XVII. Масса и начальство
О лагерном начальстве он говорил с отвращением и беспредельным удивлением. Он был поражён темнотой, невежеством. нравственной низостью этих людей. Рассказывал о повальном, гомерическом пьянстве и разврате. Привёл мне в пример сценку, свидетелем которой был: встречаются два лагерные туза, один из них – с женщиной. Другой тут же, указывая на неё, спрашивает у первого:
- А это кто с тобой: жена или ****ь?
Как мой отец вынужден был вставать перед одним из них – капитаном Лисицей, я уже рассказал.
С другим, старшиной Щербатюком («Чубом»), мне довелось ехать обратно в одном поезде – правда. в разных вагонах (он направлялся в отпуск). Во внеслужебной обстановке грозный и хамовитый Чуб оказался обыкновенным мужиком, грубым, но не лишённым человеческих чувств. Поезд остановился где-то в непредвиденном месте: под колёса попала местная девочка. Многие пассажиры высыпали из вагонов. Тут-то я и увидел «Чуба», возвращавшегося с места, где случилось происшествие. в свой вагон. Он болезненно морщился, поёживался, крутил головой, словно пытаясь стряхнуть с себя впечатление от страшного зрелища раздавленного колёсами окровавленного тела. То есть вёл себя не как кровавый палач, которому ничего не стоило за пустяк швырнуть пожилого человека в ледяной карцер, а как вполне нормальный обыватель.
Надзор в лагере был повседневный, ежесекундный. Кроме штатных надзирателей, этим занимались стукачи, в которые пытались вербовать практически каждого – и отца в том числе. Сложно было изворачиваться, чтобы не ступить на эту стезю, и это не всем удавалось.
Далее читать "XVIII. Лагерная информация" http://proza.ru/2011/06/22/1603
Свидетельство о публикации №211062201594