22 ИЮНЯ 1941 ГОДА

             

         

              Я не воевал в Великой Отечественной войне. Не воевал по возрасту. И даже не принимал участие в Великой этой войне. Хотя, как сказать! Если по сути - то принимал самое непосредственное в ней участие. Даже больше - я дитя войны! Точнее, дитя 22 июня 1941 года.  А два моих старшщих брата принимали участие в этой войне. Причем, самое непосредственное. Хотя старшему из них было четыре годя в 1941 году, а среднему – всего два.  Поясню.
              Отец мой был военный. И войну он встретил в звании старшего политрука в одной воинской части, расположенной под Каунасом в Литве. В Литву их перебросили где-то в апреле месяце 1941 года.  Перебросили из Средней Азии. Поэтому у моих братьев местом рождения стоят города Кушка и  Андижан, где служил отец.  Что ж поделать – Советские военные!
             То, что война стоит на пороге наших западных границ,  для местных жителей было яснее ясного. Для жен офицеров комсостава Красной Армии и местных советских служащих это тоже было  более, чем очевидно. Поэтому народ где-то со второй половины мая побежал с границы. Из магазинов  стали исчезать  соль, спички, керосин, из аптек йод, марганцовка, бинты. 
            Но семьи офицеров комсостава Красной Армии  обязательно должны были быть со своими мужьями. Таковы были правила. И потому жизнь военного - это уже уже политика. И отец привез перед  майскими  праздниками свою жену с двумя малыми детьми к себе. Жили они все в военном городке Каунаса, в одном большом трехэтажном доме, называемом офицерским.
              Но к концу мая атмосфера вокруг гарнизона войск Красной Армии стала напряженнейшей. И офицеры начали отправлять свои семьи в глубь России. Местное командование Красной Армии смотрело на эти действия своих подчиненных сквозь пальцы. И отец тоже отправил свою жену с двумя маленькими ребятишками к его матери под Рязань.
             Но после сообщения ТАСС от 13-го иня 1941 года вышел приказ командующего Прибалтийского военного окуруга о немедленном возвращении    семей комсостава Красной Армии в места службы их мужей с целью пресечения паники и пораженческих настроений в войсках. И отец привез жену с двумя детьми в гарнизон  где-то в двадцатых числах июня.
              А вечером 21 июня по  приказу коменданта Каунасского гарнизона все  семьи  комсостава Каунасского гарнизона войск Красной Армии вместе с семьями Совслужащих были собраны на вокзале, посажены в вагоны реквизированного  им своей личной властью пассажирского поезда и отправлены в глубь страны.
               Поезд прошел всю Литву и часть Белоруссии, но  был под утро разбомблен фашистскими самолетами. Уцелевшие пассажиры этого поезда двинулись пешком на   Восток. Шли проселочными дорогами. Шли, кто, как мог. Часть оствалась в местных деревнях. Мать тоже просидела в одной белорусской деревне почти две недели из-за болезни младшего сына. Затем пошла дальше. Пошла с двумя своими детьми. Хотя местные жители просили детей  оставить у них.
            Но мать пошла дальше. Шли они группой из их поезда человек в тридцать – сорок, не больше.  Женщины и дети командиров Красной Армии и Советских служащих Каунасского гарнизона. Шли лесом. Кормились в белорусских деревнях. Народ к ним относился  хорошо и всячески поддерживал.
                А где-то в середине июля произошло невероятное. На них в лесу  наткнулась  воинская часть, пробивающаяся к своим от самой границы. Точнее, остатки воинских частей Красной Армии, собраннх группой офицеров из бродивших по лесам красноармейцев и офицеров. Эта группа офицеров оказалась из Каунасского гарнизона и среди них был мой отец. Так они встретились в фашистском тылу. А через девять месяцев, в марте сорок второго появился на свет я. Жизнь требовала своего. И даже в окружении, в нечеловеческих условиях, они нашли возможность дать ей продолжение!
              Вышли они к своим под Смоленском. Мать с двумя моими братьями уехала под Рязань к родителям отца,  а отец остался воевать. И воевал до последнего дня войны. И войну он закончил в звании полковника.  Но никому отец с матерью об этих события их  личной жизни, происшедших с ними в самом начале войны,  никогда не рассказывали.  Молчали. Рассказали лишь в начале шестидесятых, когда мы, их дети, съехались в родительский дом на юбилей отца. Я все собирался написать про их необычную военную историю что-то типа повести или романа, но так и не собрался. И вот сейчас  решил на семидесятилетие начала Великой войны все-таки поделиться этой историей с вами!

                КОНЕЦ