Любовь на поражение 3 часть

Вся процедура восстановления опекунства над племянницей Сапьеги заняла около трёх месяцев – когда девочку привезли домой, на календаре уже была середина апреля. За это время Ирма успела познакомиться с Дайной. Выяснилось, что девочка её совсем не помнила, так как была совсем маленькой, когда впервые увидела Дайну. Это не помешало ей подружиться с папиной женой – они как-то сразу нашли общий язык, и, как ни странно, Сапьега этому не особо обрадовался.
Буквально с первых дней появления девочки в доме Дайна отчётливо поняла, что он любит племянницу слепой, всепоглощающей любовью; Ирме прощалось многое, она ни в чём не знала отказа – не многие родители так обожали своё чадо. Она даже не пыталась разговаривать с ним на эту тему – понимала, что он её просто не услышит, и потом, их совместная жизнь не должна была продлиться больше года – Сапьега собирался увозить племянницу домой. Его отношение к ней не изменилось, даже в чём-то стало хуже – Дайна отошла на последний план, всё внимание и забота доставались девочке, а весь негатив – ей…
Она старалась изо всех сил. Сапьега просто загнал её в тупик своим отношением; всегда говорил, что она очень вкусно готовит, но никогда не благодарил за это, помогал по дому по собственной инициативе, но постоянно подчёркивал, что “такую мелочь она могла бы сделать и сама”. Если была не права Ирма – искал ей оправдание, если Дайна – обвинял во всех грехах. В остальное время просто не обращал внимания – так, словно её и не было. Но даже при таком положении дел она понимала, что есть то, от чего он, если и сможет когда-нибудь отказаться, то с большим трудом: она привлекала его, как женщина, и полностью устраивала в постели – он не скрывал этого, но и не говорил открыто. Только в постели он был с ней нежным и отзывчивым, чутко угадывал желания, чувствовал её. В быту всё оставалось по-прежнему…
Как-то она напомнила ему о его обещании пересмотреть своё к ней отношение…
- Я тебе обещал?! Что?! Когда?! – искренне изумился Сапьега, его брови взлетели вверх, глаза раскрылись.
- Я просила тебя относиться ко мне с уважением…
- С уважением?! Вот как? – протянул он с неприкрытой иронией. – И за какие же заслуги я должен тебя уважать?
- Я не делаю тебе ничего плохого… - растерянно ответила Дайна.
- Железобетонная логика! – восхищённо фыркнул он. – По-твоему, это – подвиг?
- В конце концов – я живой человек! Я – женщина…
- Как интересно, - с издёвкой произнёс он нараспев. – Женщина… человек… Ты думаешь, что можешь удовлетворять меня в постели, и этим заслуживаешь уважение? Или тем, что справляешься с обязанностями домработницы, повара и гувернантки в одном лице?.. Не весели, пожалуйста! Мы уже говорили на эту тему – ещё, когда я привёз тебя сюда – я буду относиться к тебе так, как посчитаю нужным, и на руках тебя носить или нянчиться с тобой я не собираюсь! Тем более, учитывая твоё… - он замолчал, подбирая подходящее определение, - неоднозначное отношение ко мне! Этак ты, чего доброго, ещё решишь, что дал тебе надежду! – с иронией усмехнулся Сапьега.
Дайна внимательно посмотрела на него, ни слова не говоря. Она думала о чём-то своём.
- Не надо на меня так смотреть, - нахмурился он. – Вот такие взгляды, - показал он пальцем, - я очень не люблю!
- Есть хотя бы что-нибудь, что заставит тебя посмотреть на меня другими глазами… пересмотреть отношение ко мне?.. – тихо спросила она. Сапьега раздражённо вздохнул:
- Гос-споди!.. Ну, сколько же раз тебе повторять – я не полюблю тебя никогда, и не собираюсь связывать с тобой свою жизнь! Ты – не то, что мне нужно!
- Та, что была тебе нужна, сейчас живёт за твой счёт… отобрала у тебя твою настоящую жизнь… А постель ты делишь со мной, и по-моему, тебе это здорово нравится… - с горечью ответила Дайна.
- Только не надо трагизма! – поморщился Сапьега. - Если это не нравится тебе – я без проблем найду, с кем мне делить постель! Тоже мне – секс-бомба!
- Ты никогда не изменишься… - покачала головой она.
- Только не ради тебя! – в тон ей ответил он. – И давай уже перелистаем… закроем эту страницу юмора, ладно?
- Ладно, - кивнула она ему с вызовом.
Больше они не возвращались к этому разговору. После язвительного замечания Сапьега больше не прикасался к ней. Он занялся оформлением Ирмы в школу, и заранее предупредил Дайну, что ей придётся провожать девочку в учебное заведение и встречать её оттуда, следовательно, на работу она не устраивается в любом случае.  Параллельно с ним Дайна тоже занималась документами – когда Сапьега не мог совместить это со своей работой, она была на подхвате. Ирма посещала курсы предварительной подготовки к школе, Дайна сопровождала её.
Однажды, вернувшись с курсов с девочкой, она отослала её мыть руки, а сама пошла в комнату, переодеться. Дальше порога спальни Дайна не прошла – на их кровати, где они спали вместе, спал Сапьега в объятьях какой-то девушки. Стук в дверь заставил его поднять голову от плеча незнакомки. Несколько минут он смотрел на Дайну, а она на него…
- Тебя не учили стучать перед  тем, как войти? – хриплым от сна голосом спросил он. Более глупый вопрос сложно было озвучить, но Дайна ничего не сказала, и вышла из спальни, прикрыв за собой дверь.
- Ирма, не ходи в комнату – там папа отдыхает… - она забрала девочку в кухню, и закрыла дверь.
Спустя полчаса, туда вошёл Сапьега, уже полностью одетый, а из коридора донёсся звук закрываемой двери – девушка ушла. Неловкое молчание, отсутствие каких либо слов тяготило обоих, они избегали смотреть друг другу в глаза. Дайна просто кипела внутри от обиды, а Сапьега к собственному удивлению понимал, что ему перед ней неудобно. Он и предположить не мог, что его поступок сможет вызвать такие неприятные ощущения в душе…
- Хочешь поговорить об этом? – тщательно скрывая волнение, спросил он.
- Нет! – поспешно ответила Дайна. Так поспешно, что он сразу всё понял, и оценивающе кивнул:
- Хочешь… - он посмотрел на племянницу. - Ирма, пойди… переоденься… Нам… с Дайной нужно поговорить… - девочка ушла к себе, он сунул руки в карманы брюк, и качнулся на месте. Несмотря на все усилия, скрыть волнение ему так и не удалось, но он стойко выдержал лицо: - Я тебе не муж. Клятву верности не давал – наш брак всего лишь формальность, и ты это прекрасно знаешь. Я не обязан перед тобой отчитываться.
- И тем не менее… - ухмыльнулась Дайна уголком губ, не глядя на него. Как же иначе расценивать эти слова, если не как оправдание?
- Ты сама виновата! – вспылил он. – Я не собираюсь жить монахом! Не ты – так другая, мне плевать, кто займёт твоё место в моей постели! – Дайна совершенно спокойно кивнула, не говоря ни слова, и этим дала ему понять, что это его право. Сапьега поразился тому – насколько этот её жест задел его самолюбие, но уже не мог остановиться: - Не тебе меня упрекать – сама, что ли, лучше?! Я тебе ничего не обещал!
Он говорил ещё что-то, и в его голосе очень отчётливо прослушивались нотки неловкости, стыда и досады. Дайна молчала, и внимательно слушала его, глядя прямо в глаза. Его это взбесило ещё больше – уж лучше бы наорала, закатила истерику, разрыдалась… Нет же – молчит, и изображает абсолютное спокойствие. А он ощущает себя лохом последним!
- Хватит лупить на меня – дыру протрёшь! – наконец, сорвался Сапьега. Она вдруг миролюбиво улыбнулась ему, и тихо ответила:
- Тебе очень хорошо в этой футболке. И брюки подобраны удачно – прямо в цвет. Хороший вкус.
- Спасибо… - на полном автомате ответил он… и так и замер с открытым ртом. – Ч-то?! – выдавил внезапно севшим голосом.
- Мне всегда нравилось, как ты одеваешься.
Он несколько минут смотрел на неё, ничего не понимая. Потом в сердцах плюнул, махнул рукой, и ушёл в спальню.
После этого случая Сапьега ещё долго избегал её. Инцидент, казалось бы, был исчерпан, конфликт не возник, и повторение ситуации исключалось. Но он так и не смог отделаться от гнетущего чувства вины перед Дайной, словно действительно был ей настоящим мужем, и бессовестно изменил. Дайна не акцентировала на этом внимание, не напоминала ему о случившемся, и вела себя естественно, но теперь он против собственной воли постоянно ждал, что при первом же удобном случае ему припомнят обиду. Жить в таком напряжении было сложно, в общении появилась явная недосказанность, и его это здорово напрягало. Он понимал, что сам вложил ей в руки мощное оружие против себя самого же, упрямо гнал от себя эти мысли, но неизбежно возвращался к ним снова и снова…
В конце концов, нарыв всё же назрел, и вскрылся в самый неподходящий момент…
Сапьега однажды вернулся домой раньше обычного. Дайна делала домашнее задание с Ирмой у неё в комнате – он заглянул к ним, непривычно приветливо улыбнулся, и тут же исчез. До самого вечера с ним происходило что-то странное; за ужином он шутил, смеялся, дурачился с племянницей, совершенно неожиданно отвесил Дайне комплимент по поводу внешности, и буквально потребовал от Ирмы подтверждения своих слов. Девочка со всей детской непосредственностью поддержала его, но у неё это получилось очень по-взрослому. Посуду он мыл сам – заслал девчонок отдыхать. Ирма успела принять душ и лечь спать, Дайна ещё с полчаса смотрела телевизор, пока, наконец, не поняла, что что-то неладно – из кухни Сапьега так и не пришёл. Она сама пошла к нему – узнать, что произошло…
- О, боже… - остановилась она на пороге кухни, в ужасе прижимая руку к груди.
- Не трогай… я сам… - глухо прорычал он, затравлено глядя на неё. В руках у него был окровавленный бинт, на левой ноге, чуть ниже колена, глубокая рваная рана. Кровь уже не текла, но общий вид был ужасающий.
- Где ты так?.. – озабоченно присела рядом с ним на корточки Дайна, и, не дождавшись ответа, решительно заявила: - Даже если ты не выносишь боли, рану необходимо промыть – тебе придётся потерпеть…
- Я сказал, не трогай меня… - рыкнул он, метнув на неё загнанный взгляд. В серых глазах было больше страха, чем злости. – Я сам справлюсь… Иди спать…
Дайна ничего не сказала, встала и подошла к шкафчику.
- Тебе не удастся так легко отделаться от меня. Я не смогу спокойно спать, когда тебе нужна помощь… - она повернулась к нему с аптечкой в руках. Сапьега побледнел, но ничего не ответил, и она поняла, что он действительно боится боли. – Больнее, чем сейчас, уже не будет… если промыть… Хуже, если там будет заражение… - оригинально успокоила она его. – Я постараюсь аккуратно…
Дайна снова присела перед ним, достала из аптечки спирт и ватные диски.
- Только не дёргайся… потерпи, хорошо?.. – посмотрела она ему в глаза снизу вверх. Он хотел что-то ответить, возможно, даже огрызнуться по привычке, но не успел – она ловко отвлекла его внимание и быстро прижала смоченный в спирте ватный диск к ране. Сапьега резко и шумно вдохнул воздух носом и запрокинул голову, сильно зажмурившись.
- Дождалась-таки  момента… поквитаться со мной… отведёшь теперь душу… - сдавленно, сквозь намертво стиснутые зубы, скороговоркой проговорил он, задерживая дыхание. Дайна убрала использованный диск, и новым стала аккуратно вытирать грязь по краям раны. Он терпел. Его титаническому терпению можно было позавидовать – она легко могла себе представить, какую адскую боль причиняет ему, только при одном взгляде на рану. Протирая его ногу ватным диском, Дайна осторожно дула, чтобы хоть чем-то облегчить ему страдания. В первые минуты он этого не замечал – боль затмила всё. Но потом, когда рана занемела от спирта, до его сознания начало доходить происходящее. В какой-то момент Дайна подняла глаза – и встретилась с его удивлённым взглядом. Он явно ожидал от неё чего угодно – упрёков, напоминания о том, что он сделал, злорадства… Ничего этого не произошло. Она самозабвенно ринулась ему на помощь при первой необходимости, и для него это стало откровением.
- Я не понимаю, о чём ты, - просто пожала она плечами.
- Всё ты прекрасно понимаешь, - огрызнулся он, - и нечего тут косить под дурочку! Заточила зуб на меня за то, что я променял тебя на другую, и теперь рада возможности отыграться! Скажешь, нет?
Дайна повела плечом, и убрала с лица прядь тёмных волос:
- Я промываю твою рану, чтобы не случилось заражения… Привести в дом другую женщину было полностью твоим правом, ты свободен в выборе… И, если ты до сих пор помнишь об этом, и продолжаешь себя накручивать – значит, тебя это волнует гораздо больше, чем меня… А я  уже забыла об этом… и тебе советую…
- Забыла, как же! Так я и поверил!– маскируя стыд и неловкость под издёвку, надломил он бровь.
- Это твоё право – верить или нет… - наложив аккуратную повязку на рану, Дайна закрепила её пластырем, и поднялась с пола. – Обязательно сходи к врачу. Я не медик, но рану нужно зашить… - она отправилась в спальню.
- У меня почти месяц не было женщины… - догнало её в коридоре его неожиданное признание. Она медленно оглянулась – он не смотрел на неё.
- Ты хочешь… - начала она, но он перебил:
- Да, хочу! – нервно подёргивая здоровой ногой, он нахмурился, и отвернулся… - Не вынуждай меня просить – я это ненавижу! – вдруг сорвался он. – Скажи  да или нет?!
- Не помню, чтобы я когда-то запрещала тебе…
- Хватит! Иди спать! Я ничего не хочу! Оставь меня!
Едва сдерживая улыбку, Дайна пошла к себе.
Он пришёл в спальню, когда Дайна уже спала – обнял её сзади и тесно прижался к спине всем телом. Она попыталась повернуться, но он не дал:
- Тихо… - негромко шепнул, и потёрся виском о её щёку.
- С тобой всё в порядке?.. – осторожно спросила Дайна.
- Нет… - отвлечённо ответил он, целуя ей шею.
- Нога болит?
- Не сильно… - если он и отличался нежностью и бережным отношением, то только в постели. Ласково повернув её к себе, Сапьега долго, увлечённо целовал губы, почти невесомо бродил руками по всему телу…
- В кухне ты сказал, что ничего не хочешь… - поддела его Дайна.
- Помолчи, а?.. – мельком взглянул он на неё, и закрыл рот поцелуем…
- Да, извини – я совсем забыла… я же проститутка… вещь… товар… Мне не положено разговаривать… - тихо произнесла она, спустя минуту.
- Послушай! Ну… причём здесь это?! – вскинулся Сапьега, приподнимаясь на локтях, и глядя ей в глаза. – Мне, что – не может быть просто хорошо с тобой в постели?
- По той же причине… - отвернулась она.
- Нет! Слушай, не порть мне настроение? Тебе мало того, что я сам пришёл к тебе? В любви, что ли, ещё признаться?
- Зачем врать?.. – вздохнула Дайна.
- Ценное наблюдение! – с иронией кивнул он. – Хватит, ладно?.. Иди сюда… - повернув её лицо к себе, он снова поцеловал её приоткрытые губы.
Дайна взяла в ладони его лицо, медленно повернулась, прижимаясь к его груди…
- Так сердце колотится… - изумлённо посмотрела она ему в глаза, ощущая бешеный стук своей грудью. Сапьега замер на несколько секунд, потом вдруг фыркнул, и расхохотался. – Что смешного?.. – растерялась она. Он застонал от смеха, на глазах выступили слёзы:
- По-твоему… оно не должно биться?.. Смерти моей захотела?..
- Очень остроумно… - она попыталась отвернуться, но он удержал её неожиданно мирным голосом:
- Ну, что ты сразу обижаешься?.. Шучу…
- Жестокие у тебя шутки. И сам ты – тоже жестокий. Я тебя совсем не знала раньше – ты казался мне другим…
- Ничего страшного. Тебе недолго терпеть осталось – каких-то девять месяцев. Как срок беременности, - недовольно буркнул он. – Мы с Ирмой вернёмся домой, а ты будешь жить своей жизнью дальше, как и жила.
Дайна метнула на него испуганный взгляд:
- Ты… не поможешь мне вернуться в Вильнюс?! Ты уезжаешь без меня?!
- А как ты себе представляла по-другому, интересно? Квартира не моя, я в этом городе никто… И я тебе не нянька!
- Ты мог бы одолжить мне денег на билет, чтобы я доехала домой!.. Я всё тебе верну…
Сапьега категорично кивнул головой:
- Вот это уж дудки! Больше я никогда, никому, ничего не делаю – ни хорошего, ни плохого – хватит! Каждый сам за себя… Тем более, что деньги у тебя есть – ты сама говорила, что откладывала на всякий случай. Вот и придержи их до того дня, когда сможешь вернуться домой.
- Ты не сможешь так со мной поступить… - ошарашено прошептала она.
- Очень даже смогу! Ты удивишься, но мне глубоко плевать – что с тобой будет дальше!.. Очнись – я тебя внагляк использую, ты до сих пор не поняла этого?!
Дайна несколько минут молчала. Сапьега пожелал ей спокойной ночи, и отвернулся, демонстрируя абсолютное равнодушие. Она долго лежала без сна, уставившись в темноту ночи. Потом убедилась, что он уснул, бесшумно встала, оделась, и вышла из дома…
Утром Сапьега, как обычно, уехал на работу, и даже ничего не заподозрил, не обнаружив Дайну в постели. На ходу подумал, собираясь, что она могла куда-то выйти ненадолго по своим делам – так уже было…
В обед ему позвонила Ирма с мобильного Дайны:
- Папа, где Дайна? – прозвучал в трубке её взволнованный голосок.
- То есть? Как это где? Её нет дома? – он ощутил неприятный холодок в душе.
- Я не видела её с утра. Уже успела позавтракать, и собралась на курсы, а её всё нет…
Он так и остановился посреди улицы, с телефоном в руке, сообразив только сейчас, что Ирма разговаривает с ним по мобильному жены.
- Малыш… а вещи её дома? – собравшись с мыслями, спросил он племянницу.
- Не знаю…
- Зайди к нам в комнату – посмотри в шкафу, пожалуйста?
- Сейчас… - на том конце провода раздался какой-то шорох, потом голос девочки: - Все вещи дома… а сумочки нет…
Он тяжело и раздражённо вздохнул:
- Хорошо, я понял… Не расстраивайся. Во сколько у тебя курсы?
- Я уже опаздываю, - чуть не плача, призналась Ирма.
- Спокойно. Не паникуй. Я сейчас подъеду и отвезу тебя, - Сапьега сбросил вызов, нервно сунул мобильник в карман и повернулся к Ричарду.
- Что стряслось? – кивнул тот.
- Убью суку! – выплюнул сквозь зубы Сапьега.
- Дайна ушла? – без лишних слов догадался друг.
- Ночью, по ходу… - потерянно кивнул он, оглядываясь по сторонам.
- Здесь ты её не найдёшь – можешь не высматривать… А что произошло, не расскажешь?
- Она навострила лыжи со мной в Вильнюс!
- И что – это плохо? – не понял Ричард. – Она сама оттуда, как и ты…
- Она сама вляпалась – пусть сама и выгребает! Я не нянька всем обездоленным – меня волнует конкретно судьба Ирмы!.. Куда она могла пойти?.. – вслух подумал Сапьега.
- Неплохо ты, однако, устроился, - ухмыльнулся Ричард. – Посадил девчонку в обязы – и издеваешься. Она, между прочим, здорово тебе помогла, и продолжает…
- Я ничем, никому, кроме тебя, не обязан! Каждый решает свои проблемы сам! – огрызнулся Сапьега. – Я не спрашиваю у неё – где мне взять деньги, которые ты заплатил за неё, чтобы вернуть тебе долг! Забрать её с собой в Вильнюс – значит, за ручку привезти домой, и объясняться с родителями! А я не намерен выслушивать чужие проблемы – меня самого дома ждёт очень неприятный и тяжёлый разговор!.. – сплюнув, он грязно выругался на родном языке: - Nit!!
Ричард открыл дверцу автомобиля:
- Поехали, отвезу тебя домой. Девочке надо на курсы, я правильно понял?
Сапьега кивнул, занятый своими мыслями. Друг сел за руль, он – рядом.
- Я тебя отпускаю. Найдёшь Дайну – приедешь. Влад тебя заменит на время – хватит ему прохлаждаться, – решил Ричард. Сапьега тихо ответил:
- Спасибо…
Ричард отвёз его с Ирмой на курсы, дождался, и привёз домой.
До вечера Сапьега сходил с ума, не представляя – где искать сбежавшую жену. Девочка не отходила от него допоздна, утешала, как могла, по-своему. Но потом задремала у него на руках, и он отправил её спать. Его не волновало, что с Дайной могло что-то случиться – он был просто в бешенстве от того, что она смогла бросить Ирму одну. Пусть девочка и не была ей родной, но она согласилась с обязательством быть постоянно при ней, и понимала, что нужна ребёнку…
В половине второго ночи Сапьега вышел на улицу. В воздухе повисла тишина – листья деревьев шуршали и медленно осыпались на землю, холодный ветер пробирался под одежду…
Он снова вернулся домой, устроился в кухне, и стал нервно курить одну за одной. Часы на стене равномерно и негромко тикали, отмеряя время. Мельком бросив взгляд на круглый циферблат с яркими подсолнухами, Сапьега вяло удивился, что уже практически наступило утро. Спустя ещё час, за окном начал раздаваться воробьиный галдёж… Он прислонился спиной к стене, устало прикрыл глаза… и сам не заметил, как задремал…
В замке осторожно повернулся ключ, тихо хрустнули сугали секрета, выдавая проникающего в дом. Сапьега вздрогнул, выпрямился и вслушался в тишину. В коридоре раздались чуть слышные шаги – сначала дважды негромко стукнули каблуки, потом обувь осторожно поставили на стойку. Прошла нескончаемая минута – и на пороге кухни появилась Дайна. Лицо горело румянцем от холода, в глазах усталость…
- Где ты была? – неожиданно ровным, спокойным тоном спросил Сапьега. Она смотрела на него, и с ужасом замечала, как он медленно бледнеет, и лицо покрывается красными пятнами. Когда у него под кожей двинулись желваки, она поняла – дело дрянь. Нужно было знать Сапьегу так, как знала его она; если он орёт не своим голосом и мечет в собеседника всё, что будет под рукой – значит, так же быстро и остынет. Но, если он разговаривает спокойно, и на лице не дрогнул ни один мускул – жди беды. Она бы не позавидовала тому человеку, которому пришлось бы попасть ему на глаза в такой момент, а сейчас этим человеком была она сама… - Я задал вопрос. Где ты была? – не меняя тона, повторил он.
- Мне нужно было побыть одной… - тихо ответила Дайна. – Я вышла прогуляться…
- Ночью? – уточнил Сапьега. – Долго же ты гуляла.
- Я ездила на вокзал…
- Шмотки забыла, - кивнул он. – Если собралась уматывать, почему вещи не прихватила?
- Я хотела уехать… но потом… передумала… Мне нужно было позвонить маме – я забыла телефон дома…
- Мама обрадовалась твоему звонку ночью, - утвердительно кивнул он.
- Я вообще ей не звонила… - Дайна вздохнула, опустилась на стул, и добавила: - У меня вытащили кошелёк на вокзале… там были все мои деньги…
- Дура… - невольно вырвалось у него. Дайна чуть слышно призналась:
- Я шла сюда пешком…
Сапьега внезапно вскочил с места, в два шага оказался рядом с ней, и угрожающе навис, упираясь одной рукой в стену:
- Если ты ещё раз выйдешь из дома без Ирмы, и не в её интересах… - процедил он сквозь зубы, глядя на неё глазами, горящими неуправляемой злостью, поднял руку, неопределённо махнул… и прижал её за подбородок к стене, - я тебя изобью, тварь! Ты меня поняла?!
Дайна задохнулась от ужаса, широко распахнув глаза. Она не могла даже моргнуть от испуга… Он отпустил её так же резко, как и схватил, повернулся и направился в комнату. Неожиданно волна обиды и отчаяния накрыла её с головой. Она швырнула сумку прямо на пол, стремительным шагом пошла следом, и резким движением развернула его к себе за плечо:
- Если ты меня тронешь хоть пальцем – я тебе не завидую! – Сапьега удивлённо уставился на неё, его густые брови взлетели вверх, взгляд стал заинтересованным. А она уверенно продолжала, исходя мелкой дрожью: - Плесну в  лицо кипятком – ты и проснуться не успеешь!
- Да?.. – зачем-то уточнил он. И вдруг расхохотался. Дайна оторопела от такой реакции, и замерла на месте. Отсмеявшись, Сапьега резко замолчал, и окатил её таким взглядом, что ей стало нехорошо. – Ну, и спи в коридоре! – равнодушно повёл он плечом, зашёл в спальню, закрыл дверь и повернул ключ. Ей потребовалось несколько минут, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. На глаза навернулись слёзы, кулаки сжались сами по себе. На негнущихся ногах она прошла в кухню, опустилась на стул, положила голову на сложенные на столе руки, и тихо заплакала… Она даже не могла представить себе, что сейчас, в эту самую минуту, Сапьега сидит на кровати в одежде, опираясь локтями на колени, и слушает, как она плачет…
Повернулся ключ, хлопнула дверь в комнату, до слуха Дайны донеслись быстрые шаги.
- Иди сюда… - непривычно мягким голосом тихо произнёс он, обнял её за плечи и поднял со стула. – Прекращай… - она ощутила на лице его пальцы. Он вытирал ей слёзы! Сердце зашлось взахлёб – Дайна обняла его за шею… и тут же всхлипнула, вырвалась и обрушила на него град ударов. По плечам, по груди, по лицу – её кулаки мелькали, как заведённые, он не успевал отражать атаку. – Хватит… остановись… - несколько минут Сапьега без особого успеха пытался перехватить её руки, наконец, ему это удалось, он крепко сжал её запястья и хорошенько встряхнул: - Прекрати, сказал! Я могу и ответить!
- Давай! – с вызовом подставила она ему мокрое от слёз лицо с опухшими, покрасневшими веками.
- Вот дура… - обречённо вздохнул он, легко подхватил её на руки и понёс в комнату.
- Отпусти… - потребовала она, стараясь не смотреть ему в глаза. – Я в душ…
Он поставил её на ноги и нехорошо посмотрел в глаза:
- Где ты была?
- В Шереметьево! На окружной! – огрызнулась Дайна. – В следующий раз ищи меня там!
- Я тебя вообще не искал! – громовым голосом отрезал он.
- Никто не сомневался! – она достала из шкафа халатик, бросила на постель спальный комплект, переоделась и ушла в ванную. Сапьега прилёг на постель, и снова задремал. Проснулся от движения, открыл глаза и увидел рядом Дайну. – Я посплю хотя бы час, и встану… - ответила она на его незаданный вопрос, - приготовлю вам завтрак…
- Спи… - он осторожно поправил одеяло… не удержался – и обнял её. – Отдыхай… я сам приготовлю…
Дайна удивлённо распахнула глаза, глядя на него в недоумении – сон как рукой сняло.
- Не смотри на меня так… - чуть виновато попросил Сапьега. – Знаю – сам виноват… Извини… Больше такого не будет… - она хотела уже ответить ему, но он закончил начатое: - Не уходи из дома. Продержись, ладно? Не так много осталось.
Нежданная радость бесследно улетучилась. Дайна заметно поникла. Он просит не из чувства вины или раскаяния – он просит ради девочки, она ему дороже. Всё остальное – пыль. И все…
- Спокойной ночи… - она отвернулась к нему спиной. Душили слёзы…
  Сапьега дождался, пока она уснёт, и тихо выскользнул из спальни. Приготовив завтрак, разбудил Ирму, велел не будить Дайну, пока та сама не проснётся, и уехал к Ричарду. Уезжая, он оставил на столе деньги и записку “На первое время тебе этого хватит. С.”, но Дайна ещё спала, когда он вернулся. Проснулась она только под вечер – ощутив себя в его объятьях. Он спал рядом, в одежде, обнимая её и лёжа головой на её плече…
- О, нет… - вскочила она на постели, словно ошпаренная, вспомнив, что проспала и не отвезла Ирму на курсы. Сапьега словно по команде сел рядом:
- Ты чего?.. – сонным, охрипшим голосом спросил он.
- Проспала! Ирме надо было ехать на курсы!..
- Какие курсы в субботу?.. – зевая, он уложил её обратно. – Спи…
Едва различая его лицо в темноте, Дайна тронула пальцами его щёку, затем губы…
- Что случилось?.. – потерянно шепнула она.
- Ты о чём?.. – уютно утрамбовал он щекой подушку.
- Ты… здесь…
- А… ты об этом?.. Ричарду в лом стало смотреть на то, как я ползаю сонной мухой… отправил домой…
Помолчав, она снова спросила:
- Что с тобой?..
- Ничего… А что не так? – удивлённо поднял он голову от подушки, словно и не дремал до этого. – Конечность вроде бы не болит… Спать хочу… а так всё нормально…
- Перестань притворяться! – досадно нахмурилась Дайна и отвернулась.
- Ты – тоже, - хмыкнул Сапьега. – Если хочешь задать вопрос – задавай, а не нарезай вокруг меня круги.
- Хорошо! – приподнялась на локте Дайна. – Почему ты здесь? Рядом со мной?
Он фыркнул, пытаясь сдержать смех, и не смог – расхохотался от души, весело и искренне:
- А где мне, по-твоему, спать? На полу, что ли? Или в коридоре на коврике? Вопрос – на миллион!
- Ты обнимал меня, когда я спала… - слабо сопротивлялась она.
- И что? Я всегда тебя обнимаю. Не только обнимаю – я ещё, оказывается, и сплю с тобой! Или у тебя амнезия?
- Это – просто секс… Ты обнимал меня не так, как всегда…
Он раздражённо вздохнул:
- Бред какой-то! Тебе не надоело ещё навязываться? Я и так знаю – ты меня любишь, очень давно! Почему для тебя так сложно понять, что я – не машина, я не могу себя заставить?!
- Я не навязываюсь тебе! Это ты… - она запнулась на полуслове, и выпалила, - ты ко мне подлизываешься – чтобы я никуда не ушла!
- Какая ты умная! – притворно восхитился Сапьега. – Надо же! Как ты догадалась?
- Скотина! – сдавленно выкрикнула Дайна, и замахнулась. Он ловко перехватил её руку у самого лица, и опрокинул на постель:
- Драться? – прижал он её своим телом. Она изогнулась в его руках.
- Пусти!..
- Вот это страсть! А гибкость какая! Вот это я понимаю!.. – продолжал он издеваться над ней, посмеиваясь. – Что ты ещё можешь?
Дайна поняла, что терпит поражение, но не впала в отчаяние – наоборот – изловчилась, и впилась ему зубами в шею. К её удивлению он не дёрнулся, не издал ни звука – просто замер, и тихо, спокойно произнёс:
- Отпусти.
Щекой она почувствовала, как он двинул желваками, поняла, что смогла причинить ему боль хотя бы приближённо равную собственной – и отпустила.
- Довольна? – почти вплотную приблизил он своё лицо к ней, пытаясь разглядеть в темноте глаза.
- Да! Довольна! – бросила вызов ему в лицо Дайна. – И как ощущения? – язвительно спросила.
- Просто супер, - ухмыльнулся Сапьега. – Лучше и быть не могло… А знаешь – от чего я сейчас реально кайфую? От того, что ты сама себя загнала в угол! Ты хотела знать – почему я так отношусь к тебе? Слушай! – кивнул он. – Ты с самого начала напорола боков; сама пришла ко мне перед свадьбой, призналась, что любишь, ждала из армии, потом выскочила замуж за первого встречного козла – чтобы доказать мне, что кому-то нужна! И в Москву ты с ним рванула – чтобы меня найти! Я догадывался, что ты глупая, как пробка, но не настолько, чтобы даже не посмотреть в паспорт мужа! Твой брак нигде не зафиксирован – у него таких корочек штук пятьдесят, на все случаи жизни! Он вывез тебя, как товар, и сбыл за офигительные деньги! И что ты мне сказала, когда я тебя снял в клубе? Что сама пришла туда! Зачем же так тупо врать? Что ты хотела доказать этим? Свою независимость? Глупо – в том положении, в котором ты оказалась!
- Зачем ты говоришь мне всё это? – со слезами в голосе приглушено  выкрикнула Дайна. – Ты сам меня выкупил – я тебя не просила…
- Сама догадаешься или прямо сказать? Ты легко поймёшь, если подумаешь – почему я не забираю тебя с собой в Вильнюс, - Сапьега отпустил её и присел на кровати. Дайна медленно выпрямилась:
- Ты… выкупил меня… на срок, оговорённый в условиях опекунского совета… Ты уедешь… и всё останется, как раньше…
Сапьега молчал. Она обхватила колени руками и тихо заплакала…
- Успокойся… - тяжело вздохнул он. – Ты поедешь в Вильнюс со мной… Вернёшься к маме… С какого перепугу ты сделала такие выводы? – Дайна не ответила ему, тихо и жалобно всхлипывая. – Ну, хватит, - повторил недовольно. – Кончай лить сопли! Давай спать!
Свернувшись калачиком, Дайна ещё долго изредка тихо всхлипывала. Сапьега тоже лежал без сна. Ему самому было неприятна вся эта ситуация, но исправлять положение он тоже не хотел – пусть лучше ненавидит его, чем страдает от безответного чувства. Всё равно никогда ничего не получится. С такими мыслями он забылся в тяжёлом сне…