Бог мой

      До сорока лет я была ярой атеисткой. Это был результат воспитательских усилий советской школы. В детстве, когда ещё училась в начальной школе, я задала своей бабушке провокационный вопрос:
- Бабушка, а Бог есть? И моя бабушка, которая была членом партии и заведующей литерной столовой, конечно же, ответила отрицательно. Потом сделала страшные глаза и строго настрого приказала мне никогда и нигде не задавать этот вопрос. Даже в школе. 
Недели через две случилась мощная гроза. Поднялся сильный ветер и начал хлопать  створками окна, которые были приоткрыты. Сверкала молния и со страшным треском гремел гром. Бабушка подбежала к окну, с трудом закрыла его, путаясь в мокрой занавеске, а потом спряталась за стол, который стоял посередине комнаты, и начала мелко креститься и что-то шептать. Я обрадованно вытянула руку в её сторону, указывая на неё пальцем и заорала, стараясь перекричать гром:
- Ага, ага! А говорила, что Бога нет, а сама крестишься! И захохотала  во всё горло. Правда хохотать мне особо не дали. Бабка в сердцах, что я её поймала на горячем, схватила деревянные плечики, которые валялись на диване и со всей силы запустила в меня. Плечики припечатали меня прямо в бровь и я сменила хохот на громкий рёв.  Бабка, теперь уже, испугалась не грома, а того, как она будет оправдываться перед моей мамой за ту огромную шишку, которая нависла над моим глазом, наливаясь лиловым цветом. Она кинулась растирать эту шишку, ругая меня последними словами. Молния сверкала, гром гремел, я заливалась слезами и вопрос существования Бога напрочь отпал в моём процессе познания жизни.
              Потом я почти забыла об этом эпизоде, пока не произошёл со мной следующий случай. В начале мая у сына моей подруги был день рожденья. И она, накануне пригласила меня к себе ночевать
с тем, чтобы я ей помогла готовить на стол. Я задержалась дома, заканчивая домашние дела, и к девяти вечера освободилась. Можно было ехать к подруге. Она живёт в рабочем посёлке, далеко за чертой города и добраться туда можно было только на автобусе - в то время маршрутки ещё не ходили.  На улице было достаточно светло, но мама, которая никогда особенно не беспокоилась обо мне, вдруг спросила:
А ты не боишься так поздно ехать?
- А чего бояться? Автобус будет через полчаса, - ответила беззаботно я, накинула пиджачок и закрыла за собой дверь.
  Когда я пришла на автобусную остановку, там было совершенно пусто. Что было удивительно, потому что народ, обычно, к этому времени подтягивался, боясь пропустить последнюю возможность попасть домой. Автобуса всё не было. Люди стали понемногу собираться. Уже стемнело и становилось понятно, что транспорт не появится. Но я упорно стояла, в тщетной надежде всё таки выполнить своё обещание. Во что бы то ни стало. Я спросила который час у стоящего рядом мужчины и он ответил, что уже  двадцать два, пятьдесят. Можно было с чистой совестью возвращаться домой. И я как следует обдумывала этот вопрос. В это время ко мне подошёл молодой человек и спросил: был ли в этот посёлок автобус. На что я, естественно, с возмущением рассказала ему - сколько я бесполезно стою тут. Он постоял немного рядом, а потом посмотрел на часы и, как бы, между прочим сказал: - Пойду ка я к заводу, там сейчас  вечернюю смену повезут в посёлок. И пошёл через дорогу на противоположную сторону. Там он задержался у продуктового киоска, который, почему-то, работал в такое позднее время.  Я решила больше ничего не ждать, а идти домой. Когда проходила мимо киоска, этот парень, как будто, почувствовал меня. А он, ведь, даже головы не повернул и никак не мог видеть, что я прохожу мимо. Но тут он повернулся ко мне и сказал:
А если вам когда-нибудь надо будет ехать так поздно, то, вот, знайте, что в это время вы можете уехать на этом рабочем автобусе. Он отправляется десять минут двенадцатого. А  хотите, я могу вас туда проводить сейчас, если вам очень надо ехать.  Я и подумала:
-  Вот как здорово. Всё таки у меня получится доехать сегодня. И я согласилась.
Мы пошли мимо моего дома по улице, всё дальше от центра. Я не беспокоилась. Дорога была мне знакома. Правда я немного удивилась, что он повёл меня не той дорогой, которой я предполагала и спросила его об этом. Но он объяснил, что так короче. Я не взволновалась даже, когда мы свернули с освещённой, асфальтированной улицы в переулок, где свет был только из окон частных домов, а дорога вся в ямах и канавах. Парень всю дорогу развлекал меня разговорами и галантно поддерживал под руку, когда надо было переступать по этим препятствиям. Здесь, на этой тёмной улице, я заметила, что голос у него стал какой-то возбуждённый и почувствовала его нарастающее волнение.
К этому времени мы подошли к заводу. Это было большое тёмное здание и в его окнах не светилось ни одного окна. Вход   в него с другой стороны и надо было обойти вокруг. Навстречу нам попались мужчина и женщина. Мужчина внимательно на меня посмотрел, а я подумала: « Вот случится что-нибудь со мной, а он будет потом говорить, что видел, как я шла с этим парнем». Наверное я уже подсознательно чувствовала, что ничего хорошего мне от этого типа ждать нельзя. Но шла как в трансе.
Там, где можно было бы пройти около здания, всегда была не просыхающая огромная лужа и пришлось идти по большой дуге, что бы выйти на асфальт, ведущий ко входу в завод.  Тропинка была узкая. Парень шёл впереди. А я перестала слушать его возбуждённую болтовню и начала молиться. Откуда я знала это «Отче наш...»,  я понятия не имею. Слова выплывали из моего подсознания и я их шептала без перерыва, начиная заново молитву, когда она заканчивалась. И параллельно думала, что если, всё таки, Бог есть, то он меня защитит, потому, что сейчас мне надеяться больше не на кого. Асфальт, на который мы вышли, проходил вдоль кладбища. Ну, кладбищь я никогда не боялась, и вообще, сейчас мне было не до кладбища. Я пыталась рассмотреть — есть ли там обещанный автобус. Вдалеке, над входом тускло светилась одна единственная лампочка и больше ничего. Спрашиваю:
Где же автобус?
- Да, там, дальше, его просто не видно, постарался меня успокоить он. Мы ещё прошли немного вдоль кладбища в сторону завода. И тут он показывает мне в сторону кладбища и говорит:
 А теперь нам сюда.
Я посмотрела в ту сторону — нет там никакого автобуса, темно, и вообще - это же кладбище.
Нет, - говорю,  - туда не пойду. Я лучше пойду домой. Разворачиваюсь и иду обратно. В это время он наскакивает на меня сзади. Надо сказать, что он был чуть, чуть выше меня и довольно тщедушного телосложения. Так что, особо меня схватить - у него не получилось.  Пиджак соскользнул с моих плеч по шёлковой блузке и одним рукавом остался у него в руках и я оказалась перед ним лицом к лицу.  Он прохрипел:
 Ну уж нет! Я тебя столько сюда вёл, а ты вот так повернёшься и уйдёшь?
  А чего тебе надо? - спрашиваю.
Ты что, дура что ли? Не знаешь как заводят, режут, убивают, насилуют?
   Но, вот в это, я никак не могла поверить, что такое может со мной произойти. И я, совершенно спокойно, спрашиваю:
 Так, что, ты будешь меня резать? Он немного подумал, и несколько растерянно, говорит:
  Нет, не буду.
 Будешь убивать?
 Нет, убивать не буду, - опять с некоторой заминкой отвечает.
Тогда, будешь насиловать?
 И насиловать не буду.
 А что тогда? 
 А вот, я тебя отведу к ребятам на гаражи и они мне за тебя денег дадут.
 Сколько, - спрашиваю, - дадут?
 Ну рублей пятьдесят (бешеные деньги в то время). Я ему говорю:
Может — давай, я тебе денег дам?
 А сколько дашь?
 Ну, - я говорю, - у меня всего семнадцать рублей, я же не ожидала, что придётся покупать себя.
 Ладно, - говорит, - давай хоть столько.
      Я ему отдала деньги. Он их спрятал в карман и повернулся уходить.
 Ты куда это, - говорю, - теперь провожай меня обратно, ты обещал.
 Когда это я обещал? — опешил он. Но я утверждала, и ему пришлось поверить.
Пошли обратно. Всю дорогу он удивлялся, что я не испугалась, и что впервые он столкнулся с такой женщиной. Потом спросил: почему я пошла с ним, на что я сказала, что  привыкла верить людям. Никак у него это не укладывалось в голове. Проводил он меня почти до самого дома. Я зашла в свой подъезд, позвонила. Мама открыла дверь, снова пожурила меня. Я спокойным голосом ей объяснила, что напрасно простояла на остановке, но так и не смогла уехать и прошла в свою комнату. Там у меня подкосились ноги и я рухнула на кровать. Меня начало трясти в сильнейшем ознобе. Слёзы текли ручьём, а я благодарила Бога за своё спасение.
       В ту ночь я еле уснула. А через неделю попросила маму, что бы она сходила со мной в церковь.
 Зачем тебе? - Удивилась она.
 Я хочу пройти обряд крещения.  Мама, я поверила в то, что Бог есть. Она не возражала.
     До этого, в церковь я ходила, как в музей, а теперь испытывала совсем другие ощущения. Это было состояние какого-то возвышенного таинства.  Желающих пройти обряд набралось человек десять и это были. в основном, взрослые люди. Крестил нас очень пожилой священник. Сухонький,  седой и, казалось, что он весь светится. Когда он положил  руку, лёгкую и ласковую, мне на голову, мне показалось, что это сам Бог положил свою руку. Всё происходило, как во сне и очень торжественно.
Из церкви я летела, как на крыльях. И чувствовала, что в моей жизни произошло очень важное событие. После этого я, наконец-то, смогла прочитать библию, которую уже сколько раз пыталась начать читать, но почему-то не получалось. Явно была не готова к этому.
        После этого много воды утекло и теперь не только верю, но и знаю, что Бог есть!