22. 06. 2011. Непридуманная история

1.

Она не считала себя красавицей – угловатый подросток с широкой щербинкой между передними зубами. Соседские девочки и одноклассницы уже находили у себя нечто выдающееся, отличавшее их среди массы других  подростков – кто гордо выставлял вперед высокую, развитую не по летам грудь, кто-то  высчитывал количество спичек, которые можно разместить на длинных, круто загибающихся вверх ресницах.

Ничего этого у нее не было… Может быть только стройные крепкие ножки и длинные овальные ноготки на маленьких пальчиках. Она не знала, как выглядит со стороны и не очень доверяла высказываниям некоторых маминых знакомых, уверявших, что из нее получится очень красивая женщина. В зеркале она видела только крупноватый нос с горбинкой – фамильная черта, доставшаяся ей и брату от отца, и чересчур пухлую нижнюю губу – она ее всегда закусывала, когда фотографировалась. Про зубы и говорить нечего. Что из того что они ровные и красивые – все портила эта дурацкая расщелинка-щербинка. Она тогда еще не знала, что это тоже фамильное – пока уже в возрасте не встретилась со своей двоюродной сестрой по отцу  и не увидела у нее точно такой же дефект. Тогда она еще во всем винила сестру отца – та  насильно вырвала у нее, еще совсем  ребенка,  шатающийся верхний зуб.

Свою первую любовь она себе придумала – слишком романтично все складывалось – блондин с большими карими глазами, да еще и из депортированных, откуда-то из под Ленинграда, финн по национальности. Уже одного этого ей было достаточно, чтобы сначала вообразить, а потом и влюбиться в этого соседского мальчика. Смотреть вечерами  на его окна напротив, поощрять дружбу своих братьев с его двоюродным братишкой.

Ее придуманная любовь учился на класс младше – родился в октябре. Из-за него она пошла на радиокружок и училась работать на ключе, запоминала все эти точки-тире и то, что из них складывалось. А когда проводились школьные вечера – в спортзале на втором этаже, они часто оставались вдвоем  в радиорубке на первом  этаже и по очереди крутили пластинки с танцевальными мелодиями, которые  звучали из репродуктора в спортзале.

Он не обращал на нее особого внимания – может быть,  потому что знал, что она очень нравится его другу – также живущему с ними по соседству –  в двухэтажке по диагонали, или она его просто не привлекала.

А потом в его класс пришла новая девочка – стройная и изящная, с большими карими глазами и миловидным личиком – и – его сердце разбилось. Потому что однажды, в ее дежурство в радиорубке, он пришел и попросил поставить одну мелодию два раза подряд. Это была и ее любимая мелодия – именно под нее она мечтала потанцевать с ним. А теперь он будет танцевать там, наверху, с другой, с этой новой девочкой. Мелодия прозвучала один раз, она поставила ее еще раз, уже зная почему-то, что  делает это напрасно, и что на самом деле  он не танцует со своей избранницей. Так оно и оказалось – девочка отказала ему, когда он пригласил ее танцевать. А мелодия звучала и звучала… Дважды.

Не сказать, что она совсем не пользовалась вниманием мальчиков – в 10-м классе ее стали приглашать на школьных вечерах, присылать записки с признаниями. И был еще один мальчик, который ходил с гитарой под ее окнами, давал ей читать книги про любовь. Именно он открыл для нее «Анжелику». Именно его мама  просила за него у ее мамы и даже классной руководительницы – мальчик просто изводил себя без взаимности. Но ее сердце все еще занимал кареглазый блондин.

Потом был день ее 17-летия и первый в ее жизни поцелуй. Не с ним. Молодой человек был гораздо старше ее, а ей так хотелось нежности и ласки. Ее первое свидание закончилось далеко за полночь – когда уже все соседи  по дому искали ее. Она не лишилась своей невинности, но заглянула в мир чувственности и страсти. Ей хотелось чего-то большего, чем объятия и поцелуи, но – ее искуситель был очень осторожен и бережен. Он знал, что не имеет права сорвать этот еще не распустившийся цветок и только вдыхал его аромат.

А потом вернулся из армии брат одной из ее одноклассниц. Она уже жила в другом месте и просто приезжала навестить свою подругу. Позади уже было неудачное поступление в Текстильный институт (она даже не сдавала документы, не пройдя творческий конкурс – ее рисункам не хватало мастерства и школы), курсы машинописи. Сейчас она работала в машбюро и ходила на подготовительные курсы иняза.

Приезд к подруге всегда был как возвращение в детство и соприкосновение с юностью. На Новый год они собрались шумной компанией и вместе пошли на новогодний вечер в клуб. Еще у подруги она чувствовала на себе пристальные взгляды одного молодого человека. Он выгодно отличался от других молодых людей в компании – своей подтянутостью, какой-то строгостью и серьезностью. Так получилось, что на танцах в клубе они почему-то оказались предоставленными сами себе – подруга и его сестра в полном смысле где-то растворились. А она,  теперь уже приезжая, осталась на попечении Александра. Он не отходил от нее ни на шаг, приглашал на все медленные танцы,  и она чувствовала неловкость от того, что он, видимо считая себя обязанным опекать ее, не может уделить внимания другим девушкам.

Потом они шли по морозному воздуху к дому подруги, она держалась за его руку, боясь поскользнуться, он придерживал ее, и они весело о чем-то болтали. У нее мерзли коленки, но новогодний вечер и ночь давали ощущение настоящего праздника. И она была не одна. Ей было хорошо, но чувство неловкости все равно не проходило. Александру пришлось провести  с ней весь вечер и уделить столько времени. Хотя, возможно, у него были свои планы и на этот вечер, и на эту ночь.

Его слова, что ему очень хорошо с ней и что у него такое чувство, что они знакомы уже очень давно, застали ее врасплох. Только сейчас до нее дошло, что вечер с нею он не считал для себя потерянным временем, и что она ему очень нравится. Это открытие взволновало ее,  и она взглянула на него совсем другими глазами. Высокий, симпатичный, серьезный. С планами на будущее. Армия сделала его другим человеком.

Подруги еще не было дома,  и он пригласил ее к себе – благо, что дом его семьи был неподалеку. Она уже очень замерзла,  и отказываться особых причин тоже не было. Его родных она хорошо знала и часто бывала у них дома, когда еще жила здесь.

Они тихо вошли в дом, в его уютное тепло, он помог ей раздеться и повел сначала на кухню, а потом в зал. Родители уже спали, а сестры и брата еще тоже не было дома. Они сели на диван,  и  он прижал ее к себе, согревая своим теплом. Им нужно было скоротать какое-то время, чтобы дождаться прихода сестры, а значит и ее подруги – они были где-то вместе.

Вскоре он уже не мог  сдерживать себя. Его объятия стали крепче, губы потянулись к губам, потом она ощутила его горячие поцелуи на шее, в вырезе платья. Он хотел ее, просто сгорал от желания. Если бы она уже была женщиной, она не смогла бы устоять перед его напором и страстью – но она не хотела этого  - так. В чужом доме,  со спящими родителями в соседней комнате. Она не была настолько наивной, чтобы не понимать последствий их страсти, и что это может нарушить все ее планы на будущее.

После этого она сопротивлялась ему всегда. Он хотел ее во время каждой их встречи, впивался жадными губами, оставляя следы на ее нежной коже. Она тогда еще не знала, что после расставания с нею, проводив ее на автобус,  он идет к другой, более доступной женщине и делит с ней ложе, утоляя свою нерастраченную страсть к ней. Она узнает об этом гораздо позже, от своей подруги.

А пока она не дает ему утолить свой пыл. Однажды поздним вечером они сидели в его саду на раскладушке – в теплое время он часто спал на открытом воздухе. В этот раз ему удалось полностью раздеть ее, но она смогла вырваться  из его объятий, укусив его за нос. Она оделась и выскочила  на улицу, а он, не успев надеть туфли, в одних носках догнал ее и просил о прощении.

Его родители были уверены, что он уже переспал с нею, и, выдавая замуж младшую дочь, ее одноклассницу, его отец заговорил с нею о сватовстве. Он смутилась и сказала, что замуж пока не собирается и скоро уезжает в другой город, поступать.

Дома ей приходилось скрывать следы от его поцелуев, она не говорила родителям о возможном сватовстве – да, они с ним строили планы на будущее, но не сейчас. Она собиралась учиться, он  тоже планировал уехать на одну из молодежных строек и учиться заочно.

В их отношениях не все было гладко. Налет серьезности и нездешности
быстро улетучивался,  и скоро он мало чем отличался от таких же молодых людей «с планами на будущее», но предпочитающих веселые компании и выпивку с друзьями. Ей это не нравилось,  и однажды они поссорились. Она в очередной раз приехала к подруге, но встречаться с ним отказалась. На танцевальном вечере в клубе они держались особняком. И тут ансамбль заиграл ее любимую мелодию. И, это можно расценивать как иронию судьбы – на медленный танец ее пригласил тот самый белокурый мальчик с карими глазами. Они танцевали под их любимую мелодию. Наконец-то… Но – все уже слишком запоздало. Она так никогда и не узнает, было ли это приглашение на танец случайным,  и пригласил бы он ее еще раз. Потому что сразу после танца мальчика отвели в сторону и «поговорили». Шура- Александр не хотел упускать своего.

Они помирились в ее следующий приезд – на озере. Светило яркое весеннее солнце и можно было растянуться на изумрудной траве, еще не выжженной летним зноем. Он с друзьями подошел попозже. Пригласил ее отойти в сторонку – за небольшой холмик, дававший подобие уединения. Она смотрела на его разбитое лицо и вспухшие израненные губы – видимо накануне состоялась какая-то разборка. Он притянул ее к себе и начал жадно целовать разбитыми губами – она ощущала на своих губах солоноватый привкус его крови и  знала, что ему ужасно больно, но он все равно не отрывался от ее губ. Именно тогда она поняла, насколько страстно он ее хочет и – поверила в его любовь.

Когда она уезжала в далекий южный город, он приехал ее провожать. Проводница сориентировалась и быстро нашла банку под  цветы, которые он ей принес. Они остались одни  в тамбуре вагона,  и он успел поцеловать ее на прощание.

Она не знала, что будет дальше, будут ли они вместе. Юность иногда очень легко смотрит на некоторые вещи. У нее были первостепенные задачи,  и о замужестве не хотелось  даже думать. Она, отличница и умница, в первую очередь думала об учебе, о том, чтобы выучиться и получить образование. Замужество в ее планы пока не входило. Но все равно было приятно сознавать, что тебя любят и верить, что любишь сама.