Дощьки Изенбека

- Роза, я нашел. Я видел ее. Мы будем богаты. Ты мне веришь?
- Да, любимый, конечно, - хрустальная слеза медленно, как похоронный поезд, скатилась по щеке. – Конечно, верю. Ты поправишься, и мы обязательно его найдем, - девушка тяжелым движением смахнула слезу.
 - «Дощьки Изенбека». Я видел ее. Видел!
 - Тише любимый, тебе нельзя волноваться...

Уже неделю она не отходила от его кровати, следила за ним, как сфинкс караулит покой пирамиды, гладила по волосам, и говорила, что он поправится. Он умирал. Медленно умирал.
Когда истекла вторая неделя, Роза была похожа на привидение. Прошли часы, пришло время похорон.

Девушка, черная, как душа Лектера, как душа Серого Человека, стояла у могилы, смотрела, как гроб спускается туда, откуда нет пути. Смотрела, но уже не плакала. Только алая кровь струилась по тонкому подбородку.

Прошло две недели. В очередной раз Роза проснулась среди ночи, за окном выла, как сигнал автомобиля, облезлая собака. Розе снова почудился его голос. Мягкий и жесткий, он все так же твердил о «Дощьках Изенбека»…

Она вскочила с кровати и стала собираться.

- Я найду ее, проклятую книгу! Я найду ее, и сожгу! Чтобы никто больше не погиб в ее поисках, - бормотала она, натягивая плащ, хрустящий, как свежий снег.

 Роза не была археологом. Ей было 27 и она носила клиентам библиотеки книги. По вечерам перебирала и сортировала в алфавитном порядке никому не нужные документы в местном отделении полиции, старом, как «Дощьки Изенбека».

Давид был ее женихом. Они собирались пожениться, когда он приедет из экспедиции. И он приехал. Но жениться не мог.

 На улице было темно и сыро. Роза вышла из дома, побежала в университет. Вахтер лежал на столе, пьяный, как дембель, спал и бредил. Девушка разбила стекло в окне, под мелодию сирены влезла внутрь и нашла кабинет. Здесь все: рукописи, карты, свидетельства очевидцев, книга Миролюбова…

Спустя три дня бешеной езды на желтой «Дэу», Роза оказалась у ворот древней усадьбы с висящей штукатуркой. Самые отчаянные забирались в дом, и только самые везучие выходили обратно.

- «Дощьки Изенбека» где-то тут. Задонский жил тут. Изенбек вернул их, спрятал их тут, - шептала беловолосая девушка.

Карта вела вглубь бывшей когда-то садом рощи, темной и глухой, как неотвратимая смерть.
Посреди рощи в белом свете луны стоял, гордо вскинув голову, мраморный монумент. Задонский был прекрасен, застывшие кудри падали на увитый плющом лоб. А рядом сидел морщинистый старикашка, сидел и грустил.

- Кто вы? – спросила Роза и нахмурила тонкие брови.

Старикашка сначала молчал. Роза решила, что он потерял разум, но он ответил густым басом:
- Какая разница, как меня зовут? Важно, что ты зря пришла сюда. Я вижу тебя. И я видел его. Он занимался тут жаркой любовью, перед князем. Князь наказал его. Здесь полно букашек.

Старик покряхтел и поднялся. Он протер мраморный памятник салфеткой и ушел прочь, ушел, как уходит день перед ночью.

Девушка рухнула на колени. Жалкая букашка укусила девушку, девушка все поняла. Девушка прокусила губу. Алая кровь потекла по тонкому подбородку. Зараженная кровь.

Сыктывкар, Июнь, 2011