Так жить нельзя

Утро было недобрым. Мрачный Петрович встал с несвежих простыней, нацепил на ноги рваные тапки и, почесывая бок, вышел на балкон. В голове стучал колокол, в желудке маялся  бутерброд с баклажанной икрой. Петрович вспомнил вчерашний вечер и болезненно поморщился. Дрожащей рукой потянулся за пачкой «Беломора», достал папироску и закурил. Залитый летним солнцем двор представлял собой унылую картину: детская площадка, еще совсем недавно самая образцово-показательная в районе, была заставлена машинами жильцов и загажена дворнягами. Петрович заметил кота, пристроившегося в песочнице в недвусмысленной позе, и смачно сплюнул:
- Нет, так жить нельзя!
Мрачным взглядом обвел территорию, загаженную пивными бутылками, обрывками газет и сигаретными окурками.
- До чего же тошно... - простонал, отвернувшись от мрачного зрелища. Затушил папироску о подоконник и вошел в комнату. Остановился в задумчивости на пороге, потер подбородок и мотнул головой:
- Нет, нет, так больше нельзя! - и решительно прошлепал в туалет. - Где же она? - бормоча под нос, Петрович разгребал залежи собственноручно купленных или заботливо выуженных из помойных баков сокровищ, - ага! - торжествующе выпрямился, ударившись ухом о сломанную лыжу. В руках у него клубком свернулась толстая веревка. Выудив свою находку, Петрович вышел из квартиры и спустился во двор.
- Петрович, ты чего это? - старушка-с-лавочки с подозрением покосилась на небритого, всклокоченного соседа с веревкой в руках. Тот в сердцах прижал руку к груди:
- Нет сил моих, Михална, терпеть это все! Устал я! Сердце кровью обливается! Ну разве это жизнь? Всё! Всё! Не могу!
Старушка-с-лавочки испуганно отшатнулась:
- Побойся бога, Петрович! Ты что ж такое говоришь? Ты чего это удумал, а?
Петрович, разматывая веревку, направился к площадке:
- Михална, не голоси! Меня еще долго помнить будут! - он выбрал дерево с толстой горизонтальной веткой и закинул на нее веревку. Старушка-с-лавочки ойкнула, мелко перекрестилась и зажмурила глаза...

Через полчаса дворовая детвора громко ссорилась, толпясь в очереди к криво-косо сварганенным качелям. Петрович лениво развалившись на лавочке, на примере своего творения объяснял Михалне принципы работы вечного двигателя. Старушка-с-лавочки слушала открыв рот. Мастерство, однако, не пропьёшь...