид, что обиделись, и разворачиваться назад. Положение серьезное. Не время шутки шутить. Илья Муромский собирает огромную рать, в которую вот-вот вольется вся окрестная нечисть, и победить ее тогда будет совсем невозможно. Ваше государство – первое препятствие на его пути к мировому господству. Если оно падет, тогда он еще увеличит свои силы.
– А что это сразу падет? Мы будем защищаться. Сейчас, как водится, создадим комитет по обороне, организуем мероприятия, назначим командиров, и никакой Муромский не пройдет, будьте уверены. И вообще, с чего это наш богатырь вдруг принялся агрессорам служить? Если верить пылинам, он всегда за правое дело стоял. Или все врут в пылинах?
– Не врут, – все также бодро ответила д`Орк. – Просто теперь его окрутила одна очень шустрая парочка. Некая Варвара-краса – длинная коса, вместе со своим братцем. Они-то из него веревки и вьют. Что они скажут, то он и делает.
– Да-а-а… – задумчиво протянул Иван-король, – измельчали богатыри. В прежние времена все красавицы у них на коротком поводке ходили. А теперь, выходит, наоборот.
– Вы же знаете, Ваше величество, сказочные законы строги, – вступился за Муромского поверенный. – Муж и жена должны быть одна сатана. А у Варвары этой характерец еще тот, с ней не забалуешь…
– А братец что из себя представляет? Даже интересно.
– Партнером меня называл, – пожаловался поверенный.
– В каком смысле?
– В смысле хотел на пару со мной темные делишки проворачивать, потому и оставил при себе. А я сбежал. Не хочу с ними никаких дел иметь. А вы, Ваше величество, нам не верите…
– Слишком вы интересные вещи рассказываете. А ну-ка это провокация? Что тогда? Кто будет расплачиваться за развертывание наших войск в военном режиме? За неминуемые дипломатические скандалы? Государственная политика – это вам не советы давать. Это дело тонкое. Кстати, о советах…
Иван-король громко хлопнул в ладоши, и приказал немедленно всех советников, которые остались, прислать к нему. Скоро царская светлица гудела как растревоженный улей. Сначала Его величество выступил с маленьким вводным сообщением. Потом всю полную информацию выдали поверенный и его дама. И про Илюшу рассказали. И про драконов, и даже про то, что в его армию стали подходить местные недобитые осиновыми колами вампиры. Советники оживились. В возможность войны, и, тем паче, поражения в ней, они не очень-то верили. А вот в предвкушении пополнения собственного кармана мысленно потирали руки. По случаю вооруженного конфликта советов должно было понадобиться много. И каждый – на вес золота. Причем, если противник действительно будет продвигаться с боями по Ваньковой территории, то в буквальном смысле на вес золота. 
Когда поверенный выложил полную информацию, воцарилось молчание. Наконец тишину нарушил Иван-король.
– Кто имеет что сказать по этому поводу?
Однако никто со своим мнением не спешил вылезать. Надо было сначала уловить царское настроение, а то впадешь в немилость, так и вообще в самый прибыльный час прогонят со двора. Наконец первое предложение внес поверенный.
– Я считаю, надо срочно мириться с Василисой, Ваше величество.
– Это еще зачем?
– Поодиночке вам такого врага не одолеть.
Иван задумался. Впрочем, его размышления длились совсем недолго.
– Не пойдет. Не могу я с ней помириться, – честно признался он. – Характер не позволяет. Упрямый я. А сама она на примирение тоже не пойдет. Да, может, и не знает еще ничего.
– Надо предупредить, – заработал первый призовой бонус один из советников.
– Причем, как можно скорее, – попробовал воспользоваться чужим успехом другой советник.
– Думаю, надо послать того, кто вызовет у Василисы доверие, – пошел развивать тему еще один.
– А потом уже она сама запросит примирения!
Круг замкнулся.
– Что ж, – констатировал Иван-король, – кое-какая польза от вас есть. – Теперь подскажите мне имя этого кудесника, к которому моя дорогая бывшая сразу же проникнется доверием.
– А что тут гадать, Ваше величество? – моментально отреагировал первый советник. – Он уже есть. Ведь поверенного приглашала именно Василиса. И кому как не ему обо всем докладывать?
Иван уважительно посмотрел на первого советника.
– Ведь можешь, когда захочешь…
А потом на поверенного.
– Ну как? Задача ясна?
– Так точно, Ваше величество. Мы вдвоем быстро справимся.
– Еще чего! Вдвоем! Один пойдешь, а девушка твоя пока тут с нами побудет.
– Заложников, Ваше величество, запрещено всеми конвенциями брать.
– Какой же это заложник? Это наш новый советник. Таких у меня еще не было. К тому же она полностью владеет ситуацией. Значит, в случае чего поможет верный план обороны выработать. Ведь так?
Ничего не ответила д`Орк. Только гордо посмотрела на короля.
– Будет дуться-то… Я что, не дело разве говорю? Ну-ка, подтвердите…
Советники с охотой закивали головами:
– Дело, дело…
Поверенный вздохнул, да делать было уже нечего.
– Разрешите идти?
– Погоди. Тебе ж еще через Душицу надо перебираться. Можно, конечно, вплавь, только больно много душистого мыла тебе потом потребуется. А оно в условиях военного времени дефицит. Вот тебе записочка, передашь командиру пограничного отряда. Он тебя на лодке переправит. Только скажи, чтобы подождал. Доложишься Василисе, и тут же назад. Если не врете, у нас в ближайшее время дел невпроворот. Каждая пара рабочих рук наперечет.
Советники насторожились.
– Каких-каких рук?
– Рабочих. А что вы думали, будете здесь сидеть языками чесать? Окопы рыть пойдете. Траншеи всякие. Землянки в три наката. Что еще? Блиндажи. Оборонительные укрепления. Командные пункты. На войне много чего надо…
Из всех побелевших лицом советников, онемевших от ужаса ближайшей перспективы земляных работ, только один нашел в себе силы выдавить:
– Мы не умеем, Ваше величество…
– А кто умеет? Я, что ли, умею? Мне и не надо, не по рангу. А вам в самый раз. Вы ведь с оружием в руках стоять насмерть не пожелаете? Ну так сделайте для нашего государства хоть что-нибудь полезное. А потом можете уматывать на все четыре стороны. Не до ваших советов будет.
Иван-король, еще недавно совершенно не веривший в перспективы военных баталий, с каждым новым своим приказом все больше убеждался, что вооруженного конфликта не избежать. И даже более того – если бы на его государство никакой Илья Муромский и не стал нападать, он бы уже сам пошел задирать кого из соседей. Уж такая царская натура. Скучно им, правителям нашим, если государство мирной жизнью живет. Подавай непременно противника – хоть реального, хоть потенциального.
У Ивана же противник был самый что ни есть реальный. Выехав с инспекцией к южным границам своего государства, он прислушался. И действительно издалека донеслось памятное драконье порыкивание, от которого аж мурашки по коже бежали. Только если когда-то вместе с ним были его друзья, то теперь он остался совсем один. Водяного, считай, сам выгнал. Деда МикитУ тоже не стал слушать. С Василисой разругался.
– Хоть бы леший, что ли, приехал, – с тоской подумал он, – было бы с кем посоветоваться…
Девица д`Орк, словно подслушав его мысли, оптимистично произнесла:
– Не горюйте, Ваше величество. У богатыря, конечно, сильное войско, да и сам он мужик не промах, не зря до сих пор пылины о нем слагают. Но и мы кое-чего стоим. Можете на меня положиться. Будьте уверены, что потомки орков воевать умеют.
Иван-король с благодарностью посмотрел на нее. Однако вслух сказал совсем о другом.
– Чувствую я, последние мирные дни, если не часы мы доживаем… Вот-вот начнется…
Хотел продолжить, да замолчал. Собственно, и без слов все было ясно. Вместо того, чтобы семейные разборки устраивать, надо было лучше за своими границами смотреть.

Глава 18,
о тайном соглашении

Скоро к южным границам прибыл первый отряд Ваньковых воинов. Рядом с ними тряслись на повозках советники.
– А-а-а… – вот и наши работнички, – приветствовал их король. – Ну-ка быстренько разобрали лопаты – и за дело. Вам много чего надо выкопать, прежде чем мы здесь диспозицию как следует изучим.
Советники испуганно посмотрели на государя. Все-таки не шутит.
– Ваше величество, – прошептал первый из них. – Чем мы не угодили? Может, советы не те давали? Так вы скажите, мы вмиг поправимся. Поработаем над ошибками. Учтем сигналы. Внесем корректировки. Довольны останетесь.
– Не время уже работать над ошибками, – вдохновенным голосом прокричал Иван. – И оборону мы уже наладить не успеем. В ополчение пойдете. Вам выпала честь пасть на поле боя первыми!
Советники окончательно перетрусили.
– Может, лучше окопы рыть?
– А говорили не умеете. Давайте сколько успеете. В первую очередь – командный пункт вон на той высоточке оборудуете. Биться скоро, а мне и обстановку оценить неоткуда.
Советники, уныло забросив лопаты на плечи, побрели на высоточку.
– С таким энтузиазмом им только могилы копать, – раздался вдруг рядом с Иваном знакомый голос.
Он быстро обернулся.
Перед ним стоял дед МикитА собственной персоной.
– Дедушка, а ты как здесь оказался? – расчувствовался Иван-король.
– Рычали… – задумчиво протянул он, намекая на страшный рык драконов, который помаленьку становился все громче и громче.
– Это хорошо, что рычали, – несказанно обрадовался Иван нарисовавшемуся ниоткуда союзнику. – Это правильно, что рычали… Значит, мы их всех теперь укокошим, пусть только сунутся!
Дед МикитА смущенно повел плечом.
– Не торопился бы ты, добрый молодец, с выводами-то…
– Как не торопился… Как не торопился… Вместе – мы сила! Так победим! Непременно!
И, увидев, что остальные воины в этот момент на него смотрят, Иван мужественно сжал руку в кулак, поднял ее над головой и прокричал:
– Враг не пройдет!
– Ур-р-р-ра-а-а-а!!! – ответили ему воины.
– Вот то-то, – обернулся Иван к деду МикитЕ, – видал этих бравых хлопцев? Да с такими мы любого неприятеля в бараний рог согнем. А уж этого бабского прихвостня Муромского – тем более.
Дед МикитА недоверчиво хмыкнул, и от этого государь, он же верховный главнокомандующий, стал еще больше распаляться.
– Да виданное ли дело, чтобы военачальниками женщины командовали? Если так дальше пойдет, у нас будет общество, где одни бабы всем руководят. Драться на войне будут ухватами, а побеждать те, кто лучше в чужой суп плюнет! Да только, чтобы доказать свою мужскую состоятельность мы обязаны этого Муромского веревками скрутить, и по всему государству провезти показать. Пусть другим неповадно будет!
– Тревога! – вдруг раздалось откуда-то из леса.
– Ну вот, началось, – прокричал Иван-король, и отдал приказ всем занять оборону.
Никаких окопов, конечно, никто вырыть не успел, поэтому прятались кто где, лишь бы местечко было поукромнее. Все затаились, и слышно было, как жужжат противные лесные комары. Время от времени, несмотря на всеобщее желание соблюдать тишину, слышался звонкий шлепок, после которого истекал чужой кровью невовремя севший на обнаженный лоб воина комар. Поскольку момент нападения невидимого противника все оттягивался, количество шлепков стало увеличиваться с неумолимой быстротой. Чего зря терпеть, если все равно никто ни на кого не нападет…
И вдруг над лесом прокатился громкий клич:
– Я убью тебя, лодочник!
И в этот момент ни оттуда ни отсюда в ваньково войско врезался отряд незнакомцев одетый пусть и в поистрепавшееся, но по всему видно иноземное платье. Наравне с мужчинами шли в бой дамы, бесстыдно подоткнув подолы платьев до самого пупа, так что видны были не только голые, совсем белые, коленки, но и кое что повыше. К всеобщему смятению дамы оказались искусны в некоторых воинских умениях – в частности, зело ловко махали своими незагорелыми ногами, так что Ваньковы воины падали как подкошенные. Впрочем, некоторые валились еще до удара, не в силах вынести картины, открывавшейся под чужими юбками. В их государстве, видя всуе такую срамоту, издавна положено было трижды сплюнуть через левое плечо и произнести «чур-чур-чур»…
Но довольно скоро и ваньково воинство сумело организовать достойный отпор. Тем более, как выяснилось, драться кроме лиц женского пола, особо никто не умел. И, несмотря на непрекращающиеся завывания откуда-то из-за спин нападавших, вещавшие про того же неведомого лодочника, нападавшие стали понемногу отступать.
– Подбавь пару! – заорал дурным голосом Иван-король, пытаясь сподвигнуть своих воинов на новые подвиги. – Газуй!
– Ур-р-р-ра-а-а-а!!! – по привычке отозвалось воинство.
И вправду замахало кулаками еще яростней. Вскоре в их победе уже никто не сомневался.
– Ага! – вдохновенно закричал Иван-король деду МикитЕ, – А ты сомневался в нашей силе! Это только превентивный удар. Мы еще погоним этого вашего Муромского по долинам и по взгорьям!
– Вы правы, ваше величество, победа прекрасна! – также громко ответил дед МикитА, потому что не прекращавшиеся крики с одной и с другой стороны не давали говорить вполголоса. – Но только эта шайка непохожа на войско Ильи Муромского. Уж слишком пестрая публика.
– Кто же это, по твоему?
– Не знаю. Какие-то лесные разбойники.
– Подожди. У меня же эксперт есть, – и Иван-король подозвал девицу д`Орк, скромно державшуюся в сторонке.
– Кто это? – строго спросил он ее, как только девица подошла поближе.
Но ответа не потребовалось. В этот момент бежавшая сторона послала парламентеров. С гордым видом, подняв высоко над головой белый флаг, шагал субъект в пышном берете с помпоном на голове, и в драном камзоле.
– Я – наследник Бом IV, – представился он. – Меня послал с ультиматумом наш великий вождь и дорогой друг, государь своего императорского двора и окрестностей, а также больших и малых пригородов Януарий III.
– Я – Иван-король, правитель здешнего государства, – представился, в свою очередь, верховный главнокомандующий. – Чего надо от нас вашему другу?
– Великому вождю и дорогому другу, – поправил его Бом.
– Да хоть Тому Кто Надо! Чего хотите, вы, агрессоры недобитые?
Иван намеренно говорил с парламентером грубо и развязно, видя, что тот от его хамства заливается краской. Наконец парламентер собрался с силами и выпалил:
– Мы требуем выдать нам Илью Муромского!
– Кого? – опешил Иван.
– Илью Муромского! Это наша добыча, и мы никому его не уступим!
– Прямо вот ваша общая?
– Безусловно, право первого поцелуя принадлежит великому вождю и дорогому другу Януарию. Но и нам обещано после него хотя бы по разику поцеловать богатыря в сахарные уста, со всеми вытекающими последствиями.
– Вы даже можете поцеловать его в те уста, которые ему совсем не нужны при приеме пищи, если только немного позже… – опять взялся с нескрываемым удовольствием хамить Иван.
Бом покраснел еще гуще.
– Но только в наших рядах его нет!
– Как нет? – ахнул Бом.
– А вот так. Мы бы и сами с ним и его компанией разобрались. Он на нас войной идти собрался…
Бом некоторое время оценивал услышанное, а потом обернулся к лесу.
– Это свои! – закричал он.
– Интересно, с каких пор мы этой публике стали своими? – возмущенно буркнул Иван-король.
Из леса тем временем величавой поступью шагал Януарий III. Немного поодаль его сопровождали два воина и одна из бойцовских девиц, правда, принявшая скромный вид, и ее длинный подол платья шелестел по траве.
– Я – предводитель отряда народных ополченцев, – скромно представился он.
– Я – главнокомандующий войска народной самообороны, – не менее скромно ответил Иван-король.
Затем оба величества, сделав малоприметный знак окружавшим их лицам, отделились ото всех, и стали тихонько прогуливаться по полянке на пару.
– Чем обязан? – со всей возможной вежливостью поинтересовался Иван-король.
– От вас нам ничего не надо. Разве что были бы обязаны, если б вы помогли нам сухим пайком, да кое-чем из одежды. Как видите, мои воины порядком износились. Как только мы получим от вас помощь, немедленно удалимся.
– А почему я должен вам помогать?
– Потому что у нас общий неприятель.
– С каких это пор мечтают о поцелуе с врагом? Или в этом есть особая воинская прелесть, которой я не знаю?
– Отнюдь. Илья Муромский – что… Так, забава. Прихоть усталого воина. Главный наш враг – те, кто его окружает. Эта самая лысая Варвара и ее братец.
– Почему лысая? Я слышал, у нее длинная коса.
– Я видел ее собственными глазами. Лысая, как яблоко.
– Хворает? – участливо поинтересовался Иван-король. – Я слышал, есть такие болезни, когда с головы все волосы облетают. Для мужика это еще туда-сюда, а вот для бабы – беда.
– Какое нам дело до ее волос! Нам дело до того, что она обманом затащила себе в союзники Илью Муромского, и не хочет этого признавать. Мы можем объединить усилия. Вы после окончательной победы получите Варвару и брата, мы – Илюшу. Два против одного. По рукам?
– Нет, не по рукам. Илюша нам, конечно, без надобности, но, полагаю, мы справимся своими силами. Наше войско уже прошло боевую проверку, и оно показало, что мы в отличной форме.
– Я не понял. Вы что, сами хотите поцеловать Муромского? Тогда по дружески советую – его перед этим надо усыпить. Иначе кроме удовольствия не поимеете с этого никакого толку. Ну а кто подарит богатырю этот поцелуй, мы с вами выясним в честном поединке, правда? Если богатыря захватит в плен наше войско, он наш, и вы на него не претендуете больше. Если ваше – значит, мы уйдем добровольно.
– Зачем мне с ним целоваться? – изумился Иван-король.
– Ну вы же собрались его захватить в плен?
– Собрались. Только с другими целями. Нам  надо отвести угрозу от своего государства.
– Ну тогда, считаем, договорились. Нам без надобности ваше государство, вам без надобности наш богатырь. По рукам?
– По рукам, – решительно ответил Иван-король.
Судьба Муромского была решена. Ничего хорошего в будущем его не ждало. Впрочем, как и в настоящем. Пока он не попал в цепкие руки Януария и его друзей, богатыря не менее железной хваткой держала Варвара с длинной косой в сумке.
Заключив союз, правители резко пошли в разные стороны. Впрочем, Януарий, прежде чем скрыться в лесу, обернулся к Ивану и прокричал:
– Так значит, если поймаете богатыря, не трогайте его, он мой!
Иван утвердительно поднял над головой руку со сжатым кулаком, означающую согласие.

Глава 19,
о пользе полетов

Земля затряслась, а Варвара даже закрыла при этом уши ладонями – чтобы не слышать молодецкой ругани, которой щедро снастил свое очередное падение с дракона Илья Муромский. Богатырь даже не стал копаться в закромах памяти, чтобы выдать очередную затейливую и никому не понятную фразу, а прибег к проверенным временем словам и выражениям, с которыми издавна в этих местах шли в бой богатыри. Из приличествующих ушам дамы слов не было ничего. Правда, мелькнуло было в голове таинственное словосочетание «Бамбаргия керкуду», но от его употребления Илюша воздержался. Лишь только, почесывая ушибленные места, злобно посмотрел в сторону супруги:
– Еще раз усадишь меня на это страшилище, зарэжу!
– Надо, дорогой мой, – не моргнув глазом, ответила Варвара. – На-до! Понимаешь?
– Смерти моей хочешь? Не дождешься!
– Ты богатырь или не богатырь в конце концов?! Ты должен быть самым лучшим, самым сильным, самым авторитетным. А что это за авторитет, если он не объездил дракона последней модели!
– Я человек. И ничто человеческое мне не чуждо, – парировал богатырь. – Ну не получается у меня усидеть на этой шее. Уж очень она склизкая. Не приучен я к таким забавам – на драконах летать. Морду кому набить – всегда пожалуйста. Пинков надавать – тем более. Могу мечом махать, могу не махать. Могу на коне скакать. А на драконах – не выходит. Не мое.
– А ты представь, что под тобой просто скакун, только еще более горячий, чем до этого.
– Совсем очумела? Где ты видела скакуна с крыльями?
– Так и богатырей, парящих в небе аки птица, тоже до сих пор не было. Ты будешь первым, милый…
– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты меня так не называла! – Муромский моментально вышел из себя – он ненавидел это слово с тех пор, как его так назвал кто-то из субчиков – то ли Бом, то ли Януарий, они для него оба были на одно мерзкое лицо.
– Ну хорошо, котик…
– Ты еще карасиком назови…
– А как же ты сегодня хочешь?
– Например, Геркулесом.
– Кашей?!
– Что сразу кашей? Это такой мифологизированный герой, ну тебе не понять. Я и сам толком не знаю, что это такое. Но точно, что он совершил двенадцать с лишним подвигов.
– Двенадцать с лишним – это как?
– Это значит, что двенадцать обычных подвигов, и еще один лишний, который у него не просили, – еще чуток покопавшись в бездонной памяти, богатырь добавил, – вернее, не просили, но это желание он прочитал в сотнях пар женских глаз. Идиот. Тут и одной пары много.
– На подвиги потянуло, Илюшенька? – лукаво улыбаясь, спросила Варвара. – Тогда пойдем. Я тебе в твоих подвигах не откажу, тем более, что по всем законам – и сказочным, и обычным просто обязана это делать.
– Мне тренироваться надо, – немедленно отреагировал Муромский, и начал опять карабкаться на драконью шею. От прошлого своего порыва внезапно налетевшей супружеской страсти у него остались не очень хорошие воспоминания. Оказалось, что после трехсот лет, проведенных на лесной поляне, он пока проснулся не полностью, и некоторые части тела еще продолжали почивать, совершенно не производя впечатление богатырских. От мыслей об этом казусе он всякий раз смущался, и спешил немедленно занять себя хоть чем-нибудь. Сейчас вот немедленно полез туда, куда еще минуту назад совершенно не собирался.
– Счастливого полета, Геркулесик мой, – помахала ему вслед платочком Варвара, иронически глядя, как богатырь изо всех сил вцепился в шею дракона, зажмурив при этом от страха глаза. Дело было не в том, что он не мог удержаться на этом чудовище. На что, на что, а на это богатырской силы вполне хватало. Но оказалось, что прославленный пылинами молодец страшно боится высоты, и стоило ему оторваться от земли, как моментально начинала кружиться голова, и руки сами собой разжимались.
Однако сейчас, разозлившись после малоприятных воспоминаний, Илья не только наконец удержался на драконе, но и открыл под самыми облаками глаза. Поначалу было крайне неудобно – и встречный ветер бил в лицо, и отчаянно работающие крылья мешали как следует сосредоточиться на том, что богатырю наконец удался этот процесс, и он не только удержался, но, кажется, преодолел свои страхи. А главное – все видел. Все-все!
– Высоко сижу, далеко гляжу! – от всей души закричал он всему воздушному пространству, ну и тем, кто снизу наблюдал за его парением на драконе, тоже.
А где-то далеко внизу, на земле, маленькие как тараканы, Варвара и Сидр Сидорович, а также вся остальная шайка собратьев по оружию аплодировали его удавшейся наконец попытке взлететь. Вид совсем-совсем крохотных братца и сестрицы вселил безмерную радость в сердце богатыря. Внезапно захотелось, чтобы они таковыми остались и после того, как он опустится на землю.
– Так бы и раздавил каблуком, – кровожадно подумал богатырь, и эта мысль вселила еще более отчаянную радость в его сердце. Оказывается, все проблемы можно решить одним махом крыла, стоит только подняться в воздух. Эх, еще бы действительно его обожаемая супруга уместилась под каблук молодецкого сапога…
– Так бы и заскрипели, захрустели их косточки, – еще раз кровожадно подумал он…
Илья направил дракона в сторону, и заставил его сделать большую петлю. Страха по прежнему не было, а душа от раскрывшегося простора просто рвалась из груди. Страшилище довольно дыхнуло огоньком куда-то ввысь, богатырь же изо всех сил заорал:
– Почему люди не летают?!! Я спрашиваю, почему люди не летают как птицы?!!
И вдруг его внимание привлекла некая картина где-то вдали. Он отчаянно захлопал по шее дракона, но страшилище поняло его неправильно, и быстро, несмотря на все протесты, пошло на посадку. 
На земле Илью Муромского встречали как героя. В другое время он бы, конечно, сполна искупался в лучах славы, чего-чего, а это он любил. Но сейчас было не до того.
– Там, там, – начал он, поведя рукой в сторону сцены, которая только что открылась ему с высоты.
– Говори, говори… – Сидр Сидорович первый понял, что богатырю удалось подсмотреть нечто необычное.
А Муромский никак не мог поделиться своими впечатлениями обычными словами, и, наконец, из той чуши, которая как всегда крутилась в голове, подобрал наиболее подходящее.
– Звучал булат, картечь визжала, и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел, – сообщил он всем, кто стоял вокруг него.
– Ты что имеешь в виду, Геркулесик мой ненаглядный? – участливо спросила Варвара. – Это где это твой булат зазвучал?
– Что опять за дурацкие намеки? Ну как ты не понимаешь? – возмутился богатырь. – Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…
– Я полагаю, где-то идет большая битва, – перевел на человеческий язык слова Муромского Сидр Сидорович.
Богатырь обрадовано закивал утвердительно головой.
– Но кто именно дерется, ты не рассмотрел?
На сей раз богатырь закивал отрицательно. Оказалось, что проще разговаривать вот так, жестами. Потому что суть его образного мышления до окружающих доходила далеко не всегда.
– Их много?
Богатырь пожал плечами. А потом изобразил руками в воздухе непонятную фигуру.
– Ага, понятно. Немало. Но кто именно, ты не понял.
Богатырь с сожалением отрицательно помахал головой.
– Это была шайка принцев?
Молчание.
– Кто-то другой?
Молчание
– Какие-нибудь сказочные герои?
Наконец богатырь не выдержал.
– Огласите весь список, пожалуйста.
Тут уже не выдержала Варвара.
– Ты, дубина стоеросовая, обычную речь совсем позабыл? Сколько можно говорить бесконечными загадками, которые никто не понимает? Вспомни, наконец, свой богатырский словарный запас. Он сейчас куда уместнее, чем эти твои кони-люди.
– Уйди старушка, я в печали, – пробасил богатырь.
– Старушка? – тихо произнесла Варвара. – Это ты, старый пень, который в своей жизни только и делал, что дрых беспробудно, называешь меня старушкой? Ты, который всю свою богатырскую интимную силу неизвестно по каким щелям поистрепал, так что мне, сироте (тут она демонстративно всхлипнула) ничего и не досталось… Ты, который уже какую неделю не мечом машешь, а кубком с зеленым вином, смеешь говорить мне такие слова…
Илья Муромский быстро понял, что сболтнул лишнего, и слегка струхнул. А оттого к нему вернулся дар речи.
– Значит так, докладываю. Там вдали, за рекой, бились две группы неизвестных мне лиц. Просто с такого расстояния ничего рассмотреть было нельзя. Но бились отчаянно. Сколько их было – не скажу. Но опять же, мне показалось, что их было немало. – Однако момент просветления быстро исчез, и все это Муромский заключил традиционной нелепостью. – Старик Державин их приметил, и в гроб сходя, благословил.
– Что было много жертв? – Варвара попыталась понять мужнину образность мышления.
Богатырь, словно моментально воды в рот набравший, отчаянно закрутил из стороны в сторону головой.
– Просто так, что ли, дрались?
– Не разглядел я… – подавленно выдавил из себя Илья Муромский, и тут же опять замкнулся, боясь в очередной раз сморозить какую-нибудь ерунду.
– Зачем только ты туда поднимался тогда, бестолочь… – в сердцах кинула Варвара, а богатырь лишь посмотрел на нее затравленным взглядом. После супружеского казуса он стал бояться и в тайне люто ненавидеть свою суженую еще больше.
– Выходит, где-то тут неподалеку столкнулись две неизвестные нам противоборствующие группировки, – задумчиво произнес Сидр Сидорович.
– Да какие неизвестные? – махнула рукой Варвара. – С одной стороны, небось, Ванек наконец решился позаботиться о своей обороне. А с другой на него напали ополоумевшие принцы…
– Тоже мне, бином Ньютона… – не удержался, и услужливо поддакнул ей богатырь.
– Может, они ориентацию наконец поменяют? – не удостоив супруга даже взгляда, продолжила она. – Скажем, начнут гоняться не за богатырем нашим словоохотливым, а за Ваньком.
Сидр Сидорович довольно хмыкнул.
– Только у них тогда новая опасность возникнет. На них Василиса войной пойдет. За мужа заступаться.
– А это, между прочим, идея. Как бы ее теперь до Василисушки донести?
– Да, в общем, это тоже не проблема. Есть ведь у нас добровольные помощнички-то. Пора им, кстати, уже из разведки вернуться. Вот как придут, так мы их развернем туда, куда вчера запрещали идти – к Василисе. А для верности большое богатство пообещаем. Они создания жадные, обязательно клюнут.
Кинув взгляд на бодро в этот момент зашагавшего опять к дракону богатыря, Сидр Сидорович добавил:
– Только боюсь, что наш добрый молодец и твой супруг драгоценный быстрее на драконе летать научится, чем эти доблестные разведчики с задания вернутся.
Однако в этот момент, как по заказу, от границ лагеря прибежал посыльный.
– Только что при попытке ворваться в наше расположение, была захвачена в плен группа неизвестных лиц с поднятыми руками. Утверждают, что они какие-то советники, и шли сдаваться в плен на милость победителя.
– Вот видишь, – довольно посмотрел на сестрицу Сидр Сидорович. – Легки на помине. Только что они руки-то вверх задрали, не пойму. Их здесь, наоборот, со всей любовью и лаской дожидаются. Ну ведите сюда, обнимемся, что ли, с дорогими друзьями после долгой разлуки…

Глава 20,
где у богатыря появляется кабинет министров

Однако встреча после долгой разлуки вышла совсем неожиданной.
– Вы кто такие? – уставился на прибывшую к нему ораву неизвестных людей Сидр Сидорович.
– Советники, – скромно ответил один из них.
– Вы, знаете, мне здесь мозги не парьте. Что я, советников никогда не видел? Недавно только здесь стояли...
– Нет, это были не мы, – категорически заявил другой советник.
– Да я понимаю, что не вы. Только они также советниками назвались. Это что мода такая теперь?
– Отнюдь. Мы во всей округе одни-единственные. Больше почему-то никто в наших услугах не нуждается. А зря. Мы ведь работаем по демпинговым ценам. Наши тарифы на услуги в сравнении с заокеанскими, и даже заморскими – считай, что даровые.
– Если вы одни-единственные, значит, прямиком от Ивана-короля к нам забрели? – догадалась Варвара.
– От Ивана, да, – согласно кивнул головой первый советник.
– А те говорили, что они от Василисы. Нестыковочка, – попыталась поймать их на противоречиях Варвара.
– Да нет, это товарищи наши, – пошел объяснять старший из советников. – Царская семья ведь располовинилась. Василиса ушла на тот берег Душицы, и там правит. А себе забрала только трех наших коллег. Конечно, им там должно быть хорошо живется, конкуренции же никакой.
– Да нет, – успокоила пленников Варвара. – Жаловались как раз. Говорили, совсем в их советах там никто не нуждается. Да еще не жалеет их Василиса, на опасные задания посылает.
Советники стали довольно переглядываться.
– А мы им говорили… Да жадность обуяла, думали, что на женщине они еще больше заработают. Дескать, Василисе только и дел будет, что с ними по любому пустяку советоваться.
– А вы, стало быть, нежадные, потому и остались. Только что ж вы у нас-то оказались? Тоже, поди, сбежали?
– Да как не сбежать-то? Как? Вы посмотрите на наши руки, – и первый советник потянул к лицу Варвары свои растопыренные ладони, которые если чем и были примечательны, так только тем, что их уже два дня не мыли.
– Ну и что? Посмотрела.
– На них же кровавые мозоли! – с нескрываемым возмущением ответил первый советник. – Окопы нас заставляли рыть, представляете?
Сидр Сидорович сочувственно закивал головой.
Советник вообще-то соврал. Кровавых мозолей не было ни у кого. За исключением занозы от черенка лопаты, которая впилась ему в руку, когда он попытался закинуть это искренне ненавидимое им орудие как можно дальше. Они, правда, поначалу всерьез собирались попробовать вырыть хоть какую-то яму – уж слишком испугались угрозы пойти в первых рядах защитников Иванова государства. Но потом, когда началась драчка, и оценив, что государево войско вообще-то может проиграть уже первую битву, советники решительно собрались всем отрядом, и побежали куда глаза глядят. Подальше от войны, поближе к сытой мирной жизни, где хоть кому-нибудь, да понадобятся их бесценные советы. А поскольку Сидр Сидорович упомянул, что уже знаком с их коллегами, они почему-то тут же вбили себе в голову, что будут востребованы прямо тут. Как говорится, здесь и сейчас.
– Но теперь мы свободны, наши головы свежи и полны новых впечатлений, поэтому мы можем приступить к исполнению своих обязанностей уже при вашем дворе.
– А вы нам нужны? – удивился Сидр Сидорович.
– Ну конечно. Ни одно королевство не может без нас обходиться. Особенно то, во главе которого должен сидеть мудрый и никогда не ошибающийся правитель.
– То есть вы подразумеваете, что он мудрый и никогда не ошибается, потому что вы ему именно такие советы и даете? – теперь уже изумилась этой наглости Варвара-краса.
– Ой, да бросьте, – цинично ответил первый советник. – Человеку свойственно ошибаться. И мы небезгрешны.
– Тогда в чем же ваша бесценность?
– Да в том, что на нас всегда можно свалить всю вину за ошибки верховного правителя. В войне победили, кто именно победил – он, благодетель. У народа денег больше стало – чья заслуга? Его же, радетеля. А ну как наоборот? В карманах у всех пусто, по улицам чужие шпионы шастают, на рынке обман за обманом, да еще из чужих повозок лихие люди приворовывают. Кто страну до такого состояния довел? Нельзя же честно говорить, что правитель и довел. Так и до бунта недалеко, бессмысленного и беспощадного. А если нас виновниками назвать, да еще для острастки одного-другого на центральной площади повесить, чтоб все видели, как разгильдяи и взяточники ножками в предсмертной судороге дрыгают, подданные такого правителя только еще больше зауважают.
– И что, действительно вешают? И вы знаете, что и с вами это может случиться? – изумилась Варвара-краса.
– Есть такая профессия – чужую родину защищать, – с достоинством ответил второй советник.
– К тому же в непростых экономических условиях у нас и ставка за услуги повышается. Плата за риск это называется. Хорошие деньги на этом можно сделать, между прочим.
– Бедовые же вы люди, – восхитился Сидр Сидорович, который совсем не ожидал увидеть в этих трусоватых с виду субъектах подобного мужества и философского отношения к жизни.
– Да нет, – тут же разочаровал его первый советник. – Это все театр.
– В смысле?
– Ну в смысле, что ногами сучить, синий язык высовывать, чтобы натуральнее получалось, – нас же этому в школах советников учат. Мы еще не такие штучки можем выделывать. А как же? Бывалый правитель, прежде чем принять нас на работу, случается, раз десять у себя в застенках повесит – чтобы проверить, не подведем ли мы его в нужный момент. А это, знаете, тоже не слишком приятно. Мы хоть и тренированы, а все равно – риск-то остается… Да и шея после болит.
– Молодцы… – теперь Сидр Сидорович смотрел на них с еще большим восхищением. Он, конечно, и сам был мастер на всякие такие подлые штучки, но ничего подобного этому ему еще не приходилось совершать. – А что, Иван-король тоже вас на взвешивание проверял?
– Да нет. Лопоухий он. Ванек – и есть Ванек. Думал, что мы и правда можем какие-нибудь дельные советы давать.
В это время рядом плюхнулся на полянку Илья Муромский. Советники с легким визгом отскочили в сторонку, однако богатырь уже приноровился падать с дракона и никого не задел.
– Вообще-то виражи у меня уже получается делать, – пошел он объяснять Варваре. – Но только у него закрылочки мелковаты, а потому развороты очень неуклюжие получаются. Надо что-нибудь придумать…
И тут же направился к приземлившемуся неподалеку летучему другу, напевая вполголоса:
– И снится нам не ро-кот кос-мо-дрома… Не эта ле-дя-ная синева…
– А что такое «космодрома»? – также вполголоса поинтересовался один из советников у стоявшей рядом Варвары. 
– Да кто ж вам скажет?
– А он? – указал советник глазами на богатыря.
– Он тем более. Это у него морок такой – придумывать новые слова, а потом приставать к нам, чтобы мы объяснили, что эти слова значат. Теперь, наверное, к вам будет приставать.
Однако в этот раз приставать ни к кому не пришлось. Илюша совершенно неожиданно услышал, что говорили у него за спиной, и обернулся к группе советников.
– Вы что, чукчи какие? Это не космодрома, а космодром. Площадка такая. С нее к Тому Кто Надо в гости летают.
От этой святотатственной фразы даже Сидр Сидорович смутился.
– К Тому Кто Надо вообще-то не летают, когда захочешь. Он сам к себе вызывает. Да еще два раза не привык повторять.
– Это вы не летаете, потом что темнота некультурная, даже не знаете, как правильно сказать – космодрома или космодром. А некоторые уже бороздят космические просторы. И выращивают в специальных гербариях яблони, которые будут цвести на Марсе.
Впрочем, никто из собеседников не был настроен продолжать опасную тему. А богатыря уже одолевали иные богатырские мысли.
– Это вообще кто такие? – с подозрением уставился он на советников. – Что-то рожи больно неприятные…
– А это, Илюшенька, познакомься, твое правительство. В недавнем прошлом – советники двора нашего заклятого врага Ивана-короля.
– А-а-а… Ну как же… Помню… Вся власть – советам. Это про вас, что ли, было сказано?
Советники вопросительно посмотрели на Сидр Сидоровича.
– Про них, про них, – успокоил он богатыря. – Про кого же еще?
– Ну тогда давайте, что ли, знакомиться. Вы хоть к нам прямиком из дворца, но я, знаете ли, привык без всяких этих церемоний. По простому.
И он крепко пожал руку ближе всех стоявшему к нему советнику. Тот тихо ойкнул, но стерпел. Богатырь поручкался со всеми, и, пока те трясли в момент словно обожженными пламенем кистями – богатырское рукопожатие, если оно от души, сильное испытание, – обратился к Сидр Сидоровичу.
– А чем же они править-то будут, если у нас еще никакого государства нет?
– Государство – дело наживное, Илюшенька. Важно полноценно подготовиться к будущему правлению. Ты у нас умеешь царством править, если не секрет?
– Какой же это секрет? Не умею.
– Вот. А раз не умеешь, то это и будет нашей первой и самой главной государственной тайной. За ее разглашение – казнь, без суда и следствия. К тебе, между прочим, это тоже относится.
– Мне вообще, что ли, про себя ничего не говорить?
– Можно сказать и так. Второе. Поскольку царства-государства у нас еще никакого нет, эти товарищи представляют собой так называемый теневой кабинет министров. Однако обращаться к ним надо по их будущим должностям.
Сидр Сидорович пошел вдоль строя советников, представляя каждого из них Илье Муромскому.
– Это будущий председатель правительства, – указал он на первого советника. Тот благодарно склонил голову.
– Это министр внешних сношений.
– Это министр внутренних улучшений.
– Министр связей.
– Министр наемного труда.
– Министр атаки.
– Положено, чтобы он назывался министром обороны, – поправил его богатырь.
– Не нами положено, Илюшенька, не нами и поднимать. Нам с тобой еще оборонять-то нечего. А вот атаковать есть кого. Ситуация изменится, этого министра выгоним, другого возьмем, не волнуйся.
– Ну, кажется, все, – подвел итог знакомству Сидр Сидорович. – Отныне вы входите в штаб верховного главнокомандующего нашей общевойсковой операции с правом совещательного голоса. Что надо отвечать?
– Служим! Илье! Муромскому! – слаженно проскандировали члены теневого кабинета.
– Молодцы. Есть еще порох в пороховницах. По идее надо бы в этот волнующий момент дать слово нашему главнокомандующему, да, боюсь, его яркая речь зажжет у вас совсем не те эмоции. Поэтому слово предоставляется его ближайшему сподвижнику, единомышленнице, боевой подруге Варваре-краса, длинная коса!
– Други мои, – зазвенел над поляной высокий девичий голос. – В тяжелый час вы приняли решение присоединиться к нашему братству! Враг у ворот. Он уже изготовился с нами воевать. Но ничего у него не получится! Не выйдет этот номер! Не на тех они собираются напасть! С нами – Илья Муромский! С нами – сила! А где сила – там и закон! Правильно я гутарю?
– Ур-р-р-ра-а-а-а!!! – дружно ответил ей хор кабинета министров.
– Эх! – взволнованно махнул рукой Илья Муромский, отбежал в сторону и вскочил на верного дракона. Тот моментально взмыл в воздух, и стал кружиться над воодушевившимися воинами, бывшими Ивановыми советниками, а ныне членами правительства, Сидр Сидоровичем и ненаглядной красавицей Варварой. 
Лишь только слышался откуда-то из поднебесья лихой богатырский голос…
– …Первым делом, первым делом – са-мо-ле-ты! Ну а девушки? – вопрошал себя богатырь, и тут же сам себе с нескрываемой радостью отвечал, – а девушки потом!!!

Глава 21,
о первой тревоге

Василиса тоже с нетерпением ждала, когда вернутся из разведки советники. Время шло, их не было, и она себе уже места не находила. Елена премудрая как могла поддерживала подругу.
– Ну ты же видела их физиономии – прохиндеи. Небось специально про этих драконов придумали, чтобы не прятаться по углам, а на законных основаниях отсюда сбежать. Вспомни, сколько ты им за последнее время денег за их советы заплатила.
– И вспоминать нечего. Шиш с маслом. А за что платить-то? Такие глупости, как они, и я могу придумывать. Мне же за это никто не платит.
– Что ж ты удивляешься? Они и должны были сбежать куда глаза глядят. Знаешь ведь, куда их глаза бесстыжие глядят – где спать послаще и кормят повкусней. А у тебя сейчас разве поспишь? Вон какая стройка разгорелась.
– Я уже и название для своей столицы придумала – Царьград, – с нескрываемой гордостью сказала Василиса прекрасная.
– А мне кажется, лучше Василисбург, – предложила Елена.
– Нескромно как-то…
– Что ж тут нескромного? Испокон века города называли в честь верховных правителей. А ты чем хуже?
– Я ж себя еще ничем не проявила на этом посту. Чего хвастать-то?
– Проявишь. И потом, что значит, не проявила? Разве ты все свое государство, почитай, пешком несколько раз не прошла? Для царственной особы это знаешь, какой подвиг? Политику внутреннюю проводишь мудрую, я это уже оценила. Хозяйствуешь рачительно, с умом. Бездельников разных, вроде этих советников, не слушаешь. Тоже дело. А самое главное – место для своей столицы выбрала просто замечательное. Здесь даже комары какие-то неагрессивные. И почему этот райский городишко не может теперь носить твоего имени? Ну что, Василисбург?
– Тогда Царицын. В смысле город царицы. По-моему, оригинально.
– Умрешь ты от своей скромности, дорогая.
– По твоему, лучше от нескромности?
– По-моему, так мы еще не все взяли от этой жизни. Мой, знаешь, тоже не сахар оказался. Это он пока женихался, на ковре ко мне в башню летал, прикидывался куртуазным кавалером. Сюси-пуси… Сюси-пуси… – передразнила она.
– Неужели тоже сволочь оказался?
– Да все они… – махнула рукой Елена премудрая.
– Тут ты, подруга, права. Вот ты можешь представить? Этот, мой… То ходил всем рассказывал, что он всех лягушек перецелует, пока одна из них в настоящую принцессу не обернется. А как вместе жить стали, так вся его страсть к поцелуям куда-то подевалась. То у него одно государственное дело, то другое. То к нему послы приехали, то он кого послал, и сильно расстроился по этому поводу… Скажи, можно так жить?
– Нельзя! – решительно кивнула головой Елена премудрая. – От мужиков вообще только одна польза…
– Какая? – с интересом и надеждой посмотрела на подругу Василиса прекрасная.
– Когда они говорят, что лучшие правители на земле – женщины.
– И больше никакой?
– А ты что еще имеешь в виду? Что-то другое? Так на это обслуживающий персонал надо нанимать. Они за то жалование получают. Тем более, что не царское это дело, простой народ на подобные надобности имеется. Так, во всяком случае, царевичи и цари считают. С другой стороны, их подобным премудростям ведь никто никогда и не учил.
– Да нет, мой так не считал, даже наоборот.
– Это тебе только показалось, подруга, – не поверила Елена. – Только не говори, что он сам все делал.
– Нечасто, конечно. Зато и не поручал никому.
– Хорошо. Тогда скажи, от твоего Ванька много в этом толку было?
– Ну как тебе сказать…
– Так и скажи. Как мужик – ноль. Ни гвоздя забить, ни досок напилить, ни мусорного ведра вынести. И не допросишься – легче самой все сделать.
– Ты в этом смысле?
– В каком же еще? Вся мужественность – в ремесле и профессиональных навыках. А всякими шалостями с государством не справишься. Вот в вашей семье ты за мужика и была. Это ведь ты города строишь, а он – только стенки. Вот и достроился. Теперь сам не может эту стенку перепрыгнуть, как ни старается. Такую жену потерял…
– Да, это верно, где он еще такую дурочку, как я, найдет, – согласно закивала головой Василиса. А потом решительным голосом произнесла. – Пойдем, я тебе свой город покажу!
Подруги встали, и, довольные, направились инспектировать стройку. По дороге к ним присоединился будущий мэр.
– Проблемы у нас, Ваше величество, – начал жаловаться он.
– Чего еще?
– Вы же изволили приказать, чтобы была такая же красота, как в заморских странах…
– Изволила…
– А вы должны ее слушать, она у вас золотой правитель, – не упустила случая похвалить подругу Елена премудрая.
– Это мы знаем. Только книжки в картинках не воспроизводят всей картины. Вот, скажем, треугольные башни до самого неба. Как мы ни гадали, не можем сообразить способа, чтобы на самый верх тяжеленные камни закатывать.
– Ну, что я тебе говорила? Без нашей помощи даже топорами махать не могут.
– Подожди. А от меня-то вы чего хотите? Чтобы я сама туда, на верхотуру, камни закатывала?
– Как вы могли подумать? – замахал мэр руками. – Даже в мыслях не было. Просто мужики говорят, надо бы на месте со всем ознакомиться. Для полноты картины.
– Это значит, если по простому, что я должна теперь вас всех в путешествие отправить?
– Это скорее должно называться командировкой.
– В Иваново царство – хоть сейчас. А на другие мы пока не заработали. Нет в государстве таких денег, чтобы вам заграничные командировочные оплачивать. Уж извини. Голова вам на что? Вот и думайте ей.
– Ну хоть на падающую башню поглядеть отпустите, – тут же снизил мэр требования.
– Нет, ты видела? – возмутилась Василиса. – Только, можно сказать, вчера получил назначение, начальником стал, а уже хочет отсюда смыться. Уже наработался.
– Хотя бы перенять опыт, как нам канавы ловчее копать, куда мы потом воды напустим и лодочников наймем, – упавшим голосом попытался настоять мэр хоть на какой-нибудь поездке.
– Так, это уже подозрительно. Вы что здесь натворили? Ты почему с такой силой сбежать хочешь? Думаешь, это не видно? Вы все тут у меня как на ладони. Признавайся, раствор не тот кладете, и все ваши строения того и гляди развалятся? Так, что ли?
– Да нет, Ваше величество, строим на совесть. Будет века стоять, еще правнуки наши будут любоваться. Душицеградом эти места назовут.
– Во-первых, у города уже есть название. Царыцыном будет именоваться. Я уже распорядилась. А во-вторых, мне твое поведение все равно подозрительно. Признавайся сей же час, что таишь за душой. А то прикажу защекотать до икоты, узнаешь тогда.
Мэр стыдливо молчал.
– Ну что же ты? Давай-давай. Я жду.
– Так, это… Ваше величество...
– Это – что?
– В народе говорят, война скоро.
– С кем?
– Разное говорят. Только, думаю, вряд ли с супругом вашим бывшим. Он на такое неспособен.
– Он на многое неспособен, ты просто не знаешь. А кто же тогда на нас идти собирается?
– Слухи ходят, что Илья Муромский. Якобы проснулся наш легендарный богатырь, собрал войско несметное, и вздумал завоевывать другие страны. А начнет с нас.
– Почему именно с нас?
Мэр развел руками.
– Откуда ж я знаю, про то не говорят.
– Интересно. Выходит, вы тут больше моего знаете.
– Что поделаешь, Ваше величество. Так всегда. Сначала слухи летят, а потом достоверные сведения. Что интересно, они, как правило, не сильно друг от друга отличаются.
– Выходит, война на дворе?
– Выходит.
– А ты дезертировать хотел?
Мэр опять растерянно развел руками.
– Так ведь семья у меня. Хотел с собой взять. А потом назад вернуться, чтобы вам помогать, – вдохновенно соврал он.
– Что бы я без твоей помощи делала, – фыркнула Василиса. – Война вот-вот, а никто даже не посмел доложить.
– Мы ждали, когда разведчики вернутся, – попытался оправдаться мэр-дезертир. – Вы же послали их о драконах все узнать, которые здесь за лесом сели.
– Какие такие разведчики? Это ведь секретные сведения государственной важности. Никто ни о чем не должен знать. А вы тут болтаете об этом на каждом углу…
Мэр пожал плечами…
– Никто ни о чем не говорит. Наоборот, все молчат. Только это то молчание, из которого можно узнать все.
– А, ну да, слухи. Интересно. Что еще твои слухи сообщают? Выкладывай уж до конца.
– Еще говорят, что драконы не привыкли защищаться, они всегда там, где сила. И если они прилетели к Муромскому, значит, уверены, что победит именно он. А следовательно, нужно готовится к оккупации.
– Это как?
– Обычным порядком. Хозяйки стали соль и сахар припрятывать, спички, мыло. Некоторые даже кастрюли и котелки понадежней схоронили – а то, говорят, для армию отберут, чтобы головы воинов защищать.
– Что же, по вашему, нам головы наших солдат кроме кастрюль уже и нечем прикрыть?
– Если честно, Ваше величество, то нечем. В наших местах уже несколько столетий не воевали – если, конечно, не считать двух переругавшихся недавно между собой соседок. Но те воевали не мечами, а печными ухватами. Правда, долго. Народ уже и запамятовал, что такое война. Помнят только, что трудно, работать много заставляют и есть нечего. А ни одно, ни другое, ни третье никому не нравится.
Василиса со значением посмотрела на подругу.
– Нет, ты видела? Надо тревогу бить, а он мне обо всем совершенно спокойным тоном докладывает, сам даже не чешется…
– Я пробовал навести порядок, – голос мэра стал куда уверенней. – Сначала пытались слухи пресекать, бесполезно. Потом – попрятать предметы первой необходимости, и выдавать их по специальным мандатам. Даже название для них придумали – Карта покупателя. Но это тоже не прошло.
– Почему?
– Бабы наши обиделись. Сказали, что все мыло, какое есть, уже схоронили на случай войны, а на сейчас им должны выдать. А если не выдадут, то грязными спать со своими мужьями они категорически отказываются.
– И что, мужья сильно расстроились?
– Поначалу-то не очень. Известно ведь, что если не с женой под боком, то у мужика есть и другая радость. Только сахар-то весь тоже в государственных закромах к этому моменту лежал. А без сахара мужицкую радость никак не справить. Крепости нет никакой…
– О чем я тебе и говорила, – наконец, вставила и свое слово в этот диалог Елена премудрая. – Одно у них на уме: или выпить, или поспать с кем…
– Наши мужики еще и работать умеют, – слегка обиделся за земляков мэр. – Они всем этим баловством только после работы занимаются. А во время рабочего дня – ни-ни. Как махали топорами, так и машут. Мы свое дело знаем, можете не сомневаться…
– Ну что, строители, заканчивайте тогда работу, – приказала Василиса. – Всех бригадиров ко мне, самому быть тоже, армейскому начальнику отдать приказ никого из города не выпускать, разослать гонцов по всем нашим деревням и поселкам, чтобы были в полной боевой готовности. Что еще? А! Мыло женщинам выдать, и немедленно. Я проверю.
– А сахарку? – с надеждой спросил мэр.
– А сахарок припрятать поглубже. До мирных времен.
– Как же без этого воевать, без этого храбрости-то никакой, – удалился исполнять приказания, бормоча себе под нос, мэр.
– Ишь, храбрец! – возмутилась Елена премудрая. – А все-таки хорошо, что я приехала. Здесь остаюсь, буду тебе воевать помогать. Мы еще всем докажем, что женщина в ратном деле может больше любого мужика пользы принести.   

Глава 22,
в которой Елена премудрая приходит на выручку подруге

– А ты как здесь оказался? – сказать, что Василиса прекрасная была сильно удивлена, значит, не сказать ничего. Она была просто ошарашена. Вот уж кого точно она никогда больше не чаяла увидеть в своей жизни.
– Так ведь, Ваше Величество, по необходимости я к вам. Послали меня.
– Кто послал?
– Как кто? Иван-царевич, в смысле Иван-король.
– Это еще что за тип? – спросила Елена премудрая, кивая на того, кто стоял перед ними.
– Ну ты даешь, подруга. Сама же мне его рекомендовала. Забыла, что ли?
– Я? Тебе? Вот этого типа рекомендовала? Да ни в жизнь!
– Как это не рекомендовала? – забеспокоилась Василиса. – Он ведь пришел с письмом от тебя. Разводиться с Ваньком мне помогать. А теперь говоришь, что не посылала.
– Подожди-подожди, что-то такое припоминаю… Ну да, конечно. Это ж благоверный мой его нашел. Я с ним твоей бедой поделилась, а он говорит, надо, мол, хорошего законника им найти, чтобы никто никого не обманул. Вот и нашел. Я его даже не видела ни разу, только бумажки с рекомендацией подмахнула, которые мне супруг подсунул, вот и все.
– Я тебе просто поражаюсь. А еще премудрая! Он же тебе мог не рекомендации, а смертный приговор чей-нибудь подсунуть. Ты бы вот так и подмахнула, не глядя…
– Ну да, вы здесь просвещенные и цивилизованные, а мы – погулять вышли... У нас, между прочим, тоже на смертную казнь давно мораторий. Да и казнить не за что. Народ еще при Корунде был дисциплинированный. А сейчас еще более законопослушный стал. В крови это у нас, – почему-то со вздохом добавила Елена премудрая.
– Чему ж ты тогда печалишься, если никто не грабит, не ворует, не убивает…
– Так жизнь ведь от этого скучнейшая. Ни судить никого не могу, ни даже понапрасну в темницу кинуть. Все правильные и осмотрительные – до тошноты. В прошлом году, правда, в нашем пригороде два мужика было сцепились из-за соседки. Она им обоим нравилась.
– И что, поубивали друг друга?
– Как же! Пока наша стража добралась порядок наводить, они уже все миром решили.
– Это каким же образом – пополам, что ли, соседку разрубили?
– Фи! Откуда такая кровожадность? У нас все по закону. Три дня в неделю она теперь с одним мужиком живет, три – с другим.
– А воскресенье – выходной?
– Щас! В воскресенье вечером они оба у нее ошиваются. А утром еще того шустрого законника успевает принять, который все это ей придумал.
– Ну вы даете! Вот в нашем государстве этому есть название. Сказать какое?
– Не надо! Потому что у нас этому свое название. Все по закону! Вот как это называется. Только пришлось потом  по быстрому еще один закон подписать – что это частный случай, который запрещается широко использовать по всей стране. А то уже многие нацелились их опыт перенять.
– Позвольте, Ваше величество, маленькие уточненьица-с… – вступил в разговор поверенный.
– Позволяю.
– Дело в том, что этим шустрым, как вы изволили выразиться, законником был я.
«Видала, кого ты ко мне подсылаешь», – зыркнула глазами Василиса. А вслух сказала другое:
– Ну хорошо еще, что не палача ты ко мне не глядя делегировала, дорогая. Старый развратник все ж таки побезопасней, в каком-то смысле…
– Дело тут совсем в другом, – пошел объяснять законник. – Это все столичные жители неправильно до вас донесли. На самом деле баба та была зело великая искусница самогоний варить. Вот соседи и передрались из-за этого, чтобы, значит, плоды ее мастерства вкушать только им самим.
– Ты посмотри, как красиво говорит, – съехидничала Василиса, – «искусница», «зело велика», «плоды мастерства». Вы бы женщинам такие комплименты расточали. А не этой – злодейке с наклейкой. Сам-то, небось, тоже по утрам приложиться прибегал? Или, как там у вас говорят? Похмелиться.
– Не употребляю-с… – отмел от себя подозрения законник.
– Неужели ты по другому делу? – изумилась Василиса.
– Нам, хранителям закона, не положено-с… Мозги пропьем-с…
– То есть вы их лучше…
– Совершенно верно-с… Любовь у нас с этой дамой…
– Вот это нравы! Вот это семейные устои! – восхитилась Елена. – Живут вчетвером. Но при этом в широком понимании этого слова – у них традиционная пара, и еще двое прихлебателей. Потому что то и дело прихлебывают из их тары. Детишечки ваши, получается, великовозрастные. Нахлебнички-с… Молодцы!
– Детишечки наши еще впереди, – почему-то вдруг разволновался поверенный. – Может даже, когда я вернусь, они уже будут наличествовать. Были к тому все наметки. И мы, по возвращении, оформим, так сказать, наши утренние отношения законным порядком – чтобы они и на ночь распространялись.
– А прихлебателей усыновите?
Поверенный задумался.
– Поставим на довольствие, – наконец нашелся он.
– Орел, – довольно констатировала Елена премудрая. – А ты, подруга, говоришь, я неизвестно кого к тебе подсылаю. Оцени! Примерный семьянин. Находчивый мужчина. Все законы знает. Только неизвестно зачем назад вернулся. Ну-ка, признавайся сей же час!
– Так я ж говорю, послали меня.
– Кто ж тебя, жениха перспективного, ко мне послал-то?
– Известно кто. Муженек ваш бывший. Иван-король.
– Чего ему еще надо? Ничего больше не получит. Даже не заикайся об этом. Можешь сей же час разворачиваться назад, и это ему доложить. Троглодит проклятый, все ему мало.
– Да нет, я не за этим.
– Тогда за чем? Мириться? Ни за что! На этой неделе не буду ни в коем случае, пусть немного помучается. А на следующей недельке приходи, подумаю. Может, и соглашусь.
И, заметив, удивленный взгляд Елены премудрой, тут же добавила:
– А может, и не соглашусь. Я же говорю – не решила еще.
– Да нет, Ваше величество. Иван-король меня за другим послал. Предупредить.
– О чем?
– О том, что ситуация сейчас накаленная. Не сегодня-завтра Илья Муромский на нас войной пойдет.
– Извини. На нас – это в смысле на вас, то есть на него? Или на нас, то есть на меня?
Поверенный развел руками.
– Не могу знать точно. Судя по тем планам, которые его окружение вынашивает, скорее всего сначала нападут на Ивана-короля, а потом уже на вашу половину царства.
– Откуда знаешь?
– Был я у него. Когда домой возвращался, он меня в плен захватил. Обещал партнером сделать, да я сбежал.
– В каком смысле партнером? – не поняла Елена премудрая.
– В обычном. Темные делишки обтяпывать.
– И только?
– А на все остальное партнерство тут еще одно войско по лесам бегает.
– Ну-ка, ну-ка… Вот как раз об этом мы еще ничего не знаем.
– Да я и сам осведомлен постольку-поскольку. Тут ведь как получилось. Илюшу этого Муромского пробудила поцелуем некая девка со своим братцем, они сейчас им и верховодят. Она ему заместо жены, только, по-моему, никаких таких супружеских дел у них нет. Илюша ее пуще смерти боится. А еще нашего богатыря хотели поцеловать и добиться его супружеской верности всякие иноземные принцы и принцессы, которые специально в наши края для этого съехались.
– Принцессы я еще понимаю, – простодушно удивилась Василиса. – А принцы-то зачем?
– Не продвинутая ты, подруга, – с укоризной посмотрела на царицу здешних мест Елена премудрая. – Совсем тебя твой лягушачий король ничему не просвещал.
– Нет, ну я, конечно, слышала…
– И я слышала. И не раз. Мой-то дорогой супруг – он как раз из тех мест, где принцы предпочитают любить только принцев, а принцессы – принцесс. Много чего понарассказывал. Я тебе как-нибудь не при посторонних, на ушко пошепчу, может пригодиться. Он потому ко мне на верхний этаж замка в свое время и шастал. Говорит, за настоящими дамами готов был хоть на солнце лететь. Но только ночью, когда не жарко.
– Я все равно не понимаю. А детишки как же? От принца с принцем только, извините за выражение, геморрориус наживешь. Я тоже кое о чем наслышана, будет тебе известно.
– Да кто ж на своих-то женится? Они в чужие края ездят свататься, где их никто не знает. Отхватят себе какую красавицу, наследников родят, и опять за старое. А королевны – не скучать же совсем в одиночестве – начинают к принцессам приставать. Такое творится… Ни в одной сказке не описать. Потому что все это – правда. Пусть и неприглядная.
– Так что там твои иноземные принцы-то? – вернула разговор в более приличное русло Василиса.
– Да что принцы… Обиделись. Говорят, это мы на Илью Муромского все права имеем. Настоящие воины должны любить только воинов.
– А что, они действительно хороши собой – крепкие, мужественные солдаты? – удивилась Елена премудрая. – Что-то я в своей жизни таких никогда и не видела.
– Предводитель у них действительно, говорят, похож на воина, – сказал поверенный. – Хотя лично я с ним не знаком. А остальные – так себе. Но, по слухам, в этой армии еще какой-то колдун появился. Кто он такой, чего от него ждать – никто не знает. Но только, все это понимают, неспроста он прибился к этой шайке. Полагаю, это произошло не потому, что ему принцы в эротическом смысле нравятся больше принцесс.
– Да хватит уже об этом! – не выдержала Василиса. – Давайте о деле поговорим!
– Давайте о деле, – согласилась Елена премудрая. – От нас-то Ванек чего хотел?
– Да ничего.
– То есть как ничего?
– Сказал предупредить, и тут же назад возвращаться.
– Не поняла, – изумилась теперь Василиса. – Как это сразу назад возвращаться?
– Вот так.
– То есть вот ты шел Тот Кто Надо знает сколько верст, ноги бил только для того, чтобы предупредить?
– А разве этого мало?
– На мой взгляд, – возмутилась Елена, – мало! Если богатырь нападет на Ванька, одному ему с этим нашествием не справиться, должен был помощи просить. Если на Василису – свою помощь предложить. Как-никак бывшая жена. Да и вообще – дама. Женщин принято защищать, а не в беде бросать. А он только предупредить! Ну вы посмотрите! Вот это тип!
– Гордый он! – попыталась вступиться за бывшего супруга Василиса. – Понимает, наверное, что Муромский его первого будет атаковать, и надеется своими силами справиться. Я ж его знаю как облупленного.
– А ты не заступайся, подруга, – накинулась на нее Елена. – Самоуверенность еще никого до добра не доводила. Вот и Ванька твоего погубит, попомни мои слова. А вместе с ним – и всех нас.
– Что ж, по твоему, надо делать?
– Совершать мужественные поступки. То, чего некоторым мужчинам-королям в голову не пришло. Если он побоялся нам свой союз предложить, то мы сами это сделаем.
– Неудобно как-то…
– Неудобно корону на то место, которым сидят, надевать. А все остальное – удобно, да еще как. Погоним неприятеля – можете продолжать свой семейный театр. Сходиться, расходиться, ругаться, целоваться, все, что угодно. Можете даже Душицу по ведрышкам на свою половину царства перетаскать, землю полить. Ваше дело. А пока – беда на дворе. Понимаете? Беда! Этот недалекий умом богатырь, которым баба будет командовать, таких дел понаворотит, что еще два столетия аукаться будет.
– Наверное, ты права, – вздохнула Василиса. – Но только все равно не могу к нему ехать. Ну не смотрят сейчас на него мои глаза. Думать о нем могу, а встречаться – нет.
– Не можешь, и не надо. Сиди здесь, армию собирай, оборонительные укрепления строй, ты ведь у нас большая строительница. А к Ваньку я поеду. Пусть только попробует мне что-нибудь сказать…

Глава 23,
про семью и государство

Распрощавшись с подругой, которая отправилась на мирные переговоры с Иваном-королем, Василиса уединилась в своем временном шатре, поставленном на опушке леса. Со всех сторон раздавались оптимистичные звуки кипящего строительства. Несмотря на все временные трудности, несмотря на разговоры о приближающейся войне, возведение нового города шло прежним темпом. И это вносило хоть какое-то успокоение. Потому что, конечно, Василиса была совсем растеряна. Еще недавно с ней рядом был Ванюша. Потом хотя бы подруга Елена. Теперь же она умчалась вместе с поверенным мириться с Ваньком, если, конечно, с ним можно помириться, а она осталась совсем одна. Не с кем даже словом перекинуться, обменяться мнением по поводу ближайшего будущего. Только один трусоватый мэр все время крутился рядом. С ним-то Василиса, наконец, и решилась поговорить. Раз нет никого другого.
– Какие еще слухи ходят в народе? – спросила она.
– Да вроде из новых больше никаких. Правда, стали поговаривать, что Ванек, простите, Иван-король испугался будущего нашествия и запросил мира. Якобы вы опять хотите соединиться супружеским союзом, и жить в мире и согласии.
– Ты это в своем уме говоришь?
– Вы же сами просили последние слухи сообщить. Я сообщил. А больше ни о чем не говорят. Только о вас и ваших будущих детках.
– Каких детках?
– Ну как каких? Вы же вновь объединитесь, значит, заживете семейной жизнью. А от этого детки бывают.
– От этого муженька скорее геморрориус будет, – вспомнила свои давешние слова Василиса. – Надо бы эти разговоры прекратить. И я ни с кем мириться не собираюсь, да еще жить супружеской жизнью, и Иван-король – тем более. Что сделано, то сделано.
– Жаль, – слегка расстроился мэр.
– Тебе-то что за дела до нашей семейной жизни?
– Лично мне – все равно. У меня со своей семьей хлопот невпроворот. А вот для государства польза была бы. В государственном устройстве все должно быть по полочкам разложено, и все наличествовать в комплекте. Подданные с одной стороны, с другой – правительство, министры всякие, с третьей – король и королева, или царь с царицей, кому как нравится. Когда король или королева в одиночестве живут – непорядок, и слухи ненужные в умах подданных рождает. А от этого до бунта недалеко.
– Как государственный человек рассуждаешь…
– Ну а как же? Я ведь теперь при исполнении. И потом – одно без другого не бывает. Крепкие семьи там, где крепкое государство. А где крепкое государство – там крепкие семьи.
– Сейчас заплачу. Ты этого добиваешься?
– Вы же шутите, Ваше величество. Может, и заплачете, только когда одна останетесь. А на людях нельзя. Вы же королева.
–  Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? Да в некоторых государствах одного твоего предложения хватило бы для знакомства с палачом. И очень скорого знакомства.
– А у нас нельзя. Мораторий.
– Это на что это у вас мораторий? Не на гостеприимство, я надеюсь?
– И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Заслышав эти слова, и увидев потом того, кто это говорил, Василиса совсем позабыла о своем государственном статусе, и радостно завизжала – как маленькая девчонка. А потом, после небольшой паузы, еще раз, но только уже с довольными нотками в голосе.
– И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!!
В этот момент она, наконец, придумала, как назвать того, кому она только что так несказанно обрадовалась, и завизжала с новой силой:
– Водечка-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!
– Ну что еще за фамильярности, – растроганно заворчал водяной.
– Милы-ы-ы-ый!!!
– А мы?!! – и с этими словами к ней в светлицу ввалилась целая толпа друзей. Тут были и леший, и Машутка с Игоряшей и дед МикитА, и даже колдунья, которая все время что-то путала.
– А вы какими судьбами-то здесь? – радостно спрашивала Василиса.
– То есть как какими, как какими, – взволнованно ворчал водяной. – Ты же знаешь, когда надо, мы всегда рады помочь… Потому что если не помочь, то как без этого обойтись… Помощь-то она, знаешь, или есть, или нет… Лучше, когда есть… Но так ведь не всегда бывает… А надо ведь… Надо…
Никто даже не старался прервать его милое бессмысленное ворчание, от которого Василиса давно уже отвыкла. Она была несказанно рада этим словно с неба свалившимся давним друзьям, которые объявились именно в тот момент, когда она больше всего нуждалась в чьей-либо поддержке. Василиса даже не скрывала слез радости, которые наворачивались на глаза.
– Ты чего плачешь-то? – таким же радостным голосом спросила ее Машутка, и, не дождавшись ответа, тоже заплакала.
За ней слезы стали наворачиваться на глаза у водяного. Видя такое дело, заревел леший. Когда в светлицу вернулся мэр, он застал настоящее водное царство. Ревели все.
– Ну вы, блин, даете! – изумился он.
Как по команде, все тут же прекратили пускать слезы.
– А чего мы вообще плакали-то? – удивилась Машутка.
– Я от радости, – сказала Василиса.
– А я чтобы тебя поддержать, – вторила ей Машутка.
– Для меня это вообще обычное дело. Я все-таки водяной, а не какой-нибудь леший.
– А я что, и заплакать уже не могу? – в свою очередь возмутился леший.
– Я старенький, поэтому по любому поводу готов слезу пускать, – высказал свою версию дед МикитА.
– На меня словно колдовство какое накатило, – пожаловалась Лизонька. – Слезы из глаз сами собой как горох посыпались.
– Ну а я просто так, за компанию, – честно признался Игоряша.
– Я бы тоже с вами поплакал за компанию, – сказал мэр, – да опоздал, к сожалению. Теперь вот посмеюсь вместе с вами, если вы вдруг чему-нибудь возрадуетесь.
– Не время сильно радоваться-то, – важно ответил ему водяной. – Мы с великой миссией пришли. Помогать налаживать оборону будем. У нас для этого все возможности есть.
– Эх, как жаль, что вы немного опоздали, – пошла сокрушаться Василиса. – Елена премудрая только что от меня уехала.
– Совсем?
– Да нет, должна вернуться.
– А мы к ней посылали, сказали, что нет ее сейчас в государстве, – пошел рассказывать леший.
– Просто неуловимая какая-то, куда ни приедем, везде ее нет, – удивился водяной.
– Да она рядом здесь, к Ваньку, простите, к супругу моему бывшему поехала.
– Что ты извиняешься, конечно, Ванек, – махнул рукой водяной. – Такую жену прошляпил.
– Ванек-Ванек, а смотри как о нем все заботятся, – сказал леший. – И ты к нему ходил предупреждать, и дед МикитА, и во второй раз дед МикитА собирался идти. Сейчас вот Елена премудрая к нему отправилась. Да еще мы советников послали.
– Каких таких советников?
– Обычных. Твоих. Тех, что по твоему поручению в разведку ходили. Только из них плохие разведчики получились. Сначала к Илье Муромскому в плен попались, потом к нам.
– Научатся, – пожала плечами Василиса. – Главное, что они в разведку пошли, не струсили.
– Или струсили настолько, что им проще было в разведку сгонять, чем здесь оставаться, – вставил мэр, который, вообще-то, еще недавно и сам хотел скрыться от этих мест куда подальше. Под строгим, напоминающим об этом неблаговидном намерении взглядом Василисы он тут же смутился, и поспешил скрыться с глаз долой. Не забыв, правда, на прощание пообещать:
– Вы, как тут наговоритесь, приходите в банкетный зал. У нас будет праздничный обед по случаю приезда дорогих гостей.
– Это за чей, интересно, счет? Казна банкетов не заказывала, – возмутилась Василиса.
– Какая казна, Ваше величество? Обед от имени и на средства старейших жителей города.
И с этими словами мэр окончательно скрылся из глаз. Вероятно, как раз пошел организовывать обед и договариваться со старейшинами. 
– Нет, вы посмотрите на него. Еще города нет, а старейшие жители уже появились, да еще нам банкет оплачивают. А ведь совсем недавно стеснялся мэром называться. Как люди от одного только слова меняются.
– Мы все склонны к переменам, – философски заметил водяной. – Могли мы когда-то подумать, что в наш дружный коллектив вольется Лизонька. Кстати, Василисушка, нашу милую ведьму зовут Лизонька, а то мы прошлый раз даже не удосужились спросить.
– Потому что у всех одни лягушки были на уме, – поскольку Василиса еще была зла на своего супруга, она не упустила возможности припомнить ему старое. – Совсем ими голову заморочил. Действительно неудобно получилось, вы извините нас, – стеснительно посмотрела она в сторону Лизоньки.
– Да что вы, я все-таки ведьма, должна многое и без слов понимать. Вы мне еще тогда понравились, и мне страшно хотелось вместе с вами пойти, на подвиги. Да я не решилась попроситься…
– Ну и зря, – решительно рубанул леший. – У нас тут так заведено, что никто ничего ни от кого не скрывает. Потому что мы – единомышленники!
– Хочу обратиться как единомышленник к единомышленникам, – тут же отреагировал на его слова водяной. – Здесь совсем недавно речь шла об обеде. Так вот не знаю, как вы, а я бы с удовольствием посмотрел на старейшин этого города, и на их кулинарные пристрастия.
– Чего? – не понял леший.
– Кушать он хочет, – улыбнулась Машутка. – Ты что, забыл, у кого из единомышленников самый большой аппетит?
– Ну, насчет аппетита я могу с ним посоревноваться, – не согласился леший. – Вот ты, например, сколько пирогов можешь за один присест съесть? – обратился он к водяному.
– Пирогов или пирожков?
– Пирогов.
– Шесть, нет, восемь. Да! Точно! Пятнадцать!
– А я семнадцать!
– Врешь!
Однако Машутка утвердительно моргнула глазами – дескать, и не такое может. Но и водяной не собирался так просто уступать.
– Потому что это просто пироги, без ничего. Я не понял, о чем ты спрашиваешь. А если с молоком – двадцать пять. А с яблоками – двадцать шесть. Ты понял? Двадцать шесть!
– А я двадцать семь!
– А я, если соберусь с духом, двадцать восемь. И еще разок от двадцать девятого откушу. Нет, два! Точно, два раза откушу.
– Не угодно ли вам, единомышленники, примириться, – пошел останавливать спорщиков дед МикитА. И набросился на водяного. – Ну что у тебя за характер такой! Раньше с Ванюшей все время цапался, теперь себе другой объект нашел. Хочешь, чтобы мы опять все переругались?
Водяной смутился.
– Приношу всем свои извинения. Не буду больше. Это на пустой желудок. Накормите, и я сразу подобрею.
– Ну вот что, – решительно заявил Дед МикитА. – Сейчас перекусим, и я тоже к Ваньку поеду. – Мне кажется, мои знания ему ой как пригодятся.

Глава 24,
о предпоследнем мирном дне

– Эге-ге-ге!!!– донесся откуда-то из поднебесья молодецкий покрик Ильи Муромского. Он уже окончательно освоил полет на драконе, и от высоты богатырская голова больше не кружилась. Напротив, появлялись азарт и необыкновенный душевный подъем. Ему хотелось выписывать петли – так, чтобы оказаться хоть на миг вниз головой, стремительно пикировать вниз – чтобы захватывало дух, и вообще всячески демонстрировать свои новые умения, которые с каждым днем нравились ему все больше и больше. Хотя время от времени богатыря продолжало подташнивать, но он уже привык не обращать на это никакого внимания. «С непривычки», – успокаивал он сам себя.
А вот дракону богатырский азарт не очень нравился. Дракон ведь существо медлительное, неповоротливое. В воздухе его любой голубь обгонит. А потому все, что хотелось Муромскому, он выполнял с большой задержкой. Бывало, богатырь уже и забыл чего минуту назад хотел, а дракон в этот момент как раз начинал выполнять поворот. Хорошо еще Муромский все-таки научился крепко держаться на чужом хребте, а то падения с такой высоты не выдержала бы и богатырская шея.
Снизу за его полетом наблюдали Варвара-краса и Сидр Сидорович.
– Красиво идет, зараза, – восхитился братец.
– Ты о воине нашем или о драконе?
– Даже не знаю. Оба друг друга стоят.
– Жаль, что у нас только три дракона. Еще бы таких с дюжину, и никакой богатырь не нужен. Пусть себе спит дальше.
– Ты, никак, в супружеской жизни разочаровалась?
– Я ей особо никогда и не восторгалась. Тем более с таким замечательным супругом. Вчера было опять вообразил, что имеет на меня права, в смысле с глазу на глаз.
– И что?
– Пришлось напомнить, что в этом смысле у него только одно право – спокойной ночи желать.
– Грубо.
– А по другому нельзя. Ты представляешь, если он в себе уверенность почует? С его-то богатырской незакомплексованностью. Да мне после этого никакого мирового господства не захочется.
– А пока хочется?
– Пока – да. Во всяком случае, я еще ни о чем не пожалела. Совсем ни о чем, ты понимаешь, что я имею в виду.
– И не страшно?
– С таким-то ястребом? Ты посмотри, он того и гляди сам в птицу превратится, до того ему все нравится. Да и случись чего, на нем вся вина. Из нас с тобой какие солдаты? Особенно из меня. Мы всего лишь свидетели чужой внезапно проснувшейся агрессии.
– Ну-ну.
– А что ну-ну? Разве не так договаривались? Что тебе не нравится?
– Мне наше промедление совсем не нравится. И так уже затянули дальше некуда. Армия для первого удара у нас есть. Средство устрашения – богатырь на драконе – тем более. Тебе не кажется, что пора?
– Пора так пора. Сейчас Илюша приземлится, объявим ему, что завтра – последний день для приготовлений. А потом на рассвете начинаем. Не то наши бравые солдаты к полоумным принцам убегут.
– Ха-ра-шо! Все будет ха-ра-шо! Все будет ха-ра-шо! Я это знаю, знаю! – донесся с высоты все тот же лихой богатырский покрик.
– Развлекается, Илюшенька, – посмотрела в его сторону Варвара. – Всякий раз удивляюсь, из каких мест ему в уши эти дурацкие песни вливаются… Или он их сам придумывает, как считаешь?
– Сам – вряд ли. Что-то он у нас на композитора не слишком похож.
– Можно подумать, ты много композиторов на своем веку видел. Откуда-то ведь вся эта ерунда берется? Все эти словечки, куплеты, стихи даже. Ты слышал, что он вчера исполнял? Срамота! Мне даже пересказывать неудобно.
– Честно говоря, краем уха. Мне показалось, что это песня про арифметику. Помнишь, он как-то пел – «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…» И здесь, кажется об учебе, про подсчеты – «Восемнадцать мне уже». А что восемнадцать – не разобрал. То ли ему чего-то восемнадцать раз надо дать, то ли в нем уже восемнадцать килограмм – тогда это вообще про детство песенка.
– Совсем про детство. Еще хорошо в нашем лагере нет аудитории для таких детских песенок. Потому что перед этим сплошная похабщина.
– Солдатам положено, между прочим. Это же не профессора филологии. У них, если ты не знаешь, ограниченный набор слов. В основном те, с которыми в бой идут, а не которые в книжках пишут.
– Что интересно, иногда эти слова совпадают – с какими в бой идут, их тут же в книжки заносят, – подвела черту под разговором Варвара.
А богатырь тем временем пересек на драконе чужое пространство, и степенно стал кружить над Ивановыми просторами. Где-то внизу он заметил Ванька, который оживленно беседовал с людьми, показавшимися ему знакомыми. Однако спускаться ниже богатырь не стал, все равно бы ничего не услышал, а просто так глазами пялиться – что толку. Между тем, разговор был прелюбопытный. К Ивану-королю добрались давешние советники, которые все-таки согласились идти к нему, а не к Василисе. Однако просто так выкладывать их они не торопились.
– Мы полагаем, Ваше величество, что это не какие-то там советы, а ценнейшие сведения государственной важности, – торговался один. – А потому оплачивать их по простым тарифам совершенно невозможно.
– А как же вы хотите?
– Ну, хотя бы один к пяти.
– Чего один, и чего пять? Я, конечно, догадываюсь, но хочу от вас услышать.
– В смысле ставки мирного времени, умноженные на пять.
– А чего это я буду в мирное время тарифы увеличивать? Меня никто не поймет, – Иван-король давно уже догадался, что за страшно секретные сведения, уже никому не нужные, хотят сообщить ему советники, и просто куражился. Уж очень надоели они все за последнее время. – А завтра сапожники придут, тоже захотят по другим расценкам работать – сапоги точить и заплатки на них ставить. А послезавтра пекари со своей мукой. Наш народ к повышению цен на хлеб не готов, вы что – не знаете?
– Это же не простые сведения, Ваше величество, – горячился советник, который мысленно трижды себя обругал за некстати оброненные слова «мирное время», эдак Ванек мог обо всем догадаться и без них. – Как только вы обо всем узнаете, очень многое переменится. В том числе и отношение к нашим советам. Они вам моментально станут крайне нужными. Но лучше об этом, о чем мы хотим сказать, узнать раньше, чем позже, потому что уж очень все важно.
– Напустили туману, уже сами не понимаете, о чем говорите! Вот вы советники, да? Советники?
В ответ было энергичное утвердительное кивание головами.
– Ну так посоветуйте мне, что делать. Слушать вас или нет?
– Конечно, слушать Ваше величество. Разве может быть другой какой ответ, – произнесли те почти одновременно, моментально приплюсовав в уме к своему жалованию премию за очередной совет.
– А мне кажется, что нечего вас слушать, поскольку нового вы мне все равно ничего не сообщите. Знаю я все – и про Илюшу Муромского, и даже про принцев дурацких, которые в здешних лесах шастают. Так что извините.
«Эх, опоздали!» – пронеслось в голове советников, и они было загрустили, но потом вдруг воспрянули духом.
– Однако есть такая вещь, которую вы пока точно не знаете, но она будет крайне важной для вас.
– Давайте излагайте, если не соврали, так и быть – вознагражу.
– А вещь эта в том, что мы не просто так, по своей инициативе, к вам пришли. А нас послали сюда предупредить друзья ваши.
– Какие друзья?
– Водяной, леший, дедуля, девочка какая-то с мальчиком, и еще одна девушка, красива-а-ая…
– Ну, во-первых, не такие там уже и девочка с мальчиком. Машутка вообще уже замужем. Так что это вы зря. А что же, интересно, еще с ними за девушка? Красивая говорите?
– Очень.
– Леной зовут?
– Лизонькой.
– Опаньки! – удивился Иван-король. – Что-то в нашей компании раньше никакой Лизоньки не было. Это какая-то новенькая. А как вообще так получилось, что вы на них набрели?
Советники пошли излагать все свои последние злоключения. И как они из плена в плен попали. И как их уговаривали пойти к Ивану-королю и все ему рассказать.
– А вы с нами еще торгуетесь, – заключил, наконец, один из советников. – Мы, можно сказать, жизнью рисковали.
– Что ж, раз рисковали, значит, вы уже проверенные товарищи. Вот вам еще одно рискованное задание.
– Никуда не пойдем!
– Как это не пойдете? Всех, значит, слушаете, у всех на побегушках, а меня, своего короля, и даже больше – своего работодателя – слушать не желаете, что ли? Так не годится.
Советники вздохнули.
– Да ладно, не печальтесь. Задание несложное. Надо сходить еще раз к Муромскому – посмотреть, не затевает ли чего в самое ближайшее время. Вам даже подходить никуда близко не надо. Просто посмотрите, расскажете, что увидели – и назад, получать деньги по новым тарифам. Вы что думаете, я такой жадный, как супруга моя – Василиса прекрасная?
Советники замялись.
– Да не бойтесь! Говорю же, посмотрите на богатырский лагерь, и все. Тут же назад. Тут же! Неужели испугались? Такие бывалые с виду люди, тертые калачи, можно сказать…
– Мы, Ваше величество, уже ничего не боимся.
– Ну и ладненько…
Однако Илья Муромский не только не слышал этого разговора, он уже был далеко от этих мест. Верный дракон нес его все дальше и дальше. Богатырь тем временем с удовольствием вслушивался в те песни, которые сам же орал с высоты. Он еще ни разу не повторился, и всякий раз это была новая песня. Некоторые ему очень нравились, он даже пытался запомнить слова, но безуспешно. Хотя бы потому, что они тут же забивались каким-нибудь другим подобным музыкальным произведением. Богатырю больше нравилось орать веселые песни, которые соответствовали его нынешнему душевному состоянию. Однако, как назло, вот уже который раз на язык лезли заунывные мелодии, от которых на душе становилось тоскливо, и всплывали мысли о том, что надо возвращаться в лагерь, где его ждут Варвара с Сидр Сидоровичем. 
От этого настроение окончательно испортилось, и он действительно переменил свое решение, дав дракону команду разворачиваться. До берегов Душицы они не долетели совсем чуть-чуть. Лишь только слегка донесся до них дивный речной аромат, благодаря которому к Душице даже звери не ходили на водопой, благо в лесах еще хватало нормальных ручейков.
А тем временем через реку переправлялось суденышко, на котором кроме простого лодочника, лихо управлявшегося с веслами, сидел дед МикитА. Он надеялся догнать Елену с поверенным. Но то ли те пошли другой дорогой, то ли уже успели самостоятельно переплыть речку, но только никаких следов их недавнего пребывания дед МикитА не нашел. Зато лодочника, который переправил бы его незаметно на другой берег, сыскал быстро. Все ж таки не зря учили. Он и до Ивана-короля добрался потом на удивление скоро, и практически без всяких препятствий.
А дракон с богатырем тем временем уже набирал ход, и очень скоро должен был вернуться в свой лагерь. У богатыря музыкальный запас немного иссяк, и ему на смену пришли стихи. Сейчас он как раз декламировал очередное поэтическое озарение:
– Я памятник себе воздвиг нерукотворный! К нему не зарастет народная тропа!
И еще раз со смаком повторил:
– Не зарастет!
Заканчивался предпоследний день мирной жизни. Надвигалась гроза.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1.
в которой откладывается старт военной кампании

Утро выдалось дождливым. Богатырь, поминая всех богов вместе взятых, и бормоча только ему понятные стихи, залез на дракона, и тут же скривился. Богатырские штаны от влажной драконьей чешуи моментально промокли насквозь.
– Неужели нельзя было накинуть что-нибудь, – заворчал он. – Как я теперь с мокрым низом буду воевать? – И тут же объявил всем, кто в этот момент взволнованно наблюдал за его попыткой оседлать своего летающего друга, – У меня пит-стоп!
– Чего? – не поняла готовившаяся напутствовать мужа в боевой поход Варвара.
– Штаны мне надо поменять!
– А воевать?
– В мокрых штанах не воюют! – отрезал богатырь.
Однако поменять штаны оказалось не так-то просто. Размера, подходящего богатырским стандартам, во всем лагере не нашлось. У них, как оказалось, вообще было плохо с запасной амуницией – надеялись разжиться, когда займут первый город. А Муромский неожиданно раскапризничался, в итоге войско терпеливо дожидалось, когда штаны обсохнут над костром. Потом Илюша неловко повернулся, когда приводил нижнюю половину своего ратного облика в порядок, и штаны поползли по швам – все ж таки триста с лишним лет назад были сделаны, за это время какие угодно нитки сгниют. Варвара, костеря всех и вся, укалывая пальцы, как можно быстрее прихватила расползшиеся швы. За это время дождь совсем разошелся. Однако Муромский неожиданно отнесся к этому совершенно спокойно. Залез на дракона, на которого услужливо постелили попону, и поежился под струями дождя.
– Может, до завтра отложим? – робко предложил Сидр Сидорович.
– Начинать в дождь – к победе, – важно ответил богатырь, уже совершенно не обращавший внимания ни на опять промокшие штаны, ни на всю прочую одежду, также накопившую дождевую влагу. Да и воинство имело такой же мокрый, однако бравый вид. Все уже заждались, и хотелось как можно скорее в бой.
Муромский со строгим видом оглядел свое войско. Солдатики, осознавая важность момента, застыли в напряженном молчании.
– Строили мы строили, и наконец построили! – слегка волнуясь, прокричал богатырь.
– Ур-р-р-р-а-а-а-а!!! – восторженно ответили воины.
– Чего строили-то, Илюш? – так, чтобы слышал один богатырь, участливо спросила Варвара. – Совсем заболел?
– На себя посмотри, – даже не удостоил супругу взглядом Муромский. Теперь он был главным действующим лицом всей этой кутерьмы, и мог позволить себе разговаривать с Варварой именно так, как душе желалось. – Что баба может понимать в мужских делах? Твое дело дома сидеть, щи варить, а не о ратном ремесле рассуждать. Армейские порядки мы строили, маршировать учились, боевые стрельбы проводили, учения, маневры, каленым железом недостатки выжигали. Все, как полагается, и никак иначе…
– Зеленым вином ты выжигал, – буркнула Варвара, и отошла от мужа подальше. Пусть себе тешиться тем, что он здесь самый главный. Ее время еще придет, и довольно скоро.
Муромский же продолжал с не меньшим азартом держать речь перед войском. Ему, раскрыв рот, внимали не только солдаты, но и члены теневого кабинета министров. Да и Сидр Сидорович слушал с нескрываемым удовольствием. Он давно признал, что в умении говорить перед строем Илье Муромскому равных нет.
– Только мужеством – слышите ли вы, единственно мужеством! – в наши дни можно пробить себе путь! Кто дрогнет хоть на мгновение, возможно, упустит случай, который именно в это мгновение ему предоставляла фортуна. Вы молоды и обязаны быть храбрыми по двум причинам: во-первых, вы гасконцы, и кроме того, – вы все мои дети. А я – ваш отец-командир.
– Кто такие гасконцы? – склонилась Варвара к уху Сидр Сидоровича.
Тот в ответ лишь пожал плечами. Мол, чудит как всегда наш Илюша.
– Не опасайтесь случайностей и ищите приключений, – продолжал тем временем свое обращение к войску Илья Муромский. – Я дал вам возможность научиться владеть шпагой, мечом и иными видами вооружения. У вас железные икры и стальная хватка. Вступайте в бой по любому поводу, деритесь на дуэли, тем более, что дуэли воспрещены и, следовательно, нужно быть мужественным вдвойне, чтобы драться. Не покоряйтесь никому, за исключением короля и кардинала!
– Апчхи! – ответили ему из строя.
И войсковая операция началась.
– Конечно, я понимаю, что уследить за полетом мысли нашего богатыря дело бесполезное, – говорил Варваре Сидр Сидорович, глядя, как медленно набирает высоту дракон, на котором сидел Муромский. – И все же в этот раз он переборщил. Какие-то дуэли запрещены… Причем, на войне… И потом – чего ради он сказал, что надо покоряться только королю и кардиналу? С королем-то как раз мы воевать идем. 
– Не обращай внимания, – ответила сестрица. – Небось, себя уже королем считает.
– А тебя кардиналом?
– Ну не тебя же. Ты у нас вообще кто такой? Дальний родственник всего лишь.
– Ты это серьезно?
– Только с точки зрения богатыря. Не думай, не думай, мы с тобой вместе до конца, никак сомнений.
– Хорошо, если так. Смотри, куда это он рванул-то? Только что здесь был, и уже след простыл.
– Диспозицию выяснять. Все ж таки военная душа, должен понимать, как боевые операции выигрываются.
Илюша действительно, поднявшись к облакам, ударил пятками дракона под пузо, и тот послушно помчался на ту сторону, где давно уже проснулось ваньково войско. Оно располагалось так близко, что ночью, когда слышен любой шорох, можно было разобрать, о чем переговариваются солдаты перед костром. Иногда доносились и команды командиров. Хотя к ним-то прислушиваться особой нужды не было. Команды – они на всех языках и во всех армиях мира одинаковы. «Смирно!», «Равнение направо!», «Упал – отжался!», «Подъем!», «Три наряда вне очереди!», ну и так далее… В богатырском воинстве к чужим командам потому и не прислушивались, а надо бы… Это очень скоро аукнется…
– Все равно несчастливая примета, – не переставал тревожиться Сидр Сидорович. – Не надо было ему давать штаны менять, только время зря потеряли…
– А мне кажется, ничего страшного. Ну что, в самом деле, за генерал в мокрых штанах? А ну-ка противник увидит, что потом про нас говорить будут? Что у наших, как в бой идти, сразу штаны мокрые?
– Что он там разглядит, твой противник, на такой верхотуре? Да наш богатырь коршуном на драконе налетит, у любого вражеского воина штаны и без всякого дождя мокрыми станут. И уже мы про них будем говорить, что они, как страшно, в штаны писаются. Здесь, знаешь, прав не тот, кто прав, а кто первым сказал.
– Куда-то нас не туда понесло, не кажется?
– Сама начала, – зло бросил Сидр Сидорович и решительно направился к кучковавшемуся неподалеку теневому кабинету министров.
– Как настроение, правители? – делано бодрым голосом спросил он.
Вообще-то нервничали все. Но почему-то больше других Сидр Сидорович, хотя он в атаку не собирался, и уж тем более не предполагал подставлять свою голову под чужие кулаки.
– Гадаем вот, на каком ходу король Иван выбросит белый флаг, – бодро отрапортовал министр наемного труда.
– И каковы ставки?
– Большинство сходится на том, что он сдастся на третий день.
– И ты тоже так думаешь?
– Я даю минимум неделю.
– Откуда такой пессимизм? Не веришь в нас, или что-то такое знаешь про Ванька?
– Скорее второе. Он, может, и простодушный, но хитрый. И драконов наших не испугается. Он с ними уже бился, и имеет с ними победный счет. Ванек, когда еще был царевичем, победил одного дракона, а ни один дракон пока Ванька не победил.
– Ну да, ну да, слышал. Такое заветное вежливое слово сказал, что дракон моментально очеловечился. Чушь! Я это точно знаю. Так что хватит мне тут войско разлагать.
– Но ведь победил же дракона…
– Не один! Заметь, не один! Ему целая орава друзей помогала! И без них, поверь, он ничего бы не смог. Он даже с Василисой, с которой сейчас по разным сторонам реки живет, не познакомился бы. А сейчас он со всеми в ссоре, и помириться никак уже не успеет. Да, еще! Дракон тот был особенный – надо было лучше Иваново прошлое изучать, раз уж у него при дворе оказались. А вы слишком ленивы для этого!
Отчитав министров, Сидр Сидорович развернулся, и не менее решительно пошел было к Варваре, потом передумал, и столь же стремительно вернулся к министрам.
– А вы под что спорите тут?
– Кто как, – пошли юлить министры.
– Кто – я знаю! Меня интересует – как?
– Говорим же, под разное…
– Я жду.
– Под должности, – наконец, помявшись, и после некоторой паузы робко произнес министр внешних связей.
– Под что?!!
– Понимаете, конечно, быть членами теневого кабинета министров здорово. Но всем хочется занять должность председателя правительства. Ведь у кого право решающей подписи, у того и заработки выше. В том числе и вне, так сказать, службы. 
Члены теневого кабинета согласно закивали головами.
– Вот под нее и играем, – продолжил министр внешних сношений. – Кто больше всех пари выиграет, тот эту должность и займет.
– А ничего, что премьер-министра я назначаю?
– В случае проигрыша пари ваш назначенец должен уйти в отставку, – смело сказал министр внутренних улучшений.
– Это что же получается? Мы еще войны не начали, а вы тут уже заговоры плетете… Не сегодня-завтра и мой пост проиграете… Это просто невиданно! – у Сидра Сидоровича слов не находилось, чтобы адекватно отреагировать на все это. И он замахал рукой, подзывая к себе сестрицу.
– Ты представляешь, – пошел он ей объяснять, – они тут уже должностями торгуют. Сами с собой решают, кому какой пост занимать. А я уже и не указ совсем. И ты тоже, кстати.
– А что ты удивляешься? – довольно ухмыльнулась Варвара. – Правительство на то и нужно, чтобы свои шашни крутить. Когда это оно о чужих интересах волновалось?
– Ну вот что, – не внял ее доводам Сидр Сидорович, – приказываю считать вас пока не теневым кабинетом министров, а временным правительством. И время ваше вышло. Вы сейчас временно отстраненные от дел.
– Арестованные, что ли? – не понял экс-министр атаки.
– Пока нет. Вы пока и должностей не лишены. Просто временно изолированы от дел. Я подумаю, что с вами делать.
– А что тут думать, – подыграла братцу Варвара. – У нас же теперь законы военного времени должны действовать. Еще хоть раз узнаем о ваших темных делишках, в бой пошлем. Будете свою вину кровью искупать.
Разжалованные министры побелели.
Неизвестно, чем бы вся эта выволочка завершилась, если бы неожиданно сюда не примчались самые быстрые солдаты богатырского войска. За ними показались те, кто бегает похуже, потом все остальные.
Еще недавно непобедимая с виду армия позорно бежала с поля боя. Добро еще Муромский, спикировав на своем верном драконе, с эскортом из таких же двух летающих страшилищ, отсек их от преследователей, и погоня захлебнулась.
– Вот говорил же я, что это плохая примета, – а ты про какие-то мокрые штаны мне тут заливала!.. Надо было хотя бы на завтрашнее утро атаку переносить! – разозлился Сидр Сидорович. И заорал на некстати приземлившегося богатыря: – А ты что смотришь?! Останови этих бегунов, а то к вечеру и воевать не с кем будет! Дадут деру до самого Средиземья!
– Я думал, они настоящие гасконцы, – опечаленно произнес Муромский.
Однако медлить не стал, и тут же с готовностью вскочил на дракона…

Глава 2,
с несбывшимися надеждами

Богатырское воинство попалось в самую примитивную ловушку. Ту, которую обычно ставят охотники на диких зверей. Пока было время, противник накопал ямы вдоль своих границ, и прикрыл сверху дерном. Всего лишь. Правда, расположил ямы в таком хитром порядке, что заметавшиеся в испуге воины неизменно натыкались на новую ловушку, падали, ломая руки-ноги, вниз, и тем создавали еще большую панику.
Ну а когда противник пошел на них с гиканьем и свистом, разбойнички, составлявшие основу Илюшиного воинства и больше привыкшие сами нападать из-за угла, не выдержали и помчались назад куда глаза глядят. До самого заката собирал по окрестным кустам и рощам своих бойцов Илья Муромский. В помощь ему отрядили бывших членов временного правительства, и они проявили в этом серьезное рвение, выслуживая себе прощение.
К вечеру изрядно потрепанное и перенервничавшее воинство стояло строем на поляне. Сидр Сидорович не стал их травмировать еще больше, и слова богатырю не дал. Говорил сам. Точнее орал.
– Разгильдяи!
Воины повесили головы.
– Трусы! Подлецы! Предатели! Всех с-г-н-о-ю! Последнее слово он выговорил по буквам и с особой страстью. Видно, накипело…
Тут уже Муромский не вытерпел, и со словами «Я сделаю им предложение, от которого невозможно отказаться» легко оттеснил плечом братца своей супруги, и сам встал перед строем штрафников.
– Наши люди в булочную на такси не ездят, – начал он развивать мысль.
Воинство напряглось. Опять начались эти речи-загадки, в которых половина слов непонятна, а другая половина непривычна. Разбойнички в повседневной жизни вообще привыкли обходиться ограниченным набором слов и словосочетаний. А от этих малопонятных обращений в груди всякий раз возникало непередаваемая жгучая смесь уважения, восхищения и злости – на себя, и на Муромского – неужели нельзя говорить по простому, по воинскому? Странно однако, но именно этот коктейль чувств и душевных переживаний и звал совершать подвиги, идти вперед не страшась любого неприятеля, не думая больше ни о чем.
– А наши люди должны иметь совесть, и понимать, что за них тут, в тылу, переживают их близкие. Их будущие министры, замы министров, будущие руководители направлений, отцы-командиры и жены командиров. Здесь, в глубоком тревожном ожидании искренне и неподдельно переживала за вас супруга моя – Варвара-краса, отрезанная коса. А вы? Что вы? Какая гадость! Какая гадость эта ваша заливная рыба! Как мерзки и отвратительны вы были в своем стремлении спасти свои шкуры…
И богатырь растерянно махнул рукой. Дальше он говорить не мог, душили слезы. Чтобы не предстать перед подчиненными в таком смешном виде он тут же вскочил на верного дракона и немедленно начал набирать высоту.
– Вам хоть стыдно? – вновь взял слово Сидр Сидорович. – Вижу, что не очень.
– Сты-ы-ыдно, – уныло затянули воины.
В этот момент спустился вновь обретший в полете душевное равновесие Илья Муромский.
– Всем разойтись! – даже не успев слезть с дракона, пошел он командовать. – Каждому объявляю по выговору с занесением в личное дело. В случае повторного нарушения будут приниматься самые крайние меры, вплоть до увольнения.
– Это как? – не поняли отдельные воины.
– Как, как! – разозлился богатырь. – Маленькие, что ли? Бритвой по горлу – и в колодец.
Воины в ужасе застыли. Они же больше привыкли других острыми предметами резать. А тут впервые в своей жизни до них дошло, что и сами легко могут стать жертвами. Это было неприятно. Тем более, что и противник оказался не робкого десятка, вон как их ловко сегодня в ловушку заманил. Да еще эта непонятная угроза… Это неминуемая опасность лежать на самом дне самого глубокого колодца с перерезанным горлом. А если не до конца перерезанным? Если жизнь – там, на дне, – будет еще теплиться, а сделать ничего нельзя, и никак уже не выбраться на поверхность? Почему-то всем представилась именно эта картина – как они лежат недорезанные, а где-то вверху над ними сияет одинокая звезда, добраться до которой никогда не суждено. Последняя звезда в их разбойничьей жизни. Стало совсем жутко. Настолько жутко, что захотелось быстрее дождаться вечера и, улучив момент, скрыться из этих мест куда подальше. В конце концов, лихие люди всегда себе работу найдут. В крайнем случае, в охранники можно податься…
Заметив, что еще с утра бравые воины стали совсем уж кислыми, богатырь принял единственно верное решение по поднятию боевого духа.
– Будем считать, что первый блин – комом, – объявил он. – Всем объявляю прощение. А в знак этого приказываю выдать по кубку зелена вина.
– Нет, по три, – поддержал его мысль Сидр Сидорович, который вдруг тоже осознал, что без дополнительного стимула от вусмерть перепугавшихся разбойничков мало кто останется. Люди ведь вольные, им ни один богатырь по большому счету не указ.
– Да что по три, – включилась в игру Варвара, – от пуза. В кого сколько влезет, пусть столько и возьмет.
– Совсем ополоумела, сестрица? – прошептал ей Сидр Сидорович – Ты что, еще не поняла, сколько в них может влезть? У нас столько вина здесь нет.
А вслух закричал совсем другое:
– Пить – пейте! Наше слово – закон. Но только помните, что вам завтра на войну!
– Что ж мы, маленькие дети, не знаем… – довольно забасили солдаты. – Просто нам ведь тоже разрядка нужна. Переволновались же… Сами видели, как они нас – подло, против всяких правил, в ямы ловили.
– Они еще ответят за эти ямы! Вот увидите! – сладостно обещал Сидр Сидорович. – Того, кто это придумал, отдадим вам на растерзание.
– И правильно! – поддержали приободрившиеся воины. – А то ишь! Взяли моду ямы на нас копать! Сейчас отдохнем немного, а утром будем в полном порядке. Слово чести!
– Ну да, знаю я ваше слово чести, – злобно пробормотал Сидр Сидорович, и обернулся в сторону одиноко стоявших разжалованных членов временного правительства. – А вам тоже, что ли, надо отдохнуть? Никак перенервничали сегодня?
– Нет-нет-нет, – замахали руками, головами и другими частями тела бывшие советники, бывшие претенденты на пост премьер-министра, бывшие члены временного правительства. – Мы в полном, так сказать, порядке. Готовы служить отечеству.
На упоминание об отечестве Сидр Сидорович только тяжело вздохнул. А богатыря это сподвигло на очередной поэтический шедевр:
– И дым отечества нам сладок и приятен, – провозгласил он.
– Поджечь, что ли, кого хочет? – не понял Сидр Сидорович.
– Чтоб он сам сгорел со всеми своими стихами и песнями, – с нескрываемой неприязнью ответила ему сестрица.
– Да погоди ты, – одернул ее Сидр Сидорович. – Все еще наладится. Нам надо решить, что завтра будем делать.
– А что делать? На штурм пойдем. О ловушках мы уже предупреждены, больше на них не попадемся. А все остальное нашему бравому воинству не страшно.
Сидр Сидорович с сомнением покосился на довольно гулявших воинов.
– Не веришь мне, у них спроси, – кивнула Варвара на бывших членов временного правительства.
– По всем правилам воинского искусства, – завел речь бывший министр атаки, – мы должны искать новое направление главного удара. И ожидать нападение там, где вчера наша атака захлебнулась, противник вряд ли будет. Тут-то мы их тепленькими и возьмем.
– Вроде соображаешь, – с сомнением посмотрел на него Сидр Сидорович. – Не зря я тебя на военное направление бросил. Но смотри, если все провалится, следующий раз сам всех в бой поведешь.
– Это вряд ли, – не моргнув глазом, ответил экс-министр атаки.
Однако следующим утром опять едва не повторилась вчерашняя сцена. Вновь противно зарядил дождь. Хорошо Варвара вовремя дала укорот было задумавшему покапризничать Муромскому, которому на сей раз показалась сырой попона на драконе.
– Ми-лый, – вполголоса пропела она. – Ты помнишь, чем вчера твои выкрутасы окончились? Хочешь, чтобы все опять повторилось?
После этих слов Муромский как ужаленный вскочил на дракона, высоко поднял над головой заветный булатный меч, с которым в обнимку проспал все триста лет, и громко-громко закричал всего лишь одну фразу:
– Броня крепка, и танки наши быстры!
Но этого хватило, чтобы все дружно закричали лужеными глотками «Ур-р-ра!!!», и с тем пошли в очередную атаку.
Эхо от их «Ур-р-ра!» еще долго гремело над лесом, однако всем радужным надеждам опять не суждено было сбыться. За ночь Иваново войско успело привести в порядок все свои ловушки, и с трудом протрезвевшее воины, еще толком не пришедшие в себя, начали по новой падать в те же самые ямы. Паники, правда, не было. Потому что исчезло главное – эффект неожиданности. Несмотря на поддержку с воздуха – над деревьями носились драконы и дышали во все стороны пламенем – правда, с осторожностью – так чтобы не устроить ненароком лесного пожара, вторая подряд атака тоже захлебнулась. Все войско аккуратно собралось единым строем и не торопясь двинулось назад, осторожно обходя уже открывшиеся земные провалы, откуда один за другим вылезали перепачканные грязью их товарищи по оружию.
Вскоре все уже были в своем лагере.
– Нет, вы видели? Вы видели? – кипятился какой-то одноглазый воин,  – разве так воюют? Я вас спрашиваю, так воюют?
– Это неслыханно, – вторили ему. – Копать ямы – это же подло. Разве можно по такому лесу пройти?
– Как они сами в них не падают? – кипятился кто-то в задних рядах. – Значит, там просто стоят меточки. Надо пойти узнать, что это за метки, и тогда будем спокойно наступать. А иначе пусть другие воюют.
– Ти-хо! – прикрикнул на раздухарившихся воинов Сидр Сидорович.
– А что тихо?! – заорали ему в ответ почти в один голос. Мы так не договаривались! Сами воюйте по таким правилам!
– А как же мы договаривались?
– Прийти, увидеть с кем воевать, и победить. Все! А так, чтобы в ямы падать, ноги ломать – не было такого уговора! И так две дюжины наших братьев в лазарете лежит. А некоторые, наверное, так в этих ямах и остались.
– Доло-о-о-о-ой!!! – заорал кто-то в дальних рядах.
Положение надо было спасать.
– Это была разведка боем! – первым нашелся Илья Муромский. – И вы молодцы – не дрогнули.
В строе обрадовались. Богатырь, оказывается, может быть ближе простому народу. А Муромского, увидев, что его наконец понимают, понесло.
– Граждане! – пошел взывать он. – Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания – она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те, и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.
Войско сникло. Умственная хворь их главнокомандующего, несмотря на было обнадеживающие симптомы, все же прогрессировала. Однако кроме богатыря был ведь еще и ушлый Сидр Сидорович. Он-то и поставил точку в этой бестолковой речи.
– Только что, на военном совете, – объявил он, – было принято решение изменить план. Если враг не сдается, его уничтожают. Уничтожают хитростью. Сохраняйте спокойствие, и не поддавайтесь панике. Наше дело правое, потому что не левое, – завершил он свое выступление богатырской загогулиной. Впрочем, его все равно поняли.
– Это правильно, – донеслось из строя.
– Давно пора!
– Хватит, натерпелись!
– Ну вот и славно, – подвел итог Сидр Сидорович. – Всем отдыхать до завтра, утром получите новое боевое задание.
– Какой это военный совет состоялся без меня?! – пошел было качать права Муромский, когда все разошлись. – Кто здесь главный по боевым операциям – я или не я?! Не потерплю шашни за моей спиной!
– Да успокойся ты, милый, – охладила его пыл Варвара. – Ты ж на драконе в это время парил, а нам надо было срочно решение принимать. Не кипятись, война только начинается. У тебя тоже будет шанс отличиться.

Глава 3,
о трудностях переправы

К Душице Елена прекрасная и поверенный добрались быстро. Однако здесь неожиданно возникла проблема. Мало того, что переправиться на другой берег оказалось не так просто, так еще по ту сторону реки Иван-король успел много чего понагородить во избежание вылазок с василисиной стороны. А команды на то, чтобы снизить бдительность не давал. Теперь надо было еще суметь пробраться на другую сторону реки. Человек, который должен был дожидаться поверенного вместе с лодкой, тоже куда-то исчез.
– Хоть бы какое бревно завалящее найти, чтобы на нем переплыть, – возмущалась Елена премудрая. – Ничего нет. Можно подумать, это Василиса от своего мужа хочет отгородиться, а не он от нее.
– Потому что она более рачительная хозяйка, – пустился в объяснения поверенный. – У нее просто так на берегу ничего не валяется. Давайте походим туда-сюда, поищем. Не может такого, чтобы где-нибудь поблизости не оказалось самой завалящей лодки. 
Поверенный с Еленой направились вдоль течения, с надеждой вглядываясь вдаль. Однако после трех часов малоприятной прогулки вдоль ароматизирующей окрестности речки так ничего не сыскалось.
– Надо было в другую сторону идти, – разочарованно произнес поверенный. – Здесь, по-видимому, никто не живет. Поэтому чем дальше идем, тем меньше шансов встретить кого-нибудь. Если только медведей, волков и прочих милых четвероногих созданий.
Однако Елена премудрая не испугалась, и поворачивать назад не собиралась. 
– Сам же предложил – идти в эту сторону. Я тебе поверила, потому что ты ведь совсем недавно перебирался через Душицу.
– Форсировал, – автоматически поправил поверенный.
– Что форсировал?
– В условиях военного времени через реку не перебираются, а форсируют.
– В тебя стреляли? – участливо поинтересовалась Елена премудрая.
– Ну почему сразу стреляли? Просто если мы вступили в войну, значит, должны быть точны в формулировках. Иначе войны не выиграть.
– Ах вот как, оказывается, войны выигрываются? – Елена премудрая устала, ей хотелось отдохнуть, чего-нибудь перекусить, и от этого язвительность по отношению к своему спутнику только увеличилась. Хотя это она сама, а не поверенный предложила идти по течению, а он просто не стал возражать.
– В военном деле мелочей не бывает. Ну вы же сами знаете, чего я вас уговариваю… Это как в управлении государством. Какую-нибудь мелочь упустишь, а она до революции разрослась.
– К бунту, – Елена премудрая тоже решила быть точной в формулировках.
– К какому бунту?
– Если в военное время не перебираются через реку, а форсируют, то и с точки зрения государственного правителя возникает не революция, а бунт. В крайнем случае, переворот.
– Или путч… – поддержал поверенный.
– Ни в коем разе, – Елена премудрая аж голос повысила. – Ты думаешь, что говоришь? Чем слово красивее, тем больше хочется его в жизнь воплотить. Поэтому такие слова, как революция, путч я бы вообще из всех книжек повычеркивала. Достаточно бунта – бессмысленного и беспощадного.
– Извините, что напоминаю, но, насколько я осведомлен, вы ведь тоже на царство посредством бунта пришли, а у вас это называют революцией…
– Потому что для Корунда, папашки моего бессердечного, который меня на самой верхотуре башни держал, это и был бунт. Накипело у народа, вот и пошли бунтовать. А для меня это революция. Я все-таки женщина, мне красивые слова нужны – электорат, импичмент, креатив… В школьных учебниках, кстати, у нас не пишут, что это была революция.
– А как же?
– Народное возмущение. Понял политику? Народ возмутился, и назначил себе справедливого государя, точнее государыню. Я теперь – настоящая народная избранница. В некоторых дальних странах таких, как я, называют депутатиями, и они облагаются особыми полномочиями. Им разрешено безнаказанно брать из государственной казны по потребностям, иметь казенные хоромы, и по несколько лошадиных троек. А они за это принимают всякие законы, которым должны радоваться простые граждане. И должны за это своих депутатиев благодарить и в ножки им кланяться с криками «Благодетели…»
– Неужели бывают такие законы? – изумился поверенный. – Никогда ни о чем подобном не слышал.
– Законы как законы, – пожала плечами королева. – У нас, я считаю, и получше, чем у многих, без всяких депутатиев…
Поверенный с недоверием посмотрел на нее.
– Потому что государством управлять – это не людей разводить. В супружеском смысле этого слова.
Тем временем как-то незаметно день стал клониться к вечеру.
– Я под открытым небом ночевать не буду, – категорически заявила Елена премудрая. – Все ж таки королева, пусть даже и не здешнего королевства.
– Давайте, Ваше величество, еще немного вдоль бережка пройдем, должно ведь, наконец, повезти, – не хотел сдаваться поверенный. 
– Не пойду! Хоть убей, не пойду! Устала! – раскапризничалась Елена. – Надо искать место для ночлега, а завтра уж  с новыми силами, так и быть, тронемся в путь-дорогу.
– А что в вашем понятии значит место для ночлега? Разумеется, в государственном смысле этого слова… – участливо поинтересовался поверенный, который после недавно состоявшегося разговора о государственном устройстве и беспардонных депутатиях пребывал в несколько смятенном состоянии духа и был даже слегка обижен на государыню за высокомерный тон.
– Хватит тут шуточки шутить! Тебе еще в моем государстве работать и работать, не забыл? Место для ночлега – это значит, где-то надо голову приклонить, и чтобы не на сырой земле, а то заболеем. Что тут непонятного?
«Гнездо, что ли, на дереве свить?!» – подумал поверенный, и, вздохнув, пошел искать местечко, которое бы удовлетворяло всем требованиям королевы. Не тут-то было… Наконец он догадался наломать веток, и набросал их с двух сторон стоявшей неподалеку от берега березы. По одну сторону улеглась спать королева, с другой – поверенный. Сон, правда, пришел не сразу. Хоть за день они свыклись с непередаваемым ароматом Душицы, однако, ночью, оказывается, ароматизированный воздух становился еще ядренее. Правда, нет худа без добра. Ни одного комара в окрестностях этой речки, разделившей ровно надвое целое государство, не наблюдалось. То ли на них так действовал аромат, то ли удалились поневоле, поскольку крововысасывающему занятию здесь было бесполезно предаваться. За отсутствием существ, в чьих жилах текла кровь.
В очередной раз недовольно перевернувшись с боку на бок, Елена премудрая подумала, что надо бы местный воздух надежно укрывать в специальные кувшинчки и ввозить в их государство. Сразу две пользы можно поиметь – комаров истребить, и как следует наказать редких государственных преступников. Если в тюремной камере пяток таких кувшинчиков открыть, да хотя бы ночку в ней подержать нарушителя закона, он сразу пересмотрит свои взгляды на жизнь.
– Интересно, это гуманный принцип исправления или не очень? – еще раз перевернулась на другой бок королева. – Может лучше вернуть на казенное довольствие палача? Его меч-то по-прежнему хранится в государственных кладовых. А то и палача не надо. Немного потренируюсь, и сама буду головы рубить, – кровожадно подумала Елена премудрая, немало разозленная тем, что ей все здесь мешало спать. Еще и ветки, проклятые, кололи и кололи ее царственное тело.
В это время с Душицы налетел легкий ветерок.
– Никого не буду возвращать, – пронеслось в голове. – И никаких смертных казней. Без всяких яких – открою шесть кувшинчиков и закрою преступника в камере до утра! Я мучилась, и он будет мучиться. Нечего законы нарушать!
В этот момент и налетел сон.
Почему-то утром ветер с Душицы уже совершенно не раздражал.
– Неужели, к нему можно привыкнуть?! – с ужасом пронеслось в голове Елены премудрой. И с еще большим ужасом она подумала о том, что надо бы вообще-то умыться, и стала растерянно оглядываться по сторонам. Кругом ничего не изменилось. Ближайшим водоемом по-прежнему была только пограничная речка. И даже ни намека вокруг на какую-нибудь лужу. Королева была озадачена.
– И что лучше – умыться из этой проклятой речки или не умываться вообще? – мучительно начала соображать она. В ней боролись самые противоречивые чувства. – Может, вблизи она не такая и гадкая?
В сомнениях она уныло побрела к берегу. Противный запах усилился. Королева высвободила ногу из туфли, и слегка, одним пальчиком ноги, попробовала воду. Вроде вода как вода, если бы не запах. Елена премудрая вздохнула, тут же повернулась и решительно отправилась назад, где уже тер со сна кулаками глаза поверенный.
– Некоторые мужики неделями не умываются, и то ничего, – оправдывала она себя по дороге. Однако, несмотря на все доводы, день, похоже, был уже испорчен.
– Вы уже умылись, Ваше величество? – спросил заспанный поверенный.
– А как же!
Вздохнув, поверенный потащился к реке, усиленно стараясь дышать как можно реже. Опустившись на корточки, он попробовал воду. «Холодная», – поежился он. Слегка поболтав ладони в реке, и отказавшись от умывания, отправился назад. Холодной воды он с детства не терпел.
– Ну как водичка? – спросила Елена премудрая, которая видела, что поверенный, несмотря на отвратительный запах, сидя к ней спиной, производил над рекой какие-то манипуляции.
– Холодновата чуть. А так ничего.
– Может, и мне все же надо было умыться? – подумала королева, с неприязнью глядя на посвежевшего после визита к реке поверенного, заодно также принюхиваясь к нему – не въелся ли после этой процедуры отвратительный запах в кожу? Вроде бы не въелся.
Отдохнувшие и умывшиеся, они стали обсуждать в каком направлении надо держать путь дальше.
– Мне кажется, надо не сдаваться, и идти дальше, – считала Елена премудрая. – Мы уже почти у цели, я уверена.
– Ваше величество, тут уже скоро Иваново государство заканчивается. Вы представляете, какой выйдет дипломатический скандал, если вы, королевская особа, без въездной визы перейдете границу?
– Ничего особенного, скажу, что с дружественным визитом, – повела плечом Елена премудрая. – Для цариц никаких виз не нужно. Еще с хлебом-солью встречать будут, вот увидишь…
– Так ведь потом все равно возвращаться надо будет. Мы ведь не с визитами собрались, а мирные переговоры с Иваном-королем вести.
Коса нашла на камень. Елена премудрая и сама понимала, что надо бы поворачивать назад, да больно не хотелось уступать поверенному. И никакого выхода из этой ситуации уже не виделось, кроме как идти дальше по течению куда глаза глядят – в расчете на удачу.
Наконец поверенный сдался.
– Ну, по течению, так по течению.
Выход нашелся сам собой.
– Ты что, не понимаешь, куда ты меня тащишь? – возмутилась Елена премудрая. – Мы же в соседнем государстве сейчас окажемся. Пока нас арестуют, пока разберутся, здесь уже война окончится. А мы нашим друзьям ничем не поможем…
– Так ведь, Ваше величество…
– А я на тебя надеялась, с тобой на переговоры пошла. Я тебя Василисе, своей лучшей и самой любимой подруге рекомендовала. Все вы, мужики, на одно лицо.
И правительница государства, Елена премудрая, села на землю, и разревелась как девчонка. Уж очень обидно ей было вдыхать этот воздух, смотреть на умывшегося поверенного, и думать, что спасительной лодки они, может, вообще не найдут. И назад, к Василисе, вернуться уже никак нельзя.
Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, однако на поляну вдруг вылетело трое субчиков в изрядно пооборвавшейся одежде. Увидев, Елену премудрую вместе с поверенным, они в испуге замерли. Да и несостоявшиеся пока переговорщики уставились на них ничего не понимающими взглядами.

Глава 4,
с форсированием

– Вы кто такие? – первым пришел в себя от неожиданной встречи поверенный.
– То есть как это кто? – опешил один из оборванцев в лохмотьях. – Неужели вы нас не узнаете?
– На моем пути много всяких нищих встречалось, некоторым, случалось, даже и подавал. Но в лицо их как-то, извините, не старался запоминать.
– Мы не нищие, – стыдливо пробормотал второй оборванец.
– Не нищие?! – изумилась Елена премудрая. – А кто же тогда?!
– Разведчики, – также стесняясь, продолжил второй оборванец.
– Разведчики?!! – в один голос изумились Елена премудрая и поверенный.
Впрочем, поверенный среагировал на это сообщение достаточно быстро.
– А вы молодцы! Хорошо замаскировались. Просто вылитые нищие. Хотя кое в чем переборщили – в этих местах нищим делать нечего.
Разведчики всем своим видом показали, что удовлетворены тем, как оценили их профессиональные навыки. Действительно, немногим придворным удается за короткий срок дойти до того, что в них без труда можно опознать бродяжку-нищего. Да тут еще королева, которая все-таки свыклась с амбре, идущим от Душицы, брезгливо поморщила носик:
– Вы хоть мылись в последнее время? Или разведчикам не полагается?
– Мылись, Ваше величество. Но в этой замечательной реке делать это все же ни к чему. Увы, она только добавила новые оттенки запахов, которые мы приобрели за последние недели скитаний.
Мысленно похвалив себя за отказ от утреннего умывания, Елена премудрая продолжила допрос.
– Вот вы несколько раз назвали меня Ваше величество. Выходит, вы действительно меня узнали. Но я-то вас – нет…
– Это просто говорит о том, что за это время мы действительно кое-чему научились, Ваше величество, – ответил все тот же первый оборванец.
– Мы – советники, – добавил второй.
– Какие еще советники?
– Те, что были при дворе Ивана-короля. Потом, когда с помощью уважаемого поверенного, который стоит рядом с вами, нас поделили, мы трое отправились давать советы к Василисе прекрасной. Но только ей наши советы, как оказалось, не больно-то нужны.
– А разведчики здесь при чем? – не выдержал поверенный.
– А при том, что она отправила нас проследить, куда именно опустились драконы, которые летели над ее царством, и сели за дальними лесами. Именно это решение Ее величества Василисы круто изменило нашу судьбу.
– Оказывается, мы можем быть неплохими тайными агентами, – вступил в разговор третий советник. – И все, с кем мы встречались после этого, распознавали в нас именно эти качества, и давали, так скажем, особые поручения по добыванию всякого рода секретных сведений.
– Мы еще никого не подвели, – пошел вдохновенно врать второй оборванец. – Но для того, чтобы успешно выполнять задания пришлось, как видите, кардинально сменить имидж. Мы, как большие профессионалы, сами дали себе такой совет.
– И какое же задание вы выполняете сейчас? – спросил поверенный.
– Последним нашим поручением был разведывательный рейд, который мы должны были провести для Ильи Муромского. Это задание в самый канун разгоревшейся войны нам выдал сам Иван-король, – напыщенно произнес первый оборванец.
– То есть как разгоревшейся войны?! – ахнула королева. – Неужели война уже началась?
– Так вы ничего не знаете? Конечно! Правда, пока она развивается непредсказуемым образом. Войска Муромского на рассвете, под аккомпанемент дождя, неожиданно атаковали оборонительные редуты Ивана-короля. Однако в отведенные ему короткие сроки тот успел все же подготовиться к обороне, и его доблестные воины отбили две атаки подряд, представляете? Сам Муромский смотрел на позор своего войска, летая высоко в небе на драконе.
– По оперативным данным, – добавил второй разведчик, – Муромский и его ближайшее окружение не собираются на этом сдаваться и планируют в ближайшее время обходным маневром зайти в тыл войска Ивана-короля, и нанести удар с той стороны, с которой он совсем не ожидает.
– Это мы подслушали, сидя в кустах, – похвастался третий. – Шла какая-то парочка и обсуждала, какой глубины будет этот обходной маневр. Мы так поняли, что им не очень-то хотелось идти слишком долго.
– Ивану об этом уже рассказали? – дежурно спросила Елена, заранее уверенная в том, каков будет ответ.
– Конечно, нет.
– Это почему?!
– А это не входило в наши договоренности. Нас посылали разведать обстановку в канун войны. Однако военные действия уже начались, и мы можем считать себя свободными от всех обязательств. Тем более, нас нанимал на работу Иван-король, а его правление доживает последние дни. Илья Муромский теперь усядется на его трон.
– Но здесь-то вы тогда зачем? Надеюсь, хотите предупредить об опасности Василису?
– Ваше величество, обижаете! Эта работа не предусмотрена контрактом. Мы перебрались через Душицу только потому, что отсюда легче будет эмигрировать в сопредельные государства и вновь зажить мирной жизнью. Мы, знаете, хоть и оказались надежными разведчиками, но военные будни нам все же не по нутру.
– Форсировать, – автоматически, как учил поверенный, поправила Елена премудрая.
– Что форсировать? – не поняли разведчики.
– В условиях военного времени полагается говорить не перебрались на тот берег, а форсировали реку. Сейчас, когда уже полыхает война, нам надо быть точными в формулировках. Иначе врага не одолеть.
– Не нам, а вам, – робко поправил второй разведчик.
– Почему это только нам? Вас лицезрели уже во всех противоборствующих лагерях. Значит, вы можете и дальше нести свою нелегкую жизнь тайных агентов. Говорите, Иван-король вам больше никаких заданий не давал?
Разведчики напряглись.
– И не надо. Теперь я вас нанимаю. Буду платить по расценкам военного времени. Не обижу.
– А делать-то что? – обреченно спросил первый разведчик.
– Перво-наперво, опередил королеву поверенный, – рассказать нам, как перебраться на тот берег.
– Это просто. Мы у Ивана лодку стащили, на ней и переплы… простите, форсировали Душицу. Она здесь, неподалеку, в кустах лежит. Только всех нас она не выдержит, самое большее – три человека. Придется вам сначала одним плыть, а потом уже мы вас догоним.
– Убегут, негодяи, – шептал на ухо королеве поверенный, пока они шли к тому месту, где была запрятана лодка.
– Помнишь задачу про волка, мужика, козу и капусту? – в свою очередь спросила королева. – Сначала мужик перевозит козу и капусту, потом возвращает назад козу, и перевозит волка. Ну а потом опять козу. У нас же задачка еще проще. Нам просто нужно хотя бы одного из этих разведчиков с собой взять. Тогда если двое и смоются, один все равно останется.
Так и поступили. Разведчики, чей замысел сбежать от королевы Елены оказался так легко раскрытым, вяло посопротивлялись, да делать нечего. Что удивительно, ни один так и не скрылся. Терпеливо стояли, и с явным изумлением наблюдали за всеми этими манипуляциями, когда сначала Елена с поверенным переправила на другой берег одного их товарища, а потом поверенный вернулся за двумя остальными.
– Ну, куда нам идти? – спросил поверенный, когда все, наконец, опять собрались вместе.
– Это смотря куда вы собирались.
– Нам надо к Ивану-королю, конечно.
– По прямой мы вряд ли уже до него доберемся. Тут кругом неприятельские войска. Илюша свое дело знает, будьте уверены.
– Да хватит уже нам этим Муромским головы забивать, – возмутилась Елена премудрая. – Можно подумать, вам Муромский все последнее время зарплату платил, а не Иван-король.
– Так ведь, Ваше величество, то, что в прошлом – не считается. Сейчас-то нам никто не платит. А вы – только пока обещаете.
– Настоящий разведчик работает за идею! – отрезал поверенный.
А королева его поддержала:
– Коли вы тут все обходные пути знаете, вам и показывать, как нам идти дальше. Надеюсь, встреча с агрессорами в ваши планы не входит.
– Может, и не входит, – завел старую пластинку первый разведчик, – но только никого другого здесь мы, скорее всего, и не встретим. И зачем только вам Иван-король? Он уж, поди, в темнице сидит, своей участи ждет. А участь у разжалованных королей известно какая – знакомиться с мастерством палача. Единственное, на свое счастье, он всех палачей-то давно уже поразогнал. Так что теперь надо из чужих земель нового ждать. Пока-то он приедет…
– А ну-ка хватит тут тоску наводить, – прикрикнула на него Елена премудрая. – Идти надо. Если не мы, то, выходит, больше нашему другу никто сейчас помочь не в силах.
Однако пройти действительно оказалось не так-то просто. Не успели они выйти на окраину леса, как вдали показался отряд пеших воинов.
– Илюшины, – уважительно произнес третий разведчик. – И правда в обход пошли.
– Что же делать?
– Ну вообще-то, процесс этот небыстрый, – пошел рассуждать второй разведчик. – Пока-то дойдут, пока-то в боевые порядки выстроятся. Опять же момент надо удобный выждать. Если прибавить шагу, а в ближайшей деревне какой-нибудь повозкой разжиться, можем даже опередить. Тогда Муромский успеет не только Ивана-короля захватить, но и всех нас.
Королева наградила паникера грозным взглядом, но ничего говорить не стала. Да все, собственно, было понятно и без слов. Однако ходу вся группа вместе с разведчиками прибавила. Раз решили попробовать сыграть на опережение, надо стараться. Шли, не жалуясь на усталость. Правда, опять не везло – никаких населенных пунктов в ближайших окрестностях никак не попадалось.
– Стоп! – вдруг скомандовал поверенный. – А это еще кто такие?
Действительно, на опушке леса мирно отдыхал достаточно внушительный отряд пестро одетых незнакомцев, которые даже не позаботились расставить караулы вокруг лагеря. Вместе с ними сидело несколько таких же странного вида девиц, наравне с остальными куривших и прихлебывавших что-то из кружек.
– Януариевы ребята, – прошептал поверенный.
– Точно, они, – согласились все разведчики разом.
– Кто?! – не поняла Елена премудрая.
– Мы вам потом расскажем, Ваше величество, – ответил поверенный. – Сейчас надо решить, что делать дальше. К Ивану идти, к которому, по всей видимости, мы наверняка опоздали. Или попробовать это воинство пугануть.
– А они за кого? – поинтересовалась королева.
– Я бы сказал так – за себя. Но хлопот, скорее всего, принесут нам не меньше Илюшиного. Еще неизвестно, к кому лучше в плен попасть – к Муромскому или к этим.
Королева с интересом посмотрела в сторону лагеря.
– Как же ты собираешься их пугануть?
– Если б знал.
Тут и разведчики возбудились. Они, как видно, эту братию на поляне тоже страшно ненавидели.
– Надо бы их на Муромского натравить. Пусть бы они друг другу задали хорошую трепку. А мы тем временем спокойно пробрались бы к Ивану-королю.
– Легко сказать, – прошептал в ответ поверенный.
При этих словах первый разведчик глубоко вздохнул, потом еще раз вздохнул, и наконец сказал, повернувшись к поверенному и Елене премудрой.
– Ладно, если не вернусь, считайте меня настоящим разведчиком.
Потом встал, и неспешной походкой направился в сторону лагеря януариевцев.

Глава 5,
об отважной д`Орк

Иван-король обсуждал с неожиданно нагрянувшим к нему дедом МикитоЙ первые успехи.
– Ну ты видел, как мы их? Как детей малых, на какие-то ямы с ветками поймали! – искренне радовался он. – А еще говорили, будто это великое войско, будто его победить невозможно. Оказывается, ничего особенного!
– Ты, Ванюш, не спеши с выводами-то. Муромский воитель опытный, обязательно что-нибудь придумает. Обязательно! Даже не сомневайся.
– Вот ты бы что на его месте придумал?
– Откуда ж я знаю?
– А ты подумай. Вот представь. Твое войско считается самым могучим в округе. Ты еще воевать не начал, а уже мыслишь, как всем миром будешь править, потому что соперников перед собой не видишь. А тут вдруг – явная нелепость. Непобедимые солдаты попадают в детскую ловушку, да еще два раза подряд, и бегут, куда глаза глядят. Что бы ты в ответ предпринял?
– Больше по центру атаковать не стал бы.
– Наверное, так. А еще?
– Что ж тут еще?
– Ну как что? Ты же служивый человек, а не понимаешь таких простых вещей. Предположить, что противник будет теперь думать, как против атак с флангов отбиться, – первое, что приходит в голову.
– Ну и что? Это же не значит, что так не будет.
– Чему только тебя в школе диверсантов учили? Это значит, что во фланг он не будет бить. Или ударит, но малыми силами. А основной отряд сделает глубокий рейд и зайдет с тыла. Вот откуда надо ждать главного удара.
Дед МикитА с уважением посмотрел на Ивана.
– И что думаешь предпринять в ответ?
– Пока не знаю. Я отдал первые распоряжения копать такие же ямы. Но, боюсь, это уже не сработает. С этой угрозой Муромский как-нибудь справится.
– Надо войска перестраивать, Ванюш. Снимать большую часть отсюда, и двигать в тыл.
– Рискованно.
– На войне без риска не бывает.
– Эх, как бы хоть приблизительно узнать, что затевает Муромский. И послать-то к нему в лагерь некому.
– Я пойду, – отважно сказала девица д`Орк, до того предпочитавшая помалкивать.
– Ты?! Мы женщинами не воюем. Это мужское дело.
– Ты забыл? Я не просто женщина. Я – потомок орков, и тоже кое-чего знаю и умею в воинском ремесле. Не бойся, я справлюсь.
– Ты не можешь идти, тебя опознают и схватят. Ты можешь себе представить, что с тобой эти бывшие лихие людишки сотворят?
– У тебя есть другой вариант? Ведь нет? Я на эту войну пришла по доброй воле. И по доброй воле переметнулась в твой лагерь. Выходит, сама знаю, что делаю.
Иван вопросительно посмотрел на деда МикитУ. Тот лишь пожал плечами:
– Да пусть идет, если хочет.
– Как-то ты, дедушка, неуважительно это сказал. Это чужая жизнь. А мы ею сейчас распоряжаемся.
– Так на войне, милок, все распоряжаются чужими жизнями. И никто не волен что-то решать в своей. Она правильно говорит – у тебя все равно другого выхода нет. А решение надо принимать.
Иван все равно мялся.
– Ну вот что, – наконец твердым голосом сказал он. – Дойдешь до лагеря и понаблюдаешь со стороны. Если поймают, скажешь, гад поверенный тебя как заложницу ко мне перетащил, а ты не хотела. Как только представился случай, так сразу убежала биться дальше за праведное Илюшино дело. Он ведь любит, небось, когда ему льстят.
– Любит. Но только рядом этот самый Сидр Сидорович с Варварой. Они как раз на лесть не больно падкие.
– Ну так тем более будь осторожнее. Поняла? Оценить ситуацию с пригорка, и назад. Ни в коем случае не рисковать.
Девица молча кивнула.
– Не надо было этого делать, – тихо сказал Иван-король, глядя, как силуэт д`Орк все больше растворяется в лесных зарослях. Скоро ее совсем не стало видно.
– Не сентиментальничай, Ванюш. На войне это вредно, – спокойно ответил дед МикитА. – Будем верить в лучшее.
Спокойно дожидаться данных разведки Иван-король не дал никому. Он деятельно носился по лагерю, и отдавал приказания направо и налево. Собственно, все его воины и сами понимали, что не время сидеть сложа руки. А потому никаких заминок с выполнением приказаний не было. Про себя Иван уже решил, что скорее всего лучшие силы действительно оставят передовую, и пойдут ловить атаку Муромского с тыла. Он уже успел отдать соответствующие указания командирам, которых предполагал отправить на это задание. Сам он в любом случае оставался здесь, чтобы не дать неприятелю повода для подозрений. Да и в случае своей ошибки Иван-король тогда бы первым за нее и поплатился. Как и полагается настоящему военачальнику.
В этот самый момент у деда МикитЫ вдруг проснулось воинственное настроение. Или совесть – он же совершенно спокойно согласился на то, чтобы на рискованное задание отправилась женщина.
– Ванюш, а может, мне тоже сходить в тыл врага? – пошел канючить он. – Все ж таки у меня и опыт, и знания. Ты ведь правильно говорил – ну что, в самом деле, может эта девка знать в воинском ремесле? А я – другое дело.
– Решение принято, – отрезал Иван. – А если хочешь задание, то у меня для тебя тоже кое-что есть. В столицу ко мне сходишь, это раз. Доложишь там ситуацию, скажешь, чтобы готовились к любому развитию событий. Запасы продовольствия пусть сделают в надежных местах. Ну ты сам знаешь, какие действия положено проводить в такой ситуации.
– А второе?
– А второе будет после первого. Вернешься ко мне, доложишь, как там в столице настроения, и пойдешь к Василисе. По всему получается, что не вовремя мы стали отношения-то выяснять. И за все – я теперь в ответе. За ее безопасность тоже. Расскажешь, что у нас тут творится. Спросишь, может ли она помочь чем в возникшей ситуации. Василиса – женщина умная, поймет, что не время обиды таить. Да и виноват я перед ней. Пора мне это тоже признать. Об этом тоже скажешь. Но пока – в столицу.
С уходом сначала д`Орк, а потом деда МикитЫ в лагере не изменилось ничего. В том смысле, что все по-прежнему отчаянно готовились к обороне. Иван смотрел, как его люди упорно копают новые ямы-ловушки, но только теперь уже вбивают в них острые колья – время простых предупреждений кончилось – и его не покидало ощущение, что все это зря. Что не будет никакого обхода с фланга. Не будет удара с тыла, удара во фронт. Муромский наверняка что-то припас для него, а что – Иван-король никак не мог разгадать. Да и пойди заберись в чужую голову – все-таки боевой опыт Муромского и Ивана-короля и сравнивать-то нелепо.
Почему-то вспомнилось, как он с друзьями путешествовал в поисках лягушки своего сердца безо всякого оружия. Даже у Рыцаря печального образа, кем тогда была его Василиса, не было ничего, что могло бы нанести вред другому живому существу. А ведь она явилась перед ними в образе воина.
– Где-то они теперь, мои друзья, – с тоской подумал Иван-король. – Водяного я сам разогнал. А он, наверное, обо всем другим рассказал, вот и не пришел никто в трудный час. И поделом. С друзьями самому надо вести себя как друг…
Однако времени на то, чтобы раскисать не было. Когда начали сгущаться сумерки, к нему пришли командиры, отряды которых предполагалось отправить встречать, как решил Иван, главный удар Ильи Муромского.
– Надо подождать, – сказал им Иван-король. – Я послал верного человека в разведку. Вернется, и сразу же приму решение.
– А если не придет?
Иван-король замялся.
– Вернется, – наконец твердо сказал он.
Девица д`Орк и в самом деле пришла под утро.
– Похоже вы, Ваше величество, были правы, – сказала она. – Часть отрядов Муромского уже пошла в глубокий обход.
– Точно?! – Ивана-короля охватил легкий мандраж. – Не опоздал ли он с тем, чтобы снять лучшие части с передовой?
– Абсолютно точно. У них там такой бардак, что они, кажется, до сих пор меня и не хватились. Так что я совершенно беспрепятственно прошла на территорию лагеря. Только уйти было сложнее. Те, кто остался в лагере, всю ночь колобродили.
– Муромского видела?
– А как же! Блажит по-прежнему. Сегодня учил всех правильно вкладывать ваучеры.
– Куда?
– А почему вы не спросите что? Никто ведь во всем лагере и представления не имеет, что такое ваучер. Знали бы, давно уж вложили куда надо.
– Узнали хоть?
– Поди его разбери. Говорит, ваучер – это такая специальная бумажка, которую можно обменять на заводы, фабрики и целые города. И такая бумажка, говорит, полагается всем в его войске. Народ уж обрадовался, готов был очередь занимать. Да тут, как всегда, нагрянула эта парочка – Сидр Сидорович с Варварой, и всех развернули восвояси.
– Ну хоть кто-то нормальный рядом с этим богатырем есть.
– Нормальный, может, и нормальный. Но только в народе говорят, что все обещанные Муромским ваучеры эта парочка себе и заграбастала. Недовольство зреет, и великое недовольство. Оно ведь еще накладывается на то, что в военных действиях пока одни неудачи.
– Откуда про маневр-то узнала? – вернул разговор в нужное русло Иван-король.
– Так ведь из этого никто там секрета и не делает. Сами понимаете – разбойнички люди простые. Они не будут всякие политесы разводить. Им что сказали, они это неделю будут обсуждать. Хотя, по честному сказать, с Илюшиной заумностью там всегда есть, о чем поговорить.
– А первые отряды давно ушли?
– Вчера утром.  У них задание – осмотреться на местности, в бой не вступать. Как только обстановка станет ясна, высылать за подкреплением. Первый удар, по всей видимости, будет нанесен с одного из флангов. А как только ваше войско перестроится, последует удар с тыла. 
– Еще что-нибудь полезное узнала?
– Сигналом к атаке станет взлетевший дракон, на котором будет сидеть Илья Муромский.
– Тоже мне сигнал. Он на нем каждый день над нашим лагерем кружит. И сделать с ним, паршивцем, ничего нельзя. Пойди достань его там, в небе.
– В случае начала атаки взлетят все три дракона разом. Просто Муромскому надо же как-то управлять войсками, которые углубятся далеко на нашу территорию.
– Хорошо, – похвалил Иван-король девицу д`Орк. – Молодец!
– Не буду кричать «Рада стараться Ваше ве-ли-чес-тво!». Хорошо?
– А что это так сразу?
– Не буду, и все. Вам это так надо?
– Да мне от тебя вообще ничего не надо. Мы вообще случайно встретились. Не забреди ты в наш лагерь вместе с поверенным, мы бы и не познакомились.
– Я не забрела. Мы шли именно к вам. А вы меня, между прочим, в заложники взяли.
– Почему сразу в заложники? – слегка вспылил Иван-король. – Я тебя оставил как главного эксперта по Илье Муромскому. Кого бы  сейчас, по-твоему, к нему в лагерь направил? Поверенного этого? Он человек не военный, у него в предках орков не было, сплошные законописцы. А это нам пока ни к чему.
– Ну да. Царское дело нехитрое. Законы в нем только помеха. Одного туда послал, другого – сюда. И всегда прав.
– Да вернется твой поверенный, не печалься. Куда он денется? У него, между прочим, семья есть, чтоб ты знала. И детишки малые.
– А мне-то вы зачем все это говорите?
– Иди, отдыхай, – махнул рукой Иван-король, – как была дремучим орком, так и осталась.

Глава 6,
в которой случилось страшное

Итак, решение было принято. Сообщение д`Орк не вызывало никаких сомнений у Ивана-короля, а значит, с лучшими силами надо было расставаться. На прощание он обнял командиров, посмотрел в глаза солдатам, которые шли на неминуемый бой, и отдал команду выступать в поход. В лагере не осталось почти никого.
Все утро Иван-король не находил себе места, то и дело пристально вглядываясь в небо, пытаясь разглядеть там трех драконов сразу. Однако даже богатырских дежурных полетов в этот день почему-то не было. Когда день перевалил за вторую половину, Иван вздохнул с облегчением. В любом случае его передовые части уже успели занять оборону в новом месте. А значит, он еще повоюет, еще поглядим, кто кого.
Ближе к вечеру над лесом тяжело поднялся одинокий дракон, на шее которого привычно уселся непобедимый полководец и прославленный воин. Он протяжно пел какую-то песню, слова которой отсюда, с земли, было никак не разобрать. Что, впрочем, сильно никого не опечалило. До Иванова войска давно уже донеслись слухи о том, что проснувшийся после трехсотлетней спячки добрый когда-то молодец теперь употребляет странные слова и словосочетания. А уж какие при этом песни поет – лучше вообще не говорить. Срамота.
Дракон сделал небольшой круг над лагерем Ивана-короля, где все находившиеся в тот момент воины стали вдруг усиленно изображать массовое движение – чтобы богатырь не догадался, сколько на самом деле народу осталось здесь в этот момент.
Вдруг где-то вдали тихо послышался шум большой сечи. Там, в неизвестном месте явно шла битва. Иван-король с недоумением посмотрел на д`Орк. Но та и сама ничего не понимала. Иваново войско двинулось совсем в другую сторону. Конечно, в этом месте должны были проводить маневр части армии Муромского, но биться-то им там с кем? Вот это была загадка.
– Надо бы помощь послать, – робко предложила д`Орк.
– Не могу, – со вздохом ответил Иван-король. – У нас тут и так, считай, никого не осталось. Ни одного человека не могу. И тебе не разрешу, – категорически заявил он, предугадав следующую просьбу, которая вот-вот должна была прозвучать. – Будем ждать.
Чьи-то крики и звон оружия еще долго доносился откуда-то издалека, а потом смолкли. Вместе с сумерками пришла и гробовая тишина. В воздухе повисло напряжение. Неясно было чего ждать в следующий момент. То ли ни оттуда, ни отсюда нагрянут войска Ильи Муромского, то ли вдруг появится отряд смельчаков, которые только что навязали бой его частям.
– Может, это принцы? – предположила д`Орк.
– Так им, вроде бы, Муромский нужен, а он в лагере. Ты же сама видела, как он на драконе летал. Конечно, я был бы очень рад, если это оказались мои друзья, которые пришли мне на выручку.
– А может, так оно и есть?
– Хотелось бы. Но, скорее всего, вряд ли. Я, видишь ли, умудрился рассориться с ними, да еще в самый канун войны. Только не говори  ничего, – остановил Иван-король хотевшую было прокомментировать его слова д`Орк. – Я и сам все знаю.
– Да я и не собиралась вас поучать. Не дело простому потомку орков читать мораль государю. Я, конечно, извиняюсь, Ваше величество, но просто хотела сказать, что не поздно еще помириться с друзьями. Надо только самому сделать первый шаг.
Иван-король среагировал на ее слова почти сразу.
– Я это уже понял. Если сейчас все завершится нормально, обязательно попробую это сделать. Я уже дал поручение, чтобы Василисе передали мое предложение перемирия.
– Только перемирия?
– Не время нам думать о личных счетах, понимаешь? Не время. Угроза сейчас общая. И выпутываться надо общими усилиями. Так получилось, что первый удар – мой. И мне за него отвечать. Устою, буду думать о том, как воевать дальше. Все равно никакая помощь больше не успеет прийти. Если только это действительно бились те, кто спешит нам на помощь. Но мне, честно сказать, не очень в это верится.
– А вдруг?
– И вдруг не должно быть. Я всех в эту ситуацию втравил, мне первому за нее и отвечать.
…Это действительно были принцы. Подначенные так называемым разведчиком, они стали на пути передового богатырского отряда, который, согласно полученному заданию, предполагал совершить глубокий рейд в тыл, и устроили страшную бойню. Не ожидавшие хоть кого-то встретить в этих местах войска Муромского опять долго не выдержали и побежали. Бежали с энтузиазмом, и не сбавляя темпа. Хотели было на всякий случай миновать место своей постоянной дислокации, и углубиться куда-нибудь подальше от этих мест – туда, где можно грабить и убивать с меньшим риском для собственного здоровья, ан ноги по привычке сами вынесли на привычное место. Муромский и Сидр Сидорович с Варварой стали свидетелями третьего за последнее время своего позора.
– Не годится это, – с горечью сказал Сидр Сидорович, – Эдак наши людишки совсем воевать откажутся. Да и бояться нас перестанут. Придется тебе, дорогой Илюша, следующий раз для поднятия боевого духа самому вперед войска идти, а не на драконе летать.
– Мне сверху видно все, ты так и знай, – довольно пропел в ответ богатырь.
– Ну хватит уже придуриваться, – разозлилась Варвара. – Тебя зачем будили – под облаками летать или дело делать? Пора уже показать своим солдатикам пример воинской доблести. А то останешься совсем один, узнаешь тогда. У принцев в плену обо мне мечтать будешь, да поздно.
Судя по тому, как забегали глазки богатыря, он действительно слегка струхнул. Перспектива оказаться в плену у сумасшедших принцев и таких же чокнутых принцесс Муромского давно пугала.
– Буду бить аккуратно, но сильно, – угрожающим тоном произнес он.
– Поздно только хватился, дорогой. Для победы уже не надо ничего. Она сама идет в руки. Тебе остается только пожинать плоды нашей работы.
– Это как? – не понял богатырь.
– А вот так. Верные агенты нам уже обо всем доложили, что у Ивана делается. То, что наши части тормознули и назад вернули – даже к лучшему. Нам надо атаковать единым кулаком. Но – ты помнишь? – вести войска в атаку должен именно ты. Пусть все видят, там где Муромский – там победа. Как только ты атаку возглавил, все получилось.
– Ну так когда начинаем? – деловито спросил Муромский.
– Как всегда, на рассвете.
– Хочу обратиться к солдатам.
– Может, не надо? – попытался остановить его Сидр Сидорович. – Пожалей их головы. Они к твоему образному мышлению, дорогой наш богатырь, никак не могут привыкнуть. Завтра в атаку идти, а они будут всю ночь ворочаться, соображать, что каждое твое слово значит.
– Странные вы люди. Весь мир хотите завоевать, а простых вещей не понимаете. Солдат и не должен догадываться, о чем его командир думает. Иначе любая армия сама собой распадется. Солдат должен внимать! Еще раз: вни-мать! А это не то же самое, что понимать.
Ни Сидр Сидорович, ни Варвара больше не могли препятствовать этому напору. И скоро Муромский с нескрываемым удовольствием вышел к своему войску. Вида оно было уже не того бравого, как прежде.
– Ну что, штрафнички, струсили? – язвительным тоном завел пластинку Илья Муромский.
В ответ послышался недовольный гул. «Не струсили, а отступили на заранее приготовленные позиции», – послышалось откуда-то из задних рядов.
– Ну да, знаю. Хотели как лучше, а получилось, как всегда.
– Неправда ваша… – еще пытались сопротивляться недавние бегуны на длинные дистанции.
– Молчать! – вдруг страшным голосом закричал Муромский. И продолжил уже совершенно спокойно.
Да, собственно, и не требовалось более повышать голоса. Все и без того вытянулись в струнку. Вдруг у какого-то явно перенервничавшего воина со звонким бряком выпал из рук меч.
– У кого руки чешутся? – вскинулся Муромский. – У кого чешутся, чешите в другом месте. – И, помолчав маленько, продолжил свое проникновенное обращение к армии. – Все нас тянет на эксперименты. Все нам что-то надо туда достать, там где-то когда-то устроить кому-то. Почему этот, как говорится, зародился тот же коммунизм, бродил по Европе, призрак, верней. Бродил, бродил, у них нигде не зацепился. А у нас, пожалуйста. Да у нас всегда воровали и всегда будут воровать…
Заслышав последнюю фразу, приунывшее было от очередных непоняток войско обрадовано зашевелилось.
– Правильно гутарит!
– Молодец! Понимает солдатскую душу!
– И будем воровать! Как же без этого? Без этого никак!
– Чтой-то тебя, дорогой, опять куда-то не туда занесло, – тихо, чтобы никто не услышал, прошептала Варвара.
Муромский лишь смерил ее высокомерным взглядом.
– Я, может, говорю не всегда складно, – продолжил он. – Ну и что? Зато – доходчиво. Сказал – и сразу все понимают. Ну, это мой, может быть, стиль. Может, я не хочу, что самый правильный, но очень понятный и очень доходчивый. А это нужно сейчас.
Прослушав эту белиберду, Варвара и Сидр Сидорович обменялись понимающими взглядами. От богатырских заскоков у них у самих временами голова шла кругом. Чтобы дорогие воины, которым наутро предстояло сражаться за то, чтобы бросить к их ногам мировое господство, не забивали голову толкованием Илюшиных речей, Сидр Сидорович приказал для поднятия боевого духа выкатить бочку вина. Варвара в свою очередь добавила еще одну бочку – от своего имени. И это действительно был праздник для их солдатиков. Вначале они расслышали очень верную и наконец-то понятную фразу из уст своего предводителя – про то, что у нас всегда воровали и будут воровать. А потом им же за это еще и подарили изрядную дозу спиртного. Жизнь налаживалась, а недавние обидные поражения быстро забывались. Поднятие боевого духа состоялось.
Всего этого, конечно, ни Иван-король, ни кто либо другой из его лагеря не слышали. У них были свои проблемы. Конечно, узнать о том, кто же бился там, за лесами, хотелось очень. Но и позволить себе роскошь отправить хоть кого-то добыть нужные сведения Иван не мог. Пришлось на время отложить всякие ненужные мысли, и заняться обороной. Тем более, как только что донесли, недавно проследовал куда-то вдаль очередной отряд Муромского. Неслись как оглашенные. И хоть старались не шуметь, но разве эта публика способна на полную скрытность? Бряцали оружием так, что распугали всю окрестную живность.
– Значит, действительно замыслили удар с тыла, – пришел к выводу Иван-король. – Ну что ж, атакуйте. Мы вас постараемся встретить подобающим образом.
Ночью спалось хорошо. Иван уже был уверен, что сумел разгадать замысел противника, и даже никакие тяжелые предчувствия его не мучили. Правда, уже глубоко ночью он на всякий случай старательно обошел все посты – проверить бдительность. Результатами проверки остался удовлетворен. Все понимали, что время шуток прошло.
А рассвет принес страшное. Над лесом сначала поднялся дракон все с тем же горланившим дурным голосом песни богатырем. А за ним следом – еще два дракона.
– Сигнал! – пронеслось по лагерю. – Муромский наступает!
Муромский действительно наступал. Сделав круг над расположением Ивановых войск, богатырь опустился на землю, слез с дракона и, как и было уговорено, пошел на неприятеля в первых рядах. Помнившие о ловушках солдаты ступали осторожно, и никакой угрозы старательно копавшиеся последнее время ямы уже не представляли. Вскоре Муромский вместе с ближайшим окружением уже прорвался в расположение неприятеля.
– Измена! – закричал кто-то из солдат Ивана-короля.
И ему стали вторить остальные.
– Измена!
– Измена!
– Измена!
С ничего не понимающим взглядом Иван-король носился между своих солдат, пытаясь настроить их на последний и решительный бой, но бесполезно. Все уже прониклись осознанием того, что их предали, что лучшие части намеренно отвели в тыл, а они здесь остались на растерзание врагу. Надвигался первый крупный воинский успех Муромского.
– Твоя дель?! – страшным голосом закричал Иван-король, когда прямо на него с побелевшим лицом выскочила д`Орк.
– Ванюша! Ты что?! Как ты мог подумать?!
– Твоя, – с горечью повторил Иван-король. Сопротивление было бесполезно. Лагерь оказался окружен, и Муромскому досталась славная добыча – Его величество собственной персоной. Только вероломная д`Орк неожиданно развернулась, и успела скрыться в гуще войск победителей.
– Предатель, – еще раз с обидой повторил Иван-король. – И, выходит, не только она, но и поверенный, которого я к Василисе послал.
В это время сзади на него обрушился страшной силы удар, после которого Иван-король потерял сознание.
Путь Муромскому к столице его государства был открыт.

Глава 7,
без обмана

– Неужели мы будем здесь отсиживаться? – горячился водяной. – Просто так ждать, когда богатырь на Ванюшин трон усядется?
– А что ты предлагаешь? – посмотрела на него Машутка.
– Предлагаю драться!
– Это как?
– Это вот так! Самым прямым образом. Ванюша, наверное, уже дерется – у себя там, на своей половине государства. А нам здесь, получается, это все равно. Мы не хотим помогать.
– Ну как все равно? – удивилась Машутка. – К нему уже отправились Елена премудрая, поверенный и дед МикитА.
– Ну, может, от МикитЫ и есть какая польза. А от остальных что? Еленушка наша – женщина, не будет же она мечом махать? А поверенный вы и сами знаете, кто такой. Он может только закон, чтобы никто не воевал, придумать. Толку, правда, от этого закона не будет.
– Вот давайте хотя бы про законы не будем сейчас говорить, – остановила его Василиса.
– Это почему же? – возмутился водяной.
– Потому что когда кто-то идет войной – это уже беззаконие. А значит, никакие законы не действуют.
– Интере-е-е-есно ты рассуждаешь.
– Неправильно это, – поддержал водяного Игоряша. – Те, кто нападает, могут творить, что хотят. Их право. Но мы-то все равно должны думать о том, как будем другим в глаза смотреть после этой войны. А значит, не забывать хотя бы о законах сказочного существования. Муромский со своей бандой их не соблюдает, а мы будем.
– А ведь он-то как раз законы соблюдает. Я имею в виду сказочные законы, – наконец сказал свое слово и леший. – Поцеловала его эта Варвара, и он теперь пляшет под ее дудку. Как и велят сказочные нравы.
– Хотел бы я знать, – зацепился за тему водяной, – а что бы, интересно, выделывал наш богатырь, если бы Варвару Януарий или кто из его сподвижников опередил? Какие бы он сейчас желания исполнял? Наверное, о войне бы не думал.
– Ну хватит, – покраснела как помидор Машутка. – Нашли тему для разговоров.
– А чем не тема? – развеселился Игоряша. – И почему у тебя сразу дурное ыв голову приходит? Может, богатырь с Бомом и Януарием тоже пошел бы чужие земли завоевывать? Всего один целомудренный мужской поцелуй сотворил бы целое непобедимое войско.
– Тьфу! – рассердилась Машутка. – Прекратите наконец!
– Дело, между прочим, житейское, – не сдавался водяной. – А Януария могла и принцесса какая-нибудь опередить. Уж она-то в богатыря точно бы вцепилась не для того, чтобы воевать. А еще, я слышал, можно поцеловать втроем и даже вчетвером. Была бы у них тогда большая богатырская семья.
Даже строгий Машуткин взгляд не мог остановить совершенно расшалившихся водяного и Игоряшу. Тут уже и Василиса не выдержала, примкнула к шутникам:
– А действительно – вы только себе представьте картину. Побился добрый молодец с врагами непрошенными. И побил он их самым смертным боем. Ну просто настоящий герой, нечего сказать. А потом крепко с друзьями, такими же героями, победу свою отметил. Так крепко, что свалил его богатырский сон. И проспал он этим сном триста лет и три года. Просыпается, а на поляне целый гаремус стоит. Но только особенный. В южных странах одни жены в гаремусе, а у него – десять жен и еще столько же мужей. И все его богатырского тела хотят…
– Потому что надо меньше зелена вина пить! – отрезала Машутка. – Тогда и просыпаться не страшно будет. И не надо гадать, что ты такого вчера натворил, чтобы сегодня лучше поспать подольше, и рассказов о своих вчерашних подвигах не слушать…
– Типично женская логика! – набросился на сестру Игоряша.
– Типично мужское дуроломство, – не осталась та в долгу. – Натворить глупостей, а потом сказать себе, что именно так и поступают настоящие мужчины.
– Да уж куда лучше, чем сначала найти им оправдание, а потом со спокойной душой идти эти глупости творить!
– Подождите вы! – остановил разборку ближайших родственников леший. – Еще неизвестно, что бы сейчас наш Муромский выбрал – десяток мужей или одну такую жену, как Варвара на пару с Сидр Сидоровичем. – Не надо вмешиваться в чужую жизнь. Я о другом хочу сказать. Мы ведь как-то говорили, что есть какая-то зацепка с этими законами. Не просто так к принцам таинственный колдун приблудился. И не просто так Сидр Сидорович с этой Варварой нашего поверенного у себя оставляли. Я так думаю, что по сказочным законам Муромский имеет право разорвать свой союз с Варварой. Наверняка имеет право. Но только мы пока не знаем, как к этому подойти.
– Предлагаешь его на ком-то из нас женить? – спросил Игоряша.
Машутка одарила братца очередным строгим взглядом.
– Например, на Лизоньке, – тут же добавил он.
– Почему сразу я? – приняла все это всерьез колдунья.
– А вот скажи, – не обращая внимания на эти разговоры, обратился к Лизоньке водяной, – можно в твоей волшебной книге что-нибудь про это заклинание с лодочником прочитать?
– Можно, конечно. Только еще целых две недели книга закрыта для чтения. Это ведь не азбука. Одному и тому же живому существу в нее каждый день нельзя лазить, иначе все колдовство пропадет.
– И зачем тогда все это колдовство придумывали? – возмутился Игоряша. – Чтобы его по графику дозировать? По четным дням – черная магия, по нечетным – белая. Так, что ли?
– Что ты на нее напустился? – пошел защищать колдунью водяной. – Она-то при чем? Колдовство – наука тонкая, тебе не понять.
– Да уж конечно, мне только коров пасти, а не о магии рассуждать.
– А может, ты в специальной школе курсы проходил? Может, тебя учили хотя бы простому привороту? Или от ворот повороту?
– Или пятковедению? – слабо отбивался Игоряша.
– А хоть бы и так! Тоже наука, между прочим. Ты сначала пройди хотя бы начальный курс, а потом говори.
– Не тоже наука, а тоже мне наука…
– Не понимаю, какая муха вас сегодня укусила? – возмутилась наконец Машутка. – То всякую похабель несете, а теперь еще и подраться готовы. Мало нам одного проснувшегося воина. Еще вы тут…
– Я волнуюсь, – тут же обиженно надулся водяной. – А когда я волнуюсь, я способен на самые непредсказуемые поступки.
– Все волнуются; ты, что ли, один…
– У меня тяжелый характер, – еще больше обиделся водяной. – Можно хотя бы это понимать?
– Мы, помнится, когда-то давно слово друг другу давали не ссориться. Неужели опять надо к этому прибегать? А без всяких честных слов и клятв нельзя понять, что сейчас особенно не нужны нам никакие разлады?
– Не надо никаких честных слов, – согласился с ней водяной. – Но только пусть и меня тоже не задевают. Что он с этим пятковедением прицепился? Это моя профессиональная специфика.
– Не буду, – проворчал, совсем как водяной, Игоряша. Вот уж действительно, с кем поведешься…
– Мне кажется, я про этого лодочника где-то что-то слышала, – вернула разговор в нужное русло Лизонька. – Но дело даже не в нем. Не он, так другой. Нам нужно все про законы о поцелуях узнать. Должны ведь они где-то быть сведены в одну книгу.
– И я даже знаю эту книгу, – поддержал ее водяной. – Она у тебя в руках. Я ничего такого не имею в виду, и даже не собираюсь нисколько иронизировать. Это ведь действительно так.
– Вот интересно, – вступила в разговор Василиса. – А что будет, если в книжку заглянет кто-нибудь другой, а не ты?
– Ничего не будет. То есть совсем ничего. Если книгу откроет непосвященный, оттуда просто исчезнут все записи. И неизвестно, вернутся ли они потом обратно. Я о подобных опытах что-то не слышала.
– А если посвященный?
– Ты кого имеешь в виду?
– Например, водяного. Он же учился в своей этой школе всяким таким штучкам. Морок может наводить, я это точно знаю. Заворожить по мелкому, приколдовать. Разве его нельзя посчитать посвященным?
Ведьма призадумалась, а водяной почему-то сразу разволновался.
– Все так, конечно, Василисушка. Все так. Но только нерадивым я был учеником-то, разве я вам этого не говорил? Недоучка, по большому счету. Боюсь, испорчу книжку-то. Как она без нее дальше будет? Видно, не судьба мне в нее заглянуть.
– Но ведь хочется? – пошла искушать Василиса.
– Хочется, чего скрывать-то. Конечно, хочется.
– Рискнем? – перевела Василиса взгляд на Лизоньку.
– Даже не знаю…
– Мне кажется, книжка твоя – точная, и без обмана. Так ведь?
– Так.
– А раз так, то и к ней нужно подходить без обмана.
Все с интересом уставились на Василису. Было интересно понять, к чему она клонит.
– То есть если ее откроет непосвященный, она обидится, и не даст ничего читать. Это понятно. А теперь давайте посмотрим на проблему с другой стороны.
– Это какой? – самым заинтересованным лицом уже явно был водяной. Он хоть и считал себя недоучкой, но в душе ему давно уже страсть как хотелось хотя бы немного полистать волшебную книгу. 
– Давайте просто представим, что книгу открыл водяной, – продолжила Василиса. – Мы все знаем, что его нельзя считать полностью посвященным. Правильно?
Водяной, а за ним и все остальные согласно кивнули.
– Но ведь и непосвященным его тоже нельзя считать! А значит, если он откроет книгу, то мы никого и не обманем! Потому что непосвященный ее не открывал! – явно торжествуя, завершила Василиса.
– Здорово! – не мог не восхититься водяной. – Я бы так ни за что не придумал!
Василиса сидела явно гордая собой.
– Ты хоть волшебные знаки-то умеешь читать? – посмотрела на водяного Лизонька.
– И знаки, и руны, и кабалистические символы, и даже иероглифы, – зачастил водяной. – Их же на первом году проходят. А тогда у меня еще страсть к учению была великая. Я все, о чем нам рассказывали в первый год, могу хоть сейчас пересказать. Даже не запнусь ни разу.
– А мне-то это зачем? Я и так все знаю.
– Только путаю иногда, – не смог удержаться от колкости водяной.
– Зато, в отличие от некоторых, я необидчивая. И не скажу после этого, что не дам никому заглянуть в мою волшебную книгу.
– А что я такого сказал? Ну извините! Неудачная шутка. Вы что, никогда неудачно не шутили? Ни за что не поверю. Вот и на меня не надо говорить. Я уже взял свои слова назад. Потому что если бы я не взял свои слова назад, тогда, конечно, можно было бы ко мне претензии предъявлять. И вполне обоснованные. А так – ни за что…
К болтовне водяного, которая уже на третьем предложении теряет всякий смысл, все уже давно привыкли. А потому и отнеслись к ней вполне спокойно. Главное, цель была достигнута – в книжку, оказывается, можно было заглянуть хоть сейчас, и узнать ответ на вопрос, от которого зависело теперь все. Или почти все…

Глава 8,
о пользе чтения

К таинству чтения волшебной книги отнеслись максимально серьезно. Решили, что на всякий случай водяной будет ее читать завтра утром – хорошо отдохнувший и со свежей головой. Это, конечно, Василиса до такого додумалась. Отчего все остальные только еще больше ее зауважали. Ну а пока сели составлять список, чего же им хотелось узнать в этой книжке, чтобы из всех возможных пунктов выбрать потом один-единственный.
Список выходил внушительным.
Прежде всего, по Илье Муромскому.
Есть ли возможность разрушить его союз с Варварой?
Действительно ли он такой непобедимый? 
Где про него пылины рассказывают правду, а где врут?
Может ли он сам захотеть прекратить военные действия, или для него это единственная радость в жизни, от которой он никогда не откажется?
Что будет, если Муромского вдруг отобьет у Варвары Януарий?
По Варваре и Сидр Сидоровичу был, собственно, только один вопрос – кто они такие, и откуда взялись.
Из лагеря сумасбродных принцев единомышленников интересовал лишь колдун, оравший заклинание про лодочника.
Про драконов ничего решили не узнавать. И так уже все знали – они слетаются туда, где царит зло. Не будет богатыря с Варварой, не будет и зла. Драконам придется искать какое-нибудь другое местечко для себя.
– Да-а-а, – сказал леший. – Вопросов много, а ответ возможен только один. Попробуй выбери.
– И выбирать нечего, – ответила за всех Машутка. – Интересует нас только одно. Как можно разлучить простодушного богатыря  и Варвару. Она им крутит, как хочет. А без нее он опять спать завалиться, и еще триста лет проспит.
– Так-то оно так. Но, если честно, очень хочется узнать и про Варвару, и про Сидр Сидоровича этого. Вот откуда такие берутся?
– Да уж не из наших мест, это точно, – фыркнул водяной. – У нас, конечно, всякий народец имеется. И некоторые очень даже вредные…
– Например, один из нас, – нашла повод ответить за давешнюю колкость колдунья.
– Например, я, – согласился водяной. – Но только на подобные фантазии – чтобы весь мир завоевать, у нас, считаю, никто не способен. Мы здесь народ мирный.
– Только палец никому в рот не клади, – попробовал оставить за собой последнее слово Игоряша. Не тут-то было.
–  Ты свои грязные пальцы и в мирные времена кому попало в рот не засовывай, – моментально среагировал водяной.
– Снова начинаешь? – строго посмотрела на него Машутка.
– Да не собираюсь я ни с кем ссориться! Почему всегда на мне первые подозрения? Нашли вечного крайнего, – залебезил водяной. – Неужели кроме меня указать некому на плохое поведение? Потому что…
– Хватит! – опять прервала его Машутка. – Сколько можно?
– Вопрос к книге, похоже, мы давно выбрали, – не обращая на маленькую перебранку внимания, сказала колдунья. – Будем узнавать, что сделать, чтобы разлучить Муромского и Варвару.
– Эх, разрушаете чужое семейное счастье, – водяной хоть и обиделся, но не удержался от того, чтобы не подать язвительную реплику.
– Другую найдет, – не понял юмора Игоряша.
– Так! – повысила голос Машутка. – насколько я помню, сейчас фантазия у вас пойдет бить через край. Давайте сразу прекратим разговоры о семейном счастье богатыря и его невестах. Мне кажется, уже достаточно обсудили.
– Да это, дорогая, тема, на которую можно говорить и говорить, – довольно разулыбался водяной. – Но если ты так хочешь…
– Я согласна с Машуткой, – поддержала Василиса. – Обсудить личную жизнь богатыря, конечно, так и подмывает, но давайте займемся этим в другой раз, когда обстановка будет располагать к шуткам.
Всю ночь колдунья и водяной о чем-то шептались. Книга оказалась такой непростой, что только всякие наставления по ее использованию затянулись до утра. Водяной совершенно ошалел от свалившихся на его голову поучений, ведь, по его же словам, он если и любил учиться, то когда-то давно, на первом году обучения в школе водяных. А когда этот первый год был, и сам уже забыл. Потому и от Лизонькиных слов у него к утру окончательно распухла голова, и он стал путать вообще все и вся.
– Устал? – с сочувствием посмотрела на него ведьма.
Несчастный водяной заерзал на кресле. И признаваться в этом не хотелось, и не признаваться нельзя. Все и так было очевидно. Наконец он нашел повод свернуть с опасной темы.
– Слушай, а нельзя эту волшебную книжицу перелистнуть потом еще разочек? Мне нужен ответ на совершенно неотносящийся к нашему делу вопрос?
– Какому еще делу?
– Вернее, оно к нам относится, но не совсем, – пошел юлить водяной.
– И ты думаешь, что, затуманив мне мозги, можешь получить ответ на вопрос, который даже не осмелился задать?
– Почему не осмелился? Просто это деликатный вопрос. Я даже не знаю, как к нему подойти.
– Не виляя!
– Ну хорошо. Я бы хотел узнать – а нельзя ли каким-нибудь образом помирить Ванюшу с Василисой, причем так, чтобы они даже не догадались, что это произошло с помощью волшебства.
– А почему нельзя, чтобы они об этом узнали?
– Боюсь, Ванюша опять чего-нибудь себе нафантазирует не то, и все труды пойдут прахом. Пусть уж лучше остается в неведении. Василисе – можно потом сказать. Она все правильно поймет.
Лизонька задумалась.
– Нет, – в конце концов решила она. – Скорее всего, ничего не получится. Все-таки личные проблемы люди должны решать сами. Зачем им здесь кто-то третий? Пусть даже и волшебник, колдун, да кто угодно. В этих делах должна говорить не магия, а сердце.
– Жаль. А может, попробовать? Хотя бы вторым вопросом? Сначала про богатыря узнать, а потом о Ванюше и Василисе спросить.
– Только силы зря потеряешь. В книге все под контролем. Тот, кто ее создавал, считал, что ни к чему узнавать все ответы на все вопросы разом. Надо и самому кое-какие силы прилагать. А потому видишь, как все дозировал. Ответ на один вопрос, а потом еще долго нельзя к книге подходить. Она и от тебя-то может отвернуться, если решит, что ты хочешь узнать то же, что и я.
– А тебе это неинтересно, что ли? – изумился водяной. – Ну ты даешь!
– Конечно, неинтересно! У меня других забот по жизни хватает, – делано засмеялась ведьма, указав водяному глазами на книгу. Мол, думай, что спрашиваешь! Это все же волшебная вещь!
«Вон оно как все непросто-то!..» – заскреб водяной в затылке. И, вздохнув, сказал:
– Я, наверное, часок отдохну, ладно?
И, не дождавшись ответа, быстро юркнул в комнату, где стояла его кровать. Однако заснуть ему не дали леший и Игоряша, явно дожидавшиеся, когда он вернется.
– Послушай, а может ну его, богатыря? – зашептал Игоряша. – Хочет он у этой Варвары на побегушках бегать, ну и пусть. Нам-то какое дело?
– То есть как какое дело? – с водяного аж весь сон слетел.
– Просто мы тут подумали, и решили, что Муромский и вся его банда все равно ведь неправое дело делают, а еще не было такого случая, чтобы неправое дело побеждало. Значит, и в этот раз мы его обязательно как-нибудь одолеем. Ведь побеждают как-то другие без всяких волшебных средств. А мы чем хуже? Все ж таки единомышленники.
– У нас тут, понимаешь, другая задумка есть, – подхватил леший. – Богатырь нам никто. А Ванек с Василисой – мягко говоря, не чужие.
– И вы хотите, чтобы я узнал в волшебной книге, можно ли их как-нибудь помирить? – продолжил мысль водяной.
– Примерно так.
– Ничего не выйдет. Я спрашивал у Лизоньки. Он ответила, что личные проблемы никакому волшебству не поддаются. Так что придется им самим их решать. Тут мы не помощники.
– Только зря всю ночь прождали, – разочарованно сказал Игоряша.
– Разве зря? Вы же за друга старались. А это никогда зря не бывает.
Бездарно проворочавшись битый час с боку на бок – сон так и не пришел – водяной поднялся, долго и старательно умывался холодной водой, а потом направился на встречу с волшебной книгой. По дороге ему встретилась Машутка.
– Скажи, а ты способен на мужественный поступок? – немного робея, спросила она.
– Я? Конечно. Ты что, не помнишь, что я свое мужество уже неоднократно доказывал. Я – самый мужественный водяной на всем белом свете. Другого такого не сыскать.
– Я не шучу. Хочу попросить тебя об одной вещи, но только ты сразу не отказывайся.
– Откажусь. Не может волшебная книжка подсказать, как Василису с Ванюшей помирить. Понимаешь? Не мо-жет. Поэтому против общего решения не пойду, и буду у книги спрашивать то, что мы все вместе решили, а не то, о чем ты сейчас хочешь меня попросить…
– Откуда ты знаешь, что нельзя?
– Раз говорю, значит знаю. Ведьма сказала.
– А как ты догадался, о чем я тебя буду просить?
– Так мы же единомышленники! Думаешь, ты одна такая, кто об этом подумал?
– И ты тоже?
– Не один я. Всем это в голову пришло. Но вопрос будем задавать о богатыре. К сожалению.
Книга уже давно лежала на столе, мерцая тихим фиолетовым светом.
– Не в духе, – прокомментировала Лизонька.
– Кто не в духе? Ты?
– Книга. Она ведь как живая. А по ее сиянию можно определить, в каком она сейчас настроении. Фиолетовый – цвет тревоги.
– Это ей, наверное, наше волнение передается.
– Или не очень хочет перед тобой открываться. Она ведь помнит, что настоящая хозяйка – я.
– Ну и что мне перед ней – чечетку по этому поводу плясать?
– Веди себя повежливее, пожалуйста. Помни, с какими силами дело имеешь.
– Ну извините, – буркнул водяной.
Все вышли из комнаты, оставив его один на один с волшебной книгой.
– Он хорошо запомнил, что ты ему говорила? – спросила Василиса.
Ведьма лишь пожала плечами.
– Вроде да. Ему все-таки этот предмет когда-то преподавали в школе.
– Ну кто из нормальных живых существ будет помнить, чему его учили в школе, – заволновался Игоряша.
Из комнаты тем временем пробивались всполохи света самых невероятных оттенков. Время тянулось невероятно медленно. Наконец, сияние угасло совсем, и к друзьям вышел явно измочаленный и слегка взмокший водяной.
– Ну?! – уставились все на него.
– Что ну? Если вы хотите узнать ответ на вопрос, который каждый из вас тут задавал мне поодиночке, то вы и сами знаете, что я могу вам сказать. Как и предполагалось – нет.
– Какой ответ на вопрос? – удивилась Василиса.
– Тут хотели с помощью волшебной книги вас с Иваном-царевичем помирить, – ответила за всех колдунья. – Но я сказала, что такие дела волшебством не решаются.
– Но был и другой вопрос, – водяной не дал Василисе времени хоть как-то среагировать на слова Лизоньки. – И вот на него-то я ответ получил, но какой-то странный.
– Да не томи! – не выдержала Машутка.
– Книга сказала, что сказочный брак может быть расторгнут только в том случае, если один из супругов – не тот, за кого себя выдает.
– Дурацкий ответ, – рассердился леший. – Вот вечно в сказках именно так. Напрямую ничего нельзя сказать. Все какими-то ребусами и шарадами! Что за люди, в самом деле! Откуда мы должны знать, кто такая это Варвара, и почему она себя не за ту выдает? Она выдает себя как раз за ту – за жену богатыря. И от этого никуда не уйти.
– Может, это Муромский у нас с подвохом, а? – задумчиво посмотрел на всех водяной. – Может он и не богатырь вовсе, а так – прохиндей провинциальный…

Глава 9,
разгульная

Варвара с утра пребывала в отменном настроении и даже предприняла попытку поластиться к мужу.
– Котенок мой… – ласково обняла она его, тихо подкравшись сзади.
– Тебе чего? – насторожился богатырь, который за последнее время отвык от того, что законная супруга проявляет к нему супружеские чувства.
– Ничего. Просто захотелось сделать тебе что-нибудь приятное.
«Умереть на месте», – пронеслось в голове богатыря, но вслух он, конечно, сказал совсем иное.
– Из искры возгорится пламя, – нежно глядя на супругу, вкрадчиво произнес он.
– Ну вот еще, – испугалась Варвара, – никакого пламени. Пока говорить нормально не научишься.
– Язык мой – враг мой, – как всегда афористично, вздохнув, ответил богатырь.
– У тебя, дорогой мой, и кроме языка хватает врагов. Ты посмотри, как людишек распустил. Три дня в Ваньковой столице сидим, а никакого толку. Даже свергнутого царя все никак не можешь допросить.
– Пущай сидит. Кому он мешает?
– Армия загуляла! Посмотри, что в городе делается! Третий день грабежи и пьянство беспробудное.
– Это не пьянство, женщина!
– А что ж тогда?
– Просто солдаты радуются. Имеют право. У них были трудные дни. Ты что, не понимаешь? Карфаген должен быть разрушен.
– Агент до сих пор ничем не отмечен, который обеспечил нам эту славную победу. Нельзя так с лучшими людьми поступать! – не обращая внимания на очередные непонятные слова, продолжала корить мужа Варвара.
– Не боись! Пацак пацака не обманывает! Это некрасиво, родная!
Варвара демонстративно вознесла взор к небу.
– Ты хоть понимаешь, что не сегодня-завтра о нашей победе по ту сторону Душицы обязательно станет известно? Они будут свои меры принимать. Принцы-голодранцы в округе носятся. Твоего, между прочим, тела хотят, не моего, – даже с некоторой обидой заключила она…
– Ну что ты пристала? Вот будет буря, тогда и поспорим, и поборемся мы с ней. А пока дай народу как следует победе порадоваться. Все равно – пока все не выпьют, не успокоятся. Уж я своих воинов знаю…
– Так этих запасов еще на месяц такой гулянки.
– Значит, ты сама все понимаешь. Только выводы неправильные делаешь. Подожди три дня. Вино кончится, тогда и делом займемся.
Никакие увещевания не помогали. Богатырь категорически не хотел наводить порядок. И  настроение у первой леди государства, такое прекрасное с утра, было окончательно испорчено. Поняв это, богатырь поспешил удалиться под благовидным предлогом.
– Пойду, дракончиков с руки покормлю, – сказал он.
Варвара осталась одна. Впрочем, недолго. Вскоре под горячую руку подвернулся невовремя вошедший Сидр Сидорович.
– Это вся твоя идиотская задумка! За каким лядом нам этот богатырь сдался?! Я же тебе говорила – поехать в Средиземье, набрать пару армий мертвяков. И то больше проку от них было бы. Так нет! «Богатырь…, богатырь…» – гундосым голосом передразнила она Сидр Сидоровича.
– Ты же сама видишь, что я прав. Первая победа уже одержана.
– С душком эта твоя первая победа. Точнее, с винным ароматом. Видишь, что вокруг происходит? Еще хорошо, что все бабы из города вовремя сбежали, а то бы еще и сраму было не оберешься.
– Зато мужики остались. Наша армия тем самым втрое, если не вчетверо увеличилась.
– Где они будут, эти мужики, когда у нас вино кончится? Я так думаю, что назад к своим бабам и убегут – прощения просить.
– Значит, надо пользоваться ситуацией, и сделать так, чтобы они, когда протрезвеют, не смогли уже никуда сбежать. Я, собственно, за этим и пришел – посоветоваться.
– Хоть от кого-то слышу здравые слова за весь день.
– Неприятности у нас.
– Неужели есть что-то неприятнее того, что мы с этим проклятым богатырем с неуемной фантазией связались?
– Не шути. Дело серьезное. Народ у нас стал пропадать.
– Велика проблема. Проспится где-нибудь под кустом, и опять объявится.
– Не объявится. Я только что своими руками отбил одного нашего воина, которого пыталась утащить в лес пара субъектов догадайся какого вида.
Варвара аж замерла.
– Неужели принцы?
– Принцы. Ты понимаешь, до чего додумались? Они наших доблестных солдатиков по одному к себе перетаскают, а тем, когда проспятся, в общем-то, все равно будет на чьей стороне служить – лишь бы похмелиться дали. А потом – платили, да чарку вовремя подносили. Тут ведь еще есть одна опасность. Эдак они и богатырька нашего в один непрекрасный момент уволокут.
– С этим-то как раз у них ничего не получится. По сказочным понятиям, одного Муромского никак нельзя красть. Только вместе со мной. А теперь еще и с боевым конем, то бишь верным драконом. Ты можешь себе представить, как наши дорогие принцы, даже если им будут помогать голоштанные принцессы, уволокут одновременно Илюшу, меня и дракона?
– А что? Одновременно избавимся от всех троих. У нас здесь останется победный дух, а вы там будете разлагать армию принцев изнутри.
– Ха-ха-ха.
– Ну ладно, с богатырем ничего сделать не могут, уговорила. Но остальные-то все равно в опасности. Я уж не говорю о том, что примкнувшие к нам упыри, которые кроме свежей крови вообще никаких других напитков не признают, как увидели здешний пьяный разгул, как представили, что скоро из человеческих артерий они будут не кровь, а портвейн или того хуже – самогоний высасывать, так тут же и сбежали, только их видели.
– Невелика потеря!
– Они-то – да. А остальные?
– Думаешь, сделать с этим ничего нельзя?
– Вино у них не отнять, я пробовал. Единственное, когда будет нечего пить, можно будет всех в атаку на драных принцев отправить. Наобещать, что там будет, чем голову полечить.
– И это не получится. Где мы – всем известно. А где они – даже сами принцы не знают. Сегодня на одной поляне лагерь разбили, завтра на другой.
Подельники уныло приумолкли, прокручивая в голове разнообразные варианты, как выходить из положения.
– Караулы надо вокруг города ставить.
– Вот их первых, эти караулы, и уволокут. Самая сладкая добыча.
– Может, баб найти, которые из города ушли? Открыть им глаза на то, что это за принцы, и что они с их муженьками бесчувственными сделать могут. Пусть сами их и охраняют. Заодно и наших постерегут.
– Ну да. Нам еще тут бабьего бунта не хватало. А потом, я тебе как женщина скажу, они сейчас на своих мужичков настолько злые, что еще и сами их к принцам отволокут, чтобы в следующий раз боялись слишком много вина пить.
Представив себе в уме эту картину, Варвара еще и злобно добавила:
– Заодно на себе почувствуют последствия от некоторых своих мужицких фантазий. В другой раз с глупостями к жене лезть не будут.
– А к тебе твой богатырь лезет с глупостями или как? – язвительно улыбнулся Сидр Сидорович.
– А ты в мою супружескую жизнь не суйся. А в супружескую жизнь богатыря – тем более. Не трави ему душу.
– А что, правду у нас тут говорят, что он во всех делах богатырь?
– Хватит уже подначивать. Я тебе говорила, что моя благосклонность ему обещана по окончании военной компании, никак не раньше.
– Как же ты ему, интересно, это объяснила?
– Очень просто. Нельзя свою богатырскую силу раньше времени по пустякам тратить. Он понял.
– Хитра. То есть пока война идет – ему ни-ни всяких житейских радостей. А когда война кончилась – он тем более по боку, поскольку никому будет не нужен.
– За тебя замуж выйду. Не хочешь?
– Не могу, сестрица. Я, если ты забыла, твой ближайший родственник.
– А что же ты, родственник, мне тут морали читаешь? Можно подумать, не знаешь, что мне никакого удовольствия нет богатырю плотские утехи оказывать! Ты зачем пришел? На нервы действовать или наши проблемы решать?
– Ну все, все. Давай решать проблемы, – у Сидр Сидоровича, когда он вдоволь понаиздевался над сестрицей, настроение слегка улучшилось, и даже появились прогрессивные идеи. – А что, собственно, мы гадаем? У нас есть те, кому по долгу службы положено отвечать за безопасность и благополучие граждан. Вот пусть они и караулят.
– Ты наш славный кабинет временного правительства имеешь в виду?
– Угадала.
– От них же толку…
– Давай рассуждать логически. Они же как наши воины пить не могут?! Не могут! Им просто давай жрать побольше и повкуснее, а это только на живот действует, но никак не на ноги. Значит, передвигаться не шатаясь смогут. Хоть как-то напугают. И потом, других трезвых, кроме дорогих министров, нас с тобой, Муромского и драконов во всем городе все равно не сыскать. Согласна?
– Предположим.
– Это одно соображение. А другое – должна от них хоть какая польза для всех нас быть. А и утащат кого сумасшедшие принцы – им же хуже. Вот уж кто точно будет разлагать вражескую армию изнутри.
Советников долго искать по городу не пришлось. Они пугливо сбились кучкой рядом с бывшим Ивановым дворцом. Просто так ходить по городу они давно уже опасались, потому что на каждом углу им предлагали выпить за здоровье Ильи Олеговича Муромского, а после отказа пытались набить морду. Получив по несколько фонарей под каждый глаз, советники дали себе слово никуда не высовываться, пока не закончится вся эта разгульная вакханалия. Тем неожиданней оказалось для них предложение Сидр Сидоровича.
– Нет-нет-нет, – в испуге замахал руками министр внутренних улучшений. – Да нас никто и не испугается.
– А когда не боятся, знаете, какие бывают неприятные последствия? – скривился министр атаки, пощупав фиолетовый фингал под глазом. Другой глаз у него не видел вовсе. Заплыл после того, как министр атаки пытался сделать вылазку в город – сыскать, чем повкуснее перекусить.
– Мне кажется, вы наговариваете на наших людей, – злобно улыбнулся Сидр Сидорович. – Вы же политики, учитесь, в конце концов, общаться со своим народом. Другого народа вам все равно не дадут.
– Как же, найдешь с ними общий язык, – пожаловался министр наемного труда. – Они же чуть что, пить заставляют. А в нас столько не может влезть. И куда в них все это вливается, тоже не представляю. Ну ладно – Муромский. Тот хоть богатырь. В него хоть бочку влей, все равно в пузе место останется. Так ведь самый тщедушный здешний воин способен выпить не меньше, да еще потом добавки попросить...
– В каких только оранжереях вас воспитывали… – умилилась Варвара-краса – длинная коса. – Как же у вас смелости хватило приехать давать советы в страну, где вы не можете понять души народной. Разве у нас пьют? Окститесь! У нас просто радуются жизни. И вас зовут присоединиться  к этой радости. Потому что уважают. А вы кобенитесь! Нехорошо.
– Мы, как вы изволили выразиться, не кобенимся, – ответил за всех министр внешних сношений. – Просто мы такой радости не понимаем. Ну плеснули себе как нормальные люди на самое донышко, и беседуйте друг с другом хоть от зари до зари. Неужели обязательно надо надираться до непотребного состояния?
– Потому что у нас не только разговоры, а все от души, – обиделся за своих воинов Сидр Сидорович. – И рюмки у нас от души. Потому и называются не рюмками, а ковшиками. Мы тоже льем на донышко! Но только вы на донышко рюмок, а мы на донышко ковшиков. Всего и разницы! С донышка рюмки – одни воспоминания, а с донышка ковшика – душа нараспашку. Ну, вам этого, наверное, не понять.
– А раз не понять, – резюмировала Варвара, – и вы в нашем празднике жизни не хотите участвовать, значит, вам его и охранять. Бдительно и стойко! Так, чтобы враг даже сунуться к нам боялся!
– Но ведь… – робко попробовал возразить министр атаки.
– Будут предлагать выпить – не отказывайтесь, – строгим голосом сказал Сидр Сидорович. – Но просто делайте вид, что пьете. А на самом деле просто незаметно плесните из ковшика на землю, всего и делов. Ну вы же политики, еще и не то должны уметь…
– Убьют! – обреченно произнес председатель правительства. – Если заметят, что мы вино на землю вылили, точно убьют. И никто не поможет.
– А вы лейте так, чтобы не заметили, – отрезала Варвара. – Не можете вылить – пейте, в наших краях еще никто от этого не помер. И хватит ныть! Вы на службе непобедимого Ильи Муромского, между прочим. И только что получили, как сказал бы наш богатырь, одно маленькое, но очень ответственное поручение, понимаете ли…

Глава 10,
о гнусных делишках

Первая же попытка патрулирования едва не закончилась крупными неприятностями. Министр наемного труда углядел, как тройка подкравшихся принцев пыталась утащить с собой очередного пленного, и засвистел в специально выданную для таких случаев свистульку. Нападавшие было испугались и отбежали на безопасное расстояние. Но, увидев, что всю опасность символизировали собой лишь министр наемного труда и министр внутренних улучшений, демонстративно вернулись, и подхватили свою добычу под белы ручки. Та не только не сопротивлялась, но даже попыталась выдать некую тираду, из которой можно было понять, что пленник утверждал, будто не надо его никуда тащить. Он сам дойдет.
– Ну что ж, сам, так сам, – сказал один из принцев, подтолкнув его в нужном направлении. Пленник действительно встряхнулся, и, бодро уставившись в одну точку, пошел, прилагая максимум стараний, чтобы не вилять в обе стороны. Если смотреть со стороны, получалось плохо, но сам он придерживался иного мнения:
– Ну вот видите, я в полной боевой готовности, и хоть сейчас готов к самому смертельно опасному заданию. Илюша! – всхлипнул он, – дорогой ты наш командир, можешь полностью на меня рассчитывать…
Принцы, однако, его уже не слушали. Они стали окружать обоих министров, явно рассчитывая заполучить легкую добычу. И только изготовились к атаке, как министр наемного труда взвизгнул:
– Бежим!!!
Так быстро они не неслись еще ни разу в своей прежней жизни. Оба министра даже с легкостью ушли от нескольких попыток настойчивых предложений выпить сначала за победу, потом за лучшего на свете военачальника и его красавицу-жену, пусть даже лысую и с отрезанной косой. За Сидр Сидоровича, кстати, еще никто выпить не предлагал. Его в армии побаивались, и втайне считали, что все неприятности – по его вине. А достигнутая победа – конечно же, за счет воинской смекалки Ильи Муромского.
Первой из начальства на пути попалась Варвара, и министры, еще толком не отдышавшись, пошли наперебой докладывать. Связной речи у них, правда, не выходило, зато свой рассказ они живописно дополняли разнообразными жестами. Именно благодаря этому непрестанному размахиванию руками Варвара наконец поняла, в чем дело.
– Вас в плен пытались захватить?
Оба министра обрадовано закивали головами.
– А вы не дались.
Такие же довольные, министры замотали отрицательно головой.
– А сколько было нападавших?
На сей раз количество нападавших головой было никак не изобразить, и каждый показал на пальцах.
– Два или четыре? Я не поняла.
Оба министра моментально убрали руки.
– Вообще ни одного, получается?
Тут, наконец, министры обрели дар речи.
– Двое, их было двое. Но они такие страшные, такие подготовленные, если бы не наше умение находить выход из самых безнадежных ситуаций, мы бы давно уже были в плену, – наперебой пошли докладывать они.
Варвара посмотрела на них с нескрываемой жалостью.
– Ну, ничего не поделаешь, других воинов у нас сейчас нет. Ладно, отныне будете ходить объединенным отрядом. Может, хоть так вас испугаются.
В это время к ним быстрым шагом подошел явно раздраженный Сидр Сидорович.
– Вот они, голубчики! Вы что же творите?!
Министры вжали головы в плечи.
– Совсем совесть потеряли? Или у вас ее и не было никогда?
– В чем они еще провинились? – посмотрела Варвара на братца.
– Что значит в чем? Они еще где-то отличились?
– А как же! По военной части. Доблестно бежали от двух вражеских лазутчиков. Да так быстро, что те их и догнать не смогли. А еще кто-то утверждал, что они лишь пить да есть здоровы.
– Ну, в их умении удирать я тоже никогда не сомневался. Ты лучше послушай, что они еще удумали!
Министры блудливо забегали глазками по сторонам.
– Представляешь, прихожу сейчас во дворец, а там уже все вещички аккуратно по стопкам сложены. Одна к одной.
– Зачем? – не поняла Варвара.
– Вот и я подумал – зачем? Тем более, что все это наше с тобой. И еще немножко – богатыря. Оказывается – нет. Оказывается, казенное! У нас, оказывается, так называемый завхоз уже имеется, который должен полную инвентаризацию провести, каждый трофей в специальную книгу записать, и нашему прекрасному кабинету министров об этом доложить.
– Зачем? – опять не поняла Варвара.
– То есть как зачем? Что тут непонятного? Это они собираются всем здесь во дворце распоряжаться. Если тебе что надо – будешь у них просить. Но только тебе или мне они, может, и дадут что просто так. А всем остальным – за взятки! Ты поняла, нет? Еще война не кончилась, а они уже хотят на ней как следует заработать, и свалить отсюда подальше. Хороши у нас министры, нечего сказать…
– Министры как министры, – Варвара даже не удивилась. – А что, где-то другие есть?  Которые честные?
– Ну не до такой же степени… – развел руками Сидр Сидорович.
Тут прямо на них, едва не сбив с ног, выбежали все остальные члены временного правительства. Судя по раскрасневшимся лицам и обезумевшим от испуга глазам, они могли похвастаться той же воинской доблестью, что и два предыдущих их собрата. В плен принцам они не дались.
– Устали? – заботливо поинтересовалась Варвара.
Эти министры не отличались от предыдущих. Они тоже пока могли разговаривать лишь жестами, и прошло достаточно времени, прежде, чем свежеприбывшие обрели дар речи. Сидр Сидорович только открыл рот, чтобы провести допрос со всем пристрастием, как ко всей честной компании присоединился вместе с обожаемым драконом Илья Муромский.
– Почему люди не летают? – восторженно произнес он, слезая с крылатого друга. И это был единственный случай, когда богатырь повторился, ведь этим вопросом прежде он уже задавался. Но, видно, уж очень сильно его мучило неумение человека махать крыльями. – Вот я вас спрашиваю – почему люди не летают так, как птицы?
– Не можем знать, – развел руками председатель кабинета министров.
– Не летают, значит, Тому Кто Надо это не требуется! Не мешай! – одернул его Сидр Сидорович.
– Брат, ты что орешь? Не можешь вежливо попросить? – умильно спросил богатырь. – Если бы ты увидел землю с высоты птичьего полета, ты бы так не говорил…
– Да какой птичий полет! – разозлился Сидр Сидорович. – У нас тут и без полетов веселые дела творятся. Ты знаешь, что вот эти субчики за нашими спинами военными трофеями торгуют?
– Кто торгует? Никто не торгует, – уверенно произнес председатель кабинета министров.
– Как же не торгуют, когда все дворцовое имущество давно описано, и вы распорядились выдавать его только с вашего ведома.
– Правильно распорядился, – мужественно держался председатель. – Это же все вместе мы завоевывали. Значит, и распоряжаться этим добром должны все.
– И вы, значит, завоевывали? – удивилась Варвара.
– Мы, как члены правительства, безусловно, тоже приложили к этому руку, – гордо ответил министр связей.
– И потом, что несправедливого вы находите в нашем решении? – поддержал его министр внутренних улучшений.
– Все правильно, – согласно закивал головой богатырь. – Мир – народам! Земля – крестьянам! Пролетарии всех стран – до кучи гоп!
– Ты бы еще помолчал! – рассердился Сидр Сидорович. – Думаешь, тебе что-то из этого добра полагалось? Они все хотели к своим рукам прибрать.
– Как это? – ошарашено посмотрел на министров Муромский. – Мы же с первого класса вместе! За всё, что делаем, отвечать должны тоже вместе! Мы же бригада!
– Ох, Илюша, держал бы ты свой язык за зубами, цены бы тебе не было, – напустилась на мужа Варвара-краса. – Чем меньше ты про всякие такие бригады будешь говорить, тем лучше для тебя же будет.
–  Спокойно, Козлодоев! Сядем усе!.. – опять не полез за словом в карман богатырь.
– Он дело говорит, – произвел правильный вывод из слов Муромского Сидр Сидорович. – Надо бы вас, голубчики, в темницу за ваши проделки посадить!
– А по законам военного времени, так и вовсе вздернуть на виселице! – продолжила мысль братца Варвара.
– Так все делают! – зашумели министры.
– А мы чем хуже?!
– Нет таких законов!
– Нет законов, так будут! – продолжал злиться на вороватых министров Сидр Сидорович. – Ну-ка, скажи, – потребовал он поддержки от Муромского.
– Не мы такие, жизнь такая, – умиротворенным тоном философски заметил богатырь.
– Ну наконец-то хоть что-то правильное припомнил, – обрадовался Сидр Сидорович. – Слышали? – посмотрел он на министров.
Те в недоумении ждали, чем может дело кончиться. По-видимому, гроза все же миновала.
– А, наверное, не выйдет их в тюрягу-то упрятать, – простодушно заметил богатырь. – Там у нас всего-то одна камера, и в ней уже Ванек сидит, придется его выпускать.
– Еще чего! – возмутилась Варвара. – Не успели поймать, как уже выпускать… Подвинется!
– Так ценных узников не держат, – робко заметил министр внутренних улучшений. – Если смотреть с точки зрения государственных интересов, им положено в одиночке пребывать, чтобы ничего не вышло.
Неизвестно, чем бы все это завершилось, может, и действительно пришлось бы плененному королю подвинуться на своих тюремных нарах, однако тут к Сидр Сидоровичу подбежал с побелевшим от ужаса лицом тот, кого министры уже успели назначить завхозом.
– Беда у нас! – только и смог вымолвить он.
– Опять беда?
– У дворцовых ворот собралась прорва народа – и наших солдат, и местного населения, которые остались, никуда не ушли.
– Чего хотят?
– Кричат, что запасы вина в городе заканчиваются, и требуют их допустить до дворцовых запасов, которые Ванек для почетных гостей держал.
– Это ж еще на неделю пьянки, – вздохнула Варвара.
– Никак нет, – сказал председатель правительства. – Недели пьянки не будет. Мы гарантируем.
– Это еще почему?
– Потому что никаких винных запасов во дворце нет.
– Как это нет? – тут уже и богатырь возмутился, даже перешел на нормальный язык. – А из каких запасов я каждое утро ковшик духовитой браги принимаю? Ну и вечером еще немножко. Для аппетиту, – на всякий случай добавил он дежурное оправдание для Варвары.
– Это остатки. Специально для вас и бережем.
– Ничего не понимаю, – возмутился Сидр Сидорович. – Я самолично обшаривал дворцовые подвалы. Были запасы! Это точно!
– Разграблены! – невозмутимо ответил министр внешних сношений.
– Кем?
– Народом.
– То есть вами?
– Почему сразу нами? – в один голос продекламировали министры. – Мы не пьем, нам это не нужно.
– Кому продали вино?! – взбеленившийся Сидр Сидорович схватил первого попавшегося министра за горло и принялся усиленно трясти. Тот побелел лицом, но тайну не выдавал.
– Оставь ты его, – брезгливо промолвила Варвара. – В конце концов, чем меньше вина будет в городе, тем скорее эта публика в себя придет.
– Они уже приходят, – сказал завхоз. – Потому ничего хорошего от этого не жди. У всех головы болят, а поправиться нечем. Я думаю, скоро бунт начнется. Если хоть пару бочек вина на опохмел не выкатим, всем несдобровать.
– Ну что, главнокомандующий… – посмотрел на богатыря Сидр Сидорович. – Выручай. Скажи что-нибудь поцветистей, как ты умеешь. Чтобы у них головы от твоих речей на место стали. Иначе действительно нам крышка. Падем жертвами вороватого правительства и народного гнева. Когда это сходится в одну точку – спасения нет.
– Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют, – как всегда невпопад продекламировал Муромский, и решительно направился на встречу с народом.

Глава 11,
про муки совести

Ивану-королю было грустно. Невыносимо грустно. Когда налетели войска Муромского, он даже не успел толком мечом размахнуться, чтоб хотя бы умереть героической смертью – как и полагается настоящему воину. Кто-то врезал сзади по голове, и он потерял сознание – сражение с неприятелем для него закончилось, даже толком не начавшись. И от этого ситуация выглядела еще более унизительной. Мало того, что собственными руками привел врага в свои владения, мало того, что не готовился к отражению нападения, а продолжал заниматься кухонными разборками с Василисой, так еще умудрился попасться в плен совершенно постыдным образом. Никакого повода для последующих героических рассказов, а королю это совершенно не к лицу.
Он стал припоминать, что же в этот момент делали его воины. И в памяти одна за другой вставали картины их героического сопротивления, даже несмотря на явное численное превосходство врага.
– Интересно, – промелькнуло в голове, – а наши основные силы, которых мы послали встречать неприятеля в том месте, где он и не предполагал быть, тоже захватили в плен, или они успели уйти от прямого столкновения, и сейчас находятся где-нибудь поблизости? Если они все-таки выкрутились, значит, не все потеряно. Мы еще покажем этому Муромскому со всей его бандитской шайкой где раки зимуют…
Вопрос, конечно, был очень интересный. Ведь судьба потерянной армии могла серьезно повлиять на ход последующих военных действий. «Может, в партизаны подались?» – подумал Иван-король. Но никаких ответов на многочисленные вопросы как не было, так и не предвиделось. А от предположений – что проку? И так, какой день сидит, все пытается предсказать дальнейшее развитие событий. Даже не в отношении себя – тут Иван решил довериться воле провидения – глядишь, и удастся каким-нибудь образом улизнуть на волю. А вот какие следующие ходы предпримет богатырь – это сейчас было самое важное. Король на стене нацарапал по памяти карту своего королевства, и пытался по ней просчитать, на что уже в самое ближайшее время решится Муромский. Единственное серьезное препятствие на его пути – речка Душица. Перебраться через нее на другой берег – не так-то просто. И этим обязательно должна воспользоваться его бывшая жена.
– Все-таки она у меня не только прекрасная, но и премудрая, – с теплотой подумал пленный король.
«А что бы он сам предпринял на ее месте? Интересный вопрос». Иван взялся просчитывать план оборонительных мероприятий на другом берегу Душицы. Выходило не очень. То, что речка течет через все его государство, и что еще недавно казалось большим козырем, теперь вызывало серьезную тревогу. Поди отгадай, в каком месте начнет форсирование богатырь. А тут еще драконы эти… Взлетят повыше, и ничего с ними не сделаешь. «Дурак я, дурак… – опять загрустил Иван-король. – Самый настоящий Ванек, и нет мне прощения…»
Противно заскрипела несмазанная дверь, и к нему в камеру ввалился стражник, который принес поднос с едой. Пища на подносе стояла простая, но терпимая – картофельный суп, каша и огромный бокал с брагой. От хмельного Иван-король привычно отказался, что вызвало такой же привычно-уважительный взгляд стражника. Судя по его лицу, простой отказ лишний раз чего-нибудь выпить заменял десяток, если не больше героических деяний на войне. Однако, несмотря на все отказы, огромный бокал с вином или чем-то хмельным неизменно стоял на подносе и во время завтрака, и во время обеда, и во время ужина. Бывало, что и вместо полдника стража с нескрываемым благоговением вносила бутыль с вином. Судя по настойчивости, с которой кто-то ставил хмельное на поднос, после отказа короля дальше тюремных стен содержимое бокалов все равно не уходило. Но на сей раз Иван вспылил.
– Откуда такая упертость? Неужели нельзя принести какого-нибудь компота или хотя бы простой воды?! Я пить хочу, а не выпить!
– Компота?! – с некоторым ужасом в голосе переспросил вошедший стражник. – Вместо вот этого?
– По мне, так вместо этого. Ну хотя бы и то и другое.
Стражник удивленно покачал головой и вышел. Желание заключенного выпить компота вместо браги явно поставило его в тупик.
– Калечит тюрьма людей – бурчал он под нос, запирая дверь на ключ – и морально калечит, и физически.
Иван-король опять остался в одиночестве, наедине со своими невеселыми думами. Чтобы как-то от них отвлечься, он в который уже раз стал мерить камеру шагами, хотя размеры давно знал назубок: тридцать шагов в длину, двадцать два – в ширину. Он как-то пытался даже измерить высоту, но эту операцию можно было проводить лишь на глазок – до потолка Его величество даже допрыгнуть не мог. В очередной раз отсчитав тридцать шагов по прямой, и мысленно похвалив себя за то, что единственную тюремную камеру в государстве он когда-то догадался сгородить попросторнее, король ни с того, ни с сего впал в отчаяние. Ему стало казаться, что пока он здесь сидит, войско Муромского давно уже переправилось через Душицу, и вот-вот завоюет и вторую половину царства. А когда это произойдет, богатырь войдет в такую силу, что остановить его никому не будет под силу. И в каждом государстве, в каждом удельном княжестве появятся в правителях маленькие Сидр Сидоровичи и Варвары. А легендарный богатырь будет метаться между ними, и орать дурным голосом «Чего изволите?!»
В голову полезли какие-то совсем уж буйные фантазии. Как в столицу привезут связанную по рукам и по ногам Василису, а поскольку никакого другого приспособленного помещения в государстве нет, то ее непременно подсадят к нему в камеру. И как он ее развяжет от всех этих дурацких веревок, а потом со всей возможной искренностью попросит прощения за все – и за беспочвенные подозрения, и за раздел имущества, и даже за то, что наставил на своем берегу Душицы караулов. Тем более, что и толку от них, если честно, особого не было. Эту ароматную речушку и в более благоприятные времена мало было охотников переплывать. А еще обязательно попросит прощения за поверенного, приглашенного Василисой. И которого он поносил всякими разными плохими словами, а на деле он ничего мужичонка оказался, боевой. Даже не испугался в роли связного выступить, и прямиком к Василисе и отправился. Даром, что законник… Иван начал быстренько припоминать, за что бы еще заодно попросить прощения, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться, но что-то ничего в голову не приходило. «Ладно, – наконец решил он, – додумаю потом». И вернулся к своим сладостным фантазиям.
Василиса сначала будет сидеть гордая, с неприступным видом, и сохранять молчание, показывая, что ни за какие коврижки его не простит. А потом расплачется, обнимет, и они так вместе посидят какое-то время – обнявшись, и пуская слезу. А потом, окончательно помирившись, позовут стражника. Например, чтобы он воды попить принес. Когда стражник войдет, выбьют у него из рук поднос, свяжут Василисиными веревками, и он, Иван-король, выведет свою обожаемую супругу на свободу. Тем самым совершив героический поступок, которые уважающий себя государственный деятель и обязан совершать во время войны. А там, на крыльце, их уже будут с нетерпением дожидаться все-все-все. Водяной, Машутка, Игоряша, Елена премудрая вместе со своим неразговорчивым супругом, колдунья, леший, дед МикитА, поверенный. Даже д`Орк непременно окажется в числе встречающих и улыбнется ему. Обязательно улыбнется…
«Д`Орк!!!»
Он всеми силами старался заставить себя забыть о ее подлом предательстве. И временами мысли о нем действительно удавалось вытравить какими-нибудь отвлекающими действиями. Он, например, постоянно умножал в уме длину камеры на ширину, потом отнимал длину и приплюсовывал ширину, или наоборот. А то просто высчитывал, сколько процентов ширины в длине, а сколько процентов длины в ширине. Так подумать, занятие – глупее не сыскать. Но, как ни странно, оно здорово помогало не рвать душу воспоминаниями о последних событиях.
Однако сейчас мысли о д`Орк опять болью отозвались в сердце.
«Что за проклятая девка! – злился он то ли на нее, то ли на себя – за излишнюю доверчивость. – А еще заливала, что у нее предки орки были. Понятно, теперь какие это орки… Первые на всю округу подлецы и предатели».
Иван-король даже перестал ходить, а завалился на лежанку и бездумно уставился в высоченный потолок.
– От кого, от кого, но от нее… – горестно думал Иван-король. – А ведь производила такое приличное впечатление. Вот уж действительно – посмотри на женщину, и подумай о ней наоборот.
Мысли сами собой перескочили на женщин, с которыми в последние годы его сталкивала судьба. Кто знает, как бы все сложилось, если бы он действительно не забивал себе голову всякими заколдованными принцессами, а дорожил тем, что дает судьба. Та же юная колдунья, которая все путала – очень красивая девушка… Даже очень красивая. И характер, даром что ведьма, судя по всему замечательный. Она, если вспомнить, так на него смотрела… А он, болван, все ей про лягушек заколдованных какую-то ерунду нес. Ну и нашел в конце концов себе лягушонку в коробчонке, самое настоящее сокровище… Лучше бы действительно жабу какую-нибудь подобрал и в карман положил. Или, как советовал водяной, превратил в жену березовый пень.
«Это ж я про Василису так… – вдруг с ужасом подумал Иван-король. Но быстро себя оправдал. – А-а-а… Теперь уже все равно. Да и она сама оказалась та еще штучка. А еще рыцарем в свое время прикидывалась. Знаем мы рыцарей-то, видали, рыцари бывают ого-го какие»…
Однако с языка водяного Иван-король вовремя свернул и опять предался более приятным воспоминаниям.
А Елена премудрая… Это вообще отдельный разговор… Она тоже, как и Василиса, не только премудрая, но и прекрасная. Он ведь уже делал ей предложение, да и сама Елена премудрая тоже, кажется, была в него влюблена. Просто стеснялась себе в этом признаться. Хотя в один момент ее истинные к нему чувства было взяли верх, и она даже согласилась выйти за него замуж, но потом девичья стыдливость победила, и она сделала вид, что это было ненастоящее согласие. Хотя он-то в тот момент принял все за чистую монету… Да и Елена вроде говорила все совершенно искренне. Не может женщина быть таким хорошим актером, это все от сердца она произносила… Ой, да она ведь его в тот момент таким взглядом наградила, за который и сейчас умереть не жалко.
– Правильно про меня тогда говорили – Ванек, и есть Ванек, – подумал Иван-король.
Словно в ответ вдруг пришла в голову провокационная фраза «А сейчас-то ты кто?» Честно признаться себе, что Ваньком, если разобраться, он остался и по сей день, король не захотел. Лишь глубоко вздохнул, и перевернулся на бок.
– Все равно Василиса – самая лучшая, – с тоской думал он. – А я ее предал. Меня предала д`Орк, а я предал Василису. Ну и кто из нас порядочнее? Кто умнее? Уж во всяком случае, не я.
Скоро очередные тяжкие думы отлетели прочь, и он мирно засопел. А проснулся от очередного противного скрипа двери, неприятно отозвавшегося в голове.
– Неужели во всем моем королевстве трех капель масла не осталось, чтобы дверь смазать? – проворчал он вполголоса, даже не удосужившись повернуться. – При мне такого безобразия не было, и не могло быть. Потому что я – хозяйственник.
Ответа на его слова не требовалось, их кроме Ивана и не мог никто услышать, он больше успокаивал этой тирадой сам себя.
– Вы просили воды, Ваше величество, – послышалось от двери.
– Ну и какой крепости у вас вода сегодня?
– Это просто вода. Вы посмотрите.
– Как вы все надоели, – повернулся на другой бок Иван-король. – Ни днем, ни ночью от вас покоя нет.
Что-то в облике стражника ему показалось непривычным, и он даже слегка прищурился, чтобы в полутьме приглядеться к тому, кто ему предлагал воду.
– Ваше величество, неужели вы меня не узнаете? – улыбнулся стражник.
– Все вы на одно ли… – начал было Иван-король, а потом его захлестнули эмоции. – д`Орк?!!

Глава 12
о превратностях жизни

– Только тише, очень прошу вас, – шептала д`Орк королю, пока они, стараясь как можно меньше шуметь, спускались по узкой лестнице.
В свое время Иван-король соригинальничал, и сделал темницу не под землей, как это заведено в других странах, а на высокой башне. «Преступники – тоже люди, – объяснил он тогда всем любопытствующим. – Раз уж вынуждены в четырех стенах сидеть, пусть уж хоть на закат и восход солнца любуются. Глядишь, на душе посветлеет, и они во всех своих проступках раскаются». Василисе, помнится, тогда эта идея очень понравилась. И кто бы мог предположить, что на восход и закат солнца придется любоваться ее дорогому супругу…
Рассуждая в уме о превратностях жизни, Иван-король перескочил через последние ступеньки и выскочил на улицу вслед за д`Орк.
– Нам теперь через двор пробраться, а дальше уже встретят.
«Кто?» – готово было соскочить с языка короля, но потом он решил не задавать лишних вопросов, и дипломатично промолчал. Придет время, сам все увидит.
Узник и его освободительница спрятались за стоявшим возле тюрьмы колодцем и с интересом стали оглядывать окрестности.
– Тебе же интересно, как я здесь оказалась… – сказала д`Орк.
– Что тут может быть интересного? Сначала предала, потом совесть замучила.
– Дурак!
– Так с царями, между прочим, не разговаривают.
– А я не с царем разговариваю, а с дураком.
– Вот у меня что, это на роду написано? Сначала все как один Ваньком обзывали. Теперь ты еще дальше пошла. Я, выходит, дурак. С палачом не хочешь познакомиться?
– Если бы не я, то с палачом очень скоро познакомился бы ты. Не догадываешься? А дурак, потому что простых вещей не понимаешь. Орки никогда и никого не предавали. Именно за то нас все и ценят.
– А что ж ты сделала? Разве не предала?
– Потом обсудим, ладно? В более спокойной обстановке. Сейчас нам есть, чем заняться.
– Куда весь народ-то подевался? – изумился в конце концов Иван. – Уже сколько здесь сидим, а вокруг ни души. И где стражники мои, которые камеру охраняли?
– Стражники твои спят глубоким сном. Не скоро проснутся.
Иван кинул уважительный взгляд на спутницу.
– Только если ты думаешь, что для этого потребовались какие-то особые воинские умения, то глубоко ошибаешься. Полбочонка вина способны иногда творить чудеса. Не согласен?
– Это тебе такие охранничики попались. С другими бы посложнее пришлось.
– Нет, Ванечка, я тут ни при чем. Это у тебя такие противники на войне. А ты им пока проигрываешь по всем статьям. Не стыдно?
– Проигрываю, потому что кругом подлость и обман.
– Ты опять про меня? Сейчас развернусь и уйду. Выкручивайся сам как хочешь.
– Извини. Я действительно ничего не понимаю. Ведь если не предательство, то как Муромский узнал, что мы разгадали его замысел? Не сорока же на хвосте принесла.
– Этот вопрос безусловно требует ответа, но не сейчас. А сейчас нам с тобой надо проделать путь вон до тех ворот. Если все пройдет спокойно, там уже будем в безопасности. Ну что, встаем?
– Встаем!
Их действительно так никто и не остановил. Как ни оглядывались д`Орк с Иваном-королем по сторонам, никого кругом и не увидели. Вот уж действительно удивительно, город как будто вымер. А за воротами их поджидали трое субъектов, отдаленно показавшихся государю знакомыми.
– Мы разведчики, – коротко признался один из них, внося ясность. А после паузы добавил, – но вы нас, Ваше величество, знали когда-то как советников.
– Вы и тогда уже были разведчиками? – несказанно удивился Иван.
– Да вы что! Скажи нам тогда кто-нибудь, что в нас сидит столько мужества и страсти к приключениям, мы бы рассмеялись ему в лицо.
– Война, Ваше величество, творит с людьми чудеса, – поддержал его второй разведчик.
– А скажите, чудесные творения, вы случайно не знаете, почему это на улицах так тихо? Может, богатырь уже оставил этот город, и пошел себе дальше, а мы тут героев из себя корчим?
– Никак нет, Ваше величество. Наоборот. Муромский здесь совсем рядом, за углом. А тихо – потому что все его слушают. Он ведь говорит не поймешь про что, но завораживает так, что хочется слушать и слушать. В городе только что едва бунт не случился из-за того, что спиртное заканчивается, так только он один его и предотвратил.
– Откуда про бунт знаете? – поинтересовался Иван-король.
– Мы же разведчики, есть у нас свои источники информации.
Разведчики, правда, не признались, что источники информации – это их бывшие коллеги, ныне служащие министрами временного правительства у Муромского, а точнее, у Сидр Сидоровича с Варварой, которых они вызвали на откровенный разговор. Министры, разомлевшие после пролетевшей мимо них угрозы посидеть в темнице, выболтали не только про бунт, но и обо всех ближайших планах сторонников богатыря.
– А вот я слышал, этот Муромский действительно произносит какие-то необыкновенные речи. Было бы очень интересно хоть краем уха их услышать. Пойдем? – повернулся Иван-король к д`Орк.
Та, против всяких ожиданий, возражать не стала, а согласно кивнула головой.
– Вы поосторожней там, – кинул им вслед кто-то из разведчиков. Но Иван и д`Орк, крепко взявшись за руки, их и не слышали.
Действительно всего в трех кварталах от них собралась огромная толпа народа. Наверное, все, кто еще мог стоять на ногах, пришли сюда, чтобы послушать богатыря. Даже все три дракона прилетели, и довольно стояли в сторонке, попыхивая огоньком.
– Быть, или не быть? Вот в чем вопрос!!! – тем временем, высоко вскидывая правую руку вверх, вещал народу богатырь. – Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье, и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? Умереть. Забыться. И знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу.
– Недостойно!!! – дружно проскандировала толпа.
– Давай, Илюша! – понеслось со всех сторон.
– Газуй!!
– Это ли не цель желанная? – одним поднятием руки остановил крики толпы богатырь. И продолжил уже в гробовой тишине. – Скончаться. Сном забыться. Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят? Вот в чем разгадка, – голос богатыря неожиданно окреп и полетел куда-то вдаль над головами опешивших воинов. – Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет. А то кто снес бы униженья века, неправду угнетателя, вельмож, заносчивость, отринутое чувство, нескорый суд и более всего насмешки недостойных над достойным… Когда так просто сводит все концы удар кинжала! Кто бы согласился, кряхтя, под ношей жизненной плестись, когда бы неизвестность после смерти, боязнь страны, откуда ни один не возвращался, не склоняла воли мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться!
– Да-а-а!.. – в едином порыве выдохнула толпа.
– Ты прав, наш командир!..
– Так всех нас в трусов превращает мысль, и вянет, как цветок, решимость наша, – упавшим и слегка охрипшим голосом продолжал богатырь. Но даже этот его полушепот был хорошо слышен в задних рядах, где стояли Иван-король и д`Орк. – В бесплодье умственного тупика так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех, от долгих отлагательств...
– Браво! – нарушил кто-то через некоторое время гробовую тишину.
– Бис!!! – понеслось со всех сторон.
– Еще!!!
Кто-то из слушателей полез обниматься на импровизированную сцену, с которой выступал богатырь. От толпы одна за одной отделялись тройки, и, отойдя в сторонку, поднимали тосты за искусство.
– Кричали женщины ура, и в воздух чепчики бросали, – скептически промолвил король.
– Это ты о чем, Ванюш?
– Так, навеяло… Пошли, а то нас уже заждались.
Но надо же было так случиться, что, разворачиваясь, Иван толкнул кого-то из стоявших поблизости поклонников таланта Ильи Муромского, да еще на ногу наступил.
– Извините, – смутился он.
– Ваше величество, а вы какими судьбами здесь? – оказалось, это кто-то из его горожан, оставшихся как следует погулять и надышаться вольным воздухом при Муромском, пока его супруга отсиживалась где-то за пределами столицы. – Неужто отпустили?
Хорошо д`Орк быстро среагировала.
– Кто ж его отпустит? На допрос ведем, а вы тут под ногами путаетесь! А ну брысь!
Однако эти слова только привлекли к ним внимание. Короля и его спутницу моментально окружили, и принялись обсуждать – похудел Иван-король в заточении, или не похудел. И сможет ли такая хлипкая охрана без помех доставить его на допрос, не надо ли ей помочь. Мнения, как это обычно бывает, разделились. Большинство все же стояло за то, что король не только не похудел, но и поправился. И случись что, вряд ли далеко убежит.
– Жалостлив больно наш командир, – возмущались воины. – Даже кровопийцам и государственным преступникам поблажку дает, на убой их кормит.
Иван-король было попытался возмутиться, и сказать, что никакой он не кровопийца, и тем более не государственный преступник, да вовремя получил в бок от д`Орк. Еще и на ухо прошептала: «Потерпи, я сейчас», после чего куда-то исчезла. Король остался наедине со своими пленителями. В таком дурацком положении он еще никогда не пребывал. И не сбежать, и слушать, как его без всяких церемоний обсуждают эти субчики, было совершенно невыносимо. Вид у него был настолько жалкий, что даже воины Муромского пожалели бывшего короля.
– В тюрьме никому не сладко, это правда... Ишь, побелел-то как.
– Небось, и рюмочки даже не поднесли…
– А мы что, звери, что ли? – расчувствовался кто-то. – На-ка, выпей чарочку.
И перед Ивановым носом замаячил ковшик с чем-то пахнущим примерно так же приятно, как утренняя Душица. Однако даже поморщится было нельзя, чтобы не обижать свой народ. Какие они ни есть, а это ведь в большинстве своем Ивановы подданные. Пришлось, собравшись духом, осушить ковшик до дна.
– Закуси, закуси… – подал кто-то разжалованному королю корочку черного хлеба.
– А теперь со мной! – вылез из толпы еще один воин. – Вернусь домой, буду рассказывать, что с самим Иваном-королем пил!
После такой добавки отказываться от еще одной чарки было как-то совсем неприлично. Пришлось, собрав волю в кулак, осушить еще одну чарку, больше напоминающую ковшик.
– Вот это государь! Не хуже нашего Муромского! Понимает народную душу! – одобрительно зашумели в толпе.
– А видите, он без всякого конвоя стоит, – пошел рассказывать кто-то неподалеку. – Это потому что они уже обо всем с Муромским договорились, и заключили тайный союз, который вот-вот станет явным. Завтра объявят о перемирии, и вместе двинутся воевать с Василисой, а потом и со всеми остальными.
– Зачем же это Ваньку надо? – изумился кто-то такой же невидимый.
«Ну вот, опять Ванек», – промелькнуло в хмельной голове Ивана-короля…
– Чудак-человек. Все же понимают, что Муромский сильнее. Вот и спешат с ним помириться. Ванек ему поможет окрестные государства завоевать, а богатырь за это оставит его здесь наместником.
– Как это наместником? – задал вопрос все тот же голос.
– Ну это такой же король, только он будет должен еще дань Муромскому платить.
Ивану-королю страшно хотелось протестовать против таких слухов – что он хочет помириться с богатырем, да еще потом воевать на одной стороне, тем более с Василисой. Но сопротивляться уже не было никаких сил. Со всех сторон к нему тянулись руки с чарками, отказывать почему-то уже никому не хотелось, и король пил и пил, пил и пил, пил и пил.
«До чего же милый у меня народ, – подумал он в перерыве между очередными тостами. – Такой народ заслуживает лучшей участи. Какие добрые и просветленные лица! Как вдохновенно и романтично они могут говорить! За этот народ я горы сверну»…
Он и еще хотел о чем-то подумать, но голова затуманивалась все больше и больше, ноги отказывались его держать, и когда в толпу под видом охранников врезалась д`Орк в сопровождении разведчиков, он окончательно потерял равновесие, и упал прямо на руки своей освободительнице, не в силах не то что передвигаться, а и вообще что-нибудь соображать.
– Наш человек, – уважительно сказали окружающие. – Вы с ним побережнее обращайтесь, не то будете с нами дело иметь...

Глава 13,
в которой единомышленники строят планы

– Кто же из них двоих не за того себя выдает? – все гадал водяной. – Вообще, если разобраться, они оба не те, за кого их все считают. Муромский только щеки надувать умеет, да на драконе летать, тоже мне воин…
– А Варвара? – ехидно поинтересовалась Машутка.
– А Варвара выдает себя за жену богатыря, хотя, как все кругом говорят, никакой супружеской жизни у них нет.
– Удивляюсь я тебе, – сказал Игоряша. – Совсем здоровый, а все слухам веришь. Сам посуди – у нас это могут обсуждать лишь те, кто ни богатыря, ни Варвару в глаза не видел. Я что-то не знаю тех здешних людей, кто бы мотался через Душицу туда-сюда.
– Это одно, – наставительным голосом добавила Машутка. – А второе – лезть в чужую интимную жизнь неприлично. Пора бы знать.
– Больно надо, – ухмыльнулся водяной, – лезть в жизнь, которой и нету. А то никто не знает, что Варвара эта преждевременно полысела. Ну какой нормальный воин будет мечтать жить супружеской жизнью с абсолютно лысой женой? Ночью по голове погладишь – и испугаешься. Решишь, что она зачем-то коленками к тебе повернулась.
– Больно много ты понимаешь в моде, – пошла из женской солидарности защищать Варвару Лизонька. – Это у нас принято с косами да хвостиками ходить. А в других краях, я это точно знаю, дамы бреются наголо, а мужики отпускают волосья до плеч. Некоторые еще при этом в юбках ходят.
– Это мы слышали, – переметнулся на сторону водяного Игоряша. – Такие мужики в юбках здесь по соседству тоже сражаются. За право отбить нашего прославленного богатыря у законной супруги, а потом первыми его обнять и крепко расцеловать.
– Ты не путай, – встала на сторону Лизоньки Василиса. – Те, что у принцев – это совсем другие мужики в юбках. А те, что не у принцев – совершенно нормальные. Просто они ходят в юбках, потому что так удобнее. Ты же, наверное, ни разу юбку не надевал, поэтому не можешь понять, насколько себя в ней хорошо чувствуешь.
– Не могу, – согласился Игоряша. – И юбки не надевал, и щеки румянами не красил, и даже туфли на каблуке не знаю, что такое.
– Предположим, туфли на каблуке надевают одни городские модницы, – поддержала спор Машутка. – Нам, деревенским жителям, они и ни к чему.  А насчет юбки ты не прав. Просто те мужики живут высоко в горах, где вечные снега. Поэтому ночью они эти юбки у них вместо дополнительного одеяла. Ты ведь тоже любишь, когда потеплее, я знаю. А еще во время боя они их скидывают, наматывают на руку, и используют вместо дополнительной защиты. Я об этом в книжке читала.
– Что же, они в одних трусах, что ли, остаются? – не понял Игоряша. – Тогда понятно, чем они защищаются. Враг как увидит, что против них воин в одних трусах стоит, так с ним и биться не надо – он со смеху умирает. А представьте, если он еще при этом вообще без трусов…
– Сколько можно? – разозлилась Машутка. – С вами хоть один разговор можно затеять, чтобы вы его на эту тему не перевели?
– Про юбки вы сами сказали.
– А вас и без юбок все время в эту сторону заносит. Надо же быть такими озабоченными!!!
– Нормальный мужицкий юмор, – не понял сестрицыной злости Игоряша. – А про что еще говорить?
– К тому же о чем мы еще можем думать, – поддержал друзей леший, – если эти принцы полоумные по ту сторону Душицы по-прежнему шастают. Вам-то, может, от этого и ничего. А нам, знаете, боязно. Хоть мы и без юбок.
– Больно им надо с вами целоваться, – фыркнула Машутка. – Тоже мне предел мечтаний… От богатыря им хоть какая польза, а от вас – так… Одна пустая болтовня!
– Хочу напомнить, что по ту сторону Душицы шастают не только зловредные принцы, – свернул наконец разговор с опасной темы водяной. – Перечислять, кто там есть?
– Не надо, – сказала Василиса. – И так понятно, что все, кого нет с нами здесь, остаются там. А значит, нам надо больше думать о том, как прийти на помощь своим товарищам, а не каких-то мужиков в юбках обсуждать. Хотя мне вот тоже интересно – если у них мужской пол ходит в юбках, то дамы должны как-то тоже одеждой отличаться. Выходит, они все время в штанах, что ли? Какая же тут привлекательность?
– Ваше величество, за дальние страны не беспокойтесь, – ответил ей водяной. – У них все так же, как и у нас. Мужиков не по штанам определяют, а по усам с бородой. Если присутствуют – значит, он. Если отсутствуют – она.
– Что ж, у них дети с младых лет, что ли, бороду носят? – не понял леший.
– Просто всякую мелочь у них и в расчет никто не принимает. Дети у них по домам сидят, в чижика и лапту играют. А воюют – взрослые. Вот как у нас сейчас. Еще раз напоминаю – хватит пустопорожних разговоров. Здесь поблизости вовсю война идет, и судьба наших товарищей неизвестна. Может, их и в живых-то уже нет. А мы тут действительно лясы точим.
– А кто эти пустопорожние разговоры начал, забыл? – остановила его Василиса. – И потом, мы не лясы точим, а всерьез готовимся выступить в самое ближайшее время. У меня, если хочешь знать, сегодня последние отряды добровольцев должны прибыть. Как только это произойдет, так мы сразу же и двинемся в путь. Я уже послала наводить переправу. Надеюсь, что мы выберемся на тот берег и займем оборону раньше, чем подойдут войска Муромского.
– Все-таки жаль, – сказала Машутка Лизоньке, – что больше нельзя заглянуть в твою волшебную книгу. Ведь можно было бы узнать, например, о том, что в ближайшее время затевает богатырь.
– И заглядывать не надо, – ответил ей Игоряша. – Для этого никакого волшебства не требуется. Если Иван-король еще сражается, то Муромский будет стараться его побить. Если Иван уже пал смертью храбрых, то собирается с нами воевать. Если Иван-король в плену – значит, уже выписал для него из-за границы палача и сейчас сидит, дожидается, когда тот приедет. Королей ведь не принято как простых смертных жизни лишать. У них все с церемониями, даже процедура отправки к Тому Кто Надо.
Конечно, все это и так понимали, но отчего-то после игоряшиных слов сильно погрустнели.
К вечеру до них добрался дед МикитА. Новости, которые он принес, были безрадостные. Богатырь побеждает, его войска безраздельно хозяйничают на Ивановой половине царства, а сам король захвачен в плен и сидит в темнице. Сам же он еле ноги унес. Вот, хорошо еще, что наконец опять вернулся к друзьям. А мог бы рядом с Иваном на одних нарах париться.
– А подругу мою, Елену премудрую, ты там нигде не встречал? – с надеждой спросила Василиса.
– Нет. А что она там делает?
– Пошла к Ванюше на переговоры. Хорошо еще не одна, с ней вместе поверенный. Какая-никакая, а защита.
– Боюсь, их тоже уже схватили, – грустно предположил дед МикитА. – Сами понимаете, что там творится. Обстановка очень сложная. А они пошли безо всякой охраны. Им даже повезло, если к богатырю в плен попались, а если к принцам?
– Да что же вы все их то и дело поминаете? – возмутился леший. – Сами же этот страх и создаете. Пока мы их воочию не увидели, и говорить не о чем. Может, эти принцы только пугать и умеют? А вот Муромский – да. Он свою настоящесть уже делом доказал.
– Что значит настоящесть? – не понял дед МикитА.
– Мы тут без тебя в волшебную книгу заглядывали, – пояснила Лизонька.
– И что?
– Она нам выдала, что брак богатыря и Варвары может по сказочным законам быть признан недействительным, если один из них выдает себя не за того, кем он на самом деле является.
– Вот как! – изумился дед МикитА. – Только они производят впечатление самых неподдельных. Никаких вроде бы сомнений ни у кого не вызывают.
– Я думаю, что волшебная книга врать не будет, – вступилась за свой источник знаний Лизонька.
– Врать, может, и не будет, – ответил ей дед МикитА, – но ведь ты могла и напутать. Вспомни как в последний раз про подвиги и превращения напутала. Почему сейчас не может быть ничего подобного?
Лизонька покраснела. Она не любила, когда ей напоминали о том ее проколе.
– По сути она все правильно нам тогда сказала, – возмутился водяной. – Главное, что в конце концов именно эти сведения нам и помогли. Так что не надо, дед МикитА, нам тут разлад в наше единство вносить. Мы хотим единомышленниками остаться.
– А что это ты разгорячился-то так? – удивился в свою очередь дед МикитА. – Вы же сами об этом не раз вспоминали.
– Вспоминали, теперь не будем!
– Дедушка, не обращай внимания, – попробовала вернуть мир Машутка. – Просто в этот раз у нас в волшебную книгу сам водяной лазил. Он-то про эту самую ненастоящесть и вычитал.
Время выступления было назначено на следующее утро. А отряды добровольцев все прибывали и прибывали.
– Надо же, – изумлялся леший. – И всего-то ничего в этом государстве Василиса управляет, а уже такая всеобщая сплоченность.
– Ты не забывай, – немедленно поправил его водяной, – что, вообще-то, здесь раньше Ванюша королем был. Они, я так думаю, и за него тоже биться идут. Да и вообще – кому охота находиться под гнетом завоевателей? Все-таки когда свое правительство – это одно. Потому что какое-никакое, а все законное. А когда всякие противные завоеватели на твою землю лезут – совсем другое. Тут уже кто хочешь возмутится.
К друзьям подошли Василиса с Лизонькой, только что горячо обсуждавшие что-то в стороне.
– Все-таки у меня есть ощущение, что все завершится нормально, – сказала Василиса. – Потому что мы знаем, за что воюем. За себя, за свою землю, за своих друзей.
– И за Ванюшу тоже, – подсказал водяной.
– И за него. Хотя, конечно, натворил он таких дел, что еще долго не расплатится.
– Он уже за все расплатился… Попробуй-ка, посиди в тюрьме, которую собственными руками и строил. Наверное, не слишком весело-то… – больше других водяной все же переживал за своего Ванюшу, с которым крепко сдружился за время предыдущих странствований, и надеялся, что тот не пал в смертельном бою, а сидит в заточении. А значит, остается шанс его спасти.
– Не переживай, – поддержала его Лизонька. – Я тоже думаю, что все у нас получится. Увидишься ты со своим Ванюшей.
К утру в недостроенной столице от скопления добровольцев яблоку негде было упасть. Пришли не только жители окрестных деревень и поселков, но даже из некоторых близлежащих местных государств правители прислали боевые отряды. Понимали, что если сейчас Муромского не остановить, большая беда случится. Правда, самолично ни один государь не приехал. Осторожность взяла свое – если Василиса проиграет, всегда можно отпереться, и сказать, что никого никуда не посылал. А у добровольцев дело добровольное – хотят едут воевать, хотят – нет.
Самой большой проблемой армии оказалось отсутствие оружия. Люди здесь спокон веку жили, в общем-то, мирные. Разве что на ярманках любили кулаки почесать, удаль молодецкую продемонстрировать. Но кулаки во время войны – это что за оружие… Что-то кузнецы, конечно, успели сковать, но очень мало. Так что большинство ополченцев были вооружены граблями и лопатами, и даже не сильно переживали по этому поводу. Все были почему-то уверены, что Муромский и не станет с ними вступать в бой. А если и пойдет в атаку, то против такой армады все равно никто не устоит – хоть с граблями, хоть с мечами…
Наконец выступили. До Душицы добрались без приключений. А там уже передовые отряды давно навели простейшую понтонную переправу – наставили в ряд от одного берега к другому лодки, и прямо на них положили наспех сколоченные дощатые помосты. Несмотря на внешнюю хлипкость сооружения, этот импровизированный мостик выдержал многочасовую переправу целой Василисиной армии. Только глубоким вечером все до последнего солдата перебрались на ту сторону речки. А поскольку время уже было позднее, сразу протрубили отбой. У всех впереди оставалась еще одна мирная ночка. Для кого-то, может, и последняя ночь в их жизни.
Перед тем как лечь спать, друзья еще пообсуждали дальнейшие планы. И сообща удивились, как это Муромский ничего не узнал об их затянувшейся переправе. Ведь достаточно было совершить всего один дежурный облет на драконе. Они ведь не знали, что Муромскому в настоящий момент было совсем не до них – он усмирял попытку пьяного бунта в своем войске. И умаялся так, что несмотря на всю свою любовь к полетам, сил уже ни на что не осталось.
Впрочем, знакомства с Муромским и его войском все равно было не избежать…

Глава 14,
где Василисе делают предложение

Утром спозаранок трубач протрубил тревогу.
– Ну вот, – забурчал водяной, спешно приводя себя в порядок, – а то вчера все жаловались, будто ничего о Муромском не слышно… Здрасьте – пожалуйста! Вот он и сам, собственной персоной.
Надо отдать должное добровольцам. В единый фронт они выстроились за невероятно короткое время. Кто мог, залег за естественные укрытия. Остальные стояли в напряженном ожидании так – с лопатами и граблями наперевес.
Неприятель не спешил нападать. Но его присутствие – здесь, неподалеку, ощущалось просто физически. Нервы у каждого были на пределе. Казалось, нужен только повод, чтобы войско, позабыв обо всем, не жалея ни своей головы, ни чужой, ринулось в атаку. Как-то само собой получилось, что перед Василисой, Машуткой и Лизонькой плечом к плечу стали друзья – водяной, леший, Игоряша и дед МикитА.
– Чего же они тянут? – сквозь зубы прошептал леший.
– Может, нашей армии испугались? – с надеждой спросил водяной.
– Ага! Как увидели грабли с лопатами, так колени от ужаса подкосились.
– А что ты смеешься? – водяной даже в такой ситуации не терял присутствия духа и чувства юмора. – Представь, что они потом своим товарищам расскажут – как пали в неравной схватке от удара граблями по макушке…
– Будет в другой раз наука, как с народом драться, – с нескрываемой неприязнью сказал леший.
Один дед МикитА сохранял гордое молчание. Видно, копил энергию для боя. Говорят, опытным воинам нужно какое-то время сосредотачиваться, прежде чем вступать в схватку.
Пауза затягивалась.
– Может, самим пойти в атаку? – предположил водяной.
– Даже не думай, – ответила из-за его спины Василиса. – Они этого и хотят. Заманят нас в ловушку, на том и война завершится.
Наконец со стороны появившегося неприятеля показались две фигуры. Судя по их странным костюмам, это были сторонники не богатыря, а принцев.
– Это, кажется, Бом впереди вышагивает, – хорошенько приглядевшись, сказал дед МикитА.
– Какой еще Бом?
– Бом IV. Первый помощник, и не знаю уж кто он еще ему, командира ихнего – Януария. Тоже, между прочим, не простого смертного. Будете вести переговоры, не забудь назвать его государем своего императорского двора и окрестностей, а также больших и малых пригородов. Он это любит.
Василиса, презрительно фыркнув, отстранила рукой стоявшего перед ней водяного, и решительно направилась на встречу парламентерам. Первым ее поприветствовал Бом IV.
– Надеюсь, Ваше величество, никому из нас представляться не надо. Мы изрядно друг о друге наслышаны.
– Не надо.
– Ну тогда мой правитель, государь своего императорского двора и окрестностей, а также больших и малых пригородов, предводитель отряда народных ополченцев Януарий III приглашает вас на встречу без галстуков – то есть один на один.
– Интересно, если у вас ополченцы, тогда у нас кто?
– Тоже ополченцы, – мудро рассудил Бом. – У вас же нет особых прав на это слово. Да и какая разница кого как называть. Главное – против кого воевать.
Государь своего императорского двора оказался не таким уж и противным. Очень даже статный мужчина – в военном мундире, который когда-то выглядел весьма шикарно. Да и обходительный, – это Василисе сразу понравилось. Даже, согласно этикету, не сразу приступил к переговорам, а некоторое время вел светскую беседу. Спрашивал, например, как прошла переправа через Душицу.
– Удачно, – односложно отделалась Василиса.
– Ну что ж. Я почему спросил – у вас, как мне показалось, немаленькое войско. Странно, что Муромский ничего про вас до сих пор не знает.
– Нам это тоже показалось странным.
– С другой стороны у него сейчас своих проблем хватает. Могу вам доложить, что людишки его бунтовать начали. У него ведь публика специфическая. Она как город заняла, так в пьянство ударилась. А у вина есть одно нехорошее свойство…
– Сколько ни пей – все мало.
– Я бы сформулировал его по другому. Оно рано или поздно заканчивается. И тогда действительно наступает неприятный момент. Душа просит добавки, а ее нет. Вот у солдатиков Муромского как раз такие сейчас проблемки. Потому что запасы спиртного в городе кончились.
– Такого просто не могло быть. Мы же своим вином еще с другими странами торговали. Там запасов на год вперед.
– Это с вашей точки зрения. А у армии-победительницы всегда свои масштабы.
– У вашей тоже?
– У нас нет. Мы, с вашего позволения, войско цивилизованное. У нас дисциплина, порядок и единоначалие. И вообще мы ваших обычаев – пить, пока не лопнешь, не разделяем. У нас другие интересы в жизни.
– Ну да, слышала…
– Только попрошу без грязных намеков. Да, не скрою, я прибыл в ваши края крепко поцеловать богатыря, и зажить с ним в законном супружестве. Не потому что мне это шибко нравится, а потому что выхода другого нет. Иными путями я такого воина не получу. А наша страна сейчас крайне нуждается в крепкой военной поддержке. Потому что неподалеку от нас Средиземье – может, слышали о таком. Там народ совсем повзбесился от сытой жизни. Они научились покойников оживлять, и в бой их посылают. Только на своей территории им в войнушку надоело играть, они теперь у нас нечто подобное затевают. Уже тайные гонцы по всей округе втихаря путешествуют, по ночам могилы роют.
– Что же вы, не можете ничего сделать?
– Нет. У нас за всю историю никогда войны не было. Все привыкли землю пахать или песни петь. Пробовали, конечно, их подкарауливать возле кладбищ. Да разве уследишь? Там ведь, если вы знаете, малорослики живут. Шустрые – не передать. Даже если обнаружишь, все равно ускользнут. Надеялись, что хотя бы с помощью Муромского сумеем навести у нас порядок.
– Что же, ваш народ спокойно воспримет, если его законный правитель станет жить в супружестве с мужчиной?
– Наш народ все правильно бы понял. Ведь другого выхода нет. Не с землепашцами же мне против мертвяков воевать.
– И самому не противно?
– Я – правитель. И отвечаю за все, что в моем государстве происходит. В том числе за безопасность каждого моего подданного. Если для этого надо будет ужом обернуться – обернусь. И потом – выдают же королей за уродливых принцесс, только для того, чтобы дети рождались правильные, с царской кровью. А этот брак, если разобраться, не сильно бы по сути отличался от женитьбы на некрасивой и нелюбимой женщине. Хотя, конечно, я всегда мечтал о том, чтобы у меня жена была статная и красивая. Вот как ты! Пошла бы за меня замуж?
– У меня уже есть муж.
– Был, насколько я знаю.
– А хоть и был. Я после этого опыта не сильно рвусь к новым семейным прелестям.
– Я любить буду! И никогда не предам!
– Вы это серьезно? Вы же меня первый раз видите!
– А где написано, сколько раз нужно на кого-то посмотреть, прежде, чем полюбить? Кто-то всю жизнь ходит, косится, не может сам разговор начать. Я не такой. Лучше обмануться разумом, но довериться сердцу. 
– А как же богатырь? Ты же его в мужья хотел…
– Да не будет никакого богатыря, разве не ясно? И не нужен он мне, не могу через себя перешагнуть.
– Что же вы, государь окрестностей, меня, выходит, не столько замуж зовете, сколько в новой войне предлагаете поучаствовать? С мертвяками…
Януарий смутился.
– Наверное, я действительно не подумал.
– Давайте вернемся к этой теме после нашей войны. А там, глядишь, замуж, может, и не пойду, но военную помощь окажу. И муж мой, Ванюша, тоже наверняка несколько отрядов для вас найдет.
Януарий горделиво вскинулся.
– Я не милостыню сюда пришел просить…
– Какая ж тут милостыня? Заключим договор, у нас на этот случай свой законник имеется – тоже где-то по местным лесам сейчас бегает, воюет. Расплатитесь либо сельскохозяйственной продукцией, либо какими деньгами, которые имеют хождение в разных странах.
– Значит, не пойдешь замуж? – решительно повторил Януарий.
– О муже моем, Иване-короле, вы, кстати, ничего не слышали? – дипломатично сменила тему Василиса.
– Нет! – моментально ответил государь окрестностей.
– По тону вижу – слышали, но говорить не хотите.
– Одни слухи, Ваше величество. Разве их можно принимать на веру?
– Говори слухи.
– Ну, в общем, все кругом уверены, что Ванек, простите – Иван-король, после того, как попал в плен, сильно изменился. Он, якобы, пошел на сговор с богатырем, и для того, чтобы остаться на троне в своем государстве, договорился платить Муромскому великую дань, да еще и воевать на его стороне. Якобы они вот-вот вместе выступят против вас. А Иван-король уже самолично разработал план, как можно без помех захватить ваше государство.
– Ложь!!!
– Я только по вашей просьбе повторил те разговоры, которые упорно ходят в его столице. Самого Ивана, говорят, видели уже на улице, как он братался со своим народом, и пил со всеми желающими на брудершафт. Если это хоть как-то соответствует истине, то из тюрьмы, как вы понимаете, еще никого не выпускали просто так. Только путем определенных уступок.
– Иван не пьет.
– Тюрьма может менять людей. 
– Я не верю.
– Ваше право.
– Вы наговариваете, потому что только что мне безуспешно говорили о какой-то любви, – от обиды у Василисы на глаза наворачивались слезы. Как он мог?!! Один подлый поступок за другим! А еще когда-то ей тоже мог подолгу про свою любовь рассказывать.
– Даже во имя самых святых целей я бы никогда не опустился до такой глупости, как наговаривать на другого. Но ваше право верить этому или не верить.
– Я не верю!!!
– Похоже, наш разговор окончен?
– Еще чего, – слезы на щеках Василисы моментально просохли. – Мы еще и не начинали наш разговор. У вас, говорите, тоже немаленькое войско?
– Оно в последнее время изрядно пополнилось бывшими солдатами Ильи Муромского. Мы их в пьяном виде утащили к себе, отрезвили, они даже и не поняли, что теперь будут воевать за других. А которые поняли – тем все равно. Лишь бы делать это безнаказанно. Так что пока удача будет на нашей стороне, они никуда не сбегут.
– И у нас – не буду говорить сколько, но много ополченцев. Отсюда знаете какой должен быть вывод?
– Что вы предлагаете нам союз. Я согласен. Только, наверное, прямого объединения все же не следует делать. У нас ведь, Ваше величество, публика специфическая, как вы наслышаны. Я-то притерпелся, а в вашем войске ни к чему все эти моральные сложности. Так-то они народ вполне боевой, и готовы на все. Почти на все.
На том переговоры закончились.

Глава 15,
о том, как иногда тяжело просыпаться

Сначала родилось ощущение того, что голова раскалывается на множество мелких осколочков, которые то собирались вместе, то со страшной силой вновь разлетались в разные стороны. Потом Иван-король почувствовал, что у него есть не только руки, но и ноги, однако встать на них не было никакой возможности. Впрочем, и руки тоже не слушались. Да что руки. Не было сил даже на то, чтобы разлепить веки. И только безумные взрывы в голове постоянно находились в движении – не только не утихали, а, кажется, становились все сильнее и сильнее.
«Так вот оно какое, похмелье!» – подумал Иван-король.
В отличие от своего народонаселения государь не любил по любому поводу прикладываться к рюмочке. И, напротив, считал это пагубным пристрастием. Он даже одно время пытался бороться в своем государстве со злом винопития, но ничего у него не вышло. Все ж таки государство у него сказочное, а потому беспощадно отобранные спиртные напитки на следующий день чудесным образом пополнялись вновь. Рубил виноградники – вино делали из слив. Рубил сливы – делали из яблок. Ну не оставаться же совсем без фруктов и ягод? Пробовал запретить высаживать свеклу, из которой гнали первач, возмутились все от мала до велика – дескать, у нас главное национальное блюдо – винегрет. А есть его без свеклы, все равно что жарить рыбу из Душицы.
Иван, правда, еще пытался не сдаваться, и отправил по всем населенным пунктам своего государства специальных лекторов, которые бы вразумили народ, что пить много крепких напитков куда менее полезно, чем простой фруктовый сок. И даже предложил тут же, при лекторах, менять всем  желающим вино на сок – в соотношении один к десяти – то есть за одну бутыль вина десять бутылей с соком. А вино тут же, при всех уничтожать. Конечно, чудеса случались, и время от времени какая-нибудь разозлившаяся на своего непутевого супруга баба приносила спиртное на обмен. Но происходило это настолько редко, что и упоминания не заслуживало. Тем более, что те же самые лекторы на радостях ничего не уничтожали, а тут же все и распивали – вместе с бабами, которые им это вино принесли.
В общем, наставить народ на путь истинный так и не удалось. Сейчас Иван размышлял о том, что зря он так быстро сдался. Не дело, когда его люди вот так с утра головой маются. Это даже не боль, это пытка. И с этим надо что-то делать… И срочно!
– Никак очнулся! – послышалось где-то высоко-высоко в небе. Или совсем рядом. Не разобрать. Но главное – поблизости оказались живые существа, которые могут прийти на помощь. Иван пошевелился – пусть все, кто есть, поймут, что он еще жив, и его рано выбрасывать на помойку, хотя он этого и явно заслуживает. Откуда вдруг пришла мысль о помойке, он и сам не мог объяснить.
– Надо подлечить человека, ишь как мучается… – на сей раз говорил, кажется, мужчина. Значит, до этого была женщина, призвал король на выручку свое логическое мышление.
– А может, погодим немножко? Чтобы урок на всю жизнь остался?
«Женщина!»
– Это всем кажется, что никогда об этом не забудут. И все забывают… Ему бы, болезному, чарочку поднести.
«Мужчина!»
С опозданием пришла мысль, что, кажется, в него хотят влить еще одну чарку этого ужасного напитка. В знак протеста Иван заворочался что было силы.
– Похоже не хочет… Ладно, меня немножко всякому бытовому колдовству обучали. Попробуем снять головную боль дедовскими способами…
«Женщина!»
Что уж она там делала, неизвестно, но только через некоторое время ощущения немедленного конца света стало короля покидать, и он набрался мужества открыть глаза. Рядом с ним стояла д`Орк, а за ней еще какие-то мужики совершенно незнакомого вида.
– Где я? Ты как здесь оказалась? – простонал он.
– И на какой из двух вопросов отвечать?
– Кто это стоит за твоим плечом?
– Позже узнаешь, когда в себя придешь. Меня хоть признал?
– Признал. Предательница.
– А ты пьяница.
– Ты знаешь, – кряхтя, стал подниматься Иван-король, – мне кажется, я больше не выпью ни рюмки даже на дипломатическом приеме. Нам надо торопиться. Хочу найти поверенного, и спросить, что по сказочным законам полагается делать с продажными шкурами женского пола…
– Если ты обо мне, я даже не собираюсь перед тобой оправдываться. Мне кажется, довольно того, что я тебя не только своими руками вытащила из тюрьмы, но еще и на своих руках принесла бесчувственного сюда. Ты можешь представить, чего мне это стоило?
– Спасибо, – смущенно буркнул Иван. Как каждому слегка протрезвевшему человеку ему было неудобно за то, в каком виде он вчера находился.
– А если ты имеешь в виду поверенного, то он стоит здесь, на улице. Между прочим, вместе с небезызвестной тебе Еленой премудрой.
– Какой? – Иван-король пребывал пока в таком состоянии, что еще не мог осознавать значение столь сложных слов, как небезызвестная.
– Такой. Очнешься окончательно, выходи к нам, – и с этими словами д`Орк вместе с разведчиками тоже удалилась.
Потихоньку король пришел-таки в себя. Встав наконец на ноги, он сделал несколько гимнастических упражнений, поприседал, и вроде даже обрел способность мыслить. Вот только вспомнить, как он здесь оказался, так и не смог. По-видимому, действительно был принесен из плена не такой уж подлой д`Орк. Наконец, набравшись сил и мужества, он и сам подошел к входной двери. Однако едва сделал шаг наружу, как ему показалось, что похмельные галлюцинации возобновились с новой силой. Перед глазами был сущий кавардак – точнее, живой клубок, в котором с трудом можно было распознать чьи-то руки, ноги и головы. В этой свалке не участвовала лишь Елена премудрая, да и та бегала вокруг дерущихся, и пыталась всеми силами вмешаться. Но никак не могла разобрать, за какую руку стоит хватать, а за какую нет. Увидев вышедшего короля, она в отчаянии крикнула:
– Да помоги же ты!
Со всей решимостью он тут же прыгнул к дерущимся, и начал отчаянно махать кулаками направо и налево. Кому-то при этом здорово съездил по уху, впрочем, и самому королю тоже изрядно досталось. Наконец, в нестройных рядах дерущихся наступила какая-то ясность, и они разделились на две кучки. В одной изрядно побитого и поцарапанного субъекта втроем держали разведчики, в другой в такого же субъекта цепко схватились д`Орк и поверенный.
– Что стоишь? – в свою очередь крикнула д`Орк Ивану-королю. – Помоги их связать.
Его величество стал растерянно озираться по сторонам в поисках какой-нибудь веревки. Но, ничего не обнаружив, скинул с себя рубаху и разодрал ее пополам. Каждой из этих половин и были связаны пленники. Разведчики, а за ними и поверенный с д`Орк устало повалились на землю.
– Ну и здоровы же драться, – уважительно сказал поверенный. – Еле удержали.
– А кто это такие?
– Можете себе представить, сами выскочили к нашему лагерю. Хотели было дать деру, да мы вовремя их остановили. А кто такие, сейчас узнаем, – и поверенный поднялся на ноги. – Ну? – обратился он к ближайшему пленнику. – Ты будешь говорить?
Тот демонстративно отвернулся в сторону.
– Погоди, – взяла его за руку д`Орк. – Скажи, Ванюша, помогло тебе мое колдовство?
– Помогло, – стыдливо буркнул Иван-король. Напоминание о его недавнем самочувствии было ему крайне неприятно.
– Это хорошо, – сказала д`Орк, и обратилась к пленникам. – Вот видите, этот милый король еще полчаса назад страшно мучился от похмелья. Вы, я так понимаю, представляете себе эти ощущения, и сколько они без оперативного вмешательства могут продлиться. Но мое колдовское вмешательство помогло ему практически сразу же обрести себя. И, между прочим, без всякой дополнительной рюмки. Вы понимаете, что я хочу вам сказать?
Оба пленника с затаенной опаской смотрели на д`Орк.
– Понимаете, по глазам вижу. Но с Ванюшей была белая магия. А сейчас я обращусь к черной магии, и с ее помощью выпотрошу вас до ниточки. Так что после моего допроса из вас уйдут все живительные силы, и вы будете походить на живые трупы. Слышали, небось, как в Средиземье покойников оживляют? Вот туда вам после этого и будет дорога.
– Может, не стоит так жестоко? Прошлый раз мы даже допрос не успели окончить, пленник в мир иной отошел, – подыграла ей Елена премудрая. – Давай лучше поручим отмолотить их как следует.
– Нет! Только колдовство! Хватит уже с ними со всеми цацкаться! – и д`Орк демонстративно закрыла глаза, показывая, что начинает колдовать.
– Еще немного, и ее из этого состояния уже не вывести, – в никуда вполголоса сказала Елена премудрая. – Очередные две невинных жертвы на нашей совести будут. И когда только закончится эта война…
– Не надо невинных жертв! – в ужасе закричали пленники. – Мы все расскажем. Только пусть она на нас не колдует. Пожалуйста!
Однако д`Орк не спешила приходить в себя. Она по-прежнему стояла в отрешенном состоянии, словно действительно готова была вот-вот начать колдовской допрос.
– Нас Муромский послал! – в испуге закричал один из пленников. 
– Задание было добраться до Василисы, и смотреть, что она будет делать, – подхватил другой.
– Только смотреть? – моментально вскочив на ноги, продолжили допрос разведчики.
– Да. Потому что все остальное ему и так о ней известно.
– Откуда?
– Не знаем. Мы люди маленькие. Нас послали, мы пошли. Сидр Сидорович сказал, чтобы мы не спускали с нее глаз. Ему надо, чтобы она не совершила ничего непредвиденного. А так и он, и Варвара знают, где находится лагерь, и что там предполагают делать в ближайшее время. Даже знает о том, что Василиса заключила союз с принцами, и они готовы вот-вот объединиться. А после войны сочетаться законным браком с Януарием.
– С кем!? – не понял Иван-король.
– С Януарием.
– С этим… С этим… – Иван никак не мог подобрать приличного слова. И, наконец, с нескрываемой злостью выпалил. – Она хоть и бывшая, но моя жена, и не может этого допустить!
– Ну, это уж вы сами со своей женой и разбирайтесь, почему она вам эту братию предпочла, – с некоторым удовольствием сказал один из пленников, уже совершенно успокоившийся относительно своего ближайшего будущего. Угроза черной магии миновала.
– А я разберусь, – последние остатки хмеля моментально слетели с Ивана-короля. – Если о себе не думает, пусть хотя бы о моей репутации позаботится! Она хвостом вертанет, и уедет с этим… Януарием. А мне здесь жить, и людям в глаза смотреть. Наши люди такую широту нравов не поймут!
– Ванюш, успокойся! – вполголоса сказала д`Орк.
Но успокоить взбеленившегося короля уже было невозможно.
– А-а-а… Ванюш… А почему ты не сказала дурак? Ты же так меня называла? Забыла? А я помню! Думаете, пьяный был? Дудки! Я притворялся! И все про вас знаю! И про Василису эту, супругу так называемую, тоже всегда все знал. Думал, она сама за ум возьмется, полцарства ей подарил. Не тут-то было! Ей извращения подавай! Да что же это такое в самом деле?!
Иван сел на землю и заплакал.
Все с жалостью смотрели на короля, только что пережившего целую бурю эмоций. Вот уж действительно – у больших людей и страсти большие.
– Не горюйте, Ваше величество, – опустилась рядом с ним на колени д`Орк. – Жизнь обязательно наладится. Не может быть по другому.
– А ты вообще иди к своему поверенному, предательница! Вон он как на тебя смотрит.
– Вы же сами говорили, что у него семья. Так что мы просто друзья. И нас это устраивает, поверьте... А вы меня, случаем, не ревнуете?
– Не обольщайся! У меня своя любимая девушка есть, я не хуже всякой Василисы! Да и Василиса… Эх… – вздохнул он. – Лучше не иметь ни любимых, ни друзей, никого. Кругом один обман…

Глава 16,
о пользе ротозейства

– Извини меня, – сказал Иван-король д`Орк, – я был неправ. Ты не предательница.
– Что же, Ваше величество, привело вас к такому лестному для меня выводу?
– То, что даже в твое отсутствие о наших новостях Муромский имеет подозрительно оперативную информацию. Чихнуть нельзя, чтоб об этом тут же не узнали сторонники богатыря. Но только к последнему предательству ты отношения не имеешь, а значит, чиста от подозрений.
– И это не может быть колдовство, – предположила Елена премудрая. – Если бы такое колдовство существовало, то все всё про всех бы знали, и жить стало неинтересно.
– Я бы выразился точнее – пресно, – добавил поверенный. – Ну какой интерес, если муж до свадьбы узнает, что жена у него будет ветреная, а жена про мужа – что тот станет любителем закладывать за воротник? А где же эмоции, где семейные скандалы и сладкие после этого примирения?
– Не скажи. Иногда эти сведения очень даже полезные, – сказал Иван-король. – Только не подумайте, я это не о себе говорю, – тут же поправился он. – Вообще.
– Ну если вообще, тогда все же лучше ничего не знать, – ответил ему поверенный. – В жизни должны быть не только хорошие, но и плохие сюрпризы. Потому что плохие – закаляют, – опередил он попытавшегося ему возразить короля. Однако тот все равно нашел что сказать.
– Бывают плохие сюрпризы, бывают скверные. Вот у нас как раз этот случай. Богатырь читает наши мысли.
– Надеюсь, до этого еще не дошло, – улыбнулась Елена прекрасная. – В наших краях такой магии точно нет.
– А допрашивать пленных магия есть?
– Ну вы как ребенок, Ваше величество, – рассмеялась д`Орк. – Я же не колдунья, и никакой магии не знаю. Так только – по мелочи. Голову в порядок привести, насморк по быстрому убрать. Ну еще что-нибудь вроде этого. Мы просто пугали, а они поверили.
– Послушайте, – предположил один из разведчиков, – а может, богатырь на своем драконе поднимается высоко-высоко в небо, так что мы его с земли почти не видим, и оттуда все обозревает? Может ведь такое быть?
– Наверное, – пожала плечами Елена прекрасная. – Другой версии все равно пока нет, так что сойдемся на этой.
– Хватит уже болтать, пора дело делать, – Иван-король поднялся и пошел к связанным пленникам. Они долго что-то обсуждали, Его величество никак не мог понять, что ему объясняют пленники, но наконец он вернулся весьма довольный собой. – Кажется, я понял, как нам к Василисе дойти.
– Интересно, – сказала Елена прекрасная, – я ведь и пошла сюда для того, чтобы уговорить тебя помириться. А ты и сам обо всем догадался.
– Какое примирение? После того, что она там вытворяет без меня? Даже слушать об этом не хочу.
– Зачем же мы к ней идем? Опять семейные разборки устраивать?
– Мы идем потому, что как раз семейным разборкам-то сейчас и не время. Объединимся, побьем богатыря, а потом и будем выяснять, что к чему. Но если у нее действительно какие-нибудь шашни с этим Януарием – не прощу. Пусть даже не подходит.
– А с этими что делать? – кивнули разведчики на пленных. – Не с собой же тащить?
– Предлагаю их отпустить, – сказала Елена премудрая. – Хуже того, что уже есть, не будет. Муромский все равно неведомым образом все про нас знает. Ну и пусть.
– На войне вообще-то так не поступают… – замялся поверенный.
– А мы ее не начинали, эту войну, – поддержал Елену премудрую король. – А коли не хотели войны, так и вести себя будем как мирные граждане, которые никому зла не хотят.
По лицам поверенного и д`Орк видно было, что им не по душе такая идея. Однако возражать они не стали.
– Мы не хотим назад к Муромскому, – удивили всех своим заявлением пленники, как только их освободили от пут бывшей королевской рубахи.
– Ну так идите на все четыре стороны, – с неприязнью ответила им д`Орк.
– И на четыре стороны мы не хотим. Все равно куда ни пойдешь, обязательно в чью-нибудь армию попадешь. Поэтому мы выбираем вас. Все говорит за то, что недолго богатырю тут злодействовать. Дадите вы ему окорот.
– А то!.. – довольно сказал Иван-король. Но потом вдруг с подозрением посмотрел на пленников. – А что ж вы мне тут голову морочили, когда объясняли, как к Василисе идти? Сразу бы и сказали, что проводите до самого места.
– Нам предварительно надо было между собой это обсудить. Вы, Ваше величество, забыли нам в рот кляп вставить, вот и выдалась минутка спокойно друг с другом о возникшей ситуации поговорить.
– О пользе ротозейства, – вздохнула Елена премудрая. – Хорошо, что в этот раз эта польза оказалась в нашу пользу. Только потом ты, Ванюша, уж не забывай возвращать вещи на место.
– Следующего раза не будет! – бодро ответил Иван-король. – Слышала, что народ говорит? Победа скоро!
– Да мы и воевать еще толком не начали, – вдохновились разведчики. – Только во вкус вошли.
– Ничего. Это не последняя война на свете. Еще куда-нибудь пойдете. Вы у нас теперь ценные кадры, вас любая армия с руками оторвет. А то, может, и у меня останетесь – советниками по безопасности. Давайте-ка в дорогу собираться.
Сборы были недолги. Все уже давно привыкли к походному ритму, и лишних вещей при себе не держали. Разве что перекусили как следует на дорогу, да набили едой дорожные мешки.
– Идти должно быть недолго, – рассказывал по дороге пленный. – По словам Муромского, Василиса, как перешла Душицу, сразу взяла влево, и там, на окраине седого леса и остановилась пока.
– Почему седого? – не поняла д`Орк
– А это народ так назвал, – объяснил Иван-король. – Там самые старые в наших краях березки, а молодые даже не приживаются. Вот и показалось кому-то, что березки эти должны быть седыми от своей старости.
– Каких только прозвищ не бывает на свете. – поддержала разговор д`Орк. – В наших краях есть гора под названием чучело, речка Живчик и даже поляна, которую все зовут лапоть.
– А у нас в столице, – пустилась в воспоминания Елена премудрая, – есть одноглазая улица и голозадый переулок.
– Забавно, – улыбнулся Иван-король.
– Кстати, просто очень объясняется. Раньше там была торговая лавка, в которой сидел одноглазый купец. Популярная очень лавка, он низкие цены держал, и к нему за покупками со всей округи народ стекался. Потому уважительно и прозвали – одноглазая.
– А голозадый переулок почему?
– Там интереснее история. Если думаете, что кто-то бегал со спущенными штанами, сильно ошибаетесь. Хотя примерно так и было. Объявились у нас два шарлатана. Давно это было, еще даже до Корунда, так что одни предания об этом остались. И вот эти шарлатаны стали распространять слухи, что они – первые на всю округу портные. Да такие, что лучше их платьев и не придумал никто. Конечно, все городские модницы к ним побежали наперегонки. А шарлатаны эти как объявили цену, так весь интерес к их услугам и пропал. Никому не по карману. Но только модницы стали друг за другом следить – кто все-таки из своего муженька целое состояние на одно платье выбьет.
– Конечно же, рано или поздно такой чудак нашелся, – предположил Иван-король.
– Вы не правы, Ваше величество. Хороший любящий муж просто обязан баловать свою супругу. Вот вы Василису баловали?
– Не ваше дело, – буркнул Иван-король, обругавший себя за то, что влез с расспросами. И без его помощи Елена бы досказала свою историю.
– Ну баловали, баловали. Не скрывайте. Вот и у нас нашелся такой муженек, который для своей обожаемой женушки влез в долги, разбился в лепешку, а нужную сумму, которую просили так называемые портные, раздобыл. А была у нее еще одна соперница, которая не терпела, когда кто-то одевался лучше нее. Как узнала, что не ей заезжие портные будут самое лучшее на свете платье шить, чуть не повесилась от злости. Но потом придумала выход. Что у мужа взяла, что у любовников своих многочисленных, но только собрала такие деньги, что этим шарлатанам даже не снились. Но она совсем не собиралась перекупать заказ и себе платье шить. Понимала, что это ничем хорошим не закончится. Соперница ее тоже дополнительные источники финансирования найдет, и все равно даст больше.
– Для чего же ей деньги тогда? – заинтересовались разведчики.
– А деньги ей были нужны для того, чтобы подговорить этих портных посмеяться над своей соперницей. И они, бесстыжие, от ее денег не отказались. Когда эта модница приходила на примерку, они вокруг нее суетились, без умолку болтали, и всячески изображали бурную деятельность. При этом вроде бы примеряли на ней новый наряд. Нахваливали при этом, расписывали, какой он прекрасный да неповторимый. Еще приговаривали при этом, как рассказывают, – здесь, мол подшить, а здесь – кружавчиков побольше…
– А на самом деле?
– А на самом деле с нее просто снимали то платье, в котором она пришла, и дама так и стояла голой. Даже без штанишек.
– И что же, она не могла понять, что на ней ничего не надето? – изумилась д`Орк. – Так не бывает.
– По всякому бывает, не только так. Просто эта модница еще когда только договаривалась, убедила себя в том, что это будет самый невероятный наряд. И потом только об этом себе и твердила. Поэтому и верила всему, что эти прохиндеи ей в уши вливали.
– А когда все это обнаружилось?
– Это не обнаружилось.
– Как так?
– А вот так. Это только обеим дамам казалось, что они все втайне делают. А на самом деле весь город был в эту историю посвящен. И как-то так получилось, что всеобщие симпатии оказались на стороне обманутой модницы. Поэтому когда она абсолютно голая вышла на улицу, все сделали вид, что так и должно быть, даже дети на нее пальцем не показывали. Наоборот все при встрече обязательно говорили, как она прекрасно выглядит, и как ей идет это платье.
– Даже муж? – изумился Иван-король.
– Он в первую очередь. Не будет ведь он признаваться, что заплатил деньги за то, чтобы весь город смотрел на его голую жену.
– И что, так всю жизнь и проходила без ничего? – продолжал допытываться Иван.
– Сразу видно, что это мужчина спрашивает. Разве можно в одном и том же все время ходить? То платье, что ей шарлатаны сшили, модница берегла, и надевала только изредка, по самым торжественным случаям. На приемы во дворец, например. Правда, после того, как король впервые увидел ее у себя во дворце в обнаженном виде, он эти приемы стал устраивать каждую неделю, а то и по два раза на неделе. И всякий раз норовил с ней уединиться где-нибудь в укромном месте. Поэтому если в нем вдруг возникала срочная необходимость, придворные всегда отвечали «А король-то – с голой». Это потом даже в поговорку вошло, вы, наверное, ее тоже слышали.
– Но муж-то как все это терпел?
– Муж, между прочим, оказался не только богатым, но и умным человеком. Он собрал все деньги, какие мог, и послал гонца в совсем дальние страны, откуда потом привезли для его жены платье совершенно невероятной красоты. Такое, что его супруга совсем потеряла голову, а соперница ее осуществила свое давнее намерение, и повесилась от зависти. Единственный, кто остался в накладе – король, которому больше нравился прежний наряд. Он до того обиделся, что отослал в конце концов супруга послом за тридевять земель. А жена уехала вместе с мужем, больше ее никто в наших краях не видел. Только переулок, где портные жили, в память об этой истории стали называть голозадым.
Как всегда бывает, за разговорами время бежало незаметно, и когда уже стало смеркаться, путников остановил громкий окрик:
– Стой, кто идет!
– Свои, – довольно закричали Иван-король и Елена премудрая. – Идите доложите своему командованию, что к нему гости.
Ждать пришлось недолго. Вскоре прямо к ним один за другим выбежали дорогие друзья. Впереди, словно на крыльях, несся водяной и громко орал:
– Ванюша-а-а-а… Дорого-о-о-ой!..
Остальные столь очевидных признаков радости не проявляли, да и сложно это было сделать на бегу. Иван-король с Еленой, впрочем, тоже не стояли на месте. Они сорвались с места и побежали навстречу. Радости, объятиям и всему такому прочему не было предела. Друзья, а вернее, единомышленники снова были вместе.

Глава 17,
в которой разлад разрастается

– Так вот ты какой, северный олень! – орал как безумный Илья Муромский. – Оказывается, к нашему приходу уже приготовились! Оказывается, нас давно поджидали! Ну хорошо, его пример другим наука. Мы еще что-нибудь придумаем.
– Обязательно придумаем, Илюш, – подобострастно поддакнул Сидр Сидорович. С того момента, как их передовой отряд, посланный на рекогносцировку местности, напоролся на тщательно спланированную засаду, он здорово испугался за исход военной кампании. Она и так с первого дня шла через пень колоду, а тут еще вновь пошли неудача за неудачей. Когда, казалось, наступил перелом, и они получили точные сведения о том, что происходит в лагере Василисы, ее успели предупредить, и доступ ко всякой информации оттуда оказался перекрыт. Последняя надежда была только на непобедимую репутацию богатыря.
– Что? Влип, очкарик? – уставился на Сидр Сидоровича Муромский. – Небось, теперь думаешь, как бы отсюда побыстрее свалить? А вот выкуси, – поднес он к лицу ненавистного братца своей сестры увесистую дулю. – Никуда отсюда не пущу, с нами останешься.
– Я, Илюшенька, никуда и не собирался, ты что? Мы вместе до самого конца. Но только, надеюсь, победного конца.
– Надейся, надейся, надежды юношей питают… Совсем бояться перестали. Бардак кругом. Воинам, заслуженным воинам, ветеранам наших боевых действий, прошедшим со мной огонь, воду и медные трубы какой день не выдают боевые сто грамм. Неслыханно!
– Трезвее будут твои ветераны! Воевать надо, а не винище хлестать!
– А это тебе, лицу гражданской национальности, не понять! Никогда не слышал, что война – есть продолжение политики иными средствами? Наша политика должна быть в том, чтобы любой солдат получал от своего командования всего и много. Тогда и воевать за нас будут с чувством, с толком, с расстановкой. Не так, как сейчас.
– Дорогой наш богатырь, хочу напомнить, что всю жидкость, где были хоть какие градусы, твои славные воины давно уже выхлестали. Ты ведь сам народные возмущения пресекал. Неужто забыл?
– И что, кругом ни капли не осталось? – растерялся Муромский.
– Даже полкапли нет.
– Надо идти завоевывать винные склады в других землях. Перспектива хорошо выпить должна с энтузиазмом отозваться в сердце любого нашего воина. Мы требуем продолжения банкета!
– Так я тебе о чем и толкую. Здесь, у нас, ничего не осталось. А в других местах можно пить хоть залейся! Представляешь?
– Дело говоришь! Мы еще повоюем! Но только наша победа возможна лишь в том случае, если мы в своем войске наведем порядок, дисциплинку подкрутим, строем ходить научимся. Вне строя любой болван пройдет. А ты научись в ногу! Так, чтобы когда команда «правой», от души бить по земле именно правой ногой, а не какой-нибудь левой! И при этом командира глазами поедать, приложив ладонь к виску!
– Так это от тебя зависит. Ты же у нас командир.
– Я командир, а вы кто? Утраченные иллюзии? Вы мои ближайшие помощники, и должны мне во всем помогать. А от вас один вред. То сидят про какого-то агента рассказывают, который все знает. А то, оказывается, этот агент нас на засаду выводит. Виданное ли дело! Тоже мне, нашли осведомителя…
– Он не мог переметнуться, – уныло произнес Сидр Сидорович. – Это какое-то стечение обстоятельств.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – довольно ухмыльнулся богатырь. Сидр Сидорович, который сидел с видом побитой собаки, ему очень нравился. Наконец-то он поквитается за все. – Отныне в лагере выполняются только мои распоряжения, и ничьи иные! Усек?
– Усек, – вздохнул Сидр Сидорович.
– Любая инициатива наказуема! Усек?
– Усек.
– Ты лично будешь следить за тем, чтобы мой боевой дракон был всегда сыт и чисто вымыт!
– Усек, – в очередной раз обреченно кивнул Сидр Сидорович.
– Когда командую «На месте стой!», чтобы все стояли! Не шелохнувшись!
– Так точно!
«Что бы такое еще придумать?» – с вожделением подумал богатырь, но поскольку ничего на ум не приходило, просто махнул рукой, и отправился к любимому дракону. Пора было кормить драгоценное животное, а то летать откажется. Навстречу ему под горячую руку попалась Варвара.
– Милая, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок? – злобно бросил он ей, не сбавляя хода. И даже не стал дожидаться, что обожаемая супруга скажет в ответ.
– Совсем умом тронулся наш воин, – глядя вслед Муромскому, сказала подошедшему братцу Варвара.
– Ничего, будет и на нашей улице праздник. Нам бы только связь с Василисиным лагерем наладить.
– А правда, ты не боишься, что мы проиграем?
– Пока Муромский остается твоим мужем – нет. Даже если сейчас Ванек или Василиса одержат локальную победу, мы соберем новое войско. В Илюшу все равно будут верить, именно этим он непобедим.
– Они не могут победить. Даже не имея никакой информации оттуда, хочу тебе сказать, что у них крайне неудобная диспозиция. С одной стороны – болота, с другой – Душица, через которую просто так всем их войском не переплыть. Им и отступать некуда, и нас атаковать сил не хватит. Они загнаны в угол, и мы обязаны этим воспользоваться.
– Не забывай, что у них появились союзники – придурочные принцы.
– Ведь говорили же в свое время – надо их с Василисой и королем рассорить так, чтобы они никогда не соединились.
– Говорили, говорили… Забыла, как мы это хотели сделать? Послать к Януарию Василисиных советников. А они пропали. Может, к Ваньку вернулись, а может, и домой сбежали. Вон, на наших посмотри – просто образцы мужества.
– Скорее эталоны вороватости. Мне кажется, это пока единственные, кто от нашей войны что-то выиграл.
– Что-то – мягко сказано. Только вчера остановил целую подводу, на которую грузили мебель из дворца. Спрашиваю – куда? Завхоз отвечает – в починку. Богатырь, мол, неудачно сел, и все сломалось. Поняла, нет? Целая подвода мебели от одного присеста богатыря сломалась!!! А у самого глазки так и бегают. Говорю – сгружай, не хочет. Требует, чтобы министры об этом распорядились. Вот так! Если снаружи посмотреть, вроде мы с тобой да Муромский над всем здесь начальники. А если изнутри – то наше драгоценное временное правительство! Сами ворюги, и еще среди всей армии сразу себе такого же ворюгу-помощника вычислили.
– А никого другого у нас пока нет. Не надо было Ванька из тюрьмы выпускать. Сейчас бы наверняка поддался уговорам, и сидел опять на троне, наместничал. Тогда бы и публику поприличней себе в союзники получили.
– Если бы, да кабы… Если бы с принцами рассорили, если бы Ванька сохранили. Что теперь о прошлом вспоминать?
– Потому что будущее непонятно. То ли, как наше временное правительство уважаемое, себе отходные пути готовить, то ли готовиться победить в решающей битве. Тебе чего больше хочется?
– А тебе?
– Морду богатырю набить. Только жаль, силенок не хватит.
– Почему? Не будет же он с дамой драться? Хотя бы морду его бесстыжую расцарапай, мне это тоже будет приятно.
– Вчера опять с гнусными намерениями приставал, – пожаловалась Варвара-краса. – Сил уже больше нет никаких отбиваться. И чем больше он нашу слабость чувствует, тем сильнее пристает. Трудно нам, женщинам.
– Хватит уже скулить, пошли-ка наших друзей министров найдем.
Сыскать членов некогда распущенного, а теперь набравшего силу временного правительства, было просто. Где еще можно было чем поживиться, значит, они там. Переписывали, инвентаризировали, оценивали, а потом все бесследным образом пропадало. Наутро же министр внутренних улучшений докладывал о том, что ночью случился очередной пожар, наводнение, или грандиозная драка, в ходе которой было переломано много всего. В крайнем случае, ссылались на богатыря, который опять неловким движением чего-нибудь сломал.
Вот и сейчас министры крутились на скотном дворе и прикидывали, кому бы спулить гору навоза.
– Это огромная ценность для сельского хозяйства, – горячился министр атаки. – Я точно знаю, что для выращивания хорошего урожая в первую очередь нужен конский или еще какой навоз.
– Ты глупости не городи, – не верил ему министр наемного труда. – Любой урожай выращивают в земле, а не в навозе.
– Но только его перед этим в землю вкапывают, абсолютно точно, – не сдавался министр атаки.
– Ты еще скажи, что капуста на деревьях растет. Это что же, по твоему, вся морковка, картошка, свекла, которую мы из земли едим, они вот во всем этом росли?
– Получается так.
– А может нам из чистой земли, без всяких примесей, к царскому столу доставляли? – с робкой надеждой спросил министр внешних сношений.
– Ну да, будет Ванек специально для тебя стараться. Он в этих краях с детства, может, и не такое еще едал, просто нам не говорил. Дикари кругом. Ты на речке Душице был? Аромат ее нюхал? Ну так что спрашиваешь?
Глаза министра внешних сношений налились яростью.
– Ненавижу! Всех ненавижу! Страну эту терпеть не могу. Народ этот мерзкий. А Ванька – больше всех ненавижу. Это ведь надо? Сколько у него прожили, а он, оказывается, все это время нас из навоза кормил! И сам оттуда ел!
В это время, крадучись, к ним подошел старичок, несмотря на летнее время одетый в видавшую виды душегрейку, из которой от ветхости лезла со всех сторон вата, а голову его украшал такой же древний заячий треух.
– Это вы, говорят, навозом торгуете? – поинтересовался он.
– Мы, мы… – закивали министры.
– Почем?
– Дешевле рыночных цен, отец… – пошел торговаться от имени всех председатель правительства.
– Милки, разве может что-то быть дешевле рыночных цен? Ведь если товар на рынке приобрели, стало быть, и цена у него была самая настоящая рыночная. Кого провести хотите?
– Ты, отец, крестьянин или экономист-самоучка? – с подозрением уставился на него председатель правительства.
– Шибко умный, – добавил министр внутренних улучшений. – Если крестьянин, так и торгуйся по крестьянски – цену свою назови, мы на нее еще столько же накинем, на том и поладим.
– По такой цене, милки, я и своего навозу наделаю, из собственных отходов. Мне дешевле станет.
– Ну так делай, что к нам пристаешь, от государственных надобностей отвлекаешь! – рассердился министр внешних сношений. – У нас знаешь, сколько еще в государстве неотложных дел? Не сосчитать!
– Никак что-то нераспроданное от прежнего государя осталось? Ни за что не поверю!
– Ты, отец, давай не хами. Нужен навоз – бери. Мы тебе скидку сделаем. Не нужен – проваливай.
– Сказать по совести, сынки, я не за навозом к вам. Мне Сидр Сидорович нужен.
– Невелика разница, – пробубнил себе под нос председатель правительства и кивнул, – А вон он идет. Только мы тебя к нему не пустим. Может, тебя подослал кто? Укокошишь братца жены нашего обожаемого богатыря, что мы тогда делать будем?
– И вообще, старик, ты какой-то странный, – с подозрением оглядел его министр атаки. – Торгуешься тут, навоза не покупаешь. Сидр Сидоровича зачем-то требуешь… В тюрьму бы тебя…
– В ней же, сынки, у вас должен король наш сидеть. Или не сидит уже? Проворонили? И как вы после этого воевать хотите, коли даже в такой ерунде ротозейничаете…
– Не твое дело! Давай, проваливай отсюда. Нашелся тоже умник. А не уйдешь, точно в тюрягу упрячем. Ты, может, не знаешь, что мы для Ванька палача выписали? А раз король сбежал, значит, на ком-то палач должен заработать. Не вхолостую же он сюда катился…
Однако подозрительный дед не только не ушел, но и, не обращая внимания на министров, деловито потрусил прямо навстречу Сидр Сидоровичу. Тот на него и внимания сначала не обратил, а потом, приглядевшись, несказанно обрадовался, и они в обнимку куда-то тут же удалились.
– Наверное, он предлагает навоз дешевле, – с обидой глядя им вслед, сказал председатель правительства.

Глава 18,
где министры получают задание

Разговор с подозрительным стариком продолжался достаточно долго. За это время министры не только успели найти покупателя на весь навоз, но и договориться разобрать крышу Иванова дворца, когда все уйдут из города воевать. Теперь вовсю шли торги относительно того, сколько должно стоить напольное покрытие. Министры, своими глазами видевшие во дворце невероятно красивую напольную мозаику, ни в какую не хотели уступать. Они считали, что товар того стоит. Покупатель и не против был выложить, сколько они просят, но хотел увидеть все собственными глазами – не брать же кота в мешке. Требование, безусловно, справедливое, однако выполнить его в ближайшее время не представлялось возможным по прежней причине. Слишком много там сейчас топчется всякого народа, и надо дожидаться, пока все уйдут. Именно это и пытались втолковать непонятливому клиенту, который никак не хотел отдавать задаток.
– Где у меня гарантии, что вы не отправитесь вместе со всеми на войну? – возмущался тот. – И с кого мне тогда спрашивать свои денежки?
– Мы? На войну? – не понял министр внутренних улучшений. – Вы в своем уме? Нас наняли поднимать экономику. А поднимать народ в атаку должен Муромский.
– То-то, погляжу, вы ее здорово поднимаете, экономику эту.
– Это не ваше дело, дорогой, какими путями мы боремся за процветание государства непобедимого Ильи Муромского. Вам товар предлагают – хотите, берите, хотите – нет.
– И вообще, вы что сегодня сговорились все? – не выдержал министр внутренних улучшений. – То дед какой-то поучал, как нам навозом торговать. Теперь ты иронизируешь. Какое твое дело, как мы ведем хозяйство? Если нам и придется перед кем отчитываться, то не перед тобой. Бери полы, не пожалеешь. Понял? Другого такого случая не будет. Они, чтоб ты знал, не просто красивые, а еще и утепленные. Зимой будешь как по летнему песочку по ним ходить. Не раз добрым словом нас помянешь… А коммерческий риск при таких операциях всегда неизбежен.
– Не люблю я риску-то…
– Никто не любит. Но по другому никак.
Покупатель был совершенно растерян от такого натиска. Полы из дворца ему страсть как хотелось себе в избу положить, жинку порадовать. Но с другой стороны у него в избе не столько комнат, сколько во дворце. А товар предлагали только оптом. «Мужиков, что ли, в деревне в долю взять? – размышлял он. – Аккурат на всех хватит, и еще даже про запас останется»…
Наконец он решился.
– По рукам! Сейчас маленький аванс, все остальное после личного осмотра.
Министры оживились.
– Не пожалеешь!
– Демпинговые цены! Только сегодня! Завтра дороже будет! А сегодня тебе несказанно повезло. У нас неслыханные скидки, – суетились они вокруг все еще не желавшего расставаться со своими деньгами клиента.
Тут совершенно некстати опустился на своем любимом драконе богатырь. Слегка перепугавшиеся министры быстро развернули мужика, шепнув напоследок «Мы тебя сами найдем», и отправили его куда подальше. Аванс, однако, не забыли забрать.
– Что за шум, а драки нет? – довольно поинтересовался Муромский, ступая на землю.
– Приходили, дорогой Илюша, помощь свою предлагать, – подобострастно брякнул министр связей первое, что пришло в голову.
– Что ж вы его назад отправили?
– Мы не отправили. У него полк тут неподалеку, в лесной балке стоит. Он за ним и пошел, – вдохновенно врал министр связей.
– Проверенный товарищ? Не продаст? – прищурился богатырь.
– Могила! – сурово насупился председатель правительства. – Но только пока не надо о нем супруге вашей драгоценной, Варваре-краса длинная коса или Сидр Сидоровичу докладывать. Пусть это станет для них приятным сюрпризом.
– Все хорошо, прекрасная маркиза, – в своей обычной манере согласился Муромский.
– Ага, вот вы где! – неожиданно появился только что упомянутый Сидр Сидорович. – А я вас повсюду ищу!
– Ну что, продали? – участливо поинтересовался у него председатель правительства.
– Что продал?
– Как что? Навоз! Этот дед же за ним приходил…
Сидр Сидорович уставился на министров ничего не понимающим взглядом. Наконец до него дошло.
– А-а-а… Да нет, мы в цене не сошлись. Он сказал, что обязательно вас в ближайшее время найдет. Только, говорит, ему надо не столько, что вы предлагали, а в десять раз больше. Если наберете, он все сразу и купит – по той цене, что скажете. Даже торговаться не будет, так ему все это надо!
– Торговаться не будет? – выдохнули министры. – А когда придет, сказал? Мы успеем ему все собрать?
– Послезавтра вроде собирался.
– Спасибо вам за рекомендацию. Как и положено, десять процентов ваши.
– Десять процентов чего? Навоза? – начал закипать Сидр Сидорович. Никак он не ожидал, что министры так легко попадутся на удочку.
– Почему навоза? Десять процентов от цены, что дед уплатит.
– Вы еще и меня хотите кинуть? Того, кто вас на эту работу принимал? С каких это пор агентам всего десять процентов возвращают? Вы в своем уме? Да я вас в тюрьме сгною!
– Пятнадцать, – моментально среагировал министр атаки.
– Двадцать! – пошел еще дальше министр связей.
– Тридцать пять, – первым понял, что запахло жареным председатель правительства.
– Когда дойдете до ста процентов, скажете, – взбешенный Сидр Сидорович круто развернулся на месте, и быстро пошел прочь, кинув на ходу богатырю, – Зайди!
Тот смущенно посмотрел на министров и развел руками:
– Кажется, дождь собирается...
– Мы долго еще здесь будем прохлаждаться? – с нескрываемой злостью встретил Сидр Сидорович Муромского. –  Эти министры проклятые тут на нашей крови жируют, а мы терпим.
– Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, – развел руками богатырь.
– Хватит чушь нести! Лучше меня слушай! Агент приходил, рискуя жизнью пробрался через все кордоны…
– Понимаю, – согласно кивнул головой Муромский. – Казачок засланный…
– Пусть будет так. Ты главное слушай. Он утверждает, что Василиса с принцами уже разработали целую секретную операцию против нас.
– Опера-а-ацию? – протянул богатырь. – Ы?
– Что Ы?
– Ну, операцию Ы… Чтоб никто не догадался…
– Нет, – стал выходить из себя Сидр Сидорович, – это будет программа А, время Ч, день М и час Икс – чтобы о них знали все! Ну что глупости опять говоришь? Если операция секретная, то конечно о ней никто не должен догадываться, как ее ни называй.
Богатырь с умным видом и непонимающими глазами согласно кивнул.
– О чем я? – замялся Сидр Сидорович. – Ах, да. Агент ко мне приходил. Извини, казачок засланный. Про операцию рассказал. Пусть даже Ы. Операция эта начнется послезавтра. Войска Василисы и принцев будут действовать совместно. Сейчас собирается еще третья армия – Ивана-короля.
– Откуда у них людишек-то столько? – опешил богатырь. – Ведь не было же никого?
– Не было, так будут. Надо было не волю своим пьяницам здесь давать, а порядок наводить. Это принцы все сумасшедшие. Наворовали у нас народа в бесчувственном состоянии, отрезвили и в отдельный полк сколотили. Ну а дальше уж процесс сам пошел. К одному кум приехал и остался, к другому – брат или собутыльник бывший, не знаю, товарищ детства, например. В общем, у них за короткий срок сколотилось народу видимо-невидимо. Я бы ни за что не поверил, но агент мой – товарищ проверенный, врать не будет. А значит, против нас, дорогой мой непобедимый и легендарный, готова уже выступить не армия, а армада. Усек?
– Усек.
– И теперь все, я подчеркиваю – абсолютно все, в твоих руках. Как ты покомандуешь, так и будет. Усек?
– Усек.
– Побеждать будем?
– Усек.
– Не усек, а да. Или так точно!
– Так точно, да! Усек!
– Тогда вот тебе секретная карта с диспозициями, вот тебе листочки, где все о численности вражески войск указано, ну и всякие такие другие дополнительные сведения. Изучай, и разрабатывай контрмеры.
Богатырь покраснел.
– Ну что еще?
– Как бы это сказать-то? Неграмотный я.
– Что, даже карты не можешь читать?
– В наше время как-то не принято было…
– Что же в ваше время было принято?
– Проще все было, понятней. Мы ведь и сами люди простые, без всяких этих интеллигентских штучек. Вскочил на коня, и поскакал… Зачем на коне карта? Только с седла будет сваливаться.
– Отстал ты, Илюша, от жизни. После победы за парту усядешься, цифры и буквы будешь учить. Посмотри на себя – голова всякими премудростями набита, а употребить их с толком не можешь. Образования не хватает, широты кругозора.
– Зато говорю всегда к месту...
– Да уж… Ладно, отсталый ты наш. Бери все эти листочки, карту подмышку и топай к супруге своей, она точно грамотная, поможет. Скажи, я послал, а то будет ворчать. Срочно разработаете с ней план ответной наступательной операции.
– Да уж будет, – покорно согласился Муромский.
– И воришек наших попроси ко мне зайти.
– Всем выйти из тени! – скомандовал, появившись перед министрами, богатырь. – Сидр Сидорович вас к себе просют…
Даже несколько десятков шагов Илюша уже не считал нужным топать пешком. Он опять взгромоздился на верного дракона, и тот, поднявшись невысоко над землей, аккуратно понес непобедимого воина к законной супруге.
Министры блудливо засуетились, было даже решили, что пора из города, где практически не осталось, чем поживиться, валить… Но потом, проводив взглядом дракона и Муромского, успокоились, и решили, что ничем особенным этот визит им не грозит. Если их до сей поры терпели, то дальше тем более терпеть будут.
– Как живется? – елейным голосом поинтересовался Сидр Сидорович, когда министры предстали перед ним.
– По разному, – почему-то намеренно окая, ответил за всех председатель правительства. – Суровое нынче время-то, кому сейчас легко…
– Это ты правильно заметил. Нелегко. А будет еще тяжелее, когда мы войну проиграем. Тогда у вас все нажитое незаконным путем отберут. С голым задом останетесь…
– Не по сказочным понятиям это… – продолжая окать, возразил председатель.
– У нас все на законных основаниях, – недовольно загудели остальные министры
– Что ж теперь, законному правительству кусочка не отщипнуть от казенного добра?..
– Если бы кусочек… А то ведь вы все, что можно себе захапали…
Министры опять недовольно зашумели.
– Ну ладно, ладно… – успокаивающе поднял он перед собой руку. – От Ванька, небось, не убудет. На все, что было, я глаза закрываю. Но и вы мне службу сослужите. Достать надо кое-что. Достанете – можете все, что наворовали спокойно отсюда вывозить, и сами убираться. Задерживать не стану. Ну а нет – с прежним королем, которому советы давали, дело будете иметь…

Глава 19,
про любовь

С наибольшим волнением все ждали, как произойдет встреча Василисы с Иваном-королем. Примутся ли они опять выяснять отношения, или, наоборот, помирятся. Не вышло ни того, ни другого. Бывшие супруги сдержанно поздоровались, даже проявив некоторую видимость радости после долгой разлуки. Но и только. Наедине друг с другом старались не оставаться, ну а при посторонних – пусть даже и друзьях, какие могут быть разборки. Правда, случился момент, когда все чуть было не переросло в очередную стычку. На совещании по поводу дальнейшего плана действий Иван как-то особенно тепло поблагодарил Лизоньку, и Василиса посмотрела на него ироничным и понимающим взглядом.
Король смутился, но тут же перешел в атаку.
– Потому что она дело говорит. Мы как встретились, о чем только ни болтали. Что вы делали, да как поживали? Можно подумать, это нельзя потом обсудить. А дельных предложений, как нам с Муромским биться, наперечет. Не до того, наверное…
– Конечно, Ванюша… – умиленно глядя на бывшего мужа, согласилась Василиса.
– А я не понимаю твоей иронии. Есть что сказать по существу, говори, а так – придираться друг к другу – все здоровы!..
– Ну что ты? Я – и по существу? Конечно, не буду больше придираться – ни к тебе, ни к кому бы то ни было еще. Я и по существу-то говорить не умею, ты ведь знаешь…
– Извините, – смутилась Лизонька. – Я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились. Тем более, как мне кажется, я не давала повода.
– Конечно, не давала, – моментально подхватил ее слова Иван. – Просто некоторым очень хочется на все смотреть через увеличительное стекло. Ей говоришь два, а она видит двадцать, ей – пять, а у нее пятьдесят.
– А ты, милый, предпочитаешь с другой стороны бинокля на все наблюдать. Все видят пять, а для тебя – ноль пять. Не так?
– Стоп! – первым из свидетелей этой стычки нашелся водяной. – Так мы далеко не уедем. Немедленно прекратите!
– Никто и не начинал, – недовольно проворчал Иван-король, но действительно замолчал.
С другой стороны, опустив глаза, и также молча сидела его бывшая любимая супруга.
– Ну вот и ладно, – миротворчески продолжил водяной. – Будем считать конфликт исчерпанным, и продолжим наше совещание. Кому предоставить слово?
– Я хочу сказать! – поднял руку дед МикитА. – У меня есть ряд очень важных и очень секретных для всех вас сообщений, после чего мы должны будем принять серьезное решение.
– Извините, – прервала его Лизонька. – Можно вы мне обо всех секретных сведениях потом расскажете? У меня голова болит, мне выйти надо.
– Ты ведь колдунья, наворожи, все пройдет, – простодушно заметил леший. Но, поскольку ему вовремя под столом наступила на ногу Машутка, быстро поправился. – Хотя, конечно, свежий воздух – самое лучшее лекарство.
Совещание продолжалось, но возвращаться на него Лизоньке не было никакой охоты. Она понуро слонялась туда-сюда, размышляя о превратностях жизни. На душе было очень грустно. Не то чтобы она была как-то сильно влюблена в Ивана-короля, но он ей нравился, это точно. Понравился еще в ту первую встречу. Однако тогда он уже был не один, а с обожаемой заколдованной принцессой. Никто, кроме нее, этого не видел, да и не мог видеть. Но и сказать она ничего не могла, иначе нарушилось бы всякое колдовство, и кто знает, как долго потом пришлось бы Василисе ходить по беду свету в образе Рыцаря. Вообще-то сказочными законами предписано, чтобы жених и невеста, соединившиеся таким вот причудливым способом – как Иван с Василисой, жили потом душа в душу долго и счастливо. Но то ли какая волшебная программа на них в этот момент сбилась, то ли действительно у каждого правила есть свои исключения, но вот не получается в этой семье взаимопонимания.
«А он действительно ничего, красивый, – подумала Лизонька. – И я ему, кажется, нравлюсь. Я тоже красивая. Я самая красивая! Я должна мужиков штабелями у своих ног складывать, а он, дубина бесчувственная, только сейчас на меня как надо посмотрел!»
Лизонька пошмыгала носом, но от желания немедленно поплакать удержалась. Только обреченно подумала, – «В том лесу, где я живу, штабеля могут быть только с дровами… Какие уж мужики… До ближайшего лешего – и то три дня на коне скакать. Вот и зарюсь на чужих мужей».
Однако душевная грусть не проходила, и Лизонька, не заметив как, пошла куда глаза глядят. Собственно, из их лагеря глаза могли глядеть только в одну сторону – к соседям. Василиса с Януарием хоть и договорились жить самостоятельной жизнью, только воевать сообща, но обе армии не стали далеко отходить друг от друга, и из одного лагеря в другой можно было дойти в течение часа. Самое интересное, что, несмотря на все кажущиеся моральные противоречия, они довольно быстро сдружились, и из одного лагеря в другой быстро протоптали заметную тропку, которая вот-вот должна была перерасти в ровную дорожку. Налаживанию контактов немало способствовало и то обстоятельство, что принцессы из войска Януария оказались не такими гордячками, как казались со стороны, и, даром что благородного происхождения, отличались простотой и покладистостью. Вот и сейчас с кукурузного поля, что стояло неподалеку, раздавался жизнерадостный смех какой-то парочки.
«Ливень, что ли, им наворожить?» – лениво подумала Лизонька. Но потом отказалась от своих намерений. Пусть хоть кто-то порадуется жизни во всех ее проявлениях.
Вскоре на дальней полянке ей увиделся силуэт одиноко сидящего молодого человека.
«Я какая-то озабоченная становлюсь», – с неудовольствием решила она, однако на всякий случай решила подойти и посмотреть, кому это по нраву пребывание в компании с самим собой. Действительно, это был незнакомый молодой человек. 
– Я тебя знаю, – не оборачиваясь, сказал он. – Тебя зовут Лизонька.
– Ты ведь даже не повернулся. У тебя что, глаза на затылке?
– Мы с тобой некоторым образом коллеги. Я тоже немного колдун. Вот сейчас почувствовал, что сзади подбирается кто-то обладающий магической силой. А во всей округе только ты одна такая и есть…
– И ты. Выходит, нас двое…
– Брось… Какой из меня колдун. Так, самоучка. Пытался когда-то все постигнуть самостоятельно, потом даже с учителем одним договорился, но так толком ничего не вышло. Нет у меня для этого способностей. Только пыль в глаза умею пускать, и дурацкие заклинания придумывать. Люди же легковерны, им чем туманней фразу скажешь, тем легче они поверят в твои невероятные способности. Тем и пользуюсь…
Лизонька фыркнула от смеха.
– Слушай, а у нас-то тебя, по-моему, больше Муромского боятся. Считают, ты какой-то секрет особый знаешь, и что когда мы богатыря начнем побеждать, ты обманешь всех – и нас, и твоих принцев. Произнесешь невероятное заклинание, которого еще никто никогда не слышал, и Муромский станет твоим. И вообще – говорят, мир еще не видел такого могучего и таинственного колдуна…
– Правда, что ли? – наконец обернулся к ней молодой человек.
– Ну!
– Они ошибаются, – поднялся он на ноги, глядя на Лизоньку грустными глазами, в которых, правда, уже плясали веселые искорки.
– Они не могут ошибаться. Они обманываются.
– Есть какая-то разница?
– Есть. Обман – это уже колдовство.
– Но колдовство – это не обман.
– А вот об этом знаем только мы.
Молодые люди стояли друг против друга, и сами не заметили, что перестали говорить вслух. Их диалог продолжался, но только теперь они ловили мысли, чувства, переживания… Им хватало жеста руки, тени улыбки, чтобы сказать то, что было не передать словами. И казалось, они уже давным-давно знают друг друга, а вокруг – нет ничего, совсем ничего, не щебечут где-то в деревьях птицы, не шумит листва, не хохочет вдали все та же неугомонная влюбленная парочка.
Только они.
Только упоительный воздух кругом.
Только объединяющее их колдовство. Истинное или натужное – без разницы…
Совещание между тем продолжалось. После изложенных дедом МикитоЙ сведений единомышленники не сразу пришли в себя. Наконец слово взял Иван-король.
– Получается, что командование мне нужно брать на себя. В канун решающей битвы не хочу, чтобы самой смертельной опасности подвергался кто-то из вас. Ты отдаешь мне свои полки? – посмотрел он на Василису.
– Да.
– В подробности операции нужно посвятить Януария. Мы не можем использовать главного союзника вслепую. К тому же у него, как я слышал, есть какой-то необыкновенный колдун. Может, они с нашей Лизонькой объединят усилия для общей победы, – с максимальной открытостью посмотрел король на Василису при упоминании о Лизоньке. На лице у бывшей супруги в этот момент не отразилось ничего.
– Может, не надо нам этого Лодочника? – предположил водяной. – Он, как все говорят, какой-то не совсем нормальный и при этом себе на уме. Не знаешь, что от него ждать, и в чью сторону обернется его колдовство.
– Мне кажется, – сказала Василиса, – его и сам Януарий побаивается. Уж и не рад, что связался.
– Зачем брали тогда, если боится?
– Считали, что богатыря и его окружение со всеми их драконами иначе не победить. 
– Вот пусть этого Лодочника заодно наша колдунья и прощупает на предмет искренности намерений. Это у нее должно получиться без всякой волшебной книги. Она у нас ведьма со стажем, – Иван-король намеренно грубо говорил о Лизоньке, чтобы успокоить Василису. Да и себя тоже.
– А что, без колдовской помощи мы уже не можем воевать? – удивилась д`Орк. – До сих пор и по отдельности у нас кое-что получалось. А теперь, когда мы вместе, мы просто обязаны выиграть в честной борьбе. Считаю, их вообще надо изолировать из обеих армий. Ни одно соседнее государство не признает легитимности нашей победы, если мы достигнем ее с помощью темных сил.
– Ты что?! – возмутилась Машутка. – Не знаю, что там за Лодочник такой, а наша Лизонька – добрая и замечательная. Она не способна на гадости. Ванюша, скажи ей!
– Действительно, – ровным, без всяких эмоций голосом, поддакнула Василиса. – То, что у нас тут по ее поводу стычка произошла, ни о чем не говорит. Это наши прежние счеты. А Лизоньку мы давно знаем. Она с нами всей душой, а значит, никаких темных сил нет, и не может быть. Ведь мы в этом военном конфликте пострадавшая сторона, а не Муромский, – и Василиса довольно посмотрела на д`Орк.
– Вам видней, – не стала та настаивать на своем мнении.
– Они правильно говорят, – Иван обрадовался поводу заступиться за Лизоньку, который бы не вызвал сильной вспышки ревности у Василисы. – Она не способна на гадкие поступки, а значит, ни о какой нелегитимности ее помощи речи быть не может.
– Ну и пожалуйста! – д`Орк вообще-то не ожидала, что король так явно выступит против нее. Мог хотя бы промолчать…
– Мы отвлеклись, – вернул всех в нужное русло дед МикитА. – Давайте еще раз обсудим план нападения. Итак, основной удар должно на себя принять войско Василисы, которым будет командовать Иван-король. Именно оно составляет главную силу, и бьет богатыря во фланг, обходя столицу с левой стороны. Но перед этим должны сказать свое слово принцы, имитирующие атаку в лоб расположения Муромского, а также армия Ивана-короля, которая стоит в резерве. Она должна вступить в бой после того, как противник будет измотан предыдущими военными действиями. Основная цель – захватить богатыря живым или мертвым. Лучше все-таки живым, мы не убийцы какие-нибудь. Ну а там решим, что с ним делать.
– А это точно, что когда он окажется в наших руках, Варвара по-прежнему будет иметь над ним власть? – спросил Игоряша.
– По всем сказочным законам ее супружеская власть не потеряет никакой силы. Это точно, – уверенно подтвердил дед МикитА. – А это значит, что никуда они от Муромского далеко не убегут, будут неподалеку крутиться, как бы наша битва ни складывалась.
– Рискованный план, – довольно сказал водяной. – Но тем и хорош. Без риска победы не одержать.

Глава 20,
с дождем

– Да нет же, это просто, – счастливая Лизонька, смеясь, пыталась научить Лодочника вызывать дождь. – Закрой глаза, и попробуй вообразить, что вокруг тебя только небо. Большое-большое. Синее-синее. И на нем – ни облачка! Представил?
– Представил.
– Теперь впускай его внутрь себя, и представь, что это не небо вокруг тебя, а ты вокруг неба.
– Кажется, получилось.
– Помнишь, где у тебя левое ухо?
– Конечно.
– Так вот это уже не ухо. Это – маленькая тучка. Она постепенно разрастается, и опускается вниз, в твое небо, которое внутри. Ну?
– Сейчас, подожди.
Лодочник напрягся.
– Оно не хочет опускаться!!!
– Должно!
– Она капризничает! Говорит, что оно не тучка, а легкое облако.
– С правым ухом та же история?
– Кажется, да.
– Хорошо! Тучка – это твой нос! Представь, что твой нос превращается в маленькую, наполненную дождем тучку. Ну-ка покажи, кстати, свой носик. Ой! Это не тучка с дождиком! Это грозовое облако! И оно двигается куда-то внутрь тебя. Ощутил?
– Сейчас-сейчас, вроде бы получается.
– Ну?!
– Есть! Оно колышется внутри. Только мне это неприятно, и хочется от него быстрее избавиться. Милая, оно не захочет наружу кратчайшим путем?
– Успокойся, так и должно быть. И вообще для колдуна кратчайший путь – это не то, что для обычного человека. Не теряй концентрации! Думай только о небе и о своей грозовой туче. Оно переливается фиолетовым цветом, и готово обрушиться на все вокруг животворящим ливнем… Ты это чувствуешь?
– Еще бы! Особенно то, что из этой тучи вот-вот посыплются громы и молнии. И все во мне! Я этого не выдержу!
– Выдержишь!!! Терпи!
– Не получается!
– Еще немного! Твоя туча должна вырваться на самый верх, чтобы подарить настоящий летний ливень всем-всем-всем… Он будет таким же сильным и таким же восхитительным, как наша любовь! Ты согласен со мной?!
– Согласен!
– Ты меня любишь?!!
– Да!!!
– Тогда выпускай!!!
В момент все кругом переменилось. Откуда ни возьмись налетел ветер, и закружил в восхитительном танце все, что не могло улежать на земле. Опавшие листья подлетали до самых макушек деревьев и, словно новогодний серпантин, опускались на головы молодых людей, стоявших в обнимку.
– У тебя получилось, – счастливо шептала Лизонька Лодочнику.
Где-то вдали предупреждающе прогрохотал гром.
– Нет! Это у нас получилось! – закричал изо всех сил Лодочник – так, чтобы его услышали как можно дальше.
Но разве мог он перекричать завывание ветра, страшный грохот, раздававшийся с небес и шум невероятной силы ливня, обрушившегося на них. Стихия торжествовала вместе с их любовью! А потоки воды, которые неслись сначала с неба, а потом по земле во все стороны, делали чище и светлее весь мир! Как только может делать светлее мир настоящая любовь…
Не радовались дождю только в бывшей Ивановой столице, где еще стояло готовое к выходу войско Муромского. Больше других злилась Варвара.
– Ты помнишь, – раздраженно говорила она братцу, – чем закончилось наше первое наступление, которое вот так же началось в дождь? Этот балбес, супруг мой так называемый, раскапризничался, нам пришлось возвращаться, и в итоге мы с позором бежали…
Стоявший тут же Муромский, при котором, совершенно не стесняясь, говорила все это Варвара, попробовал по-своему оправдаться.
– Ты видела, чтоб я свои яблочки какой-нибудь гадостью поливал?
Варвара одарила его очередным усталым взглядом.
– А я поливал! – довольно продолжил богатырь, и сам же рассмеялся своей шутке.
Семейная сцена могла бы продолжаться бесконечно, но тут влетел совершенно перепуганный председатель правительства.
– Беда у нас!
– Ну что еще?
– Вы просили пороху доставить, и в нужные места закопать…
– Просил.
– Мы доставили… А закопать не успели! Дождь пошел! Ну не ожидали мы!
Сидр Сидоровича словно кирпичом по голове ударили.
– И что, даже не догадались ничем прикрыть от дождя? Вы понимаете, что натворили?
– А чем прикроешь-то? Это ведь не дождь, а наказание. Вон поливает какой, и конца не видно. От него не спасешься. В армии, я слышал, уже говорят, что это нехорошее знамение. Больших несчастий ждут.
– Несчастье, – медленно, по слогам, начал произносить Сидр Сидорович, – постигнет вас, если к вечеру вы не доставите мне еще такую же партию сухого, самого сухого, наивысушенного пороха.
– Никак невозможно, – развел руками председатель. – Все дороги размыло. Вы же знаете, какие у нас дороги. Они и в солнечную погоду малопроходимые. А сейчас, когда отовсюду хлещет вода, и вовсе превратились в болота. Если хотите знать мое мнение, мы оказались в мешке. Этот ливень отрезал нам пути не только к отступлению, но и к атаке. Пока все не подсохнет, о военных действиях и думать нечего.
– И что, за пределы города даже шагу нельзя ступить? – упавшим голосом спросила Варвара.
– Можете попробовать, сомневаюсь, что у вас получится.
– Ай, карамба… – горестно промолвил богатырь. – Каково это вам тут без меня-то будет?
– А ты куда денешься? – удивилась Варвара. – Мы, дружок, теперь неразлучны. Или ты думаешь, что богатырские ноги в грязи не вязнут? Ошибаешься! Мы все тут по уши в одной и той же грязи. Причем, в прямом смысле этого слова! Вот ведь понесла нас нелегкая – с грязью и дикарями воевать!
– Это для тебя, дорогая, грязь! А для дракона моего – тьфу! И растереть, – довольно осклабился  богатырь. Ему вообще почему-то с началом ливня страшно все стало нравиться. – Вот погоди, утихнет дождик, я вскочу ему на спину, и поднимусь куда-нибудь к самым небесам… Ты не представляешь, как там просторно, и как легко дышится! Хочется петь красивые походные песни, и погромче!
– Не надо походных песен, –  подскочил на месте Сидр Сидорович. – И красивых песен тоже не надо. Никаких не надо. Лучше ответь мне на один маленький вопрос.
– Спрашивайте – отвечаем!
– Скажи, а ты, как я помню, всех трех драконов ведь объездил?
– Разумеется! Ведь я должен был выбрать лучшего!
– Но остальные два тоже знают, что такое всадник у них на шее?
– Вы со мной, что ли, хотите полетать?
– Не я. Друзья наши общие. Которые провинились только что. Они сейчас усядутся на двух оставшихся дракончиков, и полетят вместе с тобой прикупить для нашей армийки немножко порошочку. В смысле пороху, – тут же поправился он. – А если не полетят, мы им тут секир-башочку устроим. Все равно терять нам нечего.
– Не полетим! – твердо сказал председатель правительства. – Во всяком случае, я не полечу! Я боюсь! Я вниз упаду!
– Рожденный ползать, летать не может, – тут же согласился с ним Муромский. – Ничего не поделаешь…
– Рожденный ползать может летать на шее у других, – категорически отрезал Сидр Сидорович. – Или будет ползать дальше, но уже без головы.
– Это нарушение конвенции, – попробовал защититься председатель, опять переходя на окание.
– А мне плевать на все конвенции вместе взятые! – заорал Сидр Сидорович. – Мы войну из-за таких, как ты, сейчас проиграем. Потому что если тебя отрядили в тыл фронт обеспечивать, так обеспечивай, а потом навозом торгуй! Понял, нет?
– Не надо на меня кричать, пожалуйста, – попросил, окая, председатель правительства. – Я этого с детства не люблю. Если вам это очень надо, так бы и сказали. Сейчас пошлю кого-нибудь, привезут…
– Не кого-нибудь, а все вместе полетите! И каждый по мешку на собственном горбе привезет! И скажите спасибо, что не по два! А понадобится, еще раз слетаете! Я все сказал! Давайте собираться.
– Надо дождаться, когда дождь закончится, – сказал богатырь. – Драконы – существа нежные, они в ливень плохо крыльями машут, упасть могут.
– Чего? Еще ты тут будешь палки в колеса вставлять?! Драконы – существа подневольные! Когда велели, тогда летят! Пусть заодно на тучки огоньком дыхнут, может, рассосутся…
Спорить с вышедшим из себя Сидр Сидоровичем решительно было невозможно. Муромский невозмутимо повернулся через левое плечо и пошел готовить к полету драконов. А председатель правительства потрусил к своим собратьям – рассказывать об очередном барском капризе.
– Что-то ты больно крут, – удивилась Варвара. – Никогда тебя таким не видела.
– Я и сам такого от себя не ожидал. Нервы сдают, прости... Хочется, чтобы скорее это все закончилось. Хуже нет ожидания, да еще в нашей ситуации. И дождь еще этот проклятый – все карты спутал…
– На дождь не сваливай. Он для всех един. И если он нам здесь столько проблем принес, можешь представить, что у Ванька в его лесу творится. Они из него еще неделю не смогут выйти. Так что мы стихию благодарить должны, она нам лишние дни на подготовку дала.
– Может, дала, а может, не дала. Время рассудит. Что там, сходи, посмотри, правительственная делегация наша улетела?..
Варвара вышла на улицу в тот момент, когда откуда-то с высоты, сквозь шум непрекращающегося дождя, еще можно было расслышать клич богатыря:
– Жить хорошо!
– А хорошо жить еще лучше! – вторил ему то ли министр наемного труда, то ли министр внутренних улучшений.
– Улетели! – доложила она. – Век бы их не видеть!
– Теперь-то как раз наоборот, – ответил ей Сидр Сидорович. – Теперь-то как раз очень нам их надо видеть. Но только в добром здравии и при условии выполнения задания. Наступает решающий момент. Ты слышишь?
Варвара напряглась.
– Да нет, вроде тихо. Или ты про дождь?
– Я не про дождь. Ну как же ты не слышишь? Это победные фанфары трубят! И они играют для нас!

Глава 21,
о новом способе борьбы с драконами

– Куда же ты пойдешь? Посмотри, что на улице творится! – пыталась остановить Ивана Василиса. – Пусть хотя бы дождь кончится.
– Я не могу ждать, потому что и нас никто ждать не собирается. Время дорого. День, два – и будем думать о дожде, об урожае, о любви… На все хватит времени. А сейчас  – нет. Извини.
Следом за Иваном столь же решительно шагал Януарий. В предстоящей битве он был вторым после Ивана лицом. И теперь от них двоих зависел исход войны. Все понимали, что второй битвы уже не будет. Да, на их стороне были те, кто не имел опыта военных кампаний, кто не привык спать в под открытым небом, укрываясь видавшей виды шинелькой. Они не умели, и не любили ходить строем, бодро ударяя ногами в такт под ритм военного барабана. По совести сказать, и военачальники их были такие же – совершенно гражданские лица, до недавнего времени одолеваемые своими бытовыми проблемами. Ведь не один же Иван-король любил, разводился, влюблялся, думал о том, как он будет жить завтра.
Но они любили своих родных, свою землю, свою мирную беззаботную жизнь. Вот поэтому-то и стали сейчас под знамена Иванова войска, хотя вполне могли отсидеться дома. Никто никого силком на эту войну не тащил.
Что же касается принцев… Скажем так – им тоже все надоело. Где-то далеко в родных местах их кто-то ждал. Кто? Какая разница? Ждали. Каждое живое существо кто-то на этой земле обязательно ждет. Иначе жить-то зачем? Но, несмотря на все свое сумасбродство, принцы, равно как прибившиеся к ним принцессы, тоже были люди с честью, и не привыкли просто так отступать. Раз уж привела их судьба к этому испытанию, значит, надо было пройти его до конца…
Когда Иван-король готов был отдать приказ выступать, наконец-то показались Лизонька и Лодочник.
– Ванюша, ты видишь, какой дождь? – счастливо улыбаясь, спросила Лизонька. – Он наш. Мы дарим его всем, кто хочет добра…
– Вы, случаем, не подумали ненароком, как в такой дождь и в такую грязь воевать? – недовольно спросил Иван, косясь на Лодочника.
– Ты неправ. Это добрая примета. Начинать правое дело в дождь – к удаче. Это я тебе как колдунья говорю.
– Так, может, хватит уже примет? Полил – и будет. Пора солнышку засветить…
– Невозможно, Ванюш, извини… Он перестанет. Придет время, и он обязательно перестанет…
– Ну, значит, будем воевать в дождь, – и Иван-король решительно подал знак своим войскам: в путь!
Уныния, или особой радости на лицах не было. Впрочем, и на предстоящей битве тяжело было сосредоточиться. Дождь все лил и лил, так что земли уже практически и не было видно. Те, кто шел пешими, нудно чавкали по воде, которая доставала уже до щиколоток.
– Ничего-ничего, – подбадривал своих Иван-король. – Скоро погреемся!
– Ванюш, – догнала его Лизонька. – Тут я узнала правильный способ борьбы с драконами.
– Твой, что ли, сказал? – кивнул король на Лодочника.
– Что значит мой? – залилась краской Лизонька.
– Да ладно… Говори, что там.
– Про вежливые слова все правильно было. Причем, оказывается, и слова можно говорить самые простые – ну, там, спасибо, пожалуйста, будьте добры и все такое. Но только при этом должно быть дополнительное стимулирование…
– Это как?
– Это значит, что его еще поласкать надо.
– Дожили. Драконов ласкать. Лучше ему бошку отрубить.
– Не говори глупостей! Сказок не читал? Ты ему одну голову отрубишь, а на ее месте еще три вырастет. У тебя рука устанет головы рубить.
– И где ж его ласкать?
– Вот откуда ты всей этой пошлости набрался, скажи? Ты таким не был. Ты о заколдованной принцессе мечтал, я же помню.
– Сказки все это – про заколдованных принцесс. Да и про пошлость ты зря. Просто война. Организм должен как-то защищаться. Вот он защищается – самыми простыми шутками, на которые не надо тратить много умственных сил.
– Да-а-а… Королем нельзя назначить. Им надо быть. Понимаешь душу солдатскую.
– Ты, между прочим, раньше тоже не была такой ироничной.
– А я тебе также отвечу: война. Она многое в людях переворачивает.
– Про дракона доскажи.
– Про дракона? Надо говорить вежливые слова, и при этом, например, чесать или просто поглаживать ему шейку. 
– Это у дракона-то шейка? А у меня тогда что?
– Не придирайся!
– Легко сказать, не придирайся. Ты представь себе эту картину – я меч бросил, и побежал с драконом целоваться, на котором Муромский сидит. Ну и как он меня поймет?
– Да не успеет он ничего понять. В общем, я тебе сказала.
В этот момент – легки на помине – в самой дали показались все три дракона Муромского. Они сделали круг над столицей, а потом приземлились.
– Почеши их попробуй, – проворчал Иван, – когда они огнем во все стороны палят.
Дождь было захотел утихнуть, но как только Лизонька отдалилась от короля, полил с новой силой. Уже никто и не пытался от него защититься, все давно промокли до нитки, и теперь от лившей с неба воды наоборот согревались. И вообще этот дождь почему-то не мешал, и даже поднимал настроение.
От Януария прискакал гонец. Он доложил, что принцы добрались до места и готовятся приступить к активным действиям. Как только получат сигнал, они ринутся в атаку.
– Людей у вас точно хватит? – спросил король.
– Воюют не числом, а умением, – уклончиво ответил гонец.
– Ваше величество – дали о себе знать присутствовавшие при разговоре разведчики,  – дозвольте нам присоединиться к передовой армии.
– А у нас, значит, не хотите воевать?
– Там опаснее, а значит интереснее, – сказал первый разведчик.
– Вот ведь как люди могут преображаться. Даже интересно. Поступим так. Нам нужен сигнал для начала атаки. Вот вы и будете этим сигналом. Как только все участники операции будут готовы, помчитесь к принцам, и вместе с ними пойдете в атаку.
– Так точно! – довольно вытянулись во фрунт разведчики.
Иван развернулся и пошел к друзьям, к которым и стекались все данные о ходе операции. Не было Елены премудрой и водяного, которые уже несколько дней пропадали в лесах, через которые должны были пройти отряды Ивана-короля, чтобы ударить – согласно замыслу – во фланг богатырю.
– Что, никаких вестей от них так и нет? – напряженно спросил Иван-король.
Леший развел руками.
– Может, в болотах утопли? – предположил поверенный.
– Кто? Водяной? Думай, что говоришь. Другое дело, что для него сейчас наступили самые счастливые денечки, его из лесу теперь за уши не вытащишь. Вот уж действительно кому война, кому мать родна…
– Предположим, для него мать родна все-таки водная стихия, – заступился за друга леший.
– Но по непролазной грязи и он не любит ходить, это точно.
– Может, съездить посмотреть, как у них дела? – предложила д`Орк.
– Не надо. Не стоит сейчас производить лишнего шума. Водяной – тертый калач. Он все сделает как надо. Надо только дождаться его возвращения.
Однако ожидание затянулось. Нет ничего хуже, чем менять планы. А Ивану планы менять пришлось. По всем замыслам решающее сражение должно было начаться уже сегодня, однако абсолютное молчание со стороны противника и запропавшие где-то Елена и водяной, путали все карты. В томительном ожидании прошел не только этот день, но и следующий. И единственное, чем он был отмечен – тем, что Иван-король опять чуть не сцепился с Василисой. Теперь вообще даже без видимого повода. Просто ему не понравилось, что Василиса, выйдя из штабной палатки, остановилась, и не стала подходить к Ивану.
– Я что, совсем тебе теперь не компания? Ну конечно, у вас, я слышал, другие пристрастия отныне.
– Ну что ты городишь?
– Это ты мне говоришь? – перекрикивая непрекращавшийся дождь, возмутился король. – Мне, с кем ты провела не худшие дни своей жизни?
– Но ведь и тебе тогда было совсем неплохо, разве не так?
– Да уж конечно! Есть, что вспомнить!
– Ванюш, я понимаю – ты устал и у тебя нервное напряжение, потому что до сих пор нет вестей, которые мы все ждем. Но даже если так, стоит ли любую нашу встречу превращать в скандал? Мы же договорились все обсудить потом, когда к этому будет располагать обстановка. Ну на тебя твои же люди смотрят, в конце концов…
– Пусть смотрят! У меня ни от кого секретов нет!
Король развернулся и, старательно вытаскивая из непролазной грязи ноги, пошел совершать очередной обход войск. Чтобы заняться хоть чем-то, он это делал раз за разом, обходя все караулы до единого, и контролируя, насколько быстро постовые требуют пароль у первого встречного, а также говорят отзыв. Проинструктировав в очередной раз, что если появится странная парочка, в которой один водяной, другая – королевская особа, то таковых пускать без всякого пароля и отзыва и срочно провожать к нему, Иван вернулся к Василисе. Та стояла на том же месте, совершенно не обращая внимания на дождь.
– А правда, что про тебя говорят?
– Что именно?
– Ну, то что ты за Януария замуж выходишь.
– Зачем тебе это знать? Я ведь теперь тебе безразлична.
– Значит надо, если спрашиваю.
– Ты считаешь, я еще недостаточно вкусила семейных прелестей? Мне еще хочется? – вопросом на вопрос ответила Василиса.
– Значит, правда! Желаю счастья! – Иван круто развернулся, и пошел проверять войска дальше. Впрочем, уже наступала темнота, и в такую грязь, под бесконечный дождь проще было заблудиться, чем что-либо проверить. Пришлось возвращаться назад, и мерить шаги туда-сюда по хоть как-то утоптанной полянке.
– Перестань ты нервничать! Глядя на тебя, и все остальные места себе не находят, – подошла к нему д`Орк.
– Что, это так заметно?
– Очень.
– Дураком тогда опять меня назови. Вы все это любите.
– Прошу прощения, Ваше величество, что давеча оскорбила ваше царское достоинство.
– Не стоит благодарности. Можете продолжать в таком духе и дальше.
– Я воспользуюсь вашим советом.
– Ты не думаешь, что у них там что-то случилось?
– Ты же сам сказал, что для водяного это родная стихия. Что может с водяным случиться в воде?
– А с Еленой?
– Ты не забывай, что с ней рядом все тот же самый водяной.
– Она может опасно простудиться.
– Закашляться и умереть? Это бабушкины сказки. Болеют не на войне, а после нее.
– Она – женщина. Ей все позволено.
– Об этом ты должен был раньше думать, когда ее вместе с водяным посылал. Она – королева. И, как ты правильно заметил, женщина. А значит, умеет терпеть вдвойне.
Откуда-то издали донесся долгожданный клич:
– Иду-у-у-ут!!!
Все моментально высыпали на поляну и стали с надеждой вглядываться в темноту. И наконец, оттуда появились те, кого так давно ждали – усталые, промокшие, грязные с головы до ног водяной и Елена премудрая.
– Все нормально, – доложил водяной. – Я лично убедился, что войска Муромского собираются выступать из города. Они идут с нами драться.
Глаза Ивана-короля загорелись огнем.
– Отдать приказ полной боевой готовности! Как только начнет светать, сразу же выступаем. Все будем делать так, как наметили.
И, обернувшись назад, спросил у Игоряши:
– Ты деда МикитУ когда последний раз видел?
– Так он еще вчера утром лагерь покинул.
– Ну, значит, так тому и быть, – сказал, обращаясь к самому себе Иван-король. – Передайте разведчикам, чтобы немедленно направлялись к Януарию. Пора! Завтра все наконец решится.

Глава 22,
где выясняется, кто предатель

Сидр Сидорович тоже отдавал последние приказания перед выступлением. Так получилось, что вся подготовка к предстоящей битве легла именно на его плечи. Богатырь все больше и больше уделял внимания своему дракону, и ничто иное его не интересовало.
– Лучше бы он тобой занимался, право слово, – как-то в сердцах бросил Сидр Сидорович сестрице.
– Тебе, может, и лучше. А мне – не очень. Он противный, и от него пахнет луком и потом.
– Нормальный мужицкий запах.
– Вот и обнимайся сам, если тебе нормально.
– Не надо было тогда выходить за него замуж. Ты же мечтала о таком богатыре. С детства, если помнишь…
– Хватит ерничать-то… Разве приличная девушка может мечтать о потном мужике? Я мечтала о принце на белом коне, а не о болване на вонючем драконе.
Правда, разговор этот пронесся как-то незаметно. Стычка как стычка. Они и здесь, как и у Ивана с Василисой, следовали одна за другой. Сказывалось нервное напряжение, которое висело по обе стороны фронта. Самый большой скандал вышел, конечно, в тот момент, когда богатырь вернулся один, без временного правительства.
– Они отказались лететь назад, – растерянно развел он руками. Даже никакой мудрой мысли по этому поводу не привел.
– То есть как это отказались?
– Сказали, что ты их отпустил на все четыре стороны.
– Ты совсем болван, или как? Ты слышал, что я тут, при тебе, говорил? На хребет – по мешку с порохом, и назад. Понадобится добавка – еще раз слетать. А ты взял, и отпустил… Просто красавчик…
– Ну так, была без радости любовь, разлука будет без печали…
– Пошло-поехало… Вспомнил любимую песню. Давай еще что-нибудь скажи, также к месту!
– А в тюрьме сейчас ужин... Макароны... – хорошенько покопавшись в памяти, выдал богатырь.
– Не годится. Хотя бы потому, что не наработал ты на ужин… Еще есть что-нибудь сказать?
Богатырь виновато опустил голову.
Бегство министров тоже было своего рода сигналом. Значит, в бывшем Ваньковом королевстве грабить уже было нечего. Все сливки временное правительство сняло, а всю остальную прибыль можно было добывать только трудом, к которому ни у кого во всей этой армии предрасположенности не было, и не предвиделась.
Единственная приятная новость за все это время случилась только одна – агент окончательно перешел на их сторону, и в канун решающей схватки вновь явился к Сидр Сидоровичу.
– Молодец!!! – довольно похлопал тот по плечу деда МикитУ. – Ты не сомневайся, мы тебя примерно наградим.
– Потом. Если захочешь! – не преминул вставить Муромский.
– Почему потом? Можем и сейчас. Говори, какая тебе нужна награда, все исполню!
– Стар я уже для наград-то. Хотя просьба у меня одна имеется. Вот ее-то выполнишь, и мы квиты.
– Ты все о том же?
– О том же. Ванюшу у тебя не прошу, знаю, что не отпустишь его. А Василисочку мне уж отдай.
– Стар ты, дедушка, жениться-то, – не выдержала Варвара.
– Ничего, в любви все возрасты проворны, – поддержал агента богатырь.
– Ну конечно, стар. Заместо дочки она у меня будет. По хозяйству убрать, обед приготовить. Да много ли мне, старику, надо? Будет рядом такая красивая девушка – и то хорошо.
– Молоток, дед! – довольно рассмеялась Варвара. – В домработницы себе бывшую королеву хочет. Вот это по нашему! Можем тебе и вторую королеву отдать. Их ведь две там! Одна будет тебе суп варить, а другая на ночь пятки чесать.
– Вторую не надо. Со второй, милки, вы бы вообще не связывались, отпустили ее подобру-поздорову. У ней ведь дома супруг еще остался. Нужны вам эти дипломатические скандалы? А то еще и преждевременный военный конфликт случится.
– Ладно, дед, потом разберемся! Что там с планом, без изменений?
– Так точно! Принцы делают отвлекающий удар, а в это время Иван со своим войском через одному ему ведомые дорожки обходит город с фланга и ударяет вот сюда, – показал по карте дед МикитА.
– Говоришь, одному ему ведомые дорожки? – переспросила Варвара.
– Ну и мне тоже. Не зря ведь я у него столько времени провел.  Я надеюсь, пороховые заряды уже уложены в тех местах, которые я вам указал?
– Твой уход ведь наверняка уже заметили? – Сидр Сидорович словно и не расслышал его вопроса.
– И что с того? Ничего изменить нельзя. Операция разработана, и отказываться от выигрышного плана можно только в силу очень серьезных причин. Мое отсутствие – это не то. Со мной ведь могло случиться все, что угодно. В такой дождь я мог и заблудиться. А догадаться, что я ушел к вам, можно лишь с очень больным воображением. Я никогда предателем не был.
– А сейчас разве не предал? – изумилась Варвара. – Ну ты даешь!
– Ты, дорогая, такими словами-то не бросайся. Я не предал, а предусмотрел. Я в своей жизни чего только не видел, могу как-нибудь понимать, на чью сторону мне становится. Песенка Иванова с самого начала была спета, вы же сами мне это когда-то говорили… И потом, мы, если помнишь, обо всем договорились еще когда все только начиналось. Забыла, как вы ко мне с братцем приходили, и что я тогда вам ответил? Что глупцов и неудачников я всегда не любил. А Ванек – он именно глупец и есть. Красавицу-жену проворонил, и государство свое по миру пустит. Так что толку от него на этом белом свете все равно нет, только воздух зря коптит. Потому и согласился вам тогда помогать. Ну а то, что вы, имея такую поддержку, как Илья Муромский, всех на свете победите, я и тогда не сомневался.
– И сейчас не сомневаешься? – с нескрываемым подозрением поинтересовался  Сидр Сидорович.
– А какие в этом могут быть сомнения? То, что министры эти сбежали, бывшие Ваньковы советники? Ну так туда им и дорога. Вы что, сильно расстроились? Зато все остальное войско при вас. Богатырь тоже никуда не делся. Драконы, вон, летают туда-сюда, ужас наводят. Дождь противный идет, ну так он на все головы льет, не только на ваши. Чего унывать?
Его слова рассеяли последние сомнения, и Сидр Сидорович при поддержке богатыря и деда МикитЫ еще активнее стал готовиться к решающей битве. Плохо было то, что он очень рассчитывал на пороховые запасы, которые по указке деда МикитЫ уложит на пути Ивановых войск. Но тут сначала дождь все напортил, а потом подлые министры подвели, отказавшись возвращаться. Небось, сидят уже в какой-нибудь таверне, наворованные денежки пропивают.
– А что третья армия, о которой ты говорил, действительно так велика? – спросила Варвара.
– Которая в резерве должна сидеть? Я, честно сказать, никого оттуда не видел. Отчасти, особой угрозы она не должна представлять, там ведь известно какая публика – бывшие пьяницы, которых от вас перетащили, да гражданские. В них пальни – они и разбегутся. Но на всякий случай пару отрядов с внешней стороны, откуда могут появиться, надо бы держать.
– Пару отрядов… – вздохнул Сидр Сидорович. – Еще бы иметь ее, эту пару отрядов.
Но отступать уже было некуда. Окончательный план решающей операции, правда, разрабатывали на троих – Сидр Сидорович, Варвара и Муромский, но дед МикитА на такое недоверие совершенно не обиделся. Он терпеливо сидел в сторонке и ждал, когда спросят его совета по тому или иному поводу. Наконец всякие споры были окончены. Решение принято!
– Пойдем, – кивнул Сидр Сидорович деду МикитЕ. – Послушаешь то, что никогда не слышал – как богатырь к своему войску обращается.
– Что я, такого добра в своей жизни не наслушался? Каких только командиров на моем веку не было. Не очень-то теперь хочется.
– Такого не слышал, можешь мне поверить. Потом сам себя будешь ругать за то, что не присутствовал с самого начала.
– Ну пошли, раз так.
Муромский действительно уже распалился дальше некуда. На его традиционных обращениях к солдатам давно уже яблоку негде было упасть, других-то развлечений для солдатиков не предусмотрели. А вино все давно выпито. Особенно тесно было всегда в первых рядах. Полным-полно оказывалось желающих услышать каждое богатырское словечко. Их значение по-прежнему понимали далеко не всегда, но это не умаляло магической силы командирских умообразований.
– Богатыри! – что есть мочи орал Муромский. – Неприятель от вас дрожит. Да есть неприятель больше и богадельни: проклятая немогузнайка, намека, загадка, лживка, лукавка, краснословка, краткомолвка, двуличка, вежливка, бестолковка, кличка, чтоб бестолково выговаривать: край, прикак, афок, вайрках, рок, ад и проч. и проч. Стыдно сказать! От немогузнайки много, много беды!
– Много! – как всегда восторженно ответила толпа.
– О чем это он? – удивленно спросил дед МикитА.
Сидр Сидорович лишь пожал плечами: мол, о том даже и самому богатырю неведомо. Главное – говорить без умолку, а народ и сам как надо поймет эту науку побеждать.
– Ученье свет, неученье тьма! – после короткой паузы продолжил Муромский. – Дело мастера боится. И крестьянин – не умеет сохой владеть – хлеб не родится. За ученого трех неученых дают. Нам мало трех! Давай нам шесть! Давай нам десять на одного! Всех побьем, повалим, в полон возьмем! Вот, братцы, воинское обучение! Субординация!!! – вдруг, зашедшись в крике, что есть мочи проорал он.
– Да!!! – неистово ответила толпа.
– Экзерциция!
– Да!!!
– Послушание!
– Да!!!
– Дисциплина!
– Да!!!
– И долго он так может? – поинтересовался совершенно ошарашенный всем увиденным дед МикитА.
– Очень долго. Откуда только слова такие берет, мы все удивляемся…
– Смелость! – тем временем продолжал Муромский.
– Да!!!
– Храбрость!
– Да!!!
– Иван-король!
– Не-е-е-ет!!!
– Василиса-королева!
– Не-е-е-ет!!!
– Сам Сидр Сидорович!
– Да!!!
– Сестра его Варвара-краса – отрезная коса!
– Да!!!
– Ваш славный военачальник, непобедимый и легендарный, овеянный пылинами и боевым опытом Илюшенька Олегович свет Муромский!
– Слава! Слава! Слава!
На том наставления перед боем закончились.
– А я? – все возмущался дед МикитА. – Почему он меня не упомянул? Я что у вас тут, отрезанный ломоть?
– Ты у нас, дедуля, пока тайный агент, тебя нельзя рассекречивать, – утешила его Варвара. – У меня вообще-то и свои претензии к богатырю с неуемной фантазией имеются. Это что еще за моду взял мое имя коверкать, какой раз замечаю. Я – Варвара-краса – длинная, а не отрезанная, тем более – отрезная коса. А в том, что она длинная, может убедиться любой желающий.
– Коса длинная, а голова лысая, – широко улыбнулся подошедший богатырь. – Но ты мне такая больше ндравишься, – поспешил он успокоить злобно сверкнувшую в его сторону глазами супругу. – Я теперь на волосатых женщин даже смотреть не могу, до того к тебе привык.
– Ну что? – обратился ко всем Сидр Сидорович. – Надо начинать?
– Хоть бы дождь этот проклятый наконец закончился, – поежилась Варвара. – Сил больше нет терпеть.
– Как мало прожито, как много пережито, – в свою очередь вздохнул богатырь.
– Тьфу! Лучше бы ты помолчал лишний раз, – опять не выдержала дорогая супруга. – Это ты у нас мало прожил? Триста лет беспробудно дрых!
– А я никого не просил меня будить! – моментально парировал богатырь. – На свежем воздухе, чтоб ты знала, самый здоровый сон. И со словами «Хрусталев, машину!» вскочил на верного дракона.
Войско Ильи Муромского выступило навстречу армии Ивана-короля.

Глава 23,
предпоследняя

Первыми над лесом показались драконы. Они крутили во все стороны головами, и злобно дышали пламенем. Правда, бушующий ливень не давал огню распространяться хоть сколь-нибудь далеко. Так что самая большая угроза со стороны этих чудовищ была отведена стихией.
– А ведь спасибо вам за этот дождь, – сказал Иван-король стоявшей рядом Лизоньке. – Не то бы эти птички доставили нам сейчас массу хлопот. А вообще шла бы ты подальше отсюда. Сейчас здесь такое начнется…
– Не пойду! И никто не пойдет, не проси! Мы все будем здесь до самого конца!
– Тогда держитесь! Для кого-то этот конец уже очень близок!
Впереди противно зачавкало под ногами наступающей армии Ильи Муромского.
– Смотри! Все-таки на нас идут, не стали на Януария отвлекаться, – удивился Иван-король. – Ну пусть идут! 
На бреющем полете с криком «Всех убью – один останусь!» пронесся над головами с диким посвистом Илья Муромский.
И в это время, по команде, не издав ни единого звука, его солдаты бросились в атаку.
Зазвенела сталь.
Полилась первая кровь.
Бой шел не на жизнь, а насмерть. Иван-король без устали махал мечом направо и налево, едва успевая уворачиваться от множества противников. Рассмотреть, какой его удар достиг цели, а какой – нет, совершенно не было времени. Да это было и неважно. Теперь, когда стало ясно, что Муромский знал об их плане до мельчайших подробностей, главное было не дрогнуть, и сражаться до конца.
Легко сказать, не дрогнуть! Слева от Ивана натиск неприятеля был столь велик, что даже его несгибаемые солдаты не могли устоять! Они падали один за другим, и, почуяв слабину, именно сюда переместили акцент своей атаки Илюшины воины. Надо было что-то предпринимать, и Иван-король ринулся в самую гущу возникшего там столпотворения. Кровь от раны уже заливала лицо, и ее все время приходилось смахивать рукавом, да еще ноющая боль от уже полученных ударов никак не проходила. Впрочем, боль напоминала о себе лишь изредка, когда в этом смертельном поединке возникала хотя бы секундная пауза.
Вновь, воодушевляя войска, пронесся над головами Муромский.
– Ур-ра-а-а-а!!! – дружно заорали его сторонники, и с еще большей силой принялись размахивать мечами.
И все-таки это случилось!
Не выдержав напора, сначала один, за ним другой, и вскоре все Ивановы солдаты развернулись, и, растрачивая дополнительные силы на то, чтобы вынимать ноги из засасывающего болота, побежали.
– Стойте!!! – пытался вразумить своих король, да не тут-то было…
Сам Иван моментально оказался окружен кольцом врагов, но в этот раз он ни в какую не хотел сдаваться в плен, и, отчаянно крутясь на месте, он продолжал бить и бить мечом во все стороны. Его рука, казалось, совсем не знала усталости.
Завидев, что враг побежал, и поприветствовав с небес этот факт раскатистым хохотом, богатырь дал знак дракону, и тот стремительно спикировал вниз, а за ним спустились на землю и два других его собрата. Мирно сбившись кучкой, драконы умиротворенно взирали на то, как Муромский с криком «Пасть порву, моргалы выколю!!!» выхватил из ножен меч, и возглавил преследование бегущего врага.
В это время неведомо откуда вынырнули Лизонька и Лодочник. Драконы еще не поняли, что это чужие, однако воинственно затоптались на месте. Теперь им достаточно было просто дыхнуть в сторону приближавшихся к ним колдунов, как от них бы остались одни угольки, и дождь бы не помешал.
Первым отважился Лодочник.
– Миленьки-и-и-е… – начал нашептывать он. – Красавцы вы наши… Что еще? Люби-и-и-именькие…
– Ты, мне кажется, не то говоришь, – как можно тише сказала ему Лизонька.
– А ты об этом не задумывайся, ты чеши…
Пока Лодочник придумывал всякие ласковые слова, до которых, оказывается, он был не большой мастер, Лизонька прошмыгнула к самым драконьим лапам, и, перебегая от одного к другому, принялась царапать ногтями их противную склизкую чешую, изображая ласковое почесывание.
– Глубокоуважаемые и достопочтимые… – изо всех сил напрягал свою фантазию Лодочник. – Великовозрастные… не то! Великолепные и неповторимые… Цыпочки! Лапочки! – и аж зажмурился, представив себе картину, как три этих цыпочки и лапочки жизнерадостно дыхнули в его сторону огоньком…
Однако с цыпочками-лапочками действительно происходило нечто странное. Их глазища сначала затуманились, потом закрылись, и они, по мере того, как к ним подбегала с почесушками Лизонька, заваливались сначала на бок, а потом на спину, умильно поджав свои громадные лапищи.
– Они, по-моему, хотят, чтобы я им пузо чесала, – растерянно сказала колдунья. – Ну ничего себе!
Однако успех надо было закреплять, и они с Лодочником энергично заработали в четыре руки. Драконы сладострастно лежали, время от времени издавая совершенно непотребное для таких чудовищ мурлыканье. Наконец, они забылись глубоким, умиротворенным сном.
Так была одержана первая маленькая победа в этой битве.
Однако на поле боя все было не настолько оптимистично. Бегство, правда, удалось остановить, но и только. Иван-король по-прежнему дрался в гордом одиночестве, но к нему уже пробирались его друзья. А за ними, мало-помалу, начала переходить в атаку и вся остальная армия.
– Лёлик, только без рук!.. – орал откуда-то богатырь, призывая своих товарищей по оружию в атаку. Муромский уже сбегал к обожаемому дракону, чтобы полетать над полем битвы, наводя дополнительный ужас на врага, но так и не смог растолкать своего крылатого друга. Оказывается, богатырским сном мог забыться не только непобедимый и овеянный пылинами...
Упал, сраженный чьим-то ударом, Игоряша. Однако оказать помощь раненому товарищу не было никакой возможности. Впереди нуждался в срочной подмоге Иван-король. Его силы ведь тоже были небеспредельны. Леший, водяной и поверенный с утроенной силой принялись наносить удары, а к раненому брату уже спешила Машутка. Дождь бил ей в лицо, так что никто из посторонних не мог различить слезы, которые при этом ручьем лились по ее щекам. Да и надо ли было кому-то приглядываться к чужому горю, когда кругом лежали горы убитых, раненых и искалеченных людей…
А к Ивану-королю первой пробилась на выручку д`Орк.
– Ну что, Ваше величество, вы теперь мне не только свободой, но и жизнью обязаны, – воскликнула она, становясь спина к спине с королем.
– Я сделаю тебя почетным жителем своего государства, – прокричал он ей в ответ.
– Если выживу, – не забудьте добавить!
– Не выживу, а выживем! Теперь – выживем!
Вскоре рядом с ними уже стояли леший и поверенный. А водяной изо всех сил путался под ногами у нападавших, пользуясь маленьким ростом и природной склонностью к водной среде. Это была его стихия, и он мог на практике применить все накопленные знания, начиная с обожаемого пятковедения.
Картина боя постепенно менялась. Наступило некоторое равенство,  и стороны вдруг расступились, глядя с ненавистью в глаза друг другу. Передышка требовалась как одним, так и другим.
Лил дождь, усталость давала о себе знать. Со всех сторон раздавались стоны раненых, и продолжать сражение никому не хотелось. Однако для того, чтобы победить, требовалось последнее усилие. И Муромский дал команду к новой атаке:
– А не замахнуться ли нам на Вильяма нашего, Шекспира?!
– Замахнуться! – согласно проорало воинство, и бросилось в бой.
Снова со всех сторон зазвучал звон ударяемых друг о друга стальных мечей, снова послышались отборная брань и угрозы. Опять стали валиться в грязь участники схватки. Даже нестихающий ливень не мог остудить накал страстей. Сдаваться не хотел никто.
Уже и д`Орк пропустила несколько ударов, и, истекая кровью, удерживалась на ногах только потому, что опиралась на спину Ивана-короля.
Уже Машутка отчаялась вынести с поля боя брата, и просто легла на него, прикрывая собой от всех возможных новых ударов. Но никому не было дела до тех, кто валялся в грязи. Потому что главную опасность представляли те, кто еще стоял на ногах.
Лизонька и Лодочник, оказавшиеся в глубоком тылу, уже никак не могли вернуться к своим. У них и оружия-то никакого своего не было. Однако в этом бою они принимали посильное участие колдовством. Во всей этой суматохе произвести нацеленный колдовской удар было очень сложно, ведь никто из участников боя не стоял на месте, однако время от времени им это удавалось, и тогда они приветствовали очередного павшего врага громким «Получите!»
Они же первыми и увидели, как с тыла врезались в армию Муромского бесстрашные разведчики. А за ними сплошной стеной бежали принцы, возглавляемые Януарием и Бомом IV.
Муромский даже не сразу понял, что происходит. Ведь до победы оставалось чуть-чуть, противника очевидно покидали силы, и вдруг его непобедимые воины побежали в разные стороны.
Ему еще хватило сил крикнуть «Штирлиц, а вас я попрошу остаться!», как кто-то сбил его с ног, потом на него навалился еще один противник, другой, и вскоре Муромский был с головы до ног опоясан веревками.
Сопротивление, однако, еще продолжалось, но бой уже был проигран.
Бесстрашные разведчики с вдохновенными лицами носились от одной стычки к другой, и везде их появление приводило к тому, что противник бросал в грязь под ногами оружие и капитулировал. Януарий мечом расчистил себе дорогу к Ивану-королю и подхватил на руки совсем обессилевшую д`Орк. От случайного удара его оберегал верный Бом IV, державший наготове обнаженный меч.
– Спасибо, друзья, – усталым голосом произнес Иван-король. – Как долго же мы вас ждали.
– Все вышло не так просто, как казалось, – извиняющимся голосом произнес Януарий. – В городе оказалось полным-полно солдат.
– Они все поняли?
– Они ничего не поняли. Но там оставались Сидр Сидорович и Варвара. И они страшно беспокоились о своей безопасности – больше, чем о победе над нами. Если бы не дед МикитА, открывший городские ворота, мы бы увязли в осаде надолго.
Иван-король посмотрел на поле битвы. Оно было усеяно телами погибших воинов, не принадлежавших уже никому – ни ему, ни Муромскому. А их душами мог распоряжаться лишь Тот Кто Надо. Свою земную службу они сослужили.
Где-то вдали сидела Машутка, обнимая припавшего к ней брата. Она уже не плакала. Она так же, как и Иван-король, смотрела вокруг, пытаясь понять, во имя чего случилась эта кровавая резня, и есть ли вообще какие-то оправдания тому, кто все это устроил.
Совсем далеко отсюда, на окраине леса, мурлыкнули чему-то своему драконы, и дружно повернулись на другой бок. Их сладкий сон продолжался.
Поверженный богатырь лежал в грязи, и не думал ни о чем. Даже какая-нибудь заковыристая мыслишка вопреки обыкновению не просилась на язык, чтобы быть немедленно обнародованной. В его голове было непривычно пусто.
Ливень кончился так же неожиданно, как и начался. Куда-то в момент испарились тучки, и практически сразу стало обжигать настоящее летнее солнце. Оно было настолько жарким, что лужи и болотная грязь исчезали прямо на глазах. А может, дело было не в солнце, а в том, что два любящих сердца хотели, чтобы как можно скорее с земли исчезло все, что касалось недавнего кошмара, и люди зажили привычной мирной жизнью, где нет места никакой грязи…

Глава 24,
из которой все узнается

– Ну ты, дед МикитА, игрок, – восхищенно проговорил Игоряша, вокруг постели которого собрались почти все единомышленники.
– Я, милый, не игрок, а профессионал. Потому что сразу понял, чем эта парочка может быть опасна, и просто предпринял ответные меры. Конечно, для этого действительно пришлось совершить несколько поступков, которые можно отнести к предательству, но такова участь всех работников тайных служб – делать малое зло, чтобы предотвратить большое.
Сидевшие тут же бывшие Ивановы советники, а ныне матерые разведчики согласно закивали головами.
– А не боялся в последний раз к ним идти? Ведь могли  раскусить весь замысел?
– Кто? Они? Ни за что! Сидр Сидорович этот уже полностью мне доверял. Не зря же перед этим пришлось дать ему возможность захватить в плен нашего Ванюшу. По правде сказать, он тогда все равно был обречен, никакие ухищрения бы не помогли устоять. Ну не вечно же разбойнички Муромского на примитивные ловушки с ямами попадались бы. Кстати, Ванюшу по голове стукнул тоже я – чтобы не сильно своим мечом размахивал. А потом я просто помог славной девушке д`Орк вытащить его из тюрьмы. Это оказалось не так сложно – учитывая дисциплину, что царила вокруг.
– Но почему же так долго принцы не могли прийти нам на выручку? – вопросительно посмотрела на деда МикитУ Машутка.
– Тут дело случая. Я ведь когда передал Аленушке и водяному сигнал о том, что Сидр Сидорович полностью уверился в те сведения, которые мы ему преподнесли на блюдечке, и будет действовать по тому сценарию, что мы для него придумали, никак не предполагал, что этот самый Сидр Сидорович со своей Варварой окажутся настолько трусоваты. Они остались в городе, и окружили себя со всех сторон охранниками. Нельзя было идти на подмогу Ванюше прежде, чем они не окажутся у нас в плену. От этой парочки можно ведь ждать любых гадостей. А когда мы их наконец повязали, все потом разворачивалось так, как задумывалось. Отряд, охранявший город от мифической Ивановой армии, которую мы просто придумали, сдался сам. А потом принцы ударили в тыл лучшим частям Муромского. Причем, те в этот момент уже были на крайне неудобной для себя позиции – как мы и хотели, так что сразу оказались деморализованы. Важно только было, чтобы Ванюша продержался до этого времени. И честь ему и хвала за проявленный героизм. И вам всем тоже. 
– А с богатырем-то что будем делать? – спросила Машутка.
– Что с ним делать? Отпустим на все четыре стороны. Он, конечно, виноват, но в длинной цепочке виноватых его вина самая последняя. Его ведь просто использовали во всей этой истории, а он никак не мог отказаться.
– Так ведь по всем сказочным законам он должен до конца биться за свою супругу, да и за братца ее тоже. Что же, выходит, история не окончена? Они опять скоро войну развяжут?
– А вот тут все не так просто, – улыбнулся дед МикитА. – Я только что имел удовольствие длительной беседы с этой парочкой. И они мне выдали все свои тайны.
– Так уж и все, – не поверил леший.
– Уверяю вас, молодой человек, абсолютно все. Я, как-никак – работник тайной службы. А бывших работников тайных служб, как известно, не бывает. Сейчас поверенный, несмотря на все свои раны, занимается последними оформлениями всяких разных бумаг – я в этом не очень силен, после которых этот брак по всем сказочным законам окончательно будет признан недействительным.
– А подробности? – выдохнули все в один голос.
– Ну какие вам подробности? Ты помнишь, что там в волшебной книге прочитал? – обратился дед МикитА к водяному.
– Ну конечно. Сказочный брак может быть расторгнут только в том случае, если один из супругов не тот, за кого себя выдает. И кто же из них не тот, кто есть на самом деле?
– Догадайся.
– Что тут догадываться? Варвара! Но почему?
– Как бы это вам поприличней объяснить… Дело в том, что она никакая не Варвара.
– А кто ж?..
– Помните, Машутка рассказывала, что когда она на опушке леса подслушала разговор Сидр Сидоровича с Варварой, те боялись, что их Иван-король или кто-то из его друзей могут узнать. Да и ей в тот момент они показались страшно знакомыми…
– Я и сейчас могу повторить то же самое, – сказала Машутка. – Но только никак не припомню, где их могла видеть.
– Потому что трудно было представить подобное перевоплощение. Помните шустрых купчишек, которые у нас спортус разыгрывали? Вы их еще потом при дворе Корунда встретили.
– Помним, конечно, – ответил за всех леший.
– А уж я-то их как помню, – добавила Елена премудрая.
– Так это они и есть!
– Как это? – удивился сначала водяной, а за ним и все остальные.
– А вот так это… Они страшно мечтали о мировом господстве, и тут до них дошел слух, что должен проснуться великий и ужасный богатырь, сам Илья Муромский, с которым никто не может сравниться в воинском искусстве. И решили, что это как раз то, что им нужно. Но только по недоброму пути некоторых принцев они не решились идти, справедливо рассудили, что для уважаемого Ильи Олеговича это будет слишком большое испытание, а потому кинули жребий, и одному из них пришлось стать дамой, которая поцелует богатыря. Вот и все.
– Как это он стал женщиной? – не поняла Лизонька. – С помощью колдовства, что ли?
– Голубушка, медицина в наше время способна творить такие чудеса, на которые не всякая колдунья способна. Особенно если за деньги, или за большие деньги.
– Так это ж, наверное, уже навсегда? – ужаснулась Машутка.
– А что такого? Тебе плохо, что ли, быть девушкой? Ну и он привыкнет. Тем более там, где эта самая Варвара проведет свои последующие годы, все равно – женщина она, мужчина или кто среднего рода. Там она кроме надзирателей, которые будут следить, чтобы не было побега, не нужна никому.
– У меня еще один вопрос, – сказал Игоряша. – А почему она лысая-то была?
– Последствия операции, – пояснил дед МикитА. – Что-то там у медиков с окончательным перевоплощением не вышло, и в результате наша новоявленная дама лишилась всех волос на голове. Вот они и купили у какой-то красотки косу – показывать тем неверующим, кто сомневался, что она на самом деле девица, то есть Варвара-краса – длинная коса.
– Бедный богатырь… – довольно улыбнулся леший. – Коса – и та у его бывшей жены была фальшивой.
– А что ты злорадствуешь? – решила заступиться за Муромского Машутка. – Если нынешняя медицина пошла такие фортели выделывать, от этого, получается, никто уже не застрахован. И ты в том числе.
– Ну я-то, надеюсь, себя уже обезопасил, – засмеялся леший. – Или нет?
Машутка покраснела.
– Зато, если ты в сказке, любой брак, оказывается, безболезненно расторгнуть можно, – в свою очередь развеселился водяной. – Причем, это может легко сделать как одна, так и другая сторона. Медики, наверное, не только отрезать, но и пришивать научились…
– Ну вот, понеслось, – вздохнула Машутка, – сели на своего любимого конька.
– К вам можно? – вдруг просунулась в дверь мужская голова.
Обрадованная Елена премудрая, заслышав любимый голос, вскочила с места и понеслась навстречу мужу.
– Я, к сожалению, поздно узнал о том, что у вас здесь творится, – утопая в объятиях, рассказывал он. – Ехал, думал, спешу на помощь, а оказалось, просто забираю у вас свою дорогую королеву. У нас в государстве, между прочим, тоже скопилось много неотложных дел, которые может разрешить только Ее величество.
– Я только с Ванюшей попрощаюсь, и едем. Хорошо? Они там с Василисой во дворце беседуют. Я мигом.
Елена почти бегом домчалась до Иванова дворца, но на крыльце, у которого сидел, приговаривая «Не виноватый я, она сама пришла» богатырь,  остановилась. Муромский тоже умолк, глядя на нее. Наконец, оба стронулись с места, даже не заглянув во дворец. Елена премудрая шла навстречу уже приготовившемуся в путь мужу, ну а богатырь уныло поплелся вон из города. Он уже никого здесь не интересовал.
А Василиса с Иваном-королем просто сидели молча, глядя друг другу в глаза.
– Прости меня, – наконец нарушил тишину Иван.
– За что?
– За все. Я был неправ. Вел себя как глупый мальчишка.
– Наверное, мы оба были хороши. Если люди расстаются, то виноваты все равно оба.
– Но я – в большей степени.
– Ты хочешь со мной посостязаться в благородстве?
– Да нет. Просто боюсь дальнейшего разговора.
– Что его боятся? Мы просто не будем говорить о том, что и так давно ясно.
– Ты знаешь, я слишком поздно понял, что не бывает заколдованных лягушек и прочих таких же принцесс…
– Почему не бывает? Я ведь сижу перед тобой.
– Я не о том. Конечно, хочется, как и в детстве думать, что ты подберешь в лесу лягушонку, посадишь ее в бархатную коробочку, и она превратится для тебя в прекрасную принцессу.
– Разве так не бывает?
– Бывает. Но это не имеет отношения к жизни. Лягушонка все равно не простит тебе даже не коробочку, а свою прежнюю лягушачью кожу, которой ты ее безжалостно лишил. И ты сам ей этого не забудешь… Потому что будешь каждый день требовать благодарности – даже не словами – жестами, мыслями, за то, что сделал когда-то то, о чем тебя совсем не просили – сжег лягушачью кожу…
– Ты думаешь, у нас уже ничего больше не получится?
– Ты – моя первая любовь. И самая настоящая, это правда. Но я повзрослел, как мне кажется, и не смогу больше смотреть тебе в глаза. Мне стыдно. И я не смогу избавиться от этого чувства.
– Что же, останешься один? Лизонька твоя вон как сияет рядом со своим колдуном-недоучкой.
– Ну так порадуйся за них. А я порадуюсь за тебя. Ты все-таки едешь с Януарием? Кстати, неплохой мужик оказался, боевой.
– Не знаю. Выйду отсюда, тогда и буду думать. Жаль, что у нас все так кончилось.
– Мне тоже.
Иван погладил рукой ладонь бывшей, но навсегда любимой жены, и решительно развернулся. На крыльце его давно уже терпеливо дожидалась д`Орк. Как наследнице боевого дедушки ей не полагалось показывать всем свое волнение, но в этот раз она позволила себе слабость. И теперь, когда король вышел к ней, робко глянула ему в лицо.
Иван улыбнулся и протянул ей руку. Еще недавно такая мужественная д`Орк бросилась ему навстречу и прильнула к королю всем телом. Вновь, как и недавно на поле боя, ее совсем отказывались держать ноги. Однако теперь по совсем другой причине. Они бы так и завалились вдвоем на крыльцо – потому что Ивана – Ванюшу – Иван-царевича – Ванька – одолевали те же самые чувства, но д`Орк неожиданно отпрянула от своего возлюбленного, потом схватила его за руку, и они побежали вдаль, чему-то весело смеясь – чему и сами не зная.
Где-то высоко-высоко на горе, которая примыкала к столице, за ними наблюдал непобедимый и легендарный богатырь Илья Муромский. Умильно посмотрев на веселящихся без видимой причины молодых людей, он произнес:
– Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя...
После чего мирно свернулся калачиком у лап верного огнедышащего дракона и заснул глубоким сном. Лет на триста.